Один из нас

      Сварить Волчье противоядие мне так и не удалось. Снейп отлучился, поэтому, закончив варить зелья из небольшого списка заказов, я решаю подняться к себе. Проходя мимо гостиной, двери которой впервые за долгое время закрыты, я думаю, что Грюм и Бруствер проводят собрание. А нехорошее предчувствие, которое заставляет нервный узел сжаться в животе сильнее, подсказывает, что говорят они о Малфое.       Как скоро он прибудет сюда?       Я споласкиваю руки в ванной и поднимаюсь к себе в комнату, чтобы разбудить дочь.       В комнате царит легкий полумрак. Я распахиваю шторы, чтобы впустить солнечный свет, а потом поворачиваюсь к спящей Рози. У ее кровати разбросаны цветные мелки, а на краях одеяла виднеются разноцветные следы пальчиков.       — Ты снова рисовала, милая? — глажу ее по спинке, пока она что-то сонно бормочет.       — Да, — отвечает она, открывая глаза, — я видела Малфоя.       Меня настораживает ее ответ, и я невольно хмурюсь:       — Ты снова видела картинки?       Роуз обладала удивительным и в то же время пугающим даром. Она, как и Гарри когда-то, имела некую связь с сознанием Волдеморта. К Рози приходили видения, связанные с перемещениями Темного Лорда. Ближе к трем годам она начала их зарисовывать. Иногда это были жуткие вещи. Листы ее альбомов периодически выглядели довольно пугающе.       Я всегда нервничала из-за этого, ведь никто не знал, может ли Волдеморт видеть глазами Рози. Если да, то мы все были в большой опасности. Но я почти никому не рассказывала о даре Роуз, чтобы не создавать панику и не вызвать миллион вопросов со стороны членов Ордена. До сих пор не было никаких предпосылок тому, что Волдеморт может видеть мысли Рози, поэтому я считала, что волноваться не нужно.       — Ко мне приходил Малфой! — радостно вскрикивает она, откидывая одеяло. — Малфой, Малфой!       Сжимаю челюсть, пытаясь сдержать раздражение, вызванное этой фамилией. Может, он ей приснился? Малфой не мог прийти к ней в видениях. Это невозможно. Только если он был рядом с Волдемортом, но в свете последних событий это маловероятно.       — Милая, что он делал?       — Он хороший, мама, — она спрыгивает с детской кроватки и поправляет длинную сорочку, — я хочу с ним дружить.       — Он не хороший. Малфои — злые люди. Он что-то говорил тебе? — я стягиваю с нее сорочку и одеваю дочь в рубашку с пышными рукавчиками и вельветовый сарафан поверх.       — Просто спросил мое имя, — Рози пожимает плечами.       — Только ничего ему не рассказывай, договорились? Ты помнишь о секрете, который нельзя рассказывать посторонним?       — Да, мамочка. Я могу говорить только мистеру Брустверу, Грюму и тебе, — заговорщицки шепчет Рози, наклоняясь ко мне ближе.       — Отлично. Все правильно, — чмокаю ее в макушку и поправляю волосы.       — А если Малфой мой друг? — вдруг спрашивает она. — Почему я не могу ему сказать?       Глубоко вздыхаю, глядя на неуемного ребенка.       — Потому что ты не знаешь Малфоя так хорошо, как меня, — объясняю я так терпеливо, как могу. — А мы с тобой договорились, что твой секрет не должен никто знать кроме троих людей.       — Ну ладно, — разочарованно вздыхает Роуз, — что у нас на завтрак? — она резко меняет тему, хватая меня за кудряшку и отпуская ее, чтобы та вернулась в первоначальный вид.       — А что ты хочешь? — ласково улыбаюсь я.       — Вафли и шоколад!       Я подхватываю ее на руки и начинаю кружить. Я люблю так делать, потому что она начинает забавно хохотать. А еще это возвращает меня в те дни, когда Рон кружил ее и они смеялись вместе. Я наблюдала за ними, попивая кофе, и не думала, что когда-то он исчезнет из ее жизни.       — А если вместо шоколада будет брокколи? — шучу я.       — Не-ет! — Роуз откидывает голову назад и хихикает.       — А если будет морковка?       — Мамочка, нет!       Я обхватываю дочь так, чтобы изобразить самолет, и выношу ее из комнаты.       — Тогда, может быть, мед?       — Это уже лучше, мамочка! — соглашается Рози, вытягивая руки в стороны.

***

      Я оставляю дочь с Джинни и Дином, а сама направляюсь к дверям гостиной. Мне необходимо сказать Аластору про видение Роуз. Возможно, Малфой связан с Волдемортом намного сильнее, чем мы думали, иначе что ему делать в видениях моей дочери? Может, он двойной агент? Шпион?       Я несколько раз стучу костяшкой указательного пальца по двери и сразу же распахиваю ее.       — Аластор, мне кажется у Рози было виде…       — Заня… — начинает Грюм, но я уже ворвалась, привлекая к себе внимание всех присутствующих, — миссис Уизли, после стука принято ждать ответа, — недовольно ворчит он.       Я замираю, застываю, каменею. Меня словно облили ледяной водой.       Кожа в миг покрывается мурашками, кажется, что даже волосы встали дыбом. А потом волна жара обдает мое лицо, заставляя ладони вспотеть. В животе скручивается неприятный узел, словно все нервные окончания сплелись в один ком.       Драко Малфой стоит прямо напротив двери, на другом конце комнаты. Он так сильно изменился, что на секунду мне мерещится, что это вовсе и не мой бывший сокурсник.       Он выше, шире в плечах, его волосы по-другому уложены, более беспорядочно, а на лице заметна щетина. На новом, взрослом Драко светлая бежевая рубашка с закатанными рукавами, из-за чего в глаза сразу бросается метка. Его брюки непривычного коричневого цвета. Мне всегда казалось, что он носит только черное. Носил… носил черное.       Малфой смотрит на меня напряженно, наверное, так же, как и я сама. Он скользит оценивающим взглядом по моей длинной шерстяной юбке, что достает до середины икр, а потом его глаза поднимаются к блузке, застегнутой по горло.       Изменился даже его взгляд. Больше никакой насмешки, самодовольства и высокомерия. Нет и намека на брезгливость. Его глаза наполнены удивлением, естественным любопытством и чем-то еще. Чем-то, что у многих появилось после войны.       Кажется, словно при моем появлении сработали невидимые мины под нашими ногами, и теперь кто первый шевельнется, тот и погибнет.       Аластор заставляет меня подорваться первой:       — Гермиона, что случилось?       — Я… — смотрю налево, где у пианино стоит Грюм в аврорском обмундировании, — моя дочь сказала мне, что видела Малфоя. Моя трехлетняя дочь в мое отсутствие разговаривала с Пожирателем смерти, который свободно бродит по дому, — он смотрит на меня, удивленно приподняв брови. Что? Откуда такая растерянность, Малфой? — Я бы не хотела, чтобы это повторялось, — обращаюсь к Грюму, — я бы не хотела, чтобы он знал… — добавляю тише, а потом затихаю, выразительно глядя на Аластора.       Грюм кивает, поджав губы.       — Я тебя услышал. Не переживай, Гермиона, никто не пострадает, твоя дочь тем более, — он поворачивается к Малфою, — Драко дал слово, верно? — в его голосе явно слышится угроза.       — Конечно, — выразительно отвечает Малфой, приподнимая руку.       И это впервые, когда я слышу его голос спустя столько лет. Холодный с хрипотцой, словно он простудился или только проснулся. Почему-то это его «конечно» прилипает к моей черепной коробке изнутри. Въедается в кости сразу же и расползается по телу мурашками.       Конечно.       На его светлой коже едва заметны серебристые линии от Непреложного обета. Под определенным углом света линии слегка мерцают.       — Люблю метки на своем теле, — иронично добавляет он, снова разглядывая меня своими цепкими серыми глазами. Как будто я наступила в древесную смолу, и та не желает от меня отлипать.       Я бросаю в него хмурый взгляд, мечтая в этот момент иметь возможность убивать глазами. Киваю Грюму и выхожу за дверь.       Руки предательски трясутся, а щеки горят. Открываю кран и смотрю на себя в зеркало в ванной. Что это еще было?       — Черт, — умываю лицо холодной водой, — черт возьми!       Злость бурлит во мне лавой, заставляя предметы вокруг дребезжать. Пытаюсь успокоиться, глубоко вдыхая и шумно выдыхая.       Этот ублюдок был рядом с моей дочерью! Он и правда говорил с Рози! Он дал Непреложный обет Грюму?! Это ничего не значит, я уверена. Малфой, наверное, будет готов умереть ради своего Повелителя.       Просто не верится, боже. Он здесь.       Успокойся, Гермиона. Все будет хорошо. Глаза в отражении напротив кажутся янтарными, и на секунду я позволяю себе вспомнить привкус огневиски, который ни я, ни мой муж никогда не пили.       Полка, которую я недавно крепила к стене, снова с грохотом срывается вниз, шумно разбрасывая флаконы по всей ванной.       — Черт бы тебя побрал!       Дверь резко распахивается, и я сталкиваюсь нос к носу, а точнее к груди, с Пожирателем смерти под прикрытием. Мне приходится откинуть голову и шагнуть назад, чтобы встретиться с ним взглядом. Малфой застывает в проеме, не выпуская из ладони ручку двери. Он пялится на мое еще влажное лицо. Спасибо Мерлину, он молчит.       Я хочу сказать ему что-то язвительное или, возможно, даже унизительное, потому как один только его вид поднимает во мне волны раздражения. Но в этот момент мне, если честно, не хватает фантазии на это. Мысли ураганом кружатся в голове, возвращая меня на тот злосчастный Святочный бал, а потом сразу в гостиную Малфой-мэнора, где его бешеная тетка ковырялась проклятым кинжалом в моей руке. А дальше на шестой курс, в палату к Рону, который отходил от отравления, и затем его пустые, безжизненные глаза, смотрящие куда-то мимо меня.       Не в силах выдавить ни слова, я протискиваюсь мимо, грубо пихая Пожирателя смерти в плечо.       Он скрывается в ванной, а я мчусь на кухню, чтобы проверить дочь. Я все еще чувствую, как горят щеки, а сердце бешено бьется в груди. Давно я не испытывала подобных эмоций. Кажется, прошла целая вечность с тех пор, как я ругалась с этим хорьком в коридорах школы. С тех пор, как злость кипела во мне вот так, как сейчас, превращая кровь в кипящую лаву.       Злость, затмевающая все остальные чувства.

***

      День 10       Война обходила меня стороной, пока я сидела в подвале и варила зелья. Иной раз я забывала, каково это — сражаться. Погруженная в ароматные снадобья и травы с головой, я практически забывала звук от проносящихся мимо смертельных лучей заклинаний. Или цвета некоторых ярких вспышек, которые появлялись из кончика волшебной палочки. Хорошо это было или нет, я не знаю. Ради Рози я должна надеяться, что мне никогда не понадобится вернуться в ряды бойцов.       Я должна убедить себя, что не бесполезна и все делаю правильно. Я должна смириться и каждый раз, слушая очередную истории Джинни или Симуса про их сражения, делать вид, что не жажду снова ощутить этот бешеный адреналин, который заполнял меня всякий раз, когда я использовала свою магию, чтобы уничтожить с десяток Пожирателей-тараканов. Там я чувствовала, что действительно полезна. Там я была сильной…       Я подхожу старому серванту и, приподнимая подол длинной юбки, сажусь рядом с ним, чтобы набрать ингредиентов. Уже под конец занятия вспоминаю, что, вообще-то, могла сделать это с помощью магии, но потраченного времени хватает для мыслей. Для очередного раза, когда я могу прокрутить в голове не рецепт зелья, а воспоминания о Малфое. Школьном хулигане, обидчике, Пожирателе смерти, что пытался убить Дамблдора и общался с моей дочерью.       Он хороший.       Драко Малфой определенно не был хорошим.       Я слишком хорошо помню школьные годы. Этот отвратительный слизняк буквально оставил мне моральную травму, от которой я смогла избавиться только к двадцати годам, а его сумасшедшая тетка физическую, о которой невозможно забыть. Как невозможно и простить.       Скрип тяжелой железной двери прерывает поток моих мыслей и возвращает меня в реальность. В подвал, где я, сидя у старого серванта, чувствую, как вся моя правая нога затекла, а нужные склянки с ингредиентами давно стоят рядом на полу.       — А вот и лаборатория, которую создал Северус, — узнаю голос Бруствера, — он готовит снадобья для лазарета. Иногда необходимо большое количество, поэтому смены выдаются долгими, а порой хватает и половины дня. Зависит от того, как прошла операция Ордена.       Его компаньон делает несколько медленных шагов, которые шуршат по каменному полу. Я слышу, как он подходит к столу и что-то берет в руки. По непонятным мне самой причинам я все еще сижу и с замиранием сердца нагло подслушиваю Кингсли и его компаньона.       — У него есть напарник, да? — голос Малфоя пронзает тишину, и я зажмуриваюсь, проклиная ублюдка за то, что ему как-то удалось убедить Кингсли показать ему это место.       — Эм, — Бруствер слегка мнется, — да…       — Миссис Уизли, — медленно произносит Пожиратель смерти, заставляя что-то неприятное внутри меня свернуться в тугой клубок, — можете покинуть свое убежище.       Я могу поклясться, что слышу, как скрипят мои зубы, когда я сжимаю челюсти. Я поднимаюсь, чувствуя, как сильно начинает покалывать нога. Мой взгляд тут же упирается в Кингсли, на лице которого написано удивление. Затем я смотрю на Малфоя. Он держит между своими бледными пальцами мою волшебную палочку. Он что, узнал меня по палочке? Откуда он вообще знает, как именно она выглядит? Помнит со школы? Или разглядывал ее, пока меня пытали в его доме?       От этого зрелища мое сердце сжимается в тиски. До ноющей боли. Сжав губы в тонкую линию, я быстрым шагом преодолеваю расстояние между нами, чтобы выхватить палочку из его цепких рук.       — Это не ваше, мистер Малфой, — сверлю его взглядом, а затем смотрю на Кингсли, — что он тут делает?       — Доброе утро, миссис Уизли, — вежливо здоровается Бруствер, — Драко будет временно заменять Северуса Снейпа, — сообщает он своим непоколебимо спокойным тоном.       — Временно заменять? — ничего себе заявление, куда же делся Северус? — Где же сам Снейп?       — От него несколько дней нет вестей. Мы думаем, что он, скорее всего…       — Погиб, — слышу твердый голос Малфоя за своей спиной.       Кингсли буравит его взглядом.       Сердце ныряет куда-то вниз, а ноги кажутся ватными. Думаю, они перекинулись еще парой фраз, но я не могу ничего расслышать. В ушах стоит шум.       Погиб.       — Это правда? — наконец, отмираю я.       — Мы не знаем, хмурится Кингсли. — Мистер Малфой просто предполагает. Северуса долго нет, но он раньше иногда пропадал.       — Но всегда возвращался, — возвращался ведь! Наверное, он просто задерживается на одном из своих заданий. Такое ведь возможно?! Прошло всего дня три, это не так долго!       — Да. Но теперь у нас есть мистер Малфой. Он хорош в зельях и сможет помогать вам.       — Нет, — невольно задираю подбородок, хоть и обещала себе больше так не делать, — я справлюсь сама, — чувствую спиной, что Малфой стоит слишком близко ко мне, — мне не нужны помощники в лице Пожирателя смерти.       — Бывшего, — исправляет голос за моей спиной.       Я машинально оглядываюсь и замечаю, что между нами около метра.       — Миссис Уизли, это ненадолго, — терпеливо убеждает меня Кингсли.       — Но я… Вы так легко заменяете Северуса? Просто оставите новость о его смерти витать где-то здесь, — яростно машу у него перед носом, — поставив на его место Пожирателя смерти? — тычу в Малфоя за своей спиной.       — Мы не оставим все как есть. Уверяю вас, группа уже отправлена на его поиски. Он очень ценен для нас. А вам нужна помощь. Я обещаю, время пролетит незаметно. Тем более, мистер Малфой не станет лишний раз тревожить вас, верно? — карие глаза Кингсли скользят куда-то выше моей головы.       — Конечно, — отвечает Малфой так, что хочется фыркнуть. Ощущение, что, если прямо сейчас Бруствер выйдет за дверь, я получу Аваду в спину.       Но спорить в любом случае было бесполезно. Все уже давно решено, поскольку война идет мимо меня. Эти люди сражаются за пределами моего убежища, их голос имеет вес, а мой — нет.