Звезды отвернулись(1)

      — Еще одну историю, пожалуйста, папа!              Сидевший у изножья кровати Адама Эзра рассмеялся, когда Энтони закрыл экземпляр «Сказки о Питере Кролике» и устремил на сына янтарные глаза. Он сидел, прислонившись к изголовью кровати и обнимая сына за плечи одной рукой, тогда как книга покоилась у них на коленях. Пальцы его длинных вытянутых ног иногда касались колена Эзры, вызывая у него мурашки.              — Уже поздно, Адам, — пожурил Энтони. — Тебе нужно поспать. Завтра мы сможем почитать еще.              Мальчик широко распахнул глаза.              — Обещаешь?              Энтони рассмеялся и бросил отрывистый взгляд на Эзру, сердце которого тут же ускорило бег, а лицо вспыхнуло. Они провели весь день с Адамом, играя в поле, ища саламандр, плескаясь в ручье. И хотя это был один из самых счастливых дней в жизни Эзры, ему очень хотелось побыть наедине с Энтони. Им не представилось возможности как следует поговорить после утреннего поцелуя, и Эзра обнаружил, что отчаянно нуждается в этом.              — Обещаю, — ответил Энтони, наклоняясь, чтобы поцеловать Адама в макушку. — А теперь, пожалуйста, ложись спать. — С этими словами рыжеволосый мужчина встал и отошел к краю кровати, уступая Эзре место, чтобы тоже пожелать ребенку «спокойной ночи».              — Сладких снов, мой дорогой мальчик, — прошептал Эзра на ухо Адаму, когда тот удобнее устроился на кровати, плотно укутавшись в одеяло, — и с днем рождения.              Оба мужчины тихо вышли из комнаты и спустились по ступенькам, не смея произнести ни слова, пока не оказались в гостиной. Первым добравшись до нижнего этажа, Эзра направился к дивану, но его остановила рука, осторожно потянувшая его за локоть. Обернувшись, он оказался лицом к лицу с Энтони, губы которого прильнули к его губам, не дав произнести ни слова.              Эзра растворился в поцелуе, почувствовав слабость в коленях, так что ноги начали подгибаться, но Энтони обхватил его удивительно сильной рукой, надежно удерживая на месте. Руки Эзры, казалось, сами собой поднялись к его шее, пальцы запутались в огненных волосах.              — Ты даже не представляешь, как давно я хотел это сделать, — прошептал Энтони ему на ухо, когда они наконец отстранились друг от друга. Горячее дыхание на его коже вызвало мурашки по спине Эзры, который обхватил Энтони за шею и поцеловал в ответ, вызвав у него стон удовольствия.              — О, я бы сказал, что некоторое представление имею, — усмехнулся Эзра в его губы.              Они снова поцеловались, и Эзра почувствовал себя так, словно вот-вот воспарит. Он все еще не мог поверить, что этот великолепный мужчина видел в нем нечто большее, чем просто случайного знакомого. Что Энтони не только хотел быть с ним, но и хотел любить его романтически. Такого с Эзрой еще не случалось. Никто и никогда его так не любил. Ему доводилось привязываться и страдать от безответной любви, но впервые кто-то осмелился полюбить его в ответ. Ему до сих пор было трудно поверить в реальность происходящего.              «Я люблю тебя, Эзра Фелл. Я люблю тебя сильнее всех, кого когда-либо знал». Слова из письма Энтони зазвучали в его ушах, и Эзра замер. Ощутив смену его настроения, Энтони тут же отстранился, широко распахнув янтарные глаза.       — Что-то случилось? — спросил он, перейдя на шепот. Адам, скорее всего, еще не спал, и никто из них не хотел давать ему повод спуститься вниз. Особенно сейчас, когда они наконец-то остались одни.       В глазах Энтони зажглась искра страха, что опечалило Эзру. Он мягко улыбнулся и наклонился, чтобы прижаться к его губам в легком поцелуе и тем самым унять его тревоги.       — Все в порядке, мой дорогой, — успокаивал Эзра, коснувшись щеки Энтони, который закрыл глаза и прильнул к его ладони, накрыв ее своей. — Просто это были тяжелые несколько дней, вот и все.       Энтони вздохнул и открыл глаза. Они все еще были полны печали, но теперь в них появился проблеск чего-то еще — того, что Эзра никогда не смел надеяться увидеть во взгляде другого человека, устремленном на него.       Любви.       — Ты меня так раньше не называл.       Эзра моргнул. Как именно? Он обдумал сказанное, анализируя каждое слово в поисках того, что Энтони имел в виду.       — Мой дорогой? — Наверняка он именно это имел в виду. Эзра вгляделся в лицо Энтони, который медленно кивнул, отчего его охватило чувство вины, что невольно отразилось на лице.       — Мне очень жаль, — начал Эзра. — Поначалу ты был моим работодателем, и я старался вести себя профессионально. — Энтони кивнул, по-прежнему держа ладонь Эзры прижатой к своей щеке. Вполне логичное объяснение. — А потом, когда моя привязанность к тебе стала расти, я испугался, что, если позволю себе это ласковое обращение, ты заметишь разницу. Я боялся выдать свои чувства.       Энтони улыбнулся и, наклонившись, прижался к губам Эзры в еще одном поцелуе.       — Ты слишком высокого мнения о моей наблюдательности, ангел.       Вот оно. От этого ласкового прозвища по спине Эзры побежали мурашки, а по венам заструился огонь. Как эти две реакции могли возникнуть одновременно, он понятия не имел, но Энтони Кроули умел вызывать их каждый раз, когда слово «ангел» слетало с его идеальных губ.       — Энтони, — начал Эзра, желая выговориться, пока они снова не отвлеклись, — я хотел бы обсудить с тобой кое-что еще. Ты не против, если мы присядем?       Они так и сделали. Эзра занял место на диване, и Энтони устроился рядом. Они сели лицом друг к другу, соприкасаясь коленями и держась за руки. Свободной рукой Эзра потянулся в жилетный карман и достал два конверта, один из которых все еще был запечатан.       Энтони опустил глаза, и Эзра вдруг почувствовал себя ужасно виноватым за то, что так скоро снова поднял эту тему, но она преследовала его уже несколько дней. Он почти не спал, понимая, что для того, чтобы они оба были по-настоящему свободны и счастливы, им нужно все обсудить.       — Эзра, — начал рыжеволосый мужчина, отводя взгляд. — Мне очень жаль, что так вышло. Я плохо соображал, как ты прекрасно знаешь, и я...       Эзра сжал его руку, обрывая на полуслове.       — Энтони, я достал их не для того, чтобы попрекать тебя за прошлое, — пробормотал он, желая, чтобы Энтони снова посмотрел на него. — Мне просто нужно убедиться, что это останется в прошлом. Что мне не придется жить каждый день в страхе потерять тебя.       Эзра сделал паузу, затаив дыхание и удивляясь, откуда взялись все эти эмоции. Еще совсем недавно он был в полном порядке, а теперь словно вернулся в книжный магазин и впервые читал это письмо. Его сердце разрывалось на части.       Должно быть, его боль как-то отразилась на его лице, потому что Энтони снова поднял на него глаза, сиявшие преданностью, верностью и решимостью.       — Я клянусь, Эзра, что никогда больше не оставлю ни тебя, ни Адама. Ни сейчас, ни когда-либо еще. Я сделаю все, что потребуется, чтобы доказать тебе это. Я возьму это письмо и брошу его в океан или сожгу в лесном пожаре. Я напишу тебе сто тысяч новых писем, пока ты не забудешь, что написано в этом. Даю тебе слово, ангел. Я больше никогда не причиню себе вреда.       Эзра поверил ему, испытав поистине ошеломляющее облегчение. Со слезами на глазах он наклонился вперед и обхватил Энтони руками, крепко прижимая его к себе и чувствуя, как изящные ладони легли ему на голову и нежно провели по волосам.       — Можем мы это сделать? — спросил Эзра чуть погодя, отодвигаясь, чтобы заглянуть в лицо своего возлюбленного, который, в свою очередь, смотрел на него. В кои-то веки они оказались одного роста.       — Что сделать? — спросил Энтони, и Эзра мягко улыбнулся, поняв, что он хотя и проницателен, но не в курсе мыслей, которые витают у него голове.       Эзра протянул конверты Энтони, который осторожно взял их, но не убрал руку.       — Сжечь письма, — пояснил он, глядя в прекрасные янтарные глаза, которые так сильно любил. — Возможно, не в лесном пожаре — не хотелось бы столкнуться с ним где-то поблизости. Уверен, мы сможем обойтись имеющимся здесь камином.       Энтони распахнул глаза.       — Ты уверен?       Эзра улыбнулся, отпуская бумагу.       — Они мне больше не нужны. Мне не нужно напоминание обо всем, что было разрушено. Я хочу смотреть в будущее, Энтони, а не зацикливаться на прошлом.       Энтони кивнул со слезами на глазах и легкой улыбкой на лице.       — Как пожелаешь. — Он положил письма на стол рядом с собой, на миг замерев и уставившись на бумагу, которую все еще касался кончиками палацев. Затем Энтони снова повернулся к Эзре с письмом для Адама, печать на котором оставалась нетронутой.       — Ты не читал его. — Тон его голоса не был вопросительным, но в нем все равно слышалось удивление.       Эзра покачал головой. Как он мог? Письмо было адресовано Адаму. Он не имел права читать чужое письмо, даже если мальчик в то время находился на его попечении. Это казалось неправильным.       — Оно было не для меня.       Энтони вновь широко распахнул глаза.       — И ты не отдал его ему?       Эзра покачал головой.       — Когда врачи сказали, что ожидают твоего пробуждения, я не увидел в этом необходимости. Если бы ситуация изменилась в худшую сторону, я бы, конечно, его отдал.       В одно мгновение руки Энтони обхватили его и бесцеремонно повалили на диван. Эзра оказался к этому совершенно не готов, но охотно пошел у него на поводу и, когда Энтони уткнулся лицом ему в шею, осторожно обнял его за плечи.       — Ты действительно ангел, Эзра, — пробормотал Энтони ему в кожу. Горячее дыхание и тяжесть тела мужчины на его плечах пробудили что-то в нем. Эзра прогнал эти ощущения, стараясь не думать о том, как восхитительно пахнет Энтони, как нежна кожа его шеи под кончиками его пальцев, как маняще близко находилось его ухо. Ему хотелось наклониться вперед и...       Энтони сел, вырвав Эзру из подобных раздумий. Он быстро расправил одежду, чувствуя, как запылали щеки, и надеясь, что в полумраке комнаты его смущение не слишком заметно.       Повертев письмо в руках, Энтони передал его обратно Эзре.       — Ты хотел его прочитать? — спросил он нерешительно. — Прочти, если тебе интересно.       Эзра покачал головой. В этом не было необходимости. Энтони убедил его, что ему больше нечего бояться. Какой смысл читать то, что могло быть последними словами отца, обращенными к сыну? Энтони никуда не денется в ближайшее время. У них будет достаточно времени на разговоры, что, по мнению Эзры, делало письмо бессмысленным.       — Давай избавимся от них вместе.       Двадцать минут спустя двое мужчин сидели бок о бок на диване и смотрели, как пламя лижет уголки листов. Обуглившаяся бумага свернулась, и через несколько секунд причинившие такую боль слова исчезли навсегда. Эзра улыбнулся и прильнул к Энтони, который обхватил его за плечи, довольно вздохнув. Он мог бы остаться здесь навсегда.       — Знаешь, я буду ждать замену, — поддразнил Эзра, обнимая Энтони за талию чуть крепче. — Может быть, не десять тысяч, но одно или два не помешают.       Энтони рассмеялся и, наклонившись, поцеловал его в макушку.       — Само собой, мой ангел.       Какое-то время спустя Энтони поерзал, изо всех сил стараясь сдержать зевок. Эзра вдруг почувствовал себя очень усталым. В последние несколько дней сон давался ему с трудом. Теперь казалось, что все минуты, которые ускользали от него раньше, вернулись в полном объеме.       — Нам нужно отдохнуть, — пробормотал Энтони ему на ухо. Эзра задрожал и кивнул в знак согласия. Комфорт постели уже вовсю манил его.       Медленно встав, они рука об руку направились к лестнице. Через несколько шагов Энтони отстал, предоставив Эзре идти впереди.       По мере приближения к лестнице Эзра ощутил зарождающуюся неуверенность. Чего ожидал от него Энтони? Хотел ли он, чтобы он вернулся наверх, в свою старую комнату? Или чтобы открыл дверь в большую спальню внизу? Эзра никогда раньше не делил с кем-то постель. Что, если у него ужасно получится? Что, если он храпит? Что, если он не останется и у Энтони снова начнутся ночные кошмары?       Эзра помедлил, глубоко вздохнув. Что он сам хотел сделать? Если не обращать внимания на все остальное, если просто сосредоточиться на собственных чувствах, где Эзра хотел бы спать сегодня?       Он повернулся лицом к Энтони.       — Дорогой мой, — начал Эзра почти шепотом. Адам наверняка услышал бы их, если бы они говорили громче. — Мне кажется, у нас есть привычка скрывать друг от друга свои истинные чувства, и я бы очень хотел от нее избавиться. — Он сделал еще один вдох, пытаясь и терпя неудачу в попытке расшифровать взгляд Энтони. Было слишком темно, чтобы прочитать выражение его лица.       — И чтобы быть более открытым в своих чувствах, — продолжил он, ощутив внезапное желание потереть ладони. Но поскольку одна из них все еще была зажата между пальцами Энтони, такой возможности у него не было. — Я бы очень хотел провести ночь с тобой, если ты, конечно, не против.       Даже в темноте невозможно было не заметить яркую улыбку, появившуюся на лице Энтони, от вида которой сердце Эзры воспарило. Он сделал это — сделал своего возлюбленного настолько счастливым.       — Я никогда не буду против, ангел, — вздохнул Энтони, приблизившись к Эзре и нежно поцеловав его. — Я согласен на все, что ты готов мне дать.       У Эзры перехватило дыхание от неожиданной близости и ласки. Его глаза задержались на лице Энтони, вбирая в себя каждую четкую красивую черту, так контрастирующую с округлыми чертами самого Эзры. Стоя бок о бок они выглядели такими разными и действительно сильно различались. И все же они создавали идеальный тандем, словно были созданы друг для друга.       Прежде чем мужество вновь покинуло его, Эзра подался вперед и прижался губами к губам Энтони с чуть большим напором, чем во время их последнего поцелуя. Энтони застонал от удовольствия, и Эзре пришлось отстраниться и заткнуть ему рот, напомнив взглядом, что комната Адама совсем рядом с лестницей.       Энтони лишь усмехнулся, открывая дверь. С последним поцелуем, от которого у Эзры перехватило дыхание, он отстранился и затащил его в спальню, плотно закрыв за ними дверь.