Звезды отвернулись(1)

      Эзра не спал всю ночь, украшая книжный магазин. Технически фраза «всю ночь» подразумевала, что человек не спал в течение определенного периода времени. Эзра же спал ровно с двух ночи до половины пятого утра. Все остальное время он развешивал серпантин и бумажные фонарики, разумеется, без свечей. Десятки зажженных фонариков в книжном магазине — рецепт катастрофы.              После того как с украшениями было покончено, Эзра занялся завтраком. Адам попросил приготовить ему сюрприз, что ничуть не облегчило дело. Никаких дополнительных указаний не последовало. Он не уточнил, чего хочет — сладкого или соленого, свежие фрукты или выпечку. Адам не сказал ничего, кроме того, что хочет сюрприза.              Что оставалось делать Эзре?              Творчество не было одной из его сильных сторон. Он прекрасно выполнял все шаги подробного плана, но придумывать его самому? Это была совершенно другая история. Тем не менее Адам рассчитывал на него, и Эзра не собирался разочаровывать. Он был полон решимости устроить Адаму самый лучший день рождения. Мальчик заслуживал этого после всего, что ему пришлось пережить за последнюю неделю.              Он выбрал пиратскую тематику. Любимой сказкой Адама по-прежнему оставался Питер Пэн, даже после всех прочих книг, с которыми познакомил его Эзра, а потому он решил, что пираты — это беспроигрышный вариант. Он развесил белые, черные и красные ленты под потолком и по верхушкам книжных полок.              К серпантину крепились пиратские флажки, и Эзра даже раздобыл несколько маленьких картонных вырезок пиратских кораблей, которые подвесил между ними на веревочках.              На завтрак он решил приготовить перевернутый ананасовый торт. Ананас — тропический фрукт, и пираты жили в тропиках... верно? Он вздохнул, понимая, что в этом нет никакого смысла, но поздно было что-то менять, поскольку солнце уже начало подниматься над горизонтом.              Адам проснулся как раз тогда, когда Эзра наносил последние штрихи на торт. Он услышал шаги мальчика, когда тот вышел из спальни и помчался вниз по лестнице. Эзра встал так, чтобы его было видно с нижней ступеньки, и широко раскинул руки, когда Адам появился на пороге.              — С днем рождения, Адам! — радостно воскликнул Эзра, когда мальчик бросился к нему в объятия. Он поднял радостного ребенка, глаза которого загорелись от восторга, на руки и закружил.              — Вот это да, пиратские корабли! — воскликнул Адам, обводя глазами комнату. — Как вы их всех туда развесили?              Эзра усмехнулся.              — С помощью лестницы, конечно, дорогой мальчик. — Он нахмурил брови, опуская Адама на пол. — Возможно, мне также немного помогли.              Мальчик распахнул глаза и громко втянул воздух.              — Кто?              Пока Адам оглядывался по сторонам, Эзра незаметно сунул руку в задний карман и вытащил крошечный колокольчик. Он зажал его в кулаке и осторожно начал звонить, отчего на лице мальчика появилась широкая ухмылка.              — Фея Динь-Динь!!!              Он забегал по комнате, пытаясь понять, откуда доносится шум. Эзра прикусил щеку, изо всех сил стараясь не рассмеяться, пока следовал за Адамом в его поисках. Трудно было сказать, действительно ли мальчик верит в то, что в комнате заперта фея, или просто играет, но Эзра все равно ему потакал.              — Не так быстро, Адам, — посоветовал мужчина, в основном потому, что не хотел, чтобы мальчик в азарте случайно наткнулся на книжную полку. — Твой бег может ее спугнуть.              Адам замедлил шаг и, заметив торт, который Эзра положил на прилавок магазина, потрясенно охнул.              — Это мне?              Эзра кивнул, поднимая мальчика, чтобы ему было лучше видно.              — Это твой праздничный завтрак — ананасовый перевернутый торт. Ты голоден, дорогой мальчик?              — Да! — воскликнул Адам, хлопая в ладоши. Эзра поставил его на стул и, убедившись, что мальчик стоит ровно, отошел, чтобы взять торт, сервировочный нож и две тарелки.              Они долго лакомились тортом, обсуждая все, что Адам хотел сделать за день. Во-первых, они пойдут в парк и покормят уток. За последние три дня это стало одним из любимых развлечений Адама, и он не хотел разочаровывать своих новых пернатых друзей, не придя к ним с угощением. Затем они отправятся на рынок, чтобы купить продуктов на обед и, возможно, новую игрушку или две. А еще он хотел покататься по городу на велосипеде, научиться прыгать через скакалку и нарисовать картину для Энтони.              — А когда я закончу, — говорил Адам, уже налегая на третий кусок торта, — может, нам разрешат отдать его папе. Нам даже не придется задерживаться, если он спит. Мы можем просто оставить его рядом с его кроватью, чтобы он увидел его, когда проснется.              Эзра мягко улыбнулся, стараясь подавить нервное трепыхание в животе. Медсестра сказала, что они оптимистично оценивают состояние Энтони и уверены, что он очнется со дня на день. Эзра надеялся, что это произойдет сегодня. Что может быть лучше для Адама в его день рождения, чем воссоединение с отцом?              — Звучит замечательно, Адам, — пробормотал Эзра. — Может, приведем себя в порядок и отправимся в парк? Уверен, что утки уже наверняка проголодались.              Вряд ли, конечно, поскольку утки вполне могли сами найти себе пропитание. Тем не менее было уже почти девять утра, и если они хотели успеть сделать все пункты из праздничного списка Адама, им нужно было поскорее отправляться в путь.              — Может, угостим уток тортом? — спросил Адам, помогая отнести посуду наверх, в раковину. Изначально Эзра подумывал о том, чтобы устроить праздник наверху, но боялся, что случайно разбудит Адама приготовлениями. К счастью, они не устроили слишком большого беспорядка внизу, и для Эзры не представляло трудности все убрать.              — Думаю, это не лучшая идея, Адам, — ответил Эзра, ставя остатки торта на столешницу, пока мальчик бесцеремонно сбросил посуду в раковину. От грохота Эзра вздрогнул, но ничего не сказал. Не зря же он решил использовать запасные тарелки. — Вряд ли уткам можно торт. Они могут заболеть.              — Хорошо. — Мальчику больше нечего было сказать по этому поводу, поэтому Эзра проводил его в спальню и велел переодеться. Сам он уже давно оделся для выхода, причем еще с половины пятого, когда проснулся от короткого сна, чтобы приступить к приготовлению торта.              Эзра терпеливо подождал Адама, бездумно намывая посуду, просто чтобы чем-то занять руки. Вполне понятно, что его мысли снова вернулись к Энтони и тому, что могло произойти, когда он наконец проснется. Когда им позвонят из больницы, Адам сразу же настоит на том, чтобы поехать к нему. Они встанут у койки Энтони, и Адам обнимет отца, совершенно позабыв о том, что Эзра просил быть с ним поосторожнее.              Как бы ему того ни хотелось, Эзра не станет целовать Энтони. Он знал, что это рискованно, ведь их могут увидеть, поэтому просто улыбнется ему и будет наслаждался выражением любви между отцом и сыном. А потом, когда Энтони полностью поправится, Эзра приведет его в книжный магазин. Вместе они уложат Адама спать и спустятся вниз, чтобы посидеть на диване и поговорить, не боясь, что их прервут. Эзра раскроет письмо, и когда Энтони наверняка начнет извиняться, Эзра наклонится и поцелует его, рассказав о миллионах причин для того, чтобы любить и лелеять его, наконец-то вызвав у него улыбку.              Одна только мысль об этом согревала Эзре сердце. Он закрыл глаза и прошептал еще одну молитву за Энтони. В последние дни он часто молился за человека, который на самом деле не верил в Бога. Это действие успокаивало его, давало ощущение, что он хоть на что-то влияет в никак от него не зависящей ситуации.              Эзра замер в процессе протирания посуды, услышав, как ему показалось, стук в дверь. Не может быть. Он покачал головой. Наверное, ему послышалось. Книжный магазин был закрыт вот уже четыре дня. Эзра был уверен, что на витрине висела табличка: «Закрыто до дальнейшего уведомления». Никто в здравом уме не стал бы сейчас стучать в дверь.              Звук повторился, распространяясь вверх по лестнице. На этот раз никакой ошибки не было. Эзра быстро отставил тарелку и вытер руки. С каждым шагом вниз его сердце билось все учащеннее. Он приказал себе не надеяться, убеждая себя, что это не может быть он, но сердце не желало слушать.              До этого момента он не понимал, как отчаянно нуждался в том, чтобы Энтони оказался по другую сторону двери, когда он ее откроет.              — Юстас, — сорвалось с его губ, и Эзра сглотнул, впиваясь взглядом в стоящего перед ним пожилого джентльмена. — Могу я вам чем-то помочь?              — Я приехал за молодым мастером Кроули.              Эзра моргнул. Не может быть. Место Адама рядом с ним. Его мать оставила его Эзре.              — Миссис Кроули уже вернулась из поездки?              Лицо мужчины было нечитаемым. Он молча смотрел на Эзру и ждал.              — Просто, — снова попытался Эзра, — мать Адама доверила его мне. В последнее время он пережил ужасные события, как, я уверен, вы знаете, и вряд ли будет хорошей идеей отправить его обратно без кого-то близкого рядом. Ему сейчас нужна поддержка.              — Ваши намерения благородны, мистер Фелл, но должен напомнить, что вы мальчику не отец.              Возмущение поднялось в груди Эзры.              — Если за ним послала не его мать, я должен настоять на том, чтобы вы ушли. Она вверила Адама моим заботам, и я не могу отдать его...              — Мистер Кроули послал за Адамом.              Эзра замер.              — Что? — У него перехватило дыхание. — Энтони в больнице.              Мужчина нахмурился, спокойно сложив руки перед собой.              — Его выписали сегодня утром.              — Почему мне не сообщили? — Медсестра сказала, что позвонит, как только Энтони проснется. Если его выписали сегодня утром... конечно, это означало, что он уже давно проснулся. Они бы не отправили его домой через несколько минут после пробуждения. Как долго он был в сознании? Несколько часов? День? Дольше?              Почему никто не позвонил?              Юстас пожал плечами.              — Вам сообщают об этом сейчас, не так ли?              — Где он? — спросил Эзра, глядя через плечо дворецкого. Энтони был где-то поблизости? Вернулся домой на другой конец города? Почему он сам не приехал за Адамом? Почему не пришел к Эзре?              Письмо горело в кармане, разжигая огонь в груди Эзры. Прямо рядом с его сердцем покоился клочок бумаги, доказывающий, что Энтони любит его, так почему же его здесь нет?              — Он специально не хотел видеться с вами. — Слова пронзили Эзру, как лезвие, рассекая его пополам. — Меня послали забрать мальчика. Так что, если бы мы могли немного сдвинуть дело с мертвой точки, я был бы вам очень признателен, мистер Фелл.              Энтони... не хотел его видеть? Слова спотыкались в мозгу Эзры, отказываясь обретать смысл. Почему он так поступил? Энтони боялся того, что Эзра может сказать? Неужели его чувства изменились? Боялся ли он, что с ними может случиться, если они откроют свои истинные чувства друг к другу? Эзра понимал опасность. Он жил с этой реальностью всю свою жизнь. Насколько ему было известно, Энтони до сих пор даже не задумывался об этом.              Неужели он решил, что Эзра не стоит таких проблем? Счел, как говорилось в его письме, что все еще заслуживает одиночества и разлуки? Может, он пытался не вызывать подозрений — забрать Адама сейчас и навестить Эзру позже?              Взяв себя в руки, Эзра улыбнулся мужчине.              — Конечно. Заходите, я приведу Адама.              Юстас заглянул внутрь, когда Эзра посторонился, чтобы дать ему войти. Его взгляд остановился на книжных полках, на серпантине и всех прочих безвкусных украшениях. Эзра почувствовал бы себя неловко, если бы не знал, как замечательно, по мнению Адама, выглядела комната.              — Мне нравится, как вы тут все обустроили.              Далеко идти не пришлось. Как только Эзра вошел внутрь и закрыл за ними дверь, по лестнице спустился Адам. При виде Юстаса он остановился за спиной Эзры и осторожно сделал полшага в сторону, так что большая часть его тела оказалась за ногой Эзры, который заставил себя улыбнуться, повернулся и опустился на колени перед именинником.              — Адам, — начал он, потрепав кудрявые волосы. — У меня для тебя очень важный сюрприз на день рождения.              Адам поднял на него исполненный явной нерешительности взгляд. Эзра попытался сдержать печаль, сообщая ему новости.              — Адам, Юстас приехал, чтобы отвезти тебя к твоему папе. Разве это не здорово?              Адам шире распахнул глаза.              — Я увижусь с папой? — спросил он, но все еще выглядел неуверенным, словно не вполне им верил. Словно это был какой-то трюк, на который он боялся повестись.              — Да, — настаивал Эзра, стараясь убедительно изобразить энтузиазм. — Твой папа очнулся, Адам, и готов встретиться с тобой. Разве ты не этого хотел?              Мальчик медленно кивнул, слегка улыбаясь, хотя его неуверенность никуда не делась.              — Вы пойдете со мной?              Эзра почувствовал, как в уголках глаз собрались слезы, но заставил себя сдержаться. Время для них придет позже, когда Адама уже не будет. А пока Эзра лишь улыбался.              — О, я бы хотел, дорогой мальчик, но сегодня не могу. Мне нужно сделать кое-какие дела, но вот что я тебе скажу. — Большим пальцем он смахнул слезинку, скатившуюся из глаза Адама. — Обними за меня своего папу и скажи ему, чтобы он заглядывал в книжный магазин при любой возможности, хорошо? Сделаешь это для меня?              Адам кивнул, и Эзра крепко обнял его. Вполне вероятно, что это их последняя встреча. Если Энтони так решит, то Адама он больше не увидит. Эзра стиснул зубы и отогнал эти мысли. Сейчас он не мог на них зацикливаться.              — Спасибо, дорогой мальчик, — пробормотал Эзра, отстраняясь. Медленно поднявшись на ноги, он протянул Адаму руку. — А теперь, — вздохнул он, пытаясь сосредоточиться на положительных моментах. Энтони жив. Энтони очнулся. Энтони хотел снова увидеть своего сына, — пойдем соберем твои вещи, ладно? Мне бы не хотелось заставлять твоего папу ждать. ***              Кроули нервно расхаживал взад-вперед перед одной из скамеек в Сент-Джеймсском парке. Он достал карманные часы, чтобы в шестой раз за последние несколько минут взглянуть на время, и разочарованно вздохнул. У него не было причин так нервничать. Он дал Юстасу конкретные указания: привести мальчика и убедиться, чтобы Эзра не последует за ними. Все очень просто. Так почему же их нет так долго?              Может, в книжном магазине возникли проблемы? Неужели Эзры и Адама там не было? Эзра не захотел отдавать Адама? Попытается ли он последовать за ними сюда, к Кроули?              Он не был готов к этому. Он не мог этого сделать. Кроули подсознательно поднес руку к голове и запустил пальцы в рыжие волосы. Это нелепо. Он вел себя нелепо. Он знал Эзру. Тот бы с уважением отнесся к его желаниям, верно? Если правда в том, что Эзра не испытывал к нему никаких чувств, то разве он не обрадуется тому, что ему больше не придется видеть Кроули? В противном же случае... не лучше ли для них обоих, если Кроули будет держаться подальше?              — Папа!              От размышлений Кроули оторвал голос сына. Он в мгновение ока обернулся и увидел, что к нему по дорожке бежит Адам, сопровождаемый на некотором отдалении Юстасом. Не раздумывая ни секунды, Кроули пригнулся и широко раскинул руки, готовясь к объятиям. Мысли об Эзре и о том, как он бесчисленное количество раз поступал точно так же, заполнили его сознание, когда Адам с разбегу врезался в него. От силы столкновения они оба едва не упали на землю.              — Я скучал по тебе, папа, — пробормотал мальчик в волосы отца. Слезы навернулись на глаза Кроули, когда он изо всех сил прижал к себе сына. Как он мог даже подумать о том, чтобы оставить мальчика? Чувство вины поднималось в нем, так что стало трудно дышать.              — Мне очень жаль, Адам, — яростно прошептал Кроули, отстраняясь, чтобы заглянуть сыну в глаза. — Я обещаю, что никогда больше не оставлю тебя. — Слезы капали из его глаз, но он не стал их вытирать, потому что не хотел разрывать объятий. — Сможешь когда-нибудь простить меня за это?              Адам широко улыбнулся, и страхи Кроули рассеялись. Этот мальчик был слишком хорош для него, но он никогда больше не станет жаловаться. Он будет любить Адама и беречь его как дар, которым он и был, независимо от того, считал Кроули, что заслуживает его, или нет.              — Конечно, папа, — ответил Адам, наклоняясь, чтобы еще раз обнять его. — Я люблю тебя.              — Я тоже тебя люблю, Адам, — вздохнул Кроули. Они на мгновение замерли, прижавшись друг к другу посреди Сент-Джеймсского парка, в то время как утки неподалеку возмущенно крякали из-за явного отсутствия кормежки.              Наконец мальчик отстранился, и Кроули ослабил хватку. Он остался сидеть на корточках, всматриваясь в лицо Адама, который улыбался и почти сиял; его глаза горели воодушевлением, которого Кроули так не хватало, хотя он этого даже не осознавал до этого момента.              — Можем мы вернуться в книжный магазин? — с любопытством спросил Адам, поворачиваясь в ту сторону, откуда пришел. Юстас все еще был там, сидя на скамейке в нескольких метрах от них. Именно дворецкий заехал за Кроули в больницу сегодня утром и привез его сюда, чтобы встретиться с сыном. Первоначально Кроули планировал отвезти Адама обратно в лондонский дом и начать работать над тем, чтобы он там и остался.              Чем больше у него было времени подумать об этом, тем больше Кроули понимал, что не возражает против того, чтобы Адам посещал школу. Возможно, ему полезно быть в окружении детей его возраста. Он по-прежнему будет видеть мальчика каждый день, а в выходные они смогут ездить в коттедж и проводить там время вместе. Это был достаточно хороший компромисс, который Кроули вполне устроил.              Однако будь он проклят, если позволит отправить мальчика в школу-интернат. Адам должен быть с ним, по крайней мере до тех пор, пока не станет достаточно взрослым, чтобы самому о себе заботиться. Лилит не будет больше забирать у Кроули ребенка. Он решил, что больше не позволит ей этого. Адам останется в Лондоне на время учебы. Это решение не подлежало обсуждению. Оставалось только найти достаточно хорошую школу, чтобы она соответствовала стандартам его жены, и она оставит их в покое.              У Кроули екнуло сердце, когда он услышал вопрос Адама. Книжный магазин? Почему он хотел вернуться в книжный магазин? Разве не рад он был встрече с отцом? Разве не скучал по дому и не хотел вернуться?              — Я подумал, что мы с тобой могли бы сначала вернуться домой, — непринужденно предложил Кроули, не желая расстраивать мальчика, — и помочь тебе вновь устроиться, а потом пойти куда-нибудь, чтобы как следует отметить твой день рождения.              Он думал, что упоминание о том, что он помнил о дне рождения Адама, вызовет у мальчика еще одну улыбку, но ошибся. Как только Кроули упомянул о доме, его сын застыл, и слезы в считанные секунды потекли из его глаз. Его затрясло, он начал хныкать. Это разбило Кроули сердце.              Он тут же вновь заключил сына в объятия.              — Ш-ш, — успокаивал он. — Мне жаль, Адам. Мы не вернемся туда, если не хочешь, хорошо? — Что случилось? Почему мальчик так расстроился из-за мысли о возвращении? — Это ведь твой день рождения. Ты получишь все, что захочешь.              Адам шмыгнул носом и постепенно перестал дрожать.              — Я не хочу возвращаться, — прошептал мальчик так, что у Кроули защемило сердце. — Никогда. — Он не понимал, о чем думает или что чувствует его сын, но мог предположить. Он и сам сомневался, что хочет вернуться. Это место хранило слишком много дурных воспоминаний.              Они могли бы отправиться куда-нибудь еще — куда-нибудь в тихое, спокойное место, подальше от ужасных призраков прошлого. Место, где их будущее когда-то казалось таким светлым.              — Адам, — начал Кроули, отстраняясь, чтобы заглянуть в лицо сына, — я задам тебе очень важный вопрос, и мне нужно, чтобы ты был со мной предельно честен, ладно?              Мальчик медленно кивнул. Кроули не стал долго раздумывать, предпочтя действовать импульсивно. Все детали можно было прояснить позже.              — Ты бы хотел вернуться в коттедж? — тихо спросил он, ища в лице мальчика знак, который бы подсказал ему, что такое решение будет приемлемым. — Только ты и я. Мы могли бы жить там вместе. Ты бы ходил в школу, а я — занимался бы садоводством или нашел работу где-нибудь в городе. Нам никогда не пришлось бы возвращаться в лондонский дом. Мы могли бы начать все сначала.              Адам молча кивнул, и на его лице появилась мягкая улыбка. Кроули улыбнулся в ответ и снова обнял мальчика. Его охватило облегчение и радостное волнение, стоило ему в полной мере осознать, что только что произошло.              Они возвращались вместе. Они с Адамом отправлялись домой. И ничто, ничто не заставит их вновь покинуть его. Кроули об этом позаботится.