Звезды отвернулись(1)

      Когда Эзра проснулся, у него все тело болело.              Впрочем, он этого ожидал. Вчера он прошел через тяжелое испытание, и его организму требовалось время, чтобы восстановиться. Одной ночи явно недостаточно, чтобы излечить все повреждения. Анафема заверила его, что ничего не сломано, за что он был ей благодарен. Надо просто набраться терпения, и тело само себя исцелит.              Да, он ожидал физическую боль, когда проснется, но никак не рассчитывал еще и на сердечную.              В голове промелькнули воспоминания о предыдущей ночи. Эзра позволил им поглотить себя, закрыв глаза и откинувшись на подушку. Лучше уж так. Он обнаружил, что ему гораздо легче переживать вчерашнюю душевную боль, чем встать с постели и встретиться с сегодняшней.              Энтони ждал его. Эзра слышал, как на кухне звенят кастрюли и сковородки. Его друг, несомненно, трудился над приготовлением вкусного завтрака для них троих. При одной мысли о еде у Эзры заурчало в животе.              Он хотел встать, но не мог смотреть в глаза Энтони после того, что произошло прошлой ночью. Эзра открыл ему свой самый глубокий, самый темный секрет, а Энтони повел себя так, словно это не имело никакого значения. Он сказал, что, узнав правду об Эзре, ничуть не изменил своего мнения о нем. Услышав эти слова и поверив им, Эзра испытал огромное облегчение. Как раз тогда, когда он думал, что не сможет полюбить этого человека еще сильнее, Энтони взял и сказал нечто подобное.              А Эзра действительно любил Энтони. В этом-то и проблема, так ведь? Он был влюблен в женатого мужчину, который не отвечал на его чувства.              Когда Энтони взял его за руку и вывел на улицу под звезды, Эзра начал надеяться. Он вспомнил, как это чувство ожило внутри него, как оно воспламенило его сердце, когда Энтони посмотрел на него с такой нежностью. В какой-то момент Эзра был уверен, что Энтони поцелует его. Они стояли так близко друг к другу, что Энтони достаточно было лишь слегка наклонить голову или Эзре встать на цыпочки. Он все еще ощущал запах Энтони, словно они так и застыли в этом положении.              «Необходимость жить здесь со мной и Адамом мешает тебе найти любовь?»              Вопрос глубоко ранил его. Эзра знал, что Энтони вовсе не намеревался причинить ему боль. При любых других обстоятельствах это можно было бы воспринять как очень трогательную заботу. Энтони, как его работодатель, спрашивал Эзру, не слишком ли многого он от него требует — не лишает ли его удовольствий в жизни. Так мило с его стороны переживать за Эзру, который, вероятно, должен быть благодарен за это проявление участия.              Но он не был благодарен. Его вопрос означал лишь, что у Эзры нет никаких шансов найти любовь здесь, с ним. Энтони знал, что никогда не сможет ответить взаимностью на чувства, которые Эзра, возможно, к нему испытывал. Он знал, что пока Эзра остается, ему не найти любви, которой он так отчаянно желал.              «Эзра, я не хочу, чтобы ты уезжал. Я хочу, чтобы ты остался здесь, с нами — со мной и Адамом».              В памяти всплыли слова, сказанные накануне вечером. Энтони выглядел тогда таким печальным. Эзра сначала не поверил, что он не кривит душой. Энтони хотел, чтобы он остался? Почему? Он считал их друзьями? Эзра знал, что у него их не так уж много. Возможно, именно поэтому он это и сказал. Кроме Эзры и Адама, у него в жизни больше никого не было. Конечно, он не хотел, чтобы Эзра уезжал.              А Эзра и не хотел уезжать. Он хотел остаться здесь, с Энтони и Адамом. Это место теперь казалось ему домом. Он не хотел прощаться с ними, но сомневался, что сможет остаться. Находиться рядом с Энтони было слишком больно. Его убивало постоянное напоминание о том, чего он так отчаянно желал, но не мог получить.              На лестнице послышались шаги спускающегося по ней Адама. Эзра открыл глаза и вспыхнул, вспомнив нежные объятия Энтони предыдущей ночью. Он сказал, что на этом настоял Адам. Эзра знал, что теперь, когда они оба проснулись, мальчик захочет обняться лично. Как бы больно ему ни было от необходимости выйти из комнаты и встретиться с Энтони лицом к лицу, Эзра не мог заставлять Адама ждать.              — Адам, — услышал он Энтони, когда направлялся через гостиную на кухню,— не беспокой его, хорошо? Мистер Фелл присоединится к нам, когда будет готов, и ни секундой раньше, понятно?              Эзра остановился в дверях. Адам сидел за кухонным столом, упираясь локтями в столешницу и подпирая руками голову. Он сильно болтал ногами под столом, как всегда делал, когда чего-то нетерпеливо ждал. Эзра почувствовал слабую искорку радости от осознания того, что это «что-то» — он сам.              Когда он появился в поле зрения Энтони, тот поднял голову и широко распахнул глаза. На его лице быстро промелькнула череда эмоций. Сначала радость, проявившаяся во внезапном блеске глаз и улыбке и быстро сменившаяся вспышкой гнева, когда он как следует рассмотрел лицо Эзры. Синяки выглядели еще хуже, чем вчера, — явное напоминание о неприятностях, с которыми им всем пришлось столкнуться.              Печаль сменила гнев, и Эзра спросил себя, что вызвало у Энтони грусть. Думал ли он о том, чем закончилась предыдущая ночь? Может, он расстроился, потому что задел чувства Эзры? Если так, то ему явно не стоило переживать. Энтони же не виноват в том, что не может дать Эзре то, чего тот хочет.              — Доброе утро, Эзра, — мягко произнес мужчина, когда в его янтарных глазах поселилась последняя эмоция.              Томление.              При виде нее у Эзры едва не перехватило дыхание. Он был так заворожен пристальным взглядом Энтони, что едва заметил Адама, который спрыгнул со своего места и бросился к нему.              — Адам, стой.              Мужчина и ребенок перевели взгляды на Энтони, который повернулся к сыну и мягко улыбнулся ему.              — Помнишь, о чем мы говорили? Мистер Фелл еще не оправился. Ты должен быть очень осторожен с ним, хорошо?              Эзра наконец оторвал взгляд от лица Энтони и присел перед Адамом, не обращая внимания на вспышку боли в голенях. К тому времени как Адам подошел к нему, она уже начала стихать.              — Я рад, что с вами все в порядке, — признался мальчик, обнимая Эзру за шею. Мужчина прижал его к себе, чувствуя, как на глаза вновь наворачиваются слезы, но постарался сдержать их. Закончатся ли они когда-нибудь?              — Я тоже, Адам, — вздохнул Эзра, высвобождаясь из объятий Адама и обнаруживая, что мальчик уже вовсю плачет. Он тут же проиграл битву с самим собой, когда из его глаз тоже хлынули слезы. Несправедливо, что Адаму пришлось стать свидетелем такого насилия над тем, кто был ему дорог. Эзра жалел, что нет способа отмотать время назад и отменить все, что мальчик увидел.              — Итак, — начал Эзра с нарочитой бодростью, — почему бы нам троим не сесть за стол и не позавтракать? Здесь совершенно божественно пахнет.              Адам усмехнулся и поспешил вернуться к столу. Взмахом руки он пригласил Эзру сесть рядом с ним на место прямо напротив его отца. Эзра почувствовал, как жар поднимается по его щекам, и взмолился о том, чтобы синяк был достаточно темным, чтобы скрыть румянец.              — О, — сказал Энтони, тоже садясь за стол, — я забыл захватить газету. — Он повернулся к Адаму. — Не мог бы ты сбегать за ней?              Мальчик кивнул, и его прежнюю грусть как рукой сняло. Быстро спрыгнув со стула, он бросился к входной двери, даже не останавливаясь, чтобы надеть ботинки. Энтони не стал его упрекать. Как только мальчик вышел из комнаты, его взгляд обратился к Эзре.              — Ангел, — начал он, отчего по спине Эзры пробежали мурашки, — можем мы поговорить о прошлой ночи, пожалуйста? Ты был очень расстроен, когда ложился спать. Я знаю, что виноват перед тобой, и я просто...              Сердце Эзры заколотилось. Он поднял руку, чтобы остановить поток объяснений Энтони. Ему нужно было отвлечься от мыслей о той ночи, а не погружаться в них снова.              — Все в порядке, Энтони. Правда. Не нужно никаких объяснений.              Казалось, это ничуть не уменьшило его решимости.              — Эзра, это не то, что я... Ты не... Нам нужно обсудить кое-что важное.              Эзра закрыл глаза, борясь с новой волной отчаяния.              — Пожалуйста, Энтони, не сейчас. Я просто... Я не могу. Я не хочу говорить об этом.              Он открыл рот, словно собираясь возразить, но тут входная дверь с грохотом распахнулась и в комнату ворвался Адам.              — Папа! — позвал он не то чтобы встревоженным, но и не своим обычным радостным голосом. — Кто-то пришел.              Эзра нахмурился. Они ждали гостей? Насколько он знал, навестить их могли разве что Анафема и Ньютон. Они пришли проведать его? Он полагал, что Анафема бы сначала позвонила, но, возможно, она просто забыла. А может, она уже звонила, пока он спал.              Энтони встал из-за стола. Судя по выражению его лица, он не ожидал увидеть ни Ньютона, ни Анафему. Эзра повернулся, проследив взглядом фигуру удаляющегося Энтони, бедра которого покачивались из стороны в сторону, и прикусил щеку, чтобы отогнать непрошеные мысли. Сейчас было самое что ни на есть не подходящее для этого время.              — Лилит.              Эзра похолодел. Невозможно. Наверное, он неправильно расслышал Энтони. Что здесь делает его жена? Они не слышали о ней уже несколько недель. Она покинула Кроули с речью, которая определенно звучала как «Я ухожу навсегда». Зачем ей понадобилось проделывать такой путь?              — Впустишь меня? Или мне все утро простоять на улице?              Голос определенно принадлежал Лилит. Отчаяние когтями впилось в грудь Эзры, но он не позволил себе выказать его. Вскоре Адам вернется на кухню вместе с отцом и матерью, и Эзра должен восприниматься как вежливый, хорошо знающий свое дело репетитор и няня, на должности которых его и наняли.              Эзра встал, когда она вошла. На Лилит Кроули было бледно-желтое платье и подходящая к нему шляпка. Ее каштановые локоны были заколоты шпильками, пепельно-белые перчатки на руках находились в безупречном состоянии. Она улыбнулась ему, когда вошла, но замерла, увидев его лицо.              — Боже правый, мистер Фелл. Что случилось с вашим лицом?              Какой вежливый способ проявить заботу.              Прежде чем Эзра нашелся с ответом, Энтони устремился ему на помощь.              — На днях мы столкнулись с несколькими бандитами, когда поехали в город за продуктами, — непринужденно соврал он. — Полицейские появились почти сразу, но не раньше, чем завязалась потасовка. Ты бы видела тех парней. Мистер Фелл определенно знает толк в кулачном бою, когда в этом возникает необходимость.              Эзра вспыхнул, смутившись от мысли, что даже в воображаемом мире мог бы постоять за себя в драке. Ложь была совершенно очевидна, но Лилит, похоже, было на это наплевать. Возможно, Энтони рассчитывал на это, а возможно, просто сказал первое, что пришло ему в голову. В любом случае это не имело значения: Лилит не стала расспрашивать.              — Рад вас видеть, миссис Кроули. — Эзра не знал, способна ли она распознать его ложь. Слова прозвучали достаточно вежливо, но он никогда не был хорошим лжецом. — Чем мы обязаны такому удовольствию?              — О, — начала женщина, как будто только сейчас вспомнив, что прибыла сюда не просто так, — верно. Я приехала за Адамом.              У Эзры упало сердце. Вот и все, пришел конец их маленького отпуска. Неужели все закончится всего за две недели? Почему-то Эзра думал, что у него будет больше времени, но Лилит Кроули приехала забрать сына. Он сомневался, что даже Энтони сможет ее переубедить.              — Для чего? — мрачным тоном уточнил Энтони. В этот момент Адам просунул голову в комнату и протянул отцу газету. Не сводя глаз с жены, рыжеволосый мужчина присел на корточки и раскрыл объятия. Адам мгновенно бросился к отцу и обхватил его за шею. Когда Энтони встал, мальчик прижался к нему и повернул голову, смотря на мать с замешательством.              Она рассмеялась.              — Для школы, конечно.              Энтони прищурился.              — Сейчас середина летних каникул. Занятия начнутся только через месяц.              Лилит поджала губы.              — Мне удалось устроить его в подготовительную школу Девоншир-Хаус. За оставшиеся каникулы необходимо убедиться, что он не отстает ни по одному предмету. Один из школьных консультантов прислал мне список. Мы и так потеряли достаточно времени. Благодаря работе, проделанной мистером Феллом, Адам готов к полноценному обучению в школе. Пора действовать.              Она повернулась к Эзре, мило улыбаясь и демонстрируя идеально нанесенный макияж.              — Будьте добры, сходите наверх и принесите вещи Адама. Остальное Энтони привезет, когда вернется в Лондон.              Эзра перевел взгляд на Энтони, надеясь на какое-то чудо, на знак, что он сможет что-то изменить и что Адама у них не заберут. Мужчина со вздохом опустил Адама, взъерошив ему волосы.              — Иди наверх с мистером Феллом, Адам. — Усталость в его голосе заставила Эзру помедлить. — Проследи, чтобы он ничего не забыл.              К его чести, Адам промолчал, с мрачным видом последовав за Эзрой из кухни. Когда они дошли до лестницы, Эзра направил мальчика наверх и на несколько секунд задержался, чтобы проверить, не удастся ли ему услышать хотя бы часть их разговора. Ему не следовало подслушивать. Эзра знал, что это неправильно, но ему нужно было знать. Ему нужно было зацепиться за что-нибудь — что угодно. Хоть что-то, что подсказало бы ему, что все будет хорошо. Что он не потеряет все, что ему дорого в этой жизни.              — Лилит, — пробормотал Кроули, — я не уверен, что это лучшая идея для Адама. За последние несколько месяцев он добился немалых успехов, но вряд ли он готов к полноценной учебе в школе. А что, если у него будет регресс?              — Ерунда, Энтони. — От того, что она так легко отмахнулась от него, у Эзры закипела кровь. — У него все получится.              Пауза. Адам уже преодолел половину лестницы, пока не заметив, что Эзра не идет следом.              — Ну а как же я? Пребывание здесь, вдали от города, мне очень помогло, Лилит. За всю неделю мне ни разу не снились кошмары. Думаю, для меня будет лучше, если я останусь здесь, хотя бы ненадолго.              Она хмыкнула в ответ, и Эзра спросил себя, о чем тут вообще размышлять. Если бы Энтони был его мужем и обратился к нему с такой просьбой, он бы выполнил ее в мгновение ока.              Если бы Энтони был его мужем... Эзра едва не упал в обморок от этой мысли.              — Ты можешь оставаться здесь столько, сколько захочешь, — наконец сказала она тоном человека, которому совершенно наплевать. — Но Адам вернется в Лондон вместе со мной. Так будет лучше для него.              — Я не брошу своего сына.              Эзра понял, что все кончено. Энтони никогда бы не выбрал счастье здесь с Эзрой, если бы ему пришлось для этого отказаться от Адама. Что это будет за счастье без самой важной его составляющей?              — Вы вернетесь с нами в Лондон? — спросил Адам, когда Эзра вошел в спальню и они начали собирать его одежду и игрушки и укладывать их в чемоданы, извлеченные из-под кровати.              Эзра ощутил стеснение в груди.              — Конечно, Адам. Я поеду, куда бы ты ни поехал, если ты и твои родители захотите, чтобы я был рядом.              Адам подошел к Эзре и обхватил его ноги руками. Эзра с улыбкой присел, чтобы как следует обнять мальчика.              — Я хочу, чтобы вы всегда были рядом, мистер Фелл. — Искренность в голосе Адама довела Эзру до слез.              — Я тоже, мой дорогой мальчик.              Эзра старался растянуть процесс сборов как можно дольше, но много ли существует способов сложить одежду? В конце концов осталось только разобраться с постельными принадлежностями и выяснить, какие подушки Адам хочет взять с собой домой, а какие — оставить здесь до следующего раза.              Как же Эзра хотел, чтобы следующий раз наступил, хотя и понимал, что вероятность этого ничтожно мала.              Его внимание привлекло тихое покашливание в дверном проеме. Подняв глаза, Эзра увидел Энтони, прислонившегося к деревянной раме со скрещенными на груди руками. Он с нескрываемым обожанием смотрел на Эзру, который обнаружил, что не может отвести взгляд.              — Ты уже почти закончил?              Эзра медленно кивнул, ощущая еще большее стеснение в груди.              — Вещи Адама уже готовы. Я как раз заканчиваю со своими. — Он сделал паузу. — Тебе помочь собраться, Энтони? Я могу остаться и помочь, если хочешь.              Вместо ответа Энтони ступил в комнату и с улыбкой посмотрел на Адама. Месяц назад Эзра не распознал бы, что это лишь исполненная боли имитация в попытке успокоить ребенка. Энтони храбрился ради Адама. Он действительно не хотел покидать это место.              — Почему бы тебе не спуститься и не отнести часть вещей в машину, Адам, — предложил его отец, жестом указывая на чемодан поменьше. — Мы с мистером Феллом возьмем остальные и сразу же спустимся.              — Хорошо, — радостно отозвался Адам, не подозревая о грядущих переменах. Он просто воспринимал это как возвращение семьи домой после приятного отдыха за городом. Мальчик не в состоянии понять, что этот день — начало конца для их счастливой маленькой семьи. Как только Адам отправится в школу, Эзра больше не будет нужен в доме Кроули. Ему придется попрощаться, и хотя его двери всегда будут открыты для Энтони и Адама, он сомневался, что они смогут находить время заглядывать к нему так часто, как ему хотелось бы.              Не успел мальчик выйти, как Энтони уже встал перед Эзрой. В его янтарных глазах плескалась неприкрытая боль. Эзра не задумываясь протянул руку и переплел свои пальцы с пальцами Энтони, который судорожно вздохнул от этого прикосновения. Что-то внутри Эзры оборвалось.              — Все будет хорошо, — пробормотал он, стараясь не выказывать охватившей его печали. — Мы же знали, что это не навсегда, верно? Лондон не так уж плох. Мы все равно будем друг у друга, не так ли? Ты, я и Адам. Все будет хорошо, вот увидишь. Тип-топ, так сказать.              Эзра лгал, и Энтони это было отлично известно, но он все равно тихонько рассмеялся. Эзра успокаивающе сжал его руку, слабо улыбаясь в ответ.              Внезапно поведение Энтони изменилось. Он поднял свободную руку и провел ею по лицу Эзры. Что происходит? Эзра почувствовал, как что-то ожило в его груди. Дыхание стало прерывистым, и он едва ощущал что-то помимо теплого прикосновения к своей щеке. Не в силах сопротивляться этому притяжению, Эзра наклонил голову, усиливая контакт, и медленно закрыл глаза.              Он вдохнул знакомый запах Энтони Кроули, и в его голове сразу возникли образы долгих прогулок по красочному лесу. Эзра с болью осознал, что, возможно, так и не увидит это место осенью. Возможно, он вообще больше никогда его не увидит.              — Мне так жаль, ангел.              Это была шепотом произнесенная молитва о прощении. Эзра понял это по интонациям его голоса. Медленно открыв глаза, он хотел сказать Энтони, что ему не за что извиняться, но внезапное прикосновение губ к его лбу заставило его на мгновение забыть, как говорить.              Энтони поцеловал его. Конечно, это было не наполненное страстью, яростное соприкосновение губ, а нежный, сладостный поцелуй, от которого сердце Эзры воспарило.              «Я хочу, чтобы ты остался. Как думаешь, любовь существует или это просто затянувшаяся влюбленность? Нам нужно обсудить кое-что важное. Мне очень жаль, ангел».              Эти слова пронеслись в его голове, как вспышка надежды. Возможно ли это? Могли ли чувства Энтони к нему быть чем-то большим, чем просто дружба? Не потому ли в разговоре с Лилит в его голосе сквозила такая мука? Неужели он хотел остаться здесь из-за него?              — Энтони, я... — Как бы Эзра ни старался, слова не шли. Он почувствовал, как Энтони отстранился, и понял, что отчаянно хочет, чтобы тот остался. Ладонь, все еще покоившаяся на его щеке, стала нежно поглаживать ее, медленно выписывая успокаивающие круги большим пальцем и удерживая Эзра так, словно он был самым дорогим для него человеком в целом свете.              — Хочешь, чтобы я остался? — снова попытался Эзра, когда наконец обрел голос. — Я могу помочь тебе собрать оставшиеся вещи. Мы могли бы поехать в Лондон в Бентли вместе, только ты и я.              «Мы могли бы побыть наедине и сказать все то, что боялись сказать прежде. Может быть, сделать то, что боялись сделать. Там не будет бдительных глаз. Не будет шанса, что нас прервут. Только мы вдвоем, и больше никого».              В глубине глаз Энтони что-то блеснуло, но тут же погасло, и он медленно покачал головой.       — Поезжай с Адамом. Не хочу, чтобы он оставался с ней наедине. Я могу доверить его только тебе.              У Эзры затряслись ноги от осознания слов Энтони, огромной значимости его просьбы.              — Конечно, — ответил он, заставив себя улыбнуться. — Я не оставлю его одного. Обещаю.              Затем, прежде чем мужество покинуло его, Эзра приподнялся на цыпочках и нежно поцеловал Энтони в щеку.              «Я люблю тебя, — мысленно попытался он донести до него. — Я люблю тебя и знаю, что это трудно, но ты справишься. У тебя есть Адам, и у тебя есть я. И я буду рядом с тобой до конца времен, если только ты мне позволишь».              — Увидимся в Лондоне, — пробормотал он и, развернувшись, направился вниз по лестнице. ***       Кроули неподвижно простоял в комнате еще несколько секунд, и только скрип лестницы подсказывал ему, где в этот момент находится Эзра. Он медленно коснулся кончиками пальцев того места на лице, где губы ангела коснулись его кожи.              Эзра поцеловал его. Эзра ответил на его поцелуй со схожей мягкостью и нежностью. Что это значит? Что он отвечал на чувства Кроули? Возможно, он просто вежливо попрощался с ним? Можно было бесконечно долго интерпретировать это простое действие, но не одно из гипотетических объяснений не имело значения. Лилит решила, что на какое-то время она вернулась в их жизнь. Он возвращался в Лондон.              Желудок Кроули неприятно скрутило. Он глубоко вдохнул, пытаясь успокоить нервы, пока они не привели к панической атаке. Снова раздался мягкий стук барабана. Он начался вчера вечером и с каждым часом становился все громче, прекращаясь лишь тогда, когда Кроули оказывался рядом с Эзрой.              Что же пошло не так? Поначалу он сомневался, что эта поездка принесет ему пользу, но изменения, которые он увидел в себе после первой недели, заставили его изменить свое мнение. Он хотел остаться, чувствуя, что ему здесь самое место, но Адам... Любовь, которую Кроули испытывал к сыну, теперь была бесконечно сильнее. Он не мог остаться, когда Адам уезжал, даже если бы это означало, что внимание Эзры будет безраздельно принадлежать только ему. Он нуждался в Адаме, и ему хотелось думать, что Адам тоже нуждается в нем.              В конце концов Энтони взял себя в руки и спустился вниз. Лилит ждала его в дверях. Адам с Эзрой уже забрались в ее машину. С этого ракурса Кроули увидел, что Лилит привез Юстас, их дворецкий.              — О, замечательно, — начала Лилит, как только увидела его. — Можешь закончить тут и встретиться с нами в лондонском доме, когда будешь готов. Я должна вернуть Адама как можно скорее. Надо использовать все оставшееся время, чтобы убедиться, что он готов к школе.              Энтони вздохнул. Он должен был попытаться — должен был сделать еще одну попытку убедить ее, что она ошибается. Что здесь им будет лучше. Может, на этот раз она поймет.              Звуки в голове становились все громче, но Кроули не обращал на них внимания. Они скоро исчезнут, если он сумеет переубедить Лилит.              — Лилит, пожалуйста, — начал он, чувствуя, как пот начинает собираться на лбу, и сосредоточился на дыхании. Нужно взять себя в руки, иначе он снова потеряет самообладание. — Пересмотри свое решение. Адам счастлив здесь. Я счастлив здесь. Не заставляй нас уезжать.              Женщина насмешливо фыркнула.              — Ты просто смешон, Энтони, — заметила она, поднося руку к волосам, чтобы убедиться, что прическа не растрепалась. — Деревня — не место для мальчика. Какое образование он получит, если останется здесь? Какую жизнь будет вести? Ему лучше вернуться в Лондон. Подумай о возможностях.              Она повернулась, чтобы уйти, но Кроули остановил ее, коснувшись ее руки. Лилит снова повернулась к нему лицом.              — Пожалуйста, Лилит, — отчаянно взмолился он. Выстрелы были все ближе, меньше чем в миле. В воздухе уже чувствовался запах пороха. Если он ничего не предпримет, то задохнется в считанные секунды. — Я умру, если вернусь в Лондон.              В тот же миг Кроули понял, что убедить ее не удастся. Его жена просто закатила глаза и вырвала свою руку из его хватки.              — В самом деле, Энтони, — укорила она, вновь отворачиваясь от него,— не драматизируй.              На этой финальной ноте Лилит Кроули ушла, оставив дрожащего мужа в дверях коттеджа.