Звезды отвернулись(1)

      — Папа? — тихий голос Адама, казалось, пронзил темноту. — С мистером Феллом все будет в порядке?              Кроули вздохнул. Они добрались до коттеджа без происшествий. Анафема сразу же направила Эзру в ближайшую спальню и закрыла за ними дверь. Кроули изо всех сил старался успокоить все еще плачущего Адама, пытаясь отвлечь его книгами или сладостями, но мальчик был безутешен. В конце концов все, что Кроули смог сделать, — это прижать его к себе и успокаивающе поглаживать по спине, пока Адам плакал в разорванную рубашку отца.              Спустя тридцать мучительных минут Анафема вышла, вновь осторожно прикрыв дверь. Она тихо подошла к ним и сообщила, что Эзра уже спит и что самые серьезные травмы — это рана на лбу и несколько синяков на спине. В семье Анафемы были врачи, а потому она уверенно заявила, что ему не обязательно ехать в больницу.              — Да, Адам, — пробормотал Кроули, — с ним все будет в порядке. Ему просто нужно немного отдохнуть. Через несколько дней мистер Фелл придет в норму.              Адам некоторое время молчал, крепче прижимая к груди одеяло. Слезы перестали литься уже несколько часов назад, но Кроули видел, что его сын все еще страдает, и пребывал в растерянности, не зная, что делать.              — Почему эти люди причинили боль мистеру Феллу? — голос Адама дрогнул, когда он снова упомянул имя Эзры.              — Адам, — вздохнул Кроули, чувствуя себя так, словно на его плечах лежит вся тяжесть мира. Как ему объяснить сыну, что произошло? Адаму было всего шесть. Он не понимал, что мир жесток. Что люди причиняют друг другу боль и не испытывают из-за этого угрызений совести. — В мире есть люди, которые злы, просто потому, что им так хочется. И это неправильно... — его голос оборвался, когда слезы потекли по щекам. Проклятье. До этого момента все было так хорошо. Кроули держал свою душевную боль в себе. Он храбрился ради Адама, но при попытке объяснить, почему человек, которого Адам так любил, пострадал, его захлестнуло отчаяние.              — Но он ничего им не сделал! — Адам снова зарыдал, и Кроули потянулся к сыну, чтобы заключить его в объятия.              — Ш-ш, — успокаивал он, проводя рукой по волосам мальчика. — Я знаю, Адам. Я знаю. Мистер Фелл никогда бы никого не обидел.              Шмыганье носом.              — Тогда почему они обидели его?              — Потому что... — Кроули вздохнул, нежно поцеловав сына в волосы. — В мире есть люди, которые верят... — он снова замолк, не уверенный, что сможет подобрать правильные слова. — Знаешь, как во всех сказках принц всегда спасает принцессу и они влюбляются друг в друга?              Он почувствовал, как Адам кивнул и медленно отстранился, откинувшись назад и положив голову на подушку. Мальчик вновь шмыгнул носом, вытирая глаза рукавом пижамы.              — Иногда, — продолжал Кроули, — принц не влюбляется в принцессу. Иногда вместо нее он влюбляется в другого принца. И есть люди, которые считают, что это плохо.              — И мистер Фелл любит принца? — тихо спросил Адам.              У Кроули сжалось сердце. По правде говоря, он не знал. Эта тема никогда не поднималась между ними. Эзра работал на него только несколько месяцев. Откуда ему знать, ждет ли его кто-то дома? Последние три недели Эзра постоянно был рядом с Адамом, не сделав ни одного звонка домой. Наверняка это говорит о том, что он ни с кем не живет, верно?              — Не знаю, Адам. Но те люди думали, что да. Вот почему они обидели его.       После этого Адам на какое-то время замолчал, и хотя у него не было больше вопросов, Кроули остался рядом, нежно положив руку на его ногу. Он не уйдет, пока мальчик не заснет.       — Папа? — немного погодя услышал он. — Ты не мог бы обнять мистера Фелла, когда он проснется?       Кроули улыбнулся, осторожно сжав ногу сына.       — Ты сможешь сам обнять его завтра утром. Уверен, что к тому времени он уже проснется.       — Пожалуйста, папа? — снова попросил Адам. — Не хочу, чтобы он так долго ждал.       Кроули вздохнул. Он не мог отказать сыну, особенно когда тот просил с такой очевидной заботой.       — Да, хорошо, Адам. Я обязательно обниму мистера Фелла, как только увижу его, ладно? Обещаю.       Это обещание, казалось, успокоило мальчика, который мягко улыбнулся отцу и закутался в одеяло. Через несколько минут его дыхание замедлилось. Кроули еще немного посидел рядом с сыном, прежде чем наконец поднялся на ноги. Выходя из спальни, он старался избегать самых громких половиц. Не хватало только снова разбудить Адама.       Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Кроули наконец добрался до нижней ступеньки лестницы. Он шумно выдохнул, даже не заметив, как задержал дыхание, и бросил взгляд на дверь справа. Конечно, проверить не повредит. Эзра наверняка уже спит. Он даже не заметит, что Кроули его навестил.       Он бесшумно повернул ручку, приоткрывая дверь, за которой находился сначала большой деревянный комод, затем еще одна дверь, ведущая в ванную, и, наконец, кровать, на которой отдыхал Эзра Фелл.       Но сейчас она была пуста.       Кроули оказался совершенно не готов к охватившей его внезапной панике. Покрывала были натянуты, словно на кровати кто-то лежал, но под ними никого не оказалось. Как долго Эзра отсутствовал? Куда он ушел? Что, если он еще больше навредит себе, встав слишком рано? Кроули никогда не простит себе, если допустит подобное. Ему надо немедленно найти Эзру и убедиться, что с ним все в порядке.       Когда на кухне засвистел чайник, накрывшая Кроули волна облегчения чуть не сбила его с ног. Конечно же. Конечно, этот нелепый человек поднялся с постели, когда должен был отдыхать, только для того, чтобы заварить себе чашку чая. Он просто несносен.       Кроули вошел на кухню и увидел Эзру именно там, где и ожидал — у плиты, одетого в пижаму.       — Тебе нужно отдыхать.       Эзра вздрогнул и повернулся, виновато покосившись на Кроули. Его взгляд был устремлен в пол, плечи сгорблены, руки сцеплены перед собой.       — А, Энтони, — пробормотал он, по-прежнему не поднимая глаз на Кроули. — Я думал, ты наверху с Адамом.       Кроули выгнул бровь.       — Был. Адам заснул, и я спустился проведать тебя. Ты чуть не довел меня до сердечного приступа, Эзра.       При этих словах Эзра наконец поднял на него глаза, и Кроули пришлось приложить над собой усилие, чтобы сдержать потрясенный вздох. Хотя отек значительно уменьшился, а лицо было умыто от крови, теперь его покрывали многочисленные синяки. Самым страшным оказался отвратительный пурпурно-черный фингал под глазом, опоясывающий всю глазницу. Еще один красовался на скуле, поблескивая в тусклом свете. Третий расплывался вокруг пореза на лбу, который Анафема ранее обработала.       При виде его избитого ангела внутри Кроули снова начала подниматься холодная ярость, но он подавил ее. Сейчас было не время злиться. Эзра нуждался в нем, осознавал он это или нет.       Вместо того чтобы кричать, вопить или крушить все вокруг, как ему хотелось, Кроули шагнул вперед, встав практически вплотную к Эзре, который посмотрел на него широко распахнутыми голубыми глазами, но не отступил. Ему некуда было деваться: Кроули практически прижал его к кухонному столу.       Медленно, чтобы не причинить ему боль, Кроули нежно обнял Эзру, обвив длинные руки вокруг его плеч и запустив пальцы в волосы.       — Это от Адама, — прошептал Кроули на ухо Эзре, чувствуя сотрясающую его тело дрожь. — Он просил обнять тебя за него.       И вот Эзра уже неистово обнимал Кроули в ответ, крепко обхватив его за талию и впиваясь пальцами в рубашку на спине. Кроули глубоко вдохнул, наслаждаясь запахом, который некоторое время назад определил как принадлежащий исключительно Эзре, сейчас практически растаявшему в его объятиях. Он уткнулся лицом в плечо Кроули и испустив один-единственный всхлип.       — Ш-ш, — успокаивал Кроули, чувствуя собирающуюся в уголках глаз влагу и удивляясь тому, что Эзра позволил ему утешить себя. В обычной ситуации он бы уже сбежал. — Я здесь. Все будет хорошо. Я обещаю.       После его слов Эзра расплакался еще сильнее. Кроули не понимал, в чем дело. Почему, когда он пытался помочь, то умудрялся сделать все только хуже?       — Пожалуйста, — прошептал Кроули в золотистый нимб, отчаянно желая прижаться к нему губами, поцеловав в макушку, как Адама. — Ангел, что не так? Поговори со мной, пожалуйста.       — Мне так жаль, Энтони, — всхлипнул Эзра.       Сердце Кроули оборвалось.       — За что ты извиняешься? Ангел, ты не сделал ничего плохого.       — Нет... — запротестовал Эзра, когда смог успокоиться достаточно, чтобы выдохнуть: — Сделал.       Кроули терпеливо подождал, пока он пояснит, машинально выписывая маленькие успокаивающие круги на клетчатой ткани на его плече.       — Те люди сказали правду, — едва слышно прошептал Эзра, словно полагая, что чем тише будут произнесены слова, тем меньшим потрясением станет новость. — Я... я действительно иногда испытываю влечение к... мужчинам.       Кроули замер, но не потому, что его охватило отвращение или брезгливость. И не потому, что он не ожидал такого поворота событий. Он не слишком задумывался о предпочтениях Эзры, но его гомосексуальная ориентация Кроули совсем не удивила. Нет, он замер по совершенно другой причине. В тот момент, когда это признание сорвалось с уст Эзры Фелла и словно бы осело на ткани на плече Кроули, его мозг внезапно пришел к невозможному выводу.       Существовал шанс, что Эзра Фелл мог полюбить его.       Нелепая мысль. Кроули понял это, как только она пришла ему в голову. То, что Эзра испытывал влечение к мужчинам, не означало, что он вдруг воспылает чувствами ко всем мужчинам в своей жизни. Неужели Кроули и вправду думал, что в нем есть какие-то качества, которые могли бы привести к чему-то столь замечательному, как привязанность этого человека?       Эзра явно неправильно оценил его реакцию. Как только он ощутил, что Кроули напрягся, то тут же отпрянул, словно обжегшись. Кроули непроизвольно заскулил, пытаясь удержать его и снова обнять, но было уже поздно. Эзра отводил глаза и смотрел в пол, крепко обхватив руками грудь, словно пытаясь утешить себя.       — Мне так жаль, Энтони, — повторял он, по-прежнему не желая смотреть Кроули в глаза. — Я так долго пытался не чувствовать того, что чувствую, но просто не знаю, как перестать. Я понимаю, что ты больше не захочешь иметь со мной ничего общего, и обещаю, что скоро уеду. Дай мне только время собраться, и ты больше никогда обо мне не услышишь.       «Нет. Нетнетнет». Как такое могло случиться? Эзра уезжает? Почему? Кроули не хотел, чтобы он уезжал. Он хотел, чтобы Эзра остался навсегда. Как ему остановить его? Он должен был остановить его, пока не стало слишком поздно.       — Нет, — вырвалось у него совершенно непроизвольно. Эзра замер и поднял на него глаза, из ярко-голубых глубин которых уже вовсю катились слезы. Кроули обнаружил, что тоже плачет. — Нет, — повторил он, не зная, что делать с руками. — Я не хочу, чтобы ты уходил.       Теперь настала очередь Эзры потрясенно застыть.       — Ты... не хочешь? Но я... я не понимаю. — В этот момент он выглядел таким маленьким — сгорбленным, разбитым и испуганным. Кроули почувствовал, как внутри него что-то зашевелилось, подстегивая его к действию.       Он медленно протянул руку — не хватало еще напугать его резкими движениями, — и когда Эзра не отпрянул, взял его ладонь и осторожно сжал своими.       — Эзра, я не хочу, чтобы ты уходил. Я хочу, чтобы ты остался здесь — со мной и Адамом.       — Но... — пролепетал он. — Но я просто...       — Я знаю, — прервал его Кроули, отчаянно желая донести до него свои мысли. — Эзра, мне совершенно искренне наплевать на твои... предпочтения, ясно? Так что можешь прекратить извиняться. Мне это не нужно.       Эзра уставился на него округлившимися глазами, и через несколько секунд затянувшегося потрясенного молчания Кроули решил, что в его мозгу произошло короткое замыкание. Он не проявлял никаких признаков того, что понял сказанное.       Кроули вздохнул и слегка сжал руку Эзры.       — Пойдем, — пробормотал он. — Давай немного прогуляемся. Думаю, свежий воздух пойдет нам обоим на пользу.       Эзра ничего не ответил, но это не помешало Кроули вывести его через парадную дверь в прохладную летнюю ночь. Стрекот сверчков отдавался в ушах, пока оба мужчины шли по тропинке, немного удаляясь от дома. Кроули не планировал уходить далеко, не собираясь надолго оставлять Адама дома одного. Но звезды сияли гораздо ярче вдали от света на крыльце, и Кроули подумал, что Эзре, возможно, понравится смотреть на них, пока они разговаривают.       — Поговори со мной, ангел, — взмолился он, глядя на стоящего рядом с ним Эзру. Их руки все еще были переплетены, и Кроули заставил себя сохранять спокойствие ради Эзры. Сейчас не время таять от простого прикосновения, даже если он хотел дотронуться до него уже несколько дней.       Эзра глубоко вздохнул.       — Тебе действительно все равно? Тебя это не беспокоит?       Кроули покачал головой.       — Это никак не принижает тебя в моих глазах. Ты все тот же Эзра, которого я знал все это время. Ничего не изменилось.       Эзра же как будто еще не готов был сдаться.       — Но... но это незаконно, ты же знаешь. Это неправильно!       Кроули снова покачал головой. Ему хотелось крикнуть Эзре, что это просто нелепо. Что любовь к другому человеку, кем бы он ни был, никогда не может быть неправильной. Но крики сейчас, когда Эзра так уязвим, явно не помогут ему донести свою мысль. Вместо этого Кроули просто сказал:       — Много чего объявлено вне закона и отнюдь не из-за неправильности, а из-за непонимания. Люди боятся. Поверь мне, ангел, что это никак не влияет на мое отношение к тебе, ясно? Наоборот, ты начинаешь нравиться мне еще больше. Тебе потребовалось много храбрости для этого признания, и я хочу, чтобы ты знал, что мне очень важно твое доверие.       Эзра покраснел, и Кроули на мгновение всерьез задумался о том, что произойдет, если он наклонится и поцелует его. Будет ли этот жест принят? Оттолкнет ли его Эзра? Или поцелует в ответ? Кроули понял, что отчаянно хочет это выяснить.       — Эзра, — начал он, и от тяжести всех этих мыслей и чувств его дыхание стало быстрым и поверхностным, — могу я спросить тебя кое о чем?       Эзра слегка повернулся лицом к Кроули. Верхняя часть ореола его волос достигала носа Кроули, которому снова захотелось запустить в них свободную руку. Глаза Эзры сияли от переполнявших их эмоций и сверкали, как сапфиры, в свете звезд. У Кроули в очередной раз перехватило дыхание.       — Все, что угодно, — пробормотал Эзра, глядя на него так, словно он создал звезды в небе у них над головой, отчего Кроули ощутил нарастающее стеснение в груди. Он чувствовал, как желание, которое он так старательно игнорировал, поднимается на поверхность. Скоро оно захлестнет его.       — Как ты думаешь, — начал Кроули, внезапно обнаружив, что губы пересохли, и нервно облизнул их, не отрывая взгляда от мягких розовых губ Эзры. Как соблазнительно они выглядели. Так легко было бы наклониться и поцеловать его прямо сейчас. От одной только мысли об этом по жилам Кроули словно бы разлился огонь. — Как ты думаешь, любовь существует? Или это просто затянувшееся увлечение?       Он уже давно не верил в любовь. Даже когда Кроули ухаживал за Лилит, он знал, что это увлечение, но надеялся, что со временем оно перерастет в любовь. Он ошибался. Огонь их любви сгорел быстрее, чем падающая звезда. Он боялся, что то же самое произойдет между ним и Эзрой, если он сделает последний шаг и преодолеет разделяющее их расстояние.       — Мне хочется надеяться, что существует, — ответил Эзра, поворачивая ладонь так, что их пальцы переплелись. У Кроули перехватило дыхание, когда Эзра легонько сжал его руку. Это и вправду происходило? Неужели Эзра хотел, чтобы он...       — Но я не могу сказать наверняка, — продолжил он, вырывая Кроули из раздумий. — У меня нет большого опыта в этом деле. Меня еще никто не любил.       «Это ложь, — возразил ему разум Кроули. — Это не может быть правдой, потому что я тебя люблю».       Вот оно. Такое простое, но такое мощное прозрение едва не свалило Кроули с ног. Да, конечно. Он любил этого человека. Он любил Эзру Фелла всеми фибрами своей души. Любил за его энтузиазм, добрые слова и заботливое сердце. Любил то, как Эзра заботится об Адаме и как легко они ладили друг с другом. Любил его нелепые модные предпочтения и то, что для каждого случая у него был припасена особая марка чая. Он любил Эзру Фелла. От осознания этого простого факта все остальное тоже наконец обрело смысл.       Он признается Эзре, откроет ему свои чувства. Это был идеальный момент. Кроули уже собирался открыть рот и сказать: «Вот тут ты ошибаешься. Я люблю тебя, Эзра Фелл. Я полюбил тебя с нашей первой встречи, просто до сих пор этого не понимал».       Признание будет романтичным и поэтичным, побудив Эзру растаять в его объятиях. Они поцелуются, и Кроули крепко прижмет его к себе и больше никогда не отпустит. Он будет оберегать Эзру и делать все возможное, чтобы тот всегда улыбался. Наконец-то он получит свой недостающий кусочек рая.       Но эти слова исказились где-то по пути от его мозга ко рту. Кроули знал, что хотел сказать, но вместо этого в ночной воздух вырвался вопрос:       — Необходимость жить здесь со мной и Адамом мешает тебе найти любовь?       Он сразу же осознал свою ошибку: Эзра отпрянул от него, словно его ударили по лицу. Слезы вновь наполнили его глаза, и он быстро отвернулся, не в силах больше смотреть на Кроули. Кожу в тех местах, где ее касались пальцы Эзры, обдало холодом, и у Кроули упало сердце. Момент был упущен. Он все испортил.       — Нет, — пробормотал Эзра, вновь обхватывая себя руками, словно в попытке обнять. — Нет, конечно нет, Энтони. Мне нравится быть здесь с тобой и Адамом, правда нравится. Кроме того, я давно понял, что любовь не для меня. Так что можешь не беспокоиться, что я что-то упускаю.       Не для него? Любовь стояла здесь, прямо перед ним. Кроули хотелось сказать что-нибудь, что угодно, лишь бы его ангел повернулся и снова посмотрел на него. Если бы только Эзра перевел на него взгляд, то, несомненно, прочел бы правду в его глазах. Кроули чувствовал, как любовь к этому человеку сжигает его изнутри. Ее было бы невозможно не заметить, если бы только Эзра повернулся к нему. Кроули изо всех сил попытался заговорить, но горло таинственным образом свело. Он едва мог дышать, не говоря уже о том, чтобы сказать что-нибудь, что побудило бы Эзру повернуться к нему.       Кроули увидел, как он вытирает лицо, несомненно пытаясь осушить слезы, вызванные его словами. Это все его вина. Он опять причинил боль Эзре. Он оттолкнул его от себя, хотя хотел лишь приблизить.       Тишину ночи разорвал болезненный вздох. Плечи Эзры снова понурились, когда он вновь ушел в себя. Не оборачиваясь, он пробормотал тихое «Спокойной ночи, Энтони» и поспешно направился к дому.       Воздух вдруг стал намного холоднее. Кроули остался один под звездами, глядя на то место, где только что стоял его шанс на настоящее счастье. Его янтарные глаза широко распахнулись от охватившего его отчаяния, дышать стало трудно, тело начала бить дрожь.       Где-то вдалеке уже раздавались слишком знакомые звуки оружейных выстрелов.