Звезды отвернулись(1)

      Кроули, Эзра и Адам спускались к ручью, согреваемые проникавшими сквозь полог листвы над их головами солнечными лучами. Лето наконец-то вступило в свои права, и они собирались использовать его по максимуму. Кроули шел с одеялом в одной руке и корзинкой для пикника — в другой, смотря на деревья и крошечные полевые цветы сквозь солнцезащитные очки и просто наслаждаясь обществом человека рядом с ним, тогда как Адам умчался вперед.              Когда Эзра повернулся и улыбнулся ему, Кроули почувствовал, как его сердце ожило. Был ли он когда-нибудь счастливее, чем сейчас? Он не припоминал ни одного момента в своей жизни лучше этого.              — О чем думаешь, мой дорогой? — мягко спросил Эзра. Они уселись на одеяле, расстеленном на травянистом склоне холма, с которого открывался вид на ручей. Адам стоял по колено в воде, заглядывая под камни, вероятно, в поисках рыбы, саламандр или чего-то подобного. Эзра с Кроули устроились бок о бок, просто наблюдая за мальчиком и наслаждаясь неспешным течением дня. Где-то в складках клетчатой ткани лежали сброшенные и забытые солнцезащитные очки, но Кроули было все равно.              Он почти не обращал внимания на сына, не сводя глаз с Эзры, волосы которого практически сияли в лучах солнца. Его голубые глаза сверкали, такие же глубокие и чистые, как небо над ними. Кроули был заворожен его красотой, как внутренней, так и внешней. Он никогда прежде не встречал столь добрых и заботливых людей. Как получилось, что такой человек, как Эзра Фелл, захотел быть здесь, с ним?              — Как же ты прекрасен, мой ангел, — пробормотал он, наклоняясь к уху Эзры. Его ангел. Лучше слова для его описания и не подобрать.              Тихий вздох сорвался с губ Эзры, и Кроули почувствовал, как его тянет к ним, словно магнитом. Они блестели в солнечном свете, увлажненные слюной, когда Эзра облизнул их перед тем, как заговорить. Жгучее желание охватило Кроули, и он понял, что больше не может сопротивляться.              Он нежно коснулся его щеки, проведя кончиками пальцев по невероятно мягкой коже. Сердце Кроули екнуло, когда Эзра склонился к нему, закрыв глаза, и положил ладонь на руку Кроули, надежно прижимая ее к себе. У Кроули перехватило дыхание, когда Эзры начал нежно поглаживать тыльную сторону его ладони большим пальцем, по-прежнему не открывая глаз.              Слова плясали на кончике его языка, но он не мог заставить себя произнести их. Вместо этого Кроули прильнул к Эзре еще ближе, наслаждаясь ощущением его дыхания на своей коже.              Их губы были уже в нескольких сантиметрах друг от друга, и Кроули был уверен, что вот-вот потеряет сознание. Человеческое сердце не могло биться так быстро, не разорвавшись при этом. К его лицу прилил жар, дыхание стало прерывистым, но Эзра по-прежнему не открывал глаз. Он ждал, и Кроули его не разочаровал.              Ощущение прикосновения к губам Эзры стало чистейшим экстазом. Огонь разливался по его венам, наполняя каждую клеточку тела искрящимся электричеством. Булавки и иголки покалывали кожу в местах соприкосновения с кожей Эзры. Кроули переполняли ощущения довольства, удовлетворения и внезапной потребности в большем — ему хотелось больше контакта, больше ласки. Больше Эзры.              Кроули наклонил голову, углубляя поцелуй, и провел языком по губам Эзры, вызвав у ангела стон. Свободная рука Кроули тут же нашла путь к кудрям Эзры и крепко обхватила его голову, не желая отпускать.              Они легли на одеяло. Теперь Эзра прижимался к Кроули, который по-прежнему не убирал ладоней с его лица, касаясь его так, словно для него не существовало ничего драгоценнее в целом свете. Тем временем руки Эзры опустились ниже и теперь касались рубашки Кроули, расстегивая пуговицы одну за другой.              С губ Кроули сорвался стон, когда Эзра чуть поерзал, и их ноги прижались друг к другу как нельзя лучше. Чувства, которые вызывал в нем этот мужчина, сводили его с ума. Кроули словно бы тонул в его принятии, нежности и желании. Они переполняли его, и, отстранившись на мгновение, он увидел, что его ангел испытывал то же самое. Ярко-голубые глаза Эзры горели от эмоций, когда он посмотрел на Кроули с неизменным обожанием.              — Энтони, — сбивчиво начал он. Его щеки раскраснелись, губы припухли от поцелуев Кроули, которому хотелось наклониться и снова накрыть эти божественные губы своими, целуя Эзру до самого захода солнца. Однако он сдержался: Эзра хотел сказать что-то важное, и будь он проклят, если упустит возможность услышать, что у него на уме.              — Да, ангел? — выдохнул он, осыпая поцелуями его нос, линию скулы и спускаясь вниз по шее. Дыхание Эзры стало еще более быстрым, руки крепко сжали бедра Кроули. Желание снова пронзило его, но Кроули сдержал себя, позволяя Эзре говорить.              — Энтони, — снова попытался он, когда Кроули зарылся лицом в его шею, вдыхая знакомый запах старых книг и чайных листьев. Он никогда не устанет от этого ощущения. Кроули хотел остаться здесь навсегда — с Эзрой, лежащим под летним солнцем, обмениваясь с ним поцелуями, прикосновениями и теплом, потому что это было все, о чем он когда-либо мечтал. Наверное, это и есть рай, потому что ничего лучше на свете быть просто не может.              — Энтони, мне нужно тебе кое-что сказать. Мне нужно, чтобы ты посмотрел на меня, мой дорогой, когда я буду это говорить. Можешь сделать это для меня?              Кроули осторожно поднял голову. Голубые глаза встретились с ним взглядом, и он перестал отстраняться, с улыбкой смахивая со лба Эзры прядку волос. Какое прекрасное, захватывающее дух создание. В этот момент Кроули не сомневался, что никогда не было и не будет никого красивее Эзры Фелла.              — Энтони, — счастливо вздохнул Эзра, глаза которого наполнились слезами радости. — Энтони, мой любимый Энтони. Я хочу, чтобы ты знал, что я...              Резкий металлический лязг заставил Кроули вздрогнуть от неожиданности. Он моргнул и вдруг увидел, что лежит в своей постели под одеялом, в окна льется солнечный свет.              Это было неправильно. Что случилось с ручьем? С корзиной для пикника? Он ощупал под собой кровать. Где Эзра?              Кроули закрыл глаза, мысленно возвращаясь к ощущениям мягкого одеяла под коленями и гладкой кожи его ангела, прижавшегося к нему. Эти ощущения рассеивались, словно туман, как бы Кроули ни пытался ухватиться за них и удержать. Чем сильнее он старался, тем быстрее они ускользали сквозь пальцы, пока он не остался один в пустой спальне с пересохшим ртом, зарождающейся головной болью и очень неудобной проблемой, которую необходимо было решить, прежде чем выйти из комнаты.              — А, Энтони! — воскликнул Эзра, когда некоторое время спустя Кроули наконец появился на кухне. Он немного привел себя в порядок, надел свежую рубашку и брюки, а также расчесал волосы и сбрил бороду, пытаясь хоть немного освежиться и отвлечься от назойливых снов. — Я и не знал, что вы уже встали.              — Меня разбудил какой-то громкий стук, — проворчал Кроули и тут же пожалел о своем тоне, увидев, как Эзры понурился.              — Извините, — пробормотал он, отводя глаза. — Я случайно уронил сковородку. Не хотел вас разбудить.              Он выглядел совершенно расстроенным, что просто смешно, учитывая, что было почти девять утра — куда позже того времени, когда Кроули обычно просыпался, — и шум получился совершенно случайно. Кроули на него совсем не обижался и вообще сомневался, что когда-нибудь сможет.              «Мой ангел». Мысли Кроули вернулись к предыдущему вечеру. Они сидели за этим самым столом, пытаясь насладиться чашкой чая перед сном. Тогда он тоже сделал что-то, что расстроило Эзру. Всю ночь он пытался понять, что же пошло не так, но так и не пришел к какому-нибудь выводу.              Кроули искренне поблагодарил Эзру за все, что он сделал для Адама, похвалил за хорошо выполненную работу и отметил, сколько радости принесла ему их маленькая сценка. Но вместо того чтобы улыбнуться, Эзра выглядел почти скорбящим.              Обычно Кроули предпочитал не следовать своим инстинктам. Они часто оказывались ошибочными и создавали проблемы с окружающими. Однако на этот раз он решил рискнуть и спросил Эзру, в чем дело. Что-то беспокоило его с самого ужина. Но вместо того чтобы открыться, мужчина начал плакать.              Тогда ему следовало отступить. Кроули должен был понять намек и оставить его в покое, но он этого не сделал. В тот момент он почувствовал такое сильное желание утешить Эзру, что все остальное улетучилось у него из головы. Последствия его действий не имели значения.              Боль, пронзившая его, когда Эзра отпрянул от его прикосновений, даже сейчас отзывалась в груди Кроули. Он не понимал, что сделал не так. Эзра успокаивающе дотронулся до его руки, когда они только приехали в коттедж. Почему на этот раз все было иначе? Почему он не хотел прикосновений Кроули? И почему осознание этого факта причиняло такую чертовски сильную боль?              Значит, никаких прикосновений. Он справится с этим, верно? Они все равно могли проводить время вместе, могли наслаждаться обществом друг друга. Не обязательно было прикасаться, если Эзра этого не хотел. Кроули был большим мальчиком и вполне мог научиться держать руки при себе. Он был готов на все, даже если бы это означало, что он больше никогда не дотронется до мягкой кожи этого человека, лишь бы Эзра Фелл остался в его жизни.              — Простите, — начал Кроули со всей возможной искренностью. «Прости, что оттолкнул тебя. Прости, что неправильно понял сигналы. Прости, что поторопился». — Я не хотел срываться на вас. Просто ночь была тяжелая, вот и все.       Когда Эзра поднял на него полные слез голубые глаза, Кроули охватило сильнейшее желание заключить его в крепкие объятия, но он подавил этот порыв: страх потерять Эзру взял верх над всем остальным.       «Проклятье». Почему ему так больно находиться рядом с ним? Как он мог быть так близко и чувствовать себя за миллионы миль от него? Как ему это пережить?       — Мы с Адамом собираемся сегодня запускать воздушного змея, — сказал Эзра, резко меняя тему разговора. — Он сейчас наверху, готовится.       — Замечательно, — ответил Кроули, не обращая внимания на подтекст слов Эзры, слишком сосредоточенный на том, что только сейчас понял, что стоящий перед ним мужчина все еще одет в пижаму и в данный момент готовит что-то на плите.       — Печете оладьи? — с любопытством спросил Кроули, принюхиваясь. Оладьями здесь точно не пахло.       — Блинчики, — ответил Эзра без запинки. — Хотите пойти с нами, Энтони? Уверен, Адам будет рад вашему присутствию.       Кроули почувствовал, как у него свело живот. Мысль о том, чтобы сопровождать Адама и Эзру, вызывала у него двойственное ощущение восторга и страха. Он хотел проводить время с ними и неважно, чем они решат заниматься: отправятся в поход, запустят воздушного змея, устроят пикник. Он был бы счастлив просто быть рядом.       Образы из сна нахлынули на него, и Кроули пришлось заставить себя отвлечься. Если бы он посмотрел на Эзру прямо сейчас, то заметил бы ласковое выражение его лица или мягкий изгиб губ и мог бы совершить какую-нибудь глупость, потеряв его навсегда.       «Никаких прикосновений», — напомнил он себе.       Затем его мысли переключились на Адама, и жар, охвативший его разум, мгновенно остыл. Кроули, похоже, скорчил какую-то гримасу, потому что Эзра мгновенно оказался рядом, отодвинув стул, чтобы они оказались лицом к лицу.       Кроули потребовалось все его мужество, чтобы заглянуть в эти ослепительно-голубые глаза.       — Что случилось, Энтони?       Разве это справедливо? Как получилось, что Эзра мог бросить все, чтобы прийти ему на помощь, но когда Кроули попытался утешить его, Эзра сбегал? Что в них было такого принципиально разного, что заставляло Эзру отталкивать его?       Разве это не очевидно? Эзра был добр и сострадателен, так что помогать людям стало для него второй натурой. В Кроули же не было ничего особенного. Эзра пришел бы на помощь любому человеку и попытался бы его утешить. Но Кроули? Он был сломлен. Эзра знал это, потому что не раз видел его в самом худшем состоянии. Конечно, он не хотел, чтобы Кроули его утешал. Да и кто в здравом уме захочет?       Мог ли он хоть как-то показать Эзре, как сильно хочет поддержать его? Сможет ли он больше раскрыться и подпустить Кроули поближе? Раньше у него не получалось, но, возможно, Кроули подходил к этому не с той стороны. Возможно, в этот раз все будет по-другому.        — Не уверен, что мне стоит идти сегодня с вами, — начал Кроули, отчаянно желая отвести взгляд, но не в силах этого сделать. Краем глаза он заметил, как Эзра сжал лежащую на коленях руку в кулак. — Без меня вы проведете время гораздо лучше.       — Что натолкнуло вас на эту мысль? — Вопрос мог прозвучать как обвинительный или возмущенный, но в словах Эзры не было ничего, кроме сочувствия.       Кроули глубоко вздохнул и оглянулся, чтобы проверить, нет ли за спиной Адама. К счастью, он все еще был наверху.       — Эзра... — пролепетал он, не зная, как выразить это словами. Он еще ни разу не произносил этого вслух. Эзра поерзал на стуле, но не отвернулся, когда Кроули продолжил: — Я не знаю, как стать тем, кем хочет видеть меня Адам.       Неубедительное объяснение, но Кроули не мог придумать другого способа это выразить. Он также не знал, как реагировать, когда Эзра потрясенно распахнул глаза.       — Что? — недоверчиво спросил он. — Энтони, Адам просто хочет, чтобы вы были рядом. Чтобы были ему отцом.       — Да, — выдавил Кроули, потирая рукой висок, — но в этом и суть. Вы должны понять, что меня не было рядом, когда Адам был маленьким. — Он вздохнул, не в силах больше смотреть на Эзру, не в силах вынести стыда. — Вы знаете меня, Эзра. Знаете, с какими проблемами я столкнулся после возвращения. Я чужой для Адама и боюсь, всегда буду таковым. Ему гораздо лучше с кем-то вроде вас. Я бы только мешал.       — Ничего глупее... — Кроули резко поднял на него глаза. Он никогда раньше не слышал, чтобы Эзра злился, но по-другому истолковать эти слова было невозможно. Лицо мужчины исказилось, но не от ярости, а от чего-то похожего на недоверие и растерянность. — Вы станете для него чужим, если и дальше не будете пытаться. Вы дороги Адаму. Он постоянно говорит о вас. Он хочет узнать вас.       — Но почему? — В этом-то и заключалась суть проблемы, ведь так? Почему его сын вообще хотел узнать его? — Я не дал ему ничего, кроме целой жизни неудач, Эзра. Я не смог позаботиться о нем, когда он был маленьким. Из-за меня его мать нас бросила. Я даже не мог оставаться в здравом уме, отчего ему пришлось покинуть собственный дом. Мы вынуждены были приехать сюда, в эту глушь, чтобы я хоть немного походил на здорового человека.       Слезы навернулись ему на глаза, но Кроули смахнул их.       — Я не могу разочаровать его больше, чем уже разочаровал.       Выражение лица Эзры смягчилось. На миг показалось, что он вот-вот положит руку ему за плечо, отчего у Кроули перехватило дыхание. Может, если он не будет двигаться, Эзра не поймет, что делает — к кому прикасается. Может, Эзра не против прикасаться к нему, но не наоборот. Кроули был рад и этому.       — Тогда воспользуйтесь возможностью узнать своего сына. — Он не коснулся его, но Кроули все равно почувствовал себя тронутым.       — Я... — голос застрял у него в горле. — Я не знаю как.       А потом Эзра улыбнулся, и Кроули понял, что все будет хорошо. Под теплым взглядом Эзры все его тревоги растаяли, и он понял, что не может отвести взгляд от этой улыбки. Нерешительно, не понимая, на что соглашается, Кроули улыбнулся в ответ.       — Позвольте мне вас научить.