Звезды отвернулись(1)

      Дождь лил весь следующий день, к большому разочарованию Адама. Он очень хотел запустить воздушного змея после обеда, и выражение его лица, когда Эзра объяснил, что им придется отложить свои планы, просто разбивало сердце.              Они провели весь день внутри. Адам быстро оправился от разочарования и горячо настоял на том, чтобы они позвонили Анафеме и договорились об ужине. Эзра не решался спросить Энтони, сомневаясь, что тот захочет общаться с соседями сразу же по приезде, особенно учитывая то, как прошел предыдущий вечер, но тот удивил его. Он позвонил сам и обо всем договорился, сообщив любопытствующему Адаму, что да, они втроем поедут ужинать к Анафеме, и да, он может сделать подарок для Анафемы и ее жениха, если ему так хочется.              После этого Адам не стал задерживаться, умчавшись в свою спальню, прежде чем Эзра успел понять, что происходит. Усмехнувшись про себя, Эзра последовал за ним, гадая, что же мальчик задумал.              — Мистер Фелл! — взволнованно воскликнул Адам, когда Эзра вошел в его комнату. Мальчик скакал на кровати, кружась при каждом прыжке. Эзра почувствовал, как желудок подпрыгнул к груди, и, поспешив к мальчику, схватил его и осторожно опустил на пол.              — Ну-ну, Адам, — мягко пожурил он. — Перестань. Если упадешь и разобьешь себе голову, на ужин мы сегодня точно не попадем.              Ребенок немного приуныл, но тут что-то позади Эзры привлекло его внимание. Не успел мужчина и глазом моргнуть, как Адам уже бросился в другой конец комнаты и принялся торопливо доставать книгу с одной из полок.              — Мистер Фелл! — снова закричал он, протягивая книгу Эзре. — Может, устроим представление сегодня за ужином? Это было бы так весело! Пожалуйста, о, пожалуйста!              Эзра взял книгу из рук мальчика. Это был свежий экземпляр пьесы Дж. М. Барри «Питер и Венди». Из всех книг, которые Эзра принес из книжного магазина, эта была любимой Адама для их совместного чтения. Они часто читали ее по ролям, и Адам всегда настаивал на чтении реплик Питера Пэна.              — Это длинная пьеса, Адам, — начал Эзра, перелистывая страницы, — и в ней слишком много действующих лиц, чтобы справиться вдвоем. — Мальчик понурился, и Эзра почувствовал, как у него кольнуло сердце. — Но осмелюсь предположить, что мы с тобой могли бы сыграть часть пьесы. Как насчет сцены в конце, где могучий Питер Пэн противостоит подлому капитану Крюку?              — Да!!! — весело воскликнул мальчик и принялся носиться по комнате от восторга, вызвав у Эзры радостный смех. Как же он любил этого ребенка!              — Превосходная энергия, юный Адам, — сказал Эзра, перейдя на свой лучший голос «преподавателя актерского мастерства». — Я жду от тебя подобного энтузиазма во время сегодняшнего выступления. Ты, конечно же, будешь играть роль капитана Крюка.              — Что? — Мальчик даже замер от потрясения, и Эзра прыснул, не в силах сдержаться. — Нет, вы будете играть Крюка. Я хочу быть Питером Пэном.              На лице Эзры расплылась широкая улыбка.              — И почему, скажи на милость, ты считаешь, что из тебя получится лучший Пэн, чем из меня?              Ребенок на мгновение задумался, погрузив комнату в мягкую тишину. Эзра знал, что это ненадолго, но все равно наслаждался ею, пока мог.              — Потому что Питер Пэн — мальчик, и я — мальчик. А Крюк — взрослый. Только взрослые должны быть взрослыми. А дети должны быть детьми.              С такой логикой трудно было поспорить.              — Как скажешь, — согласился Эзра, передавая книгу обратно Адаму, который сразу же перевел взгляд на выбранную Эзрой страницу. — Начнем отсюда, где Крюк говорит: «Выбросьте девчонку за борт». Здесь есть много строк диалога. Я займусь ими, хорошо, Адам? Твои строки те, напротив которых написано «Питер».              Адам кивнул, сосредоточенно хмурясь. Улыбка исчезла с его лица, но не из глаз. Судя по его виду, он явно был полон решимости сделать это выступление лучшим в своей жизни.              Они репетировали весь день. Эзра обнаружил, что Адам неплохо запоминает свои реплики в самом начале, но отвлекается, когда начинается бой на мечах. У них не было ни настоящих, ни искусственных мечей, поэтому Адам предложил использовать вместо них пару тонких декоративных подушек. Эзра был поражен его находчивостью.       После обеда Эзра наконец задумался о том, что обо всем этом думает Энтони. Пара, конечно, наводила шороху, но мужчина не высказал никаких претензий, когда они прервались на обед, и ничего не сказал, когда они спускались по лестнице, одетые и готовые к ужину. Он даже никак не отреагировал на чемодан в руках Эзры со всем их реквизитом. Адам настоял на том, чтобы представление стало сюрпризом для его отца и их соседей. Если Энтони и знал что-то о том, над чем они работали, то не проронил ни слова.       Трио подъехало к дому Анафемы ровно без четверти шесть. Они выскочили из машины и помчались к открытой парадной двери дома под начавшимся проливным дождем, пригнувшись под рукой встречавшей их Анафемы.       — Чудесный вечер, не правда ли? — пробормотал Энтони, когда Эзра остановился, чтобы снять пальто и помочь раздеться Адаму. Затем он передал чемодан мальчику и направил его к Анафеме, чтобы спросить у нее, куда его можно убрать до поры до времени.       — Могло быть и хуже, — заметил Эзра, вешая оба пальто на вешалку у двери.       — Что? — отозвался Энтони. — Если бы пошел град размером с бейсбольный мяч? Или дождь из настоящих кошек и собак?       Эзра улыбнулся, глядя в янтарные глаза мужчины.       — Да. Или, может, змей. Это было бы ужасно, не так ли?       Энтони прищурился и нахмурился так, что брови сошлись в центре лба.       — Мне нравятся змеи, — пробормотал он, шагнув в комнату.       Дом Анафемы был небольшим, но уютным. Справа от двери, в которую они вошли, находилась небольшая гостиная с парой диванов и креслом. Эзра решил, что здесь они с Адамом смогут устроить свое маленькое шоу, если, конечно, им удастся убрать с дороги кофейный столик. В дальнем конце находился обеденный стол с пятью не сочетающимися друг с другом стульями.       Возле стола стоял мужчина, расставляя тарелки по одной на каждый из стульев. Когда Эзра вошел в комнату, вставая рядом с Энтони, Анафема проскользнула мимо них и подошла к мужчине.       — Ньютон, — мягко сказала она. — Наши гости прибыли. Подойди поздороваться.       Мужчина, которого назвали Ньютоном, удивленно поднял голову, поспешно складывая посуду в стопку на столе. Он был высоким, хотя Эзра считал, что большинство мужчин высокого роста, с короткими темными волосами и с долговязостью, напоминавшей Энтони, — по крайней мере до тех пор, пока Ньютон не направился к ним.       Если Энтони был высоким, стройным и грациозным в своих движениях, то Ньютон был неловким и неуклюжим и практически трижды споткнулся на небольшом расстоянии от стола до места, где они все встали. Он поднял руку, чтобы поправить сползшие на кончик носа очки, а затем протянул ее мужчинам.       — Ньютон Пульцифер, — начал он, тепло улыбаясь им. — Или просто Ньют. Для меня это не имеет значения. — Он оглянулся на стол позади себя. — Я только закончу все расставлять, и вы сможете занять свои места.       Эзра проводил взглядом Анафему, которая легким ветерком прошлась по комнате, слегка касаясь пола подолом своего длинного изумрудного платья. На кухню вела дверь слева, и Эзра почувствовал, как оттуда доносится чудесный запах, напомнивший ему о домашних праздниках, когда он был совсем юным.       — Внимание всем! — воскликнула Анафема, входя обратно в гостиную, с легкостью удерживая в руках четыре тарелки. Эзра тут же бросился помогать, но женщина лишь подмигнула ему и, ловко обойдя его, словно в танце, аккуратно поставила еду на стол, который только что закончил накрывать Ньютон. — Занимайте свои места. Ужин подан.       Когда маленькая ладошка Адама оказалась в его руке, Эзра удивленно опустил взгляд. Мальчик просиял и потянул мужчину к столу.       — Я хочу сидеть тут, — настаивал он, — между вами и папой.       Эзра заметил, что Адам не сделал попытки взять отца за руку.       — Итак, — начала Анафема, когда все присутствующие расселись и наложили себе еды. Она приготовила для них вкусный ужин из ветчины, картофеля с приправами и гороха со свежеиспеченными булочками. Адам протянул руку через стол и взял вторую булочку, беззаботно ухмыляясь Эзре, — что привело вас в район Кроли?       — Мы в отпуске! — воскликнул Адам, собираясь взять масло и намазать его на булочку. Быстро поняв, что сейчас произойдет, Эзра перехватил у него нож и повернулся к Адаму с протянутой ладонью. Мальчик молча передал булочку Эзре, чтобы тот намазал на нее масло вместо него.       — Как замечательно! — сказала Анафема, с улыбкой глядя на мальчика. Эзра видел, что он ей уже понравился. Трудно было устоять перед обаянием Адама Кроули. Как и перед кое-кем другим из этой семьи.       Эзра бросил взгляд на Энтони. Тот ковырялся в еде на своей тарелке, вежливо слушая Анафему. В кои-то веки он выглядел расслабленно, что удивило Эзру, так как он ожидал, что Энтони будет чувствовать себя неловко в гостях у незнакомцев, но тот отнесся к визиту вполне спокойно.       Постепенно мысли Эзры вернулись к предыдущей ночи. Смел ли он надеяться, что удивительное поведение Энтони как-то связано с их разговором? Может, Энтони расслабился в его присутствии? Во время их беседы он, несомненно, сумел открыться Эзре, и Эзра сделал то же самое. Порой разговаривать с Энтони было так легко, когда он не беспокоился о том, что другой мужчина подумает о нем. Он хотел бы, чтобы между ними все всегда было так просто.       — Вы в порядке, Эзра?       Голос Энтони проскользнул в его сознание, заставив Эзру вздрогнуть. Какую часть разговора он пропустил? Неужели он все это время пялился на Энтони? О, это совсем никуда ни шло.       — Что? — Он изо всех сил боролся с румянцем, ползущим вверх по шее. — Я? О, я в порядке. Абсолютно тип-топ! — Эзра снова перевел взгляд на Анафему, которая смотрела на него так, будто знала что-то, чего не знал он, что было просто смешно, поскольку знать было абсолютно нечего.       — Я спросила о вашем книжном магазине, — повторила она. — Мистер Кроули упоминал, что он у вас в Лондоне.       Мистер Кроули? Эзра был в замешательстве. Анафема ясно дала ему понять, как относится к формальностям. Если она не называла Энтони по имени, значит, он попросил ее об этом. Она казалась женщиной, которая уважительно отнесется к подобной просьбе. Оставался вопрос: почему Энтони хотел, чтобы она обращалась к нему по фамилии?       — Да, в Сохо, — уточнил Эзра. — Семейный бизнес на протяжении уже нескольких поколений. Мне очень нравится там работать.       — Какого рода книги вы продаете?       Он улыбнулся, и его прежнее волнение полностью забылось.       — О, самые разные. Классическая литература, детективы, а также нехудожественная литература вроде справочников. Также детские книги, хотя, по-моему, все мои запасы переместились в спальню Адама.       — Мы с мистером Феллом читаем их каждый вечер, — с гордостью объявил Адам, запихивая в рот вторую булочку. К остальной еде он почти не притронулся.       — Все? — Этот вопрос исходил от Ньютона. Эзре было трудно понять, говорит он серьезно или просто шутит. В его голосе звучало удивление, словно он верил, что они действительно каждый вечер читают всю коллекцию детских книг Эзры. На основании первого впечатления Эзра сделал вывод, что жених Анафемы был по крайней мере до некоторой степени умным человеком, хотя и немного неуклюжим, а значит, наверняка понимал, что невозможно читать все эти книги каждый вечер. На это уйдут часы.       — Нет, — рассмеялся Адам, — это заняло бы целую вечность. Мистер Фелл выбирает одну, и я выбираю одну. Мы читаем их вместе, пока я не засыпаю.       Анафема с Ньютоном переглянулись, улыбаясь, и Эзра почувствовал, как в животе у него зашевелилось что-то горячее, мощное и очень неприятное. Он знал, что означают эти взгляды, когда все было понятно без слов. Выражение их лиц говорило само за себя. Он видел радость, надежду и волнение в их глазах, когда они, без сомнения, подумали о том, что когда-нибудь в их жизни будет нечто подобное.       Эзра завидовал.       Но у него не было на это права. Он знал, что ведет хорошую жизнь. У него была работа, которая ему нравилась, друзья, с которыми он любил проводить время. Книжный магазин и его содержимое доставляли ему много радости. Какое право он имел завидовать тому, что было у этой пары? Жизнь Эзры приносила ему удовольствие. Ему было вполне достаточно того, что у него есть, ведь так?       — Какая у тебя любимая книга?       Вопрос исходил не от соседей, а от самого Энтони. На сердце Эзры потеплело, и чувство, охватившее его в этот момент, выжгло всю зависть. Вот причина, по которой он оказался здесь. Видеть, как Энтони старается узнать больше о своем сыне, чтобы, как он надеялся, стать ближе к Адаму. Это все, чего Эзра хотел.       Адам просиял. Наблюдая за тем, как он общается с отцом, Эзра кое-что понял. Это была не счастливая и не взбудораженная улыбка Адама. Он улыбался во весь рот, приняв при этом очень озорной взгляд.       — Не могу сказать, — заявил Адам. — Это сюрприз.       Энтони чуть шире распахнул глаза.       — Сюрприз? И как долго мне придется его ждать?       Эзра улыбнулся, когда Адам посмотрел на него в поисках подсказки, и, заметив, что Энтони тоже переключил свое внимание на него, изо всех сил постарался не замечать прекрасного янтарного взгляда.       — Мы сможем показать им, когда ты доешь остатки еды, дорогой, — заметил Эзра, бросив взгляд на тарелку Адама, на которой не было хлеба, но были все остальные ингредиенты ужина.       Остаток ужина прошел без происшествий. Не успели они убрать ни одной тарелки, как Адам практически усадил всех взрослых на диван в гостиной. Эзра вежливо попросил, чтобы они на несколько минут отодвинули журнальный столик.       — Ужин и шоу? — спросила Анафема, когда Адам открыл чемодан и достал оттуда несколько деталей реквизита. — Как чудесно! — Он протянул Эзре красный плащ, который тот сразу же повязал на шее, и металлическую вешалку для одежды. На себя мальчик надел зеленую шапочку с красным пером. Ее предполагалось использовать в качестве наряда для «Робин Гуда», но, как заметил Адам, это была «просто шляпа с пером». Большего им и не требовалось.       — Ты готов? — тихо спросил Эзра, когда Адам достал последний реквизит — подушки — и протянул одну ему. Мальчик кивнул, быстро взглянув на отца. Энтони сидел в кресле со странным выражением на лице. Он смотрел на Эзру, а не на Адама, и, казалось, был погружен в раздумья. Эзра моргнул и посмотрел на рыжеволосого мужчину в ответ, тихонько прочистив горло. Это, казалось, вывело Энтони из задумчивости, побудив опустить глаза и улыбнуться сыну. Адам снова повернулся к Эзре и тоже улыбнулся.       — Леди и джентльмены! — уверенно обратился к ним Эзра, вложив в свои слова столько пафоса, сколько мог. Анафема усмехнулась. Ньютон выглядел несколько сбитым с толку. Энтони... в общем, Эзре лучше было пока не смотреть на Энтони, а то он мог потерять сознание. — Спасибо, что пришли посмотреть нашу постановку сцены из «Питера и Венди». Пожалуйста, воздержитесь от вопросов до окончания постановки и следите за репликами. Предполагается участие зрителей.       Он глубоко вздохнул и сосредоточил свое внимание на Адаме.       — Занимаем свои места. — Мальчик скрылся за диваном, пригнувшись, чтобы его не было видно.       — Выбросьте девчонку за борт! — Эзра взмахнул рукой с «крюком», направляя ее на Анафему, которую он только что решил сделать своей «Венди». Вешалка сверкнула в свете лампы. — Теперь уже некому тебя спасти, мисси.       — Нет, есть кому! — заявил Адам, выскакивая из-за дивана и размахивая мечом-подушкой.       Эзра перевел взгляд на мальчика, пытаясь изобразить самое страшное пиратское лицо.       — И кто же это?       — Питер Пэн, мститель! — Мальчик демонстративно выпятил грудь и сложил руки на бедрах. Эзра услышал смех с дивана рядом с ними. Адам довольно улыбнулся, наслаждаясь вниманием.       Мужчина взмахнул мечом-подушкой в сторону Адама.       — Порубить его на котлеты, — приказал он своим воображаемым пиратским солдатам. Адам изобразил притворную панику, а затем махнул рукой воображаемым потерянным мальчикам позади себя, приказывая им атаковать.       Следующую часть пьесы им пришлось пропустить, поскольку пиратов и потерянных мальчиков на эти роли не было. Следующая строчка была у Адама, и он помнил ее примерно половину времени, пока они репетировали. Эзра решил посмотреть, что мальчик будет делать дальше.       — Мечи в ножны, ребята, — потребовал Адам, и Эзра почувствовал прилив гордости за мальчика. Он запомнил. — Он мой.       Почти. Эзра сделал шаг вперед и вытянул подушку, словно настоящий меч. Она немного поникла на конце и выглядела не очень грозно, но подушка Адама была не лучше. Они оказались на равных в качестве устрашающих противников.       — Значит, Пэн, это все твоих рук дело! — Эзра бросился на Адама. Мальчик отразил атаку своей подушкой.       — Да, Крюк, моих. — Мальчик кивнул с такой силой, что шляпа соскользнула с его головы и упала на пол. Адам быстро нагнулся, чтобы поднять ее.       — Заносчивый и высокомерный мальчишка, готовься встретить свою судьбу! — Эзра старался быть грозным. Он правда старался, но смех зрителей не особо этому способствовал, да и воодушевление на лице Адама не особо помогало делу. Он не мог сдержать глупую улыбку во все лицо.       — Злой и нечтивый мужчина, я тебя одолею.       Это слово далось ему нелегко. Эзра был рад услышать, что оно звучит гораздо более похоже на «нечестивый», чем некоторые из предыдущих произношений Адама. Слова «нечистый» или «неучтивый» подходили куда меньше.       Они несколько раз взмахнули подушками, прыгая по кругу друг вокруг друга. Анафема издала восторженный возглас, когда Адаму удалось ударить Эзру по ноге. Эзра несколько раз пытался ударить мальчика по голове, но всегда замедлял движения рук настолько, что Адам легко уворачивался. Не мог же злодей убить героя?       В конце концов Эзра перешел к следующей фразе, доводя сцену до кульминации. Он сделал паузу, держа свой импровизированный крюк в воздухе, словно ему только что пришла в голову блестящая идея.       — Я взорву пороховой склад. — Быстро увернувшись от Адама, он стремительно выбежал через ближайшую дверь на кухню и скрылся из виду. Остановившись в дверном проеме, Эзра услышал, как Адам повернулся и прошептал зрителям:       — Сейчас наступит момент, когда вы скажете «Питер, спаси нас».       Эзра чуть не оглох, когда до него донесся голос Энтони, самый громкий из всех:       — Питер, спаси нас!       Он услышал быстрые шаги в другом направлении. В примечаниях к сцене упоминалось, что Питер должен был улететь в другую сторону, когда Крюк возвращался на сцену. Изначально они планировали, чтобы Адам спрятался за чем-нибудь в комнате, как в начале, но у дома Анафемы была хорошая планировка для такого рода вещей. Адам мог выбежать через дверь гостиной, пронестись через библиотеку и кухню и появиться через эту дверь, словно пролетев через целый пиратский корабль.       Это был выход Эзры. Он непринужденной походкой вернулся в комнату, корча свою фирменную злодейскую гримасу. Он заметил восторг на лицах Анафемы и Ньютона, но заставил себя не смотреть на Энтони. Не сейчас.       — Назад, отродье. Сейчас я сотру тебя в порошок!       Из-за его спины выскочил Адам, держа в руках небольшой скомканный листок бумаги. Эзре оставалось только надеяться, что в ней не было ничего важного. Мальчик издал победный клич, после чего запустил бумажку в воздух. Она ударилась в потолок, и Адам с Эзрой издали нелепые звуки, имитируя взрыв.       Увидев, что его план разрушил ребенок, Эзра издал придушенный всхлип отчаяния и упал на пол в знак поражения. Адам бросился к Эзре, который, прищурившись, смотрел на него снизу вверх, и победоносно поставил ногу ему на талию. Зрители зааплодировали, когда Адам снова издал триумфальный вопль. Эзра поднял глаза на Энтони, но на этот раз его взгляд был полностью прикован к сыну. Он улыбался от уха до уха. Это было самое прекрасное зрелище, которое Эзра когда-либо видел. ***       Позже вечером, когда разговор закончился вместе с дождем, Энтони отвез их домой. Несмотря на свой прежний энтузиазм, Адам уже спал, когда они подъехали к дому.       — Я отнесу его наверх, — прошептал Эзра, как только они вышли из машины. Его желудок сжался, завязываясь в узел, пока он пытался придумать, что сказать дальше. — Я бы не отказался от чашки чая, если решите его приготовить. — Вот так. Завуалированное приглашение Энтони провести с ним больше времени, от которого тот мог бы легко отказаться, не боясь задеть чувства Эзры.       — Неплохая идея. — Энтони улыбнулся ему, и Эзра практически растаял. Он терпеливо подождал, пока тот откроет заднюю дверь машины, и, осторожно наклонившись, взял Адама на руки, отчетливо ощущая на своем заду пристальный взгляд Энтони.       Не прошло и пяти минут, как Эзра снова оказался на кухне, ожидая, пока закипит чайник. Энтони устроился за столом и в данный момент перелистывал утреннюю газету. Услышав приближение Эзры, он поднял голову и жестом пригласил мужчину сесть рядом с ним.       Руки Эзры нервно легли на стол перед ним. Что ему сказать? Он был настолько сосредоточен на своем желании проводить больше времени с Энтони, что не продумал как следует, что будет делать, когда его желание осуществится. Он так много хотел узнать об этом человеке. Так много хотел спросить. Но где же проходит грань дозволенного? О чем можно говорить, а каких тем лучше избегать?       — Спасибо.       Звук эхом разнесся по комнате, и Эзра озадаченно поднял голову. Энтони по-прежнему сидел рядом, только теперь он отложил газету и смотрел на него горящими глазами. Эзра застыл, не в силах отвести взгляд.       — То, что вы сделали для Адама сегодня... — Энтони запнулся, и его ладонь, лежащая на столе, дернулась. Как далеко друг от друга были их руки? Полметра? Меньше? Насколько трудно было бы просто потянуться и прикоснуться к нему, хотя бы на мгновение?       — Это было невероятно, ангел. Кажется, я никогда прежде не видел его таким счастливым. И вы двое принесли столько радости Анафеме и Ньютону, да и мне тоже. Так что спасибо вам. За то, что подбадривали его. За то, что работали с ним, чтобы добиться его целей. Это сегодняшнее представление так много значило для меня.       Но Эзра уже его не слушал. Его мозг отключился после того, как слово «ангел» слетело с губ Энтони. Он уже в третий раз слышал подобное обращение в свой адрес. В первый раз Энтони был пьян, так что Эзра легко отмахнулся от него. Пьяные люди постоянно говорят странные вещи. Скорее всего, он не имел в виду ничего такого.       Второй раз произошел накануне вечером. Сначала Эзра подумал, что ослышался. Прокрутив в голове разговор, он понял, что, возможно, Энтони и вправду его так назвал, но еще раз убедил себя в том, что тот не имел этого в виду. Что это обращение вообще значит? Что-то вроде проявления нежности? Ласковое прозвище? Знак их дружбы? Эзра понятия не имел, и ему было страшно спросить. В основном потому, что он обожал подобное обращение и не хотел, чтобы Энтони перестал его так называть.       — Вы уверены, что с вами все в порядке? — спросил Энтони с явным беспокойством. Эзра заметил, как его рука снова дернулась, и на краткий миг ему показалось, что Энтони собирается коснуться его. Ошеломляющее желание подобного контакта едва не довело Эзру до слез.       «Нет! — хотелось закричать ему. — Нет, со мной не все в порядке. Всякий раз, когда я нахожусь рядом с тобой, у меня возникает непреодолимое желание быть еще ближе. Я хочу не спать всю ночь, просто разговаривая с тобой. Я хочу задать тебе миллион вопросов и получить миллион ответов. Я хочу знать о тебе все. О тебе, который называет меня «ангелом» и заставляет забыть, как дышать. Нет, я не в порядке, потому что ты мужчина, и ты женат, и я думаю, что лю...»       Эзра мгновенно подавил эти мысли, не зная, что Энтони уже успел прочесть по его глазам. Он зажмурился, с болью осознавая, что начинает плакать. Скрыть это было невозможно. Только не от него.       — Эзра, мне так жаль. — В его голосе звучала боль, и Эзре отчаянно захотелось изгнать ее. Энтони уже достаточно настрадался. Он не заслужил еще больше боли. Это все вина исключительно Эзры. Если бы он только научился контролировать свои чертовы эмоции.       Что-то легонько коснулось его руки, отчего по спине прокатились волны трепета и удовольствия. Эзра распахнул глаза и резко отдернул руку, словно прикосновение Энтони причинило ему сильнейшую боль.       Оно и вправду причинило — только не руке.       — Простите, Энтони, — пролепетал Эзра, уже отталкиваясь от стола. — Это был долгий день, и я очень устал. Думаю, я пойду наверх, если вы не против.       Энтони не сразу ответил, так что Эзра помедлил, чтобы посмотреть на него. Он сидел, склонив голову и сложив руки перед собой, словно в молитве. На Эзру накатила волна печали. Больше всего на свете ему хотелось обнять Энтони и почувствовать, как он обнимает его в ответ, но этому не суждено было случиться. Энтони никогда не сможет ответить на чувства Эзры. Он был мужчиной. Он был женат. Он был красив, умен, богат — то есть воплощал в себе все то, чем Эзра не был.       — Конечно, — наконец прошептал мужчина, так и не открыв янтарные глаза. — Спокойной ночи, Эзра. Увидимся завтра.       «Нетнетнет». Эзра расстроил Энтони, оттолкнув его от себя. Он был так счастлив, когда Энтони сказал, что хочет, чтобы они обращались друг к другу по имени, но теперь, когда его имя сорвалось с его губ, Эзру охватила непонятная грусть. «Зови меня ангелом. Пожалуйста, позволь мне по-прежнему быть твоим ангелом. Обещаю, что буду хорошо себя вести. Обещаю взять свои чувства под контроль. Я не стану создавать проблем, только, пожалуйста, позволь мне остаться в твоей жизни».       Он ничего из этого не сказал, просто пожелал спокойной ночи и поспешил выйти за дверь и подняться наверх в свою спальню. По крайней мере, во сне у него был шанс, что все закончится хорошо.