Море обнимет

Джейк Салли понял, что счастье – это просто, только прожив несколько лет на Пандоре. Несколько лучших лет в его жизни, следует заметить. С того момента, как тело аватара стало его настоящим и единственным, для него счастье больше не измерялось достатком, славой или успехом. Эти понятия он оставил вместе с инвалидной коляской и телом морпеха в отставке, теперь поглощенным почвой джунглей и оплетенным тугими корнями деревьев. Вместе с жизнью, которую он был вынужден существовать, бесцельно, пропадая вечерами в баре и напиваясь на потеху публике. Для него теперешнего, по-настоящему живого, счастье было простым и всеощутимым, как никогда ранее. Оно было повсюду: в обретенном народе, идущим за своим лидером, в Нейтири, выбравшей его раз и навсегда, в детях, растущих с каждым днем. За годы, прошедшие после столкновения с небесными людьми, его семья заметно выросла. Время летело, как во сне, и сон этот был невероятным, даже когда дети начинали кричать друг на друга и спорить, а усталость валила с ног. Порой, решать дела клана было проще, чем воспитывать собственных детей. Счастье – это и вправду просто. Его просто найти, но также легко и потерять, буквально в одно мгновение. В это Джейк Салли верить не хотел — сердце солдата порядком размякло за годы семейной жизни, он не допускал и мысли — даже когда прямо на его глазах с неба начали падать звезда. Они прорезали собой атмосферу планеты, нагреваясь до бела, и все приближались и приближались. Джейк отказывался принимать конец мирной жизни, когда смертоносные, реактивные лучи, вырывавшиеся из сопла прибывших космических кораблей, коснулись лесов Пандоры, выжигая под собой все живое, в секунды превращая почву в пепел, и только надрывный плачь Нейтири, созерцающую гибель родных лесов, вернул его в реальность. В реальность, в которую вновь вторглись небесные люди.

* * * * * * *

Как для утомленного многодневной охотой охотника наградой становится чистая добыча, так и для Нираи мирный плеск бирюзовых волн и высокое чистое небо стали тоже своего рода наградой, заслуженным отдыхом за пережитые беспокойные ночи. Она лежала на спине, расслабленная, позволяя волнам покачивать себя. Возле пальцев ног и рук то собирался, то расплывался косяк любопытных крошечных рыбок. Таких маленьких, почти бесцветных. С наступлением темноты они озарят своим сиянием эти воды. Девушка слушала, как под водой заливается звонкой трелью ее илу — она отпустила его поохотиться и передохнуть. Оул'кту был в нескольких метрах от нее, резвился, кружился и, кажется, также радовался пережитой непогоде, набивая брюхо свежей рыбой. Эти илу были совсем незатейливыми животными, такими простыми и искренними, совсем как дети. Глядя на них, нельзя было сдержать улыбку. Солнце Альфа Центавра А приятно греет лицо, заставляя жмурится, и все же Нирая успела окинуть взглядом необъятный небосвод Пандоры, его акварельные градиенты, переходящие от небесно-голубого до светло-бирюзового. Нирая отметила про себя, что все еще не слышно криков околоводных летунов, да и их самих нигде не видно. Такие обычно стаями селились возле Ава'атлу. Значит, до суши путь еще неблизкий, возможно, шторм отбросил их с намеченного пути на некоторое расстояние. Хорошо, хоть головная боль пока не беспокоила. Мысли уносят Нираю все дальше, она и забыла, что находилась сейчас на воде — настолько убаюкивающим, погружающим в приятную дрему было покачивание. Она слышит под водой, как медленно и гулко бьется ее собственное сердце. С таким же звуком бьется сердце ее илу, она чувствует его даже на расстоянии. Так ровно и спокойно. Цирея бы сейчас ею гордилась. В мыслях всплыл образ рифовой девушки, а с ним и ее слова, сказанные в вечер их прощания: — Меня не будет рядом, я не смогу тебя обнять, но море.....море обнимет Ее мягкий голос переливался вместе с подводным гулом, вместе с отдаленным щебетом Оул'кту и биением сердца. Страх перестал существовать для Нираи в тот момент. Она отдыхала в объятиях водной стихии, такой радушной сейчас, и такой же безжалостной вчера. Отдых этот был сладким, но кратковременным. Урчание илу вернуло девушку в реальность, оставив все грезы позади. — Ой! Все-все, я не сплю! Не сплю! , — Оул'кту настойчиво боднул головой бедро Нираи, золотистые глаза-бусинки смотрели на нее с немым вопросом , — Ты прав, нам пора продолжить путь, пока нами не полакомилась акула Девушка хватается за упряжь, подтягивается и как следует размещается в седле. Она берет сосуд, сделанный из высушенного плода, припадает к нему губами и делает крупный глоток пресной воды. Вчера в дождь ей удалось пополнить запасы, но в следующий раз может так не повезти. Приходиться экономить. С едой дела обстояли несколько проще — рыба была повсюду. Проблематичной была только готовка, не везде удавалось найти хоть какую-нибудь скалу, где можно было бы развести огонь. Нирая опускает пальцы в седельную сумку, выуживает оттуда пару маленьких ягод и тут же отправляет их в рот. С характерным треском они лопаются и скулы сводит от кислого сока, в момент заполонившего весь рот. Не особо вкусно, но самочувствие улучшает. По крайней мере, так говорят. Ей вспомнилось, как они собирали их с девушками племени, как часть этих ягод пойдет на краску для утвари и одежды. Как все это потом будет участвовать в церемониях, которые она не увидит. Нирая коснулась самодельного кулона, плотно прилегающего к шее, который подарила ей Цирея, и особая жгучая тоска по всем близким, оставшимся позади на рифе, так далеко-далеко, коснулась ее сердца. Солнце начинает припекать спину и плечи, соль кристаллизуется крупицами на коже и волосах. Она выполняет связь. Пора двигаться дальше. И она двигалась вперед, и только вперед, пока горизонт перед глазами не начал сливаться с волнами впереди, пока упряжь не натерла руки до красна и глаза не начали болеть от постоянно заливающей их воды. Путь выматывал и изнурял, словно до этого Нирая никогда не отдыхала. Простирающийся до горизонта океан начинал удручать и в какой-то момент девушке подумалось, что все эти рассказы про первых путешественников не более, чем выдумка, и не может на´ви в одиночку справится с неспокойными водами верхом лишь на илу. Палящий зной сменился ночной прохладой, и волшебная, фантасмагоричная пандорианская темнота, не такая непроглядная, как в штормовые ночи, накрыла их со всех сторон. Ночь в открытом океане ощущалась совсем не так, как на суше: над головой рассыпалось полотно с мириадами мерцающих звезд в окружении космической пыли. Огромный подернутый белой дымкой Полифем и несколько спутников поменьше вокруг небо хорошо справлялись с освещением, и дополнительных источников света на Пандоре никогда не требовалось. Собственный сверкающий и переливающийся космос, сотканный из туманностей и комет, разлился под ними с Оул´кту — самые разные формы жизни источали тонкое манящее биолюминесцентное свечение и сновали в бесконечной океанской бездне, то собираясь в стайки, то рассыпаясь в разные стороны. Нирая отпустила упряжь, поймала равновесие и встала во весь рост прямо на седло. Она внимательно осмотрелась, еще раз сверилась с курсом, высматривая нужный узор из созвездий на небе, вытянула руку и примерно отметила, сколько им еще плыть, совсем как учил Тоновари. В этот момент она неспешно переводит взгляд с неба на собственные пальцы. Точнее, только на один лишний. — Знаешь, там, далеко-далеко, есть планета, с которой, скорее всего, когда-то прибыли мои родители. Ну, или кто-то один из них, — озвучила она свои мысли илу, зависшему на поверхности воды, — учитывая, сложные отношения с небесными людьми, это не очень хорошо, да? На этот раз Оул´кту тактично промолчал, не найдя, что ответить. Неизвестно, почему Нирае вдруг захотелось поделиться этой мыслью с илу, но, проговорив свои опасения вслух, ей стало легче. Оставалось лишь надеяться, что Оматикайя будут такими же гостеприимными, как Меткайина в свое время. Стоило Нирае вернуться в седло, как илу под ней тронулся вперед и погрузился с наездницей под воду, растворяясь в бесконечной толще пульсирующих созвездий. На это же ночное небо совсем с другой стороны на большой земле смотрел молодой на´ви. Он внимательно всматривался поверх парящих скал, скользил взглядом от одного участка к другому, будто пытался что-то приметить. Позади него вырос другой синекожий юноша. — Я пришел сменить тебя, брат , — подошедший соплеменник, заметив озадаченность младшего брата, вдруг весь напрягся, словно готовый ринутся в бой, и также устремил свой взор куда-то вдаль, — Что там, Ло´ак? — Я видел огни, — ответил он, оторвав взгляд от ночного леса и переведя его на брата , — Это точно вертолет землян, у них как раз они так мерцают — Далеко? — Где вагончик. Покружили и исчезли, не стали приближаться к горам. Разбудить отца? Ненадолго повисла тишина. Огни вдалеке, о которых говорил Ло´ак , так и не появились повторно. Старшему брату предстояло принять решение самостоятельно — за время ведения войны ему часто приходилось это делать. — Нет. Завтра я полечу на разведку и все осмотрю, — он заботливо кладет руку на плечо брата и чуть сжимает, призывая оставить пост и передать ночное дежурство ему , — если что-то изменится, я обязательно дам знать. Поспи, Ло´ак, отцу нужны сильные воины Это было единственным аргументом, способным заставить Ло´ака уйти и дождаться утра в своей постели.

* * * * * * *

Свой путь девушка и ее зверь продолжали до самого рассвета. Было принято решение не спать, пока сохранялась хорошая видимость, и их труд был вознагражден. Усталость мигом отступила, когда перед Нираей и Оул´кту начали вырастать скалы: сначала небольшие, разрозненные, пористые и вымытые почти до основания волнами, затем более крупные пики, служившие домом для тетраптеронов и их «птичьих базаров», а после вдали перед ними вырос во всей красе исполинских размеров скалистый материк. Чуть сокрытый предрассветной дымкой и брызгами, он молчаливым гигантом, нерушимой стеной нависал над водой. Волны бились о его отвесные скалистые образования, злобно пенясь и закручиваясь, словно в досаде от того, что не удается их пробить. По мере приближения, начала вырисовываться зелень, но совсем не такая редкая и скромная, какая была на рифах. Пышность и буйство растительности не оставляло никаких сомнений — это она, это большая земля. — Мы это сделали…., — глухо прошептала Нирая, чуть дрогнувшим голосом, не веря собственным глазам. А потом внутри нее разорвался фейерверк самых светлых и чистых эмоций, будто все цветы на Пандоре разом зацвели или пышный костер в самую Долгую Ночь достал до небес, — у нас получилось! Оул´кту, мы это сделали! Девушка вскинула руки к небу, запрокинула голову и радостный клич вырвался из ее горла. Илу под ней качнулся, чуть подпрыгнул и хлопнул ластами по воде, подняв в воздух соленые брызги. Счастье переполняло их обоих. Нирая повторяла снова и снова. — Благодарю тебя, Великая Мать! Благодарю! За все-все-все тебя благодарю! Не чувствуя боли в натертых уже до крови руках, она в последний раз натянула упряжь и направила илу к материку, высматривая удачное место для высадки. Сделать это было непросто — слишком уж острые скалы и крутые склоны опоясывали материк, но все это было мелочью по сравнению с тем, какой путь им пришлось преодолеть. Измотанные, но живые и невредимые, Нирая и Оул´кту сделали то, что уже много-много столетий не делал ни один Меткайина. Этим стоило гордится. Высаживаясь на каменистый берег, покрытый темной, скользкой галькой, перестукивающейся всякий раз, как приходила волна, Нирая расстегивала седло на спине Оул´кту и думала лишь о том, что Великая Мать наблюдает за ней. Наблюдает с того момента, как она отплыла из Ава´атлу. Иначе не объяснить, как за все время их плавания на них не напал ни один хищник. Когда последняя деталь амуниции была снята, девушка оттащила все за валун, располагавшийся как можно дальше от берега. На случай, если будет прилив. Она не знала наверняка, получится ли у нее вернутся в поселение, но сохранить упряжь и скрыть свое прибытие точно стоило. Нирая бросила беглый взгляд на глухие, непроходимые заросли, в которые ей предстояло войти, а затем посмотрела на одиноко урчащего на мелководье Оул´кту. Нирая возвращается в воду, заходит по пояс, неприятно ступая на склизкие мшистые, не вызывающие никакого доверия, камни. Илу по обыкновению опускает мокрую, блестящую голову к девушке, чтобы та обхватила ее руками и соприкоснулась с ним лбом. Нирая прикрывает глаза, также поступает и Оул´кту. — Я не знаю, какие опасности таят здешние воды, и с моей стороны будет жестоко просить тебя остаться здесь и ждать, — илу издает тонкий приглушенный свист, выражая вовлеченность, — я отпускаю тебя, Оул´кту , теперь ты волен вернуться домой и рассказать всем о том, какой путь мы проделали, а можешь жить свободным, где пожелаешь Прощание с последним живым существом, связывающим Нираю с Ава´атлу, далось тяжелее, чем девушка себе представляла. Она нежно поглаживает его, всеми силами стараясь запомнить, какой он наощупь. Пальцы натыкаются на маленькие шрамы, почти такие же, как у нее на затылке. Все пережитые за последние сутки эмоции встали комом в горле. — Спасибо, что проводил меня, Оул´кту. Ты — мой дар от Великой Матери , — рука соскальзывает с головы водного животного, ставшего для нее не просто напарником по охоте, но настоящим другом. Они молча смотрят друг на друга в тишине, прерываемой лишь плеском волн о камни и свистом ветра. Нирая поправляет охотничий кинжал на поясе, идет к месту, где оставила седло и сумки, подбирает арбалет. Что-то подсказывало ей, что сеть с собой брать не стоит. Когда Нирая только входит в джунгли, она украдкой оборачивается через плечо — Оул´кту на берегу уже не было.

* * * * * * *

C момента повторного вторжения прошло два года. Целых два года с переменным успехом длилась партизанская война: атаки на линии снабжения, подрывы баз противника, засады в горах Аллилуйя. Много небесных людей полегло от стрел племени Оматикайя, и не мало на´ви пострадало от пуль. В этот раз человечество хорошенько подготовилось к своему эффектному возвращению на Пандору. Техники было подготовлено больше, люди вернулись злее. Джейк знал, что быстро эта война не закончится. Собственные сыновья быстро превратились в молодых воинов, научились обращаться с огнестрельным оружием и воевать плечом к плечу с другими членами клана, и все же Джейк старался не допускать участия Ло´ака и Нетейама в отрытых столкновениях с врагом. Вместо этого на них была возложена задача оказывать поддержку с воздуха и проводить разведку территории. Последним как раз и занимался сегодня старший сын Джейка Салли. Только делать это он должен был один, а не в сопровождении младшего брата вопреки приказу отца. Сделав вид, что летят на охоту, молодые Ло´ак и Нетейам вооружились луками, оседлали своих икранов и отправились вглубь джунглей, прямо к пограничным территориям, ловко маневрируя между толстыми ветвями раскидистых деревьев. Тревога не покидала Нетейама с того момента, как он сел в седло. Это была очень плохая идея, и он это прекрасно знал. Салли боялся вовсе не отцовского гнева или разочарованного взгляда матери. Это было тяжело вынести, но за все эти годы он как-то сдюжил. Хоть воин и не должен бояться, но он по-настоящему опасался угрозы, которая нависла над ними с момента прибытия людей в форме и оружием наперевес. Нависала так явно, что пренебрегать ею было полнейшей глупостью. Задача Нетейама как старшего беречь брата и сестер от опасности, а не брать с собой на разведку. Чем меньше Оматикайя участвуют в дозоре, тем тише удается двигаться и меньше внимания к себе привлекать. Они не могут рисковать членами отряда. Тем более, когда среди них есть твои родные. – Ох, и попадет же нам, Ло´ак – еще раз напомнил Нетейам, – ты уверен, что видел ночью огни в небе? – Я правду говорю, их было ровно три,– младший брат старался следить за полетом, но украдкой все же бросал взгляд на Нетейама , – в самый раз для одного вертолета землян: два на носовой части и один на хвостовой – Нам стоило предупредить отца, раз они уже к вагончику подлетают….Стой, давай здесь, – Нетейам начал плавно снижаться, заприметив подходящее дерево. Дальше они пойдут пешком. Икран делает пару коротких взмахов крыльями, и огромные жесткие когти цепляются за кору дерева. Охотники спешиваются на ветвях, внимательно оглядываясь по сторонам. С этого момента они должны сохранять тишину, и сообщать о своем перемещении и дальнейшим действиях, как учил отец, только жестами.