Бронированный

Райнер едва помнил, как сошёл с лодки, когда они вернулись в Марли. Он до сих пор регенерировал, из-за чего Зику пришлось практически вытаскивать его оттуда. Он видел марлийских чиновников, рассредоточенных по всей территории наряду с учёными, репортёрами и целой толпой других зрителей. От всего этого его голова заболела ещё сильнее. — Прошу, дайте ему пространства! — провозгласил Зик. — Нелегко быть тем, кто единственный вернулся с миссии! Это заявление вызвало шёпот среди толпы. Райнер заметил одного мужчину, который опустил голову и отступил. Он не мог точно сказать, но ему показалось, что это был мистер Леонхарт. Знал ли он, что его дочь была предательницей? Переход с лодки на сушу прошёл как в тумане. Он ничего не осознавал, пока спокойный голос не заговорил сквозь крики репортёров. — Благодарю, Зик. Теперь я его сама отведу, — он узнал бы этот голос где угодно. — Мама... — Я тут, — сказала Карина, легонько поглаживая его по волосам. — Давай, идём. Мой храбрый воин, ты не представляешь, как я счастлива снова тебя видеть. Наверняка сейчас он выглядел как ребёнок, цепляющийся за свою мать и пытающийся отгородиться от мира. Но в ту минуту ему больше ничего не оставалось делать. Следующее, что он отчётливо помнил, — это его мать, которая помогала ему сесть на кровать, прежде чем устроиться рядом. — Расскажи мне всё. — Не сейчас. — Это правда, что ты единственный вернулся живым? — спросила Карина, проигнорировав его просьбу. — Да, — ответил Райнер севшим голосом. Карина улыбнулась. — Это чудесно, Райнер! Я так тобой горжусь! Эти слова порезали его, как нож. — Что? — Я всегда знала, что ты лучший. И тот факт это доказывает. Мистер Леонхарт был так уверен, что его дочь станет героем, победившим дьяволов. А всё это время им был ты. — Они... Были моими друзьями. — Мне жаль, что ты их потерял, но это только к лучшему. Мы можем повысить наш статус. Ох, Райнер, ты сделал всё, что нужно, даже больше! — В том, что я вернулся один, нет ничего хорошего. — Что вообще случилось с ними? Ты оставил дочь Леонхарта, сына Гувера и старшего Галлиарда, так же? — Марселя съели, — из глаз Райнера снова потекли слёзы. — Бертольда раздавили. А Энни отвернулась от нас. — Но ты же вернулся. Вот что имеет значение, — прошептала Карина. — Понимаю, тебе сейчас грустно, но ты почувствуешь себя лучше после небольшого отдыха. — Ты не понимаешь, — сказал Райнер, взглянув на неё. — Это провал. Я их потерял. — Это вовсе не провал, ты сделал самое главное. Ты был воином. — В этом нет ничего хорошего! — крикнул Райнер. — Они были такими же детьми, как и я, когда мы отплывали! — И ты повзрослел, — Карина смахнула слезу. — Вырос таким чудесным человеком. — Хватит хвалить меня. — Почему? — спросила Карина. — Ты наконец-то это сделал, Райнер. Ты проявил себя. Чувство предательства снова захлестнуло Райнера. Это... Это была не та женщина, которую он запомнил. Та, кто сейчас сидела рядом с ним, больше волновалась за их статус почётных марлийцев, и предпочитала такой исход миссии. Она улыбнулась, улыбнулась, когда услышала, что Энни стала предательницей. Это действительно была его мама? — Я хочу побыть один. Сейчас, — сказал Райнер. — Почему? — спросила его мать. — Мы должны это отпраздновать. — Пожалуйста. — Ладно, — вздохнула Карина. — Присоединяйся к нам, как только будешь готов, — она поцеловала его в макушку, перед тем как уйти. После этого Райнер не сказал ей ни слова. Вскоре он осознал, что начал перебирать свои воспоминания из детства, пытаясь понять, действительно ли его мать заботилась о нём. Райнер не должен был сомневаться в этом, он любил её, но после всего... Было необходимо убедиться. И от того, что он понял, стало только больнее. — Давай, — сказал Райнер, рывком поднимая Галлиарда на ноги. — Я и сам бы справился! — рявкнул Галлиард, последовав за Райнером, когда они бежали прочь от пляжа. — Куда мы идём? — Туда, где можно скрыться. — А точнее в отличное местечко для встречи с твоим парнем. — Всё не так, Галлиард. — Райнер, сейчас ты выглядишь живее, чем за последние месяцы, — закатил глаза Галлиард. — Это не я здесь тупой. — Мы подождём немного. Неважно, появится он или нет. Райнер солгал. Это было очень важно. — Офигенная идея, прямо так и горю желанием остановиться на открытом месте и дождаться момента, когда нас схватят. — С тобой постоянно будет так сложно? — спросил Райнер. Галлиард действительно начинал действовать ему на нервы. — Возможно, я просто указываю на очевидные недостатки твоего плана. — Отлично, тогда новый план, — сказал Райнер, прикусив руку. Галлиарда сбило с ног, после чего перед ним встал Бронированный титан. — Какого хрена ты тво... — у Галлиарда не было возможности закончить вопрос, поскольку Бронированный запихнул его себе в пасть. Наконец-то тишина. Райнер перешёл на бег трусцой. Он хотел добраться до леса, который, как ему было известно, окружал весь остров, кроме этой береговой линии. Лес даст им больше укрытия и времени, чтобы обдумать свой следующий ход. Ветви хрустели и гнулись, когда Бронированный задевал их, поляны в лесу были не такими большими, чтобы титан мог свободно передвигаться. Наконец, он остановился на подходящей поляне, открыл пасть и вытащил Галлиарда. Титан осмотрел его и удовлетворенно фыркнул, когда увидел, что он молчал с широко раскрытыми от ужаса глазами. Он бросил его на землю. Подлый поступок, но Райнер не собирался разбираться с этим всю миссию. С тех пор, как Галлиард потерял Марселя, он стал по-ребячески агрессивнее, более колким, да и вообще большим говнюком. Райнер понимал, что это был его способ справляться с навалившимися трудностями, но уже терял то немногое здравомыслие, которое у него ещё осталось. — Ты... — наконец прохрипел Галлиард. — Хуёвый человек... — он услышал, как Бронированный титан издал странный скрежещущий звук, напоминающий смех. Перекатившись на бок, Галлиард отворачивался от Райнера, пока не смог взять себя в руки. Первобытный ужас, который он испытал в тот момент... — Так это... Это то, что видел и чувствовал мой брат, умирая? Райнер прекратил смеяться из-за этих слов. Проклятье. Галлиард разыграл это как профессионал, и теперь он чувствовал себя виноватым. На какое-то время они погрузились в тишину, пока Галлиард постепенно приходил в себя. Райнер был втайне доволен тем, что таким образом тянет время. Конечно, наносить травму своему товарищу было не самым хорошим способом протянуть время, но... Похоже, всё сработало. Лес был тихим и спокойным. Он чувствовал дуновение ветерка на не покрытых бронёй частях своего тела. Райнер отказался от покрытия в некоторых местах, потому что не видел необходимости защищаться, по крайней мере, до тех пор, пока Галлиард не сориентируется. Всякий раз, когда он думал, что нашёл подход к Галлиарду, тот удваивал то поведение, которое демонстрировал в детстве. Теперь он был менее уверен в себе, но казалось, что прошлое повторяется. Габи клялась Райнеру, что Галлиард крутой, сильный, уравновешенный и заботливый, но он был не очень-то в этом уверен. Единственный раз, когда он, возможно, увидел эту сторону Галлиарда, было время, когда они провели два месяца вместе перед Шиганшиной. Тогда Галлиард работал вместе с ним и даже поддерживал его, когда они сбегали с острова. Но как только Райнер спрятался от всех, Галлиард перестал пытаться. А пытался ли он вообще? Были ли его попытки остановлены по вине Райнера? Он не знал. Не похоже, что Галлиард собирается поговорить о своих чувствах. Он был настолько погружён в мысли, что почти не заметил, как позади него замедлились и остановились чьи-то шаги. Он услышал приглушённый звук, как будто кто-то упал на землю. Райнер и понять не успел, был ли это враг или союзник, как вдруг услышал голос: — Райнер... Это ты? Скрипнув бронёй, Райнер повернулся в сторону источника голоса. Всё его тело чуть не обмякло от облегчения. Бертольд с измазанными грязью брюками сидел перед ним на коленях. Он был в полном беспорядке, сильно вспотевшим, слегка дрожащим, слёзы ручьём текли по его лицу, но Райнер ещё никогда не видел зрелища прекраснее. Бронированный медленно направился к нему и опустился на колено. Он был реальным? Он не был галлюцинацией? Галлиард, казалось, никак на него не отреагировал. Не сосчитать, сколько раз за последние шесть месяцев ему мерещился Бертольд, поэтому он не мог в данный момент сказать точно, был ли он настоящим. Бронированный неспешно протянул к нему руку. Бертольд, засмеявшись, протянул свою в ответ и прижал к ладони титана. Реально. Это было реально. Он был реальным. Галлюцинации тут не при чём. Это было реально. Галлиард услышал скрип металла и вскрикнул от удивления. Он слегка повернул голову и увидел, как Бронированный, подхватив Бертольда, тычется в него носом, тычется, блять, в него носом, как будто он хренов щенок. Бертольд звонко хохотал и просил Райнера остановиться, но Галлиард был уверен, что на самом деле он этого не хотел. А он лежал в стороне от них, на боку, в грязи. У него возникло внезапное желание уйти, просто убраться прочь, как и сделал до этого, когда впервые услышал о смерти брата. Сбежать, чтобы успокоиться и не совершать импульсивных поступков, кои он совершал всегда. — Райнер, Райнер, эй! — протестовал Бертольд, продолжая смеяться. — Что ты делаешь?! Бронированный издал низкий рокочущий звук, который, как понял Бертольд, был наполнен счастьем. Он тыкался в него носом, стараясь быть осторожным. — Ладно, ладно, хватит! — Бертольд вытер глаза, но на замену старым слезам пришли новые. Бронированный опустил его и нежно провёл пальцем по его щеке. Он остановился и, выпустив пар, Райнер вышел наружу и в спешке чуть не свалился с собственного титана. Все попытки перестать плакать были тщетны, ведь как только Бертольд встретился со взглядом Райнера, глаза снова наполнились слезами. В это же мгновение Райнер бросился к Бертольду, сбил обоих с ног на мягкую землю, обвил руками и прижал к себе. — Господи, Райнер! — крикнул Бертольд. — Полег... — Райнер прильнул губами к его губам, прижимая его себе так близко, как только мог. Галлиард молча наблюдал за тем, как два влюблённых дурачка катались по лесной земле. Засунув руки в карманы, он выбрал случайное направление и пошёл. Пар от тела Бронированного титана поможет ему найти дорогу назад. Ещё одной секунды он не выдержит. В глубине души он был рад за этих двоих и тому, что Бертольд оказался живым, но счастье затмевала душевная боль. Такая, что её невозможно было терпеть. Смерть Марселя вонзилась в его сердце зазубренным клинком, и сейчас он начал вращаться. Да, человек, которого Галлиард потерял, никогда не вернётся. Вселенной просто нравилось обходиться с ним снисходительно. — Бертольд, — сказал Райнер между поцелуями. — Скажи, что ты реален. — А? — Прошу, скажи это. — Хорошо, я реальный. Всё это реально. Палка, упирающаяся мне в бок, реальна. Райнер расхохотался, наконец слёзы полились из его глаз тоже. Он откатился вместе с ним в сторону и прижал лицо к шее Бертольда, смех мигом сменился сдавленными рыданиями. — Воу, воу, эй. Это же я плачу, как дитя, помнишь? — сказал Бертольд. — Прости меня, Бертольд. Мне так, так жаль. Меня не было рядом. Когда ты во мне нуждался, меня не было рядом. Бертольд, мне так, так, так жаль. Я никогда не прощу себя за то, что тогда не пришёл. Боже, я думал, что ты умер. Я правда... — его голос оборвался. — Правда думал, что тебя больше нет. — Я тоже так думал, — тихо произнёс Бертольд. — Я думал, что Зик передал твоего титана... — он крепче обнял Райнера, поглаживая его спину. — Всё хорошо, я не мёртв, и ты тоже. Мы в порядке. Мы оба в порядке, — он знал, что это не совсем так. Несомненно, что ментально им двоим было намного хуже, чем в последний раз, когда они виделись, но Бертольд что-то почувствовал. После нескольких месяцев оцепления он наконец-то почувствовал ошеломляющий прилив эмоций, которые грозили снова привести его в оцепенение, но он не мог их подавить. Эта способность чувствовать дала ему малейшую надежду на то, что его жизнь, наверное, стоит того, чтобы снова взять её под контроль. — Мне так жаль... — Ш-ш-ш-ш, всё хорошо, — сказал Бертольд. — Я прямо здесь, не мёртв. Я хоть и сказал уже об этом, но, как по мне, это своего рода основная тема. Я не мёртв... Ура, типо? Блин, я опять несу чушь. Я, эм, лучше заткнусь... — Не надо, — Райнер поцеловал его снова. — Никогда не замолкай, мне нравится, как ты говоришь. Это очаровательно, когда ты запинаешься. Ты самый милый и обворожительный человек на земле, и я не хочу, чтобы ты замолкал. — Ага, до тех пор, пока я снова не скажу тебе что-нибудь саркастичное, — улыбнулся Бертольд. — Я скучал по тебе, — Райнер положил голову на плечо Бертольда. — Так по тебе скучал... — Я тоже. Чёрт, я только перестал плакать... Райнер провёл ладонью по лицу Бертольда. — Лучше? — Нет! — засмеялся Бертольд. — Ты сделал только хуже, теперь на моём лице грязь. — Мы оба в грязи, так что ничего страшного. Бертольд снова улыбнулся. — Хотя меня это не так уж сильно и волнует. — Хорошо, ведь мы будем лежать здесь вечно, — сказал Райнер, снова поцеловав его. Столько всего надо было сказать, о стольком поговорить, но в тот момент всё, в чём они нуждались, — это присутствие другого. Никто точно не знал, как долго они лежали здесь так, прижавшись друг к другу, пока прохладный ветерок обдувал их лица, но как только они сели, последний пар от Бронированного титана унёсся по ветру серебристым вихрем. — Давно я так много не плакал, — сказал Бертольд, вытирая глаза. Скорее всего, к этому времени они уже покраснели и распухли. — Постой, тереть их вот так вредно, — Райнер взял его за руку. — К тому же, как по мне, ты выглядишь горячо. — Тебе кажется. — Я всегда думал, что ты горяч, — сказал Райнер, поцеловав его ладонь. — Честно говоря, я хочу смотреть на тебя вечность. — А ты выглядишь очень хорошо, — сказал Бертольд. — Ты... Ты каким-то образом стал более мускулистым? — Не знал, правда что ли? — ухмыльнулся Райнер. — Нравится? — Нет, ни капельки, — закатил глаза Бертольд. — И от бритья, похоже, отказался. — Я был так подавлен, потеряв любовь всей моей жизни, — Райнер слегка ткнул Бертольда в плечо и усмехнулся, когда тот покраснел. — Я побреюсь, когда появится возможность. Тебе не нравится? — Райнер, мне совершенно всё равно, как ты выглядишь. Главное, что ты здесь, — рассмеялся Бертольд, обхватив лицо Райнера руками. — Хотя... На самом деле, это не так плохо... — Тогда не буду бриться, — усмехнулся Райнер. Бертольд наклонился вперёд и поцеловал его, прежде чем отстраниться и извиниться. — Знаешь, тебе не обязательно постоянно извиняться за то, что делаешь ход первым. — Я не хочу нарушать какие-либо границы, или делать что-то странное, или... — Ладно, ладно, понял, — захохотал Райнер. — Просто знай, что мне это нравится. Так, мысль. — Заметил. — Ты стал выше? — Надеюсь, что нет. Я почти не изменился, — пожал плечами Бертольд. — Извини. — Абсолютно нет. Тебе запрещено за это извиняться. — Кто сказал? — Я, очевидно же. — Хотелось бы увидеть, откуда у тебя такие полномочия. — Проклятье, у меня нет с собой моего сертификата. Наверняка оставил в своём титане. — Позор. — Ты тоже хорошо выглядишь, — сказал Райнер. — Врёшь, я хреново выгляжу, — засмеялся Бертольд. — Имир буквально сегодня сказала, что я выгляжу, как труп. — Очень привлекательный труп. — ...Мне не нравится подтекст, стоящий за этим. — Чего? Ой, блять, нет! Это прозвучало не совсем так, как в моей голове! Бертольд расхохотался, прислонившись к Райнеру. — Да, наверно, не самая лучшая твоя реплика. — И всё-таки, ты выглядишь чутка по-другому. Твои черты лица стали более чёткими. Это горячо. — Нет, хватит, без этого давай, — сказал Бертольд, покраснев ещё сильнее. — А почему нет? Не нравится, когда я тебя так называю? — поддразнил Райнер. — Мы не виделись полгода! — возразил Бертольд. — Можно было не возвращаться к поддразниваниям! Полгода... Не верится, что прошло так много времени... — К сведению, если б я знал, что ты жив, то сразу же прибежал бы сюда. Нашёл бы способ стать рыбой-титаном или типа того. — ...Или просто приплыть на лодке? — А, да, тоже подойдёт, — засмеялся Райнер. Бертольд хихикнул, перед тем как замолчать. — В чём дело? — Ты правда считал меня мёртвым? — спросил Бертольд. — Я не видел тебя лично, но Пик и Зик сказали, что всё плохо. Ты потерял половину своих конечностей, а всё тело было раздроблено. Зику показалось, что ты не дышал, и поэтому он подумал, что ты всё равно бы умер через несколько минут, — сказал Райнер. — Я жалею, что не увидел тебя. Может, это было бы лучше, чем те ужасы, которые вырисовывались в моих кошмарах. — Всё было не так плохо, — сказал Бертольд. — Я просыпался несколько раз, и одного промежутка было даже достаточно для прогулки по Шиганшине... А потом я потерял сознание на неделю, как только у меня потекла кровь из носа... Но сейчас со мной всё нормально. — Я рад. Боже, я так рад. — Я не совсем был уверен, что ты мёртв, — признался Бертольд. — Я сказал себе, что это так, потому что не хотел тешить себя маленькой надеждой лишь для того, чтобы снова тебя потерять... Прости. — Не надо, я сделал то же самое, когда Кольт предположил, что ты ещё можешь быть жив. А ведь он провёл кучу математических расчётов и всё такое, чтобы это доказать. Было жутко. Бертольд усмехнулся: — Скучаю по нему. — Он по тебе тоже. — Как вообще остальные поживают? — спросил Бертольд. — Все ли ещё... — Живы? Да. Кольт так и остался Кольтом, плюс, он стал секретарём Зика и одновременно воспитывал остальных из нас. Пик стала тише после Шиганшины, но у неё всё в порядке. Мини-воины отлично справляются. Удо так вообще вышел из своей раковины. Он пообещал мне, что если ты правда окажешься мёртвым, то он заберёт Колоссального себе и поделится со мной каждым твоим воспоминанием. — Оу-у-у, никогда не думал, что вторжение в личную жизнь будет таким очаровательным. — Какой же ты придурок, — засмеялся Райнер. — Потеря тебя и Энни очень сильно ударила по Фалько. Зофию трудно понять. Я вроде как начал называть её мини-Энни. Кстати, как она? — Так и осталась Энни. И это хорошо. Недавно она сломала мне руку во время спарринга и перекинула меня, когда я попытался с ней поговорить, а позже расспрашивала о моей сексуальной жизни. — С ней точно всё в порядке, — улыбнулся Райнер. — Габи говорила, что плачет по вам каждую ночь. — ...О боже, теперь мне плохо. — Не надо, ты много для неё значишь. Она будет так рада услышать, что ты жив, — сказал Райнер. — Все будут. — Подожди, а кто пришёл с тобой? — спросил Бертольд. — И с Галлиардом всё в порядке? — Чего? А, да, всё в порядке. Я как раз с ним и пришё... Блять! — Райнер огляделся вокруг и снова выругался, когда Галлиарда нигде не было видно. — Мне следовало посадить его на поводок! — Он бы его просто перегрыз, — сказал Бертольд. — Уверен, он не ушёл так далеко... О нет. — Что? — Чёрт, Имир же сказала, что пойдёт искать меня, если я скоро не вернусь. Ты не думаешь... — О нет, — сказал Райнер, и они оба вскочили на ноги. — Мы должны разделиться... — Да, должны... — двое посмотрели друг на друга. — Нет уж, дудки. — Да, тоже не хочу, — признался Бертольд. — Что ж, давай искать его, — сказал Райнер. — Здесь вокруг есть люди? — Не должны быть. — Ну, в таком случае... ГАЛЛИАРД! ТАЩИ СВОЙ ЗАД ОБРАТНО! — Я бы не вернулся, если бы кто-то кричал на меня вот так. — ГАЛЛИАРД! ТАЩИ СВОЙ ЗАД ОБРАТНО! У МЕНЯ ЕСТЬ ПЕЧЕНЬКИ! Лучше? — Весьма, — улыбнулся Бертольд, вопреки беспокойству. — Но как только он узнает, что никакого печенья нет и в помине, даже Бронированный вряд ли выдержит эту ярость, — хихикнул Бертольд. — На этот риск я готов пойти. *** Имир с самого начала знала, что что-то не так. Учитывая те дни, когда Бертольд почти не на что не обращал внимания, он должен был увидеть нечто важное, раз так сильно отреагировал. Она решила дать ему пятнадцать минут, прежде чем отправиться за ним. Как только он исчез из поля зрения, она поняла, что отпускать его одного было плохой идеей. Она сожалела об этом каждую из этих пятнадцати минут, но всё равно оставалась на месте. Когда-то Имир поклялась никогда не нарушать обещаний, какими бы обыденными они ни были. Поэтому она осталась. Как только прошло ровно пятнадцать минут, Зубастый помчался по местности в том направлении, куда ушёл Бертольд. Конечно, она быстро его догонит. Как далеко он ушёл? Кратер. Имир чуть не упала прямо в него. Слава богу, никто этого не увидел. Он был слишком мал для превращения Бертольда. Это должен быть кто-то другой. Энни? Она пришла проведать его? Или Эрен хотел посмотреть на корабли? Она не могла сказать точно. Зубастый продолжал двигаться вперёд, ища свою цель, как вдруг землистый запах грязи ошеломил её чувства, временно заставив потерять след, по которому она шла. Имир узнала, что у каждого есть свой запах, а у обладателей титанов он был ещё отчётливее. От Женской особи пахло кровью, а от Колоссального исходил обугленный запах. Она чувствовала эти странные запахи только в своей форме титана. Она не знала, имеет ли это какое-то значение. Вся эта заварушка с титанами по-прежнему выбивала из толка. Но суть оставалась прежней. Имир услышала ещё один запах Девяти титанов. Запах, которого не слышала уже долгое время, со времён Шиганшины. Металлический. Теперь всё обрело смысл. Почему она не поняла этого сразу же? Конечно, была только одна вещь, которая заставила бы Бертольда так отреагировать, или, скорее, один человек. Значило ли это, что Райнер вернулся? Что он жив? Имир испытывала смешанные чувства по этому поводу, основанные на том факте, что в их последнюю встречу он пытался сожрать её, а потом кричал о том, что прикончит её и друзей. Они определенно расстались не в лучших отношениях. На долю секунды Имир хотела вернуться к Энни. Если Райнер собирается с ней драться, то её жалкий титан уж точно с ним не справится, тем более она не знала, будет ли Бертольд на её стороне. Но всё-таки она отказалась от этой идеи. Для начала надо удостовериться, жив ли Райнер вообще. Несколько мгновений спустя она заметила пар, поднимающийся из густого участка леса, почти невидимый, и направилась в сторону его предполагаемого источника. Если дела будут плохи, она просто убежит. Пока ещё не один титан не смог сравниться с ней по скорости. По крайней мере, у неё было одно преимущество. Она перепрыгивала по веткам деревьев — её титан был отлично приспособлен к такому виду передвижения. Чем ближе Имир подходила, тем гуще становился пар. Она почти добралась до него, как вдруг услышала хруст ветки. Замедлившись, девушка принялась искать сломанную ветку и поняла, что источником звука была вовсе не она. Кто-то шёл под ней, переступая через упавшие ветки. Она посмотрела вниз... Её сердце остановилось на краткий миг. Это он. Он здесь. Почему он здесь?! Раз он здесь, то весьма вероятно, что Райнер тоже здесь, хотя они никогда не были по-настоящему друзьями... Она уже проникала в мысли Марселя. Имир уже выдала себя? Стоит ли ей показаться? Она хотела поговорить с Порко с глазу на глаз, но не знала, как он это воспримет. Она хотела было отказаться от этой идеи, как вдруг мельком увидела его выражение лица. Оно было опустошённым, а сам он выглядел несчастным и полностью охваченным отчаянием. Она никогда не видела такого ранимого взгляда в его глазах. Прежде, чем она смогла сделать выбор, инстинкты Марселя сделали его за неё. Имир опустилась на землю прямо позади Порко перед тем, как рациональная часть её сознания поняла, что это ужаснейшее решение. На мгновение Порко был ошеломлён, а после черты его лица исказила ярость. — Ты, — сказал он. — Подожди, — сказал Зубастый. — Давай... Поговорим. — С чего это? — У... Меня... Воспоминания... Марселя... — Ты права, — Порко опустил голову. — Да... Давай сначала поговорим. Имир была удивлена. Всё прошло гораздо лучше, чем она думала. Она медленно приблизилась к нему, не желая напугать... Раздался выстрел, и Имир ослепла на один глаз. Зубастый взревел, когда ему прострелили и второй глаз. Конечно, Порко не сдался бы без боя! Она должна была знать, что он готовился атаковать, ослабляя её бдительность! Она почувствовала, как что-то холодное прижалось к её затылку. Ох... — ГАЛЛИАРД, НЕ НАДО! — внезапно послышался знакомый голос. Имир думала, что больше никогда его не услышит. Она услышала, как Галлиарда повалили на землю, он ругался, сопротивляясь нападавшему. — Ты совсем охуел что ли?! Помоги мне! Зубастый прямо здесь! — Подожди секунду! Имир высвободилась из титана, тяжело дыша. Её чуть не убили или, по крайней мере, чуть серьёзно не ранили из пистолета. Ей действительно, действительно нужно было вести себя осторожнее. Бертольд, чьё лицо и одежда были измазаны грязью, помог ей подняться. — Что, чёрт побери, с тобой стряслось? — спросила она, приподняв бровь. — Галлиард, просто успоко... АЙ! — крикнул Райнер, когда Галлиард ударил Райнера локтем в нос, сломав его с хрустом. Наконец-то освободившись, он поднялся на ноги и поднял свой пистолет. — Серьёзно?! — Ты напал на меня первым! — прошипел Галлиард, переводя взгляд с одного на другого. — Ты что, защищаешь эту суку?! Ты же говорил, что пытался убить её! Так почему сейчас оставляешь её в живых?! — Да, Райнер, об этом, — сказала Имир, успев свирепо взглянуть на него лишь на краткий миг, прежде чем улыбнуться. — Итак, ты живой, — он тоже был измазан грязью. — Вы вдвоём только что трахались друг с другом? — Вы издеваетесь?! — крикнул Галлиард. — Да нет же! — сказал Райнер. — Мы были на земле, а на земле грязь. Всё просто. — Но что вы делали на земле? — спросила Имир. — Что, блять, здесь происходит?! — крикнул Галлиард. — Райнер, Бертольд, кто- нибудь из вас, помогите мне! — С Райнером произошла какая-то перемена. Темноглазый воин исчез, его заменил незнакомец, который относился к убийце его брата как к другу. — Я не понимаю... — Опусти пистолет, Галлиард, — мягко сказал Бертольд. — Она союзница. — Не неси бред! — Ты не хуже меня знаешь, что чистые титаны не могут совладать со своими инстинктами, — сказал Райнер. — Она не намеревалась убить его. — Может быть, это и так, но она по-прежнему причина его смерти. Намерения не воскрешают мёртвых. Имир сделала шаг назад, подняв руки вверх в знак капитуляции. — Это моя вина. Не знаю, о чём я вообще думала. Наверно... Я просто очень хотела тебя увидеть. Я скучала по тебе, Порко. Постойте, это же были не её слова, да? Они впервые разговаривают лицом к лицу... Или нет? К её удивлению, глаза Порко наполнились слезами. — Он там, ведь так? — Он там, — отозвался Райнер. — И если бы ты заткнулся и выслушал меня хоть раз, я бы это сказал. Имир спасла нам жизни, она добровольно согласилась умереть ради нас. Ей можно доверять. — Тогда почему ты пытался убить её?! — О чём ты? — спросил Райнер. На мгновение на его лице промелькнула паника. — Подождите, подождите, стойте. — О нет, — тихо сказала Имир. — Райнер... Что ты помнишь? — Я просыпаюсь и слышу, как Зик говорит мне, что ты погиб. После того, как я вернулся домой, прошло шесть месяцев... Так это были не сны... — Чего? — сказал Галлиард. — Мне снились сны обо всех вас. Или, по крайней мере, помнил, что мы были друзьями. Я думал, что это никак не может быть правдой... — Так ты хочешь сказать... Что был воином полгода?! — крикнула Имир. — Я... Я думаю, да, — ответил Райнер. Ему стало дурно. Он же ещё кого-то пытал, не так ли? А что он вообще здесь делал? Вроде как выполнял миссию, но он не знал, в чём именно она заключалась. — Это то дерьмо, которое промывает мозги? — потребовал ответа Галлиард. — Это заставило Энни перейти на другую сторону?! — Чего? Какая ещё промывка мозгов? — спросила Имир. — Энни перешла на другую сторону, потому что Зик псих, который хотел убить Бертольда. Никому из нас тут не промыли мозги, кроме, может быть, тебя. — Тогда что, блять, с ним не так?! — крикнул Галлиард, когда Райнер потёр переносицу, борясь с головной болью. — Не уверен, — отозвался Бертольд. — Всё дело в его психическом состоянии, он сломался под давлением. Честно говоря, мы все сломались после Марселя и всего того, что сделали. Видимо, возвращение на остров вызвало это снова. Или, может, это никогда и не прекращалось, поскольку он так долго был воином... — Постой, — медленно произнёс Райнер. — Зик пытался убить Бертольта? Я думал... Я думал, что это Эрен убил его. — На самом деле я пытался защитить Эрена. Сожалею ли я об этом? Немного, наверно... — Постой. Мысли, принадлежащие солдату и воину, вихрем проносились в его голове. На чьей он стороне? Что за стороны такие? Он не понимал, не мог понять... — Эй, всё хорошо, — сказал Бертольд, потирая его руку. — Возвращайся с нами. — Ни за что на свете! — крикнул Галлиард. — Райнер, раз хочешь стать предателем, как остальные твои хреновы товарищи, то валяй. По крайней мере, Марсель умер до того, как опустился до такого дна. — Не могу, — покачал головой Райнер. — Я не знаю, что сделаю, когда вернусь туда. Мне нужно... Я не знаю, что мне нужно... — Меня, кстати, зовут Имир, — сказала Имир, взглянув на Галлиарда. — Разве я спрашивал?! — застонал Галлиард. — Райнер, тебе нужно пойти со мной! Я знаю, я-то знаю. Очевидно, что ты предпочтешь своего ненаглядного и подругу-дьяволицу, но выслушай меня! Они могут лгать тебе без твоего ведома! Чёрт, да и они могут не знать! Нам нельзя исключать возможность промывки мозгов. Я приехал на этот долбанный остров с тобой, и поэтому ты должен быть уверен, что можешь доверять мне больше, чем им! Мои воспоминания не испорчены! — Они не... — Королевская семья может испортить воспоминания! Прародитель тоже может! Ты не знаешь, что сделали с Энни и Бертольдом! И да, не то чтобы я не рад тебя видеть, — сказал Галлиард. — Я рад, что ты живой. — Спасибо, я тоже, — пробормотал Бертольд. — Хотя не исключаю, что тебе всё-таки не промыли мозги, — добавил Галлиард. — Ты совсем не вырос, не так ли? — спросила Имир, приподняв бровь. — Ты не можешь знать, потому что тебя нет в живых! — крикнул Галлиард. — Не ты, я про тебя, что внутри тебя... Знаешь что, в пизду всё это! Райнер, пойдём. — Думаю, тебе стоит пойти, — тихо произнёс Бертольд. — Наверно, так будет безопаснее для тебя. У стен возникли некоторые... Проблемы. — В виде гражданской войны. А веселья-то сколько, — закатила глаза Имир. — Но он прав. Вам двоим лучше залечь на дно. — Я могу вернуться с ва... — Нет, не можешь, — сказала Имир. — Люди заметят пропажу Колоссального, блять, титана, одного из наших величайших оружий. — Веский аргумент, — сказал Бертольд. — Как насчёт этого, — предложил Галлиард. — Мы встретимся в том месте, где встретились в прошлый раз. Приведите Энни тоже. Пришло время каждому воину на этом острове поговорить лицом к лицу. Мы выслушаем друг друга, как в старые добрые времена. Как только мы поймём обе стороны, будем двигаться дальше. На мгновение Галлиард стал будто тем человеком, каким он был до того, как узнал о смерти своего брата. Райнер понял, что, возможно, недооценивал его. — Ладно, — Бертольд сжал руку Райнера. — Я обещаю, что приду, хорошо? — Я тоже приду. Райнер не знал, сможет ли позволить Бертольду снова уйти сразу после того, как вернул его. — Встретимся через два дня, — сказал Галлиард. — Таким образом, у нас будет время сориентироваться, а у вас — вести себя нормально и ввести Энни в курс дела. Райнер, нам пора идти. — Могу я взять с собой Марко? — спросила Имир. — Кто такой, блять, Марко? — спросил Галлиард. — Долгая история, — хором ответили Райнер и Бертольд. — В любом случае, мне сейчас плевать. Райнер, мы уходим. Прямо сейчас, блять, — сказал Галлиард. — Бертольд, сука, которую я в конце концов прикончу, было приятно встретиться. Райнер и Бертольд переглянулись, не зная, что сказать. — Через два дня, — сказал Бертольд. — Тогда скоро увидимся. — Я буду ждать те... — Это не ёбанная сказка! Идём! — крикнул Галлиард. — Я люблю тебя, — сказал Райнер — Через два дня. — Я тоже тебя люблю. Увидимся через два дня. — Я ухожу! С тобой или без тебя! — Боже, Галлиард, если ты когда-нибудь задумывался, почему одинок, то вот почему! — Райнер бросил последний взгляд на Бертольда, прежде чем догнать своего невольного напарника. — Нам тоже пора идти, — сказала Имир. — Да... Эм, ты в порядке? — Да, что такое? — спросила Имир, быстро отвернувшись. — Ты плачешь? — Возможно. Видеть Порко, разговаривать с ним, даже если он меня ненавидит... Проклятье, я не знаю, что со мной происходит. Марсель во мне хочет схватить его за голову и нежно потрепать. Остальная часть меня хочет врезать ему, а затем держаться на расстоянии. — ...Вы, ребята, чем-то похожи, — сказал Бертольд. — Ага, начинаю замечать, — вздохнула Имир. *** — Итак, — сказал Галлиард. — И что дальше? — Что дальше?! Что ты имеешь в виду? — Думаешь, у меня есть целый план?! Это Кольт стратег, а я всего лишь выбиваю дерьмо. Как ни крути, это всё, на что я гожусь. Райнер глубоко вздохнул. — Как ты сказал, мы встретимся с ними через два дня, однако не будем просто сидеть, сложа руки. Мы прощупаем почву, поймём, что происходит. Мне нужно знать причину этой гражданской войны... И ты прав. Нам не известно, промыли ли им мозги. — Ладно, это хорошо. Теперь у нас есть план. — Есть, — кивнул Райнер. — Между тем, — сказал Галлиард. — Вот тебе вопрос. — Давай. — Какова цель гражданской войны? — ...Чтобы контролировать стены? — Но что будет потом? — Полагаю, это зависит от победителя. — Именно, — сказал Галлиард. — И на чьей, по-твоему, стороне Эрен Йегер? Райнер почувствовал, как к горлу подкрадывается тошнота. — На той же, что Бертольд и Имир. — Да, это я и понял. Гражданская война — наш отличный шанс, её можно использовать как прикрытие, чтобы найти титана-Молотобойца. Мы уже знаем, где все остальные титаны: они на одной стороне. Как только у нас будет Молотобоец, мы сможем сражаться против Йегера. — Ты хочешь... Присоединиться к битве? — Только подумай, — сказал Галлиард. — На стороне Йегера четыре титана, а у другой стороны нет ни одного. Они наверняка в отчаянии, а это значит, что они сто процентов пропустят двух титанов прямо в высшие ряды, где находится вся информация. Мне похуй, кто победит в этой дурацкой войне. Я хочу сказать, что это наш шанс вернуть титанов, узнать больше о Прародителе и усилить Марли, и всё это в одной миссии. — Но для начала нам необходим Молотобоец, — сказал Райнер. — В точку, а ты всё-таки учишься, — усмехнулся Галлиард. К своему удивлению, Райнер заметил, что улыбается в ответ. — Галлиард... Это хороший план. — Врёшь. — Не вру, мы только что прибыли на остров и уже завалены новой информацией. Тем не менее, ты нашёл путь, по которому можно будет идти. — И ты пойдешь по нему со мной? Даже если придётся сражаться против твоих друзей-дьяволов? — Я делал это раньше, так что смогу снова. — А как же Энни и Бертольд? Это заставило Райнера задуматься. — Ты действительно думаешь, что нам придётся? — Пока невозможно точно сказать, — ответил Галлиард. — Вот почему я хочу поговорить с ними, понять их. Это было немного сложно сделать во время предыдущей встречи. Признаю, я потерял самообладание. Моя вина. Но у нас появится ещё одна возможность. Ладно, чё ты на меня уставился? — Значит, это не было просто везением, — сказал Райнер. — Галлиард, которого я встретил после побега из стен, всё-таки существует. Я думал, что он всего лишь ребёнок-нытик. — Я не отрицаю, что у меня нет проблем с импульсивностью! Или проблем с гневом, или давних обид. — Я понял. — Просто поработай вместе со мной. — Галлиард, за что ты сражаешься? — спросил Райнер. — Что это за вопрос такой? — фыркнул Галлиард. — Серьёзный. Я был бы признателен за такой же серьёзный ответ. — Ладно, честно говоря, я не полностью доверяю Марли. Я вижу недостатки в её логике. Уверен, ты сейчас в шоке, — закатил глаза Галлиард. — Но это не отменяет того, что я союзник Марли, и это вряд ли когда-нибудь изменится. Я хочу завершить то, за что умер мой брат. Сделать так, чтобы его смерть не была напрасной. И кроме того... Я хочу положить конец проекту воинов. — Что? — Я не хочу, чтобы Габи, или Фалько, или кто-либо из этих спиногрызов унаследовал титана, — скрестил руки Галлиард. — Не хочу, чтобы им пришлось взрослеть, как нам. Я хочу, по крайней мере, дать им шанс на лучшую жизнь. Я не могу проложить им путь, но могу дать им шанс. А дальше уже им решать, что с ним делать. Если у меня получится сделать их мир хоть немного лучше моего, то оно того стоит. Райнер снова уставился на него. Не этого ответа он ожидал. — Дай-ка угадаю, ты представлял меня каким-то военным наркоманом? Что я сражаюсь ради сражений? Не буду врать, сражаться приятно. Но, по большому счёту, оно того не стоит. Может, для меня всё уже слишком поздно, но для них — нет, — пожал плечами Галлиард. — Что? — Это очень достойно восхищения. — Да, я не такой уж и козёл, — пожал плечами Галлиард. — Хотя я всё ещё козёл, и давай будем честны, мой сарказм — моё лучшее оружие, по крайней мере, до тех пор, пока я не получу Молотобойца. Потом посмотрим. — Ты продолжаешь меня удивлять. — Это, конечно, хорошо, но... Когда уже мы найдём хоть какую-то еду? — Я могу не есть несколько дней. — Но я-то не могу! — снова закатил глаза Галлиард. — Браун, клянусь... — Ладно, мы найдем что-нибудь поесть. И да, Галлиард. — М? — Не припоминаю, что я когда-нибудь по-настоящему благодарил тебя. За заботу о Габи. — Это коллективная работа. Мне помогали Пик и Кольт, Зик, очевидно, тоже. Она хороший ребёнок, чуть менее бесящая, чем ты. — Она тебя обожает. — Нет, она обожает тебя. Я всего лишь дешёвая замена. — Нет, это не так. Ты поддерживал её и не позволял стать тем, кем мы стали. — Ты что, не слушал? В этом отчасти была вся моя цель, — он пнул сосновую шишку. — И не пытайся помешать мне унаследовать Молотобойца. Я так усердно работал, чтобы стать воином, что с таким же успехом могу забить на работу и отслужить свой срок. На данный момент это практически моё право. — Ты прав, — вздохнул Райнер. — Хотя я был бы рад, если бы ты прожил долгую жизнь. — Извиняй, но нет. Тринадцать лет крутости — это всё, что мне нужно. Райнер хотел поднять тему о договоре, который заключили первые воины, кроме Порко. Возможно, сейчас было неподходящее время. Райнер понимал, что в данный момент должен позволить Галлиарду унаследовать любого титана, которого тот захочет. Никто лучше него не был подготовлен к этому. Но он не знал, может ли окончательно забыть про этот договор. Парень обещал Марселю сохранить его брату жизнь, но когда этот же брат был готов умереть за цели своего брата... Спать. Ему надо поспать. Хорошо хоть, что после того, как он узнал, что Бертольд жив, с этим проблем не будет. Ночные кошмары тоже могут исчезнуть... — Эй, а сосновые шишки съедобны? — спросил Галлиард, показывая на одну из них. — Я знаю, что ты специально сам себя отупляешь. — Что? Я? Нет, я же просто идиот, — закатил глаза Галлиард. И снова его поведение изменилось. В нём были те же насмешка и сарказм... Но в то же время он стал более игривым. Даже ласковым. Это был тот Галлиард, про которого рассказывала ему Габи. — Докажи это, съешь шишку. Галлиард осмотрел её, прежде чем перебросить через плечо. — Не, как-то не хочется, чтобы щепки впились мне в язык. — Спасибо, теперь я это представил. — Не за что. Райнер всегда испытывал чувство товарищества по отношению к Галлиарду, хотя оно скорее ощущалось как обязанность, чем что-то другое. Однако теперь ему начинало казаться, что между ними установилась настоящая, искренняя связь. Он не знал, станут ли они когда-нибудь друзьями. Между ними оставалось слишком много нерешённых проблем, и они решили игнорировать их в пользу миссии. Он не был уверен, что эти проблемы когда-нибудь полностью решатся, но осознал, что доверяет Галлиарду больше, чем раньше. Райнер надеялся, что тот чувствовал то же самое по отношению к нему. Галлиард внезапно подался вперёд, схватившись руками за голову. — Сука! — Что? Что случилось? — спросил Райнер. — Блять, — застонал Галлиард. — Ничего страшного. Со мной всё будет в порядке. — По твоему голосу так не скажешь. — Поверь мне, это пройдёт. Идём давай, нам пока нельзя останавливаться. — Это часто случается? — спросил Райнер. Это явно был какой-то симптом. — Да, типа того. Я к этому привык, — ответил Галлиард. Он двинулся вперёд, но его шаги стали нетвёрдыми. — Ты идёшь или нет? Может быть, это какая-то стрессовая мигрень? Райнер часто её испытывал, что только заставило его почувствовать ещё больше симпатии к Галлиарду. Он пошёл за ним, следя за тем, чтобы Галлиард не споткнулся и не врезался во что-нибудь. Он сдержит своё обещание Марселю и будет сохранять жизнь Галлиарду так долго, как только сможет. Хотя Райнер не знал, как долго это продлится.