Бронированный

Война походила на шахматную партию, вот к такому понимаю пришёл Леви. Конечно, она приносила больше грязи, и последствия от неё были намного хуже, но в конце концов война правда напоминала шахматы, где передвигают фигуры, пытаясь перехитрить другую сторону. — Ханджи, есть подтверждение от передовой команды? — спросил Леви. — Да, только что получила его, — ответила Ханджи, взглянув на зелёный дымовой сигнал в небе. — Они прорвали оборону. — Хорошо, а что насчёт команды Зубастого и Женской особи? — Команда Зубастого подала сигнал две минуты назад. Они на позиции и готовы. Команда Женской особи подала сигнал пять минут назад. Они тоже готовы. — Команды Колоссального? — Моблит, есть что-нибудь? — спросила Ханджи. Моблит покачал головой. — Пока нет. — Что насчёт команды Йегера? — Вот они, — сказала Ханджи, смотря, как в воздух поднимается ещё один столб зелёного дыма. — Теперь осталось ждать сигнал от команды Колоссального. — У них самая тяжелая работа. Логично, что она займёт много времени, — сказал Моблит. — Правильно, помощник командира Моблит! — весело сказала Ханджи. — Ты так хорошо рассуждаешь! Вот почему я повысила тебя! — Давайте уже, — пробормотал Леви. — Надо поскорее покончить с этой перестрелкой... Солдаты пробирались по полю боя, пока раздавались выстрелы. Битва человека с человеком была беспорядочной, трагичной и ужасающей. Имело смысл, что только один человек мог вести войска так, как было нужно. И один такой человек, словно пламя в море искр, возглавлял атаку. — Капитан Аккерманн, мы пробили большую часть обороны! Что нам теперь делать?! — Продолжать идти. Мы не отступим, пока Колоссальный титан не начнёт дышать нам в затылок. — Но, капитан... — Давай без «но, капитан»! — огрызнулся Кенни. — Я отдал те приказ, так что исполняй его! — Мне это не нравится, — сказал Леви из командной башни, откуда он, Ханджи, Моблит и несколько других офицеров наблюдали за происходящим. — Ты говоришь это каждый раз, когда он идёт в бой, и во все эти разы на него всегда можно было положиться, — сказала Ханджи. — Прошло два месяца с начала гражданской войны, а он не принёс ничего, кроме огромной помощи! — Это меня и беспокоит, — пробормотал Леви. Хотя главнокомандующий сначала отрицал причастность к попытке убийства два месяца назад, он быстро пошёл на попятную и инициировал широкомасштабную атаку на дворец. Разведчики и королева были вытеснены и застигнуты врасплох, и прежде чем кто-либо за пределами военных понял, что происходит, жители стены Роза и стены Мария вступили в войну с жителями стены Сина. Самые богатые из Сины вступили в союз с главнокомандующим, согласившись с его мнением о том, что использование титанов и молодой правитель приведут их к падению. Это была битва старых традиций против нового неизвестного, и стены погрузились в войну друг с другом. — Надеюсь, новое снаряжение держится хорошо, — скрестила руки Ханджи. — Мы с Пиксисом потратили целую вечность, придумывая новый дизайн. Комбинировать противопехотное УПМ-снаряжение с противотитановым УПМ-снаряжением было непросто, знаете ли! — Да, Ханджи, ты гениальна, мы поняли, — закатил глаза Леви. Он ненавидел всё это. Его обучали сражаться с титанами, а не с людьми. С тех пор, как выяснилось, что титаны всё это время были людьми, он не знал, что с собой делать. Леви не воображал себя командиром, но, когда Ханджи умоляла его разделить с ней эту роль, он уступил, просто чтобы она заткнулась. Он отказался принять официальный титул, но время от времени брал на себя роль командира, как сейчас. Многое изменилось с момента возращения Шиганшины. Смысл имело только то, что ему тоже придётся измениться. Но это, чёрт побери, не означало, что он должен быть доволен. События происходили одно за другим. Силы главнокомандующего выступили в полную силу, показав, что он готовился очень, очень долго, ещё до того, как выяснилось, что Хистория является истинной наследницей. Леви винил себя за то, что не замечал этого раньше. Эрвин ведь всегда уставал от главнокомандующего. Он должен был довериться его интуиции. Это ещё раз доказывало то, что Эрвин никогда не ошибался. Именно Энни Леонхарт изменила ситуацию с помощью не абы кого, а самого Кенни Потрошителя. Каким-то образом она связалась с ним и убедила его сражаться вместе с Равзедкорпусом и Гарнизоном. Кенни с радостью согласился, заявив, что «вернуться к старой работе намного лучше, чем херня с титанами», передав свои подпольные силы армии разведчиков. Он восстановил свою империю, собрав группу новых последователей. Мало того, Марли начала посылать крупномасштабные разведывательные флотилии для обследования острова. Два месяца назад Колоссальный помог установить противокорабельные препятствия и артиллерию — единственное, что в настоящее время сдерживает Марли. Если Леви будет честен с собой, это похоже на то, будто он играет в три партии шахмат одновременно. Первая партия с главнокомандующим, вторая с Марли, а третья со своими противоречивыми чувствами. Третья была, безусловно, самой сложной, и Леви не знал, чем она закончится, не говоря уже о двух других. Он не знал, закончатся ли они вообще. — Бах, бах, бах! — выкрикивал Кенни при каждом выстреле. — Капитан, зачем Вы это делаете? — спросил солдат. — Делаю что? — Создаёте звуковые эффекты. Разве пистолеты недостаточно шумят? — Так намного веселее, — ответил Кенни. — Бах, бах! — Мы гото... НЕ СТРЕЛЯЕТЕ! — крикнул Жан, когда Кенни резко повернулся к нему. — Я НА ВАШЕЙ СТОРОНЕ! — Да, точно, — Кенни опустил пистолет. — Неужто так сложно носить бейджики с именами или типа того? — Мы готовы, — договорил Жан. — Чертовски вовремя, — сказал Кенни, сделав три выстрела в воздух — его собственный сигнал. — Что они делают? — спросил вражеский солдат, смотря, как уходят разведчики. — Отступают? — спросил другой, смотря, как они покидают территорию. — Неужели мы... Победили? — он выстрелил в воздух из сигнального пистолета, объявляя их победу. Что-то взорвалось до того, как это успел сделать снаряд, и уничтожило солдат, когда по площади прошлись волны тепла. Кожа обуглилась, кости затрещали, и плоть отвалилась от того, что раньше было человеческими телами. Пока солдаты обсуждали свою победу, они не заметили одинокую фигуру, которая, присев на крышу, тихо считала про себя. — У-у-у! Какое зрелище, — рассмеялся Кенни, когда Колоссальный титан выпрямился во весь рост. — Ну разве это не самое крутое? Хотел бы я вот так взрывать людей, — захихикал он. Его подчиненные нервно переглянулись. — Блять, блять! — завопил выживший солдат. — Это Колоссальный! Отступаем! Колоссальный титан сделал шаг вперёд, опустился на колени и провёл рукой по земле. В воздух взлетели горящие обломки, которые затем обрушились на убегающих солдат и сокрушили их артиллерию. — Сейчас! — крикнул Жан. Разведчики бросились вперёд и окружили Колоссального титана круговым строем, прикрепившись к нему. Таким образом они оставались внутри радиуса атаки из обломков, обеспечивая себе безопасность, пока на их врагов падало всё больше разрушений. Сердце Жана бешено колотилось в груди. Внутренние земли разработали противотитановую артиллерию в виде мощных снарядов, которые могли навредить оборотню, если попадут в нужное место. Но был у них минус — пушки, выстреливавшие эти снаряды, сразу же взрывались. Крайне ненадежно, но внутренние войска были вынуждены пользоваться тем, что есть. Колоссальному титану эти снаряды особо не угрожали, но шанс всегда был. — Такой медленный, но такой смертоносный, — одобрительно сказала Ханджи. Колоссальному титану потребовалось пять минут, чтобы добраться до небольших, быстро возведенных баррикад, которые внутренние войска строили вдоль различных полей сражений. Колоссальный титан взмахнул рукой, чтобы убрать защитные сооружения, прежде чем сокрушить стену. — Вперёд, вперёд, вперёд! — крикнул Жан, и разведчики разбежались. Слева выскочила Женская особь, которая помчалась через поле боя, нацеливаясь на оставшиеся крупные артиллерийские орудия. Она пробила ногой еще одну баррикаду, прыгнув через брешь, созданную Колоссальным титаном. Справа раздался рёв, и затем титан Эрена разрушил оборону правой стороны. Два титана работали в тандеме и медленно пробирались друг к другу в середину. Эрен стиснул зубы, чувствуя ничего, кроме ненависти к этим внутренним свиньям. Они были так близки к освобождению стен, и всё это лишь для того, чтобы люди внутренних земель решили, что человечество не заслуживает движения вперёд, по крайней мере, не на их условиях. Он растоптал их, не испытывая угрызений совести. Если такова цена свободы, то он её заплатит. Раздался щелчок, и он понял, что смотрит в дуло противотитановой пушки, установленной на башне. Ох, бл... Кусок камня с хрустом расплющил её, вокруг брызнули осколки металла и кровь. Эрен оглянулся через плечо и увидел Колоссального титана с всё ещё вытянутой рукой. Его броски были не такими точными, как у Звероподобного, но всё равно приносили смерть. Когда дело доходило до одиночных целей, Колоссальный титан почти никогда не промахивался. К счастью для Эрена, это умение не раз спасало ему жизнь. Он и Женская особь встретились посередине, почти у базы противника. Перед ними стояла последняя стена, более высокая, чем оба их титана. Но ничего страшного. Теперь их задача заключалась в оттеснении оставшихся сил от стены. Колоссальный титан снова отвёл руку назад, прежде чем швырнуть что-то новое. На этот раз не камень. Зубастый титан взмыл в воздух, перелетел через стену и начал сеять хаос, прогрызая металлические опорные балки и каменные конструкции. Его челюсть была слабее предыдущих титанов. Никакие тренировки не могли повысить уровень его мастерства дальше имеющегося, но при правильном подходе он всё равно выполнял задачу. Титан снёс тяжелую артиллерию за стенами, приготовившись к финальному нападению. Эрен услышал грохот Колоссального титана, шагающего вперёд. Каждый его шаг был обдуман, он полностью сосредоточился на своей цели. Когда титан подошёл ближе, Эрен и Женская особь метнулись в стороны, убираясь с его пути. Зубастый запрыгнул на крышу вражеской базы, выбравшись за пределы зоны действия. — Поехали, — сказала Ханджи, скрестив пальцы. — Время последней атаки. Без предупреждения Колоссальный издал пронзительный вопль, его тело вспыхнуло ярче, чем в предыдущий раз. Армин прикрыл глаза. Он был свидетелем этого приёма собственными глазами, но не в такой степени, в какой его применяли прямо сейчас. Бертольд говорил, что Зик назвал этот приём атакой с максимальным сжиганием. Колоссальный титан сжигал большую часть своей мышечной массы одним махом, высвобождая столько разрушительной силы, сколько мог за одно мгновение. Красные и золотые цвета опалили воздух, жар окрасил даже пустое пространство вокруг. Солдаты умирали взрывами пепла, мгновенно сгорая дотла. Это не то же самое, что атака тепловым радиусом. Колоссальный сделал больше, чем просто увеличил свой тепловой радиус на мгновение. Он направил «жар» прямо вперёд на единственную цель. Это было невероятно эффективно. Атака могла длиться всего две минуты, но этих двух минут хватило, чтобы полностью уничтожить врага. Единственное, что осталось, — обугленный фасад последней стены. Колоссальный титан потускнел, став намного тоньше, чем до начала атаки. Он ещё не превратился полностью в скелет, но был к этому близок. Единственным минусом этого приёма было количество застроченной энергии, а также тот факт, что он стоял неподвижно три минуты после него. — СЕЙЧАС! — крикнул Кенни, и тут же со всех сторон разведчики устремились вперёд. Они атаковали солдат на вершине последней стены, пытаясь уничтожить остатки артиллерии. Женская особь и титан Эрена ждали, присев в позе бегуна. Это всегда была самая страшная часть. Об этом подумал Жан, когда пронзил вражеского солдата. Он знал, что в его распоряжении тоже есть пистолеты, но клинки были для него привычнее. Он понимал, что рискует, атакуя с близкого расстояния, но всё равно предпочитал их. Надо устранить как можно больше угроз и собрать как можно больше вражеских сил, прежде чем... Послышалось шипение, и Колоссальный шагнул вперёд, обретя способность двигаться. — ВАЛИТЕ ОТСЮДА СЕЙЧАС ЖЕ! — закричал Жан. — УБИРАЕТЕСЬ С ЕГО ПУТИ! Разведчики и солдаты Гарнизона бросились врассыпную, когда Колоссальный, пошатываясь, двинулся вперёд. С открытой пастью и пустыми, голодными глазами он склонился над последней стеной. Солдаты внутренних войск пронзительно закричали, когда их схватил и поглотил голодный монстр. Армин закрыл глаза, стиснув зубы. Ему всегда было невыносимо смотреть на эту часть. Но всё же он должен попытаться, поскольку решил посчитать, сколько людей съел Колоссальный. Он хотел приблизительно рассчитать, сколько энергии один человек может принести титану. Закончив с едой, Колоссальный снова поднялся во весь рост. Его масса тела вернулось к состоянию, которое было до максимального сжигания, лишь выжженные разрушения позади него были доказательством произошедшей атаки. Обретя новые силы, Колоссальный снова издал вопль и с хрустом разрушил последнюю стену. Солдаты и три других титана бросились вперёд, чтобы завершить нападение. Женская особь и Атакующий разрушали сооружения, убирая разведчиков, прицепившихся к ним. Зубастый мчался по полю боя, помогая стольким солдатам, сколько мог, и разрубая врагов своими когтями. Колоссальный титан сделал ещё три шага, прежде чем с грохотом опуститься на колени. Он протянул руку, добравшись до вражеской базы, и начал вытаскивать одного человека за другим. Он осторожно зажимал их между пальцами и рассматривал, прежде чем бросить в рот. Наконец, он вытащил последнего человека. Съешь его. Желание было ясно, как день. Он чувствовал себя так хорошо, наконец-то избавившись от ужасного истощения. Люди были невероятно вкусными, одновременно солёными и сладкими. Тёмная яма голода, которую он всегда ощущал, почти наполнилась. Конечно, ещё один кусочек не навредит... Нет, нет, он не может этого сделать. Первобытные инстинкты отступили, когда Бертольд заставил себя думать. Он не должен был есть кого-либо в этом здании. В этом не было необходимости. И снова у него не получилось остановить себя... — Он схватил его! — крикнул Жан, когда Колоссальный титан опустил вражеского капитана на землю, самого высокопоставленного офицера на поле боя. — У тебя есть выбор, — сказал он, когда солдаты окружили человека. — Либо ты говоришь своим оставшимся солдатам сдаваться, либо мы разберёмся с ними сами. В результате выбора капитана они взяли в плен четырнадцать человек. Первоначальное войско противника, состоящее из пятидесяти двух человек, было уничтожено. Сами разведчики потеряли только шестерых. Разительный контраст. — ВУ-У ХУ-У! — ликовала Ханджи, обнимая Моблита и нехотя подавшегося Леви. — У НАС ПОЛУЧИЛОСЬ! — Командир, больно! — взвизгнул Моблит. — Мы хороши в войне титанов, да?! — воскликнула Ханджи. — Нет, не хороши, и слава богу, — сказал Леви. — Мы ещё растеряны и неопытны в ней, но это хорошо. Не хочется быть тем, кто использует этих тварей в совершенстве, — он стиснул зубы. Леви видел несколько зелёных пятнышек среди моря синих плащей вражеских солдат, поглощённых Колоссальным титаном. Не все вовремя убрались с дороги. — Это конец! — крикнул Армин, когда Эрен, Женская особь и Зубастый помогли перенести солдат и пленных. — Уже можно идти! Бригады зачистки начнут спасать всё, что можно, и установят периметр! Колоссальный титан не ответил и всё ещё стоял на одном колене. Он неподвижно смотрел в пустоту. — Бертольд, — сказал Армин, вскочив на плечо Колоссального. — Эй, ты в порядке? Взгляд титана переместился на него, наполненный виной и ужасом. Но в нём также была частичка наслаждения. Армин подавил дрожь. — Бертольд, сбрось форму. Ты сделал то, что должен был. И Армин, и Колоссальный знали, что он переборщил, но первый всё равно попытался утешить его. Без предупреждения твёрдая материя исчезла из-под Армина, и он начал падать на землю. Он успел зацепиться за здание и отскочить в безопасное место, но, чёрт побери, это было близко! Пар рассеялся, и бледный Бертольд, пошатываясь, встал. Внезапно он изогнулся, его рвало и трясло. Когда Армин добрался до него, он всё ещё прерывисто дышал. — И-извини... — сказал Бертольд. — Что... Что не предупредил тебя... — Ничего, — сказал Армин, потирая его спину. — Ты в порядке? Хочешь, я позову кого-нибудь помочь доставить тебя на базу? — Нет, со мной всё в порядке. Бертольд встал. По его виду нельзя было сказать, что он был в порядке. Он дрожал, а в его глазах читалась тревога. Леви оттащил его в сторону, когда он вернулся, и повёл в совершенно тихий коридор. Бертольд медленно сполз на пол, прислонившись спиной к стене. Он подтянул колени к груди и обхватил голову руками. Леви не мешал ему, не говоря ни слова, пока тот немного не успокоился. — Ты съел слишком много. — Знаю. — И некоторых из наших тоже. — Знаю. — Это тебя не остановило. — В тот момент, когда они оказались у меня в руке, я-я уже закидывал их в рот. Я не хотел их хватать... — он снова задрожал. — Они не успели вовремя убраться с дороги, — сказал Леви. — Ты ничего не мог с этим поделать. С каждым разом, когда ты сражаешься, я всё больше понимаю, почему ты раньше так упорно боролся за то, чтобы никогда не есть людей. Трудно остановиться, когда начинаешь, верно? — Это вызывает зависимость, — тихо произнёс Бертольд. — Нужно изменить нашу стратегию, — вздохнул Леви. — Не хватало ещё превратить тебя в кровавого наркомана, это только создаст ещё больше проблем. Я что-нибудь придумаю. — Сэр, про... — Оставь. Я не хочу слышать твои глупые извинения. Возьми себя в руки, а потом возвращайся к отчёту. Королева хочет сама проверить, как ты, а мы все уже знаем, что, если она чего-то хочет, она это получит. *** — Хм-м-м, — сказала Хистория, лицо которой было в нескольких сантиметрах от Бертольда. Их носы почти соприкасались. — Ну, он потеет, а его взгляд крайне тревожный, так что он пришёл в себя, — она отстранилась. — Было слишком близко, — пробормотал Бертольд. — Ты можешь так же ко мне приблизиться, — сказала Имир. Хистория вздохнула. — Хотя, ты неважно выглядишь. — Знаю. Хистория поправила плащ. Она была одета в свою старую форму разведчика с красным плащом вместо зелёного. Её волосы были убраны назад в традиционном королевском стиле, а на голове красовался серебряный венец, который она сочла более практичным. Она во всех отношениях выглядела устрашающей королевой- воительницей, какой её представляли люди. После того, как Хисторию чуть не убили, она решила участвовать в битвах, командуя солдатами и иногда сражаясь сама. Она отказалась быть похожей на главнокомандующего, прячущегося за стенами из солдат. Хистория знала, что действовала эгоистично. Ей надо быть живой ради своего народа, но, вопреки этому, рисковала собой. Ей нравилось сражаться, особенно рядом с Имир. Она чувствовала себя такой свободной, такой живой, несмотря на постоянный риск погибнуть. Тем не менее, она хотела быть той, кто убьёт главнокомандующего, человека, манипулирующего её поданными. Она приняла войну близко к сердцу и желала исполнить своё намерение. Хистория хотела сама защитить народ и людей, сплотившихся вокруг неё. Она будет бороться за них, несмотря ни на что. — Ты ел что-нибудь? — спросила Хистория. Бертольд поднял на неё уставший взгляд. — Это была шутка? — Я про хлеб и другую еду. — Нет, я не голодный. — Может, тебе стоит пойти прилечь, Колосс? — спросила Имир. — Ты неважно выглядишь. Физически Бертольд выглядел прекрасно, но с психологической точки зрения он напоминал лишь человеческую оболочку. Его глаза потускнели, кожа была бледной, а сам он стоял, заметно ссутулив плечи. — Где Марко и Энни? — С ними всё хорошо, — сказала Хистория, постаравшись, чтобы её голос звучал успокаивающе. — Все, кого ты любишь, вернулись живыми. Флок тоже, но я сомневаюсь, что он тебя волнует, — Бертольд только пожал плечами. — Да ладно, и ничего не скажешь в ответ? Даже не улыбнёшься? — Бертольд снова пожал плечами. — Идём, я провожу тебя в твою комнату, — сказала Имир. Бертольд совсем недавно заметил в ней некоторые черты Марселя, особенно её естественную склонность защищать и заботиться о тех, кого она действительно любила. Он не мог сказать точно, было ли это влиянием Марселя или эти склонности были всегда. — Хорошо. Бертольд определенно хотел лечь. Он не устал физически, но эмоционально и ментально был истощен. Имир аккуратно вывела его из комнаты, проведя по заднему коридору, чтобы ему не пришлось сталкиваться с солдатами. — Кто б мог подумать, что в Тросте есть такие милые местечки, а? — сказала Имир. Трост стал центром управления Разведкорпуса с их крупнейшей базой в пределах района. Жители Троста во главе с Флегелем Ривзом, который посвятил себя и свою компанию делу разведчиков, доброжелательно приняли их. — Угу, — это всё, что сказал Бертольд. — Я беспокоюсь за тебя, болван. Ты становишься странным. А ещё выглядишь как хренов труп. — По ощущениям тоже. — Что ты имеешь в виду? — Я чувствую оцепенение. Пустоту. Темноту. Как будто меня вообще нет. Как будто моё тело мне не принадлежит. — Не знаю, как тебе с этим помочь, — призналась Имир. — Хочешь, я позову Энни, или Марко, или Армина, или капита... — Райнер прекрасно понимал, — тихо произнёс Бертольд. — Ты знал, что Хистория приказала Смиту убить вас обоих, тебя и Райнера, если придётся? Она считала, что оставлять одного без другого живым слишком жестоко. И она была права, — сказала Имир. — Не могу представить, какую боль ты испытываешь. — Всё просто кажется неправильным. Наверно... Море было единственным моментом, когда я был счастлив. А потом я почувствовал себя виноватым. Ведь как я могу быть счастлив без него? С тех пор я не чувствовал ничего подобного. — Он хотел бы, чтобы ты был счастлив. — Не могу. Это было причиной, по которой Имир поклялась никогда не привязываться к человеку настолько сильно, что забудет, как жить без него. Она нарушила эту клятву благодаря Хистории, но Бертольд выделялся как навязчивое предупреждение о том, что может произойти. — Ты должен попытаться. Просто начни притворно улыбаться. Притворяйся, пока у тебя не выйдет. Бертольд скорчил гримасу. — Моя лучшая улыбка на лице. Имир фыркнула. — Это было ужасно. — Знаю. Я не могу заставить себя неискренне улыбаться. Для меня это неестественно. — Вот, — сказала Имир. — На секунду это была настоящая улыбка. Надежда ещё есть. — Может быть, — сказал Бертольд, прежде чем тихо добавить. — Спасибо. — Без проблем, дружище. Я прикрою тебя, если понадобится. И во что, блять, катится мир? Мы грёбанные друзья, — это принесло ей ещё одну улыбку и большую победу в её глазах. Прежде, чем они успели продвинуться ещё дальше, сзади них выскочил разведчик и прибежал к ним. — Меня отправили найти Колоссального! — Отвали, Колоссальный не в настроении для встреч с фанатами, — огрызнулась Имир. — Марли послала ещё один флот! Они подбили нашу артиллерию! Нам нужен Колоссальный титан для защиты пирса! — прохрипел запыхавшийся разведчик. — И это всё, что вы можете сделать?! — возмутилась Имир. — Всё в порядке, я пойду, — пробормотал Бертольд. — Сколько кораблей? — Как минимум восемь! — Да, я им точно нужен, — сказал Бертольд. — Хорошо, я пойду. — Ладно, — Имир скрестила руки на груди. — Давай, идём, — сказала она, и Бертольд уставился на неё. — А как ты, по-твоему, собрался добраться до пирса так быстро? — ухмыльнулась она. — Приготовься к путешествию всей своей жизни. *** Потребовалось два месяца, чтобы преодолеть элдийскую оборону. Это ещё раз показало, что не имеет значения, какая страна более развита. Побеждал в итоге тот, у кого больше оружие. И вот, наконец, Марли принесла пушку побольше. Галлиард ухмыльнулся, когда элдийская артиллерия была выведена из строя: — Прям чертовски вовремя, не так ли? Райнер хранил молчание. Это была их четырнадцатая попытка проникнуть на остров. До этого передовому флоту ни разу не удалось предоставить возможность проникнуть на остров незамеченными. Полоса земли привела Райнера в ужас. Это было место упокоения его товарищей и даже части его самого. — Давай, давай... ДА! — ликовал Галлиард. — Думаю, сегодня мы точно доберёмся! — он толкнул Райнера локтем. — Хватит вести себя как бревно. Тебе самому не надоело пялиться и впадать в депрессию? Мы, блять, наконец-то отомстим! — Немного беспокоит, что ты так жаждешь крупномасштабной войны. — Немного беспокоит, что не скажешь того же про тебя, — закатил глаза Галлиард. — Ты так и будешь замыкаться всё больше и больше по мере приближения к острову? Могу оставить тебя здесь в таком случае. — Нет, я иду. — Тогда покажи хоть какую-то грёбанную реши... Подождите, — сказал Галлиард, наклонившись вперёд и прищурившись. — Что это там? Тёмно-коричневое пятно мчалось по пляжу к пирсу. Глаза Райнера расширились. — Имир. — Сука, крадущая титанов, — ухмыльнулся Галлиард, чьи черты лица исказились от ярости. — Она тут. Райнер хотел разделись ярость Галлиарда, но... Её совершенно не было. Конечно, он должен испытывать ненависть, он же пытался до этого съесть её... Но что-то внутри него говорило, что она не враг. Наверняка это из-за его чувств к Марселю. Он просто путал её с Марселем. Да, должно быть, так и есть. Райнер потянул Галлиарда назад, подозревая, что он может прыгнуть за борт и поплыть к острову в своей жажде мести. — Я ничего не собираюсь делать, — сказал Галлиард, отряхнув от себя руку Райнера. — Она в любом случае облажалась. Её слабая челюсть ничего не сделает кораблям. — Постой, — в этот раз вперёд наклонился Райнер. — С ней кто-то есть. Галлиард снова прищурился. — Вот бля... Мощный взрыв потряс пирс и море вокруг него. Райнера и Галлиарда отбросило в сторону, и они рухнули на палубу своего корабля, что был меньше других. Передняя линия броненосцев была полностью уничтожена, когда пар рассеялся. Три массивных корабля разнесли на части в одно мгновение. Райнер оцепенел. Колоссальный титан встал, сосредоточившись на уничтожении оставшихся кораблей, и поднял один из них, который затем сломал пополам. Он не мог сказать, что чувствовал, когда увидел его. Он чувствовал всё и ничего одновременно. — Мне жаль, — сказал Галлиард, вставая на ноги. — А? — спросил Райнер. — Похоже, его правда больше нет. Он никак не может быть Бертольдом. — Что ты имеешь в виду? — Ты вообще видел, чтобы он так сражался? — спросил Галлиард. В его словах был смысл. Колоссальный, казалось, был полон ярости, и с удвоенной силой уничтожал корабли, не торопясь, словно кошка, выслеживающая свою добычу. Он поднял корабль, открыл пасть, а после накренил его и сбросил весь экипаж в глотку. — Ты прав, — тихо сказал Райнер. Он говорил себе, что не будет давать себе надежд, но в тот момент это ощущалось так, словно он потерял Бертольда ещё раз. — Мне просто... Нужно увидеть его глаза. Чтобы знать наверняка. — Плохая идея, надо отступать. Видимо, сегодня нам не прорваться, эта тварь жаждет крови. Колоссальный титан завопил, бросив обломки корабля на несколько метров в глубину. От него исходила ярость, обжигающая воздух вокруг так же сильно, как и пар. — Он звучит точно так же, — внезапно оживился Райнер. — Райнер, ты напрасно надеешься! Я тоже думал, что она Марсель, когда впервые встретил её, вот в каком отчаянии я был. Очевидно, она не была Марселем, и вряд ли это Бертольд. — А может... Может, он посчитал меня мёртвым? Если, конечно, остался здесь. — Райнер, не делай этого с собой. — Мне надо подойти поближе. — Нет! Совсем что ли спятил?! — крикнул Галлиард. — Я тоже хочу туда пойти и вернуть Зубастого! Очень хочу, блять! Но нам надо подождать! — А если бы там правда был Марсель, ты бы всё равно ждал?! — Не разыгрывай эту карту! — Так я и думал. — Райнер, я... Вот дерьмо, — теперь их судно было единственным уцелевшим кораблём, и Колоссальный приковал к нему взгляд. — Плохи дела, — Райнер отчаянно пытался установить с ним зрительный контакт, но он всё ещё был далеко. Титан сжал кусок камня, готовясь бросить его. — Блять, блять, блять, блять! — прошипел Галлиард. — Райнер... Какого хрена?! — вскрикнул он, когда Райнер потащил его за борт. Через пару секунд куски разнесли корабль в щепки. — Плыви, — сказал Райнер. — Прокрадёмся вдоль берега. — Мы же не будем приближаться к нему, да? — Галлиард не получил ответа. — ДА?! — Просто плыви. — Я скучаю по Кольту, — сказал Галлиард сквозь стиснутые зубы. — И по Пик. Даже по Зику, потому что любой был бы лучше тебя! — Раз болтаешь, значит, ты недостаточно хорошо плывёшь. — Да пошёл ты, — пробормотал Галлиард, прежде чем приложить все усилия к плаванию. До берега осталось примерно полпути, когда их снова заметили. Колоссальный проверял море на наличие выживших. Если он находил одного, то тут же бросал в него обломки, чтобы прикончить. Заметив пару, титан взял сломанный корабль и прицелился. — Так вот как я умру, — сказал Галлиард, смотря, как Колоссальный отводит руку назад. — Как же убого. Райнер протянул руку и отстегнул кое-что от пояса, молясь, чтобы водонепроницаемое уплотнение всё-таки сработало. Пока он вытаскивал предмет, его сердце бешено колотилось. Это их единственный шанс. Всё зависит от того, действительно ли этот титан является Бертольдом. — Пусть только попробуют устроить наши похороны в один де... Что это? — спросил Галлиард, когда Райнер поднял сигнальный пистолет. Он каким-то образом остался при нём после побега из Шиганшины. Он взял его с собой, поскольку в Марли ничего подобного не было. Он снова и снова говорил себе уничтожить пистолет, но так и не смог заставить себя это сделать. — Если ты собираешься что-то сделать, то поторапливайся, мать твою! — крикнул Галлиард. Райнер открыл магазин, и вставил три патрона. — Что ты творишь?! Он же сломается! — Это дымовые снаряды, их можно сплющить вместе. Райнер перезарядил пистолет и направил его вверх. Он нажал на курок, и три снаряда были выпущены одновременно, в воздухе образовалось облако из красного, зелёного и чёрного снарядов, которые смещались друг с другом. — Мы мертвы. Я мёртв. Ты мёртв. Это абсолютно ничего не дало! — застонал Галлиард. — Уверен? — усмехнулся Райнер. Колоссальный титан застыл, от шока корабль выпал из его руки. Ярость, казалось, исчезла из него, как и обжигающий жар, который он выделял. Зубастый зарычал на него, но он не ответил. Его глаза расширились, а из их уголков пошёл пар. — Чего? — спросил Галлиард. — Что случилось? — Он узнал меня. А теперь продолжаем плыть, чтобы добраться до берега. Сделаем это сейчас. Мы возвращаем титанов. — Будь по-твоему. Но я всё равно сомневаюсь, что это Бертольд. Этой твари лучше не убивать нас. — Он не убьёт. — Когда окажется, что это не твой парень, я буду смеяться. — Галлиард, это Колоссальный, который плачет. — ...Веский аргумент. Двое доплыли до берега, вскарабкались на пляж и исчезли в полосе песка за ним, невидимые для всех, кроме Колоссального титана, который наблюдал за ними, не двигая ничем, кроме глаз, чтобы не привлекать к ним внимания. Пар продолжал выделяться из его глаз даже после того, как две фигуры скрылись из виду. — Если он предупредит дьяволов... — прорычал Галлиард. — Не предупредит, — сказал Райнер, вытерев глаза. Впервые за шесть месяцев он почувствовал надежду. — Хочешь, покажу трюк? — спросил Райнер, похлопав Бертольда по голове. — Не знаю. — Бертольд, тут ответ либо «да», либо «нет». — Последний раз этот вопрос задал Конни, который затем продемонстрировал всем, что может держать ложку на своём... Да. — Это классный трюк, обещаю. — Тогда заранее выражу восторг от безупречности. — Занизь свои ожидания, я просто думаю, что он забавный, — сказал Райнер, держа сигнальный пистолет. — Смотри, — он зарядил пистолет, впихнув в него три патрона сразу. — Ты же его сломаешь. — Я тоже так думал, но посмотри на это, — Райнер нажал на курок и выпустил в воздух трёхцветное облако дыма. — Та-дам. — Вау. Как удивительно. Моя жизнь больше никогда не станет прежней, — монотонно сказал Бертольд. Райнер ударил его пистолетом по голове. — Да ладно тебе, круто же, хотя бы чуть-чуть. У нас такой фигни нет на Родине. — Это просто дымовой сигнал, но в пистолете. — Но цвета, Бертольд. Он цветной. — Вау. — Ты худший, — вздохнул Райнер. — Когда-нибудь я использую этот трюк так, что он спасёт нам жизни. — Что ж, удачи тебе это воплотить. — Как насчёт того, чтобы сделать из этого наш собственный сигнал? Я уже сказал Энни, что два выстрела одновременно — это сигнал между воинами, но давай используем мой трюк как сигнал между нами. — Не представляю, как это поможет в будущем. Двум одновременным выстрелам вряд ли придадут значение, но выстрелу тремя разными цветами — да, — сказал Бертольд, улыбаясь энтузиазму Райнера. — Вот видишь! Ты придал этому значение. Если увидишь его, то знай, что это я. — Ладно? Это в любом случае лучше трюка Конни. Отдаю тебе должное. — Что угодно будет лучше трюка Конни. Это было простое, незначительное воспоминание, мелкая вспышка в море информации. Так бы Бертольд и дальше не придавал ему значение, если бы не увидел такой же сигнал перед собой, сигнал между ним и тем, кто должен быть мёртв. Бертольду не понравилась поездка на Зубастом. Она была быстрой, его постоянно трясло, а ещё на протяжении всего пути он думал, что свалится и умрёт. Затормозив на пляже, Имир взметнула песок и чуть не сбросила его с себя. — Мы... Здесь. — Вижу, — сказал Бертольд, пытаясь избавиться от песка, попавшем в глаза. — Колоссальный титан здесь! — крикнул разведчик. — Мы спасены. — Убираетесь... Назад! — взревел Зубастый, уводя разведчиков от береговой линии. Бертольд сделал глубокий вдох, прежде чем укусить ладонь. Он пытался успокоиться, но это всё равно не помогло. Взрыв был намного мощнее, чем он предполагал, и, скорее всего, повредил то, что осталось от артиллерии. Бертольд винил Марли во всём. В вирусе, в смерти родителей, в смерти Райнера, во всём. Перед лицом врага он не был способен контролировать жгучую ненависть, которую испытывал к нему. Это не всегда хорошо, особенно если учитывать то, что его титан физически реагирует на гнев в виде жары. Он знал, что не должен наслаждаться уничтожением кораблей и попыток сделать смерть солдатов как можно более мучительнее, но всё, что он чувствовал, — это ярость. Неконтролируемая ярость и потеря. Марли многое у него забрала, и поэтому он заберёт всё, что можно, в ответ. Кораблям быстро помешали, они не могли сравниться с Колоссальным, особенно с разгневанным. Несколько солдат успело выпрыгнуть из кораблей прежде, чем их уничтожили, но титан собрал обломки повреждённой артиллерии и убил одного за другим. Он подумал, что убил всех, обнаружив лишь самые лёгкие обломки, плавающие на поверхности океана. Потом Бертольд увидел две фигуры в стороне. Они стояли на корабле поменьше, что был дальше остальных. Он что, так важен? Бертольд не мог сказать. Тем более, он всё равно их прикончит, и поэтому не имеет значения, для чего этот корабль нужен. Больше ничего не имеет значения. Две фигуры успели спастись, но он их снова заметил. И вот парень уже был готов окончательно прикончить их: он взял половину корабля, отвёл руку назад и прицелился... А затем небо окрасил дым. Бертольд понял, что это была не случайность. Три цвета одновременно — сигнал, о котором знал только единственный человек. Человек, который должен быть мёртв. Даже если бы титана Райнера унаследовал кто-то другой, такие незначительные воспоминания, как это, не передались бы. Это воспоминание было таким маленьким, таким особенным, что никто, кроме самого Райнера, не знал бы, что оно значит. И тот самый трюк Райнер использовал так, как и намеревался использовать. Казалось бы, он совершенно не имел смысла, но на деле смысл был. Такое яркое явление нельзя проигнорировать: это сигнал, раскрывающий личность одной из двух фигур. В тот момент, когда Бертольд это увидел, он замер. Его злость исчезла, в результате чего остыл титан, а корабль выскользнул из его пальцев. Он не смог разглядеть черт этих двух людей, но в этом не было необходимости. Он знал. Зубастый завыл на него, не понимая, почему он прекратил атаку. Он не обратил внимания, и по его щекам покатились слёзы прежде, чем он смог их сдержать. Его титан ответил одновременно, выпустив маленькие спирали пара из уголков глаз. Он наблюдал за двумя фигурами как можно дольше, не желая привлекать к себе больше внимания. Раз это действительно Райнер, то он сначала поговорит с ним наедине. Зубастый снова взревел и принялся наносить удары по ноге Колоссального, пытаясь привлечь его внимание. Легкий укол боли наконец вывел Бертольда из шока, и он повернулся, чтобы взглянуть на Зубастого. — Что... Случилось?! — потребовал ответа он. — Ты... Не... Стал... Бросать! Колоссальный титан покачал головой, давая понять Зубастому, что бросать больше не во что. Поднялся столб пара, и Колоссальный присел, растворившись в густых облаках. Бертольд поморщился, когда его лодыжка болезненно подвернулась под ним, хрустнув костью. Приземляться на песок всегда было тяжело. — Мне показалось, что я видел людей. А это были просто обломки. Ой... — Ты... Уверен? — На все сто, — сказал Бертольд. — Я прекратил атаку, потому что больше не на что нападать, — его трясло от нервной энергии. Он то ли сейчас расхохочется, то ли впадёт в паническую атаку. — Я, эм... Прогуляюсь. — Зачем? — спросил Зубастый. — Мне нужно остыть. И немного пространства. — Только... Ненадолго. Я... Потом... Пойду... Искать. — Да, хорошо, ладно, — Бертольд едва слушал. В его голове была только одна мысль. — Я вернусь, — он бежал не так быстро, как хотелось бы. Лодыжка всё ещё заживала, но тем не менее, он спустился по пляжу туда, откуда начали свой путь две фигуры. Конечно же, на песке были две пары следов, постепенно смывающиеся волнами. Это точно не сон? От нахлынувших эмоций у Бертольда закружилась голова. Наверное, это было обычное истощение после боя. Нет, он только что съел как минимум пять человек, так что вряд ли... Сосредоточиться, ему надо сосредоточиться сейчас же, пока он не врезался в дерево или во что-нибудь ещё! Бертольд оступился на холме, что вёл вниз к морю, песок заскользил под его ногами. Он даже не успел окончательно остановиться, как тут же бросился бежать, ускорившись, когда его лодыжка начала функционировать. Они не должны были уйти далеко, да? Замедлившись, Бертольд прибежал к кратеру в песке. Здесь явно что-то случилось. Похоже на... Превращение в титана? Он снова пустился бежать, теперь стало ясно, как они собираются быстрее преодолеть расстояние. Бертольд надеялся, что они остановились. Он никак не сможет догнать Бронированного титана. Может, ему стоит снова превратиться?! Нет, возможно, будет лучше бежать дальше. Да, это лучше. Песок уступил место лесу, и Бертольд из всех вещей чуть не споткнулся о сосновую шишку. Парень ударился плечом о дерево, но он не замедлился. Он заметил сломанные ветки, которых как будто задело что-то большое. Он близко. Бертольд ничего не слышал и лишь предполагал, что Бронированный остановился. Он повернул в сторону, взбежал на небольшой холм и увидел его. Тусклый лесной свет отражался от брони, тени деревьев ложились на неё, окрашивая титана в более тёмные оттенки золота. Он остановился и озирался по сторонам, его броня скрипела при каждом движении. Ноги Бертольда подкосились, им снова овладел шок. Он уже чувствовал, как опять текут слёзы. Он надеялся, что шести месяцев ему хватит, чтобы перестать быть таким плаксой, но, похоже, его ожидания не оправдались. Бертольду потребовалось несколько секунд, чтобы обрести дар речи, он трижды безуспешно пытался заговорить, прежде чем смог произнести слова: — Райнер... Это ты?