Бронированный

— Райнер. Райнер резко сел, дико озираясь по сторонам. — Бертольд… — Нет, это я, — сказала Габи. — Мы уже приплыли, я пришла разбудить тебя, — она оглядела его с ног до головы. — П-почему ты не восстанавливаешься?! Разве ты не хочешь поправиться?! Ты должен был выглядеть нормально хотя бы к этому моменту! — Я не могу поправиться, — сухо сказал Райнер. — Но ты должен! Все ждут тебя, разве ты не хочешь встретиться с нашей семьёй? — Сначала он пойдет к врачам, — сказал Зик, протискиваясь в каюту. Он прищёлкнул языком. — Нехорошо. Райнер, ты пытаешься наказать себя? Раз собираешься регенерировать медленно, возможно, стоит навестить моего чокнутого дедушку, — хохотнул он. — У него поехала крыша, но своё дело он знает на все сто. — Хочу вернуться, — взгляд Райнера, как и голос, был лишён эмоций. — Не выйдет уж, — вздохнул Зик. — Боже, я и так по уши в дерьме. Магат ой как не обрадуется, когда услышит результаты. Если станет известно, что мы потеряли троих из девяти... У-у-у-ух! — Разрешите мне вернуться. — О, когда-нибудь мы вернемся. Может, нас и сбили с ног, но мы ещё не вышли из игры. Понадобится время, чтобы восстановить доверие Магата ко мне, и ещё для составления новых планов и повторного использования старых, но не волнуйся. Мы отомстим убийце Бертольда. — Когда? — Не знаю. Может, через год? Два года? Пять лет? Посмотрим. — Пожалуйста... Мне нужно вернуться. — Ради чего, Райнер? Трупа Бертольда? Пойми, его больше нет. Как только Удо получит Колоссального, возможно, ты немного успокоишься, но пока сосредоточься на регенерации. Тебя осмотрят врачи, а потом ты сможешь навестить свою семью. Разве не здорово вернуться домой после стольких лет? — Не без них. Не без него. — Когда ему станет лучше? — обеспокоенно спросила Габи. — Сейчас выясним, — отозвался Зик. — Райнер, ты любил его? Действительно любил? — Да. — Ты считаешь, что он дополняет тебя? Он был твоей второй половиной? — слова Зика были слегка насмешливыми. — Да, — ответил Райнер, свирепо глядя на него. — О, ну, в таком случае, — сказал Зик, поворачиваясь обратно к Габи. — Это затянется на некоторое время. — Если Вы не отвезёте меня обратно, я пойду сам. — Бронированный титан не умеет плавать, Райнер, — вздохнул Зик. — А теперь я могу помочь тебе выйти наружу как взрослому человеку, или мне послать за врачами? Зик помогал ему выйти с улыбкой на лице, пока они шли. Райнер поморщился, когда лучи солнца ударили ему в глаза. Это было неправильно, всё это казалось неправильным. Домой должны были вернуться четверо воинов. По крайней мере, он и Бертольд должны были вернуться вместе. Бертольд всегда был рядом, дошло даже того, что Райнер мог на бессознательном уровне узнать о его присутствии. А теперь его больше нет. Он мёртв. К горлу подкатила тошнота, ноги подкосились и задрожали. Нет. Без Бертольда это уже не дом. Без Бертольда это место он больше никогда не будет считать своим домом. *** — Выше! — ликовала Саша. — Ещё выше! — Эй, подожди меня! — потребовал Конни. — Колоссальный титан не игрушка! — крикнул Леви. — Мы не играем, а работаем! — Ну-у-у… А Берт не возражает, так же? — спросила Саша, глядя на Колоссального титана. Они с Конни буйно раскачивались на титане, иногда тот подбрасывал их в воздух, если они достаточно сильно умоляли. — То, что он не способен говорить, не значит, что он не возражает, — закатил глаза Леви. Сам же Колоссальный, казалось, либо правда не возражал, либо ему было просто плевать. Он стоял на коленях, как ребенок, играющий в песочнице, и осторожно поднимал части механизмов, которые собирали члены Гарнизона. — Почему мы не применяли эту штуку раньше? — захохотал солдат. Они перестали нервничать в тот момент, когда поняли, что работа может ускориться. — Хватит тянуть время, говнюк. Он не будет дожидаться, когда ты закончишь свою тупую историю о том, как чуть не переспал, — скрестил руки Леви. Он взял на себя ответственность за всё строительство с помощью титанов. Подготовка к уничтожению всех чистых титанов в пределах стены Марии шла полным ходом, и помощь Колоссального титана открыла возможности для новых оружий. — Эй, Бертольд, а ты можешь поджечь дерьмо? — спросил Конни. — Хватит, — вздохнул Леви. По сути, ему также вверили защиту от Колоссального титана, а на самом деле всё вышло наоборот. Как оказалось, Бертольд был более сговорчивый, чем Эрен, в основном потому, что мало говорил. Леви был не против. Ханджи может играться с Эреном сколько угодно, Леви этот титан нравится больше. — Отлично, на этом всё! — крикнул солдат Гарнизона. Колоссальный титан осторожно поставил готовое устройство. — Правда, ещё придётся протестировать прицел, но если всё сделаем правильно, то можно будет выпускать громовые копья из этого малыша! — Хорошо, — сказал Леви. — Вы двое, спускайтесь оттуда и давайте двигаться дальше. — Ещё пять минут! — захныкала Саша. — Нет, разве я только что не говорил, что Колоссальный не игрушка? — Ладно, — вздохнул Конни. Он опустился на землю, когда члены Гарнизона начали расходиться, поздравляя друг друга. Поднялся поток пара, и Колоссальный титан рухнул вперёд, прежде чем испариться. Леви нравилось смотреть за тем, как Колоссальный сбрасывает форму, ведь в отличие от других титанов, он не оставлял за собой беспорядок. — Хорошо себя чувствуешь? — спросил Леви, когда Бертольд догнал их. — Да, — ответил Бертольд. — Я скорее беспокоюсь насчёт того, не раздавил ли случайно что-нибудь… — Ты намного веселее, чем титан Эрена, — сказал Конни. — О, эм, Конни. Тебе не нужно кричать, когда хочешь поговорить со мной... Особенно когда ты прямо у моего уха. Я прекрасно всё слышу, и это больно… — Ура, пришло время подкрепиться! — радовалась Саша, беря за руки Конни и Бертольда. — Я умираю с голоду! — Ты всегда умираешь с голоду! — закатил глаза Конни. Бертольд не проронил ни слова, пока они шли обратно. После Шиганшины прошло две недели. Занимать себя каким-нибудь делом было единственным выходом. Если он вдруг позволит себе остановиться, то сразу начнёт думать о том факте, что Райнер, вероятно, уже мёртв… Он даже старался чаще находиться в кругу людей, потому что одиночество всегда напоминало ему того, кого сейчас рядом нет. Парень делал успехи, но с прикосновениями так и не смог смириться. Прикосновения людей были либо слишком грубыми, что приводило его в напряжение, либо слишком лёгкими, отчего по его коже бежали мурашки. Райнер всегда находил идеальный баланс: они были грубыми, но нежными… Леви ударил его пяткой. — Ты притих. — Извините. — Я тоже тоскую по нему, — сказала Саша. — Но Вы, должно быть, намного сильнее. Бертольд кивнул, чувствуя, что задыхается. — Да, это… — А вот и мой любимый Колоссальный придурок! — воскликнула Имир, как только четверо зашли в кафе, которое они часто посещали. Она оттолкнула Сашу и Конни от Бертольда и обняла его за плечи настолько крепко, насколько могла (слишком крепко). — Ну что, как всё прошло? Построили что-нибудь клёвое? — Очередная громовая пушка, — отмахнулся Бертольд. Имир как была Имир, так ею и осталась, что в каком-то смысле освежало. Хотя она всё также действовала на нервы и выводила из себя. — И всё-таки, надеюсь, что скоро всё станет интереснее, — Имир схватила пирожное с тарелки случайного незнакомца. — Обожаю шоколад, — вздохнула она, откусывая кусочек. — Как бы то ни было, её величество приглашает нас, избранных людей, к себе на ужин. Ты за или против? — За, наверно, — ответил Бертольд. — Отлично, — сказала Имир, ограбив ещё одного незнакомца. — Королева будет вне себя от волнения, уверена на все сто. — …Почему ты говоришь таким тоном? — Я пытаюсь быть в теме, болван. — А. — Только взгляните на этот бред! — в кафе вбежала Хистория, в одной руке приподнимая подол платья, а в другой держа газету. — Взгляните! — Если ты будешь ею так размахивать, я не смогу прочесть, что там, — сказал Бертольд, беря бумагу. — Видите, что там пишут?! — сказала Хистория. — «Королева титанов играет во власть». Ещё одна бредовая статья о том, что я всё это время тайно командовала титанами! — Это написали те же люди? — Да. — Ну тогда… Не читай её? — А ты можешь сожрать прессу? — спросила Хистория. — Я их несколько раз просила отказаться от своих слов, но, может, ты откажешь им в своей пощаде? — она злобно ухмыльнулась. Бертольд уставился на неё в ответ. — О, да ладно тебе! Даже на лице реакции не будет? — Да он и так мрачен в последние дни, — сказала Имир, поцеловав Хисторию в щёку. — И это признаю даже я. — Оставьте его в покое, — сказал Марко, одарив Бертольда сочувствующим взглядом. — По правде говоря, он никогда не был лучиком света, — пожала плечами Энни. — И из всех людей это сказала именно ты, — пробормотал Бертольд. Энни легонько ударила его по плечу. — Я слышала. Бертольд взглянул на неё. — Знаю. — Вот те на! — засмеялась Имир. — Нам надо перестать называть его бесхарактерным. — Мы здесь! Можно закатывать вечеринку! — крикнул Конни, когда он, Жан и Саша ворвались в комнату. — Кто приглашал тупого, тупее и ещё тупее? — закатила глаза Имир. — Стоп, а кто из нас кто? — спросил Конни. — Очевидно, ты самый тупой, — ухмыльнулся Жан. Саша кивнула. — Ненавижу вас обоих, — вздохнул Конни. — С тобой всё нормально? — тихо спросила Энни, когда Саша и Конни заспорили. — Нет, не совсем, — так же тихо ответил Бертольд. Вопреки тому, что его окружало больше людей, чем когда-либо за всю жизнь, он ощущал себя самым одиноким человеком в мире. *** Райнер не сказал матери ни слова с тех пор, как вернулся месяц назад. Его не интересовали её пустые похвалы. Она казалась обрадованной, когда Габи упомянула, что он единственный вернулся с острова, как будто от этого он становился лучше в её глазах. Большую часть времени он проводил взаперти в своей комнате, сидя в полном одиночестве и не имея никакого желания с кем-либо разговаривать. Всё казалось таким неестественным, он едва ощущал себя. Всякий раз, когда он оглядывался через плечо, его сердце разбивалось снова и снова, когда до него доходило осознание, что рядом никого нет и не будет. И он также понимал, что его мир больше никогда не будет прежним. Но менялся не только его мир. Военные Марли впали в панику, когда узнали, что половина титанов потеряна. Слухи распространились по всему миру, особенно засуетился Средневосточный альянс, чувствуя свой шанс. По крайней мере, только это было известно Райнеру, ведь на Марли ему стало совершенно плевать, как, впрочем, и на всё вокруг. Всё, чего он хотел, это компания того, кто навсегда покинул этот мир. Зик превратился в безумную версию самого себя, отчаянно работающую над восстановлением своей репутации и возвращением дел в прежнее русло. В последний раз, когда он видел Райнера, тот сказал ему, что происходят грандиозные события, что они скоро вернут то, что принадлежало им. Сначала Райнер почувствовал облегчение, но потом вспомнил, что спасать больше нечего. За последний месяц реальность кардинально изменилась. Бертольд был мёртв и больше никогда не вернётся. Он погиб в одиночестве и, скорее всего, в ужасе и боли, поскольку был раздавлен насмерть. Райнера не было рядом, чтобы спасти его. И этого он себе никогда не простит. Другие воины участвовали в битвах, утихомиривая возникший переполох. Райнеру разрешили оставаться за кулисами, но он знал, что это ненадолго. Мини-воины продолжали свое обучение, служа на передовой. С каждым днём приближался момент, когда Габи унаследует его титана. Недавно Райнер начал размышлять о Путях, которые в теории связывали Прародителя и других оборотней. Если он получит Прародителя, то сможет ли встретить Бертольда вновь? Это придавало ему хоть какую-то искру надежды. Но даже если он сумеет заговорить с ним ещё раз, сумеет попросить прощения, всё равно придётся прожить остаток жизни без него. А получится ли его вообще прожить? Райнер словно разваливался на части. Раньше Бертольд старался поддерживать его целым, а теперь без него он ломался сильнее, чем когда-либо прежде. Ему начали мерещиться разные вещи: силуэты с УПМ-снаряжением, прыгающие со зданий, чистые титаны на улицах и фигуры тех, кого он оставил позади. Ничего из этого не было настоящим, но он уже не мог сказать наверняка. Послышался тихий стук в дверь. Райнер не поднял глаз, когда в комнату вошла мать. Она делала это в обязательном порядке каждый день, чтобы в очередной раз прошептать ему пустые комплименты о его героических подвигах, говоря, что это настоящее благословление — единственному вернуться домой. Но сегодня она решила всё изменить. — Может, ты уже перестанешь дуться, как малое дитя, и вернёшься к своим обязанностям? — твёрдо спросила она. — Я не пойму, почему ты ещё не уходишь. Это из-за твоего друга? Габи сказала, что ты потерял его в последней битве на острове. Поэтому ты такой грустный? — Он был больше, чем друг, — коротко ответил Райнер. Он впервые сказал эти слова своей матери. Она подняла бровь. — И что это значит? — Как я и сказал, — в Райнере внезапно проснулось желание покинуть комнату, лишь бы не находиться рядом с матерью. — Он был больше, чем друг. — В каком смысле? Райнер горько улыбнулся. Естественно её волновало, какие ужасные вещи он мог натворить в своей личной жизни. — Мы были влюблены. — Этот остров что-то сделал с тобой. Разве мы не договаривались не быть такими же, как эти дьяволы? — Я влюбился не в дьявола, а в другого воина, и это была не Энни, — он впервые подтвердил страхи своей мамы, что принесло ему облегчение. Облегчение, когда он освободился от желания получить её одобрение, ради которого так старался. Видеть её отвращение было приятно. — Позволил себе поддаться подобным побуждениям? — спросила Карина Браун с исказившимся от разочарования и раздражения лицом. — Я думала, ты выше этого. — Похоже, что нет. И у меня были эти «побуждения» ещё перед тем, как я покинул дом. Просто наконец-то обратил на них внимание. — У вас была… Интимная связь? Его мать на полном серьёзе спрашивает об этом?! — Имеется в виду… Райнер не смог сдержать ухмылки. — Держались за руки, обнимались, целовались, занимались невероятно горячим и полным разврата сексом, смотрели друг другу в глаза… — Это не шутки! Ты готов испортить шанс нашей семьи на получение гражданства ради мимолётного романа?! — Это был не мимолётный роман, — вздохнул уставший Райнер. — Пойду прогуляюсь. — Это же был тот странный мальчик, да? Который ещё шёл за тобой по пятам, как тень? — спросила мать, когда Райнер протиснулся через неё. Он оглянулся, встретившись с ней взглядом. — Да, это он, Бертольд Гувер, воин, Колоссальный титан, мой лучший друг и возлюбленный. Темнота в её глазах принесло ему удовлетворение. Упиваясь собственным маленьким успехом, он ушёл, не проронив больше ни слова. Парень чуть не обернулся, чтобы увидеть реакцию Бертольда на то, что он назвал его своим возлюбленным. И конечно смотреть было не на что. *** Он ни разу не посещал кладбище до этого момента, поскольку не было на то причин. До воинов смерть казалась для Райнера чем-то ненормальным. Оно было небольшим, могилы в задней части находились в полном беспорядке. На тех надгробиях не было имён, только семьи знали, какая могила кому принадлежала. Надгробия передней части выглядели получше, некоторые были даже с именами. Такие ставили почётным гражданам. Вот там и должен быть похоронен он. Райнер медленно шёл среди надгробий, пока не нашел его. Из-за дешевизны оно уже потрескалось от непогоды, но единственное слово, вырезанное на нём, нельзя было ни с чем спутать. Гувер. Райнер не знал имени отца Бертольда. Он вообще мало что знал об этом человеке. Его надгробие, хотя и было поставлено недавно, явно находилось там некоторое время. Значит, это правда. Он умер какое-то время назад. Он опустился на колени рядом с надгробием, почти не в силах смотреть на него. — Мне жаль, — прошептал он. — Я обещал защитить его и обязательно вернуть домой, но не смог… — он прерывисто вздохнул. — Он был для меня всем. С самого первого дня нашей встречи он всегда прикрывал мою спину. Всегда был рядом в самые мрачные моменты и никогда не поворачивался ко мне спиной, даже когда я поворачивал к нему свою. Я не заслужил его дружбу и любовь, но очень благодарен за них. Бертольд упоминал, что Вас устроило бы то, что было между нами и кем мы были друг для друга. И я верю ему. Жаль, что я не разговаривал с Вами почаще, когда были ещё живы. Мне следовало чаще ходить с Бертольдом навещать Вас, когда Вы переехали в Либерио. Простите. Это всё, что я могу сказать. Я подвёл Вас, подвёл его. Не сосчитать, скол раз он спасал мою жизнь, оттаскивая от самого края пропасти. Я стою здесь лишь благодаря ему. Последнее, что он мне сказал… Это передохнуть, пока он со всем будет разбираться, что в итоге и сделал. Он разнёс Шиганшину на куски. Когда приходило время, он всегда выполнял то, что нужно было сделать. Он был воином до самого конца, оставаясь при этом самим собой. Если бы только я был рядом с ним. Я должен был. Мне… Мне так жаль… Он сказал, что был влюблён в меня несколько лет и, оказывается, если вспомнить те времена, это было так очевидно, — Райнер грустно улыбнулся. — Он отказывался мыться в то время, когда я был в душе, да и вообще вёл себя странно, когда дела доходили до такого. Честно, он тот ещё дурень. Всегда заставлял меня улыбаться из-за того, что был самим собой. Пусть он так и не научился без страха общаться с людьми, тем он всё равно нравился. Я рад тому, что провёл большую часть своей жизни вместе с ним. Я любил его. Жаль, я не говорил ему это почаще. Даже не знаю, верил он моим словам по-настоящему. Не думаю, что полюблю кого-то так же сильно, как его. Он мог быть рядом сегодня… Сидеть здесь было невыносимо. Райнер поднялся на ноги, вытерев глаза, и пошёл в сторону выхода, отказываясь смотреть на надгробия, чтобы не увидеть то, на которое боялся взглянуть… Он услышал чей-то тихий голос в нескольких метрах от себя. Райнер обошёл ещё несколько надгробий, заглядывая поверх них. — Галлиард? — Боже, блять! — вскрикнул Галлиард, вскакивая на ноги. — Господи! Зачем так пугать?! — Что ты здесь делаешь? — Живу здесь, разве не очевидно? — Правда? — Нет! Боже, похоже, умнее ты не стал, — закатил глаза Галлиард. Они всё ещё старались терпеть друг друга, но также, не задумываясь, били друг друга словами. — Отдаю дань уважения, как и положено делать на кладбищах, сам знаешь. Райнер взглянул на надгробие, у которого сидел Галлиард. Оно было новее и побольше, чем у мистера Гувера, а также был сделан из более качественных материалов. Имя на нём было ясно, как день. Марсель Галлиард, Зубастый титан. — Когда его сделали? — Сразу после того, как мы вернулись, — Галлиард скрестил руки. — Бертольду тоже. Ты его ищешь? Он должен быть где-то рядом. — Нет, — быстро ответил Райнер. — На самом деле я искал его отца, сам не знаю почему, — из все людей он отказывался говорить о своих чувствах с Галлиардом. — Ты говорил с пустой могилой Марселя? — Из-за того, что ты так это сформулировал, я звучу, как придурок, — закатил глаза Галлиард. — Да, я говорил с пустой могилой моего брата. Я делаю это часто. Безумен ли я? Возможно. Но зато… Это помогает. Даже если я понимаю, что его там нет. Райнера начала грызть совесть. Он совсем позабыл, что Галлиард прошёл через то же самое. Тот выглядел ужасно, под его глазами были тёмные пятна. Райнер представил, что выглядел точно так же. — В отличие от тебя, я не сыкло, — сказал Галлиард. Совесть перестала грызть Райнера в тот же миг. — Я рискую своей задницей, чтобы разгрести беспорядок, который начался из-за твоей проваленной миссии, а ты прячешься. Это из-за тебя погибли Марсель и Бертольд. Разве ты не должен взять на себя хоть какую-то грёбаную ответственность? Лучше бы я стал Бронированным, Райнер. Вот с этой мыслью я и сойду в могилу. — Тоже рад тебя видеть, — вздохнул Райнер. — Не виноват, что меня не ебут слова повежливее, — сказал Галлиард. — И вообще, будь у тебя больше яиц, ты бы уже вернулся. Помоги нам, ты не одинок, — последние три слова прозвучали почти мило. — Ну, или не помогай. Опять же, меня не ебёт. Райнер некоторое время смотрел на могилу Марселя, даже после того, как Галлиард ушёл. — Твой брат тот ещё козёл, —наконец сказал он. — Но я сделаю всё, что в моих силах, чтобы сохранить ему жизнь, — он тяжело вздохнул и опять приготовился уходить. Перед самым уходом его взгляд упал на другое надгробие рядом с Марселем, такое же новое и сделанное из того же материала. Бертольд Гувер, Колоссальный титан. Райнер покинул кладбище чуть ли не бегом. Увидев это, он осознал, насколько же всё для него кончено. Прошёл всего месяц, а он уже разваливался на части. Неужели так он и проживёт остаток своей жизни? И проживёт ли вообще? *** — Эй! Уроды! Сюда! — кричал Конни, размахивая руками. — Не хотите нас скушать?! — воскликнула подпрыгивающая Саша. — Разве мы не выглядим аппетитно?! — Готова поспорить, мы очень вкусные! — Впрочем, я не удивлён их способу выполнения работы, — вздохнул Жан. Марко похлопал его по плечу. — Ну посмотрите только! — крикнула Саша. — Бесплатные закуски! — Дело ведь говорит, уродливые ублюдки! — Конни повернулся спиной. — Полюбуйтесь! — Он что, только что… — проговорил Марко, уставившись на штаны Конни, которые теперь были спущены до лодыжек. — Не смотрю, — сказал Жан. Титаны наконец направились в их сторону, Конни чуть не споткнулся о собственные штаны, когда убегал. Он и Саша поднялись на стену, чтобы присоединиться к своему отряду. — Их около восьми, — сказал Леви. — Как думаешь, сможешь справиться с ними за один раз? — Да, — ответил Бертольд. Они загнали нескольких оставшихся титанов из стены Мария в угол. Их осталось не так уж и много. Бертольд оттолкнулся от стены, прикусив руку, прежде чем достигнуть земли. — И-и-и-и-и-и... Бум! — ликовал Конни, когда взорвались пять титанов. — Они так вкусно пахнут, когда умирают таким образом, — сказала Саша, у которой потекли слюни. — Что с тобой не так? — сказал Жан. Колоссальный схватил одного из трёх оставшихся титанов и раздавил его в своей хватке. Он повторил движение ещё два раза, и чистых титанов больше не осталось. — Всё намного проще, когда на твоей стороне гигантский титан, — сказал Конни. — Строить всякое дерьмо, убивать всякое дерьмо, жизнь легка! — Ты можешь попробовать привлечь к себе других титанов? — спросил Леви. Колоссальный титан пожал плечами. — У него эффект, противоположный эффекту Женской особи, — заговорил Армин. — Чистые титаны в основном стараются убраться с дороги, когда появляется Колоссальный титан. — Ладно, видно, придётся вернуться к охоте на них. Саша, попробуй найти след. — Не верится, что мы охотимся на титанов, как на животных, — сказал Армин. — Это так странно. — Мы почти одолели всех! — радовался Конни, — Зря Эрен не приходит на это посмотреть. — Он проходит через какой-то там «период», судя по словам Ханджи, — закатил глаза Леви. — С Шиганшины прошло два месяца, а он до сих пор ведёт себя как не пойми кто. — Дайте ему время, — сказал Армин. — Я должна спуститься туда! — крикнула Саша. — Давайте пойдём к нему, — сказал Леви. — Посмотрим, сможем ли добить ещё нескольких к вечеру. В итоге они нашли и убили ещё троих. Когда группа вернулась на свою базу, Ханджи от восторга чуть не набросилась на Леви. — Если мои подсчёты верны, после сегодняшнего дня за стенами должно остаться ещё четыре или пять титанов! — сказала она с сияющими глазами. — Команда Зубастого и команда Женской особи тоже убили сегодня по шесть титанов. Ещё немного работы, и мы будем готовы начинать восстановление и выход за стены. — Хотите сказать, что он обогнал меня по количеству? — спросила Имир, скрестив руки на груди. — Я с тобой больше не дружу, Колосс. — Ну ладно, — пожал плечами Бертольд. Имир ударила его кулаком в живот. — Ай! За что?! — За то, что не ценишь мою дружбу. Это настоящее благословление, чтоб ты знал. — Мы отлично продвинулись, — сказала Энни. — Первый шаг — это возвращение всех земель. Второй шаг — ремонт и перестройка, третий шаг — укрепление и разведка за стенами. И почти всё это мы сделали за два месяца. Впечатляет. — И таких успехов мы достигли благодаря вам троим, — сказала Ханджи, взглянув на Бертольда, Имир и Энни. — Вы трое работали без остановки, делая всё, что нужно! А если бы ещё и Эрен перестал дуться и помог нам, кто знает, чего мы бы достигли! — Вам нужно, чтобы я сделал что-нибудь ещё? — тихо спросил Бертольд, страшась ответа. — Нет, пока ты сделал всё, что мог. Отдохни остаток вечера! — весело сказала Ханджи. Бертольд не разделял её энтузиазма. Остаток вечера и целая ночь, чтобы потеряться в своих мыслях... — Давай прогуляемся, — Энни схватила его за руку и потащила к двери. — Э-Энни, что ты... — Я слишком хорошо тебя знаю. Спрячешься где-нибудь и начнёшь оплакивать Райнера. Понять можно, но я не хочу, чтобы ты погряз в своих мыслях. — Знаю. — Я тоже по нему скучаю, — сказала Энни, вытерев глаза. — Агх, видишь, мысль о нём заставила меня проявить эмоции. Бертольд слабо улыбнулся, прежде чем вздохнуть. — Думаешь, это сделала Габи? — Хм? — Думаешь... Она унаследовала его титана? — Скорее всего, — ответила Энни. — Но он, возможно, ещё жив. — Маловероятно. — Сейчас я обратилась к своему внутреннему Марко. Посмотри на это с другой стороны, хорошо? — Звучит странно с твоей стороны. — Я знаю, — засмеялась Энни. — Было бы неплохо привести настоящего Марко. Кстати, говоря о Марко, ты проводишь с ним много времени. Армина это тоже касается. Ещё Имир и Хисторию. — Ну, я думал, ты не хочешь, чтобы я беспокоил тебя всё время. — Нет, не хочу. Спасибо. — Не за что. — Я хочу сказать, что горжусь тобой. Ты выходишь из своей раковины. Хотя, тебя вынудили её покинуть. Ты самостоятельно взаимодействуешь с людьми. Конечно, ты всё ещё мало говоришь, ускользаешь, когда никто не видит, но всё же прошёл долгий путь. Он бы гордился тобой. Бертольд пожал плечами. — Я ничего такого и не делаю вовсе. Разговаривать с тобой совсем не сложно, то же самое с Марко, с ним просто легко общаться. Даёт затаиться рядом с ним, когда мне нечего делать. С Имир и Хисторией я тоже близок. Эти трое в моём представлении стали воинами, поскольку чувствуют то же, что и ты с остальными. — Это хорошо. — Армин… Он не сможет по-настоящему стать воином, но это нестрашно. Я случайно подружился с ним, и теперь он не отстаёт от меня. Впрочем, я уже не так сильно возражаю. Он тих и ему неважно, разговариваю я или нет. — У тебя новые друзья, Бертольд, и это замечательно, — засмеялась Энни. — А другие тебе, значит, не нравятся? — Н-нет! Мне очень нравятся Жан, Саша и Конни. Они много для меня значат. Просто… Очень частое времяпровождение с ними меня утомляет. И нет, это не значит, что они плохие, проблема только во мне. — Бертольд, это нормально для такого суперинтроверта, как ты, находиться рядом с экстравертами ограниченное время, — сказала Энни. — Ещё ты начал больше общаться с телохранителями королевы. — Марло чрезмерно добр ко мне, что меня пугает. Хитч громкая, и это тоже пугает. Борис сам по себе пугающий. Но они хорошие и вроде как мне нравятся. — Да, они странные, но хорошие люди. Ещё кто-нибудь? — Бертольд пожал плечами, на что она закатила глаза. — Что насчёт других выживших? Ханджи же теперь вроде как твоя подруга, хоть и в странном ключе? Ты всё время с ней разговариваешь. — Скорее это она начинает разговор, и я просто не могу сбежать. Иногда мы с Моблитом обречённо переглядываемся. — Ты и правда худший, Бертольд. Ещё я знаю, что у тебя с Леви сформировалась небольшая связь. Ты его любимчик среди всех нас. — Это потому, что я молча делаю то, что от меня требуют. — Но всё же, он защищает тебя, — сказала Энни. — На самом деле он хорошо к тебе относится. — Он всё равно пугает меня. — По крайней мере, ты ему нравишься. — Наверно. Вот Флок, очевидно, ненавидит меня. — Флок маленький сучёныш, всем плевать, что он думает. — Я не общаюсь с Микасой и Эреном и не хочу разговаривать ни с одним из них. — Я тоже. — И не хочу разговаривать ни с кем другим. — Для тебя это всё равно уже много людей, — подтолкнула его локтем Энни. — Ты отлично справляешься. — Никто из них не он. — Знаю. Странно видеть тебя без него. Не верится, что вы наконец начали встречаться, а я всё пропустила, потому что не была рядом. И, наверно, от этого только хуже. Слишком больно. — Да. — Возможно, он живой. — Не давай мне надежду, Энни. Энни вздохнула. — Знаю, я не должна была её давать. У нас нет счастливого финала. И пусть его больше нет… Как же, чёрт возьми, хочется, чтобы он был там живым. — Мне тоже. — У вас был секс? — Чт… Почему все об этом продолжают спрашивать?! — крикнул Бертольд, уставившись на Энни с покрасневшим лицом. — Я имею полное право знать, трахались ли два моих лучших друга, — сказала Энни. — Написано в кодексе дружбы, если что. — Бред. — Ответь на мой вопрос. — Зачем?! — Во-первых, отвлекает тебя от мыслей, а во-вторых, я хочу знать. — Тебе не надо знать! — Надо. Бертольд, так «да» или «нет»? — Не буду отвечать. — Нет, ответишь! — Возможно. — Что? — Я сказал, возможно! Я и не подтверждаю, и не отрицаю! — О боже мой. — Не смотри на меня так… — О боже мой! — Хватит на меня так смотреть! — Вы точно это делали, не так ли? — смеялась Энни. — Бертольд, твоё лицо говорит само за себя. — Я не… Нет, оно… Просто отвали! Энни согнулась пополам от смеха. — Ты убиваешь меня, твоя реакция бесценна. — Укуси меня. — В форме человека или титана? — Очень смешно. — Ты был сверху или снизу? — А? — Тебя или ты его? — Энни! — Ладно, ладно, я всё, — сказала Энни, усмехаясь. — Тебя так весело дразнить. — Спасибо. — А? — За то, что подбадриваешь меня. У тебя хреново получается, но я всё равно очень это ценю. — Всегда пожалуйста. Знаю, что Райнер твой любимчик, но я всегда готова прикрыть твою спину. — То, что я начал с ним встречаться, не значит, что ты мне теперь безразлична. Мне было не по себе, когда тебя не было рядом. Энни улыбнулась. — Спасибо. — Я бы не выбрал кого попало в качестве своей фальшивой пассии. — Вау, я очень польщена. — Естественно. — На самом деле ты засранец, Бертольд. Я пытаюсь предостеречь людей, но они не слушают. — Слишком поздно, моя власть уже достаточно укрепилась. Теперь буду оскорблять Леви изо дня в день. — Правда что ли? — …Нет. — Слишком страшно? — О-о-о-о-ой, как страшно. *** — ЭТО ОНО! — крикнул Зик, вбегая в неофициальную комнату для стратегий. — Это оно! — он танцевал по кругу с чашкой кофе в руке. — Сколько Вы сегодня выпили? — с подозрением спросил Кольт. — Шесть чашек, и у меня просто вихрь идей, — ответил Зик, хлопнув рукой по столу. — Всё складывается, всё складывается! — Ага, потребовалось аж три месяца, чтобы исправить Вашу оши..! — Галлиард вскрикнул, когда Пик ущипнула его за ухо. — Я был занят, очень занят. Операция на острове Парадиз была отложена в сторону, чтобы разобраться с потенциальной войной со Средневосточным альянсом. Но вот сейчас нам нужно завершить эту миссию больше, чем когда-либо! Пик и джентльмены, позвольте мне представить вам операцию «Восстановление»! — Несуществующую операцию. О-о-ой! — Пик снова ущипнула его. — Я ещё не записал её, — сказал Зик. — Но! Она в процессе написания. Мы вернём всех титанов на острове Парадиз раз и навсегда. Как только мы это сделаем, первоначальная операция возобновится! Как только у нас будет Прародитель, войны прекратятся, и всё наладится! — Чудесное дитя подлил в свой кофе слишком много бреда, — сказал Галлиард. На этот раз Пик ущипнула его за другое ухо. — Мы начнём отправлять разведывательный флот на остров Парадиз, как только сможем. В течение месяца мы вернёмся на остров и заберём то, что принадлежит нам по праву! Райнер, Галлиард, настанет ваш момент для мести! — Итак, мы вернём Зубастого, Колоссального и Женскую особь, — сказал Райнер. — И заберём Атакующего и Прародителя. — Ты забыл одного, мы заберем и титана-Молотобойца. Во всём этом переполохе я забыл об этой маленькой... Проблеме. — О чём это Вы? — спросил Райнер. — Так рад, что ты спросил, ведь мне понадобится твоя помощь на следующем этапе. В общем, в один момент Магат решил, что в хранении Молотобойца на семью Тайбер больше нельзя полагаться. Было решено, что этим титаном будет лучше пользоваться воинам. Естественно, Тайберы просто так не отдадут Молотобойца, так ещё проблема в том, что мы не знаем, кто из них им обладает. Мы предположили, что это Вилли Тайбер, нынешний глава семейства, и схватили его. В итоге мы… Ошиблись. Он не обладал титаном. К сожалению, за то время, когда мы осознавали свою ошибку, остальные члены семьи сбежали на остров Парадиз и спрятались, вынужденные военными лишиться своей роскоши. Мы до сих пор не знаем, у кого он. — Его будет трудно выследить. Разве семья не огромная? — спросил Райнер. — Да, но у нас всё ещё есть Вилли Тайбер. Нужно заставить его раскрыть обладателя. Как только мы узнаем, всё должно стать немного проще. — Кто получит Молотобойца? Когда мы его найдем? — спросил Галлиард. — Ну, видимо, самое время передать тебе титана, не правда ли? — улыбнулся Зик. — Если только ты этого захочешь, Галлиард. — Хочу! — сказал Галлиард, вскочив на ноги. — Ты действи-и-и-ительно хочешь? — поддразнил Зик. — Умолял бы меня об этом? Сделал бы сальто, как только я скажу? Галлиард сердито посмотрел на Зика, но кивнул. — Да. — Не волнуйся, ничего из этого ты не будешь делать. Просто будь готов, когда придёт время. — Зачем нужен я? — спросил Райнер. — С Вилли было сложно, он не открыл рта и ничего не выболтал, когда мы вежливо попросили. Даже когда его перестали вежливо просить, он всё равно молчал. Ты принёс с собой много ярости, Райнер. Может, поделишься с ею с нашим гостем. — Понятно, — кивнул Райнер. — Помните, люди, через месяц мы возвращаемся на остров, — сказал Зик, хлопнув в ладоши. — Кольт, идём со мной. Нам нужно обсудить еще пару вещей… — Наконец-то! — рассмеялся Галлиард. — Наконец-то у меня появится шанс доказать, что я лучше тебя! Оставь себе дерьмового Бронированного, я с радостью получу Молотобойца! Райнер не слушал, когда Галлиард хохотал, как сумасшедший. Обычно ему и в голову не приходило пытать кого-то вот так, в основном из-за Бертольда. Но Бертольда больше нет, и поэтому никак его не остановит. И Зик это знал. *** — Ты... Хотел поговорить со мной? — неловко спросил Бертольд. — Да, — ответил Эрен. Он отращивал волосы, отчего ещё больше походил на нервного подростка. — Ты многое сделал для нас за последние три месяца. — Да, я... — Это из-за чувства вины? Пытаешься таким образом стереть свои грехи? — Нет. — Тебе от этого хорошо? Ты чувствуешь себя героем? — Нет, я... — Это отвлекает тебя от того, кто ты... — Можно я скажу?! — крикнул Бертольд. — П-прости! — когда Эрен замолчал, он продолжил. — Нет, я никогда не сотру свои грехи или чувство вины, да и не нуждаюсь в этом. Я должен их держать при себе всю оставшуюся жизнь. Мне не становится от этого лучше, и я не чувствую себя героем. Это отвлекает, но не от того, кто я есть. Немного сложно забыть о том, что я титан, когда постоянно им пользуюсь. Это отвлекает от потери. Уверен, ты понимаешь. Разве не поэтому ты пошёл в армию? Я делаю это, потому что должен. Одним словом, исполняю приказы. Вот кто я такой. Просто так получилось, что теперь Элдия отдаёт мне приказы. — Ты что-то замышляешь? — Насколько знаю, нет. — Позволишь мне убить тебя прямо сейчас? — Да, Эрен, я же пошёл на многое, чтобы спасти свою жизнь, и поэтому можешь убить меня прямо сейчас. Так рад, что ты догадался. — Ты изменился, — прищурил глаза Эрен. — Ты тоже. — Мы скоро выйдем за стены. Все хотят, чтобы ты поехал вместе с ними. Ты одурачил их, но никогда не одурачишь меня. — Ладно. — Я никогда не буду доверять тебе. — Меня устраивает. — Твои грехи никогда не забудут! — Я знаю. — Ты монстр! — А ты смотрелся в зеркало в последнее вре… Т-то есть, я это тоже знаю. — Ты… — Тебе что-то нужно?! — Ты знаешь кого-то по имени Грайс? — спросил Эрен, выглядя несколько смущённым после того, как Бертольд не поддался его запугиванию. — Это имя постоянно приходит ко мне в голову. Я знаю, что это маловероятно, но знаешь хоть что-нибудь? — На самом деле… Вроде как да, — ответил удивлённый Бертольд. — Стой, правда? — спросил не менее удивлённый Эрен. — Да, — сказал Бертольд. — Наверно, это не тот Грайс, о котором ты думаешь, но у моего товарища-воина такая же фамилия. — Тот, о ком я думаю, был реставратором. — А, — тихо произнёс Бертольд. — Это пугающее совпадение… — Что? — Дядя моего друга был реставратором. Наверно, об этом Грайсе ты и думаешь. Почему ты спросил? — Этот Грайс работал в исследовательском центре по изучению титанов, и поэтому он знал о титанах много чего, включая то, чего не знали другие люди. — Да, я в курсе. Кольт мне говорил. Он обладал потрясающе отличной памятью и использовал старые знания дяди для составления тактик, направленных на титанов… Э-эм, ты хотел, чтобы я что-то с этим сделал? — Нет, ты сделал всё, что мог, — пожал плечами Эрен. — Мне только надо было выяснить. — Хорошо, тогда я, пожалуй, пойду… — Подожди, — сказал Эрен, вытаскивая что-то из кармана. — Фактически, это принадлежит тебе. Ты ведь был без сознания во время церемонии награждения, — с его пальцев свисала медаль. — Я не хочу её. — Так и знал, что так скажешь. Всё равно возьми, без тебя мы бы не выжили в Шиганшине. — Я убил больше половины ваших войск, и ты хочешь, чтобы я принял медаль за это? — Просто возьми, ты не обязан носить её. — Не могу, — покачал головой Бертольд. — А если возьму, то только для того, чтобы уничтожить. — Ладно, — вздохнул Эрен. — Пусть будет так. — Можно я спрошу тебя кое о чём? — спросил Бертольд. Он давно хотел это сделать, но возможность никогда не появлялась. Если он спросит сейчас, то ему больше не придётся снова разговаривать с Эреном. — Да, конечно. — Почему ты боролся с Леви, когда он хотел сделать инъекцию Смиту? Мы ведь никогда не были друзьями, даже на тренировках. Ты боготворил Смита, но почему предпочёл меня ему? — Может, мы и были друзьями когда-то, — сказал Эрен. — Я думал, что ты был моим другом некоторое время, но очевидно, ты не чувствовал того же. Всё нормально, ты прав. Мы не друзья. Я хотел выбрать Смита, но… Просто знал. — Знал что? — Что мы нуждаемся в тебе больше, чем в нём. Не знаю, как я об этом узнал, просто так вышло. Кроме того, Армин и остальные заботятся о тебе. — Понятно. — И я не сожалею. Ты многое сделал для нас: помог разработать новые оружия, восстановил дома, уничтожил чистых титанов. Ты бесценен для нас, вот почему ты заслуживаешь её, — он обратно протянул медаль. — Эрен, я не хочу медаль за то, что разгрёб свой же беспорядок. — Кажется, я могу теперь понять тебя, — тихо сказал Эрен. — После того, как увидел воспоминания моего отца… Ты был в такой же ловушке, как и мы. Вот почему ты сделал то, что сделал. Теперь ты свободен. — Нет, это далеко не конец. Как только Зик узнает, что я жив, он сделает всё, чтобы убить меня. — Тогда сражайся со мной до тех пор, пока не будешь свободен. Вот почему я спас тебя. Я знаю, что ты хочешь большего, а не просто знать правду. Ты хочешь свободы, — Эрен положил медаль в руку Бертольда. — Возьми её. Можешь надеть, когда мы выйдем за стены. — Эрен… — протянул Бертольд. Возможно, он пожалеет об этом. — С тобой… Всё в порядке? Ты, эм, можешь поговорить со мной, если хочешь. Наверно, я больше, чем кто-либо другой, поймёт, через что ты проходишь. Это очень сложно, когда на тебя наваливаются воспоминания. Порой я теряю самого себя. Предыдущий Колоссальный… Раньше имел на меня большое влияние. И сейчас иногда имеет. Разобраться в этом, понять, что твоё, а что нет, очень сложно. — Знаю, — тихо сказал Эрен. — Тогда… Я могу продолжать задавать тебе вопросы? О Марли? — Конечно. — Хорошо. И можешь поклясться, что никому не расскажешь о нашем разговоре? — …Конечно? — Спасибо. В принципе это всё, что я хотел сказать. Думаю… Увидимся завтра, когда выйдем за стены. Ты заслуживаешь быть там, — к удивлению Бертольда, Эрен улыбнулся ему. — Тем более, ты единственный, кто знает правильный путь. — Наверно, да. — Нам двоим не обязательно быть друзьями. Главное, чтобы ты был тем, на кого я мог бы положиться. Бертольд кивнул. — Я смогу.