Проклятие забвения

AC/DC — Thunderstruck

      — Ещё раз! — выкрикнула Топаз.       Авантюрин закатил глаза и склонился к древку метлы, разгоняясь с квоффлом подмышкой и огибая созданные с помощью магии препятствия, подвешенные в воздухе.       Ветер в ушах свистел, заглушая остальные звуки, но он затылком чувствовал, что Топаз догоняла. Перед лицом внезапно возникла наколдованная стена, и Авантюрин, не раздумывая ни секунды, перевернулся вверх ногами, повисая на метле, зацепившись коленями. Пролетев препятствие, он вернулся в нормальное положение и, размахнувшись получше, попал точнехонько в центральное кольцо.       — Твою мать, — выругалась Топаз, приземляясь и бросая метлу под ноги. — Еще раз!       — Мы вроде как собирались поднатаскать меня на то, чтобы ловить снитч, а не отрабатывать твои навыки отбора мяча у соперника, — ухмыльнулся Авантюрин, опускаясь рядом. — Твоя очередь, кстати, подбирать квоффл. Вон он валяется.       Топаз чертыхнулась, но всё-таки пошла за мячом, на ходу выкрикнув:       — Ты правда чертов ходячий сосуд с Феликсом Фелицисом.       — Эта стена, между прочим, была очень грязным ходом, дорогая. Но так уж и быть, я тебя прощаю. Чего только от отчаяния не сделаешь.       — Дурак!       — Ничего подобного, просто я круче играю, смирись.       — Тебя давно с метлы не роняли? — Топаз сощурилась и угрожающе сдвинула брови. Очень мило, на самом деле, но уж Авантюрину ли не знать, какая силища скрывалась за её образом.       — Брось, ты же понимала, чем закончится твоя просьба. Если бы не тот слух, распущенный Ханаби еще на первом курсе, я бы давно был в команде. А из-за неё все думают, что меня искупали в Феликсе в детстве, поэтому мне играть нельзя ни в коем случае, иначе Гриффиндор обвинят в допинге.       — Маглы, вот, научились антидопинговые анализы брать, а у нас до сих пор, словно в средневековье, — фыркнула Топаз. —Давай лучше выпускать снитч. И не забудь: ты должен найти его и поймать, но не сразу.       Последнее слово она выделила особенно сильно, намекая на причину проваленных отборочных в прошлом.       — Если мне придется поддаваться Сугилиту на матче со Слизерином, я не переживу этого позора, — Авантюрин театрально прижал руки к сердцу и сделал вид, что вот-вот упадет в обморок.       — Попади, для начала, в команду, окей?       Лучезарно улыбнувшись, Авантюрин достал из кармана сложивший крылышки снитч и подбросил его в воздух. Мячик, словно крохотная птичка-колибри, встрепенулся и принялся левитировать, привыкая к направлению и силе ветра. Почувствовав наконец свободу, он будто задышал, как настоящее живое существо. Авантюрин в глубине души верил, что так оно и было. Снитч расправил крылья, чуть-чуть полетал вокруг них, приблизился к его лицу и, щелкнув по носу золотистым оперением, быстро направился в противоположный конец площадки для квиддича.       — Надо было брать свой, — проворчала Топаз. — Твой будет поддаваться.       — Брось, Козырь никогда не подставит меня таким гнусным образом.       — Ты назвал снитч Козырем? — скептически приподняла бровь Топаз. — Нет, не так: ты в принципе дал имя мячу для квиддича? Серьезно?       Авантюрин тем временем снова оседлал метлу, оттолкнулся от земли и поднялся в воздух. Ветер уже давно растрепал волосы, и он повернул голову ему навстречу, чтобы челка сдулась со лба самостоятельно. Широко улыбнувшись, Авантюрин отпустил руки и закрыл глаза, отрешаясь от окружающего мира и представляя себя такой же маленькой золотой птичкой, похожей на его снитч.       Поднимаясь в небо, всегда обретаешь свободу. Пусть и временно. Ты можешь взлететь выше или упасть камнем вниз: решать только тебе. Ну и еще ветру. Но с ним Авантюрин был дружен с ранних лет, тот никогда его не обижал.       — Эй, романтик, — раздался голос Топаз с земли. — Может, всё же начнешь снитч искать?       — Да я уже, — Авантюрин раскрыл сжатую в кулак ладонь и показал свернувшийся на ней, словно в калачик, маленький золотой мячик, который он поймал сразу, как расправил собственные «крылья».       В целом, возможно, — просто, возможно, Топаз не могла утверждать этого наверняка, — в чем-то прошлые капитаны команды и были правы… Этот удачливый дурак еще и убиться рисковал бы каждый раз на какой-нибудь тренировке или соревнованиях... Может, ну его?

✧ ✧ ✧

      Очень хорошо, оказывается, когда первое сентября выпадало на субботу. После прибытия в школу был еще целый день, чтобы прийти в себя и не сразу рухнуть в омут с головой в рутину, а выдохнуть и всё обдумать.       Этим и занимался Авантюрин всё оставшееся воскресенье, закончив их с Топаз импровизированную тренировку. Правда делал он это аж до самого утра, но тут уж никто не виноват, к сожалению.       Конечно, славно, если можно было бы найти виновника его недосыпа и поставить на нем клеймо позора. Да вот только на его собственной шее место для этих целей занято еще с раннего детства, а другого Авантюрин выделять не собирался, ведь во всех своих проблемах виноватым считал сам себя. Он почесал метку и наконец выдал то, над чем раздумывал всю ночь до рассвета:       — Я решил извиниться перед Рацио.       — Что?! — Топаз аж поперхнулась своим эрл греем с лимоном и закашлялась. — Ты?!       — Угу, — невозмутимо кивнул Авантюрин. — Я вот, что подумал: раз мои тактики не катят, может, ну… знаешь, попробовать, как в тупых магловских сериалах. Поговорить.       — Поговорить? Брось, с вами это не сработает, я вас насквозь вижу. Опять устроите гейскую драму на ровном месте! И перестань ты уже ковырять эту несчастную кашу! — осадила Топаз. — Она всё равно не усвоится, учитывая, сколько ты в себя залил кофе.       — Слушаюсь, директор Топа-а-аз, — Авантюрин широко зевнул, отложил ложку и с кислой миной наполнил ещё одну кружку. Четвертую по счету.       Сегодня он превзошел сам себя: гриффиндорский галстук был завязан в волосах на манер обруча, верхние пуговицы рубашки расстегнуты, а мантия осталась в гостиной — Авантюрин так и не удосужился её надеть. Он выглядел бы ослепительно — по его собственному скромному мнению, — если бы под глазами не залегли синяки. А ведь это был всего-то первый учебный день. Страшно представить, что ждало его дальше. Впору жалеть, что не достаточно умен по мнению ветхой пыльной глупой шляпы, чтобы поступить в свое время на Когтевран. Ах, как бы синяя форма красиво могла оттенить цвет лица самого невыспавшегося человека в мире, каким он себя и ощущал в данный момент. Тьфу!       — Между прочим полноценный завтрак важен для правильной работы всех систем в организме и общего самочувствия, — раздался голос Рацио из-за спины. — А избыточная доза кофеина блокирует дофамин — гормон счастья. Ты сейчас просто убиваешь своё здоровье. Ментальное в том числе.       — О, да-а, моё счастье определенно зависит от количества выпитого кофе и загадочных магловских гормонов, — протянул Авантюрин и развернулся. Сверкнув притворной улыбкой и сдув мешающую чёлку с лица, выбившуюся из-под его импровизированного банта, он добавил: — Впрочем, ты способен всё исправить. Как насчет того, чтобы заделаться моим личным лечащим врачом, м? По-моему, тебе очень пойдет.       — Вполне. Я же посещаю курс подготовки целителей, — совершенно серьезно ответил Веритас, не заметив откровенной издевки.       — Честное слово, я буду очень послушным пациентом, до-о-октор,— пропел Авантюрин, но Топаз его перебила:       — Ради всего святого, избавьте меня от этого хотя бы в первый учебный день, — закатила глаза она. — Веритас, ты что-то хотел?       Рацио оторвал от сонного, но сияющего Авантюрина загипнотизированный взгляд и перевел его на Топаз, мысленно чертыхаясь тому, что снова был выбит из колеи:       — Профессор МакГонгалл просила передать, что после занятий нас с тобой вместе со старостами факультетов ждет еще одно собрание. В связи с Состязанием КММ, как я понял.       — Всё ясно, — хмыкнула Топаз. — Ладно, пай-мальчик, я услышала. Иди, куда шёл, а то мой друг сейчас от любви к тебе задохнётся.       Веритас после этих слов залился краской, а Авантюрин возмущенно вскинул брови, не в силах ответить, не выплюнув изо рта очередной глоток кофе. Впрочем, сказать что-то ему всё равно не удалось: Рацио ретировался во мгновение ока, невежливо — то есть, по-английски.       — Ну, вот видишь. Ты запрограммирован на тупые подкаты, смирись и продолжай любить его на расстоянии. Целее будете. Причем оба. — Топаз порылась в сумочке и цыкнула от досады: — Одолжишь сигареты? Я забыла свои в гостиной, а первым уроком Уход за Магическими Существами, не хочу опаздывать.       — Надышишь дымом на какого-то гиппогрифа, будешь потом отрабатывать его лечение, — ухмыльнулся Авантюрин, протягивая ей начатую пачку. — Кстати, передавай Фэйсяо привет. Жаль, я так и не сдал СОВ по Уходу. Сейчас бы тоже воздухом дышал, а не сидел в пыльном классе, эх. Проблем с волками у профессора ведь больше не будет? А то вой этот до сих пор в ушах звенит, знаешь.       — Оборотни — это не смешно, дурак, — возмутилась Топаз. — Помнишь же, что чуть не случилось с профессором Цзяоцю. Профессор Фэйсяо едва успела помочь.       — О, и об этом, — перебил её Авантюрин. — У нас же два Зельеварения до обеда. Встанешь в пару со мной, правда ведь? Цзяоцю опять даст варить какую-то бурду, я один не справлюсь.       — Сам ты бурда. И темы для шуток у тебя такие же, — Топаз опасно прищурилась, но Авантюрин остался спокоен — свою порцию подзатыльников он уже получил, а на новую косяков пока не наскреб. Ну, наверное.       — Всё же хорошо закончилось, — пожал плечами он. — Все живы, оборотни побеждены, Хогвартс в безопасности. Ну ладно, не дуйся, я больше не буду, правда, — она точно знала, что будет, но только закатила глаза. — Вообще, удивительно, что эту шаражкину контору еще не прикрыли. В Хогвартсе что ни год, то катастрофа.       Топаз встала из-за стола и развернулась на каблуках, всем видом демонстрируя своё негодование. Она, в отличие от Авантюрина, на самом деле очень любила Хогвартс, хоть и не всегда строго следовала всем правилам. Вон даже старостой школы её сделали. Уж явно не за курение втихаря.       — Ну так что, работаем в команде на Зельеварении? — бросил ей в спину Авантюрин.       — Да куда мне от тебя деться…       Авантюрин вскинул в воздух победный кулак и отставил наконец многострадальную кружку от себя.       — Чего это ты такой радостный? — раздался недовольный голос Сугилита. — Задохнулся от любви к Рацио, да?       — Ну не к тебе же, — Авантюрин широко улыбнулся и встал из-за стола. — И вообще, подслушивать очень невежливо, дружок. Не делай так больше.       Последние слова намеренно резанули холодным металлом, но похоже его собеседник — мазохист.       — Эй, погоди! — Сугилит схватил его за плечо.       — Ну что ещё? Я спешу на Историю Магии. Знаешь же, как театрально Река закатывает скандалы по поводу опозданий, — он сбросил руку со своего плеча, блеснув обворожительной и лучезарной улыбкой. — Ну, не скучай, пока-пока-а.       Сугилит, оглушенный, молча сверлил его затылок тяжелым взглядом, пока не потянулся к своему смятому и кое-как засунутому в сумку расписанию.       — Эй! Авантюрин! Погоди, — выкрикнул он вслед. — У меня тоже История Магии. Да подожди ты!

✧ ✧ ✧

      Веритас протискивался через толпу семикурсников к окну, чтобы успеть немного почитать перед началом первого урока. В сумраке коридора было довольно темно, и лучшим решением было бы устроиться на подоконнике у естественного источника света.       Несмотря на свой теперь уже внушительный рост, Рацио снова казалось, что он совсем маленький, как когда был одиннадцатилеткой. Вырасти за это время успел, а вот избавиться от комплексов его мозг, видимо, не удосужился.       Ну, справедливости ради, такая работа над собой могла занять много лет, а он в некоторых странах всё ещё считался ребенком, даром, что совершеннолетие «отметил» первого сентября в поезде. О празднике помнили, как всегда, только отцы. Ну и плевать.       День Рождения ведь вообще самая бесполезная дата на свете.       Веритас окинул взглядом коридор возле класса Истории Магии и, не заметив в толпе золотистую макушку Авантюрина, с облегчением выдохнул, раскрывая книгу на странице с оставленной закладкой. Никто мешать не будет: кроме этого идиота, никому в голову не приходило отвлекать Рацио от чтения. Он опустил глаза, погружаясь в текст с головой.       «В начале было состояние с бесконечной плотностью — сингулярность. Пространство и время, какими мы их понимаем, не существовали. Все законы физики, включая причинность, теряли смысл. Но из этого состояния возникло расширяющееся пространство, в котором энергия конденсировалась в материю. Это и было рождение времени».       — Это что, магловская книга, док?       Вот ведь чёрт!       — Ты всё-таки не подавился кофе? Нет? Вот и славно, не мешай мне читать, будь так добр.       — А ты, я смотрю, справился со смущением, — улыбнулся Авантюрин. Но когда Веритас показательно уткнулся в книгу, положил ладонь на неё сверху и добавил: — Эй, я вообще-то хотел извиниться.       Рацио удивленно поднял голову.       — Извиниться?       — Угу.       — За что это? — честное слово, Веритасу и самому было неясно, откуда столько вызова в собственном голосе, тем более, что извиняться, по-хорошему, стоило именно ему.       Однако ничего сказать больше им не дали.       — Я же просил подождать! — почти выплюнул подлетевший к ним Сугилит.       — О? Прости, наверное, я не услышал, — притворно улыбнулся Авантюрин. — Ну так что, док, отойдем поговорить?       Веритас с готовностью спрыгнул с подоконника, не забыв при этом проворчать:       — Не надо меня так звать.       Рацио не будет слушать собственное сознание, с самых задворков вопящее, что ему очень приятно доверие Авантюрина, готового возложить заботу о своем здоровье на него.       — Хогсмид! — перебил их Сугилит, останавливая. — Ты ведь пойдешь со мной в Хогсмид на выходных, как обещал позавчера? — говорил уверенно, но Веритас приметил, как нервно тот теребил рукав мантии свободной ладонью.       Интересно.       Он остановился и скрестил руки на груди, молча переводя взгляд с Авантюрина на Сугилита.       — Слушай, давай не сейчас, видишь же, что я разговариваю.       — Трахаться так со мной, а как разговаривать — то с Рацио? Интересная у тебя позиция.       — Закрой свой рот, — прошипел Авантюрин.       Веритас закатил глаза:       — Вас, пожалуй, лучше оставить наедине. Я не любитель собирать сплетни о чужой личной жизни, но если вы хотите сохранить хотя бы толику конфиденциальности, я бы посоветовал вам выяснять отношения за закрытыми дверьми, — он немного подумал и добавил: — И да, Сугилит… моя комната прямо рядом с твоей, кхм… И поскольку слышимость у нас довольно высокая, я вынужден просить тебя применять заклинание «Оглохни», когда приводишь к себе гостей.       После этих слов Веритас развернулся и прошествовал в класс, который как раз открыл так вовремя появившийся профессор Река.       О засевшей глубоко внутри обиде он думать не будет. Не будет же, правда?       Войдя в аудиторию, Веритас занял место подальше от того, где обычно сидел Авантюрин. Рядом тут же уселись Сампо и Ханаби.       — Эй, умник, ты же дашь списать?       — Не переживай, твоя выгода тоже будет, обещаю, — заговорчески подмигнул Коски. Наверняка они бы славно спелись с Авантюрином. — Мы пройдем отборочные на Состязание КММ, а после победы поделимся барышом.       Веритас приподнял бровь, отодвигаясь на стуле подальше:       — Мои принципы не изменились, я не даю списывать, — отрезал он, заканчивая разговор. — И никакие состязания это не поменяют.       Ханаби закатила глаза:       — Ну и тебе же хуже.       Прозвенел звонок и профессор Река тут же прогремел на весь класс:       — Добро пожаловать! Добро пожаловать, мои дорогие актеры!       — Что он несет, какие актеры? — послышался голос Келуса за спиной.       Но профессор сам сразу же ответил на их вопрос.       — В этом семестре мы будем познавать новейшую историю магического мира, и я решил разнообразить учебный процесс. Перед рождественскими каникулами мы с вами представим перед всей школой постановку, посвященную восстанию гоблинов в Греции в 1991 году и разрушению магического квартала в Афинах. Сегодняшний урок начнем с проб! Кто какую роль хочет играть? Подумайте хорошенько и начинайте готовиться прямо сейчас. Свет! Камера! Мотор! — Река уселся прямо на стол, взмахнул палочкой и по классу разлетелись листы со сценарием.       Да уж… Хуже первого учебного дня, чем этот, у Веритаса, пожалуй, еще не было.

✧ ✧ ✧

      — Ради всего святого, мы расстались всего на один урок, что успело произойти — с усталостью в голосе вымолвила Топаз, понимая, что её вопрос скорее риторический.       Они встретились во дворике во время перерыва, чтобы покурить, и к следам недосыпа на лице Авантюрина прибавилось вселенское разочарование в жизни, не меньше.       — Случился Сугилит.       — Ну и что? Ты же прекрасно справлялся с тем, чтобы отшивать его. Да и после той вечеринки на Хэллоуин в прошлом году вы расстались, верно? Верно же? — Топаз, заметив виноватое выражение на лице Авантюрина, всё поняла без слов. — Господь, ну на кой ты таким дураком родился!       — Зато я…       — Красивый, ага, — перебила его Топаз, затягиваясь и бросая взгляд на наручные часы. — Ладно, идем, горе моё. Расскажешь на уроке, что ты за хрень устроил.       Спустя несколько минут они уже спустились в подземелья и вошли в класс. Профессор Цзяоцю раскладывал какие-то «особые» ингредиенты для экспериментов с зельями: видимо, всё же Авантюрин был прав, и варить придется именно бурду. Что ж, им не привыкать.       В кабинете Зельеварения царила суета. Пока студенты шумно занимали задние парты, Топаз уверенно потащила Авантюрина на самый первый ряд, но в стороне от учительского стола, аргументируя свой выбор тем, что там будет меньше ушей.       — Что-то вы совсем отощали, друзья мои! — воскликнул профессор Цзяоцю, приветствуя учеников, когда все наконец расселись по своим местам. — Рад всех вас видеть.       — О, так вы наконец восстановили зрение после нападения оборотней, профессор?       — Не до конца, но иду на поправку, благодарю за участие, мисс Март, — улыбнулся Цзяоцю. — Всё благодаря восточному искусству целительства и зельеварения! Кстати об этом: летом я посещал Китай и привез вам несколько новых рецептов. Предлагаю начать с одного из них.       — А что, не будет объяснений, как начисляются баллы на отборочные КММ?       — Ах! Точно, благодарю за напоминание, мистер Коски. Те, кто исправит ужасающий вкус зелий, которые мы будем варить на протяжении семестра, получат баллы для отбора на состязание. Профессора Фейсяо и Моцзэ любезно согласились войти в дегустационную комиссию и не будут знать, кто именно приготовил, то, что потенциально может их… отравить. Так что не переживайте: судейство будет объективным и беспристрастным.       По классу поднялись едва сдерживаемые смешки, даже Топаз не сдержалась и хихикнула.       — Сегодня ваша задача сделать на базе зелья для улучшения пищеварения хот-пот. Главное, не забудьте…       — …чили-перец — обязательный ингредиент! — продолжил за профессора класс, и все приступили к работе.       Снова поднялась суета и галдеж. Цзяоцю включил ненавязчивую музыку и пока уселся за стол, дожидаясь, когда ученики выполнят хотя бы часть задания, чтобы можно было начать прохаживаться по классу и контролировать процесс. Топаз, отодвинувшись от стола чуть дальше, закинула ногу на ногу и направила волшебную палочку на котел, зажигая под ним жаровню.       — Ну рассказывай, — велела она, когда база для зелья-хот-пота начала закипать, а Авантюрин приступил к нарезке перца чили. Как острота поможет при боли в желудке — неведомо, но они давно смирились со своеобразным подходом профессора Цзяоцю к его предмету. — И не смей мне больше врать, — шикнула она, едва Авантюрин открыл рот.       — Про то, что мы переспали с Сугилитом после вечеринки в честь Хэллоуина в прошлом году, ты и сама знаешь, — буркнул он.       — И?       — Ну, и это был не единственный раз.       — М-м.       — Что: м-м?! — возмутился Авантюрин.       — То, что ты не удивил: как был дураком, так и остался. Но он же тебе даже не нравился!       — Ну, — Авантюрин пожал плечами, — так получилось. И я его честно отшивал до той вечеринки на Рождество.       — Напомни мне в следующий раз, что тебе категорически запрещено наливать Огден.       — Мы договорились: без обязательств. Ну и изредка трахались. Ну, знаешь, чтобы сбросить стресс.       — Ты ужасен, знаешь об этом?       — Ага, — Авантюрин глупо улыбнулся, и Топаз искренне захотелось его придушить.       — Дурак, — в итоге сказала она. — А как же Веритас?       — Веритас, послал меня нахуй после нашего «свидания».       — Да быть не может. Все твои подкаты вытерпел, на свидание согласился и тогда наконец не выдержал? Не верю!       — Ну и зря. Вот как всё было.       Последний за этот учебный год поход в Хогсмид выпал на теплый и солнечный день. Конец мая ознаменовывался не только экзаменами и скорым окончанием скучной рутины, но и потенциально самым счастливым воспоминанием в жизни Авантюрина.       Впереди ждали только последние в жизни летние каникулы, которые Авантюрин планировал использовать по полной, ведь перед седьмым курсом не мешало бы набраться ресурса. И сегодняшнее свидание тоже было частью плана по тому, как идеально провести эти три жарких месяца.       Авантюрин закрывал глаза и видел перед внутренним взором, как они с Рацио вместе проводили бы лето: нетерпеливые, жадные поцелуи, крепкие объятия, речка где-нибудь в пригороде Лондона, ночное купание голышом и всё, что следовало бы после…       Главное — не облажаться.       Совсем потерявшись в своих мечтах, он не заметил, как пролетело время, и чуть не опоздал, прибежав в Холл, где они с Веритасом договорились встретиться, задержавшись всего на…       — …минуту и сорок четыре секунды. Постарайся впредь не опаздывать.       Авантюрин опешил, но тут же натянул на лицо широкую улыбку.       — О, а ты как всегда в своем репертуаре. Ну и ладно, таким занудным ты мне и нравишься. Кстати, ты сегодня так прекрасно выглядишь, ну просто неотразим! А это тебе, — Авантюрин, не переставая нервно болтать, впихнул в его руки собранный в теплицах букет из цветов, которые показались ему самыми эффектными. — По-моему, очень подходит под цвет твоих глаз.       — Это что, розы? — Веритас скептически поднял бровь.       — А что не так? Оранжевые розы выражают радость встречи и символизируют мои пылкие чувства к тебе, — Авантюрин улыбнулся ещё шире, стараясь думать о том, что по его плану в конце свидания их уже ждал первый поцелуй.       Подумал он об этом, конечно, совершенно зря. Ладони тут же вспотели, а болтать захотелось еще больше, чтобы хоть как-то заглушить нарастающую в душе панику.       — Полагаю, слово «искренность» в твоем лексиконе отсутствует? — проворчал Рацио.       — Так профессор Аргенти про них говорил, — пожал плечами Авантюрин, делая вид, что с ним всё в порядке и на обидные слова об искренности он не обратил никакого внимания. Ни чуточки. — Не переживай, я с ним в хороших отношениях, он не будет ругать за срезанные цветы, потому что это «во имя любви». Ну, что застыл? Пойдем.       Авантюрин без спроса схватил Веритаса за руку и потянул за собой. Чёрт, лишь бы не стоять на месте, лишь бы не взорваться от чувств, бьющих под дых, лишь бы не наделать глупостей, лишь бы…       — В кафе мадам Паддифут сегодня будет куча народу, да и в трех метлах тоже. Поэтому у меня для тебя сюрприз: вот увидишь наше свидание будет самым лучшим в твоей скучной жизни, — выпалил он, лишь бы не молчать.       Веритас должен поверить, в то, что его чувства настоящие. Ведь он, по правде, был единственным, кто в принципе их вызывал.       — Моя жизнь не скучная, — возразил Рацио.       — Хорошо, давай так: когда ты в последний раз пил алкоголь? — ухмыльнулся Авантюрин.       — Я не пил.       — И курить не пробовал?       — Я же не такой идиот, как ты, чтобы заниматься саморазрушением. Подобное точно не сделает мою жизнь «нескучной».       Авантюрин проигнорировал колкий выпад:       — Хорошо, когда ты в последний раз целовался?       — Я…       — Не целовался ни разу?! — удивленно воскликнул Авантюрин. Не может быть… — Ох, Веритас, ради всего святого, разреши мне исправить это упущение! С таким-то личиком — и не целовался. Кошмар!       Рацио вырвал ладонь из его руки и возмущенно прошипел:       — Ты невыносимый! Как можно быть настолько озабоченным придурком?       — Какой есть, — неотразимо улыбнулся Авантюрин. Не подавать виду, не облажаться, он должен быть соблазнительным и ярким, должен привлекать внимание, не показывая своих отвратительных даже ему самому черт. Лишь бы Веритас поверил и ответил взаимностью. Лишь бы в груди больше никогда не было так пусто. Лишь бы и дальше чувствовать теплую ладонь в своей руке. Ему больше-то и не нужно… — Ладно, ну прости. Верни лапку, м? Ве-ри-та-а-с, ну пожалуйста. Я больше не буду, честно. У нас же свидание, помнишь? Надо держаться за руки хотя бы, раз целоваться не будем.       — Лапы у животных, не говори так больше.       — Зануда, — нежно фыркнул он, не без удовольствия замечая, как Рацио залился краской после его слов, но всё-таки вернул свою ладонь в его цепкую хватку.       Авантюрин радостно потащил Веритаса дальше по дороге, игнорируя поворот на Хогсмид.       — Куда мы идем?       — Я же сказал: в Хогсмиде сейчас толпа народу. Зачем нам лишние глаза? Не переживай, здесь недалеко, — уверенно произнес он, сворачивая в сторону.       — В Запретный Лес? Серьезно?       — Еще буквально пять минут, и ты всё увидишь, обещаю.       Веритас промолчал, стараясь внимательно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться о корни.       — Ты когда-нибудь видел Хогвартс вот с такого ракурса? — спросил Авантюрин, отодвигая ветку дерева и пропуская Рацио вперед.       Замок открылся перед ними, сияющий в теплом майском солнце и отражающийся своей точной копией в зеркальной глади Черного Озера, сегодня отличающегося особенным спокойствием. Вода стояла без какой-либо ряби, чудилось, что даже воздух застыл, чтобы не нарушить эту идиллию.       — Мне кажется, чуть подуешь — и всё испортится, — шепнул Авантюрин в самое ухо, приподнимаясь на цыпочках. — Оно такое безмолвное, что страшно даже дышать.       — Ну так не дыши, — улыбнулся Веритас, и в его голосе не было привычного сарказма — только легкость и искренность, которые так редко можно от него услышать.       Руки обожгло ярким желанием его обнять. Такого большого, но отчего-то напоминающего Авантюрину просто плюшевого мишку. Огромного, правда, но так даже лучше. Он бы залез на него целиком, обхватил руками и ногами и никогда-никогда не отпускал.       Авантюрин хихикнул с этой мысли и указал на поваленное дерево, из которого кто-то соорудил скамейку:       — Можем посидеть здесь и полюбоваться видом. Я знал, что тебе понравится.       Веритас охотно кивнул и уже сам потянул его за руку к импровизированной лавочке.       — Вот уж не подумал бы, что ты так тонко чувствуешь красоту природы, — сказал он, спустя несколько молчаливых секунд.       Авантюрину редко было комфортно в тишине, но сейчас внезапно показалось, будто так и нужно. Когда он успел расслабится? Неужели в компании Рацио можно не притворяться?       Авантюрин даже чуть расстроился, что молчание так скоро пришлось прервать, но ответил искреннее и спокойнее обычного, очень стараясь выразить то, что на самом деле было на его душе:       — Только она и есть правильная и настоящая.       Они просидели так добрых два часа. Сердце заходилось рваным ритмом, от осознания, что Веритас не вырывал ладоней из его рук, а напротив, осторожно гладил пальцы в ответ, не отвлекаясь от заумных разговоров.       Об учебе, несправедливом распределении, устаревшей системе образования и неготовности учеников Хогвартса вступить во взрослую жизнь. Но больше — о звездах, бесконечно далеких планетах, человеческом организме и том, почему люди чувствовали те или иные вещи.       Авантюрин не всё понимал, но не мог сдерживать восхищения в сердце от того, как сияли глаза Веритаса, когда он делился тем, чем так сильно горел. Тот рассказывал так увлеченно, что искренне не хотелось, чтобы эти мгновения спокойствия рядом когда-нибудь заканчивались…       — Ну, и что тогда произошло? — удивленно воскликнула Топаз. — Всё ведь было так идеально.       — Веритасу просто ужасно не повезло пойти на свидание именно со мной, — вздохнул Авантюрин и продолжил помешивать варево, которое почему-то именовалось зельем от расстройства желудка.       — Мистер Зутковски, Мисс Деворски, по-моему, вы чересчур творчески подошли к заданию.       — О, не переживайте, профессор, — приторно улыбнулся Авантюрин, тут же вскакивая и прикрывая котел за своей спиной. — Мы всего лишь хотим устроить сюрприз, вот и всё.       Цзяоцю покачал головой и вернулся к обходу класса, пока Авантюрин нервно посмеивался ему вслед. Топаз же в панике тушила мантию своего напарника по несчастью. Он завел руку за спину и не заметил, как подпалил рукав.       Зря, конечно, профессор Цзяоцю решил привлечь дегустационную комиссию. Ой как зря…       — Ладно, рассказывай дальше, — пихнула его в бок Топаз, стерев пот со лба и возвращаясь к работе. — Интересно же, как же ты мог облажаться.       Авантюрин вздохнул и продолжил.       — Вообще, у меня есть еще один сюрприз для тебя, — улыбнулся он и снова взял Веритаса за руку. — Идем. Я приведу тебя сюда как-нибудь еще раз, ночью. Посмотрим вместе на звезды, про которые ты мне талдычил целый час. Отсюда вид на небо куда круче, чем с Астрономической башни.       Рацио скептически хмыкнул, но промолчал. Они встали и направились вдоль берега озера.       — Мы возвращаемся в школу? — удивился Веритас.       — Не совсем. Я хочу показать тебе кое-что.       — Что?       — Что такое свобода.       Внутри всё сладко сжималось от предвкушения. А вдруг и правда можно показаться ему таким, каков он на самом деле? Если это так, то у него даже был шанс, чтобы стать чуточку счастливым? Крохотный, едва ощутимый и слишком хрупкий.       Но всё же — шанс?..       Путь вдоль озера до загона с гиппогрифами занял не больше получаса. Авантюрин радостно повернулся к Веритасу:       — А вот и мой сюрприз. Выбирай любого, только не выдергивай перья — они этого не любят, — Авантюрин отпустил его руку и подошел к калитке, открывая загон и не обращая внимания, что Веритас попятился. — Ты никогда не катался на гиппогрифах? Тогда Клювокрыла я возьму на себя, он довольно строптивый, знаешь. Не терпит неопытных наездников и всё такое. Хотя ты можешь сесть позади и держаться за меня, так будет лучше всего, — Авантюрин тараторил, не замолкая даже, чтобы нормально вдохнуть, и вдруг закричал так громко, что заложило уши: — Клювик, выходи, мы пришли кататься! — а после наконец соизволил повернуться и, заметив, что Рацио не сдвинулся с места, поторопил: — Ну, чего ты стоишь, Веритас, заходи!       Тот попятился еще дальше, Авантюрин удивленно поднял брови:       — Что с тобой?       Веритас помотал головой и одними губами прошептал:       — Ты сумасшедший? Ты хоть понимаешь, как опасны эти звери?       Авантюрин усмехнулся в ответ:       — Веритас, я катался на гиппогрифах уже миллион раз. Успокойся, тебе понравится, — не заметив и толики желания на лице Веритаса, он спросил: — Или ты не доверяешь мне? — последние слова произнес с вызовом, сам не зная, почему в душе поднялось раздражение. — Что ж, тогда мне придется показать тебе.       Из хлева тем временем вышел гиппогриф с сизым оперением. Авантюрин небрежно поклонился и, не дождавшись ответного жеста со стороны зверя, сделал шаг к нему.       — Вот видишь! — бросил он через плечо. — Ничего опасного!       Опустив наконец голову, гиппогриф боднул Авантюрина в плечо. Тот рассмеялся и погладил опасный клюв, шепнув:       — Покажем ему, что такое — сотрудничество со мной, м-м, Клювик?       Клювокрыл нетерпеливо зафырчал и принялся разрывать землю передней когтистой лапой. Авантюрин уверенно запрыгнул ему на спину и чуть сдавил пятками бока. Гиппогриф поднялся на дыбы, чуть не скинув своего наездника на землю. Тот, однако, и бровью не повел. Ухватившись покрепче, он скомандовал сперва подойти к выходу из загона. Взглянув на Веритаса, вжавшегося в ствол раскидистого дуба, растущего рядом с калиткой, Авантюрин бросил:       — Не стоит бояться. Жизнь — это просто игра, из которой я всегда выхожу единственным победителем, — он с вызовом сверкнул глазами, склонился к шее Клювокрыла и шепнул: — Лети.       Гиппогриф тут же послушался, немедленно отталкиваясь задними копытами от земли. Несколько метров галопа для разгона — и он расправил мощные крылья, делая первый взмах и поднимаясь в воздух.       Ветер засвистел в волосах, макушки деревьев остались где-то далеко-далеко внизу. Яркое солнце било в глаза, и Авантюрин думал, что в его лучах неплохо было бы и сгореть, словно какой-нибудь Икар, о котором сегодня тоже успел рассказать Веритас.       Он отпустил шею гиппогрифа и развел руки в стороны, словно и сам просто расправил крылья. Громко закричав от восторга, он зажмурился и широко улыбнулся, всем своим существом ощущая пронизывающую тело свободу. Веритас бы назвал это адреналином, но какое ему сейчас было дело до дурацких научных терминов. Единственное, чего не хватало для полного счастья, — это его теплых ладоней на талии. Ну ничего, сейчас он за ним спустится, и Веритас присоединится к полету.       Ведь Авантюрин доказал, что это совсем нестрашно. Разве можно отказаться от свободы?       Они с Клювокрылом приземлились рядом с Веритасом всего несколько минут спустя.       — Ну, что ты стоишь? Запрыгивай сзади! — весело предложил разрумянившийся от полета Авантюрин, не замечая выражения на лице Рацио.       — Ты… Ты идиот! — выплюнул тот в конце концов. — Больной псих! Как я только мог повестись и додуматься пойти с тобой на свидание?!       Улыбка на лице Авантюрина медленно погасла, когда до него дошло, что радостно здесь только ему самому. Веритас тем временем продолжил:       — Рисковать своей жизнью — ради чего? Чтобы выпендрится? У тебя вообще в голове пустота, или ты настолько зависим от адреналина?! Жизнь — самый ценный ресурс, что есть у людей, а ты так бездумно ей готов разбрасываться? Беспросветный дурак! Обратись к психиатру, а меня оставь в покое! Я не хочу тебя больше видеть никогда.       Рацио развернулся на пятках и бегом бросился в замок, не дав и шанса Авантюрину его остановить. Стало предельно очевидно, что идеальному лету, о котором он грезил весь день, не бывать.       «Никогда», — эхом раздавалось в голове голосом Рацио, ставя жирную точку и больно наматываясь колючей проволокой на сердце, сжимаясь на груди, словно удавка, и не давая нормально вдохнуть.       «Никогда».       Наверное, Веритас был прав?.. Как и всегда.       — Ты и правда идиот, — кивнула Топаз. — Как можно было сразу не заметить, что Веритас испугался?       — Я подумал об этом только вчера, — кисло протянул Авантюрин, теребя подпаленный рукав мантии. — После нашей с тобой тренировки, я вспомнил один случай на первом курсе во время урока полетов на метле. Со школьной «Кометой», которую Веритасу выдала мадам Трюк, что-то произошло, и та скинула его на землю. Рацио зацепился коленями за древко и повис, совсем как я, когда уклонялся от той стены, которую ты наколдовала, но он не смог удержаться и упал, ударившись головой. Еще и руку сломал, вроде. Я забыл об этом, когда тащил кататься на гиппогрифе. И поступил, как последний болван.       — Точно же! — воскликнула Топаз, хлопнув себя по лбу от досады. — Он же с тех пор вообще возле стадиона не появлялся. И единственный «неуд» получил именно по полетам. И как об этом можно было забыть…       — Ну, я идиот, — развел руками Авантюрин. — Веритас всегда так говорил и был прав по этому поводу.       — Он вообще всегда прав, если уж говорить по существу, — хмыкнула Топаз.       Авантюрин в ответ лишь пожал плечами.       — Веритас тогда про ценность жизни орал и всё такое, — вздохнул он наконец. — Не просто же так. Я мог бы вспомнить и его остановить. Он ведь еще и на Уход за Магическими Существами не ходил никогда, поэтому знал об общении с гиппогрифами только в теории и, видно, когтей и клюва напугался вдобавок. Преувеличил проблему, вот и всё. Черт его знает...       — Он говорил, что у него аллергия на шерсть, потому и не записался на курс, — кивнула Топаз.       — Ну вот. Я и решил извиниться, потому что только вчера всё понял. А Сугилит испортил мне всё окончательно.       — Да, кстати, а с ним-то что? — Топаз выдохнула, откладывая в сторону большую медную ложку, которой пыталась размешать содержимое их котла.       На зелье это было уже совсем не похоже, на хот-пот, который требовал от них Цзяоцю, — тем более. Больше всего варево напоминало творожную массу, но почему-то ярко-красного цвета. Топаз вытерла пот со лба, потушила огонь и, взяв прихватку, сняла котел, переворачивая то, что в нем находилось, на подставленную Авантюрином разделочную доску. Странная субстанция вываливаться отказалась, поэтому им пришлось несколько раз постучать по дну. От ударов ложка погнулась.       — Да что-что… — протянул Авантюрин, берясь за нож, чтобы разрезать на порционные кусочки их «зелье». — Я чувствовал себя очень… разбитым после слов Рацио. Знаешь, не сильно-то приятно, когда тебя обзывают идиотом в финале почти идеального свидания. Ну, я и пошел выпить в «Кабанью Голову», благо Аберфорту плевать, кому продавать алкоголь. А там уже встретил Сугилита, который оказался очень кстати, чтобы потешить мое самолюбие. И да, я знаю, что я идиот. Можешь не напоминать мне это ещё раз. Оно отпечалось на моем лбу вот такими буквами, — для верности Авантюрин развел руки в стороны пошире, не удосужившись положить нож на стол.       — Славно, что ты осознаешь всю глубину своей проблемы, — ухмыльнулась Топаз, уклоняясь от острого лезвия. Авантюрин виновато поджал голову, но она отмахнулась, мол: «забей и рассказывай дальше, только холодным оружием больше не тряси перед лицом».       — Ну а сегодня, когда я подошел к Веритасу, чтобы попытаться помириться, Сугилит всё испортил, сказав, что мы трахаемся. Еще и напомнил, что я пообещал ему сходить с ним в Хогсмид на выходных. Типо, на свидание. Короче, если я не проебал всё после того полета на гиппогрифе или когда задел Веритаса в поезде позавчера, то сегодня уж точно проебал. Больше не стоит и пытаться, тут никакая удача не поможет, — уныло заключил Авантюрин, отложив наконец нож в сторону.       Про то, что Веритас скорее всего слышал их стоны за стеной его спальни, он предпочел умолчать. Сказать это вслух было выше его сил, и без того хуево.       Посмотрев на получившееся месиво, Авантюрин немного подумал и выбросил результат их трудов в мусорное ведро, стоящее рядом.       То сразу начало плавится, Топаз замахала руками, достала палочку и выпалила:       — Эванеско!       Что ж, по крайней мере сегодня обошлось без взрывов. И на том спасибо.

✧ ✧ ✧

      День длился почти бесконечно долго, и Авантюрин добрался до последнего на сегодня урока — Прорицаний, — едва передвигая ногами. Какова же была его радость, когда профессор Блэк объявила, что сегодня они будут учиться смотреть в будущее по снам.       — Закройте глаза и представьте то, о чем хотели бы узнать. Отправьте свое сознание за пределы этого мира, на самую его изнанку…       Запах благовоний кружил голову, утягивая куда-то далеко-далеко. Под размеренный голос профессора ему, уставшему до чертиков, как эмоционально, так и физически, уснуть оказалось не проблемой. Правда в том, что он узнает будущее таким образом, Авантюрин очень сомневался, ведь почти никогда не видел иных снов, кроме обыкновенных кошмаров.       В них обычно его руки были по локоть в крови, а на запястьях болтались тяжелые металлические цепи, сковывающее любые движения. Кроме холода, темноты и болезненной рези в желудке из-за голода, в таких снах больше не было ничего такого. Разве что всепоглощающий страх. Но Авантюрин к нему уже привык.       Однако на этот раз пространство сновидений немного удивило. На запястьях остались лишь шрамы от тяжелых наручников, а шея нестерпимо горела там, где в детстве темная ведьма Гаятра оставила свое клеймо. Его мать и сестра впоследствии поклонялись ей за то, что она одарила его удачей…       Сестру-то он и увидел прямо перед собой.       — Тсера? — удивленно спросил Авантюрин, но звука не вышло.       Вместо этого его словно окатило ледяной водой, утягивая на дно ледяного бушующего моря, на берег которого они переместились мгновением ранее. Соленая горечь затопила легкие, резала горло и не давала вдохнуть.       Больно-больно-больно!       Море штормило, его бросало из стороны в сторону, Тсера напротив держала его за руки и улыбалась. В её добрых глазах заиграли искорки, и они наконец вынырнули из под толщи воды, снова оказываясь в Хогвартсе. Кажется, это был внутренний дворик.       Рядом появился Веритас и обнял его со спины, нежно целуя горящий шрам на шее.       Внезапно нижняя челюсть сестры широко открылась и упала на её грудь.       Раздался дикий вой. Авантюрин зажал руками уши, разворачиваясь назад и замечая в глазах Веритаса застывший ужас. Он бездумно потянулся к темным кудрям, но, едва прикоснувшись, понял, что того больше нет рядом. Рацио рассыпался пылью прямо на его глазах под завывающий крик родной сестры.       Мучительный звук длился и длился. Прошла целая вечность прежде, чем Тсера наконец замолчала.       — Ты нужен нам, Какавача… — произнесла она.       Следом за тишиной раздался звон бьющегося стекла. Окна замка не выдержали воя, и осколки посыпались на Авантюрина, безвольно застывшего под теплым солнцем, согревающим внутренний дворик Хогвартса.       — Банши… — услышал он сквозь сон тихий и удивленный возглас профессора Блэк и открыл глаза, стряхивая очередной кошмар, словно пылинку с плеч.       Вещих снов не бывает. Авантюрин в этом совершенно уверен.