Оправдание неизмеримых надежд

— Я всё испортил, — с паузами сказал сам себе Гарри, сложив руки перед лицом. Он смотрел всё в одну точку, пытаясь совладать с буйными эмоциями, что продолжали рвать его изнутри, наровясь действовать так же, как и в прошлый раз. Совершить что-то несуразное, какую-либо ошибку.       В спальне Гриффиндора было темно; все спали, но лишь Гарри не мог сомкнуть глаза, продолжая сидеть.       Как бы это описать…когда тебя разрывают эмоции, но разум остаётся ледяным. Понимаешь всё, осознаёшь, но эмоции никак нельзя остановить. Пытаешься бороться, будто не сам с собой, а с другим человеком, что внутри тебя.       Сдержать трудно, но выпустить – легче. Но когда стоило бы сдержаться…как это сделать? Как надо было удержать это в себе? Эмоции и сознание. Как преодолеть это?       Сжимая руку у груди, тихо вдыхая и выдыхая — не помогает. Отвлечься — никак. Предпринять попытку исправить? Брехня. Избавиться — невозможно.       Магия начинает скапливаться внутри Гарри, но его тело уже было переполнено ей, и она уже просачивалась.       В комнате резко стала понижаться температура; луна, что до этого освещала комнату — пропала. Тучи её поглотили. Рядом стоящие предметы стали дребежать; вокруг него стало неспокойно, будто маленький вихрь образовался, ограждая Гарри от всего и всех.       Рядом спящие гриффиндорцы отчего-то стали просыпаться, сами пока не осознавая. Они ничего не могли увидеть в их тёмной комнате, но смогли ощутить, и когда луна встала на их сторону, наконец-то осветив — они увидели и ощутили запах крови. — Гарри! — закричал Вуд, встав из постели.       Он подбежал к другу, но оставался на расстоянии, смотря на палочку в его руке, что стала холодным оружием, порезав тыльную сторону руки, из которой лилась кровь, скатываясь на пол, где образовалась небольшая лужица. — Успокойся, Гарри, и отдай мне палочку, — Вуд осторожно протянул свою руку к нему, и Гарри не сопротивлялся, когда из рук вынули то самое оружие.       Эта картина выглядела по одному сценарию — суицид. Но всё вовсе не было так. Гарри спасал не себя от этого мира, он спасал окружающих от самого себя. Он ведь бомба замедленного действия. Его боль, по сравнению с тем, если бы этого не сделал, была бы гораздо больше.       Его глаза опустились с палочки, что забрал Вуд, на свою рану, что стала потихоньку затягиваться. Это уже не магия — это проклятие. — Позовите декана, — скомандовал Вуд и кто-то в следующую секунду убежал. — Простите…— тихо произнёс Гарри, обернувшись к двери, куда убежал один из гриффиндорцев.       Вуд смотрел на него с непониманием, когда остальные — с волнением и страхом. В комнате по прежнему витала странная атмосфера, что давила на всех, даже когда Гарри вышел из комнаты, но запах крови продолжал присутствовать в их скромной обители. — Все по своим кроватям. Не стоит тут глазеть, — Вуд оглянул всех зевак, быстро убегая за Гарри. — Постой, — догнал он его на лестнице, остановив за плечо. — Что с тобой, Гарри? — глядя на руку, где недавно красовалась приличная рана, Вуд сглотнул, не веря собственным глазам.       Рана продолжала потихоньку затягиваться, но кровь всё так же шла из неё, окравляя лестницу маленькими каплями. — Всё в порядке. Иди отдыхай, — сбросил он руку друга, спустившись к залу, откуда вскоре вышел.       Босые ноги ощущали холодную плитку пола, но Гарри было не до этого, он шёл быстрым шагом; кровь пульсировала в его висках, разгоняя странное внутреннее чувство, что продолжало сжимать его сердце.       Шаг перешёл на бег. Благо дорога была видна перед ним, но окна исчезли, и свет луны сменился на тьму, от чего Гарри остановился, тяжело дыша и уже не ощущая, что кровь шла по его пальцам. Он взглянул на свою руку, что уже залечилась сама.       Стоя в проходе коридора и оглядываясь назад, он вспомнил, как сглупил. Камень, что защищал его и окружающих, он разбил сам же, как и разбил взаимоотношения с Томом. Глупо? Однозначно. Но играть в эту странную игру — не для него.       Не успев сделать и шаг, Гарри услышал шаги, а после и голоса. Он тут же понял чьи они и ступил вперёд. Сердце так и не переставало бешенно стучать, Гарри и сам до сих пор подрагивал, что только сейчас заметил. Но его глаза уже изменились, приобретя свой яркий цвет, что отражались в самих очках.       Если при встрече с Томом они наполнились яростью и злобой, смешанной со страхом, то теперь он понял, что лучше всего надо сделать.       Он не спаситель и не герой. Он обычный мальчик, что вырос в приюте вместе с самым тёмным волшебником, но только сейчас Гарри осознал, что не благодаря тому, что он ребёнок своих родителей, он на светлой стороне не потому что он фигурируется в предсказание, вовсе не поэтому. Не потому что он стал на сторону Дамблдора.       У Гарри и Тома с самого начала было разное восприятие на мир, разные видения и мысли. Они были по особенному противоположны друг другу и если Гарри понимал, что боль и насилие — это не правильно, то Том понял всё иначе и это его подсознание. Исправить было невозможно.       Но это ещё не значило, что всё кончено. Сражение проиграно, но не война.       Остановившись возле Дамблдора, Гарри поднял на него решительные зелённые глаза. — Гарри, твои ноги... — испугался Уолперт, похоже, это он побежал за профессором. — Остин, будь добр, оставь нас, — тепло попросил Дамблдор, взглянув на ученика, на что тот медленно кивнул, вновь переведя свой взволнованный взгляд на Гарри, а после ушёл. Его шаги ещё долго отдавались в коридоре, но вскоре затихли.       Гарри виновато опустил свой взгляд в сторону, выдохнув. Холод в ногах дал о себе знать, и он неловко поёрзал на месте, потирая ноги друг о друга. — Сэр... — Гарри, ты ведь не хочешь заболеть?       Под ногами его образовались мягкие и тёплые тапочки красного цвета. Они были намного больше его стопы и в некоторых местах ужё потёртые. Похоже, они принадлежали самому Дамблдору, на что Гарри ощутил себя неловко ещё больше. — Благодарю вас, профессор. Но я бы хотел...       И вновь Дамблдор прервал его. — Не здесь, Гарри. Пройдём в кабинет, — Дамблдор плавно обошёл мальчика вокруг, обхватывая его плечо и ведя вперёд. Прикосновение немного успокаивало, но как только сознание врезалось в очередную стену выводов — Гарри вновь возвращался в подрагивающее состояние.       Ему и так было трудно собраться с духом, а ждать, когда их встретит дверь кабинета — вовсе не желал. — Сэр, — настойчиво отошёл от Дамблдора, встав перед ним, — я хочу вернуться. Здесь я ничего не могу сделать. А там он жив, там он может сотворить что-то ужаснее, чем здесь. Профессор Дамблдор, помогите мне вернуться назад! — Гарри выпалил чуть ли не на одном дыхании, глубоко вздохнув и выдохнув. Но как только он сосредоточился вовсе не на самом профессоре, а на его огромной жёлтой светлой ауре, что стала покачивать; изумруды с непониманием встретились с чужими глазами. — Моя аура меня выдала? — тепло усмехнулся профессор, чуть подталкивая Гарри идти вперёд, но не надавливая, идя с ним в ногу. — Как я говорил — когда ты исчезнешь, то мне придётся стереть все свои воспоминания связанные с будущем. О тебе я буду помнить, но как об обычным мальчике, что приехал обучаться магии. — Профессор... Вам правда стоит это делать? Разве не будет лучше оставить их? Это же... нет, вы обязательно их сотрёте, — вспомнил он о будущем Дамблдоре, что ни разу не обмолвился с ним об их прошлом, тот просто принял за должное перемещение Гарри, догадавшись и сопоставив факты. — Гарри, знать прошлое и прожить до будущего — это только твоя часть судьбы. Но вовсе не моя, — тихо ступал он по коридору, обращая внимания на зажжённые факела, и те, что угасали за их спинами. — Я здесь только помешаю. Знаешь, почему я не говорю, что тебе делать? — остановился он, взглянув в глаза мальчика. — Так как только ты можешь вершить прошлое, при этом меняя будущее. Судьба распорядилась именно так и никак иначе. — Но я совершенно ничего не поменял. Том всё такой же... Он не сошёл со своего пути.. И я, — Гарри хотел было схватить кулон в ладонь, но вспомнил, что теперь его нет. — Я разбил кулон, дабы он не увидел всё до конца. Моя вспышка чуть не убила остальных, — усмехнулся он.       Перечислять всё, что он делал не так можно было бесконечно. — Я разозлился, напал на Тома, испугал однокурсников, разбил кулон и совершенно ничего не изменил. Лишь подстегнул Волан... Его на ещё большую злобу ко мне. — Гарри, — широкая ладонь привычно опустилась на его макушку, и тот не смог не вспомнить такие же действия от Тома, — как думаешь почему он напал? — Я его разозлил. Это было видно по ауре. Я принял заклятие, но промахнулся... — поднял глаза, взглянув на пламя позади Дамблдора.       Оно ярко переливалось то в жёлтый, то в ближе к своему цвету: красно-оранджевый, отбрасывая тени близстоящих предметов и людей. Вновь вспоминая тот момент, Гарри увидел перед собой сомневающегося Тома и услышал его слова. — Профессор, это просто была игра. Ему было неудобно начинать со мной войну. Он хотел держать меня за дурачка, — убрал он руку Дамблдора. — Только ты знаешь, Гарри, была ли это игра или нет. — Не хочу больше об этом говорить. Я не знаю как вернуться назад, профессор, помогите мне с этим.

***

      Утром библиотека представлялась приятным местом, где ученики могли собраться после долгих лекций и продолжить учиться, выполняя своего рода эссе или же могли получше разобраться в той или иной теме, что их заинтересовала, а может найти что-то для себя интереснее, чем всякие наставления по поводу того, как опасно ходить в запретный лес.       Но ночью библиотека представлялась своего рода проходом в другой мир. Тёмный, особенно дорога ведущая в такую же запретную, как и лес, секцию. То, что всегда запрещают, — становится, как сладкое яблоко, что хочется укусить.       В запретной секции хранились самые редкие и опасные книги, доступ к которым был ограничен для студентов младших курсов. В этой секции царила атмосфера страха и другого мира.       Тусклый свет люмоса освещал старинные тома, покрытые пылью и паутиной. Воздух был пропитан запахом древности и опасности.       Те, кто осмеливался нарушить запрет и пробраться сюда без разрешения — рисковали столкнуться с серьёзными последствиями. Но Тома это никак не останавливало. Он искал нужное и даже если Малфой и мог водить его за нос, с рук ему это никак не сойдёт.       Удерживая очередную книгу, всматриваясь в её названия, Том держал себя, дабы с силой не толкнуть её назад. Найди то — не знаю что, называется. Он ещё не успокоился от недавней ситуации, а сейчас он даже не может отыскать нужное!       Облокотившись о полки с книгами, Том прикрыл свои глаза, вновь ощутив боль. Они стали невыносимо болеть с недавней ситуацией и продолжали донимать его. Том не знал что делать и просто решил не замечать этого. Но когда он всё больше и больше думал о той ситуации — глаза щипало сильнее. — Будь проклят, Мерлин, — протирал он глаза который раз и решил уже всё бросить и просто выпытать из Малфоя нужную информацию, уже сделав шаг в сторону выхода, но ощутив, как книга за его спиной упала, похоже, слишком сильно облокотился — Том поднял её и взглянул, всё продолжая потирать глаза, а после проморгался, вчитываясь с помощью люмоса: "Тайны темнейшего искусства".       Неужели это было то, что он искал? Но даже так было интересно посмотреть данную книгу из-за её названия.       Первая страница, вторая, третья. Том так и оставался в запретной секции уже который час. Прислушиваясь к шорохам и готовясь убраться отсюда в случае, если кто-то нагрянет. Но ему везло. Никто не решался сюда приходить, а страница за страницей шли.       Круциатус, Империо, Адское пламя — все эти заклятие были интереснейшим экземпляром, от чего Том не пожалел, что пробыл здесь столько времени, но что злило, так это то, что не... — Крестраж... — остановился он на очередной странице, замерев. Это было то, что он искал. На лице расползалась тонкая линия, а глаза стали яркого красного цвета, они интересующе вчитывались в каждое слово и теперь Том понял, отчего Малфой был таким. Это и впрямь было то, что спасёт его. А для осуществления данного ритуала ему нужны определённые ингредиенты — жертвы.       Утро. Лекция по трансфигурации. Всё как обычно. Профессор Дамблдор объясняет тему, кто-то его слушает, кто-то просто зевает, кто-то что-то пишет, собирает оригами, а кто-то пытается просто не замечать друг друга.       Тучи вновь заволокли бедное солнце, и в классе был полумрак. Только яркие огни от свечей э, возвышающиеся над всеми, давали тот самый свет, что не могло солнце. Но даже они не могли согреть образовавшийся лёд между Томом и Гарри. — Сегодня поговорим о таком заклинании как Серпенсортия. Или же заклинание, вызывающее появление змеи из палочки. Сегодня не будет никакой практики, но наглядно продемонстрирую вам, — профессор осмотрел всех учеников, включая Гарри, что был задумчив и никак не обращал внимание на профессора.       Дамблдор отошёл к своему столу и взмахнул палочкой, резко призвав извивающую тёмно-зелёную змею. — Серпенсортия!       Она была около двух метров. Её окрас был не то чтобы броским, но глаза вселяли ужас и страх. Она плавно поднялась над столом и громко прошипела, будто бы намереваясь напасть, но призывающий не отдавал никакие команды, оттого на столе она осталась неподвижной, показывая своё величия, продолжая шипеть. — Она как ваш фамильяр. Вы отдаёте приказы — она действует.       Неожиданно змея задёргалась и всё в такой же манере плавно опустилась на пол, проползая между рядов, от чего ученики громко заговорили. Кто-то от страха аж вставал на стул, дабы это склизкое существо не дотронулось до него и, конечно же, слизеринцы стали насмехаться над другими. Их тотемное животное — чего им бояться то?       Послышалось повторное тихое шипение, но оно было, будто бы своего рода другим. Отличавшееся от обычного шипения змеи. — Где она? — Кто её видит?       Растерянно стали осматриваться под партами, пытаясь найти пресмыкающее, но резкий вскрик всех напугал, когда неожиданно змея оказалась на парте, смеряя учеников взглядом, а особенно, она ближе подползла к Гарри, приоткрыв рот в своём шипении. — Гарри, не двигайся, — Дамблдор попытался отозвать змею назад, но та его совершенно не слушалась и тогда он сердито смерил взглядом Тома, что смотрел в противоположную сторону, вовсе не интересуясь данной ситуацией.       Но Гарри чуть отодвинулся, а змея за ним. Немногий страх проскальзывал в его глазах, но он понял, что змея не сможет при всех сделать ему больно. Её глаза говорили об этом, когда он смог приглянуться. А после косо взглянул на спину Тома, что вовсе не глядел в сторону Гарри. — Я ещё не проиграл, — зашипел Гарри, всё ещё смотря в змеиные тонкие зрачки, её язык чуть ли не касался его лица, а после та сползла с парты, вернувшись к столу профессора.       Дамблдор вновь оглядел Гарри, а после на его лице образовалась улыбка, обращаясь ко всем ученикам. — Испугались? Тогда так же выучите это заклинание: Випера Эванеско! — чётко произнёс профессор, и змея стала исчезать, а вместо неё появлялся лишь пепел, что исчезал, как только взлетал вверх.       Эта картина напомнила Гарри о той самой битве у зеркала Еиналеж с Воландемортом...От чего по позвоночнику прошлись волна мурашек, а к горлу подступил ком, что было трудно проглотить.       Лекция закончилась на хорошей ноте, но Гарри понял для себя. А змея лишь подстигнула к верному решению.       Проследуя из класса на выход, и видя, как Пруэтт оттягивает Тома идти побыстрее, похоже, что-то показать, Гарри остановился, крикнув: — Том!       Двое остановились. Сам Том не обернулся, а Пруэтт надменно перевела взгляд на Гарри, узнав от Розье, что этот гриффиндорец возомнил себя, будто обитает в их компании, но это, конечно, не будет так. — Том, пошли, — потянула его Пруэтт, но встретив сопротивление, оглянулась на него, увидев ещё более потемневшие глазами, что были до этого. Это напугало её. — Том? — Я догоню, иди, — опустил взгляд на неё. И та поняла, что лучше не вмешивать, но успела она окинуть Гарри презрительным взглядом ещё раз, а после ушла вперёд. Хотела была оглянуться несколько раз, но будто бы ощущала, что не стоит.       Гарри видел, как девушка уходит, а после Том оборачивается к нему боком.       Эванс стал понимать, что ауру легко можно было контролировать, если знать о ней. Так, как сейчас, в данный момент Том никак не скрывал своё недовольство. Не в этот раз. Она тёмными резкими тенями облепила его со всех сторон, приобретя цвета чёрных туч.       Гарри хотел было отойти, ощутив руку страха, но он сделал наоборот — шаг вперёд и ещё один, подойдя к Тому ближе.       Театр закрылся, и Гарри понимал, что был худшим из актёров, а Том оказался лучшим и это только сейчас, а что будет в будущем? Кого ещё он так же обманет? Сцена больше не их место, а они не наденут улыбку и дурачка.       Но было приятно осознавать, что Гарри хоть немного смог поставить Тома на своё место. Не знать, подозревать — Том и сам ощутил это. А теперь, когда у них обоих все карты на руках, но, конечно же, у Тома не хватает одной, что Гарри держит у себя — ему пока не будет дана вся картина, и Гарри будет знать, что в будущем: его прошлая версия сможет спастись на первом курсе.       Заметив, что эбонитовые глаза опустились на шею, где заметили новый кулон, Гарри чуть улыбнулся, взяв его в свою руку. Если надо будет — он разобьёт и этот.       Ожидающе смотря в лицо Гарри, Том не намеревался говорить первым. И тогда старший вздохнул, чуть опустив голову, расставив руки по бокам, а после с улыбкой поднял свои глаза, смотря на Тома уже сверху вниз. На что последнему это не понравилось, и он нахмурился. — Я даю тебе слово, что храбрость, благородство, честность и надежда присуще гриффиндорцам. И отнять их — это не значит опустить руки. Том, — обратился к нему, сделав ещё один шаг к нему, — тогда я не произнёс это в слух в Вуле. Но сейчас... — набрав воздуха, он решительно встретился с чужими глазами, — дай защитить всех от тебя. И я буду спокоен.       Следя за аурой, Гарри не смог достаточно быстро среагировать и замер, когда его схватили за подбородок, опустив вниз. Раздался тихий смех, а Гарри ощутил, как его чёлку убрали, открывая его шрам.       Тёплые пальцы проходились по шраму. С одной стороны это была даже приятно, но с другой — чувствуя тёмную, давящую атмосферу — холодок пробегался от прикосновений. — Слышу слова наитупейшего героя, что ты читаешь. Оттуда взял словечки? Но это не книга — это реальность. И ты давно уже помечен мной, подчиняешься моим принципам, не зная этого. Тебе не хватает доказательств? Шрам, наши палочки и...       Там, где пальцы касались лица Гарри, мгновение ока под ними разлилось тепло, что окутатало приятной дрожью. Тяжело. Было очень тяжело вырваться, но Гарри оттолкнул Тома, тяжело задышав. Резкий разрыв связи сказался, от чего в голову ударила неприятная боль, и он приник. — Так что будь добр, — раздалось шипение у самого уха Гарри, — не мешайся мне или убью.       Подняв голову, изумруды уже увидели спину Тома и то, как он уходит. Его рука медленно отпустила палочку под мантией, до боли сжав зубы. Отступать никто не собирался, и стало ясно, что эта битва продолжится и в будущем и неизвестно, когда всё закончится и каким образом, но если будет шанс убить Тома... — Смогу ли я?

***

      Ожидая Тома, Пруэтт смотрела на проплывающие тучи, надеясь, что дождь пойдёт не сейчас. Она не сможет больше ждать подходящего момента, а встретившись ещё с тем мальчиком, к которому Том уделял значительное внимание, видела она по его взгляду — злилась сильнее.       Нервничая, она покусывала край губу, но, услышав шаги, быстро оглянулась и как только она заметила Тома, то улыбка сама собой появилась на её лице. — Том! — воодушевлённо подбежала она, идя с ним уже в ногу. — Ты долго. Если он тебя достал, то я могу разобраться с ним на раз и два. Ты только скажи. — Никто не смеет его трогать, — прошипел Том, взглянув в лицо Пруэтт, что приобрела чуть бледный вид. — Д-да, конечно.       Опустила она глаза, а руки чуть сжала. Ярость стала подходить к горлу, а ненависть застилать глаза. Перед ней в сознании стоял Гарри, на которого она накладывает заклятие, что отбрасывает этого мальчишку в стену, а тот начинает задыхаться при попытки спасти от удушающего.       Нервничая ещё больше, она стала подёргивать заусенцы на пальцах, но тут произнесла: — Том, я бы хотела тебе кое-что показать, — наклонила она голову вперёд, попытавшись взглянуть в глаза, дабы прочитать ситуацию, но не ожидала, что столкнётся с ними так резко, от чего вздрогнула. — Что же? — не проявляя в лице никакую заинтересованность, спросил он ровно. — Пошли со мной и я покажу, — приулыбнулась она, осторожно взяв Тома за рукав мантии.       Оглянувшись назад, Том не стал сопротивляться, пройдя с Пруэтт на улицу, где уже запахло дождём.       Делая глубокий вдох, заполняя лёгкие свежим, влажным воздухом, Том наконец-то чуть расслабился, глядя в небо, что говорило даже не о дожде, а о грозе. Молнии и гром уже проскользнули в его сознании, а после эбонитовые глаза остановились на спине Пруэтт.       Они всё дальше и дальше отходили от Хогвартса. Том не знал, что та хотела показать, но будто бы перед ним разворачивается идеальный шанс, вспоминая о вчерашнем походе к запретную секцию и то, что там узнал. — Ещё далеко? — спросил Том, глядя на Хогвартс, насколько они были далеко от него. — Нет, ещё немного, — будоражено отозвалась Пруэтт, оглядываясь на Тома, что не отставал. — Погоди, Пруэтт, это ведь запретный лес, — остановился Том у входа, смотря на то, как девушка без страха зашла в него, оглянувшись на Тома, она приулыбнулась. — Тебя это останавливает? Я бы даже подумать не могла, что правила Хогвартса тебе когда-то мешали что-то делать.       На такие слова Том, конечно же, ступил вперёд, проследуя за Пруэтт дальше. Эта ситуация всё больше и больше подстёгивает Тома действовать.       Запретный лес, двое младшекурсников. Чем там славится это место? Опасностью. Оттого нельзя было ступать сюда, но если в нём найдут ученицу, что нарушила правило и пошла сюда — это ведь не окажется чем-то странным. — Том, сюда! — Пруэтт подтянула Тома к одному месту и остановилась, отпустив его мантию, на что тот недовольно согнал пыль со своей одежды. — Так и что ты хотела мне показать? — Сюда, — опустилась она на корточки, хитро улыбавшись, и Том проследовал за ней, а после с вопросом переглянулся с девушкой. — Это зубастая герань.       Растение оказалось на вид слабое, маленькое. Но её красивый бутон был ярким, вызывающим, в которых крылись маленькие зубки. — Она погибает…Зима близко, и она вовсе умрёт. Том, помоги мне пересадить её в горшочек и пронести в комнату. У тебя же есть пространственный мешочек, — она с надеждой взглянула на Тома, положив свою руку на его ладонь.       Этот момент показался ей интимным. Только они вдвоём и никто не может помешать им. Она находилась близко к Тому. За столько времени они наконец-то остались одни и смотрели лишь друг на друга. Счастья внутри неё не находила предела и улыбка была доказательством. — Хорошо…       Девушка в радости аж подскочила и встала на ноги. Она быстро стала возиться в своей мантией, в поисках мешочка, чтобы набрать землю и пересадить бедный цветок, но резко замерла, ощутив резкую и жгучую боль в боку. Осторожно переведя глаза на Тома, что подошёл близко, убрав с её глаз полные страха и непонимания, волосы. — Ты станешь отличным экспериментом. А теперь просто спи.       Один щелчок и Том вынул нож из тела Пруэтт, что упало навзничь, как только Том отступил.       Эбонитовые глаза медленно осмотрели свои окровавленные руки, а после вместо ножа вернулась покрытая кровью палочка, а в голове Тома образовался образ белого кролика, взглянув на Пруэтт, что очень напоминала его, особенно своими добродушными глазами.       Как там звали того мальчика с кроликом? Вроде Билли. Но это ведь уже не так уж и важно.       Кровь продолжала стекать с его рук, капая на зубастую герань, что тянулась отпить сладкий эликсир, а после задрожала, как только капля воды упала на неё.       Капли дождя медленно стали спускаться с туч, стирая все следы, что могли привести к этому месту и узнать правду. Но с каждой секундой дождь набирал обороты. Ветер поднялся до того, что стал сносить толстые ветки, покачивая их туда и сюда.       В этом шуме природы нельзя было услышать тихое шипение. А листы дневника всё продолжали открываться с каждым новым порывом ветра. Холод давно пробрался в кости Тома, но это никак его не остановило.       Проследя за своей работой, от которой обычному человеку стало бы не по себе. Но ведь у каждого ритуала были свои изощерённые методы. Благо, ему не надо было выпотрошить труп, оттого мантия оставалась практически чистой, но с дождём она липла к телу, принося некий дискомфорт, что мешал Тому сосредоточиться на ритуале. Поэтому он просто отложил мантию к зубастой герани.       Всё должно произойти в точности так, как он задумывал. Не должно быть промаха. Никакого.       Ветер взыл сильнее, а в небе появились раскаты молний. Уши успело заложить, когда гром прогремел уже в который раз, но Том не останавливался, вычертев символ вокруг тела.       Пруэтт стала экспериментальной жертвой. Если бы она просто не потянула Тома в глубь запретного леса, то осталась бы жива.       Том не испытывал к этой девушке никакой жалости, осталось лишь понятие — что человечности может и не существовать. А любовь не может преодолеть даже самые страшные пороки.