Оправдание неизмеримых надежд

— Тебя что-то беспокоит, Гарри? — чуть горячая чашка с лимонной долькой подлетела с такой грацией, что жидкость ничуть не пролилась на руки мальчика, останавливаясь возле него в ожидании, когда её коснутся.       Белоснежная с крапинками коричневатых полосок, изогнутая ручка в форме лозы и неровные края. А в самой чашке был светлый напиток, на поверхности которого была та самая долька. Запах из неё немного привёл Гарри в чувства, и он поднял свои глаза на Дамблдора. — Сэр… — начал Гарри, но застопорился, взяв чашку в свои руки, ощутив, как по ладоням разлилось приятное тепло. — Я не знаю…у меня странное предчувствие. Но всё спокойно, — пальцы обвели чашку сильнее, уже чувствуя, как тепло причиняет боль, но Гарри не отпускал. — Что-то случилось после праздника? — осторожно спросил профессор, привстав с края стола. Он медленно подошёл к Гарри, опустив свою чашку на стол. — Ну, — изумруды бегали по столу, пытаясь отвлечься от неприятных догадках. А после его напиток стал лёгким и только тогда он отпустил и чашка опустилась на стол. — Я хочу возобновить уроки с Томом, — поднял свои глаза на Дамблдора, уверенно заявив своё предложение. — Я не могу сосредоточиться из-за кулона на лекциях. Он забирает у меня всю энергию, дабы не произошёл взрыв, понимаю. Но это само по себе невыносимо ходить, как слизняк. — Хорошо, Гарри, — неожиданно Дамблдор просто согласился на удивление Гарри. Тот даже не знал: успокоиться или насторожиться. — Но ответь мне на один вопрос.       И Эванс напрягся, опустив взгляд. Ему хотелось вновь сжать чашку, дабы тепло смогло трезво помочь принять ситуацию. Но он не потянулся к ней. — Я вас слушаю, сэр, — поднял он свои глаза, пытаясь играть как можно обыденно, встретившись с голубыми.       Профессор странно обвёл глазами чашки на столе, задерживая с вопросом, и это немного нервировало мальчика. — Гарри, у тебя же нет недомолвок со мной?       Гарри признаёт: он жутко играет. И его переживания, будто бы неосвоенный люмос играл на его лице. И всё же правды у него две, и одну он откроет профессору. — Не волнуйтесь, сэр, тогда я был под присмотром Малфоев и не очень осознавал всё. Но, вспоминая, что философский камень я отдал вам лично в руки и ваши слова — вы не должны сомневаться во мне. — Да-да, Гарри. Я и не пытаюсь опорочить тебя. Мои воспоминания всё же опасны, и по случаю твоего исчезновения — я сотру их. Знать будущее — опасное дело, — чашка по велению Дамблдора подвинулась ближе к Гарри. — Хорошо. Ты пей, согрейся. Зима вскоре возьмёт начало. И да, с завтрашнего дня тогда и возобновим. — Благодарю вас, профессор Дамблдор.       Сухие листья сменились морозным снегом. Лёгкое дуновения ветра приносило жуткие мурашки. Особенно, когда Гарри приходил к беседке, дабы поговорить с Еленой и просто развеяться. То что, конечно, его мучает, Гарри закладывает глубоко в сердце и никому не показывает.       Смотря на заледеневшее Чёрное озеро, Гарри с досадой вспоминал своё первое плавание на лодках. Но из-за него же в этом году они не успели на них покататься, из-за чего немного был обижен на Тома. Тот мог его разбудить, а не просто ждать.       Прошло уже время с их первого прибытия здесь, а Гарри так и не отпускали подозрения насчёт Тома ни на секунду. Казалось, он потихоньку сходит с ума, особенно когда у них происходит связь. Странное ощущение продолжает им завладевать с каждым новым прикосновением, но это было лучше, чем дурацкий кулон, что растрачивал его силы.       Выпуская комок пара, Гарри готов был проклясть очки. Каждый год одно и тоже. Если они не запотевают, то здесь уже что-то не так. И не успел он и моргнуть, как размытые силуэты приобрели чёткость. Он ничего не предпринимал, но запотевшие стёкла вновь были чистыми. — Не благодари, — усмехнулся Том, пряча свою палочку-сестру в мантию. Он ступил ближе, а после облокотился о перила беседки, высматривая кого-то и похоже Елену. Но той уже не было.       С того дня Дамблдор дал своё согласие на продолжение странных терапий, но они были уже не такими частыми, как при первых испытательных сроках. Через каждый три дня они встречались после лекций в кабинете у Дамблдора. Он, Том и профессор. В такие моменты время замирает, а Гарри становится чувствительнее к ауре Тома. Даже сейчас, когда тот стоял так близко, Гарри явно ощущал ещё больший холодок, оттого опустил голову в шарф, дыша глубже и пытаясь согреться. Но если на расстояние и было холодно, то как только Том прикасался к нему, то холод мигом уходил, уступая место теплу.       Спрашивает от чего сам Гарри согласился на такую авантюру. — И не стану, — обиженно продцелил он, греясь. — Ты до сих пор обижаешься за тот инцидент на трансфигурации? — Том чуть нахмурился, не видя изумрудные глаза Гарри. — Это я должен ещё обижаться за твои слова, — отпрянул он, облокачиваясь назад сильнее, намекая на ту ситуацию, когда на него вынесли негативные слова. Фарли уже был как новенький вообще-то. — Мы вроде закрыли этот разговор.       С какой-то стороны да, но Гарри хотел убедиться, что в тот день и вправду ничего не произошло. Это ведь был замечательный момент, и Том да и упустит такое!? Оттого Гарри и согласился на связь. Но до сих пор он не понимал, как Том может проникать в сознание Гарри, когда сам старший не может. Это не могла быть односторонняя подачка. Тогда бы Гарри ощущал отторжение, но всё было по-обоюдному, но что-то его не пускало в сознание Тома. — Да и у тебя, похоже, появилось ещё больше друзей: такие, как Малфой, — Гарри предпочитал называть их так, хоть и понимал, в каком ключе они имеют значение для Тома. Но так же тот самый Малфой. Такой же, как и его отец и внук. Такой же скользкий, с бегающими глазками. Гарри начинал привыкать к рядом ошивающемуся Розье, но этот Малфой... — Неужели я слышу нотки ревности? — усмехнулся Том, чем обескуражил Гарри. Он взглянул на младшего, толкая его под бок. — Да у меня самого много друзей, — пробурчал он, недовольно сведя бровьи, но тут же чуть расслабился, когда вместо рассерженного взгляда на его действия, Гарри увидел лёгкую улыбку и плавно плавущую светло-зелёную ауру. Он не мог сообразить, что Том, который мог увидеть его сознания, будет вести себя так. Это было просто невозможно. Ладно, если бы Том играл, менял лица, улыбки, доброжелательно общался с ним, но аура его — она не могла лгать. Она была мягкой и искренней в эмоциях. Изумруды не могли оторваться от неё на протяжение длительного времени. — Ты долго ещё будешь здесь? Уже стукнуло три дня, — напомнил ему Том, чем вывел его из мыслей, приведя в трезвое состояние. — А-ага...       Том непонимающим взглядом обвёл Гарри и после встал перед ним, вынув чужие руки из мантии. Гарии мигом ощутил различающиеся тепло, что не могло не успокоить и заставить расслабиться ещё больше. — Если бы я мог понять откуда эта связь, то я бы не стал её разрывать ни при каких обстоятельствах. Она помогает понять, что ты меня не отталкиваешь, — внезапно для Гарри выпалил Том. Изумрудные глаза отчего-то заблестели, и старший быстро заморгал, отводя взгляд в сторону и убирая руки в карманы. Эти слова были для него невыносимы. Они напомнили о том, что пока он наслаждается этим теплом, возникновения ею стал сам Том, когда пришёл в его дом, намереваясь убить. Но в данный момент они также приносили и вину. Гарри не знает насколько будущее изменилось с его появлением, он следил за Томом, пытаясь предотвратить самые изощрённые его действия, но пока не понимал насколько всё продвинулось в том времени... А может и вовсе ничего. Но сейчас, смотря на него: на его ауру, Гарри намеревался дать себе мыслить положительно, что всё двигается в правильную сторону. — Я тебя и никогда не отталкивал. Просто ты делаешь то, что мне не нравится, — Гарри двинулся из беседки. Всё же было уже жутко холодно и пора возвращаться. Косым взглядом он увидел, что Том последовал за ним. — То есть то, что я завожу друзей, тебе не нравиться? — усмехнулся Том, догоняя Гарри и идя уже вровень с ним, оставляя на снегу следы. — Не в этом дело, — вновь прилобунился к шарфу, выдыхая сердито. — Я не хочу, чтобы ты переманил их манию к крови. Волшебники все едины, и это не имеет ничего конкретного. Даже сам Дамблдор является полукровкой, но ты и сам знаешь о его силе с... — Гарри мигом осознал что хотел ляпнуть. Упомянуть великого волшебника, что хочет управлять всеми и вся перед тем, кто захочет добиться этого в будущем — опасно. — Гриндевальдом? Да, конечно. Читал последние новости из пророка. Эти волшебники сильны по своему. Но профессор Дамблдор смог справиться с ним, — отстранённо высказался Том, чем увлёк Гарри посмотреть на него. Он же увидел задумчивый взгляд. — Он тебя интересует? — Кто? Гриндельвальд? — встретился с изумрудыми, отвечая: — Он сильный волшебник, оттого конечно. Не всегда можно похвастаться тем, что жил в одно время вместе с сильными волшебниками, сражающимися между собой. Но даже если он сейчас проиграл — он ведь ещё жив. Тело так и не нашли. Это насторожило Гарри, и он отвёл взгляд, уже видя огромные ворота Хогвартса. — Может быть...

***

      Рождество — это ещё тот самый праздник, при котором Хогвартс преображается до неузнаваемости, если Хеллоуин добавляет краски этому месту, то рождество освещает тёмные уголки. От венков с омелой исходил приятный, яркий, бодрствующий запах. Тут же вспоминались лекции от профессора Слизнорта с его зельем забывчивости, тогда Гарри услышал от него: каков Том был восхитительным учеником, да ещё не оставил своего однокурсника, а помог ему разобраться. Изумрудные глаза поднялись к потолку. С него, не переставая, валился снег, опускаясь на самый пол, где вовсе исчезал. Когда этот год успел пройти так быстро? Прям как тогда…в будущем. Рядом с Роном и Гермионой Гарри не мог соскучиться. Оттого, что в доме Малфоев было до невозможности некомфортно, он остался в Хогвартсе, а с ним и Рон. Тогда Гарри и отправился в запретную секцию, и тогда он увидел то зеркало… — Гарри, идёшь? — позвал его Том, коснувшись плеча, и их глаза встретились. — Нам пора или всё же передумал?       Гарри покачал головой в стороны — отрицая. Ему поскорее хотелось увидеть свою маму и отца. Они стали для Гарри близки по сердцу. Их любовь, нежность и храбрость, оттого, что они взяли на себя ответственность, когда пришли в Вулу — восхищало Гарри. Он ещё успеет пройтись по коридорам Хогвартса, осмотреть каждый закоулок, но первоначально хотел увидеть свою семью. Хотел собраться вместе как они это делали, до исчезновения Гарри. Хотелось вновь ощутить себя любимым ребёнком, услышать родительские слова, может быть, даже банальные, но успокаивающие. Хотелось обнять и увидеть их улыбки. — Пошли скорее, —он улыбнулся яркой улыбкой Тому, проследуя за ним из зала. Когда-то здесь он был с другими учениками и профессорами, что остались здесь в Хогвартсе. Они все вместе отпраздновали этот день, но это было не то самое ощущение, что было бы с родителями, со своей семьёй.       Поезд сладко укачивал, и Гарри не заметил, как он провалился в сон, облокотившись о плечо Тома, что и не был против, всматриваясь в окно, где снег покрыл всю природу, не оставив ни единого просвета, но зато укутывая — согревал. И само мерцание было тем ещё красивым зрелищем, которое можно было наблюдать бесконечно. Такая странная залипательная картинка, что сопровождала весь вагон до конечной станции, где стало темно, когда заехали в туннель. К сожаление, мальчишки должны были пройти ещё немного, перед тем как увидеть своих родителей, так как магглам было запрещено находиться на территории волшебников, да и не смогли они никак сюда попасть.       Том полностью притих, всматриваясь в ещё спящее лицо Гарри и вспоминая то, как они приехали в Хогвартс. Даже тогда было бы понятно отчего тот вёл себя так, если бы Том знал всё с самого начала. Гарри виноват в этом сам. Но интересным оказалось не сокрытая правда, а то, что Гарри мог перемещаться во времени. Его Гарри был очень и очень сильным, оттого в нём было столько магии, что нельзя было куда-то деть.       Пряди стали щекотать нос Тома, когда услышал невнятное бурчание и ощутил движение. Злиться хотел неимоверно, но Том перебарывал это желание, вспоминая, какой его Гарри восхитительный и невероятный волшебник, даже при том, что в младенчестве он смог убить его.       Но если бы не случилась эта встреча, то всего бы этого просто бы не произошло. Гнев и восхищения сливались в нём, оттого Том и смог одурачить Гарри, зная также про его маленькую способность из-за своей неконтролируемой магии.       Всё было до невозможности смешно и нереально, только пару недель, глядишь Том даже не подозревал о таком, а пробравшись в запретную секцию, то всё встало на свои места. Гарри был великолепным. Его существование было чудотворным, но таким опасным для Тома. Бедный Гарри, — подумал Том, растянув свои губы в тонкую полоску.       Попытки его всё исправить были умилительными, но когда Том знает относительно всё — плану Гарри было не суждено сбыться. Но ярость потихоньку заполнялось внутри Реддла, вспоминая, что времени не хватило посмотреть всё. Он не знал при каких обстоятельствах Гарри вернулся, не знал конец года и что случилось с философским камнем. Это ведь тот самый артефакт, что был нужен Тому как никогда.       Злость мигом утихомирилась, как только голова Гарри приподнялась с плеча Тома, а к ним постучались в вагон, проверяя, все ли пассажиры вышли. — Проснулся? Давай тогда выходить, — привстал Том, выходя из вагона и встречаясь с проводником поезда, молча оглядев его, он прошёл дальше, дождавшись, когда Гарри выйдет, и они наконец-то смогут покинуть это место.       Укутавшись в привычную уже маггловскую одежду, Том сощурился, когда на его нос упала снежинка. Забрав свои вещи, они отправились через стену, где изумрудные глаза увидели родные лица. Заблестев от радости, которую Том не мог разделить, вовсе ничего не ощущая к этим людям. Его целью было всего-то пойти с Гарри. Выйти из стен приюта и за это благодарность присутствовала. Если бы они согласились лишь на Гарри, Том бы сделал всё, чтобы его взяли с собой. Любой изощрённый способ. — Гарри, — воскликнула Амброзина, целуя своего сына за щёки.       Последние два года были для неё труднее всего. Сначала потерять сына, после его обрести и вновь его забирают. И вот наконец-то она может обнимать своего сына на протяжении несколько недель. Всего несколько недель. Это было мало времени, но даже так...       Гарри улыбался, как идиот, после уже обнимая и отца семейства. — Том, — подозвал его Бертрам, и младшему пришлось подойти и чуть обнять взрослого. Гарри, наблюдая со стороны, посмеивался над напряжёнными действиями Тома, видя его извивающую ауру. — Давайте для начала согреем вас в машине, — хлопнула в ладоши Амбрози, всё ещё приподнимая Тома за плечо и ведя его, когда отец с Гарри шли за ними.       Гарри, к слову, так и не успел привыкнуть к чему-то кроме Хогвартса. Оно будто бы никак не менялось, а вот мир магглов: там, где он вырос — поменяется спустя несколько лет. Технологии смогут продвинуться, здания станут масштабнее и современнее, машины будут не только у людей, что преимущественно получили высокую должность как Бертрам. В том мире машин было не счесть.       Подъезжая к дому, улыбка Гарри стала шире, а огни прямо отразились в его глазах. Дом превратился в светящийся шар. Снег наваливал, только не хватало купола и точно будет снежный шар. Гирлянды были развешаны по всему дому, кукла Санты с оленями приветствовали их, как только все вышли из машины. Ёлка сияла своей удивительной красотой. Небольшая, не такая, как в Хогвартсе, но также достойна того, чтобы ей восхититься. — В этот раз вы купили много чего, — повернулся он к родителям, но те немного грустно улыбнулись ему. И Гарри не мог понять от чего была такая странная реакция. — Милый, мы ещё в прошлом году купили всё это. — Оу, мило, — неловко скосил взгляд, встретившись с Томом. — Давайте зайдём, а то Букля уже успела замёрзнуть, — пролепетал он, взглянув на свою сову, что недовольно ухнула, вместе с совой Тома, что была полностью противоположностью Букле. Чёрная, со строптивым характером. — Инес, успокойся, — приказал Том, когда та начала биться крыльями о клетку. Она не любила маленькие пространства, оттого и капризничала.       Родители взглянули на Тома, а тот в этом случае немного улыбнулся.       Вскоре всё семейство оказалось в тёплом доме, где камин смог согреть мальчишек и их сов, что устроились недалеко, вцепившись в диван. Бертрам с досадой смотрел на это, но никак не мог выгнать их. — Горячее какао, — Амброзина подошла к мальчикам и каждому поднесла, а последнюю кружку оставляя себе.       Родители устроились на диванах рядом с совами, когда Гарри с Томом сидели на мягком ковре у камина, следя за рьяными танцами пламени, согревая свои ладони в умеренно горячей кружке какао.       Это домашняя тишина была по своему уютна и завораживающая. Гарри, улыбнувшись, обернулся на родителей, отпивая свой напиток. Амброзина улыбнулась ему в ответ. — Нравится учиться? — прервала она тишину. — Конечно. Я бы рассказал вам многое, что там есть... — Гарри чуть поубавил свой восторженный тон, виновато взглянув на родителей, но мама всего лишь покачала головой. — Ничего. Благо, с вами всё в порядке и нравится, — её ладонь коснулась щеки сына, осторожно погладив. — Ой, мы же так и сообщили. Вашего отца повысили и теперь он заведует всем отделом. Чудесно, не правда ли? — Я поздравляю, — обернулся Том, улыбнувшись всем. — Вы и вправду заслужили этого.       Если Гарри и стал обращаться к родителям, как к своим родным, то в обращении Тома до сих пор проскальзывали нотки стороннего человека. И родители этого понимали. Тому было до сих пор сложно адаптироваться рядом с ними, но они не спешили. Раз Гарри им открылся, то Том обязательно вскоре откроется сам.

***

Амброзина вместе с Бертрамом постарались на славу, приготовившись к празднику. Они ожидали мальчиков с детским восторгом, украшая и приготавливая вкусности к ночному празднику. А ведь особенно было интересно, как их мальчики отреагируют на подарки, что выбрали они. Но сейчас Амброзина, Гарри, Бертрам и Том шли по улице парка, а снег продолжал всё идти.       Заснеженный парк принимает на себя новое волшебное покрывало, когда мягкие перья снега танцуют в воздухе, словно невидимые пикси, создавая удивительное зрелище. Деревья украшены белым пухом, но вата сваливалась, как только ветки чуть двигались под дуновением ветра, прямо на скамейки, будто пряча от чужих глаз, создавая неповторимую картину волшебного мира. Свежий воздух наполняет легкие чистотой и прохладой. В этот момент можно почувствовать полное величие природы и забыться в бесконечной красоте зимнего вечера. — Жаль, что нельзя колдовать, то я бы наколдовал снеговика, — восторженно улыбнулся Гарри, но чуть грустно отвёл, вновь наступая на грабли волшебства с магглами. — Разве это мешает нам? — Бертрам кинул в Тома недавно слепленный шар снега, засмеявшись, как только увидел удивлённое лицо с немигающими глазами.       Гарри застыл. Это было не самое лучше, что могло произойти. Том был не лучшей целью; его эмоции могли скакать туда-сюда, от благоприятных до ужасных. Его застал врасплох какой-то маггл, даже не волшебством. — Том, ты как? — обеспокоенно спросил Гарри.       Тот обернулся на отца, и шар снега мигом полетел тому в ответ. Безпалочковая магия давалась ему прекрасно и это было не то чтобы нарушением Хогвартса. Ведь без неё нельзя было создать что-то могущественное, чем какой-то шар снега. — Всё прекрасно, — усмехнулся он, глядя на лицо отца, что получил снежка в лицо.       Амброзина не смогла удержать свой нежный, тёплый смех, приложив свою руку к животу, а после вытерев невидимые слёзы.       Бертрам же приобнял Тома за плечо, потрепав по голове снегом. — Осторожно, за шиворот ведь, — чуть напустила женщина страху, убирая с воротника Тома снег, а Гарри так и не смог удержаться и в следующее мгновение в лицо Тома вновь прилетел снежный шар. — Гарри, — сетовала Амброзина. Но не успела она стряхнуть с Тома, как тот тут же вынырнул из рук, уже собрав снег в белые руки, что были даны от природы, и снежок мигом полетел в Гарри, что успел увернуться. — Ха, мазила! — воскликнул старший, уже в следующую секунду получая снежком по лбу. — Не используй магию, Том. — Здесь всё равно никого нет, — задорно поднял он руки вместе с взлетевшим снегом, но тут же шары разлетелись, как только Реддл услышал голоса. Никого точно не могло не быть. Праздник на носу, и всех звала зима выйти и прогуляться на улицу.       Не успел Том обернуться к Гарри, провожая прохожих, старший подлетел и приобнял его за плечо, уводя за родителями, что ушли чуть вперёд.       Том видя покрасневшие руки Гарри, взял в свою ладонь и преподнёс ко рту, дуя на них. — Попробуй в следующий раз надеть варежки, — усмехнулся Том, встретив радостные искорки в глазах старшего.       Он что-то в ответ пробурчал и спрятал руки в карманы и лицо в шарфе.

***

      Свечи от огня быстро теряли свою форму; прошёл всего-то час, как все вместе устраивали стол к празднику, а вокруг неё уже образовалась застывшая лужица в ёмкости. Гарри засмотрелся на неё, вспоминая ночь, в которую читал и попросил миссис Коул, чтобы Тома взяли вместе с ним...но тогда и ссора была и тогда ещё Гарри многое чего не знал про него. Многое. Очень. Если бы Гарри и дальше продолжал быть беспамятстве, то как бы всё могло извернуться? Как бы Том изворотил будущее? Смогли ли Гарри увидеть его истинное лицо и понять, что его всё время обманывали? — Ты чего застыл? — раздался приятный голос младшего, и Гарри обернулся, улыбнувшись ему. — Ничего.       Скатерть, украшенная дорогими кружевами и вышитыми узорами, словно река из белого шелка, распростерлась по всей длине стола.       Золотистая кожа индейки, приготовленная по старинному рецепту, сияла под ещё не угаснувшими свечами. Рядом с главным блюдом стоял пудинг, испеченный с любовью и тщательно украшенный сухофруктами и глазурью. Ароматы корицы, мускатного ореха и ванили наполнили помещение, создавая волшебную атмосферу.       На столе также были разнообразные закуски: маринованные огурцы, копченые рыбные деликатесы, сыры и фрукты, создавая пестрый и изысканный кулинарный микс.       Всё это на протяжении уже третьего года, для Гарри, конечно же, но никак не для Тома, что прожил большую часть с Эвансами, что не могло не огорчить немного. Но, берясь за руки вместе, ощущение одиночества, что шло с ним об руку в прошлому году — потихоньку исчезало. Изумрудные глаза скакали от одного лица к другому, сверяя улыбки родителей и покорную ауру Тома, что плавными волнами шла вокруг него. Эта тёплая семейная атмосфера была по своему неповторима ни с кем. Своя особенная, где чувствуешь себя в безопасности.       Антикварные часы прозвенели полночь, а вместе с тем, раздался голос родителей с поздравлениями: — С Рождеством, мальчики.       Голос Гарри застрял где-то, опустив глаза, он поджал губы, не в силах принять то, что если он исчезнет... То этого больше никогда не будет. Что они никогда не соберутся вот так вот. Никогда не отпразднуют Рождество вместе. И никогда не прочувствует то же самое. — Милый, что такое? — Амброксина обеспокоенно взяла руку сына. — Ничего... просто очень рад, — поднял он голову, улыбаясь и это была уже та самая ложь им, которую Гарри мог пересчитать чуть ли не по одной руке своей.       Но Том кое-что успел понять, наблюдая за тем, как Гарри преуспевает в своём мастерстве во лжи.       Утро после Рождества было таким же долгожданно приятным. Оно знаменовало новый день и особенно подарки.       Ёлка в гостинице была воистину красива в своём наряде. Жаль, конечно, что все вместе её не смогли нарядить. Гирлянды переливались с жёлтых в зелёных, синий в фиолетовые цвета и всё было за считанные пять секунд. Меруша мягко покалывала, как только Гарри коснулся её, когда обнаружил под ёлкой обёрнутый подарок в жёлтый свёрток, на котором было написано имя Гарри. — А меня подождать никак? — прошипел Том, присаживаясь рядом. — Да брось, тебя никогда не волновали подарки, — усмехнулся старший, развёртывая свой с блестящими искорками в глазах. — Но твою книгу я до сих пор храню. Ту самую: "Гензель и Гретель", — младший взял свой, на котором сразу стал виден корявый почерк их отца: Тому. Но, вспоминая своё день рождение в Хогвартсе Том явно хотел другого. Это был обычный день, даже сам Гарри, конечно, поздравил его от души, но ничего больше не подарил как когда-то. Подарки были, в общем, от всей семьи всегда. — Книгу... — задумался Гарри и тут же вспомнил, удивлённо взглянув на Тома. Так он её взял с собой и хранил до сих пор, а не просто выкинул или она уже успела запылиться где-то. — Не верю, — хлопал он глазами. — Покажу её как-нибудь, — ухмыльнулся Том, увидев шокированное лицо Гарри. Это поднимало ему настроение. А после, открыв свою коробку, прикрыл назад, заглядывая в коробку Гарри. Это был игрушечный поезд, который напоминал Хогвартс-экспресс. — Вау, а они ведь даже его не видели. А у тебя что? — подглянул к Тому, но тот не показывал, будто бы на зло. — Ну ты чего? Покажи. — Я бы хотел подарок именно от тебя, — выдал Том. — М? От меня? — Да. Мой день рождение. — Но тебе же прислали родителей, и то благодаря Дамблдору. Что тебе ещё нужно? — надулся Гарри, уже встав с колен. Вспоминая, что подарили ему родители, точнее, профессор также вложился. Это была интересный вязаный мешочек, в который помещались предметы с помощью зачаровательных заклинаний. Даже сам Гарри мог позавидовать такому. — Придумай, — приблизил Том своё лицо, встав за тем. — Ладно-ладно, — отошёл он, видя чуть игольчатую ауру. Не хотелось портить этот замечательный праздник и тут в это время подоспели сами родители, следя за двумя со стороны и улыбаясь. — Мальчики, — подозвал их отец, и те обратили на него внимание, — у нас есть ещё один подарок для вас, — Бертрам положил свою руку на живот женщины и радостно поднял глаза на мальчиков. — У вас будет сестричка или братик. Гарри шокировано перевёл взгляд на маму, а после на отца. Это новость была будто бы ожидаемой. Конечно. Это ведь не просто люди, что приютили Гарри... Это были его родные, его кровные люди. Его родственники. Прапрадедушка вместе с прапрабабушкой. Конечно, у них должен был быть собственный ребёнок. Это было предсказуемо, но всё равно, будто камень с небес. Всё что мог сделать Гарри — это улыбнуться. Он не знал что ещё сказать, сделать. До сих пор было ощущение, что время, проведённое с этой семьёй, подошло к концу. Ведь Гарри сам по себе знает, что значит быть лишним в семье, когда есть собственный ребёнок. Семья Малфоев была примером.