Оправдание неизмеримых надежд

      Весь мир потихоньку растрескался в один миг, как только тёмные глаза Тома встретились с изумрудными, те, что уже успели угаснуть у их матери. Но теперь Том вновь их видел: яркими, полной жизни. — Д-дайте, я позову жену. Ей точно... Гарри, подожди! — отец семейства не мог построить даже простого предложения, путаясь в собственном языке. Он убежал, но до этого проводил гостя в гостиную, где устроил его. — Том, сделай чай! — убежал отец за женой.       Том ещё никак не двинулся, находясь в коридоре. Гарри остановился возле него, чуть улыбаясь, даже глупо. Его обычная улыбка, но отчего-то даже натянутая. Конечно, стыдно было? Стыдно было пропасть и вернуться просто так? Том оказался прав: Гарри был в волшебном мире. А это был... Эбонитовые глаза скользнули в зал, увидев мужчину. Сам Альбус Персиваль Дамблдор, что сражается с самим Герельдом Гриндевальдом. Величайший волшебник их времени. И Гарри пришёл именно с ним, а не с кем-то другим. — Знаю. Вопросов много, но, пожалуйста, успокойся. Сейчас мама придёт, и мы обо всём поговорим, — осторожно заговорил Гарри. Том увидел протянутую руку к нему, но Гарри отдёрнул себя, будто испугавшись чего-то. Но Том ведь никак не показал ярость или даже тревожность. Ему было всё равно...Всё равно.       Том молча прошёл в гостиную, садясь в кресло сбоку от Дамблдора. Он безудержно наблюдал за мужчиной. Такая мощь и в таком теле. Том был бы восхищён, если бы тот не пришёл с Гарри.       Мистер Эванс вернулся; по дому мигом прокатился крик радости и счастья. Муж ей говорил, уверял, что их мальчик вернулся, но она ведь потеряла всю надежду. Но сейчас она крепко обнимала его, прижимая Гарри к себе и шепча: — Ты дома. Ты пришёл, моё дитя.       Гарри ощущал слёзы матери, понимая, что довёл её до такого состояния именно он. Ему стало противно от самого себя, но сдерживал этот порыв, обнимая женщину так крепко, как ему позволяло к ней прильнуть и ощутить бешеной колотящее сердце. — Не пойдёшь к ним? — спросил Альбус, переведя свои сапфировые глаза на Тома. Они не несли какой-то опасности, или же стоило сторониться на инстинкте, но что-то в них всё же было — это какое-то опасение, которое Том не смог прочитать.       Реддл вновь не ответил. Он даже не смотрел на воссоединённую семью. Всё его внимание привлекал лишь один могущественный волшебник. — Том. — но ему пришлось переместиться глаза на отца семейства. — Помоги мне тогда, — говорил он о чае, что Том так и не принёс, и оба ушли. — Мама, давай сядем, — позабыл Гарри, что так ни разу не называл женщину, и та лишь сильнее расплакалась, не отпуская своё дитя. Ей определённо нужно было время.       Вскоре всё семейство собралось в гостиной. Чай потихоньку остывал в их чашках, а разговор пока не шёл. Дамблдор посыпал в свою чашку несколько ложек сахара. Том отметил, что тот был отменным сладкоежкой. А когда же сахар растворился, а мужчина никак более не притронулся больше, то начал говорить: — Гарри мы обнаружили чуть меньше года назад... — Что? Что вы пытаетесь сказать нам? — тут же привстал мистер Бертрам; Альбус поднял руки в капитуляции и отец семейства, выдохнув, дав договорить мужчине. — Я учитель магической школы Хогвартс, и ваши мальчики являются поистине выдающими волшебниками, — голубые глаза столкнулись с ошарашенными родительскими. Конечно, это была не первая его встреча с такими и их недопонимание и неверее обосновано. Альбус достал свою палочку и рассыпал в каждую чашку по одной ложке сахара, размешивая и даже вовсе не касаясь ни ложки, ни сахарници, ничего. И родители мигом поняли, что мужчина говорил правду. Они тут же переглянулись со своими детьми и уже хотели спросить: знали ли они об этом, но Альбус продолжил: — Гарри — тот самый случай волшебников, у которого полно сил, но не знает, как с ней справиться. В нём она бушует, разрывает его, пытаясь высвободиться. Ваш ребёнок чуть не умер, если бы не мы. Простите, что пугаю вас, но вы должны знать, чтобы следить за его состоянием, — чашка подлетела к нему, и мужчина чуть отпил, улыбнувшись тепло, как только глаза упали на Гарри. — Гарри жив и здоров, как видите. Официально мы должны были выслать ему приглашение с совой о нашей школе, но так как надо было срочно действовать. Вот мы забрали вашего мальчика, и никак вас не предупредили. — Почему вы так поступили? Вы ведь правду могли просто написать, — прикрывала рот миссис Амброзина, чуть вновь не плача и вспоминая свою боль. Это было жестоко. — Вы бы поверили мне? Или обратились в полицию, передав им письмо, сказав о сумасшедшем? — приподнял Альбус бровь. Он не желал выставлять себя злодеем, но и поступать глупо не собирался. — В-вы правы... — поутихла женщина, прижав Гарри к себе. — Как я уже сказал: Гарри жив и здоров. Его состояние улучшилось, но в какое-то время такое состояние вернётся. Не бойся, — тут же поспешил Альбус успокоить. — Ваш мальчик будет учиться у нас в Хогвартсе, если вы дадите полное право. А летом же вы будете следить за ним. Так все вместе сможем о нём позаботиться. Тому ведь скоро тоже должна прилететь сова с приглашением в Хогвартс, — глаза переместились на младшего, что отречённо наблюдал, как миссис Амброзина не выпускает Гарри из своих объятий. — Надеюсь, вы примите правильное решение. На этом я, пожалуй, откланяюсь, — встал он из кресла, и чашка прилетела на поднос, тихо встав на твёрдую поверхность. — А как, погоди. Школа, всё это... А как же наша? Даже если и согласимся, как мы узнаем, куда и что подготовить? — рассеяно спрашивал мистер Бертрам, проходя за Альбусом в коридор. — Не беспокойтесь. Школа отправит проводника, что поможет детям со всем. Гарри, мальчик, не забывай, что ты пропустил один год и оттого поступаешь на первый, — на этом Альбус не стал задерживаться, а мистер Бертрам и его.       Семейство наконец-то остались одни. Наконец-то они стали целой. Боль до сих пор присутствовала, и от воспоминаний жгло сердце — Гарри заживал его, как только родители видели, что он был с ними.       Мама ещё долго обнимала Гарри, так и не выпуская из объятий, но и Гарри не был никак против. Он и сам нежился в её объятиях. Ему и самому этот год дался очень тяжело. Но поведать обо всём он никак не мог. Как бы не хотел.       Их дом потихоньку стал окутывать невиданное тепло, волшебное и очень яркое. Гарри преобразил это место вновь своим присутствием. Стало легче дышать, а улыбки в этом доме стали не простыми гостями, а по долгу задерживались каждый день.       Но что не могло идти хорошо, так это общением Гарри и Тома. И родители это ощущали. Том был черезчур молчалив. И они могли понять, но не увидеть радости на лице огорчало. Дом был полон тепла, но оно не коснулось одного единственного жильца — Тома.       В один из дней мистер Бертрам собрал всю семью сходить на их любимый пляж. Тогда Том и Гарри смогут побыть вместе и уладить взаимоотношения. Так он думал. Невино и тепло зная своих детей. Думал, что знал. — Погода отличная, — прозвенел звонкий голос матери.       Они разложили плед прямо на песок и поставили корзинку на неё. Ветер чуть им вредил, засыпая мелкие песчинки на из территорию, но это было не чтобы критично, пока они не достали еду. — Том, пойдём искупаемся. — Гарри потянул его к воде, но от чего-то после отпустил, неловко отведя взгляд в сторону. — Да что с тобой? — спросил Том, пройдя к воде ближе, и тут же ощутил прохладную воду на щиколотках, вдыхая свежий морской воздух. — Так ты не обижаешься? — глаза Гарри засияли, и он подбежал к Тому, чуть плескаясь, от чего младший нахмурился, переведя свой взгляд на того. — Ты всего-то нарушил данное обещание, несмотря на твои же проблемы. Опять просто предал меня. Бывает, — говорил Том, будто бы о какой-то погоде, по большему счёту просто усмехаясь данной ситуацией, а не злясь, но эта злость всё равно никуда не пропадала. Он оглянул волны, а после взглянул сзади Гарри, где была та самая пещера, но отвёл взгляд перед тем, как Гарии успел что-либо понять. — Том... Я ведь и впрямь чуть...— голос застрял у горла. Ему не хотелось это произносить. Самому было оттого не по себе. Но чей-то голос прозвучала у его ушей, и он тепло улыбнулся, вспоминая рыжие волосы и поучительный возглас девушки. — Ты не умер. Ты не умрёшь, — обернулся к нему Том, косо взглянув на родителей, что сидели на берегу и видели их. Эта прогулка определенно было для них успехом. Их дети говорили. Да и Тому стоит уже смириться с этим. С тем, что он всё же привязался к этому мальчику и беспокоился о нём. Но показывать это он никак не был намерен. — Я тебе уверяю. Я клянусь.       Удивлённое лицо Гарии застыло в сознание Тома, будто бы тот говорил странные вещи. Глаза широко поблёскивали, переливаясь красивым изумрудным... Цветом, которому Тому нравился. Теперь нравился. Но что такого он сказал, чтобы лицо Гарии приобрело странную эмоцию восхищения и недоверия? Они ведь, кажется, прошли ту дорожку, что ему доверять можно, но этот год изменил Гарри, и Том даже не знал от чего.

***

      Как Дамблдор и говорил: в один из дней к Тому прилетела сова с приглашением в Хогвартс. Не замысловатое, но информативно и тут же со списком, тем, что ему нужно и первое, что попалось на его глаза — палочка. Он наконец-то получит свою палочку. И Гарри тоже. — Как думаешь, когда за нами придут? — нетерпеливо спросил Гарри, сидя за завтраком и купаясь в любви матери, что кружила вокруг, сама ещё не успев поесть. — В письме больше ничего не написано. Поэтому не знаю, — Том пожал плечами, разрезая любимую глазунью миссис Амброзины и отправив кусочек себе в рот, наблюдая, как она наливала своему старшему сок, от чего настроение Тома немного портилось. Как курица наседка. Серьёзно. Если бы ни отец из семейства — она бы точно никуда не отпустила Гарри: ни в какую магическую школу. — Не торопитесь, мальчики. Позавтракайте как надо, — сетовала миссис Амброзина, гладя Гарри по голове, и тот глупо ей улыбался. И в их дверь позвонили. Неожиданно, но с другой стороны ожидаемого. Интересно, какой будет у них сопровождающий. Старец? Или молодой? — Я открою, — Том запустил последний кусочек лазаньи себе в рот и ушёл открывать дверь. Но не долго продлился триумф, и вскоре, когда дверь распахнулась, настроение Тома мигом подпортилось ещё сильнее. — Доброе утро, Том, — с улыбкой произнёс Дамблдор. Тому показалось или седых волос стало больше, чем в прошлый раз? Рыжие пряди уходили, а глаза чуть темнели. Слишком быстрое преображение чуть настораживало. Но то уже проблемы старика. — Не думал, что вы будете нашим сопровождающим, — не показав недовольство, но скрыто поведав, Том пропустил гостя внутрь и закрыл за ним дверь. — Поверь, Том. Я так же думал, но у школы свои планы, — учуяв завтрак, мужчина чуть поднял бровь. — Так вы ещё не успели позавтракать? Похоже, я слишком рано. — Просто кое-кто капуша, — прошёл Том назад на кухню. Альбус последовал за ним.       Его манерам можно было позавидовать. Приветствуя и желая всем доброго утра, он чуть поклонялся мистеру и миссис Эванс. Одет с иголочки. Пиджак, рубашка, классические брюки. Но седина однозначно мешала его образу.       Гарри с молниеносной скоростью доел своё и запил соком, приветствуя Альбуса слишком тепло и слишком радушно, будто бы их знакомства продолжалось уже больше года. Тому не нравилось это, но предпочёл всего лишь скрыть это, сложив руки у груди. — Пошли переодеваться, — сказал он Гарри и сам уже ушёл. — Я сейчас.       И чего это он якшиться со стариком? Что уже успел... И чего это Том так взбунтовался? Это ведь отличный шанс. Альбус Персиваль Ламблдр — величайший волшебник и его Гарри с ним дружбу водит. Остановившись на лестничном проёме, он улыбнулся. Это было на поверхности, но Том предпочёл выставлять себя идиотом, утопая в ярости. Сейчас главное было не портить с Гарри отношение и сам того будет не осознавать, будет выведывать для него информацию.

***

      По рассказам Нагайны: они шли к тому самому пабу, где дальше был Косой переулок. Если бы Том не отправлял Нагайну в волшебный мир, то он бы смог чему-то удивиться, но не в этой жизни. — Добрый день, Альбус! — помахал ему хозяин паба, высматривая рядом стоящих детей. — Неужели, обзавёлся? — усмехнулся он, понимая, что это новые ученики. Но упускать, подловить такого волшебника не хотелось. Да и мужчина сам понимал, что-то всё шутки. — Новые ученики, Томас, — поправил его, тепло улыбнувшись. Ожидать приемников от такого величайшего волшебника было бы чудом. Дамблдор открыл дверь, которая вела в маленькое пространство.       Оглядываясь вокруг, Том нахмурился на похожее имя, переведя взгляд на Гарри. И Том подметил его странность уже с того момента, как они направлялись сюда. Взгляд Гарри также рассматривал всё, но это было не удивление, а странный, не понятный взгляд...будто бы ностальгический. Похоже, они с Альбусом уже не впервые раз здесь были.       Стена перед ними разошлась в стороны, и все втроём ступили на главную дорогу Косой Аллеи. Сапфировые глаза так и не сводились с Тома, и сам Том это подметил, но никак не собирался встречаться с чужими, высматривая прилавки. Ладно. Он может признаться, что слова могут быть блёклыми по сравнению с видом, а особенно с ощущениями. Здесь было полно магии. Это место пропитано ею. Но настроение Тома мигом испортилось, как только они попали в толпу. — Том, держись, — позвал его Гарри и схватил за руку, вытягивая к себе. — Не теряйся и просто следуй за мной, — улыбнулся он счастливо, нетерпеливо поджимая чужую руку. И отчего-то Тома эта даже успокоило. Но ухмылка Дамблдора мигом всё испортило, как только эбонитовые глаза столкнулись с сапфировыми. — Не стоит, — Гарри выбрался из хватки, и тот мигом приобрёл грустный оттенок лица.       Перво-наперво они зашли в какую-то лавку, напоминавшую скрытый склад. Запах старых учебников был по всему заведению.       Вспоминая свой список, Том мысленно очерчивал покупки, что они уже приобрели. Книга "Магические отвары и зелья" от Жига Мышьякоффа, "Фантастические звери: места их обитания" от Ньюта Саламандра, который помог Британии, помог целому миру спастись от Гриндевальда с его цилинем, так же в списке присутствовала: "История Магии" Батильды Бэгшон. И список будто не заканчивался. Благо Дамблдор был с каким-то портативным мешочком, куда их покупки смогли поместиться.       Том бы не сказал, что было скучно ходить. Разведывать — другое дело. Хоть в волшебном мире стало чуть спокойнее, но Гриндевальда так ещё и не обнаружили и он мог ещё перевернуть всё. Если только Альбус Персиваль Дамбдор будет повержен. Он единственный, кто может противостоять перед Гриндевальдом. — Остались палочки, — заглядывая в список Гарри, процитировал Дамблдор и не стал задерживаться на одном месте, направившись в замечательную лавку волшебных палочек Олливандера.       Гарри чуть замедлился, глядя на Тома, а после на мужчину, что, не сомневаясь, шёл вперёд.       Зайдя в лавку, глаза посетителей мигом направились на выехавшего на лестнице Оливандера, что, нацепил очки, улыбнулся им самой радушной улыбкой. Он поспешил слезть с лестницы и подоспеть к покупателям. — Мистер Дамблдор! Какой радушный приём! С Вашей палочкой что-то не то? От чего Вы... Ааа, — протянул мужчина, оглядев серебристыми глазами двоих совсем юных волшебников. — Здравствуй, Джервейс. С моей палочкой всё хорошо, но двоим, только вступившим полагаются, — подтолкнул Гарри и Тома чуть ближе к глазам Джервейса. Он неустанно глядел на них, будто бы оба были чем-то похожи, но так различны по своему. — Так-так-так, — пробежался Джервейс по первым полкам, быстро уйдя от посетителей, что Гарри даже не заметил сразу, хлопнув глазами. Но тут же вернулся, осторожно протянув Тому палочку. Эбонитовые глаза выжидающе взглянули на продавца палочек, и тот кивнул. Он недоверчиво взял её в руки. Предвкушение и желание владеть такой вещью покорило его, но как только он чуть взмахнул ею, дабы просто опробовать вес, но вздрогнул и отшатнулся, когда искорки разгорелись по всей ближайшей полке, захватывая соседнюю. Они плясали в неком танце, но Дамблдр мигом всё решил, и огонь погас. — Благодарю Вас, Дамблдор. Так, не одиннадцать дюймов с волосом хвоста единорога... — серые глаза осмотрели Тома ещё раз, а после и Гарри. — Нет-нет, Джервейс. Они не братья по крови, — понял он этот взгляд, и мысли волшебника тут же улетели о новой подаче палочек. Он испарился и уже оказался на лестнице, где, взобравшись по ней, достал другую коробку, выжидающе глянув на Дамблдора, но не получив нужного ответа, он спустился, и протянул палочку Гарри.       Он же, не ожидав, что настала его очередь, немного отошёл назад, столкнувшись с Альбусом спиной. Гарри понял, что лучше принять её. — Одиннадцать дюймов, остролист с пером феникса, — подытожил Джервейс, и Гарри взял её, ощутив, как она прижилась, как родная. Магия клича вызвала его ауру, и он не стал сопротивляться, прикрыв глаза и погрузившись на короткий миг в то блаженство. Открыв, он глянул на Тома, что в изумлении наблюдал за реакцией Гарри, от чего последний покраснел, отведя взгляд, а после начала очередь Тома и Гарри знал. — И я всё же подумаю над этим, — адресовал Дамблдор, и волшебник исчез вновь, представившись перед Томом через какие-то минуты две. — Тринадцать с половиной дюйма тис с сердцевиной из пера феникса, — тише уже произнёс Джервейс, и как только палочка пропала из его рук, он увидел искрящиеся глаза Тома. Как она легла в его руках, как тут же нашла с ним связь. — Может связаны и не крови, но определённо связь существовала, раз палочки-близнецы приняли обоих, — мастер палочек посмотрел на Дамблдора победным взглядом, будто бы он мысленно выиграл пари, что устроил сам же.       Гарри всё ещё с сомнением смотрел на палочку Тома, будто чего-то боясь, сжимая свою в какой-то борьбе. — Палочки-близнецы? — Том озадаченно взглянул на Дамблдора, но Джервейс решил сам поведать большее: — Да. Никогда не бывает одинаковых палочек. Все они разные, абсолютно. Но эти две. Они единственные: палочки-сёстры, что имеют одинаковую сердцевины в форме пера одного феникса, — чуть вздёрнулся нос он, гордо объяснив. — Я и не сомневался, — улыбнулся Том, переведя взгляд на Гарри, что в свою очередь отвёл его, чем обескуражил Реддла, и тот остался гадать, что сделал не так. — Спасибо тебе, Джервейс, — Дамблдор протянул Олливандеру мешочек. И они покинули это место, оставив магловскую жизнь без волшебства позади.

***

      Магия — когда-то о таком Гарри и Том могли говорить лишь в приюте Вуле. Гарри вспоминал свой первый опыт, связанный с магией. Это был сам Том. Он его излечил. Раны чудесным образом исчезли, и даже следа не осталось. Тогда Гарри думал — это бред, что это просто иллюзия. Даже его маленькие заживления, когда он часто резался о бумагу — он скидывал на "показалось". Но Том был тем, кто открыл перед ним глаза, стал для него уже больше, чем какой-то мальчик из приюта. Он стал другом для Гарри, но со своими особенностями, которых боялся и пытался подавить.       Первые уроки. Первые наставления. Первые проявление его же осознанной магией. Всё это благодаря Тому.       Они тщательно скрывали от миссис Коул и миссис Марты. Интересно. Как они там? А как Деннис, Эми, Билли? Гарри хоть и не уделял им много внимание. Особенно Эми, которая стала странно представлять его своим принцем на белом коне, но он также был с ними. Это время останется у него в воспоминаниях. Он их всех не забывал, но вскоре они ушли на второй план, а первым был Том. Другие стали, будто бы сливаться в один цвет и укрылись в загромоздках сознания Гарри. Они хоть и были, но оставались в прошлом, нежели Том.       Тот год оказался для Гарри безумным. Если бы он не вернулся назад, то подумалось бы, что это был сон. А ведь так и можно было подумать! Но Дамблдор — это факт того, что это всё не сон.       Что последнее помнил Гарри, так это то, как он шёл из школы домой. Он предвкушал новые занятия с Томом, но также шёл чуть медленнее, вспоминая последнюю попытку проникнуть ему в сознание. Гарри понимал, что Том пытается просто отыскать от чего у них эта связь, но этот момент, когда в голову, как жуки заползают, пытаясь пролезть дальше, но упираются в стену и продолжают колотить...Гарри это было не по душе, но он не мог так просто дать слово и нарушить его. Он уже пообещал тому и будет сдерживать это обещание. Так Гарри думал, пока мир не померк, а он даже этого и не понял.       Он ничего не ощущал. Ни своего тела, ни магию, ни шум — ничего. Он был в какой-то тьме, поглощённой вакуумом. Захапов также не было. Определить что-то было невозможно. Пустота заглушала сознание, превращая в частицы позабытого прошлого.       Гарри, будто бы исчезал, и это единственное, что он мог ощутить тогда. Но неожиданно для него стали осязаемы и другие чувства. Он не знал через какое время, но резкая боль охватило всё его тело. Внутри что-то разгоралось, будто бы лава растекалась по его венам. Если бы он мог кричать — кричал бы, но голоса по прежнему не было, а боль не утихала, разрезая его тело изнутри. Внутри что-то было, что-то хотело вырваться, оставив ненужную обочку. Но как бы что-то не билось о его внутренности — ему не хватало сил, оттого боль была ещё сильнее.       Всё его тело вмиг охладило изморозтью, а после вновь пожар разгорался. И Гарри в тот миг ощутил, что не выдержит и умрёт. Если точно он ещё не умер. Он так и не знал где он. На краюшке, ощущая, что вот-вот его разорвёт, вот уже течёт кровь внутри и кожа растречкается вдоль — всё прекратилось. Звуки стали доходить до ушей. Какой-то вой и гам заполнили его. Запахи также стали доступны. Яркие, странные. Тело потряхивало, и Гарри открыл глаза, застыв в немом шоке. В Гарри тотчас взметнулась леденящая кровь страха. Он ступил назад и обо что-то ударилось, и оно заверещало на него: — Эй! Осторожнее!       Это был человек. Он оказался в пике странного места. Новые, будто недавно отреставрированные высокие дома, странные... это были машины? Такие у них уже были? Запахи. Запахи вовсе сбивали его с толку. А самое главное — он находился на оживлённой улице, где до это был на чуть ли не пустыре.       Это какая-то магия? Точно. Но как? Это он сделал? Да и... от чего всё так странно? Будто он не в своём родном городе, а где-то нибудь в столице.       Гарри стоял как вкопанный, не понимая, что делать. Его то и дело распихивали прохожие, и он быстро постарался отойти с их дороги, сбившись куда-то в переулок. Зато здесь было спокойнее.        Под ногами что-то зашуршало — это оказалась выкинутая кем-то газета. Столица, — а мусорят.       Подняв её, Гарри взглянул на первую страницу. Ничего такого, чтобы его интересовало и направило на мысли: где он. Скача с строки на строчку: восьмого августа тысяча девятьсот девяносто первого года. В Варшаве рухнула радиомачта — самое высокое сооружение из когда-либо построенных.        Или следующая непримечательная новость: тринадцатого августа тысяча девятьсот девяносто первого года. В США выпущена игровая приставка Super Nintendo Entertainment System!       Гарри даже не знал, что это значит. Похоже, у центральных стран свои причуды...Но резко Гарри замер и ещё раз оглянул новости. Не то, чтобы они его привлекали. Вовсе нет.       Тринадцатого августа тысяча девятьсот девяносто первого года...       Гарри ухватился в листок сильнее, ещё раз и ещё раз перечитывая эту строку. Девятьсот первого...Потеря — что первое пришло в сознание Гарри. Он не просто потерялся. Он переместился во времени. Или же это была какая-то глупая шутка из газетёнки! Гарри, как сумасшедший стал искать по асфальту ещё газеты. Он нашёл следующую и пробежался глазами по дате. Было всё также девятьсот первый год. Он моментально выбежал из переулка, сталкиваясь с прохожими, на что быстро извинялся. Но тут же схватил одну женщину, задав достаточно глупый вопрос. — М-мисс.. Ответьте, прошу вас. Сегодня какое число? Какой год?       Женщина решила для себя быстро избавиться от ребёнка, что казался, бродяжничал здесь, хоть по одежде так и не выглядело. — Сегодня шестнадцатое августа тысяча девятьсот девяносто первый год, — и освободившись из сильной хватки Гарри, быстро ушла, цокая каблуками.       Гарри мигом позеленел. Он огляделся ещё раз на прохожих, но они стали обходить его стороной, и он понял, что надо взять себя в руки. — Вот он, — послышался приближающий к нему голос, и изумрудные глаза застыли на мужчинах, что направлялись к нему. Похоже, это были правоохранительные органы. Гарри ступил назад. Ему не стоило попадаться им. Ему казалось, что это будет последним, на что согласился бы здесь, и Гарри мигом бросился на утёк. — Эй! Мальчик, стой! — послышались свитки, но Гарри их игнорировал. Дыхание тут же сбилось, но он не останавливался. Его ноги уже ныли. Он никогда ещё так не бегал, даже на уроках. А ведь зря, сейчас бы ему такие навыки пригодились бы.       Обернувшись назад, Гарри даже не заметил, как с кем-то столкнулся и упал навзничь. — Боже! Ты в порядке? — звонкий голос женщины напугал самого Гарри и, обернувшись на мгновение, извинился, убегая прочь отсюда.       Найдя какой-то переулок, Гарри остановился в нём. Бешенной колотящее сердце предательски отдавалось в висках, больно колотя. Он хотел пригнуться, но боль была сильной. Тело трясло, будто бы вновь оказался в той темноте, а горле неприятно саднило. Дышать было тяжело и даже практически невозможно. Он вымотался и уже был готов отключится даже здесь, опираясь о стену какой-то дома, сидя на грязном асфальте.       Он был не дома. Он был даже не в своём времени. — Так и знала. Ты всё же Гарри Поттер.       Из другой стороны, где бы Гарри даже не подумал появится человек — увидел женщину и застыл. — Откуда... Погодите, — шепча, Гарри потихоньку вставал на свои трясущейся ноги. Это женщина... Точно. Это он с ней столкнулся, когда убегал. Кто она? Откуда... Поттер? Он Гарри, но Эванс. Он Гарри Эванс. Спутала. Эта женщина просто спутала его. Но как она оказалась там? — Я не понимаю.       Белые пряди мисс... А может, она уже миссис, украшали её тонкое, будто аристократическое лицо, а яркие небесные глаза искрились в тени, давая фигуре зловещий вид, и доверие Гарри всё приближалось к нулю. Она подошла ближе к нему, протянув свою руку к его лбу, и Гарри мигом отсторонился, сталкиваясь со стеной. — Что вы делаете? — до сих пор хрипло отзывался он, не ощутив никакой влаги на губах, а в горле особенно. — Прости. Напугала? Я не намереваюсь причинить тебе вред, — её рука ушла куда-то в длинную чёрный клинорин, достав какой-то стручок, а после и мешочек. — Что-то слабо вериться. Вы, похоже, меня путаете с кем-то. Я Гарри, но Эванс, — следил он внимательно за движениями женщины, и её рука неожиданно ушла в мешочек, откуда она достала бутылку воды, протягивая Гарри. Тот смотрел на неё, но не брал. — Ты еле стоишь на ногах. Возьми. — Вы волшебница? — первое, что вылетело из его уст, всё ещё наблюдая за мешочком. — Да, Гарри, — она пока не стала говорить о его фамилии, имени. Её, похоже, это слабо волновало. Но всё ещё поглядывала на его шрам, и Гарри ощущал себя какой-то зверушкой в зоопарке. — Пойдём со мной и я тебе всё объясню. Ты ведь не понимаешь, где оказался. Так ведь?       Изумрудные глаза расширились, и женщина нашла эту точку. — Зови меня миссис Малфой. Я знаю, ты напуган, но твоя мама была бы храбрее тебя. — Ма-ма?...Вы говорите о миссис Эванс?       Та покачала головой, чуть улыбнувшись тепло. — Гарри, я говорю про твою настоящую маму. Лили Поттер. Твою маму звали Лили Поттер. И ты Гарри Джеймс Поттер.