Оправдание неизмеримых надежд

      Осталась последняя неделя учёбы. И стоило чуть подождать и получить все отчёты за этот год, как Гарри осознал, что его оценки становились всё хуже и хуже.       Летнее время уже проходило к середине, а у них только начинаются каникулы.       Вновь предстоит жаркое, беспощадное солнце, от которого Гарри ожидал по больше счёту спокойствия и умиротворение. Этот год оказался сложным, чтобы куда-то вылетать и ездить. Он бы предпочёл побыть дома. Но в глубине души оставалось беспокойство, что он разочарует их таким выбором.       Сидя за столом в своей комнате, Гарри глядел на аттестацию, сверяя прошлый год. Он пытался учиться, как мог: разбирал тему с Томом, но всё было коту...       Стук в дверь вывел его из мыслей, и Гарри поспешил спрятать всё в стол. — Заходите. — Милый, почему не спускаешься на ужин? — миссис Амброзина выглянула из-за двери, открыв её чуть шире, дабы рассмотреть комнату. Она от чего-то волновалась. Как Гарри пришёл, он тут же ушёл в свою комнату. Том же вернулся позже, но он не знал, что со старшим случилось. — А, иду, — слезая со стула, Гарри ещё раз обвёл взглядом стол, где спрятал постыдные оценки. Его не ругали за них. Но когда он был в Вуле — умные дети насмехались над ним, особенно на математике. Ему этот предмет давался с трудом, но он старался. А это ведь самое главное?       Спустившись в обеденный зал вместе с миссис... приёмной матерью, Гарри обвёл взглядом приёмного отца и Тома, что помогал в расстановке сегодняшнего наивкуснейшего ужина из стерлядя с овощами. О таком Гарри и Том могли только мечтать и видеть в книжках. Хоть и прошло уже какое-то время, и Гарри стал привыкать ко всему: к путешествиям, к покупкам дорогим, вкусной еде, но он никогда не обесценивал всё это. Он благодарил и удивлялся своим же новым предпочтениям, что стали потихоньку формироваться в таком разностороннем рационе.       Их разговор за ужином начался с вопросов о том, куда бы хотели в этот раз съездить. До следующего учебного года ещё два месяца и стоит отдохнуть на всю катушку. Но Гарри не участвовал в разговоре, он разрезал стерлядя, беспамятно кладя кусочек в рот. Его тело пребывало здесь, но никак не сознание. — Гарри, — тихо позвал его Том, положив руку на его плечо, и тот очнулся, переведя взгляд на него. Ему не нравился настрой Гарри. О чём тот так думал, что весь вечер ходит, понурив нос? — А, я бы хотел остаться дома, — высыпал Гарри, а после поднял взгляд на обеспокоенных родителей и тут же ощутил себя виноватым. Ведь они так будораженно говорили о приключениях, а он то... — Ну, я просто... Простите, — он неловко опустил взгляд вниз, коря себя уже за то, что сказал это вслух. — Я думаю, нам и впрямь лучше это лето побыть дома, — вмешался Том, накладывая в тарелку салат. Он лучше всего знал, что Гарри стоит побыть в той уютной обстановке, прежде чем принять последнее, что ему придётся уехать. Конечно, у них есть и следующее лето, но оно уже не будет тем самым простым и спокойным. Новая школа Гарри принесёт неимоверную нервозность. Особенно, где он будет один. — Тогда решили, — подала голос приёмная мама, отпивая сока. На её лице не показалось разочарование или грусть от выбора Гарри. Она бы приняла любой, но вот, похоже, мистер Бертрам не хотел оставаться дома и чуть опустил уголки губ, но постарался улыбнутся, дабы скрыть. Но Том заметил это, но не стал на этом зацикливаться. Они любили его, гордились, хвалили. Он был отличным сыном, но считал ли Том их родителями? Он не мог это представить. Это было ещё одно удобство для него. Но для Гарри — они были всем. Они были теми — кто спас их из того приюта, забрав под тёплое крыло, обогрев и подарив свою любовь.       Как после они сказали — это случилось после рождества, когда миссис Амброзина распрощалась со своим погибшим ребёнком. Он даже не успел родиться, так и не увидим белый свет. Она пережила это только из-за них, когда решилась усыновить ребёнка вместе с мужем. Ожидали одного, что будут греть и лееть, но на двоих любовь лишь росла.       После ужина дети мыли посуду. Том отправил родителей отдыхать, уговорив Гарри помыть его нелюбимую посуду. Намывая тарелку, он прислушивался к шуршанию воды, видя её всплески, как только тарелка горизонтально оказывалась, отчего вода чуть попадала на его лицо. — Так что с тобой? — начал Том, не глядя на Гарри, но уже зная, какое он сделал лицо: нервозное, метающееся с сомнением и стыдом. — Школа вроде пока закончилась. — Да я просто... — Гарри не знал: говорить или нет. Вытирая тарелку, он чуть сжимал её, не боясь, что та выскользнет. Он вообще об этом не задумывался. Его побольше счёту волновало то, что он вообще не преуспевает. Он никогда не списывал у Тома, хоть и было в начале, но после понял, что хочет сам. И вот что из этого вышло. Том был лучше, однозначно. И это очень сильно не хотелось признавать.       Том терпеливо ожидал, всё же взглянув на Гарри, и картина его не удивила. Он был готов подать другую тарелку, но Гарри всё ещё держал предыдущую, опустив голову. Том себя успокаивал, что ему оставался всего-то год. Всего-то год отыграть эту роль. — Подтяни меня... — Гарри пробурчал себе под нос, но Том это услышал.       В голову сразу же пришла учёба, и реакция Гарри на оценки. Том бы не подумал, что тот будет так сильно расстраиваться из-за них. Это просто люди, что оценивают по оболочке. Знания могут быть глубже и полезнее, чем эта цифра в дневнике. Показать свои знания можно лишь в опасной ситуации, когда мозг работает на максимум, а тут просто какие-то тесты. — Ты вроде не тупой. Так что такое? — на просьбу он не ответил, зато задал вопрос, забирая у Гарри тарелку и всучив следующую. — Я... не знаю, — ощутил он себя ещё больше неловко, вытирая. — Гарри, я не верю, что ты усердно учишься и при этом получаешь такой результат. Я тебе объяснял некоторые темы, и ты их тут же подхватывал. Просто признай, что ты относишься к учёбе не так серьёзно, — Том решил сразу влепить правду, дабы не ходить вокруг да около. Если бы Гарри был тупым, он бы никогда не обучился тем, что ему объяснял Том, даже с той магией, что он не может сейчас подчинить после того случая. Гарри также был слишком проницательным, он чувствовал Тома, ждал, когда сорвётся маска. Его взгляд до сих пор внимательно следил за ним, оттого приходилось играть до самой закрытой двери и следить, что говорил во сне. — Да я ведь... — Гарри всполошисял и выронил тарелку, уже готовясь к осколкам по всему кафелю. Видя уже эту картину, как забегает приёмная мать, и он краснеет, лишь больше чувствуя свою никчёмность. Только не упади! И тарелка задержалась в воздухе, будто бы услышала мольба Гарри. Не отрывая взгляд, он застыл, и Том мигом подхватил её. — Я же говорил. Ты смышлёнее, чем кажешься, — но Том бы не признал даже этого. Произошёл всего-то маленький выброс, от чего тарелка подчинилась Гарри и зависла в воздухе. Если бы Том помедлил — она бы просто упала. Выброс — не значит ум, но пусть Гарри так не думает. — И всё же. Я хочу, чтобы ты со мной занимался. И я тогда не запрещу летом обнимать меня.       По детски. Слишком уж эта просьба была смешна, но Том удержался от усмешки. Кому это нужно: так точно самому Гарри. Но ладно. Если уж Гарри так хочет — так оно и быть. — Хорошо. С завтрашнего дня начнём. — А может, через неделю? — Гарри хотелось отдохнуть после школы, и Том лишь пожал плечами. — Как хочешь.

***

      Неделя прошла достаточно быстро для Гарри. Он даже не успел и моргнуть, как Том стучался к нему. Ничего не понимающий Гарри высыпался до обеда и никак не ожидал гостей. Но как только он увидел Тома, то мозг стал приходить в мысли, а после глаза упали на календарь на двери. И вновь Гарри попытался увильнуть от ответственности, а ведь сам предложил подтянуть себя. — Может, ещё неделька? — Вот твоя ответственность к учёбе, — учебник тут же прилетел на голову Гарри, и тот шикнул от боли, придерживая свои руки у головы. — Умывайся, завтракай, и мы начнём.       Лето проходило довольно скучным. Это как бы было в Вуле, но он ведь сам выбрал быть дома. Но если у них вновь будет сочинение по поводу летних каникул — в этот раз ему не удастся что-либо написать. Лишь учёба. Том. Дом. Сон и еда. Конечно, были и такие дни, когда они собирались всей семьёй прогуляться по городу, тогда в своём сочинение он и мог это записать. Их прогулку около побережья моря, их любимого. Прогулка в парке, где они устраивали пикники и катались на велосипедах.       Но что стало волноваться Гарри больше — поведение Тома. Он не то чтобы был странным, но то, что он был спокоен и добр, до сих пор вводило в настороженность и самозащиту сознания. Он знал, что Том мог проникнуть, но боли он никогда не ощущал, да и защитить себя от этого таки подавно не знал.       Под конец лето Гарри не выдержал и в один из дней спросил: — Ты говорил с Нагайной? Она что-либо знает? — Не отвлекайся, Гарри. У тебя ошибка перед глазами, — указал он в тетрадь, не подняв взгляда на старшего. — Том! — Гарри так и знал, что он попытается извернуться, дабы ничего не говорить, но Гарри не думал так просто отступать. Он встал из-за стола и окинул Тома ожидающим взглядом, сложив руки на груди. Уже прошло достаточно времени,что Реддл сам рассказал ему хоть что-то, но он так и не стремился и не было никаких попыток.       Том, что сидел рядом с ним, тяжело вздохнул и перевёл взгляд на Гарри, подставив руку под голову. Атмосфера стала мрачнеть, а воздух в комнате сжиматься, что становилось тяжело дышать. Гарри знал это чувство, ликуя вспоминая ситуацию у лестницы. Он ликовал не просто так. Его настороженность рядом с Томом никак не подвела его. — Сядь, — приказным тоном велел он. — Ты сначала расскажешь, — настаивал Гарри и никуда не двинулся, но резко отскочил, как только стул двинулся вперёд, приглашая сесть на него. — Сядь, — угрожающе повторил Том, зашипев, как будто змея.       Том должен его усмирить и теперь перешёл в следующий акт, который подготовил Гарри перед его долгой поездкой.       Гарри всё продолжал смотреть в эбонитовые глаза Тома. Они становились всё темнее, и уже не приглядывался даже зрачок. И Гарри понял. Он знал, что это будет: знал, что Том никак не изменился. Всё такой же человек, что требует многое и смотрит лишь сверху вниз. От чего сам не смог сдержать улыбки. Это расслабляло: говорилось о том, что Гарри не был сумасшедшим, но и настораживало. Том всё такой же.       Гарри не стал всё же сопротивляться и сел. Он наделся, что ему и впрямь расскажут, но ожидал, что от него утаят что-то. — Молодец, — Том тут же его похвалил, гладя по голове. Опять эта сравнение с его питомцем, но даже к Нагайне никогда не был так пренебрежителен; сердце чуть сжалось, и иголки стали вонзаться в него медленнее, причиняя мучительную боль. Том остался таким…Остался. — Том... — Гарри закусил губы. Ему хотелось высказаться. Накричать на этого человека. Была какая-то слабая, но всё же надежда того, что отношения между ними улучшились и были по обоюдному одинаковы. Но это всё ложь. Обидно, больно. Хотелось плакать. Даже всё это лето, когда Том помогал ему, он точно ни разу не задумывался о том, что помогает из чистой искренности, дабы Гарри чувствовал себя лучше. — Не делай такое выражение, — Том протянул ладони, опустив их на щёки Гарри и поднял его лицо. — От чего думаешь, я не говорил с тобой по поводу всего этого? Думаешь, почему молчал?       На вопросы Гарри он не отвечает сам, но зато хочет, чтобы Гарри сам себе что-то вообразил и поверил. Скажет он чистые намерения? Предложит их вообще? — Ты не хочешь, чтобы я знал. Чтобы я не мешался... — но подыгрывать Тому не хотелось. — Относительно верно, но в всего-то частично. Да, я не хотел, чтобы ты знал, пока что, — шептал Том, смотря своими посветлевшими глазами и нежно проходился по щеке большим пальцем. — Гарри, ты счастлив?       Опять этот вопрос. Гарри уже мысленно приготовился к боли. В его голове мигом предстали прошлые картинки, как Том также задавал вопрос, а после делал ему больно, но ничего из этого не произошло, но жмурится он не перестал, отвечая. — Д-да. — Поэтому, Гарри. Ты ведь хотел семью. Хотел жить, ни о чём таком думать. Просто радоваться.       Изумрудные глаза засияли, приоткрывшись. Гарри не мог поверить собственным ушам. Том и впрямь... заботился о нём? Он и правду волновался? Всё то время, что они провели вместе, Том не думал о чём-то плохом? Он ведь ни разу до этого не взрывался на Гарри. Был мягок и терпелив, не давил на Гарри и слушал его. То есть всё то было правдой. Гарри и впрямь мучал себя сам, высматривая в Томе что-то странное. Гарри ощутил себя идиотом. Нет бы верить Тому, дать ему шанс и просто радоваться, но нет. Он был готов на то, что эта маска треснет. Том вырос, но не сам Гарри. — Прости... Прости меня, — Гарри не смог сдержать слёзы, закусив губу. Он чувствовал себя отвратительно. Будто бы завидовал Тому. Его оценки, его поведение. Он был идеален, но никак не Гарри. Он и впрямь завидовал, оттого искал эти самые изъяны и ложь в чувствах? Нет же поводов теперь волноваться, что Том сможет причинить ему вред. Гарри поверил. — За что ты извиняешься? — Том нежно убирал подстриженную чёлку назад и снял очки.       Гарри не мог видеть. Ему застилали слёзы, и вообще зрение было никудышным. Эти очки так и остались с Вулы. Были уже потёртыми и старыми. Но он продолжал их носить, отказавшись от новых. От чего-то хотелось сохранить воспоминания: о том месте, о миссис Коул, миссис Марте, их заботе.       По телу вновь стало что-то расплываться. Что-то приятное, тёплое. Его рук касались, но Гарри видел лишь пятна. — Так будет лучше, — услышал он голос Тома, но также увидел пятно вместо лица. — Если ты сам не против, то я готов вновь заниматься с тобой магией. Лишь при одном условии: дай заглянуть в твоё сознание. Я должен узнать, откуда эта связь.       И Гарри кивнул. Он не то чтобы и рассчитывал выбрать другой ответ. Это был равноценный обмен. Но он решил добавить своё. — Тогда ты расскажешь мне что ты успел узнать. — Хорошо.       Их разговор оказался долгим и уже расслабляющим. Гарри вернул свои очки, внимательно оглядывая Тома, но уже по новому. Это не был подозрительный взгляд. Он не напрягался, дыша вровень в посветлевшей комнате, в которой не проглядывалось больше той злосчастной ауры.       Том поведал о том, что Нагайна нашла магический мир, тот самый, о котором он с Томом мог только вообразить тогда в Вуле. Рассказал о беспокойстве там, что был какой-то тёмный волшебник и с ним шла ожесточённая война. Том не сказал, кто он, да и для Гарри это мало что объяснит. В мире волшебства и магии было полного всего. От тех самых палочек, что говорила Нагайна тогда, до мётел, на которых волшебники и волшебницы летали. Так в книжках была некая и правда про них, от чего Гарри не мог сдержать усмешку. Но там также были и волшебные существа: от драконов до страшных и тёмных существах, о котором Том также упоминал вскользь.       Гарри не мог поверить, что всего за год Том смог разузнать столько всего об этом мире.       Ещё и школа. Они дошли до той темы, о которой говорили полтора года назад. Там были и факультеты, и уроки по магии. То, как Том описывал всё со слов Нагайны, — выглядело самым настоящим волшебством, как бы смешно это не было. Глупое сравнение, подумал про себя Гарри. И учёба отошла на второй план.       Они весь вечер то и дело обсуждали магический мир, Гарри бывал останавливал Тома, чтобы разузнать поподробнее. Вход, где располагалось всё это время, был до крайне смешон. Через какой-то паб! Гарри представил, как школьник заходит туда и все глаза мигом падают на него. Когда речь дошла до сов, Гарри прям ухнул. Ведь он мечтал о такой птице, как только увидел в книжках. Они были великолепны! Очень милые, но вспоминая, что являются хищниками — добавляло им опасность к своей пушистой оболочке. Это был обманный, но слишком милый, чтобы устоять, манёвр. — И когда же? — М? — Том поправил очки Гарри, что чуть съехали. — Когда я уже туда попаду?       Том чуть отвёл взгляд в сторону, сменившись в лице, сделавшись отчего-то совсем безрадостным. Гарри чуть опустил голову набок, пытаясь вглядеться. Что с Томом было не так? — Том? — Гарри протянул руку к нему, но её тут же перехватили, сжав в ладони. — Гарри, обещай, что сохранишь свою связь со мной. Обещай, — Том сжал руки Гарри, смотря эбонитовыми в изумрудные глаза Гарри. Он медленно кивнул, но Тому было мало этого. — Скажи. — Обещаю.       Но он не сдержал обещание. Гарри не сдержал своё грёбанное обещание. Он предал Тома, он бросил его. Гарри исчез на год. О нём не было ничего.       Даже та самая связь, что они практиковали оставшееся время до учёбы — исчезла. Том никак не ощущал его, не ощущал сознание, мысли.       Родители готовы были с ума сойти. Гарри исчез без следа. Они подали розыск в полицию, но ничего из этого не помогло.       Этот год оказался самым тёмным для семьи. Ребёнок не вернулся со школы. А полиция лишь уверяла, что спустя месяц невозможно найти живым. — Наа-ш-шла? — зашептал Том, когда Нагайна приползла. Но та лишь отрицательно покачала головой. На что глаза Тома стали ещё темнее, в них уже виднелась красная искорка. Он готов был перевернуть всё, лишь бы найти лгуна. Он бы не попал в руки обычному человеку. Это было невозможно, хоть Гарри не обладал явными магическими способностями, но Том обучал его. Самые простые, но нужные заклинания, что могут спасти его. Том ещё тогда заметил, что щиты для него были легче всего. Будто бы это было его истинным признанием.       Протяжно выдохнув, Том присел на пол. Нагайна подползла ближе, но не стала тревожить хозяина. Она ощущала его игольчатую ауру, полную мрака и ужаса. Даже она побаивалась этого ребёнка. — Пош-шли, — скомандовал Том и встал с пола. Родителей не было дома, хоть был уже и вечер. Они продолжали искать Гарри, не бросая надежду, но так они точно не найдут его.       Морской ветер закладывал уши, пробирая до самых костей. От запаха соли невозможно было избавиться, в носу так и щекотало от него. Густые волны моря бросались на побережье пляжа, заволакивая песок к себе в глубь. Кроссовки так и проваливались под него, но Том не замечал этого. Он прошёл ближе к высоким скалам, где тёмные очертания прятали пещеру.       Эту пещеру Том нашёл ещё, когда он с Гарри и приёмными родителями отдыхали здесь. Тогда Том даже не подозревал, что эта прогулка окончится занимательной находкой. Эта пещера источала странную магическую ауру, которую Тому было сложно понять, но сродни ощущал какую-то связь, будто бы эта пещера предназначалась для него. Дышать здесь было намного приятнее, утопая в этой самой ауре, заполняя все его каналы. Это место приносило спокойствие, и сосредоточиться было здесь лучше всего. Оттого новые заклинания, которые Нагайна обрисовывала даже очень подробно, они изучались на раз, два. Но пока было недостаточно сосредоточить магию где-то у руки. Ему нужна была палочка. Ему нужен контроль. Ему нужен Гарри.       План Тома полетел к чертям уже с того момента, как он пропал. Гарри должен был уехать в Хогвартс, но этого не произошло. Его уже не было пол года.       Это время всё больше и больше забирало надежды у родителей. От чего Том стал сам по себе. Приёмный отец порой спрашивал у него как день, но на этом всё. Ни у кого не было сил вести светские беседы и радоваться дням.       Возвращаясь в свою комнату, после учёбы и посещения пещеры, где Том не собирался бросать ничего, даже с потерей одного из своих, Том потихоньку остывал, и порой приходило осознание того, что он тратит лишние силы, чтобы связать с Гарри с помощью связи. Та магическая аура не годилась на такое. Она не должна так просто растрачиваться во что-то бесполезное. Эти мысли всё глубже и глубже застревали в его коре мозга.       Гарри ни что. Гарри ему не нужен. Ушёл, так ушёл. И его никак не могли поймать. Сбежал в магический мир и учится там припеваючи. Нашёл способ разорвать их связь и вот теперь. Какой смысл это оплакивать, Том не понимал, видя слёзы миссис Амброзины за очередным ужином. — Дорогая, если не хочешь, ты можешь идти прилечь, — муж старался её поддерживать. Глаза вовсе потухли, приобретя болотный цвет. А Тому нравились эти глаза.       Она согласна кивнула и вышла из-за стола, уйдя. — Мистер Бертрам, может быть, попросить помощи у врача? Как никогда она сейчас нужна, — на лице у Тома ничего не выражалось. Он сказал это просто так, будто кинул какую-то глупую для него идею остальным. — Я тоже об этом думал, Том, — чуть улыбнулся мужчина, убрав нетронутую еду. Он видел, как она угасает. Они не знали, что с Гарри. Их догадки были страшными — картинки ужасающими. Что мог сделать обычный ребёнок против взрослого? — Но ты молодец, Том, держишься.       Он безэмоционально окинул стол взглядом, сверяясь с часами.       Год прошёл, а дом приобрёл потухшие краски. Вдохнуть в такой атмосфере было невозможно. Всё будто бы умерло. Даже десятый день рождения Тома оказался никаким. Он, конечно же, не претендовал на то, что будет как всё прежде, когда он впервые получил подарок от Гарри... Да и так было даже лучше. Если бы родители вообще не задумывались о потерянном сыне — Том бы его никогда не вспомнил. Этот год показал, что привязанность для него никогда ничего не имела.       Но какое было удивление, когда в один из дней к семье Эванс постучались. Открыл отец семейства, застыв в шоке.       Перед ним стоял какой-то мужчина средних лет. Мистер Бертрам не знал, сколько конкретно, но это было не самым главным, он даже не успел конкретно рассмотреть его. Ведь взгляд упал на живого... Живого Гарри! Он был таким, будто бы никуда не уходил, но изменения были, и некоторые даже явные. Взгляд стал совершенно другим. Гарри улыбался мужчине. Так же был рад, но аура вокруг него изменилась, и отец будто бы это заметил, хоть ни разу не располагался к волшебству. — Гарри... — Добрый вечер, мистер Эванс. Можно пройти? — заговор незнакомец, и мистер Бертрам не смог не пропустить их. Но как только они зашли — дверь закрылась. Гарри мигом прильнул к мужчине. А тот до сих пор находился в прострации, кладя свои руки на чужие плечи.       А после — зелёные глаза упали на подошедшего Тома, что стоял, как будто его окатили ледяной водой. Шок, сменившийся опасной искоркой, которую заметил сам незнакомец. — Я забыл представиться. Альбус Дамблдор, — решил незнакомец в некой паузе. — Пройдёмте?