Оправдание неизмеримых надежд

      Изумрудные глаза обратили внимание на окно, когда в пальцах плавно кружило небольшое перо. Оно с каждым поворотом было быстрее и быстрее, пока вовсе не слетело с пальцев Гарри, принеся ему боль.       Тяжело дыша, он опустил глаза на пальцы, где кожа чуть горела. С каждым разом всё сложнее и сложнее. Он не понимал, отчего это так. Когда Том нашёл в себе эти силы и стал раскрывать —контролировал это легче, чем было до этого. Слухи о его дьявольском захвате души — это были те самые выбросы, но теперь они ему подвластны. Но, а что Гарри? Почему у него всё идёт в корень наоборот?       Поддавшись назад, Гарри лёг на кровать, вслушиваясь в чужие сопения. С тех пор, как он стал обучаться — сон его не брал. А если Гарри и засыпал, то через короткое время вскакивал, будто бы его жизни что-то угрожает. Это было странное и болезненное ощущение.       Сложив руку у груди, он тяжело вздохнул, глядя в потолок. Хотелось пойти на второй этаж, хотелось зайти в комнату Тома и прилечь рядом. Гарри не знал, но от этого становилось гораздо легче. Будто бы Том забирал его выбросы, оттого дышать становилось легче.       Но когда в последний раз Гарри зашёл ночью к Тому, он не открыл дверь. А на утро объяснил, что хочет спать один.       Внутри взыграла явная обида, но Гарри старался не показывать это Тому. Будто бы Реддл смог стать кем-то важным для него, чтобы признать это, но это вовсе не так! Гарри он просто был интересен. Они оба похожи, оба имеют силу, оба без родителей. И Гарри хотел бы, чтобы та ситуация с кроликом больше никогда не повторилась.       Ощутимо он сжал кофту сильнее, тяжело задышав.       Этот холодный мальчик готов заморозить любого, кто приблизится к нему; Гарри это и сам ощущал, но по своему. Он не мог точно объяснить. Том был полон загадок, и на лице никак не прочтёшь, о чём он думает.       Резко Гарри привстал, сжавшись. Стало невыносимо тяжело. В груди что-то клокочущее покалывало, принося жар по всему телу. Гарри будто бы ощущал, как магия билась по сосудам, от чего в висках болезненно било. Вокруг него стало неимоверно холодно, и он увидел, как что-то просачивается из него. Это было почти невидимое, но что-то ощутимое.       Оглядываясь на других, Гарри не заметил ничего странного. Все спали. — А?       Перед глазами мигом всё потемнело, и последнее, что он смог увидеть — это нечёткое очертание в коридоре вместе со странным красным отблеском.

***

      Утро предстало для Гарри самым странным из всех. Боль разлилась по всему телу наливным свинцом, будто бы какая-то лихорадка. — Гарри, милый, — обеспокоенно миссис Коул стала тормошить мальчика, дабы привести в себя, но тот смотрел затуманенным взглядом, не обращая на неё никакого внимания. — Гарри.       И вновь Гарри потерял сознание.       Раздался чей-то громогласный плач. Было темно, вовсе ничего не видно. Включите кто-то свет! И в это мгновение около него пролетело что-то — это была... снежинка? Гарри подставил руку, когда та легла на его ладонь.       Картинка стала проясняться, и перед Гарии появилась зимняя ночь, а вместе с этим плач стал чётче.       Ступив шаг, Гарри неуверенно подходил к нему и увидел какое-то одеяльце. Ему показалось оно до жути знакомым. И как только плач стал невыносим, он мигом сдёрнул это одеяло... но там никого не оказалось. Гарри в страхе отступил назад, падая на только что выпавший снег. — Что за...?       Взглянув на одеяльце, его изумрудные глаза упали на вышивку: Гарри Д. П.       По тему мурашками пополз страх. Это же его одеяло! То есть тот, кто здесь был... это он. И это ночь: та самая ночь, в которую его нашли.       Шрам болезненно обжог. Да так, что из горла вырвался приглушённый крик. Пылая огнём, оно причиняло неимоверную боль своему хозяину. — Хватит. Хватит!       Боль прекратилась, но вместе с этим исчезло всё. Гарри вновь оказался в темноте, не зная, что делать. Почему он здесь? Что происходит? — Гарри! — неожиданно отозвалось в его ушах. Гарри инстинктивно повернул голову, но было тьма. Он ничего не мог разглядеть. Но этот голос... Этот женский голос ему был знаком. — Мама! — Гарри бросился бежать. Не зная куда, но он встал и бросился. Под ногами ничего не было; он, будто бы левитируя, бежал. Ничего вокруг.       И вдруг он упал. Просто упал, будто бы магия, удерживающая его в воздухе пропала, и он открыл глаза и проснулся. — Боже, Гарри, дорогой, — около кровати оказалась миссис Коул. Она с тревогой погладила его щёку, чуть ли не плача. — Гарри. — Миссис Коул... где я? — отчего-то почти без сил заговор он, смотря на размытый образ девушки. Его очков не было на нём, но он смог узнать её по голосу и этому образу. — Ты в больнице, милый. Всё хорошо. Больше тебе ничего не угрожает, — она осторожно взяла руку Гарри, оглаживая своими пальцами. Этот жест был знаком, будто бы это был Том, когда они заключали обещание. — Что случилось? — старался он говорить чётче, но дыхание будто бы не хватало. Слишком тяжело. — Ты неожиданно потерял сознание. Я не знаю, сколько ты пролежал так. Я думала, что ты спишь ещё с утра. На завтрак ты не пришёл, и я пошла тебя будить, но до тебя так и не достучалась, и пришлось ехать в больницу... — по голосу было слышно, что миссис Коул что-то не договаривает. Ей просто не хочет говорить. — Почему?... Что со мной?       И это был тот самый вопрос, на который женщина не хотела отвечать. Она долго собиралась с этим; мягко поглаживая своими большими пальцами ладонь Гарри. — Они не знают, милый. Они не могут понять, что с тобой, — выдохнула воспитательница. — Ясно, — ответил Гарри, отворачивая голову к потолку.       Не знают... Не знают, что с ним. Почему потерял сознание и долго не просыпался... — Сколько я был без сознания? — Милый, три дня.       Боже. Перед Гарри мигом встала картинка того, как он без сознания здесь пролежал целых три дня. Ни шевелился, ни подавал признаки того, что вообще очнётся. Три дня... Страх прокатился по всему телу, и при этом медики не знали, что с ним. Почему он три дня пролежал у них. — Где Том?       Женщина удивилась такому вопросу, вспоминая, как двое мальчиков сблизились за эти дни, то не увидел ничего страшного, хоть на самом деле Том и сам по себе был страшен. — Он в Вуле, милый. Скоро мы поедем туда. Но тебе стоит ещё чуть-чуть полежать здесь, — успокаивала миссис Коул его, так и не отпустив руку. — Просто отдыхай, — она поцеловала его лоб легко и нежно. Было ощутимо, как она неохотно отпустила руку. — Я приеду завтра. А теперь отдыхай. — Миссис Коул! — Да? — Не могли бы вы найти моё одеяльце? С вышивкой моих инициалов.       Повисла тишина. Женщина ничего не говорила, будто бы Гарри сказал что-то пугающее. — Гарри, я тебе его никогда не показывала в осознанном возрасте. Как ты узнал?       И тут Гарри понял, от чего миссис Коул впала в ступор. Конечно, он никогда не видел это одеяло на яву, но отчего-то казалось, что это было. Он видел его, щупал, чувствовал исходящую теплоту. — Мне оно приснилось... — сказал правду, попытавшись взглянуть на воспитательницу, что стояла около выхода. — Хорошо, я найду его для тебя. А теперь отдыхай, — сказала она последние слова и вышла.       В комнате настала тишина, что преследовала его во сне. Вновь это звенящая тишина, от которой мысли взрывались в его голове. Почему? Как? От чего?       Подняв свою руку к окну, откуда просачивался яркий свет солнца, он ощущал, насколько тяжело ему это удаётся. Но, потянувшись к тумбочке и найдя очки, он наконец-то увидел чёткость мира.       Дёрнув другой рукой, он понял, что не стоит этого делать, как только ощутил, как игла в его вене болезненно двинулась. Взглянув в бок, он увидел, что стояла капельница.       Тяжело вздохнув и не в состоянии даже встать, дабы полусидя, оглянуться. Гарри прикрыл глаза.       Три дня он пролежал здесь. И не понятно, что с ним происходило. Но он мог догадываться. Даже чётко представить, что во всём этом виновата магия. Гарри сейчас её никак не ощущал, он постарался отодвинуть принесённый ему кувшин с водой — ничего. Тогда он взялся за более лёгкий предмет — стакан и опять ничего. Будто бы магии больше не было в его теле. Но это не так и Гарри ощущал её. Хоть и не так ярко, как в прошлый разы, но она однозначно была.       Прошло ещё несколько дней перед тем, как Гарри забрали из больницы. Ему прописали больничный режим даже в Вуле. Никаких тяжёлых занятий. Отдыхать и следить за своим состоянием.       Гарри не знал, сколько было потрачено на него. Но понимал, что дорого для их приюта. Это было тяжестью для него. Равноценно понимать взрослую тягостную жизнь, когда всё строиться на этих монетах. Даже жизнь.       Дабы Гарри не тревожили, миссис Коул выделила ему другую комнату, отдельную ото всех. Она была уже прибрана и уютно обставлена. — Разве здесь не жила миссис Марта? — недоуменно оглянулся Гарри на миссис Коул, заходя внутрь. — Мы разделим мою комнату, а тебе нужен покой. — Спасибо, — улыбнулся Гарри, и его взгляд упал на кровать, на которой оказалось то самое одеяло из его снов.       Дверь прикрылась, и он мигом подбежал к кровати, беря мягкое одеяльце в свои руки и представляя, как он маленький лежал в нём, укутавшись в ту зимнюю ночь. Эта было так странно видеть на яву, зная, что до этого ни разу не видел в осознанном возрасте, когда он бы точно запомнить этот момент.       Дверь со скрипом открылась, и на пороге объявился Том.       Гарри на мгновение застыл, будто испугавшись: не то чтобы неизвестно кто пришёл, а самого Тома и его присутствие. — П-привет, — заговорил Гарри, прижимая к себе одеяло, куда взгляд тёмный глаз и упал.       Том без предупреждения или слов ступил прямо к Гарри, от чего он мигом ступил на несколько шагов назад, больно столкнувшись с тумбочкой и чуть не падая. Том подошёл близко, чтобы протянуть свою руку к его щеке. Изумрудные глаза в каком-то страхе наблюдали за этим, сжав край тумбочки. — Ты ведь тоже это ощутил? — блеснули его глаза каким-то жутким красным блеском. — О чём ты? — нахмурился Гарри от холодных прикосновений. — Я и сам пока не разобрался. Но после той ночи, когда миссис Коул обнаружила тебя без сознания, что-то было. Это был не простой выброс магии. Что-то другое, и я хочу это понять. — Том, я устал, — прервал его Гарри, убирая руку. Этот поганец и так был нагнетающим, а эти слова вообще выходили в жуть. Ощущал? Что он ощущал? Гарри лишь было больно и тягостно в таком состоянии и больше ничего.       Оглядываясь на Тома, Гарри ожидал вновь выбросы гнева, но тот был спокоен, даже слишком. Это пугало лишь сильнее. И Гарри, сглотнув, сделал ещё попытку. — Я хочу побыть один. — Да, конечно, — равнодушно ответил Том и, легко развернувшись, ушёл.       Этот мальчик удивляет его всё больше и больше с каждым днём.       На следующей день, спустившись в обеденный зал, он заметил Тома на своём месте.       Когда-нибудь стоит поговорить, что случилось, но тот интерес, что Том проявил, он пугал Гарри до чёртиков.       Присев рядом с ним, оба ничего не сказали и стали есть. Завтрак, на удивление был тихим. Всегда разговор начинал Гарри, но всё кардинально поменялось. — Как ты? — спросил Том, проявив внимание для больного. — Уже лучше, — коротко отмахнулся старший, сжав ложку. Как он ещё может быть, когда пролежал в больнице без сознания целых три дня. Его до сих пор колотил этот факт. Это точно была причастна магия. Из-за неё он столько провалялся. Но Гарри не мог винить Тома, просто не мог. Он сам согласился учиться хоть чему-то. А ведь Гарри понимал, что Том ему показывает не всё. Вспоминая тот день, когда Том вылечил ему спину — у них не было таких уроков. Будто намереваясь оставить Гарри позади себя. — Рад слышать, — отозвался Том, хоть и в голосе звучало равнодушие.       Но Гарри задели эти слова. Он удивлённо взглянул на Тома, опять не понимая его. Что случилось с ним? Откуда такие изменения?       Пряча пристальный взгляд, Гарри отхлебнул каши.       Этот случай вовсе перевернул их взаимоотношения. Точнее — характер Тома. С каждым новым днём Гарри убеждался в этом больше. Пока они не занимались магией, Гарри настаивал на недельном отдыхе, но даже так, Гарри смог заметить, что Том стал более сдержанным и проявлять свою холодность и расчётливый ум сильнее. Это не могло не напугать.       Уже декабрь, а это значит, что вскоре будет рождество.       Гарри был не здесь, а летал где-то в своих мыслях.       Прошло уже достаточно времени, чтобы отпустить ту самую ночь, но он до сих пор видел эту тьму, видел снег и слушал голос. Голос его матери. Это точно была она. Гарии был в этом уверен. Но почему она его звала? Что с ней случилось?       Если он попытается глубже уснуть, то сможет ли увидеть её? Сможет ли ощутить её нежное прикосновени? А услышать?       Он скучал. Сам не понимая по кому, но скучал. Этого человека Гарри не знал, но она была его матерью. Наверное, любящей, очень доброй. Были ли у неё зелённые глаза или длинные тёмные волосы? Как она выглядит? — Том, я не могу припомнить. Когда у тебя день рождение? — тихо спросил Гарри, сидя на очередном уроке от миссис Коул. Математика была слишком скучной. — Тридцать первого декабря, а что? — Воу, так скоро, — удивлённо охнул Гарри, чем привлёк внимание воспитательницы, и та, откашлянув, хмуро посмотрела на Гарри, на что он чуть глупо улыбнулся, внимательно слушая её. — Да так, ничего.

***

      Первый снег. Что можно представить с этих слов? Обычное явление, которое проходит каждый год, но что, если для ребёнка это не что иное, как не волшебство, что скрашивает его порой скучные и тяжёлые дни.       Первые снежинки, лёгко кружась, медленно падают на тротуар, исчезая. Изумрудные глаза наблюдали за каждой, что касалась земли в своём поле зрении. Стушевавшись, Гарри выдохнул и тут же появился клубок пара, что обволок его лицо, исчезая также как и снежинки. Деревья уже покрывались тонким белым слоем, как и ближайшии дома. Было прохладное зимнее утро, что сопровождало с собой приятное разливающееся тёплое чувство где-то внутри. Это время было восхитительным, сказочно прекрасным.       Второй клубок пара взлетел также как и первый, и Гарри обернулся, смотря, как остальные дети, прыгая, радовались первому снегу. Кто-то глупо ловил снежинки языком, а кто-то уже пытался собрать свой первый комочек снега. Усмехнувшись, изумрудные глаза направились на Тома, что стоял где-то поодаль ото всех. И это уж точно было в его духе.       Гарри, ступая, подошёл к нему. Он пока ничего не говорил, стоя рядом и просто наблюдая за другими. Весёлый радостный смех наконец-то окрестил их приют. Хоть и не был такой радостный повод, как уход из Вулы, но зато его дети находили радость и в другом. — Холодно, — Том первым нарушил тишину, чем уже не удивил Гарри, привыкая к его изменениям. — Мне казалось, ты должен этому радоваться, ведь скоро и твой день рождения, — Гарри опустил свою голову на бок, пытаясь заглянуть в лицо Тома, что покрылось лёгким румянцем от холода. Это придавало уж слишком милый вид этому маленькому бесу, от чего Гарри усмехнулся, приоткрыв свой рот и ловя снежинки.       Том скептически взглянул на дурачество Гарри, закатывая глаза. Его уже не то чтобы удивляло поведение Гарри, но он ярко осуждал это, фыркая, от чего лишь больше веселил Гарри, уже заливался смехом. — Тебя ведь тоже нашли под зиму? — спросил Том, узнав откуда-то, хоть Гарри никогда этого не говорил.       Миссис Коул — подумал он, закрыв рот и гукнув. — Это уже после всех праздников, в ночь двадцать шестого января. Тогда мне предположительно был год. Не знаю своей истинной датой, но миссис Коул всегда меня поздравляла в тот день, — горько усмехнулся Гарри. День рождение — это радость, но его день — это также то, что его бросили. Неизвестно, что было бы с Гарри, если бы его не нашла миссис Коул.       Том увидел во взгляде Гарри грусть и сам хотел было протянуть свою руку к его волосам, но вовремя себя отдёрнул, отворачиваясь.       Снег стал падать быстрее, и уже было чуть сложнее разглядеть улицы из-за поднявшегося лёгкого ветра. Пряча руки в карманах, Том шмыгнул, ощутив холод уже с новой силой.       Зима была уже не такой грязной, как осень, но Тому не то чтобы и нравилась она, но однозначно она была лучше, чем лужи и слякоть.       Через какое-то время, зайдя в Вулу и снимая обувь, Том неожиданно чихнул, чем напугал Гарри, когда он протирал свои очки,что запотели из-за перепада температуры, и тот чуть подпрыгнул, усмехнувшись с картины. Нос Тома уже был красным, а он с хмурым видом пытался согреться, дыша в руки. — Миссис Марта уже должна сделать горячий чай, — раздеваясь, сказал Гарри и потянул Тома на кухню. Он же ,не сопротивляясь ,следовал за ним, ощущая приятное тепло, куда легла рука Гарри.       Зайдя в обеденный зал и заглянув за прилавок, Гарри увидел миссис Марту, что разливала горячий чай. — Миссис Марта, мы пришли, — радостно воскликнул Гарри, и та, кивнув, вынесла им стаканы, от которых так и веял приятный горячий пар. Поставив их на стол, она сказала: — Нагулялись? Как погодка? — Это волшебно. Снег прекрасен, — воодушевлённо пролепетал Гарри, окружая чашку своими холодными руками, но не дотрагиваясь до неё. Уж слишком было горячо.       Та широко улыбнулась, и, услышав, как другие стали подходить и ушла расставлять чашки дальше.       Том до сих пор пытался согреться, дыша на свои руки и чуть также обхватив кружку. Но он лишь сильнее хмурился, не согревшись. Тогда Гарри взял ладони Тома и, придерживая в своих стал дышать на чужие, согревая.       В мыслях Тома проскочила мысль отстраниться и злобно посмотреть на Гарри, но тёплые ощущения не дали этому произойти. Том ощущал, как тепло стало разливаться по его телу не только от чужого дыхания, но и от прикосновений, что также согревали его. Эбонитовые глаза осматривали лицо Гарри, задерживаясь на его шраме в виде молнии. Странная отметина, что привлекала внимание. От чего-то хотелось коснуться её, но руки были заложниками Гарри. — Стало тепло? — поднял он глаза с вновь запотевшими очками. — Ага, — Том снял их, протирая рукавом тёплой серой кофты, что не могла также согреть, как Гарри. Протянув очки назад своему владельцу, Гарри с благодарным словом принял их, надев. Но от Тома таких слов, конечно же, ожидать не стоило, и Гарри это понимал.       Отпивая чай, Гарри вновь столкнулся с проблемой в форме очков, что опять запотели. Он удручённо снял их, тяжело выдохнув. Услышав смешок со стороны Тома, от чего Гарри фыркнул, окинув его хмурым взглядом. А после понял, что Том засмеялся из-за него и усмехнулся вместе с ним, придерживая стакан, дабы не уронить. Такой редкий случай, когда день шёл своим чередом. Спокойный, без каких-либо препирательств и раздражений. Это был чудесный первый зимний день.

***

— Давай же. Где результат? — холодно спросил Том, скрестив руки на груди.       Под тяжёлым взглядом Гарри было сложно сосредоточиться, а не то чтобы даже сдвинуть что-то. — Отвернись. Ты напрягаешь, — Гарри позволил себе огрызнуться, зашипев. Сколько бы он не прожигал этот стакан своим взглядом — ничего не получалось. Что стало с ним? Почему магия совершенно не слушалась? — Ещё что сделать, молодой господин? — съязвил Том, саркастически закатив глаза. Магия Гарри стала неуправляемой, как и его дрянной характер. Тот стал слишком свободно говорить с Томом, и последнего, конечно же, это не радовало. Им пренебрегали и высказывали всё в лицо, а он раздражался всё сильнее и сильнее; даже маска стала понемногу рушиться, как только Гарри открывал свой рот. — Ой, будь добр не дави и принеси чай, — нарывался Гарри, усмехаясь.       Терпение Тома имело границы, и Гарри как раз их перешёл. Стакан мигом полетел в Гарри, но чудом отлетел от него, в тот же миг разбившись о стену. — Ты совсем что ли?! — закричал Гарри. Встав с кровати, он подошёл к Тому, взяв его за грудки. — Ты чуть меня не убил! — глаза налились гневом, а по рукам стали проступать венки от усилий, чтобы не врезать. — Это ведь ты его отбросил в сторону? — победно улыбнулся Том, когда до Гарри только-только дошло, он медленно отпустил Тома, взглянув на свои руки. Это и вправду сделал он? — То есть, если бы я не сделал этого — этот стакан попал бы в меня?! Том!       Тот же пожал плечами, немного убавив своего гнева из-за явного прогресса Гарри. Но тот уже больше не мог логически управлять магией. Это было инстинктивно. Понимания это, Том вновь стал злиться. Неужели его зря потраченное время никак не окупится? Никакого магического выброса не было; Гарри лишь слёг и всё, а после магия прекратила ему подчиняться.       Нагайна зашипела, пробуждая своего хозяина ото сна. Она поползла по его ноге, и Том взял её на руку. — Ш-шшто такое? — он осторожно придержал голову Нагайны, почёсывая шею. — Па-алоч-чки. Ш-школ-ла, — отрывками зашипела она, и Гарри уловил эти слова. До сих пор бросало в дрожь, что змея могла говорить и при этом была прошлой волшебницей.       Том также ухватился за эти слова. Он чуть нахмурился от недостаточной информации, но было видно, как Нагайна старался донести до него, хоть и было тяжело. Эбонитовые глаза направились на Гарри, и тот в каком-то страхе отступил на шаг назад. — Похоже, тебе будет нужна палочка, Гарри, — задумчиво обвёл его взглядом, останавливаясь на слове школа. Школа магии и волшебства? Такая и впрямь существовала? — Ш-што за ш-школа-а? — Нас-ставники придут-т, — вновь зашипела она и стала уползать, похоже, дальше было выше её сил.       Но ту информацию, что она уже дала, преобразило лицо Тома в дьявольскую улыбку. Наставники у них будут, и они сами придут к ним. Это была замечательная информация. Но вопрос оставался: когда? Когда их посетят и заберут? Нагайна пока не говорила, и это обижало Тома, но он подождёт её ответа, а пока…Эбонитовые глаза вновь заскользили по Гарри, что сам ещё пребывал в своих мыслях, похоже, также радуясь этой новости.       И, конечно же, это было так. Внутри Гарри кипело любопытство, смешанное с нетерпением. У них буду наставники, школа, такие же волшебники! Кто бы мог подумать, что всё это и вправду существует? Таких, как его и Тома обучают и, похоже, у магов есть свой мир. Мир магии и волшебства!