Предубеждение

Твоих демонов накормит тот,

кто бесстыдно и бессовестно познакомился с ними,

пока ты ты делаешь вид,

что у тебя их нет.

Мои брови дергаются, хоть глаза и закрыты. Что-то закрывает свет. Как столб выросло и медленно надвигается, появившись из ниоткуда. Я сплю. –«А почему я сплю?». Владимир отвёз меня в книжный с ресторана, потом я ещё ездила в библиотеку, после чего домой и… …а где я сейчас? Сердце пропускает удар и сознание начинает почти кричать, что что-то не так. Мозг подаёт сигнал на пробуждение, и я резко распахиваю глаза. В момент меня сковывает от увиденного, как и само пятно, находившееся параллельно моему лицу, которое и было причиной моего пробуждения в страхе. Мало чего понимая, почти в ужасе кричу от неожиданности и выкидываю руку с кулаком, попадая прямо в морду своего испуга. –Блять! – жалобно скулить пятно и опрокидывается на пол, зажимая руками глаз. Резко выпрямившись, быстро поджимаю ноги, вжимаясь в кожаную обивку за своей спиной и тяжело дышу, прижимая пульсирующую ладонь к груди. –Какого… – вновь пугаюсь, но уже совсем легко, от появившегося в дверях знакомого силуэта в виде Пчёлкина в компании Люды, которая почти выпрыгивала из-за его спины, пытаясь разглядеть скулящую фигура на полу. Стоило секретарше всё же просочиться мимо него и упасть к почти усевшемуся на полу Космосу, моё тело сразу же обдало жаром. Это был Холмогоров! –Господи, Космос! Я… – грудь пытается поймать долю кислорода, немного стягивая от бешенного пульса – Я же… Dio, я же могла заикой остаться! –А я вообще без глаза! – в цвет ругается он, кряхтя пересаживаясь в кресло – Кто же знал, что ты так отреагируешь! –Простите, но я не привыкла, чтоб ко мне во сне кто-то так пристально приближался! – подхватываю настроение. Увиденное после пробуждения появляется в голове новым образом: Холмогоров, стоя на корточках у подножья дивана, на котором я задремала, медленно, но уверенно тянулся ко мне руками, как я сейчас понимаю, пытаясь бесшумно напугать, но моя реакция заслуживает отдельного места в сложившейся ситуации. –Просто шуток не понимаешь… – принимает холодную бутылку с очередным коньяком от Люды и прижимает к лицу в районе глаза. –У меня от твоих шуток чуть сердце не выпрыгнуло, а ты ещё и оправдываешься?! – взрываюсь на то, что в конечном итоге меня пытаются выставить виноватой. –Ахринеть, блять! – остро ругается в ответ – Простите, принцесса, что потревожил ваш… –Замолчали оба! – негромко, но строго гаркает Витя и мы в момент замолкаем. Его фигура наконец проходит вглубь кабинета, слегка цокая начищенными туфлями и останавливается ровно между нами. –Ты, – указательный палец летит в Холмогорова, от чего тот открывает рот в протест, но быстро поджимает губы обратно – Базар фильтруй! Но, а ты… – теперь и я под прицелом, потому тоже слегка вжимаюсь в обивку – Ты…! Не зная, что сказать, он вертит головой, ища слова. Его руки то падают на бока, то снова опускаются в раздражении. Он будто борется с чем-то внутри, но пытается этого не показывать. –А ты двигайся! – непонятно бросает, пока я в ступоре слегка сдвигаюсь на диване, давая ему упасть рядом. Нервно разминаю ладонь после удара, слегка поглядывая на Космоса, который, как и я, словно провинившийся школьник, сидит и ждёт выговора от директора. –Просить прощения друг у друга заставлять не буду, не маленькие уже, сами разберетесь. – взгляд устремлен параллельно сидящему Холмогорову, корпус поддаётся вперёд, локти падают на колени, а ладони скрещиваются в замок. Меж нами буквально несколько сантиметров и я чувствую, как его тело отпускает жар от раздавания, мягко говоря, выговоров. Мысленно с ним соглашусь и признаюсь, что перепалка случилась как у детей малых и ненужно было так резко реагировать. Но единственное на что я сейчас способна, так это на то, чтобы глубокими вздохами нормализовать своё сердцебиение. Руки переходят на волосы, и он нервно зачесывает их пальцами назад, окончательно успокоившись, после чего слегка поворачивается ко мне, будто вспоминая, что я всё ещё тут. –Поэтому единственное, что попрошу, так это рассказать, чего это ты тут дремлешь, друг прелестный? Понимая, что вопрос всё-таки адресован никому иному, как мне, инстинктивно выпрямляюсь, соображая над тем, как рассказать, что заснула я тут совершенно случайно. Быстро посмотрев на наручные часы, прикидываю, что проспала я от силы примерно час, а случилось это от того, что я снова ожидала глубоко любимое начальство в их же офисе и на их же рабочем месте. Поддаюсь вперёд, хватая со столика уже сто раз остывшее кофе, которое заботливо налила Люда около двух часов назад, и делаю два хороших глотка, пытаясь окончательно проснуться. Не так я представляла этот момент, но что есть, то есть, поэтому я почти с гордостью подтягиваю свою сумку и под всеобщие взгляды трёх пар глаз, кладу заветный документ на столик: –Он подписал. Сильно хмурясь, Витя берёт скрепленный договор, быстро его листая и пробегая глазами, после чего в упор впивается в меня взглядом, будто переставая дышать. Я следую его примеру, и мы долго молчим, что меня даже слегка пугает. Ожидала я совсем другой реакции. Как минимум слов благодарности и долгого, крепкого рукопожатия от начальника для подчиненного. То, что мне пришлось сделать ради его подписи, точно не так должно было оцениться. –Погоди, – Космос разряжает тишину и подскакивает в нашу сторону, отдавая бутылку вкопанной Люде и выхватывая бумаги из рук Пчёлкина – Да ты гонишь! – почти визжит, сразу пролистывая до конечной страницы. Вот такое мне уже больше льстит, и я радостно перевожу взор на Холмогорова. –Катька!!! – вытягивая с дивана, он почти кружит меня, целуя то мои руки, то договор со строительной компанией – Ты понимаешь, какие теперь бабки мы поднимем, а? – берёт мои предплечья в захват – Мы же на этом миллионы заработаем! Не совсем понимая, как из-за обыкновенного таможенного перехода можно заработать миллионы, подаюсь его настроению и задорно лыблюсь, подкармливая своё самолюбие правильной оценкой проделанной работы от Космоса. –Пчёла! Надо Анвару звонить, чтоб тот… –Притормози, Кос. – резко поднявшись, Витя отрывает меня из почти обнимавших рук Холмогорова и за плечи ведет обратно к дивану, под радостные улюлюканья последнего – А тут немного поподробнее…– садимся, но его руки так и держат меня, когда шокированные глаза устремляются в мои, а тон переходит на странный, ласковый полушёпот – Мне нужны подробности, маленькая. Последнее слово падает с его губ со странным оскалом, словно он хочет услышать правду, но верить в неё отказывается, как и в то, что мне удалось убедить Макара Степановича… Кулачок опускается на гладь дорогого дерева, и я стучу ровно три раза. –Заходите. Слышу команду по ту сторону и, поправив атласную рубашку в районе груди, почти в припрыжку залетаю в открытую дверь, громко цокая шпилькой. –Макар Степанович, доброе утро! – сладко начинаю я, когда его лицо поднимается от бумаг, реагируя на мою персону. –Катерина, – его профиль поворачивается к настенным часам, и я замечаю поблёскивающую серьгу в его левом ухе – Хм… я уж думал, что вы меня сегодня всё же убедите в правоте моих слов. –Могу поинтересоваться в чём именно я должна была вас убедить? – мои губы натягиваются в почти доброжелательной улыбке, но яд хочет вылиться наружу от «теплоты» чувств к его морде. –Ну как же, по-моему, я вчера вам рассказывал о том, что я не полагаюсь на малые предприятия вроде вашего. – откладывает бумаги в сторону – Но вы вновь пытаетесь произвести на меня впечатление. – корпусом откидывается на спинку кресла и отпивает из фарфоровой и больно уж пафосной чашки. –Бросьте, Макар Степанович. – прохожу ближе к его столу и опускаюсь на рядом стоящее мягкое кресло – Прошу прощения, но, со всем уважением к вашей персоне, я всё же опровергну ваши слова и признаюсь честно, что никогда в жизни не пыталась произвести впечатление… –слегка задумываюсь для виду и выдаю концовку, хлопая ресничками – Обычно просто ошеломить или попросту поразить и только. Его глаза сужаются в лёгкой неприязни, но грудной смех всё-таки выдаёт мою победу в данной перепалке, поэтому я в гордости расслабляю плечи и закидываю ногу на ногу, слегка мня тёмные брюки. –Пробуйте, Катя. – локти касаются поверхности стола, и он хватает ручку, пару раз постучав по столу в знаке старта. – Только помните, что я дал вам последний шанс. –И я с радостью им воспользуюсь. Быстро поднявшись под его слегка удивленные брови, иду обратно к двери и настежь открываю её, становясь рядом с проёмом, пропуская мужчин в кабинет. Одна бессонная ночь и всего лишь несколько кодексов по таможенному праву дают прекрасные плоды в виде здоровенных стопок бумаг, которые всё вносили и вносили в кабинет мои охранники, пока Макар Степанович всё больше поднимал брови, но пока не в изумлении, а в непонятности от ситуации и моих действий. Когда последняя пачка была поставлена на стол руководителя строительной компании, я соизволили подойти ближе, мягко останавливаясь рядом: –Тут полностью вся документация, которая требуется для поставки одного вагонного поезда из Европы, который позволяет вам ввезти в страну материалы для осуществления работы на вашем предприятии. Покачавшись на спинке взад-вперёд, Макар Степанович немного помолчал и всё же поднял взор от стопок в мою сторону, слегка наклоняя голову, как это обычно делал Пчёлкин, когда в нём играл интерес: –Только не говорите, что вы устроили весь этот концерт только для того, чтобы показать мне работу моего отдела договорников? –Ой, совсем забыла! – поднимаю сумку, доставая последнюю стопку, толщиной с двух пальцев – А вот это то, Макар Степанович, что будет требоваться при соглашении совместной работы. – протягиваю ему прямо в руки, когда он с нежеланием, но интересом всё же берёт. Чем дольше он листает, тем больше у него округляются глаза, и я понимаю, что эта ночь без сна даст свои плоды и сможет в огромном размере воздастся. –И ещё кое-что… – его глаза поднимаются снова, и я понимаю, что теперь я точно могу его добить последней каплей – После подписания сторон вы с лёгкостью можете уволить большую половину своего отдела договорников, ведь теперь их должностные обязанности в разы уменьшатся. Карие глаза блестят восторгом и изумление. Это попадание в цель. Я смогла. Я доказала его неправоту и смогла вызвать в его глазах тот самый сковывающий шок, который я обещала себе вызвать у него вчера. Если бы я смогла завизжать, то сделала бы это не раздумывая, но я лишь ещё выше подняла свой нос, показывая стойкость и уверенный профессионализм в подобных делах. –Переходите работать ко мне. –Что, простите? – снова глупо хлопаю ресницами, немного теряясь от недосыпа или же от резкости предложения. –Раз уж вы доказали то, что теперь мне придётся уволить половину штаба сотрудников, я предлагаю вам возглавить новый отдел. – стопка в его руках летит к остальным на столе и он складывает руки, ожидая моих слов. Признаю, теперь и я ошарашена не меньше. Данная перспектива звучит уж слишком заманчиво, но я быстро выкидываю то, о чём скорее всего пожалею в первые же минуты, когда выйду за двери этого офиса: –Боюсь, что мне придётся отказать вам, ведь мой испытательный срок на этом месте ещё не закончен… Моя жизнь ещё никогда не была такой неопределённой, как сейчас. Прошло совсем ничего с того момента, когда самолёт, летевший из Вероны, плавно опустился в аэропорту родной Москвы. Каких-то несколько месяцев, а я всё также в исходной точке. Столько событий, эмоций, людей. Это всё летит и проносится вокруг, и я просто движусь по течению, не ощущая старта и финиша. Может я стала взрослее, а может, повторюсь, всё и вправду было решено заранее, и я не сопротивляюсь заранее подготовленному плану. Не знаю. Но знаю точно, что с каждым днём всё больше удивляюсь собственной смелости… –Хочу оставить хоть немного пищи для размышлений. – мягко скидываю его руки, незаметно отсаживаясь подальше – Всё-таки, в женщине должна оставаться загадка. – сладко подмигиваю, сама не понимая своей скрытности. –Одна загадка, Катя, а не целый сборник задач. – щурит светлые глаза, наклоняясь в бок, чтобы лучше разглядеть или попытаться прочитать хоть что-то на моём непроницаемом лице. –Ещё лучше, Пчёлкин. – хватаю сумку и быстро поднимаюсь, пока он не успевает отреагировать – Я выполнила то, что от меня требовалось, поэтому дальше действуйте сами. Под их общие взгляды, подхожу к стоящему Холмогорову, на лице которого было куда больше радости, чем от человека, который и поспособствовал моему усталому и помятому виду: –Всё же надо извиниться. – слегка сжимаю его плечо под серым пиджаком и теряюсь, когда моих рецепторов касается что-то знакомое, но будто давно забытое. Это как дежавю, но я не понимаю. Этого точно не было, хотя что-то в моей голове пытается собраться в воедино, и я пытаюсь незаметно втянуть больше кислорода вокруг. Запах, вот что не так. Я его знаю. Но откуда я его знаю? –Забыли, Катюх. – вырывает из мыслей Космос, слегка похлопывая и по моему плечу и развеивая воспоминания – Ты вон какую весточку принесла, а я тут начал херню… – переводит быстрый взгляд на уже вставшего Витю и поджимает губы, обратно возвращаясь ко мне – Дурак, короче. Ты тоже извиняй. Мягко улыбаюсь в ответ, поворачивая корпус к присоединившемуся: –Как бы это двусмысленно сейчас не звучало, но у меня была долгая и бессонная ночь, поэтому единственное, что я сейчас хочу, так это упасть в кровать и спокойно отоспаться. Его язык почти показательно проезжает над верхней челюстью, показывая тяжело скрываемое напряжение и дикий интерес. –Как скажите, о великий юрист! – ехидничает Витя, пряча эмоции за очередной маской. Подходит, слегка развернув меня и аккуратно ведёт к выходу из кабинета, пока Космос кивает в знак прощания и вновь хватает договор, быстро читая его и что-то объясняя всё это время молча стоявшей Люде. Выйдя за порог, легко останавливает у лестницы мягким захватом руки, разворачивая к себе параллельно, пока я лишь успеваю схватиться за перила. –Но ты ведь понимаешь, что я так просто не отстану, голубоглазая? Накланяется низко, почти касаясь моего кончика носа своим, чтобы я смогла услышать каждое слово. Пальцами находит мой весок и, еле касаясь кожи, заправляет волосы за ухо, раскрывая одну из щёк. Играется. Знает, что обычно девчонки тают от подобных действий, но я уже проводила ему лекцию о том, что пора ему переходить на новый круг общения. –Понимаю, Пчёлкин. – вытащив ладонь из захвата, буднично, словно делала это уже тысячу раз, поправляю его съехавший галстук и нежно кладу руки на грудь под костюмом, подвигаясь ещё ближе к его глазам – Я помню, что ты баран. Резко выпрямляю руки, тем самым отталкиваясь от его вкопанной фигуры и быстро отстраняюсь вниз, разливаясь в собственном смехе. Что на меня нашло, сама того не понимаю. Настроение скачет, как наездник на скачках. То меня кидает в холод и раздражение, то обратно в жар и радость. А во всём это была лишь одна причина, но этого я сама ещё не понимаю. Замерев на пролёте, я, от чего сама не знаю, обернулась наверх, где он всё также продолжал стоять, только вот на лице у него играла загадочная, но счастливая ухмылка. –Чего лыбишься, Пчёлкин? – сама через растянутые губы спрашиваю. –Думаю, как ты смогла из ада выбраться? Кидаю многозначительный взгляд, когда его руки облокачиваются на перила пролёта выше и большой палец находит подбородок, мягко его почёсывая, придавая ему вид мозговой деятельности. –Я дана вам Богом. –Это за какие такие грехи? Не выдерживаю и вновь прыскаю от смеха. Стоит попросить у него график по смене погоды настроения, ибо качаться на волнах бывает утомительно. Он просто хочет со мной поиграться. Знает, что я в курсе. Знает, что я играю лучше. Но я, ничего не ответив на его вопрос, снова продолжаю спускаться по ступеням и разливаться в хохоте, который отлетает от стен офиса, пока я окончательно не спускаюсь вниз, выходя на парковку солнечного дня. *** Вокруг людей много лжи. Их эмоции, слова, глаза, чувства. Всё это – обман. Людям намного проще солгать в лицо, чем рассказать правду. Это происходит изо дня в день. Во мне тоже присутствует ложь, но это цена славы. –«Никогда не оправдывайся и не принимай оправданий от других». – твердят слова отца в голове. Нет, я не оправдываюсь. Я принимаю всех чертей под кожей. –Ну куда ты такими кусками! Пугаюсь резкому появлению тёзки и почти роняю нож, в последний момент успевая сжать пальцы. В квартире Беловых царил настоящий хаус от слишком большого количества хозяек на кухне, хотя меня в их ряды можно и не причислять. Завтра планируется грандиозное событие, поэтому суматоха стояла конкретная, а шум от всевозможной посуды отлетал от стен. В то время, как Оля возится с Ванькой в спальне, её свекровь одновременно возится с мясом и новомодным миксером, тётя Лиза натирает бокалы и всё любуется ей же подаренным семейным сервизом, а я, на огромное удивление, вовсе нарубаю один из многочисленных салатов. –Я говорила, что мне лучше продукты в руки не давать. – защищаюсь, пытаясь нарезать вареное яйцо. –Ой, не надо тут! – выхватывает Катя у меня доску и начинает обучение – Вот так вот надо, помельче. – быстро стукает ножом и отправляет нарезанное в миску – Мы ведь не на продажу, а для себя! –Немцова и готовка… – забегает Оля на кухню, хватая порезанный кусок огурца – Завтра точно снег пойдёт! Разворачиваюсь на неё, громко цокнув языком, и выхватываю нарезку, быстро закидывая себе в рот, пока та смеётся, снова воруя овощ с кухонного уголка. –Так, красавицы. – уже вступает Татьяна Николаевна, отодвигая тарелку с нарезанными продуктами подальше от нас – Надо посуду помыть, так что приступайте. Белова слегка толкает меня в бок, на что получает ответную реакцию, и мы задорно, но тихо, чтоб снова не разбудить Ваньку, хихикаем, перемещаясь к раковине. –Ты моешь, я протираю! – быстро скомандовала Оля, хватая полотенце и не давая мне шанса на выбор. –Я тебя запомнила, Сурикова. – шёпотом предупреждаю, включая кран. –Бе-ло-ва. – по слогам поправляет, на что я лишь закатываю глаза. Время от времени у меня всё ещё проскакивает её старая фамилия, но она всегда меня поправляет, гордясь новой. Как-то быстро она её вычеркнула из жизни. Словно побыстрее хотела избавиться то ли от неё, то ли от прошлой себя. –Слышишь? – еле слышно шепчет, пододвигаясь ближе, когда бабули Ивана нашли новую тему для разговора и бурно начали её обсуждать – Что у вас там с Пчёлкиным? Тарелка выскальзывает из рук и громко брякает об лежащую в раковине другую посуду. Что она сейчас спросила?! Опасливо обернувшись, замечаем, что никто на нас особого внимание не обратил, поэтому я в непонятках впиваюсь в Олю. –А что у нас должно быть? – так же шепчу в её лицо. –Валера проболтался, что вы ужинали в ресторане недавно. – берёт очередной бокал и хитро на меня поглядывает. Блять, точно! Она то думает, что я работаю в совершенно другой конторе, а не с Беловым и его бригадирами! Ещё этот Филатов масла в огонь подлил. Это же надо было сказать! Треплются хуже баб. Ладно, ладно, спокойно. Всё хорошо, сейчас как-нибудь вырулим. Вот только в какую сторону?! –Он пригласил меня не поужинать, а чтоб я помогла ему разобраться с документами на квартиру. – быстро выплевываю, отводя взгляд в раковину, делая вид максимальной сосредоточенности над задачей – Хотел купить где-то в центре, но, а там люди ненадежные, вот я и разжёвывала ему, как правильнее поступить. Ну что я несу, а? –Странно… – многозначительно выдаёт, пока мои руки уже начинают трястись от лжи и страха от возможности быть пойманной в обмане – Он вроде совсем недавно переехал. Сердце пропускает удар. Дыхание перехватывает и я, напряженная как струна, поворачиваю корпус к Оле, которая уже со скучающим видом натирает посуду. Прошу, сердце… Стань каменным! –Не знаю. – ровно говорю, проглатывая огромный комок в горле – Мы с ним так близко не общались, поэтому может и так… Вновь беру губку, намыливая её, когда тело цепенеет и ждёт ответного слова. Проходит не больше тридцати секунд, но они для меня длятся целую вечность, и бывшая Сурикова снова удивляет и радует меня одновременно: –Ну ладно, на него это вполне похоже. Всегда хочет всё и сразу. Лёгкие тяжело опустошаются, и я благодарю всевышнего за возможность вновь почувствовать лёгкость в теле и душе, после такой критической ситуации. Всю жизнь нам твердят, что врать плохо, но, а врать близким ещё хуже, но я не могу поступить иначе. –«Можешь, просто сама себя обманываешь». – скребёт подсознание. Внутренний голос прав. Если бы у меня был личный дневник, который я бы никому в жизни не показала, то я бы и там соврала, несколько раз себя оправдав. Постоянно твердила тому же Пчёлкину, что врать – это плохо, а сама лезу в это болото из раза в раз. Надо положить этому конец, но когда? –Оль, я должна… –Ванька проснулся! – перебивает Елизавета Андреевна. Белова бросает полотенце и глубоко вздыхает, разворачиваясь на сто восемьдесят в сторону выхода из кухни, когда я замираю, понимая упущенный шанс на смелость. Шум льющейся воды бьёт по черепушке, напоминая о продолжении мытья посуды, но я так и стою, смотря в арку двери, где исчезла та, которой было предназначено моё признание. Может это был знак? Может сейчас ей не нужно это говорить? –Катька, вода то у нас по счётчикам! Оборачиваюсь на тёзку, которая уже дорезала мой недоделанный салат, мешая его ложкой и укоризненно кивая в сторону крана, из которого так и текла шумная вода. *** Переступаю порог дома и сразу же ощущаю, насколько сильно я устала. Нет, виной была не сегодняшняя подготовка к завтрашнему дню, а моё морально выжатое состояние. Неделю назад, когда я приехала с офиса после той сумасшедшей ночи и дня с подписанием договора, моё тело выдавала наименьшую ломкость, чем сейчас, после половины дня с Беловой. Психика у меня явно в пошатанном состоянии, так что нужно хорошо выспаться, чтобы завтра крыша точно не поехала мимо дома. –Я вернулась! – кричу в стороны кухни, где, как обычно, возилась Люба и скидываю туфли с уже пульсирующих ног. Застёжка с последней ноги всё никак не хотела поддаваться, поэтому мне пришлось упасть пятой точкой прям посреди коридора и только после этого у меня получилось с ней справиться. Хорошо усевшись, я откинулась на обувной шкаф и прикрыла глаза, поддаваясь сладким наслаждением от ощущения дома. Тут мои мысли отдыхают. Здесь мне ненужно подлаживаться, я могу не контролировать слова. Могу быть усталой, когда устала, быть молчаливой, когда хочется молчать и при этом не боятся, что кого-то смогу этим обидеть. Не притворяться ни мгновением, ни жестом, ни взглядом… Чем дольше я в нём нахожусь, тем больше задаюсь вопросом – «А как я могла отсюда уехать?». Конечно, вопрос глупый и на то была реальная причина, но теперь я желаю возвращаться сюда вновь и вновь. –Катенька, возьмите трубку! – кричит Любовь Андреевна. Расщепив веки, я протяженно стону в ответ на трель телефона, которую я всячески пыталась игнорировать. Поднявшись, я почти проползла до уже раздражающего звука в гостевой, хватая телефон: –Слушаю. – равнодушно говорю в трубку. –И чего мы такие кислые? Брови поднимаются от неожиданности и я молчу некультурно долго. Бросаю глаза на часы, понимая, что довольно странно услышать его в такое позднее время. –Ты по делу или просто поболтать? – устало спрашиваю, мало желая тратить последнюю энергию на пустую болтовню. Витя громко цокает и хрипло смеётся на мои слова, тоже делая заметную паузу. –Неужели я не могу соскучиться, Немцова? – ну чуть-ли не мурчит по ту сторону. –Не скучай, я обязательно тебе приснюсь. – беру телефон и падаю в кресло, натягивая провод. –Надеюсь, сон будет интимного характера? Щёки вспыхивают, и я уже готова была бросить трубку, но что-то тормозит и меня лишь хватает на закатывание глаз к потолку. –Пчёлкин, скажи честно, зачем звонишь? – не выдерживая, спрашиваю. –Да вот лежу и думаю, а не позвать ли мне одну заносчивою девчонку в ресторан потанцевать? Как думаешь? –Позови. Только я всё равно не понимаю, почему ты решил сначала мне позвонил, а не сразу заносчивой девчонке? Он снова разливается в смехе и даже моих губ касается лёгкая улыбка. –Ладно, рассказывай уже, кто тебя так расстроить успел? – не унимается на том конце. –Ради приличия спрашиваешь или вправду интересно? –Голубоглазая, если я спрашиваю, значит мне вправду интересно. Шумно выдыхаю, но понимаю, что хочу рассказать. Не знаю почему, но в груди словно бьётся и требует выпустить переживание и рассказать хоть кому-то о том, что меня тревожит. –Я почти рассказала Оле… Тишина. Лишь ритмичный звук моего собственного сердца отдаётся по ту сторону трубки. Молчу и жду сама не знаю чего. Вот что он должен ответить, чтоб моё дыхание нормализовалось? Что я дура, что попыталась сказать или что я должна была довести дело до конца? –И зачем? Замираю. –Что? – переспрашиваю, теряясь. –И зачем ты хотела рассказать ей? – Витя, видимо, поднимается с кровати или же дивана и куда-то направляется, судя по слегка слышным неторопливым шагам. –Ты ведь сам… – снова с трудом глотаю появившийся ком – Разве не ты мне твердил, что предательство – это то, что я не говорю ей правду, когда могу? –А ты разве можешь? – отвечает вопросом на вопрос, чиркая чем-то, скорее всего зажигалкой. Он прав. Я не могу. Не могу сказать ей правду. –Не могу. – совсем тихо, почти в обиде, бросаю я. –Вот именно, маленькая. – также тихо добавляет – Твоя ложь ничем не отличается от правды, кроме того, что не является ею. Хмыкаю и роняю лоб на поджатые колени. И снова он прав. –Скажи, ты на каком-то ментальном уровне почувствовал, что мне нужна поддержка поэтому и позвонил? – губы натягиваются в улыбке, словно он стоит передо мною и сможет её увидеть. –Можно и так сказать. – на выдохе отвечает – На самом деле, хотел, чтоб ты мне колыбельную спела, ну или просто на ночь словесно поцеловала. Всё, сломалась. Мой гогот вырывается из груди, и он так же подхватывает его. С ним у меня нет никакого постоянства: я либо в истерике, либо в облаках. Прям воздушно-припадочная. –Всё, Пчёлкин, я кладу трубку. Ты успел мне надоесть! – слегка успокоившись, ставлю его перед фактом, уже повернувшись к номеронабирателю. –Ну хоть спокойной ночи пожелаешь? – обиженно, совсем как ребёнок, протягивает моя головная боль. –Плохой тебе ночи! Не целую! Быстро кладу трубку, но всё же успеваю услышать его заливистый и хриплый смех.