Предубеждение

–Я нихрена не понял, а вы-то чё молчите, а, Сань? Или я один не догоняю, чё за девка на Кирпиче разъезжает? – почти кричит Холмогоров, сидя позади меня, когда мы уже выехали с территории поселка. Фил вёл машину в тишине, после того как Белый, сложив какой-то пазл в своей голове, дал команду: –«Поехали», и мы прыгнули в тачку. Саня молчал, думая о чем-то своем. А я снова закурил, вспоминая ее лицо. Светлые глаза, темные, наверное, даже каштановые волосы. Загорелая еще какая-то примчалась. Загар ей этот точно не шел. Словно кожа бледнее быть должна. Еще и во всем черном, с похорон будто сбежала. Красивая, короче, зараза. Но язык острый, сразу видно. Я бы такую… Да пару раз точно. –А что говорить? – начал Валера – Подружка приехала, так ведь, Белый? –Ага, аж с Италии примчалась. – наконец выдал Саня. –Давно такие подружки-то у Ольки появились? Я наблюдал за тлеющей палочкой меж пальцев, так и не вступая в их диалог, хотя Филатов прав. Как-то не припомню в кругу общения Беловой таких сосок, как эта. Еще и из Европы. Зарабатывает она явно не своей головой, хотя может как раз таки и ей. Не зря же такой Мерин заполучила. –Всю жизнь были. – ответил он – Та свалила из союза года четыре или пять назад. Общались только почтой. – немного помолчав, продолжил: – Хрень у нее какая-то произошла с батей или с кем там, не могла обратно вернуться. Даже на свадьбу не приехала, а Олька особо не говорила, что там да как. Кстати, да. Ее там точно не было. Я хоть и заливался как не в себя, но запомнил бы. Куда бы лучше той Анны, Аллы или как ее там, на роль свидетельницы подошла. –А батя случаем не из братвы? – не унимался Кос. – Номера блатные. Фамилию не помнишь? Мы тормозим на желтом светофоре. Могли успеть проскочить, еслиб не этот «безопасный» водила на синих жигулях впереди. Ставлю пять баксов, что там старичок, который едет на дачу с рассадой в горшках, а на пассажирском сидит дама его сердца и пилит мозги, чтоб тот вез ее драгоценные цветочки аккуратней. Сделав последний затяг, выкинул окурок в окно и закрыл его. Солнце греет уже, но по утрам гололёд на дорогах еще есть. Как там Саня сказал? – «Не май месяц.» Да, было бы славно снять пальто и пиджак наконец. –Немцова, вроде. – ответил он. Секундная пауза на размышление. –«Мерин, Италия, с отцом хрень какая-то, фамилия Немцова …» Да не. Может совпадение? Мозги зашевелились слишком быстро и все сложилось, как дважды два. Всеобщее молчание и резкое осознание: –«Чего блять?!» Первым, я поймал взгляд Филатова. Почти одновременно мы с ним переглянулись с не то, что удивленными глазами, скорее с охеревшими. Он также догнал, что к чему. После, я чуть ли не на сто восемьдесят градусов, развернул свой корпус между нашими сиденьями и посмотрел на не менее шокированного Холмогорова и в непонятках сидячего Белого. –Какая? – наконец проснулся я и вступил в разговор, смотря на него. –Сань, ты точно не перепутал? –Погоди, – перебил Филатов Коса – если она свалила как раз в восемьдесят восьмом или девятом, то… – продолжил движение на зеленый сигнал. –Чё у них произошло, знаешь? – снова Холмогоров. –Да херня какая-то! – я вернулся обратно на сиденье, снова беря сигарету из пачки, поглядывая в зеркало заднего вида – У него вообще дочь была? –Пацаны говорили была как… –Я не понял. – не сдержался Белов, слушая наш поток слов – Может хоть в суть дела посвятите, а, братья? Она там так-то с моей женой беременной тусуется, а я, оказывается, чего-то не знаю. – добавил уже более резко. Опять тишина. Не знаем, с чего и начать говорить. Спустя пару минут, на выручку приходит Холмогоров: –Белый, ты еще когда в восемьдесят девятом с армии не пришел, зимой… –В феврале вроде. – подсказываю. –Да. Короче, был один Немец Жека, они с центровой братвой еще гоняли. На пару с Мельниковым держали недвижку, офисы там. Поднялись быстро, короче. Недвижимость всегда ценилась, особенно в наше время. Может еще парочку поджать? Но сейчас не об этом. –Так вот, в феврале восемьдесят девятого, Немцова этого находят в кровати вместе с женой. – он делает паузу, думает, как передать словами – Двоих перерезали так, что мать родная не узнает, Саня. Охранника вырубили только. –Кто, узнавали? – спросил он. –Говорят домушник обычный. Мол те проснулись, Немец за пушкой полез и тот … – Холмогоров провел пальцем вдоль горла, показывая перерез. –Посадили или кончили сразу? – намекнул Белый на братскую месть. –Не доказали ни чё. –вступил я – По камерам не нашли, свидетелей нет, а врагов и так полно у него было. Такие схемы мутились тогда. –Может и нашли кто, просто особо не распространяли. Сами быстренько решили его и ходи ищи с лопатами. – предположил Валера. –Дела-а – протянул Саня, откинувшись на сиденье Шевроле. Приехали. Во всех смыслах. *** –Сегодня похороны были. Поминки делать не стали, людей и так не было. – заканчивала я свой рассказ про возвращение. На захоронении и вправду не было никого кроме меня, Любови Андреевной, нашей бывшей соседки из бабушкиного подъезда и пары охранников. Дядя, правда, тоже был, но быстро уехал. Он привез меня с аэропорта и поехал на встречу. Так, как часть бизнеса отца перешла в его долю, у него теперь мало свободного времени. –Сказали, что сердце. – продолжила я, пока Елизавета Андреевна подливала чай – Вечером читала, стало плохо. Люба скорую вызвала, а та и не успела. Тетя Лиза слушала мой монолог и лишь изредка перебивая тихим: «Как так?» или «Земля пухом Ниночке». А Бывшая Сурикова сидела рядом, держась за мою руку, когда вторая подпирала ее подбородок и прикрывала губы. Глаза ее были наполнены грустью и сожалением. Хочет поддержать, а я и не грустила вовсе. Может мои чувства к смерти близких уже атрофировались за свои года, а может дело в самой ситуации. Если бы, то же произошло с Любой или с той же бабушкой Оли, то реакция была бы более яркой. Но тут я понимала, что они с ней не сравнятся. Этот человек даже слезы не пустил на их похоронах, тогда почему я должна пускать слёзы по ней? –Все к этому и шло, Коля. Вы сами допустили то, что она осталась сиротой. Я остановилась у открытой двери кабинета Крёстного, слушая их разговор. Эту ночь я ночевала у него, так как в доме был обыск и лишний раз туда лучше не соваться. Картину, которую я застала по возвращению со дня рождения одногруппника, вряд ли смогу вычеркнуть из головы. Тут и столетия не хватит, чтоб забыть. А запах крови… Больше, конечно, запах смерти и разложения — пробил все рецепторы. –Нина Павловна, мы можем отправить ее в Верону сегодняшним рейсом, я поговорю с ней. – предложил он. –Ей еще учиться надо, а не по Европе колесить. Там ты ее как защищать собираешься? Вы с ним клялись мне, что этот ваш «бизнес» ни к чему не приведет, а сейчас мне сына с невесткой хоронить придется! От этих денег одни беды, а вам все мало было! – в конце, она уже перешла на крик. –Успокойтесь, прошу вас. – сделал он паузу, скорее над обдумыванием дальнейших действий или же дал бабушке время остыть – С дипломом мы решим, а про защиту не беспокойтесь, ее пальцем никто не тронет, это я вам точно могу обещать. – какое-то копошение, будто перебирание бумаг – Сегодня же ей купят билет и усадят в самолет, дом есть, охрану поставим… Дальше я уже не слушала. За меня все и так решили. Зашла в ванну, куда, собственно, и направлялась. Заперла дверь и, облокотившись над раковиной, посмотрела на отражение в зеркале. На меня глядела заплаканная, уставшая, еще восемнадцатилетняя студентка второго курса юриспруденции, с которой мы так хотели быть похожей на маму не только внешне, но и внутренне. Я даже поступила на ее профессию, чему она была счастлива: –Женя, представляешь! Наша Катерина решила, что пойдет на юриста! Папа удивленно посмотрел на меня через оправу очков, сидя за столом кабинета, куда мы с мамой чуть ли не кубарем ворвались на радостях, после сдачи моих экзаменов в лицее. –Эх-х, — протянул он, отбросив бумаги в сторону. Поднялся. Его лицо стало вмиг суровым. Я напряглась, ведь мне показалось, что он то не очень обрадовался таким новостям. Но когда он обошёл стол и встал напротив, я заметила блеск в его голубых глазах. –А я-то надеялся, что ты все же папина дочка. – сказал он наигранно грустно и приобнял маму за талию, которая сразу раскусила его небольшой розыгрыш. Улыбка вернулась на мое лицо еще шире, чем была до этого. Я быстро подбежала и вклинилась между ними в теплые объятья. Которые остались теперь в тех днях, когда они оба были живы. Бросив последний взгляд в отражение, я почти выбежала из ванной, снова задыхаясь в панике от осознания, что их вправду нет. Вот так просто кто-то может лишить человека всего. Они и вправду были моим всем. –Екатерина Евгеньевна, – оборачиваюсь на голос прислуги – Ольга Сурикова снова звонит, может мне что-то ей передать? Сурикова. Она лишь у меня осталась. Звонит она уже в раз десятый, если не больше. По новостям уже явно крутят про жестокое убийство бизнесмена Немцова в собственном доме. Тогда почему я так с ней поступаю? –«Потому что проще закрыться в себе, ведь так?» – скребет сознание внутри. Она сможет меня понять. Я верю в это. Через пять часов я уже была в небе над Москвой. Слезы закончились, а пустота забилась в груди. Закрыться и бежать, да. Тогда это был лучший вариант. –Почему не позвонила? – вывела меня Оля из воспоминаний. – Сашка бы привез меня к вам, не чужие же люди были. –Правильно сделала, нечего беременным по кладбищам бродить. – поругала Елизавета Андреевна ее, вдобавок, ткнула в сторону Ольки указательным пальцем. –Бабушка! – возразила та. –Оль. – я слегка сжала ее ладошку – Нормально все. – добавила, подмигнув. Тетя Лиза часто была суровой, по отношению к Ольке. После смерти ее родителей она полностью взяла опеку над ней, так что она могла себе это позволить. Это была такая забота, но Ольге она, естественно, досаждала. –Лучше расскажите, как вы тут в бывшем союзе уживаетесь? – сменила я тему. Конечно, сильно хотелось расспросить эту бывшую Сурикову на счет ее мужа, но делать это при бабушке была бы не лучшая идея. Что угодно, но такой встречи с ее ученым вулканологом я точно не ожидала. Очевидно, что никакие вулканы эти ребята не изучают, а машинки их не за заслуги перед отечеством приобретены.