the art of rapprochement

      — Ты поранилась? — интересуется Мингю, указывая на шею сидящей напротив Боны.       Она ожидала этот вопрос, потому попыталась скрыть чёртов засос, не придумав ничего лучше, чем заклеить обычным пластырем. Целый день ломала голову, как его замазать, но ни один тональный крем не смог перекрыть хоть чуть-чуть: к вечеру вместо красного пятна образовалась синяя гематома. В суматошных стараниях спрятать очевидное Бона успела примерить многочисленные образы, в которых не было бы видно этого следа в летнее время, но всё оказалось безуспешным. Пробовала даже шёлковые платки на шею, модные в восьмидесятые-девяностые, и одновременно проклинала виновника Чон Чонгука. Всё смотрелось чопорно и странно, да и казалось чуждым для нынешнего современного стиля. В итоге решение нашлось неожиданно: в дальнем шкафу спальни был припрятан пластырь с фиолетовыми единорогами. Непонятно, конечно, откуда он там. Возможно, от прошлых хозяев или просто подарок от арендодателя, но всё же эта находка стала её спасением в столь щепетильном вопросе.       — Да, в бассейне вчера, — отвечает Бона, вложив в голос столько уверенности, сколько в ней есть. Мингю на секунду задумывается, рассматривая её шею, тем самым немного смущая её, а потом поднимает на неё сочувственный взгляд, и она, осмелев, дополняет: — Неудачно поскользнулась и припечаталась к бортику.       Бона хоть и пытается сохранить уверенность, но под столом нервно поправляет рукава лонгслива, потому что стоит им только слегка задраться, как оставленные бледные следы от ремня на запястьях оправдать уже никак не получится. На сегодня хватит и того, что она показала себя очень неуклюжим человеком, который умудрился упасть на вечеринке. Это самое нелепое, что ей удалось придумать. И если Мингю поверил ей или сделал одолжение, сделав вид, что не сомневается в её честности, то она до конца жизни готова его боготворить как самого понимающего и доброго человечка.       Немного не так Бона себе представляла первую встречу с Мингю наедине, потому что ей даже подобающе не удалось одеться. Сегодня ей пришлось выбрать самый незаурядный наряд, практически весь закрытый, чтобы ненароком не показать лишние следы бессонной ночи: белый лонгслив и бежевые джинсы на высокой талии. А сейчас вместо того, чтобы очаровывать Мингю красивым образом, ей приходится делать грустное лицо и сдерживать покраснение щёк за враньё. И одновременно пытаться отогнать воспоминания о том, как на самом деле она получила эту «травму». Наверное, никогда ещё травма не была такой сладостно приятной.       — Ты в порядке? — спрашивает Мингю осторожно, внимательно наблюдая за задумчивостью Боны.       В его глазах плещется искренность в чистом её проявлении, а потому совесть больно колет её куда-то в область сердца. Она тут же выпрямляется, чтобы сконцентрироваться наконец на Киме.       — Как видишь, жива, — отвечает Бона, сдержанно улыбаясь.       — Жаль, что я ушёл, — сокрушается Мингю. — Я бы не позволил тебе упасть, — уверенно говорит он, не пытаясь скрыть сочащийся из его уст и глаз лёгкий флирт.       Бона сдерживается, чтобы не зардеться. В чём-то он ведь прав. Останься Мингю на вечеринке — вряд ли бы Чонгук позволил себе такое. Возможно, ночь бы закончилась совершенно иначе. Только вот задумавшись об этом, Бона не может с уверенностью сказать, что хотела бы, чтобы прошлой ночи с Чонгуком не было…       — Да, жаль, что ты ушёл, — решает поддержать разговор Бона, вновь убирая дурацкие мысли в сторону.       Кажется, этот лёгкий флирт сумел смутить их обоих, а потому они ежесекундно отводят глаза, как только натыкаются друг на друга. Бона сдерживает свой порыв улыбнуться. Мингю в очках выглядит очаровательно, а то, как он смущённо избегает её взгляда, вызывает в груди нечто невероятно тёплое.       — Как твои дела? — Мингю вновь первым начинает разговор.       — Хорошо, — отвечает Бона, упорно глядя на стакан с холодным кофе, который уже был выпит наполовину. — А твои?       — Замечательно, — восторженно говорит Мингю, и Бона поднимает на него взгляд. Пылающие карие глаза смотрят на неё с присущей им мягкостью. — Тебе понравилась вечеринка?       — Ага, — коротко произносит она.       Бона замолкает, поджимая губы и еле касаясь запястий под столом. Очередное упоминание вчерашней ночи вызывает бурю эмоций, но это необходимо срочно прекращать, поэтому она старается изо всех сил сфокусироваться на парне напротив.       Беседа с Мингю складывается интересной и очень приятной. Когда Бона первая спрашивает о его выборе профессии, то остаётся довольной ответом, потому что, как оказалось, у них похожие интересы. Киму импонирует перспектива стать проектировщиком. Кажется, ему, как и ей, нравится разрабатывать планы различных конструкций. А ещё он упоминает отца, у которого есть строительная компания, под стать ему. И это становится, наверное, огромным отличием между ними. Отец Боны тоже не из бедных, даже, возможно, авторитетнее, потому что он является полковником. Но он далёк от её направленности и вряд ли намеревается поддержать её финансово.       Мингю тоже не отстаёт и интересуется подробностями выбора специальности и её интересами. Бона без труда сообщает ему о своём пристрастии к рисованию, к архитектурным сооружениям и многочисленным сложным конструкциям. Мингю выуживает из неё даже предпочтения в музыке, узнаёт о её любимом цвете — чёрном, мельком касается её родителей. Остаётся удивлённым тем, что у Боны отец — полковник, а мать — доктор в военном госпитале.       Бона тоже выясняет несколько новых деталей относительно одногруппника. Например, то, что Ким увлекается танцами, чему она всё же немного удивляется, и плаваньем, что уже совершенно не казалось новым. Смотря на высокий рост и широкие плечи, можно уже догадаться о том, что он пловец. Причём, как оказывается, профессиональный.       — Ты хорошо плаваешь? — интересуется Мингю, ставя локти на стол, тем самым сокращая расстояние между ними.       В меру пухлые губы, которые дёргаются в еле заметной доброй улыбке, добавляют облику Кима нотки деликатности и чувственности.       — Как среднестатистический человек, — сообщает Бона, ощущая лёгкость в общении с парнем. — Очевидно, не так хорошо, как ты.       Мингю вновь улыбается и забавно наклоняет голову, прежде чем спросить:       — Как насчёт того, чтобы я возместил вчерашнюю вечеринку у бассейна и пригласил тебя поплавать?       Бона теряется от такого предложения моментально, ощущая, как сердце взволнованно бьётся в груди, но решает долго не тянуть с ответом.       — Я… не против.       Улыбка Мингю становится ещё шире, и Бона не может не отзеркалить её: слишком он обаятельный. Вот кто не скупится на эмоции — так это Ким Мингю.       — В нашем спортивном корпусе факультета есть бассейн, и иногда я там тренируюсь, — поясняет он. — По расписанию, это во вторник после занятий.       Бона немного выдыхает, потому что, получается, это через три дня и она успеет немного подготовиться. Морально. И физически. А ещё она надеется, что сойдёт засос на шее: в бассейне пластырь, скорее всего, отклеится уже через несколько погружений в воду.       — Хорошо, после пар я свободна.       — Отлично.

***

      Вторник наступает слишком быстро, и Бона сейчас стоит возле бассейна в ожидании появления Мингю и растерянно смотрит по сторонам. Он написал ей, что уже на месте и будет её ждать, но пока его нигде не видно. За это время Бона успела переодеться в раздевалке, накрыть себя белым полотенцем, чтобы не щеголять по помещению в бикини, но, оказавшись у края бортика бассейна, так и не обнаружила Мингю. Пустынное помещение с длинным бассейном кажется слегка устрашающим, и Бона на секунду начинает сомневаться, не перепутала ли время и дату, но вовремя вспомнила, что писал он ей полчаса назад, а значит, должен быть уже здесь.       После их последней встречи в кафе, которая продлилась недолго, но вполне комфортно и приятно, они больше никуда вместе не выбирались. Но стали общаться в личных сообщениях слишком часто, и эти дни пронеслись как течение самой быстрой реки в мире. Отчасти всё это было связано с приближением сессии, в которой Бона рассчитывала на некоторое облегчение в виде дополнительных баллов, потому что целый год работала не покладая рук ради этого момента. Именно в этом, как оказалось, они с Мингю были схожи и из группы были самыми активными.       Проводить время с Мингю оказалось очень весело, потому что он всегда энергично заряжен и широкая улыбка практически никогда не сходит с лица. Эта детская непосредственность не могла не нравиться, от него всегда веяло радостной аурой. С ним Бона даже успела запамятовать о Чонгуке, который успел изрядно поменять её расклад жизни. Его отсутствие стало менее заметным, нежели в прошлый раз, когда он исчез на неделю: во-первых, Чон предупредил, что его не будет несколько дней, а во-вторых, Мингю одаривал её достаточным вниманием. Но всё же на долю секунды каждый раз, когда она мазала оставленные следы заживляющей мазью, чтобы быстрее сошла гематома с шеи, этот искуситель по имени Чон Чонгук ночью врывался в её сны и разрушал всю идиллию. Изводил её своими ласками, касаниями и засосами по новой. В какой-то из дней сон показался настолько реалистичным, что Бона засомневалась, а не было ли это наяву. Слишком яркими и чувствительными были прикосновения, что она, пробудившись, несколько минут судорожно осматривала себя в зеркале в поисках новых увечий. Вновь объявляться перед Мингю с дурацким пластырем не хотелось. Второй раз такое точно вызовет подозрение.       Благо к этому дню «Х» следы бесследно исчезли, оставив лишь фантомные ощущения в теле Боны. Только под челюстью остался совсем крохотный розоватый кусочек от яркого и слегка болезненного засоса, но это некритично, а потому скрывать уже не было никакой надобности. После всех терзаний в попытке скрыть следы бурной ночи Бона серьёзно намеревается в следующий раз попросить Чонгука оставлять засосы в менее заметных местах. Отказаться от этих чувственных поцелуев Чона она не может, потому что отчасти это ей самой нравится. Есть в этом что-то очень возбуждающее и горячее, но попросить быть немного аккуратнее она может.       — Привет, — вырывает из раздумий низкий голос Кима, и Бона рефлекторно поворачивается в сторону источника звука.       Только вот Мингю с голым торсом становится очередным испытанием для её бедных глаз. Бона практически сразу теряется и выпадает из реальности на долгие несколько секунд, когда взгляд цепляется за хорошо сложенное тело. Действительно тело Аполлона. Внушительный плечевой пояс, плавно перетекающая талия в налитые бёдра, гладкая на вид золотистая кожа не могут не вызывать восхищение. Бона не осмеливается спуститься взглядом ниже живота, потому что чувствует, как начинают гореть кончики ушей. Высокий рост Мингю придаёт ему особую грацию и обаяние, но при этом именно сейчас он ей кажется ещё больше, чем обычно, отчего она на его фоне выглядит размером с букашку.       — Привет, — наконец отвечает она, подняв на него глаза.       Немного потерянная Бона поздно соображает, но когда до неё доходит, что она успела мельком разглядеть, заставляет её удивиться. На правом плече до локтевого сгиба тянутся татуировки в виде разнообразных цветов, которые не было возможности рассмотреть ранее, и это становится для неё огромным открытием. Она даже мысли допустить не могла, что у Мингю это может быть. Бона подозревала, что Ким далеко не пай-мальчик, но вот всё равно к такому не была готова. Если в случае с Чонгуком из-за его характерной любви к чёрному, пирсингу и быстрой езде вполне ожидаемо, что на его теле будут многочисленные татуировки, но у Мингю с более классическим стилем в одежде и спокойным характером — неожиданно.       Возможно, у Боны просто устаревшие взгляды на жизнь, опирающиеся на стереотипное мышление других. Она этого не отрицает, потому перестала разбираться в людях, уменьшив общение с ними со второго курса.       — Ну что, готова? — подаёт голос Мингю, кажется, почувствовав смущение Боны.       Она просто кивает, потому что в её жизни всего стало так слишком много, что резко теряется способность правильно говорить.       Что же ей так везёт с такими людьми? То ни одного парня вокруг неё, то теперь просто двое до безумия сексуальных мужчин! Один как олицетворение Дьявола, который выдирает душу когтями, побуждая погрузиться в греховное бытие, другой будто Ангел, заставляющий плыть по умиротворённому течению жизни.       Мингю прыгает в воду первым, и звук хлопка заставляет Бону прийти в себя. Она смотрит на то, как макушка Кима плавно выныривает на поверхность и он выпрямляется, принимая более устойчивое положение. Влажные волосы тут же смахиваются назад, тем самым придавая образу больше мужественности и шарма, которые могут растопить любые девичьи сердца. Широкие плечи оказываются над поверхностью воды и смотрятся слишком соблазнительно. Ким поднимает на неё взгляд, испытующе смотрит снизу вверх, что у Боны мгновенно коленки подкашиваются. Она осторожно убирает мягкое полотенце в сторону, оставаясь в чёрном купальнике, и делает шаг к лесенке, ощущая лёгкий озноб, мгновенно покрывший тело.       Мингю тем временем внимательно наблюдает за ней, ещё больше смущая Бону и заставляя её кожу покрыться мурашками. Ей непременно льстит такой восхищённый взгляд, направленный на неё без какого-либо пошлого контекста, но всё равно непроизвольно по телу пробегает холодок.       Пока Бона стоит в поле его зрения, немного застыв на месте и не решаясь погружаться в воду, Мингю осторожно спускается взглядом по груди. Плавно проходится по плоскому животу, где Бона на этот раз решила надеть штангу с кристальными камушками, и тут глаза его задерживаются. Конечно же, о её пирсинге, кроме Чонгука, никто и не знал, потому что она сама успела запамятовать о нём, как только перестала носить короткие топы. По заинтересованному взгляду Мингю Бона замечает, что тот удивлён. Впрочем, наверное, они с ним квиты: она о татуировках на плечевой кости парня тоже не была осведомлена.       Бона наконец решается спуститься по бортику, не рискуя прыгать в воду, потому что, в отличие от Кима, она начинает слегка дёргаться от такого рассматривания и лёгкой прохлады помещения, а потому рискует разбить себе лоб. Она аккуратно погружается в прохладную воду и, немного привыкнув к температуре, от которой немного бьёт дрожь, подплывает к ожидающему Мингю, надеясь на то, что он не будет распускать руки. Бона всё ещё не знает, как её тело отреагирует на другого парня, который позволит себе близость с ней.       — Умеешь плавать под водой? — интересуется Мингю, когда она останавливается в метре от него.       Тело привыкает к лёгкой невесомости моментально, как и к температуре воды, а вот к присутствию рядом полуголого Мингю совершенно нет. Тот искренне и ярко улыбается, в то время как Бона немного теряет свою решительность, когда между ними остаётся небольшое расстояние.       — Я в этом хороша, — вопреки волнению, довольно спокойно произносит она.       Возможно, потому, что нет ничего, в чём она была бы уверена больше, чем в своей способности быстро плавать под водой. Большая жизненная ёмкость лёгких позволяет находиться без воздуха некоторое время и проплыть необходимое расстояние.       — Даже так? — удивляется Мингю, сверкая белоснежным ровным рядом зубов.       — Да! — восклицает она с детской восторженностью, которая непонятно откуда взялась. Возможно, так действует на неё Мингю.       — Тогда устроим соревнование? — с азартом спрашивает он, а древесные глаза, обращённые на неё, слегка суживаются.       Бона прекрасно осознаёт, что Ким — пловец и, скорее всего, его способности гораздо лучше её, но отказываться, заранее признавая поражение, даже не попробовав, совершенно не в её духе. Она будет биться до конца, как упёртый баран, разобьёт себе весь лоб, но не сдастся, а потому уверенно произносит:       — Давай.       Мингю не перестаёт улыбаться, ощущая полную готовность Боны и её воодушевление.       — Тогда на счёт три. От края этого бортика до другого на той стороне, — объясняет Ким, показывая место старта и финишную прямую.       И никто из них совершенно не задумывается о том, что обязательно нужен третий зритель. В том случае, если они приплывут в одно время, никто не сможет сказать точно, кто был первым, потому и нужен ещё один человек для того, чтобы сохранить объективность. Но ребятам это абсолютно неважно. Весь смысл игры в самом процессе, а не в конечном результате.       Бона неожиданно улыбается своей мысли, где считает себя равной Мингю, раз предполагает, что может его выиграть. Да один его рост чего стоит, да и широкие плечи, которыми можно спрятать сразу несколько человек. Он сделает два взмаха и уже будет в конце того самого финишного бортика.       — Окей, — тянет она, вопреки всем сомнениям чувствуя огромный прилив сил. Боне нравится делать вид, что она крутая и всемогущая, даже если она заранее знает победителя в этой бессмысленной игре. Но это всё равно не мешает ей сказать Мингю, прямо смотря в глаза: — Только не плачь, если я тебя сделаю.       Смех Мингю оказывается заразительным и разносится лёгким эхом в тихом помещении, и она еле сдерживается, чтобы не загоготать в голос. Ей нужно сохранять лицо. Когда человек знает, что изначально не в выигрыше, ему необходимо действовать так, чтобы все засомневались в своих способностях, почувствовав его излишнюю самоуверенность.       — Обещаю не плакать, — подыгрывает Мингю, подмигивая ей.       Бона позволяет себе улыбнуться только тогда, когда он отходит от неё и направляется к стенке бассейна. Она следует за широкой спиной, которая над лазурной водой смотрится соблазнительно красиво. Только вот долго разглядывать ей не дают, потому что они достигают места старта. Без лишних слов каждый занимает свою линию, находясь параллельно друг другу. Мингю начинает отсчёт.       — Раз, — звучит громкий голос, и сердце Боны на мгновение замирает от предвкушения. — Два. — Здесь она чувствует, как внутри всё скручивается в тугой узел в ожидании последней цифры, которая проговаривается слишком резко и быстро. — Три!       И Бона погружается моментально, краем глаза отмечая то, как Мингю тоже следует за ней. Она со всей имеющейся силой отталкивается от стенки и вытягивает руки вперёд, заставляя тело проплыть достаточное расстояние. Сердце гулко стучит в груди от такого быстрого начала, и Бона пытается справиться с неожиданно выбросившимся в кровь адреналином. Посторонние звуки заглушаются, лишь шум воды и гул сумасшедшего сердцебиения, а перед глазами заветная голубая стена, к которой с каждым ловким движением рук и ног она приближается.       Бона выныривает сразу же, как только достигает другого конца и касается бортика кончиками пальцев. Дыхание учащается в попытке выпустить весь скопившийся углекислый газ и отдышаться, жадно поглощая кислород. Бона поправляет прилипшие волосы и сразу поворачивается в сторону, чтобы лицезреть там спокойно ожидающего Мингю, который, скорее всего, доплыл гораздо раньше неё. Только вот её теория разрушается, когда она видит лишь выплывающую из воды тёмную шевелюру Мингю, который без лишних телодвижений выпрямляется и, откинув назад волосы, смотрит на Бону, попадая в самое сердце. Как стрела купидона, точно поразившая мышечную ткань. Ким настолько обаятельно сейчас выглядит, что заставляет её тело взволнованно затрепетать. А улыбка такая красивая, что Бона залипает на несколько секунд, радуясь тому, что не на суше, где, возможно бы, грохнулась на ровном месте.       — Ты первая, — произносит Мингю и подплывает к ней поближе, выглядя при этом совершенно расслабленным. Сразу видно, что парень в своей стихии.       Бона приходит в себя, когда тот оказывается напротив неё на расстоянии вытянутой руки, но продолжает нарушать её личные границы, двигаясь к ней.       — Ты поддался! — констатирует факт Бона, чуть повысив голос, который отдаётся эхом в помещении, чем немного пугает её.       Она поджимает губы, шутливо дуясь на него, но при этом отчётливо ощущая себя намного лучше. Этот благородный жест с его стороны очень милый, и Мингю не может не импонировать ей теперь меньше. Он с каждым разом только очаровывает.       — Я обещал не плакать, — театрально произносит он, гордо поднимая грудь. — Ведь у меня был достойный соперник!       Бона хмурится от такой неприкрытой ничем лести, на что Мингю неожиданно смеётся. Она отходит от него, стараясь при этом выглядеть очень сильно оскорблённой и одновременно понять, откуда такое желание поиграть перед ним в капризную девушку.       Мингю на секунду теряется под водой, а потом слишком внезапно выплывает в паре сантиметров от Боны, удивляя резким и ловким появлением. Она замирает, когда мокрый взгляд направляется на неё, а руки Мингю осторожно касаются её талии, приближая к себе. Некий дискомфорт сохраняется, но, к удивлению Боны, такое вольное действие со стороны парня ей не неприятно, как, например, когда они танцевали в баре. Прежде она от контакта к голой коже просто выпадала из реальности, а сейчас её охватывает сладостное трепетное волнение. Возможно, всё дело в том, что на неё направлен мягкий добрый взгляд, который не сулит ничего плохого, заставляя, наоборот, образоваться внутри тёплому чувству.       — На самом деле ты очень хороша, — спокойно говорит Ким, продолжая заглядывать в застывшие глаза Боны. — Как опытный пловец, могу сказать, что ты проплыла достойно.       Этот низкий голос будоражит кровь, и Боне кажется, что она чувствует, как тело слегка вздрагивает от тональности.       — Х-хорошо. — Вся прежняя уверенность гаснет под прямым немигающим взглядом Мингю, который не спешит отводить его.       Некое напряжение образуется между ними и будто утяжеляет воздух. Бона теряется, не зная, куда себя деть, а ещё больше не понимая, хочется ли ей близости или оттолкнуть…       — Эй, чувак, ты какого хера на звонки не отвечаешь? — Громкий голос отрезвляет, и Бона сразу же неловко отодвигается от Кима. Очевидно, за широкими плечами Мингю её не заметили, но она отчётливо видит, как два силуэта движутся к ним. — Мы тут вообще-то назв…       Слова обрываются, когда Мингю убирает ладони с талии Боны, а она быстро отходит на расстояние вытянутой руки, наконец показывая себя парню, который испортил момент.       — Ты чего орёшь? — недовольно спрашивает Мингю, поворачиваясь в сторону друга.       В удивлённом и смотрящем на них парне Бона узнаёт Сон Минджу. Тот самый заядлый тусовщик, на вечеринке у которого она последний раз была. А знает она его не потому, что вечеринки — её второе кредо, а потому, что он её одногруппник.       — Мы это… собирались посидеть в баре, выпить, — теряет всю решительность и чешет макушку парень. Кажется, он догадывается, что явился немного невовремя. — Вот пришёл за тобой.       — «Мы» — это кто? — интересуется Мингю, пока Бона погружается в воду, чтобы скрыть грудь, так как почему-то присутствие ещё одного парня так близко вызывает в ней стеснение.       Ей кажется, будто её поймали за чем-то очень неприличным, хотя в их действиях не было ничего непристойного, но убрать раздражающее чувство дискомфорта всё равно не получается. Мингю, заметив её смятение, движется к бортику и помогает выбраться последовавшей за ним Боне, понимая, что, скорее всего, настрой плавать уже сбит.       Когда они оказываются на полу, Мингю заботливо и предусмотрительно накрывает её мягким полотенцем, за что Бона остаётся очень благодарной ему. Она плотно укутывается в тёплую ткань, скрывая все участки тела до ягодиц, с которых плавно по влажным ногам стекает вода.       — Что, своих друзей уже забыл? — звучит голос второго парня, который наконец появляется в поле их зрения.       Чха Ыну. Не такой заядлый тусовщик, по мнению Боны, хотя бы потому, что она часто видела его в университете, в отличие от того же Минджу. Если она не ошибается, он учится в одной группе с Чонгуком и обладает званием милого и доброго парня. Они с Чоном считаются самыми красивыми парнями на их потоке. Они как хороший и плохой полицейский, где Ыну — первый из перечисленных.       Двое друзей кивают ей в знак приветствия, а Бона, сбитая с толку, неуверенно оглядывается по сторонам, словно ищет путь отступления. Но в дверях появляется тот, кого она ожидала увидеть здесь меньше всего.       Чон Чонгук идёт неспешными шагами, засучив рукава хлопковой чёрной рубашки, демонстративно оголяя яркие татуировки. Он останавливается рядом с друзьями и наконец замечает Бону, посмотрев на неё прямым немигающим взглядом. На мгновение в его глазах мелькает удивление, но он быстро переключается на друзей.       Наверное, череда самых нелепых встреч будет сопровождать Бону до конца её дней. Несколько суток, как и предупреждал Гук, от него не было вестей, а тут свалился на неё как гром среди ясного неба, тем самым разрушив её спокойствие.       — Чонгук вернулся. Хотели вместе выпить, — нарушает образовавшуюся тишину Ыну, показывая на немного сбитого с толку Чона. — Ты же знаешь, какой он у нас занятой. — На последнем слове он делает акцент, на что Гук никак не реагирует, спокойно оставаясь на месте.       — Знаю, — всё ещё немного недовольно отвечает Мингю, слегка удивляя Бону.       Хмурым Кима ей не удавалось видеть практически никогда: обычно он со всеми весел и дружелюбен. А сейчас выглядит так, будто хочет каждого из друзей затопить в этом самом бассейне, но держится из последних сил.       — Лучше не будем им мешать, — вмешивается Чонгук, засовывая руки в карманы широких джинс. Он отходит чуть поодаль и ожидает друзей, которые немного застывают на месте, смотря то на Мингю, то на Чона и не зная, как им поступить.       Бона узнаёт этот тембр. Тот самый холод, который был в самом начале, когда она покупала его услуги. Тот самый отстранённый, равнодушный тон, когда она просила его переспать с ней за деньги. Тот же пропитанный неприязнью взгляд, заставляющий заледенеть в венах кровь и замереть от зябкости. Внутри что-то неприятно колет, как тысяча маленьких иголочек едва касаются, только грозясь вонзить острие поглубже. Бона не знает, почему вдруг чувствует себя пойманной врасплох, совершившей что-то странное, но такой тон в голосе Чонгука почему-то ей очень неприятен. Возможно, потому, что она уже успела привыкнуть к его другому тембру, более мягкому… и нежному?       Бона осознаёт, что Чонгук, скорее всего, просто хочет им дать провести время вместе и ведёт себя так отрешёно, чтобы не выдать их знакомства. Но от понимания этого почему-то легче не становится.       — Мингю… мы закончили же? — неуверенно спрашивает Бона, ощущая, как быстро испортилось настроение.       Вряд ли они сейчас будут спокойно плавать, ведь вся идиллия куда-то мгновенно улетучилась. Даже если друзья вновь оставят их, Мингю, скорее всего, непроизвольно будет думать о том, что отказал им, а Бона не сможет восстановить прежний настрой.       — Бона… если хочешь, можешь присоединиться к нам, — дружелюбно предлагает Ыну.       Она ловит на себе чёрный взгляд Чонгука и ещё сильнее кутается в полотенце, чувствуя пробежавший по коже мороз.       — Я буду рад, если ты присоединишься, — мягко произносит Мингю.       Несколько пар глаз смотрят на неё, и она быстро кивает, лишь бы они прекратили на неё пялиться.       — Ждём тогда вас на улице, — сообщает Ыну и тянет Минджу к выходу, а Чонгук из помещения ретируется первым.       Бона убегает в сторону раздевалок, проклиная своё «везение» и непонятное досадное чувство, образовавшееся в груди. Возможно, ей стоило отказаться от этой затеи…

***

      Бона соскучилась, и это невозможно отрицать, даже всеми силами пытаясь подавить в себе радость рядом с этим человеком. Несмотря на холодный и отстранённый тон Чонгука, она рада его видеть. Столько дней она не замечала его отсутствия благодаря учебе, но только стоило встретить его, как внутри расцвело и заблагоухало, привлекая к себе ярких бабочек.       Это, конечно же, немного настораживает Бону. Но что поделать с тем, что творится с эмоциями, когда она видит его острый подбородок и открытую соблазнительную шею с несколькими крапинками? Забавную родинку под губой, которая становится отчётливее, когда он поджимает губы или играется с колечками у уголка рта, волнующе на неё воздействуя. Огромные карие глаза, в которых она периодически пропадала ночами. И улыбку. Мягкую. Такой он одаривал её каждый раз, когда она смущалась и хотела спрятать лицо от неловкости.       А сейчас им предстоит делать вид, что они совершенно незнакомы и узнали друг друга лишь сегодня. Что Чонгуку, конечно же, удаётся, а вот она справляется с этим не так хорошо, как того хотелось бы.       — Что будешь пить, Бона? — звучит где-то вдалеке голос Минджу.       Она теряется от вопроса, потому что успела слишком глубоко погрузиться в мысли. Бона переводит задумчивый взгляд, который, оказывается, непозволительно долго задерживается на шее Чонгука, и нервно сглатывает, встретившись глазами с ожидающим ответа однокурсником.       — Что покрепче или…       — Мне, пожалуйста, мохито, — не даёт договорить Бона, приходя в себя.       Она смотрит на то, как забавно округляются маленькие глазки Минджу, когда тот удивляется. Бона выбирает освежающий слабоалкогольный напиток, потому что знает, как сказываются на ней крепкие напитки. В малознакомой компании она уж точно хочет остаться в здравом рассудке. Бона может позволить себе покрепче напитки, но не рискует. Да и к тому же не хватало, чтобы она выдала что-то странное, находясь за одним столом со своими крашем и чёртовым искусителем.       — Бона, давай, не трусь, — вновь окликает её всё тот же голос. — Могу прихватить тебе для начала соджу, — задорно предлагает Минджу в игривой манере.       Бона отрицательно качает головой. Возможно, будь она с Чонгуком и Намджуном, то позволила бы себе выпить виски, ко вкусу которого последнее время начала привыкать. Эти ребята уже видели её в таком состоянии, когда язык не подчинялся мозгу, а ноги еле удерживали вес. В этих людях она уверена: если она отрубится, они положат её тушку в кровать и позволят спать дальше.       — Не дурачься и неси то, что она сказала, — вмешивается Чонгук, в шутку ударяя стоящего рядом друга за попу.       — Ауч! — восклицает Минджу, ухватываясь за повреждённую ягодицу. — Не обижай эту золотую задницу!       Бона не знает, что это за шутка такая, но Чонгуку, видимо, она приходится по душе. Он широко улыбается, демонстрируя ровный ряд зубов со слегка выпирающими передними зубками. Она сдерживает порыв растянуть собственные губы.       — Мне тоже, — просит Мингю.       Бона переводит на него удивлённый взгляд, в то время как Минджу недовольно произносит:       — Эй, мы вообще-то выпить собрались!       Мингю улыбается и жестом показывает, кажется, на Бону, на что Минджу лишь закатывает глаза и обращается уже к Чонгуку.       — Если попросишь банановое молоко, я съёбываю отсюда, — бурчит он, очевидно недовольный.       — Мне как обычно, — улыбается ему Чонгук.       Минджу сразу же начинает сиять от ответа.       — Мне тоже, — подхватывает Ыну по другую сторону.       — Вот это я понимаю! — довольно восклицает Минджу и на этой прекрасной ноте с приподнятым настроением ретируется с поля их зрения.       Делать вид, что они с Чонгуком не знакомы, — задача не из лёгких. Начинает не на шутку раздражать, когда до человека, который несколько дней назад страстно целовал шею, грубо брал со всех сторон и дарил самые незабываемые эмоции, рукой подать: просто протяни — коснёшься его. Постоянно стараться не смотреть на него слишком долго, контролировать бегающие глаза, дыхание, не реагировать остро, когда он смеётся или бросает на Бону мимолётный взгляд. Это всё оказалось не таким лёгким, как она могла подумать.       Между тем Мингю пытается разбавить обстановку и подсаживается чуть ближе, за что Бона ему очень благодарна. Ыну тем временем увлекается разговором с Чонгуком, а она пытается унять желание посмотреть в его сторону.       Минджу возвращается через несколько минут, но не один. Бона поднимает глаза на смутно знакомую девушку и пытается вспомнить, где её видела. Это занимает несколько секунд, пока в её мозге не образуется картина сигаретного дыма, плавно перетекающего из одних губ в другие.       — Привет, мальчики. — Незнакомка растягивает губы, обнажая белоснежный ряд зубов.       Компания широко улыбается, и Боне не составляет трудности понять, что они ей очень рады. Только Чонгук остаётся с непроницаемым выражением лица, но при этом не неравнодушным, а потому девушка тут же двигается в его сторону. Бона следит за ловкими тонкими пальцами, которые по-хозяйски проводят по широким плечам Гука, и не понимает, что испытывает в этот момент. Она заворожённо наблюдает за тем, как грациозно высокая девушка в коротком чёрном платье обходит его сзади и садится рядом с Чоном. Она тянется к нему и что-то шепчет, едва касаясь губами мочки уха, отчего Чонгук сдержанно улыбается.       — Смотрю, вы решили отдохнуть прежней компанией, — говорит та уже всем и медленно переводит любопытный взгляд на Бону. — Кто это прекрасная девушка рядом с вами?       Услышав обращение к себе и встретившись с ней глазами, Бона слегка вздрагивает. Её настолько пристально рассматривают, будто пытаются заглянуть глубоко внутрь, отчего Бона чувствует жар в груди. Обращённый на неё взгляд прямой, бесстыжий и, что слегка выбивает почву из-под ног, какой-то… развратный. Такими глазами, наверное, на неё смотрел только Чонгук, и то это было в ином контексте.       — Бона, — сглотнув вязкую слюну, представляется она, смотря на выразительные глаза девушки напротив, в которых мелькает хитрый блеск.       Незнакомка улыбается и придвигается к ней, протягивая руку. Боне остаётся не свалиться на месте и не выдать позорное «вау», когда она оказывается ближе. Немного лисьи глазки с характерным лукавым сиянием грозят лишить любого человека способности дышать. Прямой заострённый аккуратный носик и в меру пухлые губы, на которых красуется бордовая помада, что так подходит чёрному платью и её образу роковой красавицы.       — Приятно познакомиться, — улыбается она. — Я Наыль.       Рука непривычно долго сжимается в чужой ладони, и Бона, сдержанно улыбнувшись, аккуратно высвобождает её. Её всё ещё смущает направленный пристальный взгляд Наыль, которая будто раздевает её глазами. Это определённо очень странно, но друзья не обращают никакого внимания на это, а Бона не делает поспешных выводов. Возможно, она неправильно всё воспринимает.       Наыль между тем грациозно откидывается на спинку дивана и заискивающе всех осматривает, затем мелодичным голосом добавляет:       — Сегодня всё за счёт заведения!       Мгновенно проносится гул парней за столом и довольное мычание. Разве что Чонгук молчит, никак не реагируя, словно уже ожидал этого.       — Тогда мы можем оторваться на полную, — ехидничает Минджу, направляя на Наыль коварный взгляд, а затем поклоняется ей. — Спасибо!       — Говорите спасибо вашей прекрасной спутнице, — произносит она, привлекая внимания сразу всех на Бону.       Парни присвистывают и шуточно кланяются Боне в знак благодарности, пока она сидит и смотрит на это с недоверием, находясь в замешательстве. Друзья не обращают на это внимания, продолжая улыбаться, и уже, вероятно, предвкушают веселье. Только Чонгук бросает на Бону странный, совершенно неинтерпретируемый взгляд, но, ничего не сказав, отводит его в сторону, когда приносят напитки. Радостный гул ребят проносится по округу, потому что спиртного за их столом оказывается слишком много. Бона видит, как довольная собой Наыль улыбается Чонгуку, который, кажется, не разделяет её радости, смотря на неё с укором.       Бона не понимает, что происходит, но решает направить всё в такую же шуточную форму, что и ребята. Она делает несколько глотков своего напитка, пытаясь немного разгрузить мозг. В неизвестной компании, конечно, она начинает чувствовать себя белой вороной. А ещё её светлый топ и на высокой талии голубые джинсы вообще не подходят под тёмные тона компании. Даже самый светлый и ярко улыбающийся человек Мингю предпочёл сегодня чёрную одежду. Это походит на то, будто они сговорились: «Давайте наденем всё чёрное, но не скажем Боне». Эта мысль немного поднимает ей настроение, и ей удаётся немного расслабиться.       Только вот когда тонкие пальчики оказываются на бедре Чонгука именно в тот момент, когда Бона непроизвольно опускает взгляд вниз, она чуть не давится коктейлем. Острые ноготки то и дело вырисовывают узоры на ноге Чона, пока они непринуждённо разговаривают. Бона вновь выпадает из реальности. Кажется, совершенно никто не обращает внимания, кроме неё. Даже сам Чонгук никак не реагирует, общаясь с друзьями и умиротворённо попивая свой напиток.       Картина перед глазами ей не нравится. Взгляд постоянно цепляется за женскую руку на бедре Чонгука. Как бы она ни пыталась отрицать и делать вид, что её не заботит Чонгук. Как бы она ни старалась сохранять лицо, то и дело улыбаясь, чтобы показать, что она поддерживает беседу.       Нечто неприятное оседает на дне её разума, и Бона не задумываясь залпом выпивает коктейль. Все увлечены разговором и выпивкой, а потому никто не замечает, когда она тянется за рюмочкой соджу. Ей хочется отключить мысли, потому что вечер грозится превратиться во что-то очень опасное. Для её сердца точно. И ей такое совершенно не по душе.       Когда содержимое рюмки оказывается в её желудке, оставляя терпкий вкус на языке, она наконец ловит направленный на неё взгляд Чонгука. И практически сразу давится воздухом, не ожидая подобного. За весь вечер он ни разу не посмотрел в её сторону, а тут одним прямым взглядом ударяет прямо под дых. Бона отворачивается ровно в тот момент, когда Мингю интересуется, хочет ли она ещё что-то выпить. Она отрицательно качает головой, но всё ещё продолжает чувствовать на себе этот чёртов взгляд. А краем глаза замечает, как Наыль прислоняется к Чонгуку и что-то шепчет ему на ухо.       — Простите, я заберу вашего друга на некоторое время, — сообщает она и тянет его за локоть. — А то из-за его отсутствия все клиенты сошли с ума!       Чонгук, не сопротивляясь тянущей руке, встаёт, но, перед тем как уйти, забирает из-под носа Боны последнюю рюмку соджу. Она хмурится, потому что хотела втихаря на неё наброситься, но и этого Чон Чонгук лишает её. Она поднимает на него обиженные глазки и готова поклясться, что в карих омутах видит его типичную ухмылку.       — Окей, можете не спешить, — играя бровками, бросает Минджу и получает подзатыльник от Чонгука.       Минджу забавно чешет место удара, слегка морщась и одновременно улыбаясь своей шалости.       — Обещаю вернуть его в целости и сохранности, — игриво произносит Наыль и, подмигнув парням, удаляется вместе с Гуком, придерживая его за согнутый локоть.       Бону не должны интересовать ни личная жизнь Чонгука, ни его пассии. Не должны расстраивать ни чужие прикосновения к нему, ни похотливые взгляды и ни уж тем более его отстранённость. Чон ведь таким образом пытается сделать ей лучше, стараясь не раскрыть их близкое знакомство. Бона прекрасно осознаёт это, но не понимает, когда именно она перешла ту самую грань, после которой всё стало таким небезразличным для неё. Когда сквозящий холод в голосе Чонгука начал проноситься ознобом на теле, а его безразличие отзываться неприятным чувством где-то глубоко в груди.       Друзья Чонгука быстро забывают об отсутствии друга, но Бона отчётливо помнит, что его увели за угол ровно десять минут назад. Бона тянется к очередной рюмке, но внезапное озарение ударяет в голову, и она откладывает выпивку.       — Кто эта Наыль? — решает спросить она у болтливого Минджу, когда он оказывается в поле её зрения.       Он заливает в себя что-то прозрачное, возможно, даже водку, и довольно долго морщится.       — Владелица этого бара и непосредственный босс Чонгука, — отвечает вместо друга Ыну, отправляя в рот сразу несколько закусок, которые Бона даже не заметила на их столе.       Новость удивляет, и Бона задаётся вопросом, сколько же ей лет. Судя по формальному обращению парней, очевидно, что она старше их, но выглядит не настолько, чтобы вести такой бизнес. В Боне снова играют её шаблонные суждения: ей непривычно, что владельцем такого бара, который предлагает ещё и эскорт услуги, является не какой-то старый сутенёр, а вполне красивая и достаточно молодая… девушка?       — Они встречаются? — следуют тут же вопрос, долго не задерживаясь в голове, и Бона прикусывает нижнюю губу, потому что чрезмерное любопытство по отношению к Чонгуку слишком подозрительно.       Она оправдывает себя тем, что это вполне адекватный вопрос, потому что не желает быть яблоком раздора и разлучницей. Она терпеть не может, когда кто-то из пары изменяет. И если это так, то это разрушит неплохо складывающееся мнение относительно Чонгука.       — Нет, — сразу отвечает Минджу, и Бона, сама того не замечая, облегчённо выдыхает. Она следит за тем, как парень заливает в рот на этот раз какое-то ярко-голубое содержимое рюмки, а затем недовольно дополняет, немного морщась от напитка: — Но хрен их поймёшь: то ругаются, то ебутся, как кролики!       — Минджу! — окликает его строгим тоном Мингю, который в этой ситуации пока самый трезво рассуждающий, потому что другие парни уже одурманены алкоголем и, кажется, готовы раскрыть любые секреты друг друга.       Откровение Минджу неожиданно ударяет Бону прямо в солнечное сплетение, заставляя её ощущать неприятное, непонятно откуда образовавшееся мерзкое чувство. Выпившие друзья не замечают, как она поникает, но, как только Бона встречается взглядом с немного встревоженным Мингю, ей хочется ударить по своей совершенно не думающей макушке, желательно чем-то очень тяжёлым. Спрашивать о Чонгуке при Киме — самая настоящая ошибка: всё-таки довольно странно интересоваться личной жизнью другого парня, с которым они только познакомились. Ведь именно так думают все собравшиеся, и невольно её интерес, конечно же, может вызвать подозрение.       — Слушай, а у меня идея, — неожиданно говорит Минджу, привлекая к себе внимание всех.       Бона буквально видит, как в узких глазках чертики пляшут и явно ничего хорошего не придумают.       — Что за идея? — с недоверием интересуется Ыну, отпивая из своего стакана с непонятным для Боны содержимым.       Привлёкший внимание всех собравшихся за одним столом Минджу не спешит отвечать. Он роется в переднем кармане тёмных джинсов долгие несколько секунд, прежде чем достать какой-то пакетик. Не имея большего терпения, Ыну сразу же забирает из его рук вещь и пытается прочитать название в полумраке помещения.       — Это что, виагра?! — тут же возмущается Ыну и поднимает на друга ошарашенные глаза.       Минджу быстро отбирает из его рук то, что у него отняли несколько секунд назад, и тянется к оставленному бокалу Чонгука.       — Ты что, ёбнулся совсем? — пытается остановить его Ыну, хватая того за запястье, но Минджу быстро высвобождается.       Бона, как безвольный болванчик в машине, смотрит то на одного друга, то на другого, пытаясь хоть что-то уяснить в этой непонятной суматохе.       — Что происходит? — подаёт голос, кажется, ничего не понимающий Мингю.       Если уж Мингю ни сном ни духом, то Бона окончательно теряется в догадках. Но липкий, противный страх цепляется к ней, как пиявка, медленно высасывая из неё прежнее спокойное состояние.       — Он продул спор — пришёл час расплаты! — совсем пьяно говорит Минджу, улыбаясь себе под нос.       Мингю машет рукой на всё это, понимая, что друга не остановить, а Бона начинает заметно переживать. Только вот как остановить и не допустить этого, когда она ни коим образом не должна выдать своё беспокойство?       — Может, не надо? — неуверенно тянет она, пытаясь показаться просто доброй душой, которая волнуется за участь любого, кто оказался бы в беде, а не потому что Чон Чонгуку грозило что-то не очень хорошее.       — Думаю, это плохая идея, — поддерживает Мингю, в то время как Минджу подносит раскрытый пакетик к бокалу.       Его содержимое быстро растворяется в алкоголе, и довольный парень откидывается на спинку кресла с явным удовлетворением от содеянного, запихивая в карман оставшуюся бумагу, чтобы скрыть следы преступления.       — Да не ссыте! — отвечает всем сразу Минджу, заметив, как все трое пялятся на стакан, который совершенно не выдаёт в себе наличия какого-то химического вещества. — Чонгук не пропадёт: ему никто не сможет отказать, — пытается успокоить друзей он, а затем на лице появляется улыбка, как у чеширского кота, делая его немного дьявольским. — Думаю, Наыль не будет против ему помочь. А учитывая её пристрастия, уверен, она сможет обеспечить Чонгуку охуенный комфорт, предоставив пару-троечку своих девушек, не брезгуя присоединиться.       Пока Минджу посмеивается от своей шалости, Ыну даёт ему подзатыльник, но при этом тоже улыбается, понимая весь его невнятный лепет. Боне кажется, что голова начинает кружиться ото всех их непонятных разговоров.       Она заметно переживает за Чонгука, но, когда видит его силуэт рядом с Наыль, которую он придерживает за талию, пока та что-то ему шебуршит на ухо, решает, что ей пора уносить отсюда ноги. Потому что она рискует показаться неуравновешенным и странным человеком в глазах компании. Бона осознаёт, что соглашаться пойти с парнями выпить было самым отстойным решением с самого начала. Она же ведь даже на Мингю не смогла сосредоточиться…       — Мингю, — аккуратно зовёт она его, на что тот отзывчиво наклоняется к ней. — Мне пора идти.       Он выглядит слегка разочарованным, но при этом без лишних слов просто кивает. Возможно, отчасти он рад, что Бона не будет зрителем этой всей только что начавшейся вакханалии.       — Я тебя провожу. — Он встаёт, но Бона ловит его за локоть, останавливая.       — Не нужно, — пытается выдавить из себя улыбку она. — Я уже заказала такси, — нагло врёт.       Бона ощущает присутствие подошедшего Чонгука всем телом. Она чувствует, что он не выглядит удивлённым, когда видит, что Бона встаёт с места, намереваясь уйти, потому что он вообще не смотрит в её сторону до тех пор, пока все ребята не обращают на неё внимания.       — Уже уходишь? — спрашивает удивлённый Минджу. — Всё веселье ещё впереди. Тебе непременно стоит остаться!       Нет, быть свидетелем такого зрелища ей совершенно не хочется. Хватило чужих, так по-собственнически оставленных на бёдрах Чонгука ладоней. И прошлой картины в голове, где они курили и практически целовались. Видеть что-то более откровенное она не готова.       Бона ничего не отвечает и, просто поклонившись пьяным ребятам, намеревается уйти, но Мингю неожиданно тянет её к себе за талию. Затуманенный алкоголем разум и какая-то неприятная тоска слегка отступают, когда он наклоняется к ней.       — Я всё же провожу тебя до такси, — улыбается он, и Бона чувствует, как от этого жеста становится чуть теплее на сердце.       Она кивает и отходит в сторону. Пока Мингю что-то говорит друзьям, она быстро заказывает такси, чтобы не выглядеть ещё большей идиоткой. Она не осмеливается посмотреть в сторону Чонгука, потому что боится как-то выдать своё знакомство с ним и одновременно изменившееся настроение. Она и так слишком часто глядела в его сторону, и если бы не алкоголь, то ребята бы что-то явно заподозрили.       Мингю действительно провожает до дверей, а потом терпеливо ждёт такси вместе с Боной. Он не докучает неинтересной болтовнёй, заметив её задумчивость, просто без лишних слов дарит своё присутствие. Это становится приятным завершением вечера, и она даже не реагирует на его руку на талии. Не пытается сбежать. А когда он снова оставляет поцелуй на её щеке, Бона слегка вздрагивает, но не от страха, а от волнения.       — Спасибо за вечер, — низко шепчет он, и она на мгновение чувствует, что, возможно, с Мингю у неё всё получится.       Доезжает Бона до дома довольно быстро. Освежающий вечерний воздух, которым она насытилась, пока ожидала такси, приносит небольшое облегчение и немного отрезвляет. И оказавшись за порогом квартиры, она скидывает с себя все вещи и идёт прямиком в душ. Ей просто необходимо привести мысли в порядок. Попытаться убрать их, не думать ни о чём, потому что рано или поздно они её точно погубят.       В конечном итоге даже холодный душ не помогает, и Бона безвольно сидит в гостиной, укутанная в тёплый плед. Мысли вихрем проносятся в голове, создавая ураган чувств. Тысячу противоречий, домыслов и совершенно непонятных терзаний. Она сожалеет, что не смогла уделить время Мингю — перед ним ей особенно стыдно. Чувствует вину, что не помешала Минджу сыпать в бокал Чонгука, даже если умом понимает, что не могла сделать ничего толкового. Бона ужасно переживает и вместе с тем злится на себя за столько эмоций одновременно.       А ещё больше тревожит то, что мозг издевательски подкидывает ей многочисленные варианты событий, раскручивающихся вокруг до предела возбуждённого Чонгука. Бона помнит, что ему подсыпали виагру, а это значит, что его привычное закаливающее либидо возрастёт двукратно. И ей даже сложно представить, что делает в это время Чонгук, будучи в таком состоянии. Тело обдаёт лёгким жаром от осознания того, как Чон умеет получать и доставлять удовольствие. Но тут же потухает, когда Бона понимает, что он где-то в баре, возможно, с кем-то…       Осознание этой истины сильно подкашивает состояние Боны. Она не привыкла беспокоиться о таких мелочах. Даже с единственным парнем она так не переживала, как с Чоном.       Только Бона успевает подумать о том, чтобы взять какое-нибудь снотворное, лишь бы не думать ни о чём и спокойно заснуть, как тихий звонок в дверь нарушает тишину. Бона вздрагивает, не понимая, кто может прийти к ней так поздно. Вариантов на самом деле немного: либо Намджун, который ей ничего написал, либо…       — Чонгук? — не на шутку удивляется Бона, когда видит перед распахнутой дверью своего соседа.       Чон собственной персоной стоит возле входа в её квартиру. Волосы у него немного растрёпанные, но вид такой же очаровательно соблазнительный, как обычно.       Он держит в руке бутылку определённо чего-то крепкого и низким тембром спрашивает:       — Выпьешь со мной?       Бона ощущает какую-то нервозность в голосе, но ни лицо, ни язык тела не выдают в нём этого.       — Эм… Да, проходи.       Прежде чем пропустить Чонгука, она ловит его внимательный взгляд, от которого по ней проносится волна мурашек. В недрах кофейных зёрен Бона вновь тонет, растворяется в нём, как тот самый порошок, который ему подсыпали. И именно в этот момент, ощущая в груди что-то сильно щекочущее, немного причиняющее боль, но при этом совершено блаженное, Бона осознаёт: кажется, она влипла по полной…