the art of rapprochement

      Самобытно лежа на кровати, Бона задаётся многими вопросами. Саморефлексия совершенно не её конёк, но после прошлой ночи ей предстоит разобраться с реакциями своего тела. Когда привычные установки кардинально изменяются лишь за один вечер, человек может быть совсем не готовым к этому, а потому Бона оказывается в ещё большей растерянности. Она уже успела свыкнуться с мыслю о том, что дефектная, да и секс воспринимается как самое странное занятие. Мало верит в то, что могло произойти за один вечер, хотя сама же отчаянно просила об этом Чонгука.       Но сейчас Бона будто ощущает раскат молнии, который ударяет по прежним убеждениям и разрушает всё в пух и прах. Весь построенный мир рушится на глазах. И что самое удивительное для неё, Чонгук сделал так, что она получила удовольствие не от проникновений, а от губ… и языка, что ранее пугало её дикостью. Бона успела уверовать в то, что не способна испытать оргазм в полной мере, потому что ни на миллиметр не подпускала парней, и не только их, но и себя не могла удовлетворить… А тут… всего лишь за короткое время. Это было невероятно и вместе с тем очень пугающе. А ещё лишало Бона веской причины на отчуждение… Будто она всё время считала свою нетактильность чем-то большим, чем оно было. Словно она утрировала, придумывала тысячу причин на то, чтобы лишить себя соблазнов.       Было ли это так на самом деле?       В любом случае Бона не знает: это слишком сложно.       Проснуться утром в одиночестве и совершенно голой, укатанной в простынь в прохладной спальне и абсолютно потерянной. В голове не сразу проясняется, но, когда в мозг постепенно начинает поступать ворох из событий ночи, Бона на время ужасается. Она смогла позволить себе такое? Смогла абстрагироваться? Неужели Чонгук и вправду так хорош, что сумел довести её до… крайнего исступления? И настолько ли была важна достаточная концентрация алкоголя в крови? Была ли вероятность того, что именно правильно подобранная доза спиртного играла во всём этом сюре ключевую роль?       Но будет ли так же без вина?       Куча вопросов, и ни одного ответа. В такой ситуации хочется пустить всё на самотёк, потому что не знаешь как иначе. Да и сообщение от Чонгука, которое её, собственно, и разбудило, лишний раз напоминает, что он знает, что делать. В нём говорится, что он зайдёт к ней вечером. Это вызывает странное желание спрятаться где-нибудь и отказаться от этой дурацкой идеи.       Воспоминания Бона заставляют испытать не только ужас, но и стыд со смущением. Она же такие звуки издавала, что если их кто услышит со стороны, то точно засунет голову в песок или вовсе захочет лишиться ушей. Но всё же собравшись духом, Бона идёт в душ, где немного собрала мысли в кучу. Проигнорировав все сомнения, она пытается сконцентрироваться на решении проблемы. Ведь то, что у Чонгука получилось довести её до такого состояния, означает лишь то, что она намного ближе к цели, даже если до этого не верила в возможность её осуществления. Душ немного приводит чувства в порядок, вымывает странные мысли из головы, и Бона уже спокойно завтракает, размышляя, что же её ожидает вечером. И о том, что у неё в гостиной до сих пор находится чёрная коробка, в которую она решает не заглядывать. Возможно, это ещё одна проверка или испытание Чона, который специально оставил вещь на том же месте.       В хаотичном потоке мыслей, рутинных процедур, совершаемых опять же под слишком долгой задумчивостью, вечер наступает незаметно, а ещё быстрее проносится по пустой квартире звонок, который заставляет сердце Боны встрепенуться и пару раз кувыркнуться в грудной клетке. Она оказывается в коридоре через несколько секунд, и, когда дверь распахивается, перед ней возникает Чон Чонгук собственной персоной. С ровной осанкой, уверенным взглядом карих глаз и невероятно сексуальной аурой, которая сшибает все живые существа в округе. От него веет слегка табаком и прохладой, что впускает в лёгкие Боны немного свежести.       — Привет, — звучит хриплый голос Чонгука, и она на мгновение теряет контроль, тут же отводя взгляд в сторону.       Оказаться лицом к лицу с виновником вчерашнего события, которое всё ещё отзывается в её теле приятными покалываниями при одном воспоминании, оказывается волнующе для Боны.       — Привет, — неуверенно тянет она, ощущая себя очень странно.       Наверное, настолько большую неловкость рядом с Чонгуком она не ощущала никогда. Едва ли с этим сравнится момент, когда Бона отчаянно просила его переспать с ней. А когда Чонгук одаривает её изучающим взглядом, прежде чем войти в квартиру, она желает испариться с лица земли раз и навсегда, почувствовав, как электрические волны спускаются по позвоночнику.       — Как спалось? — обыденным тоном спрашивает Чонгук, оказавшись в коридоре, не дожидаясь приглашения Боны, которая слегка застывает на месте.       Чон не обращает внимания на её ступор, вместо этого снимает с себя чёрную кожанку, оставаясь в тёмной футболке, и массивные ботинки, после чего двигается вглубь, словно хозяин этой квартиры.       — Нормально, — придя в себя, отвечает Бона, запоздало удивляясь его уверенным действиям.       — Рад слышать, — говорит тот, оказываясь уже в гостиной. Бона следует за ним, после того как закрыла дверь, и застаёт картину того, как Чон запрыгивает на диван и, непонятно где найдя пульт, поворачивается к ней. — У тебя телевизор подключён к Wi-Fi?       — Да, — быстро отвечает она, все ещё не понимая, что задумал его дурной и непредсказуемый мозг.       Его уверенность в себе вновь подкупает. Пока Бона чувствует смущение после вчерашней ночи, он ведёт себя как обычно, будто и не было ничего такого. Возможно, так и есть, и для него такие моменты ничего не значат, в силу того, что он многое перепробовал. Это не расстраивает, а наоборот, приводит в чувства Бону, лишний раз напоминая ей о конечной цели. Она обходит большую фигуру, которая расположилась в её гостиной как у себя дома, и садится на диване чуть подальше от него.       Чонгук не затрагивает тему прошлой ночи, за что Бона безгранично рада, потому что к обсуждению уж точно не готова. Что она может сказать? Совершенно ничего. Бона скорее сбежит от этого разговора или замкнётся в себе, ощущая, как сгорает со стыда. Потому что от вчерашней Боны не осталось и следа. Лёгкость и уверенность улетучились ровно в тот момент, когда веки неуверенно открылись и наткнулись на скучный серый потолок спальни.       Бона вновь зажимается в углу и слышит собственное нервное дыхание, пока Чонгук возится с телевизором. И её резко отрезвляет, когда она замечает, какую страницу пытается открыть Чон. Воздух резко сгущается, и Бона буквально выдыхает:       — Это… Ты что делаешь?!       — Включаю порно, — как ни в чём не бывало проговаривает Чонгук, листая ленту из предложенных откровенных вариантов.       Вся краска приливает к лицу Боны, пока наблюдает за тем, как он внимательно и избирательно выбирает видео из множества голых людей.       — З-зачем? — заикается Бона от напряжения, вдруг сковавшего её тело чуть сильнее.       Чонгук несколько секунд молчит, и она бросает на него заинтересованный взгляд. И натыкается на сконцентрированное выражения лица: он внимательно смотрит на экран, пока его язык вновь играется с колечками у уголка губ. От этого внизу живота ощущается странное волнение, потому что вчерашняя ночь слишком ярко воспроизводится в памяти.       — А для чего придумали порно? — всё же вопросом на вопрос отвечает он, бросив на неё тёмный взгляд и поймав растерянные глаза Боны, и спокойно дополняет: — Чтобы смотреть.       — Сейчас? Вместе?! — Голос предательски дрожит от осознания, и Чонгук лишь подкидывает масла в огонь, кивая. Бона резко выдыхает и отворачивается от него. Только вот на стоп-кадре голая задница мужчины ещё больше вгоняет её в смущение. — Боже, нет! Ни за что!       Бона от растерянности и комичности ситуации, в которой оказалась, закрывает лицо руками и не понимает, что делать: плакать или смеяться как умалишённая.       — Да ладно тебе, что в этом такого? — не понимает Чонгук, но в нём чувствуются нотки издевательского тона.       Алкоголя в этот раз под рукой не оказывается, и всё, конечно же, максимально ухудшается. Бона всем телом начинает ощущать напряжение, вдруг смешавшимся со смехотворными событиями. Из неё выходит истеричный смешок, когда она осознаёт, что Чонгук действительно задумывал это с самого начала. Кажется, будто у него и вправду есть собственный план, в котором он определённо решил над ней поглумиться, наблюдая каждый раз все оттенки красного цвета на её лице. Даже если она держится кремнем, пытаясь скрыть эмоции, ему без труда удаётся распознать все истинные чувства.       — Что в этом такого?! — восклицает она. — Это максимально странно, — чуть спокойнее говорит Бона себе в ладонь, все ещё закрывая ими лицо. — Я и сама могу это посмотреть!       Бона ощущает, как Чонгук хмыкает, а затем неожиданно до её ушей доходит негромкий разговор, исходящий, очевидно, из включившегося видео.       — Я уверен в том, что ты даже ни разу не перешла по ссылке, которую я тебе отправил неделю назад, — спокойно комментирует Чонгук, оставаясь непоколебимым в своём решении. — Поэтому я хочу лично убедиться, что ты это увидишь.       Бона отрывает руки от лица и таращится на него удивлёнными глазками, игнорируя голоса мужчины и женщины и концентрируя внимание на расслабленном, оседающем на диване Чонгуке.       — Ты что, извращенец? — на одном дыхании спрашивает она.       Чонгук поворачивает голову в её сторону.       — Говорит человек, который буквально вешался на мне, чтобы я её трахнул, — чеканит Чонгук и вновь хмыкает.       Бона комично закатывает глаза, прежде чем откинуться на спинку дивана и устало озвучить:       — 1:1.       Она не знает, зачем этот счёт, но сказанного не вернуть, а ещё больше не вернуть глаза, которые натыкаются на экран, где довольно жилистый мужчина снимает с миниатюрной девушки брюки.       — 2:1. В мою пользу, — звучит рядом голос.       — Когда это ты успел? — удивляется она, поворачиваясь в его сторону, тем самым избегая смущающего безобразия на экране.       — Вчера ночью, — подмигивает он и отворачивается к телевизору, заставив её челюсть встретиться с полом.       Бона ежесекундно возвращает свой ещё больше смущённый взгляд на экран. И не успевает опомниться, как звуки целующейся пары отвлекают её и из неё вырывается напряжённый выдох, и тогда она понимает, что ей сегодня точно конец.       Возвращаться взглядом к Чонгуку, когда такое творится перед ними, — дело гиблое. Совершенно точно можно словить сердечный приступ. Есть ещё вариант посмотреть в стену, только вот ситуацию это мало спасёт, а вот риск показаться ещё большим дебилом довольно высок. Как и глупо глазеть в потолок, лишь бы не смотреть на вакханалию на экране, тоже вариант так себе. А потому остаётся сидеть, свесив ноги с дивана, и находиться в абсолютном замешательстве, созерцая то, как пара одаривает друг друга ласками. Боне приходится концентрироваться лишь на видео, потому что выхода у неё другого всё равно нет.       На экране разворачивается задушевное зрелище: поцелуй двух героев становится настолько глубоким, отчего Боне кажется, что они не целуются, а вполне трахают друг друга в рот. Эта теория неожиданно смешит, но она решает её не озвучивать, а лишь удостовериться, что они не сожрут друг друга по итогу. Только вот всё слишком быстро переходит в то, что пара со скоростью света начинает разрывать друг на друге оставшуюся одежду. И тут она понимает, что тело напрягается оттого, что ей предстоит полное шоу откровений.       Когда мужчина оказывается без одежды, его голый торс остаётся недооценённым Боной, а вот член… Тут она задерживает дыхание, осознавая комичность ситуации, в которой оказалась. Весь этот каламбур, безусловно, нарастал в геометрической прогрессии, вырывая из её груди тяжёлый вздох. Пока она нервно поглядывает на то, как мужчина придерживает орган внушительных размеров, пару раз по нему проведя ладонью, а его напарница пошло облизывается, трогая себя за грудь. Бона смотрит на это, и весь организм сковывается от эксцентричности того, что она наблюдает за этим с Чонгуком, который притих и не издаёт ни звука. Грудь героини на экране забавно болтается, что ещё больше прибавляет нелепости происходящему, но ровно до того момента, пока та не присаживается перед мужчиной на колени.       Бона на долю секунды задерживает дыхание. В гостиной полумрак, а экран телевизора, висевшего на стене, достаточно большой, что позволяет в полной мере погрузиться в действие перед собой. Девушка начинает вилять хвостом перед мужчиной — надо признать, с красивым телом, — а через секунду заглатывает его член.       В этот момент Бона боится пошевелиться, издать хоть какой-то звук или, не дай бог, повернуться в сторону расслабленного Чонгука. Теперь это совершенно очевидно: он издевается над ней и точно решил свести в могилу раньше времени. Девушка в видео продолжает с наслаждением впускать в рот достоинство мужчины, схватившего её за волосы и сдавленно дышащего. На его лице полное наслаждение, веки прикрыты, ноздри раздуваются от тяжёлого дыхания. Мужчина, получающий удовольствие, неожиданно кажется Боне не таким уж и страшным, как она подумала в начале. И на долю секунду ей становится интересно, как выглядит Чонгук в подобной ситуации…       Эта мысль неожиданно врезается в разум, что Бона ощущает резко возникнувшее тягучее желание внизу живота. Она боится пошевелиться и как-то себя выдать, так как это максимально нелепо, а потому она поднимает ноги с пола и подминает под себя, не обращая внимания на бросившего на неё взгляд Чонгука. Чон совершенно точно наслаждается не картиной перед глазами, потому что, вероятно, он кучу раз проделывал что-то и покруче, а тем, как Бона сидит неподвижно и боится лишний раз выдать своё состояние напряжённым дыханием.       Спустя время ситуация не улучшается, потому что хлюпающие звуки приносят ещё больший дискомфорт внутри Бона. То, как девушка из кадра умело заглатывает достаточно большой член, помогая себе рукой, не может не оставить равнодушным и не вызвать ещё значительную неловкость. Мужчина от действий умелой порноактрисы находится в полном восторге и не сдерживает приглушённых стонов, что отражается вибрацией по всему телу Боны.       Бона выдыхает лишь тогда, когда девушка в видео заканчивает и располагается на кровати, продолжая облизываться и смотреть на мужчину диким взглядом. Только вот Бона рано расслабляется, потому что актёр устраивается перед напарницей, тянет к краю, ухватившись за ноги и согнув их в достаточно пикантной позе, раскрывающей всю её… натуру, пристраивает член ко входу. Здесь Бона не замечает, как её кисти слишком сильно цепляются за ткань домашних брюк ровно в тот момент, когда мужчина не церемонясь резко проникает внутрь, вырывая из груди своей партнёрши громкий стон. Бона напрягается до предела, когда главный герой порно начинает активно двигать бёдрами. Ей хочется закрыть глаза, а ещё больше — заткнуть уши. Всё происходящее ранее теперь кажется цветочками. Но то, что Бона видит сейчас и зрителем какой жёсткой страсти становится, находясь рядом с Чонгуком, сводит с ума. А что ещё больше начинает раздражать — так это то, как предательски реагирует её тело. Каким бы всё странным ни было, это постепенно возбуждает.       Время течёт медленно, и в какой-то момент Бона не понимает, откуда берётся странное слишком сильное желание, вдруг образовавшееся внизу живота, даже несмотря на абсурдность ситуации. Она теряется и сводит ноги, зажимаясь от происходящего. А ещё больше от того, кто спокойно сидит рядом и наблюдает за этим безобразием вместе с ней. В горле пересыхает, воздух становится тяжёлым, отчего складывается ощущение, будто он давит на неё. Звуки толчков начинают сводить её с ума. Становится невыносимо жарко.       Бона загнанно дышит и выдыхает, лишь когда оказывается в ванной, сбежав с места преступления и вдохнув немного свежего воздуха. Не пропитанного дешёвым грубым сексом и запахом Чонгука, который, кажется, успел проникнуть ей глубоко в обонятельный анализатор. Она встаёт напротив раковины и смотрит на раскрасневшееся, совсем растерянное лицо, будто это её только что имели во все щели. Из-за этих дурных мыслей Бона хочет брызнуть в себя ледяной водой из-под крана, но неожиданно всеми частичками напряжённого тела чувствует чужое присутствие, которое сразу заполняет воздух незримой тяжестью.       — Ты возбудилась, — констатирует Гук, остановившись позади неё.       — Чонгук… — Она не поворачивается к нему, прикрывая глаза то ли от смущения, то ли от всего, что навалилось на неё, — непонятно. Ясно лишь то, что всё происходящее сводит её с ума и от этого начинает кружиться голова.       — Это хороший знак, — комментирует Чонгук, не дожидаясь, когда Бона договорит, потому что понимает, что она уходит в себя, борясь с накалившимися чувствами.       Бона делает глубокий вдох, чтобы привести хотя бы дыхание в порядок, в то время как Чонгук делает шаг к ней и оказывается слишком близко. Он не дотрагивается до неё, но она спиной ощущает странное покалывание, словно электрические разряды, которые проносятся по нежной коже.       — Я так понимаю, ты не заглянула в коробку? — звучит интимный голос сзади, и Бона раскрывает веки, практически сразу ловя хитрый блеск глаз парня в отражении зеркала напротив.       — Нет, — сглатывает она от такого проникновенного взгляда.       Ей становится не по себе от осознания, что этот коварный искуситель мог замыслить что-то из ряда вон выходящее, как, например, совместный просмотр порно. Она и не задумывалась, что это занятие заставит её возбудиться и ощутить весь стыд одновременно.       — Пора познакомить тебя с содержимым, — тянет Чонгук низким голосом, от которого кожа покрывается мурашками.       И только когда Бона опускает взгляд, она понимает, что Чонгук принёс с собой ту самую злосчастную коробку, которую, оказывается, всё это время держал в руке. Сердце неожиданно подпрыгивает в груди, когда он, схватив её за талию, вплотную пристраивается сзади. Тело сковывает автоматически, дискомфорт смешивается с тем самым напряжением, которое образовалось за просмотром порно. Всё это в совокупности с приглушённым светом ванной отражается неожиданно тягостными ощущениями внизу живота. Пока Бона борется с комбинациями чувств, Чонгук обхватывает её с двух сторон таким образом, что коробка оказывается перед её животом. Она вновь опускает любопытный взгляд и видит чёрный мячик, несколько пачек презервативов, продолговатый предмет, ремень… Чонгук не даёт рассмотреть ей всё, выхватив смазку и небольшой розовый предмет, после чего убирает коробку куда-то в сторону.       Руки Чонгука бесстыдно спускаются ниже по талии, окольцовывают вокруг живота и притягивают к себе плотнее, заставляя Бону чувствовать сковавшее на мгновение напряжение, которое сложно различить: оно от близости или от предвкушения?       Чонгук на этот раз долго не церемонится, избегая лишних ласк, вероятно, прекрасно понимая, что Бона уже успела испытать тягучее желание. А потому спускает домашние тонкие брюки слишком быстро, влажными поцелуями проходясь по шее и вырывая из неё тяжёлые вздохи.       — Ты не сопротивляешься, — ухмыляется Чон, следом за брюками спуская края трусиков. Бона рефлекторно хочет свести ноги вместе, но рука Чонгука вовремя оказывается между бёдрами, вызывая волнение. — Как тебе вчерашнее вступительное испытание? — Голос отвлекает и отдаётся вибрацией по всему телу.       Для Боны необычно, что тело совершенно не желает сопротивляться. Конечно, в начале присутствовал лёгкий дискомфорт, но настолько слабо ощутимый, что она не чувствует прежнюю тревогу. В этот раз всё по-другому. Будто её кожа успела запомнить именно касания Чонгука, а потому принимало как должное.       — «Вступительное»? — удивляется Бона, пытаясь сохранить в голосе непоколебимость, пока руки Чонгука внаглую опускают трусики до колен.       — Это только начало, — низким голосом шепчет Чонгук, после чего неожиданно ладонью пробирается под футболку.       Изучает изгибы и, не встречая сопротивления, обхватывает упругую грудь. Бона не сдерживается, потому что это невозможно. Чонгук вытягивает из неё последние остатки здравого смысла, когда пальцем играет с сосками. К счастью, долго эта пытка не продолжается, только вот руки возвращаются вниз, к бёдрам, что не сулит ничего хорошего.       — Сегодня не будешь меня спаивать? — интересуется она, вовремя соображая, что алкоголя в этот раз и вправду не было.       Бона вполне отдаёт себе отчёт в том, что со спиртным в её случае, скорее всего, будет гораздо легче и у неё не будет так много мыслей относительно своего неловкого положения.       — Нет, потому что ты мне нужна трезвой, — низко шепчет он, губами касаясь уха.       Бона нервно вздыхает. Слишком чувственно и отражается очередным тягучим желанием внизу живота. Конечно, перспектива пробовать что-то без алкоголя смущает и приводит в ужас. Ведь совсем непонятно, сможет ли она справиться со всем этим с трезвым разумом, когда всё дойдёт до точки невозврата.       — Зачем? — только и хватает сил спросить в перерыве между тяжёлыми вздохами.       Но всё же Бона решает пустить всё на самотёк и вновь довериться Чонгуку, который совершенно точно знает, что делать, даже если ей это удаётся с большим усилием. Да и реакции тела на прикосновения Чонгука обнадёживают.       — Не зачем, а почему, — поправляет Чон, бесстыже продолжая мучить её палящим дыханием за ухом. — Мы пойдём в бар.       Чонгук действует, как всегда, уверенно, а потому поцелуями спускается ниже по шее, на плечи, а руки плавно оказываются под её футболкой, вырывая из неё тяжёлый выдох. Нет, всё же без алкоголя всё воспринимается совершенно иначе. Бона не может сказать, что страшнее. Есть напряжение, но не такое, как раньше, но в этот раз намного… волнующе?       — Снова? — подаёт голос она лишь для того, чтобы убрать странные домыслы в сторону.       — У меня клиент, а пока я буду с ним, ты будешь в зале, в поле моего зрения, — уверенно утверждает Чонгук.       Ей на мгновение хочется спросить, почему он всегда поступает так: зовёт её на свою работу. Но вовремя соображает, что это она навязалась, и, возможно, поэтому Чонгуку приходится совмещать два дела сразу. Ведь он согласился на добровольной основе, пока не попросив у неё ни гроша, да и вряд ли потребует это в будущем. Бона ещё прекрасно помнит, как задела его гордость тем, что хотела купить секс с ним.       — А что буду делать я? — всё же уточняет она, пытаясь свыкнуться с мыслю о том, как привычно Чонгук хватает её за грудь.       — Раскрепощаться, — отвечает он, проводя ладонями вниз, волнующее касаясь кожи впалого живота, встречаясь с пирсингом.       — Как? — Тяжёлый выдох срывается с губ, когда она задаёт вопрос.       Чон не спешит с ответом, вместо этого задерживается ладонью на её животе, а губами слишком сильно захватывает в плен шею, отчего становится немного больно.       — Будешь танцевать, — поцеловав место терзания, проговаривает Чонгук, и Бона чувствует его улыбку.       Предательское сердце воспринимает такой жест как самую очаровательную вещь на свете, а потому на мгновение замирает.       — И всё? — спрашивает Бона дрогнувшим голосом, когда Чонгук вновь целует место повреждения.       На этот раз она чувствует его ухмылку и улавливает в тишине еле слышимый звук включившегося аппарата. Бона не успевает понять и сориентироваться, как вдруг кончик вибратора достигает клитора, поймав её врасплох. Она хватается за предплечья Чонгука, пока тот водит предметом по чувствительному месту, явно наслаждаясь содеянным и постепенно вырывая из неё остатки разума. Бона ощущает прохладную смазку, которую Чонгук размазывает по половым органам, и совсем не понимает, когда он успел нанести лубрикант на игрушку. Мысли эти приходится отбросить в сторону и вместо размышлений практически до крови прикусить губы от дикого напряжения. Когда вибратор особенно сильно задевает клитор, Бона ещё крепче цепляется за предплечья Чонгука, пока тот целует её за ухом. Так спокойно, будто не его руки издеваются над ней, при этом удерживая её за талию, когда её ноги подкашиваются.       — Чёрт, — вырывается из уст Боны, и она силится не стонать в голос, но получается у неё ужасно плохо. За что ей обязательно будет вновь стыдно, когда разуму вернётся ясность.       Всё желание скапливается внизу живота и грозится выплеснуться огромными взрывными волнами, но, когда Чонгук придерживает работающий вибратор у клитора, а второй рукой оказывается у входа, Бона на время задерживает дыхание, ежесекундно напрягаясь всем телом. Только это напряжение не успевает пустить корни: Чонгук играется розовым предметом ещё сильнее, издевательски проводя вверх-вниз. Она загнанно дышит, возбуждение слишком сильно накрывает её, что ей кажется, будто она не выдержит всего этого. Сердце бьётся где-то в висках, тело как натянутая до предела струна. Бона до белых пятен на коже цепляется за предплечья парня от нетерпения. Вот только совершенно неожиданно всё резко останавливается.       — Что… — еле дыша проговаривает она и открывает глаза, даже не заметив, в какой момент закрыла их.       Перед зеркалом она видит загнанную в ловушку девушку, которая дышит так, будто ей грозят выкачать весь кислород, а потому она пытается им насытиться из последних сил. Или девушку, которую слишком долго держали под водой, и теперь, оказывавшись на суше, Бона жадно глотает воздух, позволяя ему наконец наполнить лёгкие. Она хочет спросить, почему Чонгук остановился, но в следующую секунду тяжёлый выдох вырывается из её груди, когда внутрь что-то плавно проникает. Боне не составляет труда догадаться, что это тот самый странный вибратор с хвостиком. Она смотрит на ухмыляющегося Чонгука и пытается вновь привести себя в чувства, но то, что находится внутри неё, заставляет её тяжело дышать. Вибратор вошёл совсем без сопротивления, и Бона понимает, что Чонгук мастерски пользуется её телом и знает, какие совершать отвлекающие манёвры, потому что, вероятно, читает её как открытую книгу.       — Теперь всё, — чеканит Чонгук, а на лице играет довольная улыбка.       — Ч-чего? Но я… — не может закончить начатое предложение Бона, теряя дар речи.       Дышать становится невероятным испытанием, грудь отчаянно поднимается и опускается. Вибратор выключен, но то, что он находится внутри, смущает Бона до дрожи в каждой клеточке, а ещё торчащий из неё тонкий силиконовый конец, который она чувствует половыми губами и немного бёдрами, ещё больше вгоняет в краску.       — Мы идём в бар, — решает сжалиться над Боной Чонгук, понимая её с полуслова и до сих пор находясь позади неё.       Он смотрит на неё любопытным и совершенно спокойным взглядом, в то время как у Боны внутри бушуют разные чувства. Эта его самоуверенность, отражаемая в тёмных радужках, начинает подначивать. А также то, с каким непоколебимым видом он стоит перед ней, в то время как она взвинчена, смущена и неудовлетворена.       — Но я… — Стоило озарению посетить её голову, как она широко распахивает глаза, ошарашенно уставившись на него через зеркало. — Это будет внутри меня?! Всё время, пока мы будем в баре?!       Чонгук отстраняется, и Бона поворачивается к нему лицом, пытаясь справиться с неоднозначными ощущениями внутри. В области лобка максимально чувствительно, а внизу живота тянет в силу того, что ей не дали кончить… Желание, которое немного ослабло, но не ушло, даёт о себе знать, как раздражающий каждый рецептор в организме фактор.       — Я могу… его убрать? — зачем-то спрашивает Бона, хотя прекрасно осознаёт, что в её расположении есть абсолютное право выбора.       Она при желании может прямо сейчас спокойно вытащить игрушку. Только вот Бона не знает как, да и боится даже пошевелиться в таком положении, потому что внизу живота сконцентрировано максимальное возбуждение, как раскалённый противень: только дотронься — обожжёшься. К тому же дико неловко вытаскивать что-то из себя, когда на неё так проникновенно смотрит Чонгук тёмным взглядом. Ей хочется кричать от комичности ситуации, в которую её загнал чёртов Чон Чонгук!       — Нет, — непоколебимо отвечает он и подходит ближе к ней, тем самым заставляя её сердце вновь встрепенуться. — Ты поедешь так.       И совершенно спокойно, игнорируя её убийственный взгляд, опустившись на колено, Чонгук как ни в чём не бывало осторожно надевает на неё трусики. При этом пальцами намеренно слегка задевает конец вибратора, отчего Бона дёргается. Она вновь слышит эту чёртову ухмылку, и ей хочется его прибить, но то, как он высвобождает её ноги от брюк, её останавливает.       — Ты с ума сошёл? — испуганно озирается на него Бона, не понимая, почему он решил оставить её без штанов.       — Я принёс тебе платье, — поясняет Гук, вставая с места и оставляя фантомные касания пальцев на коже бедра. — Наденешь его сразу, потому что у нас мало времени.       — Я не пойду в бар так! Это… очень неловко!       Нет, это совершенно точно странно! Идти в бар, когда из тебя болтается конец вибратора и каждый раз задевает чувствительные места. Даже если этот самый вибратор скрыт трусиками и не выдаёт себя никоим образом.       — Неловко, когда об этом знают все, — подмигивает Чонгук, отстраняясь и доставая из заднего кармана телефон. — А об этом будем знать только мы, так что расслабься.       Бона закатывает глаза.       — Будто от этого легче! В чём вообще смысл? — возмущается она от смущения.       — Позже поймёшь, — безучастно говорит Чонгук, явно увлёкшись телефоном, в то время как Бона начинает немного злиться на его отстранённость после того, что он успел натворить.       Она уже намеревается в очередной раз возмутиться, но внутри неожиданно вибрирует предмет, отчего она автоматически сводит ноги вместе, тяжело дыша. Она поднимает на Чона вопросительный взгляд и замечает на себе его хитрый. Чонгук демонстративно подносит указательный палец к экрану и касается его, вырывая из груди Боны очередной отчаянный вдох.       — Ты… — начинает она, еле сдерживая вырывающиеся наружу тяжёлые выдохи. Однако договорить, как всегда, Чонгук ей не даёт, чуть усилив режим. Бона понимает, что он управляет вибратором дистанционно, и безысходно произносит: — Зверь…       Он улыбается и убирает руку с экрана, и вибратор перестаёт работать, но всё ещё напоминает о том, что может в любой момент дёрнуться. Чонгук подходит к ней и, схватив за запястья, тянет к выходу, пока Бона пытается справиться с головокружением, которое возникло от накала чувств.       — Идём.       Бона повинуется, понимая, что вариантов у неё не так-то много. Если она хочет добиться своей цели, то явно должна играть по его правилам, а потому, когда он вручает ей пакетик, который непонятно когда успел пронести в дом, она молча забирает его. И идёт переодеваться, когда Чонгук уходит, давая ей, как обычно, пятнадцать минут на сборы.       Двигаться, пока в ней находилась игрушка, максимально странно и порой слишком чувствительно, даже если сильное возбуждение уже успело спасть. Однако Бона собирается духом, делает глубокий вдох и начинает одеваться. Только вот безжалостный Чонгук не даёт ей передышку, даже находясь по ту сторону стены: он периодически включает медленный режим, который постепенном начинает сводить Бону с ума и заставляет проклинать этого бездушного человека.

***

      Бона чувствует липкое желание, которое просто никак исчезает, даже когда Мингю пригласил её на танец. Только вот что это — очередное испытание или же шутка судьбы, которые подбросили встречу с её фаворитом, — она не знает, но больше склоняется ко второму варианту, потому что за сегодня уже успела испытать всю жестокость жизни.       Мингю оказался в баре слишком внезапно. Бона меньше всего хотела видеть его в таком состоянии, даже если в университете искала лишний повод встретиться с ним. Сейчас, когда она находится в такой неясной прострации, на грани безумия и приятной истомы, вперемешку с диким стыдом, хочется только прибить Чонгука, который привычно сидит за столом и ведёт светскую беседу с клиенткой.       Этот искуситель перед выходом из дома вручил ей откровенное чёрное платье, на этот раз с открытой спиной вместо декольте, и бросил на произвол судьбы посередине зала уже привычного бара, перед этим пару раз проведя по экрану мобильного, выжигая тем самым в ней остатки терпения. Он совершенно точно издевался, показав ей ещё в такси приложение, в котором контролировал движение вибратора. Боне пришлось несладко ещё в машине, когда он решил один раз продемонстрировать мощный режим, который заставил её не сдержать порыв исходящего из груди стона. Ей пришлось прикусить губу, чтобы не издать ни звука, и Чонгук чуть позже сжалился над ней, выключив вибратор. Только вот сам факт того, что в ней находился инородный предмет, разрывал её разум.       Держа телефон экраном вниз, Чонгук, одетый в чёрную рубашку, периодически бросает взгляд на Бону и явно издевается над ней, ухмыляясь лишь глазами и каждый раз играя языком с бесящими колечками у уголка губ. В любой другой ситуации или будь на месте него другой мужчина, Бона бы ужаснулась и, вероятно, уже сбежала бы. Но это чёртов Чон Чонгук, дьявол преисподней, который одним взглядом пожирающих тёмных глаз может бездушно затянуть прямиком в бездну. Покрыть тело мурашками, даже не касаясь, и пустить по телу электрический разряд.       Мингю же в своей полосатой чёрно-белой рубашке выглядит мужественно, потому что тоже горяч. Он не может не нравиться, а ещё не может не симпатизировать то, что он проявляет к ней интерес, даже если Бона сейчас к этому не готова. Мингю выделил её среди толпы и вновь подошёл первым. И если бы не чёртов вибратор, силиконовый конец которого постоянно напоминал о себе, касаясь периодически клитора, Бона бы смогла оценить его внимание по достоинству.       Мингю нежно касается её талии, не позволяя руке притронуться к её открытой спине, что только добавляет плюсов этому парню. Он плавно двигает её в танце, чуть придвинувшись к ней, а внутри Боны возгорается пожар. Это настоящая пытка. Сохранять лицо, когда рядом с ней объект её восхищения, и при этом пытаться сдерживать отчаянные стоны из-за медленного вибро-режима, о чём периодически напоминает Чонгук.       — Ты выглядишь очаровательно сегодня, — шепчет Мингю.       Голос Мингю тихий, обволакивающий, вызывающий очередное жжение внизу живота Боны. Она держится за его плечи, как если бы цеплялась за спасительный круг, брошенный в океан, в котором она тонет уже продолжительное время. Чонгук в этот момент не балуется с кнопками, но это фантомное ощущение всё ещё там, потому концентрироваться на словах Мингю удаётся с трудом.       — Спасибо, — немного смущённо проговаривает Бона, следуя за его движениями.       — Ты раньше сюда не ходила, — подмечает Мингю, ведя её в танце под приятную мелодию.       — Ага…       И неожиданно внутри начинает резко вибрировать, тотчас ударяя под дых и вырывая приглушённый стон Боны. Она удерживается на ногах лишь потому, что Мингю крепко держит её за талию, вовремя прижав к себе, когда её ноги вдруг подкосились.       Мингю либо решает проигнорировать её сбивчивое поверхностное дыхание, приняв на свой счёт, либо просто не придаёт этому никакого значения, проигнорировав, но при любом раскладе Бона остаётся ему благодарной. Внутри продолжается вибрация, но на этот раз постепенно усиливающаяся. Адское тягучее желание нарастает, и Бона утыкается в плечо Мингю, совсем близко прижавшись к нему.       Чонгук в миллионный раз решил поиздеваться над ней, потому что заданный режим не стихает не на минуту. Силиконая игрушка отлично выполняет свою работу, проходясь по стенкам влагалища, в то время как конец играет злую шутку над Боной, едва касаясь клитора. Ей хочется кричать, но она сдерживается до тех пор, пока неожиданно через плечо Мингю не натыкается на взгляд дьявольских чарующих глаз. В горле резко пересыхает, воздух становится густым, а сердце как сумасшедшее долбит о грудную клетку.       Чонгук сидит за столом, продолжая слушать своего собеседника, но при этом взглядом остаётся прикованным к Боне, что тут же отражается волной очередного желания внизу живота у неё. Взгляд тяжёлый, тягучий, сжигающий остатки её сохранившегося разума. Он смотрит прямо, заглядывает будто глубоко вовнутрь, пускает корни и крепко прорастает в клетки. Тёмный сатанический взор затягивает, и в следующее мгновение игрушка вновь начинает дрожать внутри. В этот раз немного сдвигается и проникает глубже от более быстрого режима. Боне приходится прикусить губу, чтобы не издать ни звука от такой внезапной фрикции. Она смотрит на Чонгука совершенно убито, а он в это время одаривает её ухмылкой, очередной раз касаясь экрана телефона. Это самая настоящая пытка, которая высасывает все жизненные силы.       Мучительное наказание продолжается некоторое время, пока Чонгук пронзает её прямым тяжёлым взглядом. Боне хочется быть громче, но она отчаянно цепляется за плечи Мингю, кажется, совершенно о нём позабыв. А затем игрушка вновь делает резкое движение, затронув что-то очень чувствительное внутри, наконец вырвав из Боны стон, который удержать в этот раз не получается, потому что слишком невыносимо. Мучительно, что даже немного больно от нетерпения. Ноги подкашиваются, и Мингю, почувствовав, как Бона буквально висит на нём, поворачивается к ней.       — С тобой всё в порядке? — наконец подаёт голос он, искренне беспокоясь и слегка отстраняя от себя, чтобы взглянуть на неё.       Лицо горит, губы искусаны, а глаза расфокусированные. Мингю стоит слишком близко, а Бона пытается справиться с нетерпимым желанием. Чонгук наконец оставляет совсем лёгкую вибро-волну режима, немного пожалев её, и ей удаётся немного сосредоточиться. Бона встречается с прекрасными шоколадными глазками напротив.       — Да, прости, — хрипит от напряжения Бона. — Что-то я… Кажется, мне пора…       — Я тебя провожу, — тут же реагирует Мингю, услышав в её голосе усталость.       — Нет. — Тон неожиданно слишком резкий, но она быстро исправляет ситуацию, чуть мягче дополняя: — Не нужно.       Очень рано. Рано для Мингю. Да и что он подумает, узнай, что под трусиками у неё внутри уже который час неторопливо двигается небольшой розовый шальной вибратор, которым управляет чёртов садист в этом проклятом баре. А находиться рядом с Мингю в таком состоянии — себе дороже. Бона не выдержит этого испытания больше, потому что ей сейчас совершенно не до ярких чувств. Есть дело только до того, что глубоко находится в ней и уже успело вытянуть из неё все силы. По этой причине она, извинившись, уходит вглубь бара. Не обращая внимания ни на кого, движется в гримёрную. Ей срочно нужно сесть, пока она окончательно не упала, потому что ноги уже не слушаются и обессилены. Она больше не выдержит этой пытки.       — Ты ушла, — звучит знакомый хриплый голос.       Боне хочется кричать. На всех. А ещё больше врезать в это невероятно сексуальное лицо слишком самоуверенного парня перед собой. Чонгук мало того, что весь вечер все соки из неё высасывает, так ещё делает вид, что ни при чём.       — Ты чёртов садист. — Говорить тяжело, но ей хочется озвучить мысли. — Я…       Неначавшееся предложение заглушается стоном, потому что Чонгук в очередной раз увеличивает режим, который просто раздирает всю душу Боны, заставляя дрожать. Она цепляется за напольную вешалку, как утопающий, когда всё становится максимально невыносимо тягостно. Хватается настолько сильно от работающей внутри игрушки, что чуть не сносит рейл.       — Что ты? — дразнит Чонгук спокойным голосом, в то время как Бона жадно глотает воздух.       — Я… уже… — еле проговаривает она, цепляясь за металл, чтобы не упасть, потому что ноги становятся ватными. Ещё немного такого сильного режима, и она точно грохнется на пол. Вибрация настолько приятная и в то же время раздражающая рецепторы внутри, что Бона не сдерживается. — Чёрт!       Пока Бона прикрывает глаза оттого, что комната начинает плыть перед глазами, а тело напрягается до предела, Чонгук выключает аппарат, получая усталый приглушённый стон, и ловит её в тот момент, когда она стремится вниз. Ухватившись за талию, он прижимается к ней и неожиданно опаляет её губы дыханием, не прикасаясь, но создавая магнитные волны между ними. Бона распахивает глаза, и ещё не отошедшее от предыдущей пытки сердце замирает.       — Ты уже готова, так что я покажу тебе, что такое настоящее удовольствие. Но должен предупредить об одном условии, — шепчет он, едва касаясь губами её и затягивая в омут сверкающих глаз.       — Какое? — совсем тихо спрашивает обессиленная Бона, которой уже в очередной раз не дают достигнуть кульминации, мучая её на протяжении нескольких часов.       Тело обмякло, сил совершенно не остаётся, но это чертовское возбуждение гуляет по крови, издеваясь над ней.       — Пока ты занимаешься сексом со мной, ты не можешь трахаться ни с кем другим.