Панацея

Прошло три года

Май в этом году выдался особенно теплым, а потому работы по сбору трав начались раньше, чем обычно. Мей была этому очень рада: последнюю зиму сидеть в четырех стенах было особенно невыносимо, даже Хаку у нее теперь скорей-скорей рвался на улицу. Без помощи бабули, которая захаживала к ним пару раз в неделю и порой оставалась ночевать, она уже и не могла уследить за ним. Непоседливый мальчик с каждым днем находил новые и новые закутки, в которых он мог бы спрятаться, удирая от беспокойной матери. Хаку рос весь в своего отца. С каждым годом, месяцем, днем Мей все больше начинала замечать больные сердцу схожести: у Хаку были такие же, как у Него, темные колючие волосы; такие же, как у Него, «пушистые» смешные ресницы. Даже хватка у Хаку была не по-детски крепкой и взгляд не по-детски тяжелым. От матери же ему достались только большие черные глаза да мягкие, почти нежные черты лица. Мей не сомневалась: когда Хаку вырастет, он у нее станет самым красивым мальчиком. По крайней мере, у них в лесу точно. Мей знала, что каким бы хорошим, красивым, сильным не вырастет ее ребенок, здесь у него вряд ли заведется даже пара друзей. Они с Хаку с самого его рождения жили в самой глуши, куда, кроме их любимой бабули, никто не заглядывал даже летом. Мей с ее сыном уже давно для всех умерли, в сторону их дома даже девочки собирать травы-ягоды больше не захаживали — всем строго-настрого запретили. И все же Мей ее лесное затворничество уже не сильно тревожило — главное, что ей было ради кого жить и что с ее ребенком было все в порядке. Ни о чем другом она больше не хотела думать — и так наубивалась по всякому, пока носила Хаку под сердцем. С приходом этой весны на душе Мей было особенно спокойно. Бабуля еще зимой обещала ей, что в этом году она сможет помогать ей делать мази, отвары, бегать по лесу за травами — сможет хоть чем-то себя занять помимо воспитания сына. Сможет хоть чем-то помочь деревне, которая от нее отвернулась и больше не хотела вспоминать о ее существовании. Мей знала: так было правильно. Теперь кроме семьи никто ей был не нужен. И она была никому не нужна кроме своей семьи. Мей была совсем не против так прожить остаток своих дней, присматривая за сыном и занимаясь тем, чем и так собиралась заниматься всю свою сознательную жизнь — благо, все бабушкины рецепты она прекрасно помнила, а в их новом доме было полно места для засушки.

***

В очередной раз, уходя собирать травы, Мей уже нисколько не боялась оставлять Хаку с бабулей — при ней ее шебутного сорванца будто подменяли, с Хитоми-баа-чан он становился подозрительно тихим и покладистым. Чуял, видимо, что бабуля может не только вкусной кашей угостить, но и какой затрещиной. Мей знала, как Хаку переживал, когда она отлучалась даже всего на пару часов, а потому сегодня она тоже торопилась собрать уже успевшие пробиться травы хотя бы до заката. Но, как оно часто бывало, что-то у Мей пошло не по плану. Солнце уже успело сесть, когда она с полной корзиной зелени только начала подбираться к дому. Бабуля наверняка уже приготовила ужин и рассказывала Хаку десятую сказку собственного сочинения. Которую она когда-то рассказывала и своей внучке. Мей шла по лесу, уже не особо разбирая дороги — очень уж она спешила. Очень уж сильно она снова чувствовала себя виноватой. Нельзя ее было одну отпускать в лес — слишком уж она любила увлекаться. Как только Мей начала пробираться по знакомым местам, она вдруг замедлила шаг, сжала набитую корзину в руках крепче. Уже, вот, с получаса пути ей все казалось, что кто-то наблюдает за ней, кто-то идет за ней по пятам. Чего только не померещится в потемках. Мей остановилась, выдохнула. Все-таки ей стоило чаще бывать на свежем воздухе. С Хаку вместе. Тем временем вокруг совсем сгустились сумерки, стало совсем неспокойно. Липкое чувство страха, тревоги пронзило каждую клетку. Нет, ни черта ей не мерещилось. На нее точно-точно кто-то смотрел. Вот только Мей все не могла разобрать: где, кто. Надежды на то, что это бабуля вышла встречать свою блудную внучку, у нее совсем не было. Сейчас в сознании Мей билась только пустая тревога, которую она никак не могла унять. Она снова сделала пару коротких вдохов, уже собираясь пойти дальше — до дома как раз уже было рукой подать. Но Мей больше не смогла сделать и шага. За деревьями, совсем рядом, она увидела чью-то фигуру. В непроглядной темени вспыхнули два золотистых отблеска. Мей отшатнулась, немой вскрик застыл в горле. Это «нечто» явно было не диким зверем — уже обнадеживало. Значит, ее хотя бы не задерут заживо. И все же сейчас даже эта мысль не могла успокоить, привести в чувства. — Кто там?.. Вы… кто? — шепотом выдавила из себя она, и не надеясь, что ее услышат. Незнакомец ничего не ответил и не шелохнулся с места. Он смотрел будто сквозь нее, обжигая мертвым взглядом золотистых глаз. Нутро Мей мгновенно похолодело — незнакомец наконец «очнулся», сделал шаг в ее сторону. Мей не смогла даже отступить: тело будто онемело. Только когда незнакомец вышел на лунный свет, Мей смогла хорошо разглядеть его — смогла убедиться, что перед ней был точно не человек. У него были короткие темно-розовые волосы, кожа мутного трупного цвета, а само тело было изрисовано какими-то странными синими полосами. Даже одежда у этого подобия человека была непонятно откуда откопана: белые широкие штаны и короткая жилетка под цвет его волос, которая была просто накинута на голое тело. Она ему явно была мала. — Вы… Что вы такое? — Мей не узнала собственный голос. Незнакомец никак не отозвался, снова проигнорировал ее вопрос. Мей даже на секунду подумалось, что он просто-напросто решил не замечать ее. Он же ведь не к ней и не за ней пришел. — Если бы не твой запах, я бы заблудился. В лесу стало совсем тихо, вся живность будто разом оцепенела, вымерла. Голос у незнакомца оказался вполне себе живым, Мей бы ни за что не подумала, что он принадлежит «мертвецу», монстру из старых преданий. Он ей даже показался каким-то смутно… знакомым. Мей тряхнула головой, смахивая наваждение. Сходить с ума еще было рано — самый страшный ее кошмар еще не закончился. Нет, даже не начался. — Что?.. — она совсем не понимала, к чему это он сейчас сказал про запахи. Мей вообще не понимала, о чем ей сейчас нужно было говорить с этим сомнительным незнакомцем прямо посреди леса в столь поздний час. Он ведь наверняка пришел не для разговоров. И выжидал сейчас чего-то тоже явно не за этим. — От тебя воняет, — неохотно пояснил он, поморщившись и переведя взгляд на корзину, которую Мей все еще крепко-крепко сжимала в руках. Она не успела и охнуть, как незнакомец тут же оказался прямо напротив нее, подошел вплотную. Только сейчас она заметила, что он совсем не дышал. Оживший мертвец. Нет, самый настоящий демон. — А вблизи ты ничего… — задумчиво с неменяющимся непроницаемым выражением лица протянул «демон». — Пахнешь, в смысле, ничего. Мей зажмурилась. Ей казалось, что сейчас он к ней еще и принюхается, оближет. Как самое настоящее животное. Дикое, страшное, опасное. — Что вам нужно? — Мей выдохнула свой вопрос прямо незнакомцу в лицо, не открывая глаз. Послышался шелест листвы. Кажется, он отступил от нее немного назад. Мей опустила корзину на землю. — Я голоден. Ты же в деревню шла, да? Нам по пути. Мей ошарашенно распахнула глаза, уставилась на незнакомца. Тот между тем облизнулся, обнажив клыки. У Мей нутро похолодело с новой силой, на лбу выступила испарина. Одна безумная мысль, что перед ней и правда стоял голодный монстр, все еще приводила ее в ужас. Монстр, который, что бы он там ни говорил, уже нашел свою добычу. — Вы… можете забрать меня, — неуверенно пробормотала она, будто во сне. Нет, она не хотела верить ни в каких демонов, это все легенды, сказки. И все же сейчас, смотря на этого выросшего из ниоткуда незнакомца с горящим звериным взглядом, она понимала, что она просто дальше своих сказок ничего никогда и не видела. Демон, которому она попалась в лапы, был реальным. И этот самый демон сейчас хотел пойти в ее деревню, к ее семье. Мей не могла этого допустить. Ни в своем личном кошмаре, ни наяву. — Что? — демон между тем скрестил руки на груди, впервые взглянув на Мей с проснувшимся интересом. Мей шумно сглотнула. Язык ее еле ворочался, а во рту от волнения все пересохло. Хорошо хоть, этот демон еще понимал человеческую речь. — Вы же… голодны. Вы… можете забрать меня. Демон невольно усмехнулся, оскалился. Все-таки ее предложение прозвучало слишком уж отчаянно неуверенно. — А с чего ты взяла, что ты в моем вкусе? — А почему… нет? Демон вскинул брови. Кажется, он и правда задумался над ее вопросом: «почему нет?». У Мей задрожали губы. Совсем рядом дома бабуля уже наверняка укладывала Хаку спать, который все никак не мог заснуть, все ждал свою маму, ждал, когда же именно мама напоет ему его любимую колыбельную и расскажет его любимую сказку. Мей снова прикрыла глаза, по щекам невольно побежали слезы. Больше всего она сейчас молилась о том, чтобы это страшное нечто наконец приняло ее предложение, остановилось — насытилось только ею. Мей вздрогнула, когда холодная крепкая рука коснулась ее запястья, медленно проходясь выше, задирая ее светло-зеленое кимоно. Демон смотрел ей прямо в лицо не моргая, будто на что-то решаясь. В золотистых глазах лишь на мгновение мелькнуло что-то похожее на сомнение. — Пойдешь со мной, — холодным тоном отчеканил каждое слово он, отпуская руку Мей. Та послушно закивала, поглаживая онемевшие от страха руки. Она пойдет, она умрет — лишь бы этот демон забыл дорогу к ее дому. Снова заблудился.