Минус на минус

— Я щас не понял, — шокировано выдал Крепчук. — Их чё, реально двое? Никто ему не ответил, потому что все были слегка заняты. Кирилл вот пытался оттащить Влада Самсонова от… точно такого же Влада Самсонова? Херня какая-то. Но драка прямо перед ректором, когда он только-только удосужился похвалить команду, — совсем уже перебор. Через пару минут, когда оба кудрявых парня успокоили свой пыл, Кирилл смог приглядеться к разбитым рожам. И реально же двое. Одинаковых Самсоновых. На секунду Егоров задумался о том, что спит. Тогда бы объяснился и неожиданный выход плей-офф, и Нина, с которой они проболтали всю ночь, пока убирали ванную и разогревали ужин. И два Самсоновых туда же. На тренировку Кирилл шёл удивлённый, но всё ещё слегка окрылённый. В голове будто прояснилось. Владос как-нибудь разберётся. И они Акулами пойдут кромсать плей-офф и выгрызут себе кубок студенческой лиги региона. Дожмут за оставшийся год до всероса. Там, конечно, их раскатают с вероятностью в процентов девяносто, но ведь главное — заявить о себе? Спонсоров найдут по ходу дела или агенты из ВХЛ заметят наконец Кирилла. Может, даже с отцом получится нормально поговорить, когда всё уляжется. Нинка почти уломала ему написать, чтобы договориться на встречу. Кирилл пообещал себе, что обязательно с этим разберётся. Щас с Кисляком переговорит насчёт Влада — того вызвали к ректору сразу же, личным приглашением. Но, еслитренер смог отца Кирилла убедить один раз, разве он не справится с их слюнтяем-ректором? Казанцева пусть подключит. — Егоров! Кирилл натянул шальную улыбку. Только вспомнишь… — Да, коуч, — Егоров обернулся, натянув лямку спортивной сумки. — Я с вами как раз хотел поговорить. — Ты что тут делаешь, Кирилл? Кисляк догнал его в коридоре и смотрел чересчур серьёзно. Не, взгляд у него итак был, как у прожжённой тяготами жизни сторожевой собаки. Но сейчас совсем как-то не айс. Кирилл непонимающе нахмурился. Прикол какой-то? — На тренировку иду. Туда же, куда и вы, я надеюсь… Кисляк покачал головой и отступил к стене, приглашая и Кирилла отойти с дороги других хоккеистов. Егоров напрягся. — Ты почему не сказал, что у тебя травма плеча? — Тихо, но строго спросил Андрей Викторович. Егоров закатил глаза. Понятно. С отцом он не разберётся походу никогда в этой жизни. А день так хорошо начинался… — Нет её. Точнее была. Но уже давно всё нормально. — Кирилл сдержал раздражение и размял плечи. — Вам мой отец решил мозг прополоскать? Кисляк стал только мрачнее, и это осознание неприятно кольнуло. Всё ведь только стало налаживаться. Неужели нельзя хотя бы пару дней так пожить, не? Чтобы без хреновых новостей. — Ты же знаешь, что твой отец — главный спонсор команды. — Естественно. — Он поставил условие: если ты выйдёшь на лёд — спонсирование на плей-офф прекращается. Кирилл отчётливо услышал, как сердце ухнуло, пролетело на первой космической вниз, а затем вернулось и ударило его в глотку. Опять. Опять он, сука, оказался в этой ситуации. Связанный по рукам. Возникло желание тут же разъебать парочку стен, но не хотелось получить осуждения, или ещё хуже — жалости, от Кисляка. Тренера Кирилл слушал вполуха. Тот говорил, что всё понимает, сам после травмы восстанавливался, но ничего со старшим-Егоровым поделать не может. Он здесь тоже человек без выбора. Команда сейчас важнее. Пусть и игрок Кирилл ценный. Егоров пронёсся мимо сокомандников, внутренне сгорая от злости. Ценный, сука. Ещё бы он не! Отец снова решал, как ему лучше жить и что делать. Нихера Нинкины ожидания не сбылись. Этот чурбан не одумается, пока окончательно не сотрёт всю спортивную карьеру Кирилла. Он добрался до ресторана рядом с офисом отца быстро, даже без пробок. Возможно, потому что летел на двадцать километров выше положенного. Дверью хлопнул, когда зашёл. Продинамил хостес с её вежливостью. Видел только одну цель. — Я так понимаю, у тебя телефон доступен для всех, кроме сына? — Кирилл хлопнул по столу так, что кофе в чашке отца колыхнулось. — Почему ты трубку не берёшь? Отец не выглядел удивлённым. Конечно. Спустился со своей башенки великолепия пообедать в собственном таком же великолепном ресторане. И на сына с колокольни поебать. Кирилл злился. Но не стал всё крушить, а просто рухнул на соседнее кресло, нервно дёрнул ногой. — Ну, потому что ты сейчас будешь ныть по поводу хоккея, — Сергей Сергеевич спокойно резал что-то в тарелке. Только и наградил Кирилла уставшим взглядом. — А у меня на это времени нет. Как всегда. Времени нет. Дела-дела, бизнес, бабки, совещания. — Пап, какого хрена ты ставишь команде ультиматум?! — Что ещё поделать, если ты русским языком не понимаешь? — Отец промокнул салфеткой губы, явно прикрывая раздражение. Дипломат херов. — Тебе врач сказал: руку надо беречь. А ты на лёд прёшься. Инвалидом стать хочешь? — Я хочу играть. — Кирилл закатил глаза и наклонился вперёд. Требовалось очень много усилий, чтобы сдержать кипящую злость. Он не собирался так просто сдаваться. — Пап, пожалуйста. Я взрослый человек. И сам могу решить, что мне делать, окей? Отец помрачнел и откинулся на спинку кресла. Смотрел холодно и строго, будто слушал кого-то из своих подчинённых, а не сына. Это неприятно ударило под дых. Кирилл старался быть реалистом. Но он успел наивно понадеяться, что после вчерашней сцены у врача что-нибудь, но переменится во взглядах папы. Зря. — Да-да, — Сергей Сергеевич насмешливо кивнул. — Все вы взрослые люди до тех пор, пока не приходится разгребать собственное дерьмо. Если загремишь снова в больницу, ты готов потерять на это два года жизни? — Как ты? — Как я. — Не стал отрицать очевидную параллель отец. И это уже не лезло ни в какие рамки. Он делал это снова — давил на старое, то, что Кирилл даже не застал. Когда его отец был лучшим нападающим Первой Лиги совка, выигрывал с командой региональные, пробивался в вышку. А потом проехались по нему, причём буквально — несколько игроков столкнулись у бортов. И так, что потребовалось пять операций, чтобы восстановить позвоночник. Кирилла всегда пугали этой байкой. Напоминали, насколько рискованную он выбрал дорожку. Только вот назад он не собирался идти. — Так пойми, что я — не ты! — Кирилл шумно вздохнул. — Хорош меня с собой сравнивать, я тебя прошу. У тебя своя жизнь, пап. У меня своя. И если у тебя когда-то что-то случилось, это не значит, что такое случится у меня! — Оно уже случилось. — Надавил отец и сложил вдвое салфетку. — Твоё плечо обошлось всем очень дорого. И если тебе ни меня, ни себя не жаль, то хотя бы пожалей свою подругу. — Что? — Кирилл возмущённо открыл рот. — Не вмешивай сюда Нину, ради Бога, пап! Но мужчина заткнул одним жестом, выставив ладонь. Отмахнулся от его слов, как от надоедливой мухи. Устало сжал переносицу, словно ему так тяжело было говорить весь этот бред, что сейчас удар хватит. — Нет, Кирюш, я знаю, что такое хоккей и жажда игры. Ты молодой, берегов не видишь, вниманием пользуешься. Не повзрослел ещё и не думаешь о последствиях. — Кирилл закатил глаза и сложил руки на груди, слушая отца. Знакомая шарманка. — Нина — девушка хорошая, из семьи приличной, умная. Понимаю, что тебе такие не подходят. Но чисто по-человечески хотя бы раз прояви к ней сочувствие. Кирилл вообще не въезжал. И, наверное, это было понятно по его молчанию. Даже отец на секунду замешкался, внимательно всматриваясь в лицо сына. — Ты щас вообще о чём? — Кирилл нахмурился, руки в кулаки сжал. — Как связан твой воображаемый рецидив и Нина? Ты чё ещё придумал себе? Отец усмехнулся. И даже не издевательски или осуждающе. Положил сложенную в маленький треугольник салфетку на стол и отбил незамысловатый ритм. — Я о том, что Нина Рыбацкая за тобой и твоим хоккеем хвостиком ходит уже столько лет. Нет, сынок, я тебя ни к чему на её счёт не склоняю. Ты своей личной жизнью распоряжайся сам. Но эта Рыбацкая, — отец чуть наклонился. — У девочки будущее большое. Она уже один раз из-за тебя его оставила. Ты уверен, что хочешь второй раз ей жизнь сломать, когда тебя сломают? Кирилла как оглушило. Только эхо и разлеталось по пустой голове. Вообще. Нихрена. Не понимал. — Что ты несёшь? — Ощетинился хоккеист, подскакивая с места. Отец, сука, пошёл на грязный приём! После вчерашней сцены, видимо. Напридумывал себе. Решил всё вывернуть. На жалость надавить, сука. — С чего ты вообще решил, что Нина что-то там оставила? Тебе вообще какая до неё разница?! Он хотел уйти, но отец крепко сжал его локоть. Без лишних слов указал на кресло и заставил сесть, пусть Кирилл весь сгорал от злости и непонимания. — Мне звонил её отец, Кирюша. И был очень обеспокоен произошедшим на прошлой игре. — Сергей Сергеевич указал на до сих пор подбитую скулу Кирилла. — Спрашивал, могу ли я как-то проконтролировать своего сына. — Хорошее у вас объединение обеспокоенных папаш, — фыркнул Кирилл. — Может, вам сходить по пивку выпить? Ну или по виски. Сами между собой всё перетрёте, м? — Не хами. — Одёрнул его отец. — Так вот, Евгений Александрович мне рассказал, что его дочь должна была уже к этому времени закончить учёбу в США. Но пошла в Политех из-за тебя, пока ты проходил реабилитацию. И эта ваша драка — оказывается, Рыбацкая тоже была в ней замешана? Давай угадаем из-за кого. — Слушай, ты решил приписать меня ко всем проблемам мира? Нина завалила экзамен. Я получил травму и не уехал в Москву. Вот мы и пошли в Политех. Как тебе такая логическая цепочка?! Отец усмехнулся. — Евгений Александрович звонил в комиссию, чтобы договориться о пересдаче на первом курсе. Оказалось, твоя подруга отлично сдала экзамен и почти получила визу. — Сергей Сергеевич даже как-то сочувственно покачал головой и подтолкнул оригами из салфетки в сторону Кирилла. — Пожалей влюблённую девочку, Кирилл. Если не как друг, то хотя бы по-человечески пожалей. Перестань себя калечить.

***

Я не виновен, слышишь? Ты не виновна точно.

Прополз серой мышью к тем местам, что нам не делают больно.

Моё место на полке рядом с порванным фото

Тех самых акаций, что когда-то подарил тебе кто-то.

Я просил бы запомнить меня на всю жизнь, но не хочу тебя мучать.

Еле сдерживая пустоту всей души, я спокоен снаружи.

В городе сакуры сижу один, без намёка на помощь.

Я удивляюсь, как ты меня помнишь

Ну и дурдом происходил в университете. Все пары Нина только и слышала обсуждения про двух Самсоновых. Даже преподаватели качали головами, скрипели мелом по доскам и говорили, что подобное — уму непостижимо. Нина пыталась выловить Кирилла, но он её сообщения игнорил. Акулы, видимо, были заняты. Тренировки, разборки. Рыбацкая включила голосовое от Оксаны, выходя с лекции по инженерке. «Ахуеть у вас там индийский сериал. Два по цене одного, получается? Слушай, Нин, а может, ты не в того кудрявого умника тогда втюрилась? Ну это так, в голову пришло. Блин, а есть видос драки? Я клиентке покажу. Кому расскажешь, так не поверят…» Нина усмехнулась и обновила диалоги. Да уж. Не поверят. Про Кирилла она благополучно ничего подруге не рассказала, хотя стоило бы, наверное. Нина рано или поздно спалится, а Оксана обидится. Нужно позвонить ей. — О, Нина! — Из холла вырулил запыхавшийся Федорцов, а за ним и Крепчук. — Нина-Нина-Ниночка, срочняк! Красный, явно только после тренировки, Димка пробежал коридор, лавируя между студентами. Притормозил рядом с Ниной, скрипнув подошвой кед, и закинул ей руку на плечи. — Кирюха где? — В смысле? Рыбацкая непонимающе нахмурилась и снова посмотрела в диалоги. Никаких новых сообщений. Перевела взгляд на хоккеистов, которые встали перед ней, как двое из ларца. Хотя бы не одинаковые, как Самсоновы. — Разве он не должен быть сейчас на тренировке?.. Федорцов напряжно переглянулся с Крепчуком и цокнул. — Кисляк сказал, что Кирюха в этом сезоне больше не играет. — Печально сказал Димка и запрыгнул на бортик. Вообще-то, опасно. Можно и свалиться на лестницу. Но хоккеистам, видимо, ничего не было страшно. Нина расстроенно поджала губы. — Он что, снова поцапался с тренером? — Да вроде нет, — Федорцов пожал плечами. — Игорь, ты чё-нибудь такое видел? — Не-а. — Короче, бермудский треугольник какой-то. Капитана у нас числануть хотят, Кирюха опять из команды вылетел. И как нам в плей-офф играть без нападающих?! Если бы Нина знала, она бы что-нибудь подсказала Диме. Но для неё самой было загадкой, куда испарился Кирилл и почему его не было на тренировке. За последние три часа от него ни одного сообщения. — Кстати, поздравляю с выходом в плей-офф, — вспомнила Нина, чтобы как-то заткнуть неловкую тишину. Написала Егорову с вопросом, где его носит, но никто сообщение не прочёл. — А почему Влада хотят отчислить? — Так экзамены за него брат-близнец сдавал. Вот сейчас все преподы и бесятся. Федорцов рассказал ещё несколько подробностей, которые успел выцепить из общего инфошума. Про злую Москвину. Про то, что Казанцев вроде как пытался прикрыть Самсонова. И про раннюю пересдачу, расписание которой только-только вывесили. Но загадка с исчезнувшим нападающим осталась нерешённой. Пока Крепчук не глянул в сторону выхода. — Это там не Кирюха? Двухметровый Игорь заслонил собой весь обзор, так что Нине пришлось высунуться из-за спины хоккеиста. В универ и правда зашёл Егоров. Нина поймал многозначительный взгляд Федорцова и обречённо вздохнула. — Иду я, иду. — Рыбацкая потянула за лямку сумочки и действительно пошла вниз по лестнице. Не так быстро, конечно, но и Кирилл как будто не торопился. Если что-то заставило его пропустить тренировку, стоило ожидать, что настроение у Кирилла снова ниже плинтуса. И проблема, наверное, в отце. Нина не экстрасенс, но по взгляду Кирилла всё понятно. Раздражённый, взвинченный. — Кир, ты почему не отвечаешь? — Она старалась не звучать с претензией. Скорее, обеспокоенно. Доцокала на каблучках до конца лестницы. Егоров прятал руки в карманах пальто и стоял, как мрачное изваяние. Нина подозрительно прищурилась, пытаясь вспомнить, что сегодня произошло с утра. Вроде ничего. Доехали до универа, как нормальные спокойные люди, разбежались по своим делам. — Меня мальчики спрашивают, почему тебя не было на тренировке. А я даже не знала об этом. Что-то случилось? Пришлось задрать голову, чтобы смотреть Кириллу в глаза. И ничего. Рыбацкая напряглась, хотела потянуть его за рукав пальто, чтобы как-то успокоить, снизить повисшее напряжение. Но Егоров ушёл от касания. — Отец поставил ультиматум. Если выйду на лёд, то команду закроют. — Кирилл знакомо задрал подбородок, как всегда делал, когда хотел сдержать свои эмоции. — Боже, это так не честно, — расстроенно выдохнула Нина. Кирилл небрежно кивнул и поджал губы. — Да похер. Меня другое интересует. Ты тот экзамен реально сдала? — Какой экзамен? — Не поняла Нина, чем вызвала кривую усмешку у Кирилла. Он выразительно поднял брови, помолчал пару секунд, будто давая ей время придумать ответ. Или просто подготовиться к чему-то, что Нине не понравится. — Для Америки, Нин, для Америки. Архитектура твоя, все дела. Куда ты там хотела? — Я не понимаю, к чему ты сейчас… — Так сдала или нет? — Резко оборвал её Кирилл. И Нина испуганно поджала губы. Похолодело всё внутри, будто наглоталась льда. Пыталась выдержать взгляд Кирилла, но хотелось забиться в угол, отвернуться. — Прикольно. — Егоров широко улыбнулся и отошёл в сторону. Разглядывал высокие потолки кампуса. На секунду Нина подумала, что он сейчас уйдёт, но Кирилл снова обжёг взглядом, в котором было столько всего намешано, что не разберёшь. — Ты вообще адекватная?! Ты это нахера сделала, дура? Нина растерялась. Ей нужно было оправдаться? Или лучше соврать? Что ей нужно было сделать, чтобы перестали дрожать пальцы, а Кирилл перестал смотреть так? Будто это она ему карьеру завершила. Ультиматум поставила. Жизнь поломала. — Кирилл, давай нормально поговорим. — Да мы уже охрененно поговорили! Я ещё, блять, и извинялся. Ты мне врала, получается? Что бы что? Что бы я типо не чувствовал себя таким ущербным? Ахуеть, спасибо, родная! — Кирилл… — Помолчи! — Егоров завёлся не на шутку, но усердно держал дистанцию. Руку завёл за голову и поморщился. Не мог переварить произошедшее. — Я тебе что — фонд благотворительности?! Если так хотелось с кем-то сюсюкаться, пошла бы, не знаю, в приют какой-нибудь. Или детдом? Ты себе, блять, жизнь сломала из-за меня! Кирилл помрачнел, и взгляд его стал совсем незнакомым. Нина сделала маленький шаг вперёд, но он сразу же увеличил между ними дистанцию. — Вот давай честно, Нинок. Я что, по-твоему, настолько беспомощный, что ради меня стоило бросить это всё? Спасибо, конечно, но тебя об этом не просили! — Всё не так, Кир, — вышло очень жалко, и голос предательски дрожал. — Я так не считаю. Просто… Это сложно! — Да у тебя всё, блять, сложно! Ну да, для богатенькой девочки это же мелочь — бросить одну затею, которую оплатит папочка, и переключиться на другую. Вот только это моя жизнь! — Я сделала это, потому что мне было не всё равно! А не то, что ты себе напридумывал. — О! Так тебе не всё равно, — неверяще фыркнул Кирилл. — Слушай, ты по такому же принципу мне признавалась? Типо, блин, ему, наверное, хуево, давай пожалею бедного мальчика! Пусть думает, что я его люблю. Он же глупенький, нихера не поймёт! — Это бред, Кирилл, — пыталась образумить его Нина. — Я понимаю, ты сейчас злишься, но давай ты не будешь сейчас так со мной говорить… — Точняк, извиняйте, благородная принцесса! — Он выдал издевательский поклон. — Сорян, что не польщён вашим вниманием. Не оценил вклад, так сказать! Вон, у нас щас Самсонова числануть хотят. Можно бежать жалеть, Нин! У Нины не получалось контролировать себя. Кирилл добивал каждым словом, так что ей оставалось только хватать губами воздух и пытаться не расплакаться. Она дура. Полная дура… — Отец хотя бы не пытается скрыть, что хочет меня во всём контролировать, — зло бросил Егоров. — А ты мне всё это время врала. Спасибо, Нин. Ахуенно получилось! — Кир, пожалуйста, подожди! Но Егоров только увеличил шаг, видимо, собираясь исчезнуть как можно скорее. — Я не нуждаюсь в твоей помощи и жалости. — Отрезал Егоров. — Никогда не нуждался! Всего хорошего, Нинок. Он отсалютовал ей от виска, даже не пытаясь выслушать. Вспыхнул и сгорел полностью, оставив Нину задыхаться дымом. Она сжала пальцами шею, царапала тонкую кожу ногтями и смотрела, как он уходит. Всё снова сыпалось. Прямо ей под ноги, которые дрожали от пережитых эмоций. Нина всё испортила.

***

У Алисы так быстро колотилось сердце, что она всерьёз думала о сердечном приступе. Эта мысль навязчиво крутилась в голове, вытесняя всё остальное. И это было даже хорошо. Шумакова не хотела думать о смехе её одногруппников, о ядовитой улыбке Даши и о Владе. Или уже Ярике. Она не знала! Тело горело, а взгляд не мог ни на чём остановиться. Алиса вслепую нашла ручку двери и буквально затащила себя в женский туалет, глотая слёзы. Лишь бы никого не было. Только бы никого не было. Она не может ни на кого смотреть! Ей плохо. В груди словно водили раскалённой кочергой. Алиса прислонилась к холодной стене, вслушиваясь в тишину. Мешал грохот в ушах — это так сердце билось. Разбитое сердце. Шумакова запрокинула голову, помахала рукой перед лицом, чтобы хоть чуть-чуть стало легче дышать. И почти вскрикнула, когда заметила знакомое лицо. — Нет. Ну нет! — Всхлипнула Шумакова. — Можно я хоть здесь побуду одна?! Глаза жгло из-за подводки, которая потекла. Не такая уж она оказалась и стойкая, как заявлял продавец. Алиса, наверное, теперь похожа на панду. Хотя сидящая на подоконнике Рыбацкая тоже не выглядела такой уж красоткой. Алиса её прекрасно знала. Сложно игнорировать любимицу преподавателей, когда вы пять лет учитесь на одном потоке. Но, как и большинство девочек, предпочитала с этой Рыбацкой не пересекаться. Куда уж Алисе с ней тягаться? — Кабинки свободны, — фыркнула Нина, утирая смятой туалетной бумагой подтёки туши. Алису отрезвил этот короткий разговор. Вроде и сердце чуть утихло, тошнить перестало. Но слёзы текли сами собой, потому что ей было больно. В голове не укладывалось. Она встречалась с двумя? Это какая-то идиотская шутка, да? Шумакова выкрутила кран холодной воды и сунула дрожащие руки. Ждала, пока покраснеют, чтобы приложить ледышки к горячим щекам. В зеркале её ждало ужасное зрелище. Алиса усердно тёрла лицо, смывая страшные чёрные разводы, но стоило ей отойти на шаг от раковин, как слёзы снова потекли. Будто у неё здесь водопад! Алиса расстроенно бросила сумочку на пол и стекла по дверце кабинки вниз. В потолок смотрела, чтобы опять не разрыдаться. Обняла себя за плечи, чувствуя чужой взгляд на себе. И хотела уже сказать что-нибудь, чтобы защититься от очередной нелепой шутки, но поняла, что Рыбацкая смотрит на неё с сочувствием. — Из-за Самсонова? — Тихо спросила однокурсница, положив подбородок на колени. Алиса поджала дрожащие губы и покачала головой. Сжалась вся, вспоминая его голос. Он что-то говорил. Извинялся. Как здесь вообще можно иметь наглость извиняться? Её обманули! Играли с ней, как с какой-то дурочкой. — Вот, возьми. Рыбацкая протянула ей рулон туалетной бумаги, который наверняка забрала в одной из кабинок. Сомневаясь пару секунд, Алиса всё-таки приняла этот жест поддержки, подсела чуть ближе. Пол был холодным, так что пришлось сесть на сумочку. Плакать продолжили вдвоём и в убийственной тишине. Шумакова ощущала себя настоящей размазнёй. Сопли, слёзы, лицо всё красное. Она комкала один кусочек бумаги за другим, а в какой-то момент вовсе швырнула эти ошмёточки в стену. Попала в раковину. Когда дверь в туалет снова открылась, было уже всё равно, кто там и зачем. Даже если Даша пришла над ней поиздеваться. Или кто-то из одногруппников. Алиса их закидает собственными сопливыми платочками. Шумакова заметила краешек синей формы и чуть испугалась. Но потом поняла, что это — черлидерская форма, а не бомбер хоккеиста. Конечно, Самсонов бы не стал её так долго караулить! Вместо него к умывальникам забежала Лиза Москвина и так и замерла. Растерянно подняла брови, рассматривая унылую компанию. — Хочешь присоединиться? — Шмыгнула носом Алиса и метнула ещё один комок. На этот раз в зеркало. Лиза с сомнением включила кран, чтобы помыть руки после тренировки. Взгляд не отводила. Думала, наверное, что сказать. — Я, пожалуй, воздержусь, — спокойно ответила Москвина отряхивая руки. — А вы чего тут сидите? Холодно же. Она озабоченно посмотрела на тонкие белые гольфики Алисы, а потом таким же взглядом наградила Рыбацкую, которая вообще морозилась у приоткрытого окна. — Я из-за Самсонова, — Алиса утёрла слёзы с подбородка. — А она… Не знаю. — Из-за Егорова, — сама догадалась Лиза. Нина на неё никак не среагировала. — Так, понятно всё с вами. И Москвина засуетилась. Шумакова непонимающе смотрела на дочку проректора, которая подняла размокшие бумажки с пола и кинула их в мусорку. — Давай вставай, — раскомандовалась Лиза, чуть ли не силой поднимая Алису на ноги. — Юбку только отряхни. Ужас, как ты так ходишь зимой? Алиса растерянно захлопала глазами. — Я с собой беру тёплые вещи… — Оправдалась зачем-то Шумакова. Лиза потрепала её по волосам мимоходом и принялась пилить мозги Рыбацкой. — Циститом давно не болела? Слезай, — Москвина уверенно стянула Нину с подоконника, хотя та не особо сопротивлялась. — Нашли из-за кого страдать. Ну-ка сюда давай. Лиза оторвала с исхудавшего рулона ещё несколько бумажек и заставила Рыбацкую запрокинуть голову, чтобы стереть подтёкшую косметику. — Возьми её сумку, пожалуйста, — попросила Лиза, осторожно приводя Нину в божеский вид. Алиса снова послушалась. Она в принципе была ведомой, да и Лиза в своей боевой раскраске черлидерши выглядела как человек, с которым не стоило спорить. — Пойдемте. — Москвина приобняла молчащую Рыбацкую за плечи и кивнула на выход. Алиса напряглась. — И не смотри на меня так. Никого нет. А если есть, то это не ваши проблемы. В коридорах, на удивление, действительно было пусто. Наверное, шли пары. Шумакова совсем потерялась во времени, рыдая из-за своей наивной любви к придурку-хоккеисту. Лиза же уверенно вела их к раздевалкам, а потом так же уверенно по улице к кафешке через дорогу. — А… Зачем? Алиса замялась, остановившись перед мягким диванчиком. В кафешке уютно горели гирлянды, а на стойке баристы рядом с кофемашиной стояла маленькая ёлочка. Декабрь, в конце концов. Лиза уже кинула шапку на подоконник и стала снимать куртку. Подтолкнула Алису к диванчику, и та села рядом с поникшей Ниной, которая за всю дорогу не произнесла ни слова. — Жалко вас стало. — Честно призналась Лиза и села напротив. — Да и я сама была в такой ситуации. Ну, рассказывайте. Москвина сказала это так просто, будто бы каждый день слушала чьи-то жалобы. И словно это так легко — взять и рассказать, как тебя обманули, предали и разбили сердце. У Алисы снова глаза на мокром месте. — Все уже итак знают! — Шумакова обняла себя за плечи и потупила взгляд — Встречалась в близнецами и не знала об этом. Ха-ха, как смешно! Лиза покачала головой и поскребла ногтем по потрёпанному меню. — Не вижу ничего смешного. — Грустно вздохнула Москвина. — Скажи это моим одногруппникам! Алиса шмыгнула носом и попыталась отвлечься на десерты. С опозданием вспомнила, что стипендия ещё не пришла, а маме звонить сейчас совсем не хотелось. Поэтому Шумакова попыталась ненавязчиво подтолкнуть меню к Рыбацкой. Ничего ей не надо. И без десерта поплачет. Нина вернула ей картонку. — Я всё оплачу. — Тихо сказала Рыбацкая и снова уткнулась взглядом в окно. Лиза сочувственно посмотрела на девчонку и протянула к ней руку, сжала холодную ладошку и попыталась привлечь внимания. — Нин, а у тебя что случилось? Нина поморщилась. — Не хочу говорить. — Вы что-нибудь выбрали? — Прервал их официант. Лиза без их согласия заказала три больших какао, а Алиса ещё добавила про малиновый чизкейк. Парнишка в фартуке всё послушно записал. — Это всё? Нина равнодушно пожала плечами, и тогда Лиза решила взять инициативу в свои руки: — У вас есть что-нибудь очень сладкое и такое, чтобы можно на трёх человек поделить? — Есть эклеры. Торты, к сожалению, только кусочками. Могу предложить ещё пирожные-корзинка и маффины с шоколадом. — А давайте всё это и по три штучки. — Довольно улыбнулась Москвина, не заметив ошарашенный взгляд Алисы. Она думала, что такие девушки, как Лиза, следят за фигурой. — Что? — Спросила Лиза, когда официант отошёл. — Я недавно думала, что беременна, а мои разведённые родители снова ссорятся друг с другом. Так что мне тоже есть что заесть. Шумакова глупо улыбнулась, и даже Нина чуть оживилась. Алиса задержала на ней взгляд, про себя удивляясь, что оказалась в такой компании. Шумакова же простая, как копейка. У неё мама не проректор, папа не бизнесмен, а так, обычный работяга на заводе. Она не участвовала ни в каких олимпиадах, и баллов за ЕГЭ еле хватило, чтобы пройти на бюджет. К спорту тоже не имела никакого отношения. Она на хоккей-то стала ходить только из-за Влада, потому что он ей понравился. Алиса обычная, простецкая, не ровня таким, как Рыбацкая и Москвина. Девочкам из высшей лиги. А плачут они все одинаково. — Так значит, это правда, что вы с Егоровым сошлись? — Неуверенно спросила Алиса, толком и не зная, как разговорить Рыбацкую. И стоило ли вообще это делать. Та уязвлённо повела плечом и уткнулась взглядом в стол. Колупала серый кашемировый шарфик. Казалась совсем… обычной? Алиса ожидала, что Нина будет какой-то другой. Возвышенной, что ли. Как всегда выглядела со стороны. А сейчас с ними сидела самая обычная девчонка с опухшими глазами и грустным взглядом. — Уже, видимо, нет. Лиза громко прицокнула. — Егоров вообще в адеквате бывает, мне интересно? Столько времени крутился вокруг тебя, чтобы бросить через пару дней? — Москвина выразительно закатила глаза. — Нина, ты выше этого. Нафиг его пошли. Алиса не стала вставлять своё мнение в тираду Лизы, потому что не имела особого представления о её взаимоотношениях с Егоровым. Нет, все знали, что они с Москвиной встречались. И что с Рыбацкой у него что-то непонятное. Сплетни-то гуляли. И преподаватели закрывали глаза на то, что Нина часто сдавала две работы сразу. Алиса вот думала, что это просто наглая эксплуатация её труда, а никакая не романтика или дружба. В реальности всё оказалось сложнее. Нина стекла вниз по креслу и тяжело вздохнула. Положила на стол телефон экраном вниз и нервно поправила волосы. — Кирилл узнал, что из-за него я бросила учёбу в США. — Наконец выдавила из себя Рыбацкая. Именно сейчас им решили принести какао, но кружки были проигнорированы. Москвина поражённо наклонилась вперёд, чуть прядь волос не обмакнула в какао. — Ты сделала что?! Алиса тоже удивлённо смотрела на Нину, которая, казалось, пыталась слиться с обивкой сидения. Все шаблоны в голове Шумаковой трещали по швам. Она думала, что у богатых немного другие проблемы. По мелочи, наверное? — Давайте лучше обсудим Самсонова… Или Самсоновых? — Неуверенно предложила Нина.

***

В клубе хуже, чем в раздевалке после матча. Душно, ещё и темно, хоть глаз выколи. Не то чтобы Кирилл собирался что-то здесь разглядывать, кроме барной карты и, может быть, бармена, который почему-то его помнил. Егоров не стал хамить и почти дружелюбно пожал татуированному чуваку руку, хотя в душе не ебал, кто это. Репутация шла впереди Кирилла. Для четверга здесь казалось многолюдно. Его уже дважды стопанули девчонки с шарами, и, улыбаясь, Кирилл пожелал им всего хорошего. До такого лёгкого кайфа он ещё не опускался. Спортсмен же. Кирилл наблюдал за тем, как бармены хаотично мешали всякую бурду, которую заказывали парни и девушки. Или парни для девушек. Егоров с горла отпил минералку, наблюдая за этим диковатым миром, к которому имел самое прямое отношение. Биты оглушали. И это было даже хорошо. Он хотя бы не слышал свои мысли. Потому что собственная квартира стала для него одиночной камерой. Там всё было не так. И напоминало о том, о чём не надо. Клюшка выглядывала из-за шкафа, вторая сумка для инвентаря лежала рядом с кроватью, в ванной валялась термуха, которую Кирилл так и не постирал с позапрошлого матча. Но больше всего расстраивало, что кроме мусора не было ничего ценного. Хоккейные награды не в счёт. Кирилл рассчитывал что-нибудь разбить или выкинуть со психу, но с опозданием вспомнил, что Нинка забрала все свои вещи несколько недель назад из-за Лизы. Егоров проследил, как компания девчонок накидывается шотами текилы, а одна из них сразу же полезла лизаться с каким-то стрёмненьким парнем. Кирилл закатил глаза. Такому только бухих в слюни девок и цеплять. Хотя Егоров недалеко ушёл. — А ты здесь один? С правой руки его подкараулила симпатичная блондинка. Явно запарилась, пока собиралась на эту тусу. Локоны закрутила, кроп-топ блестящий надела, и на губах помада матовая, ярко-красная, прям будто кровь разлили. Кирилл научился эту фигню подмечать. Нинка же постоянно о внешнем виде парится. Кирилл поморщился, снова поймав себя на том, что думает про Рыбацкую. Злился. И одновременно с этим очень по-тупому страдал. — Как видишь, — он натянул нахальную улыбку, покрутил крышечку минералки. — А ты? Блондинка покосилась на мужланов, которые проталкивались к бару за водкой. Типичная ситуация, ничего не поделать. Вынужденно девчонка оказалась к нему ближе. — Моя подруга трахается с каким-то тюбиком в туалете. Чтобы разобрать, что она говорит, Кириллу пришлось наклониться. Тоже мелкая, на голову ниже. Но духи приятные, тяжёлые, не слащавые. Кирилл кивнул, давая понять, что расслышал. — И ты теперь пытаешься кого-то подцепить? Он скользнул по её лицу взглядом. И ничего не почувствовал. Вообще. Ноль. Блондинка положила локоть на барную стойку, чудом не вляпавшись в пятно разлитого алкоголя. Широко улыбнулась и помахала рукой бармену: — Я только от каких-то гандонов сбежала. Так что я собираюсь набухаться! — Радостно объявила незнакомка. — Кстати, Настя. Прикольная у тебя серьга! Егоров фыркнул и посмотрел на время. На телефоне время чуть за одиннадцать, тусня только разгоралась. Неплохое время, чтобы уйти в запой. Он бы эту Настю поддержал, вот только бросать машину в этом клубном месте не хотелось, а пьяным ехать — так себе идея. Кирилл точно встрянет на гайцов. Знал себя. Настя заказала лонг-айленд, но не успела сунуть свою карточку. Кирилл расщедрился и оплатил начало чужого запоя. Блондинка удивлённо подняла брови: — Не пьёшь? — Не-а. — А что ты тут забыл тогда? — Настя присосалась к трубочке и в блаженстве прикрыла глаза. Покачивалась лениво под музыку. — Клеишь меня? — Спасибо, откажусь от траха в туалете. Настя ничуть не обиделась и захохотала. Это явно был её не первый лонг-айленд. Кирилл скользнул взглядом по качающейся толпе и попытался вслушаться, что они все кричали. Он слишком привык к рёву трибун и уже голодал по нему, как наркоман ломался по новой дозе. — Ну сорянчик, я б тебя трахнула, — не стала скромничать Настя. — Но с занятыми я не сплю. Не хочу проблем с их девушками. Кирилл непонимающе нахмурился, а потом вспомнил. Телефон. Точняк. В очередной раз захотелось удариться лбом об что-нибудь твёрдое, чтобы все мысли из головы испарились. Может, ему всё-таки напиться? — Бля-бля-бля, — Настя чуть не выронила свой коктейль и схватила Егорова за руку. Ткнула куда-то в сторону. — Это кавказское опэгэ меня заебало. Сделай вид, что ты всё-таки хочешь меня трахнуть! Несложно было заметить, о ком она говорила. Троица крупных парней кавказской наружности, которым явно далеко за двадцатник, курсировала вдоль бара, цепляя то взглядами, то ручищами девчонок. — От них бежала что ли? — Нагнулся к девчонке Кирилл. Она закивала головой, усердно вливая в себя алкоголь. Правда взгляд испуганный. Егоров же резко стал если не счастливым, то точно довольным. Руки уже давно чесались, а стенку бить не так интересно, как чью-то рожу. Тем более один бородач заметил блондинку среди разномастной толпы и двинулся в их сторону. — Ты чё, больной?! — Пискнула Настя, схватив Егорова за руку. Он небрежно стряхнул её ручонку, уже выйдя вперёд. — Счастливого запоя. А ему — счастливой драки. Кирилл отсалютовал этой алкогольвице и через пару шагов столкнулся с представителями южной крови. Насмешливо глянул на них свысока, примерно представляя, что будет дальше. Уроки бокса здесь вообще мимо. Надо по-грязному. — Слушай, бро, тут девушка вам просила передать, — он чуть наклонился, пытался перекричать музыку. Ненавязчиво так похлопал одного из кавказцев по плечу. — Сказала, что бороды её не возбуждают, так что сорянчик. Его сразу же схватили за грудак, притянули к себе. Такой близости с незнакомым мужиком Кирилл особо не хотел, но продолжил нагло улыбаться. Тут слабость не показывают. — Проблем хочешь, пацан? — Утютю, — передразнил Егоров, чувствуя, как адреналин стал закипать в крови. — А есть что предложить? От первого удара ему повезло увернуться. И сначала толпа танцующих нихера не поняла. Охнули уже когда один из быдланов отлетел от пинка в грудь. Наверное, это какая-то зависимость. У Кирилла не было времени обдумать свой поступок. Он просто пытался заткнуть собственную голову. А удар в нос очень отрезвлял. Он не дал себя повалить, но пропустил один удар в рёбра. Вмазал кому-то локтем в челюсть, костяшки снова сбил о чужое лицо. Зато как хорошо стало. Аж дышать легче, пусть и кровь затопила губы. Люди расступились и испуганно охали, не хотели попасть под горячую руку. Кирилл будто только туда и стремился. Но, сука, охрана сработала быстро. Волоком оттащила их по разные стороны, а одного типчика даже с пола поднимать стали. Егоров брыкнулся. — Щас ментов вызовем, если не успокоишься. Он закатил глаза, утирая рукавом кровь. Окей-окей, строгий дядя. Его улыбка, наверное, выглядела жуткой. Но на улицу он выскочил почти счастливым, слегка обдолбанным. Прям как после игры, когда бьёшься о бортики, валишься на лёд, врезаешься в других игроков. Кирилл хохотнул, разглядывая в зеркале собственное лицо. В машине холодно, как и на улице. Да и на душе сейчас вообще не август с Ялтой. Больно было, да ещё как, но Кирилл без лишнего нытья заткнул кровь влажными салфетками, которые нашёл в бардачке. Снова подзавис. Сам бы он их туда не кинул никогда. Блять, да сколько же можно? Он отчаянно вытащил телефон из кармана. Лучше бы забыл, пожалуй. Похуй, карты бы как-нибудь заблокировал через банк. А сама железяка ценности никакой сейчас не несла. Только напоминала о больном. Кирилл шумно выдохнул, откинувшись на кресле. Драйв от короткой драки уходил, а музыка больше не орала так, что перепонки лопались. Его снова стали топить мысли. Прям мордой в прорубь окунали и держали долго, ждали, пока он задохнётся. Почему она ему врала? Кирилл пялился на главный экран телефона в полной растерянности. Снова ехать в пустую квартиру? Клёво. Дополнительные несколько часов самобичевания. Идея набухаться в слюни становилась всё приятнее, но что-то ему мешало. Принципы, наверное. Он быстро нашарил в списке контактов новый номер, почему-то уверенный, что сейчас ему стопроцентно ответят. — Не спишь, м? — Кирилл завёл машину, всё ещё пытаясь стереть с лица лишнюю кровь. Но нос всё тёк и тёк, как старый кран. — Да у меня к тебе предложение есть.

***

Пьяный, пьяный, пьяный дождь, пробирает дрожь (по коже)

Ты же в эти небеса больше не придёшь (о, Боже)

Неосознанный туман палит, как огонь (походу)

Пьяный, гордый паренёк проебал любовь.

Она уходит, тогда только-только привыкаешь

И думаешь, что так возвращаться сможешь в этот рай

Но вдруг пустота! Пусто так, негде кинуть корни

Ой, дурак-дурак! Это ж надо было все испортить...

Последнее, что ожидал Влад увидеть ночью, — это Егорова с пакетом пива на пороге своей квартиры. Самсонов присвистнул, увидев, какой расписной вид был у Кирилла, и впустил его в квартиру. — Ты где достал алкашку в такое время? Нет, его, конечно, больше интересовал разбитый нос нападающего, но этот вопрос он решил припасти на попозже. Егоров всучил ему бренчащий пакет и подмигнул. — Полезные связи, Влад. Или Ярик? — Да пошёл ты! — Ощерился Влад, на что Егоров только хохотнул. Пальто своё небрежно повесил на крючок и притормозил у зеркала. При нормальном свете это выглядело гораздо хуже, чем в потёмках ларька. Кирилл облизнул разбитую губу и поморщился. Болело всё-таки. Зато зубы целы. — Чё, конспектики учишь? — Прошёлся по квартире Кирилл. — Или на фотки Алисы дрочишь? Самсонов шумно выдохнул, молясь о терпении. — Я тебе щас нос доломаю, если не заткнёшься. Кирилл поднял ладони, якобы сдаваясь. Шлёпнулся на компьютерное кресло и крутанулся, будто каждый день к Самсонову в гости заходил. Влад уже начал жалеть, что не сбросил вызов. Но пакет далеко убирать не стал, оставил на диване. — Сорян, Владос, — с опозданием извинился Егоров. — День, знаешь ли, хуёвый. — Да я заметил. Влад указал на лицо Кирилла. — У тебя не лучше. И здесь поспорить Самсонов уже не мог. По нему будто каток проехался, весь синюшный теперь, ужас. Егоров завтра таким же проснётся. Пока бывший капитан акклиматизировался к его квартире, Влад сгонял на кухню. Холодильник особо не радовал щедростью, но пельмени в морозилке исправно лежали. Возможно, они там как-то самообновлялись, как ресурсы в игре. Через минуту эта пачка оказалась на носу Егорова. Кирилл благодарно закатил глаза и растёкся по креслу. — Ты внатуре с кавказцами подрался? — Нет, с лесными феями. — Очень смешно. Влад сел на диван и расчехлил пакет. Намерения у Егорова кристально ясные — набухаться. Иначе в таком количестве пиво не берут. Самсонов виновато покосился на гору конспектов, которые ему подарил Казанцев. И поставил первые четыре бутылки на стол. — Что отмечаем? Кресло скрипнуло от того, как на нём разлёгся Егоров. Пельмени с переносицы снял и подъехал ко столу, чтобы стащить бутылку тёмного. — Появление твоего брата? — Кирюх. — Окей, молчу. Но ты, конечно, даёшь… — Кирилл усмехнулся, пытаясь открутить крышку. Самсонов понаблюдал за его попытками и всё-таки кинул открывашку. — О, благодарочка. — Ну так что? Влад положил руку на колено. Сам своему спокойствию поражался. Видимо, его батарейка сегодня на нуле. С момента, как Ярик сбежал на вокзал, прошло часа четыре, и всё это время Влад благополучно просрал на самобичевание. Ещё пытался Алисе позвонить, но она его, кажется, кинула в чёрный список. — На лёд я походу больше не выйду. — Улыбнулся Егоров и потянулся вперёд, чтоб чокнуться. — Кисляк? — Лениво предположил Влад, вспоминая недавний срач. — Замяли же вроде, нет? — Батёк. Их бутылки звонко ударились в тишине квартиры, но Самсонов не торопился пить. Подозрительно прищурился, следя за тем, как в себя заливал пиво Кирилл. — Чё ещё? — М-м? Егоров утёр рукавом губы, игнорируя боль. — Слушай, ты ко мне припёрся ночью с пакетом пива и разбитой рожей после драки с кавказцами. Чё у тебя случилось, Кирюх? Мы, конечно, не самые крутые друзья, но видно же всё… Друзьями они и правда никогда не были. Хоккей — это лишь игра. А там, за пределами коробки, они друг другу почти незнакомцы. Егоров где-то отдельно, Самсонов где-то в другом месте. Но они четвёртый год выходили на лёд, и уж что-то Влад про Егорова знал. Тот никогда не просил помощи. — Да херня, — отмахнулся Кирилл. — Лучше расскажи, как ты додумался отбить девушку своего брата. Это вообще что за Санта-Барбара? Влад процедил пиво, оправдывая Егорова тем, что он, видимо, больной. И бить его сейчас не по-пацански будет. Да и что он делал? Просто правду говорил Владу. — Это сложно. Кирилл фыркнул и так резко выпрямился, что кресло мученически простонало. — Да чё вы все оправдываетесь этим «сложно»?! — Вспыхнул Егоров. — Нихера тут сложного нет. Берёшь и говоришь всё прямо, а не мутишь всю эту воду. Алиса твоя щас, наверное, в подушку рыдает. Влад напрягся. Кулаки-то зачесались, но пиво было сильнее. Или просто сил не было лезть и что-то доказывать? — Сам-то хорош. Сколько ты там лет за Рыбацкой ходил? — Уже неважно. — Кирилл отвёл взгляд и челюсти сжал. — Разбежались уже. Влад удивлённо поднял брови, разве что пивом не подавился. — Погодь-погодь, — кэп навалился на подушки. — Прикалываешься что ли? — Ага. Очень смешно. Ха-ха, — съязвил Егоров и ткнул бутылкой пачку пельменей. Самсонов отставил пиво от греха подальше и посмотрел на Кирилла, как на полного идиота. Даже на пару минут отвлёкся от постоянных мыслей про Алису на фоне таких новостей. И смешно, и грустно. Долго смотрел. Ждал, пока Егоров какую-нибудь мысль родит, но тот молчал, словно партизан. — Не, ну если хочешь всю ночь тут просидеть, молча бухая пиво, пожалуйста. — Вздохнул Самсонов. — Но предупреждаю, я не Нина, жалеющих взглядов не будет. — Да никто меня не жалеет! — А ты бы хотел? — Сходи-ка нахуй. — Уже ближе. — Влад усмехнулся и окинул Кирилла оценивающим взглядом. Непривычный он какой-то, загнанный. — Так, значит, ты опять всё испортил? — Опять я крайний… — Ну слушай, у тебя к этому определённый талант. Косячить. — Егоров замер с бутылкой у рта и обжёг таким взглядом, что Влад поспешил сбавить градус. — Окей, окей, молчу. Жду, когда ты начнёшь. И сам присосался к пиву, потому что запить сегодняшний день точно стоило. Лучше бы чем покрепче, но для этого ни денег, ни возможности нет. Да и с похмельем потом ходить… — Ладно, хочешь знать? — Неожиданно разродился Кирилл. — Узнал, что Нина мне врала. Прикол, да? — Это ещё как? — Завалила экзамены! Не в унике, а эти, международные, чтобы поступить в нормальное место. Типо баллов не хватило. Отличная история, правда? Только вот не завалила. Просто решила всё бросить, чтобы… — Чтобы?.. — Намекающе продолжил Влад. У него от одного слова «экзамены» уже рвотный рефлекс срабатывал. — Чтобы быть со мной. Повисла напряжная тишина, и поначалу Владу показалось, что он ослышался. Он ждал чего-то… серьёзнее? Не, его личный рекорд по обману сложно побить, да и у Егорова нет брата-близнеца, перед которым он мог бы так накосячить. Самсонов задумчиво цедил пиво, наблюдая, как Кирюха шатался на кресле. Того и гляди, что взлетит. — Звучит… как поступок. — Выдал Влад. И Кирилл всё-таки взлетел. Не буквально, но подскочил на ноги, как будто его катапультировало. Самсонов поморщился, предчувствуя возможный погром. Они так с ним в раздевалке несколько раз дрались после особо хреновых матчей. — Поступок?! Ты серьёзно?! — Разъярился Егоров. Чуть не смахнул со стола недопитое пиво, зашагал по комнате. — Это что, нормально? Бросить всё ради какого-то… Он замялся, и Влад ожидающе поднял брови. — Какого-то тебя? — Самсонов указал на него горлышком бутылки. — Да, Кирюх, прикинь, некоторые люди так делают. Ответ Кирилла не убедил. Он разочарованно закатил глаза и упёрся спиной в шкаф. — Решила пожалеть бедного Кирюшу, которому больше никто не поможет! Нет, тут одного пива не хватит. Влад тяжело вздохнул и выпрямился. — Чувак, ты говоришь о девушке, которая рядом с тобой столько лет. Вот ты хоть один матч невыездной помнишь, чтобы Нины там не было? Я вот нет. А мы играем вместе со второго курса. — Влад выдержал злой взгляд Егорова, не совсем понимая, что его так злило. — Да ей, скорее всего, не тебя жалко, а себя за то, что терпит весь этот цирк. — Это вообще неважно. — Отмахнулся Кирилл и схватил со стола недопитое пиво. Залил своё отчаяние тёмным нефильтрованным и сказал уже тише: — Она всё бросила! Из-за меня. Теперь я ей должен. — О, это что-то новое. — Хохотнул Самсонов. — Кирилл «никому-ничего-не-должен» решил, что кому-то задолжал? Легендарный момент! Владу бы стоило помягче, чтобы Егоров окончательно не взорвался на кучу маленьких злых Кириллов. Только вот из Самсонова так себе психолог. Он со своей-то жизнью еле справляется. Точнее не справляется совсем. А за этой драмой он наблюдал уже не первый год. — Это не смешно! — Фыркнул Егоров. — Ты просто не понимаешь. — Нет, это ты не понимаешь. Ты серьёзно думаешь, что она столько лет ходила вокруг тебя только потому, что жалела? — Влад нахмурился. — Кирюх, в зеркало часто смотришься? Ты, конечно, не подарок, но ей это явно по кайфу. — Она лучше этого. Ой бля. Щас начнётся. Самсонов не думал, что у Кирилла в голове настолько запущенный случай. Потому что девяносто девять процентов времени Егоров вёл себя, как крайне самоуверенный типчик. Первое время Влад просто думал, что он использует умную подружку из своего тайного общества богатеев, чтобы над экзаменами не париться. Или просто по приколу с ней заигрывает. Прикол явно затянулся. — Ты слишком любишь за других решать. — Сделал вывод капитан. — А ты бы как себя чувствовал? — Кирилл отстал от шкафа и решил домучить кресло. Упал на него, ещё и ноги закинул на столик. — Вот так живёшь, а потом бах! — узнаёшь, все твои последние победы чью-то жизнь сломали? Влад сам не заметил, как в бутылке закончилось пиво. Надо было срочно заглушить вторую. Он, кажется, слишком много узнал про Кирилла за этот час. — Егоров, я тебе честно скажу: ты настолько любишь страдать, что удивительно, как у тебя вообще хоккеем получалось заниматься. — Смешно. — Совсем невесело усмехнулся Кирилл и запрокинул голову на спинку. — Серьёзно. Ты уже всё решил за Нину, почему она это сделала, как она к тебе относится и как теперь всё должно быть. Только спросить её забыл. Егоров помолчал, крутил в руках недопитое пиво и всё пялил в потолок. — Ты нихрена не понимаешь, Владос. — Тихо, очень непривычно для Кирилла. Тон бесцветный, аж проверить слух захотелось. — Для тебя хоккей — это просто игра. А для меня это была жизнь. Вся. И я её лишился. Ты хоть знаешь, что такое — в семнадцать попасть в вышку? Не в молодёжку. На всерос, Влад. В основной состав. Кирилл оттолкнулся от стола и сделал шумный глоток. Взгляд упёрся в пол, видимо, чтобы Влад не заметил эту печальную рожу. Самсонов задумался, замолчал. Возможно, Егоров был заносчивым придурком. Но на льду он имел на это все права. Наверное, он даже прав. Самсонов никогда не играл выше студенческой лиги. Так, юношеские региональные, когда ещё малой был. Но не всерос. — Я был лучшим, — усмехнулся Егоров. — Ты просто не видел, как охрененно я играл! А потом — раз. И у меня ничего не осталось. И вот с этим, — он брезгливо передёрнул плечом. — Я даже из любительской лиги вылезти не могу. Я всё проебал. Влад сочувствующе протянул бутылку, чтобы снова чокнуться. Запал Егорова закончился, осталось только горькое послевкусие от правдивой истории его карьеры. Никогда же не рассказывал никому. Только кичился, что играл на большом льду. — Я, когда после первой операции лежал, даже обрадовался, что она свалит. Хоть у кого-то из нас получится. Знаешь же этот прикол предков: ты — лучшая версия меня. Вот у моего бати не получилось из меня ничего слепить. Так хоть у Нинки получится оправдать ожидания. — А она осталась. — Сказал Влад. — Ага, — Кирилл взъерошил волосы, шею сжал. — И я подумал, что мне повезло. Я всё проебал, у неё не получилось. Что-то общее наконец у нас появится кроме богатых папаш. Требовалась передышка. Возможно, даже перекур. Только сигарет ни у Влада, ни у Кирюхи не водилось. Самсонов отвёл взгляд, чтобы не давить на Егорова. Того, видимо, додавили. Собственный же перфекционизм и попытки привлечь внимание. — Вы реально разные, — согласился Влад. И здесь не было ни грамма лжи. Рыбацкая была слишком хорошей девчонкой. Не крутой фифой, как показывали в сериалах, без понтов. Спокойная, воспитанная, интеллигентная — девочка из хорошей семьи, которую задеть-то лишний раз страшно. Сломается ещё. Кирилл успешно ломал нервную систему всем, кто оказывался в радиусе поражения, когда был не в духе. — Но не думаю, что ей это важно. — Продолжил Самсонов и поймал взгляд Егорова. — Кирюх, ты на неё смотришь, как на кубок Гагарина, который тебе не по зубам. А она смотрит на тебя, как на придурка, который до сих пор не понял, что его любят. Кирилл закатил глаза. — Ещё слащавее придумать не мог? — Ой, да ну тебя, — Влад дружелюбно улыбнулся и указал на дверь. — Тебя никто не держит. Можешь идти и рассказывать кому-то другому, как тяжело быть Кириллом. — Спасибо, — Кирилл то ли подхватил сарказм, то ли реально от благодарности это сказал. — Не, тебе реально к психологу бы походить. — Влад глотнул пива. — Ты просто боишься признать, что ты — это не только хоккей и выебоны. Трусишка-Киришка. Егоров состроил такую рожу, что Самсонову смешно стало. Хорошо, что не подавился. — Чёт ты много выебываешься, Самсонов. — А ты слишком боишься. Вот поэтому я капитан, а ты — главный поставщик проблем. Наконец, Кирилл прикончил первую бутылку. Влад без проблем подкинул ему добавки. У них сегодня вайб такой — мужиков с кризисом среднего возраста, у которых из хороших новостей только то, что они ещё не спились. — Раз она такая классная, почему ты её отшил? — Не дал улечься тишине Егоров. — О, началось. По-моему, ты мне уже врезал за это клюшкой. И было достаточно больно. Кисляк бы щас их за такие выкидоны из команды бы выпнул, но старый тренер только глаза закатывал и говорил, что они ведут себя, как дети. — Она два дня из дома не выходила и говорила, как она задолбалась быть «слишком» для всех вокруг. — С небольшим наездом сказанул Кирилл. — После этого настолько опустила планку, что я даже прикурил от её новых долбоёбов. Влад покачал головой. Как-то странно у него выходило с девушками. Может, тоже психолога найти? Скажет ему, что он манипулятор и абьюзер. — Да нормальная она. Просто не хотел встревать в этот фарс между вами. — Фарс? — Кирюх, ты с Ниной тогда ещё сам не знал, чего хочешь. Но было ясно, что тебе крышу сносит от неё. Так что да, мне проще было её отшить, чем разбираться с твоей истерикой. — Так я ещё и истеричка. — Ощерился Егоров и метнул в Самсонова крышкой от пива. — Ты подрался с кавказцами, потому что бросил девушку, по которой слюни пускаешь. Кирилл угрожающе прищурился. — Сам хорош! Ты ведь всех умудрился опрокинуть: и девушку, и брата. Ещё деканат теперь тебя ебёт… Как живётся с такими грешками? Влад помрачнел. — Спасибо за напоминание. Прекрасно живу. По сравнению с тобой, даже отлично. — Серьёзно? — Нет. — Вздохнул Самсонов. — Понятия не имею, как всё исправить. Кирилл отсалютовал бутылкой и выпил за их проёбы. Они те ещё лузеры, на самом деле. Видел бы их Федорцов, уржался бы с тоскливой картины: лучшие нападающие Акул с разбитыми рожами медленно спиваются из-за таких же разбитых сердец. Фу. — Могу помочь только с этим, — Кирилл кивнул в сторону горы конспектов. — Чё, взятку деканату дашь? Казанцев пытался, не прокатило. — Я вообще-то про твою зубрёжку. Влад скептично выгнул бровь, явно сомневаясь в квалификации Кирилла. Непонятно, как он только умудрялся закрывать сессию без долгов, если постоянно на льду крутился. — Отчислиться я могу и без твоей помощи. Кирилл закатил глаза. — Ты думаешь, Нинка одна свои билеты учит? У меня уже чёрный пояс по этому садизму. — Забились. В конце концов, они ведь — одна команда. Раз Егоров протягивает руку помощи, почему бы не согласиться? Будут тонуть вместе.