Shakespeare's Got a New Problem

Наступает ночь открытия, и Эдгар уже готовится выйти на сцену. Он стоит за кулисами, опустившись на колени, и пытается унять панику, которая сдавливает грудь и мешает дышать. Вокруг шум, смех, разговоры – всё это кажется ему далеким и неуместным. Эдгар почему-то чувствует, что его выступление будет неудачным. Он не может объяснить, откуда у него это предчувствие, но оно не даёт ему покоя. Ни логика, ни моральная подготовка, ни чудо не помогут избежать позора. Эдгар провалит спектакль перед родителями, друзьями и всей школой, опозорив не только себя, но и других актёров, мисс Лолу, которая возлагала на них свои надежды, и, что самое страшное, Фэнга. А это значит, что он может попрощаться с оставшимися месяцами спокойствия в Солт Лейк Сити – вероятно, со всей своей последующей жизнью. Ведь тогда он явно не избежит бесконечной жажды мести от Фэнга, – точно также, как с любой возможностью стать чем-то ближе для него. Чем-то захватывающим, иррациональным, заполняющим пустоту внутри, что он, в случае провала, никогда не сможет пережить. В данный момент, больше всего Эдгар жалеет о том, что однажды написал своё имя в тот трижды проклятый список на кастинг. Он ненавидит себя за это чёртово упрямство. Да, это нечто большее, чем просто гордость. Что-то, что скрыто глубоко внутри него, на уровне подсознания, и проявляется в самые неподходящие моменты. Кого он пытается обмануть? Он не актёр и не достоин этой роли. Всё это время было огромной ошибкой. Но прежде чем Эдгар успевает сбежать, краем глаза он замечает кого-то, кто наблюдает за ним. Кажется, будто это ангел, спустившийся с небес, чтобы спасти его от страданий, но на самом деле это просто Фэнг. — Чувак, я думал, я откинусь, пока пытался в этой штуке поссать, – он оглядывает Эдгара сверху вниз оценивающим взглядом. — Эд? Что случилось? — А? – второй немедленно встаёт на ноги, словно ужаленный. Его голос звучит громко, находясь на самой высокой октаве. — Н-н-ничего, – парень мотает головой, стараясь не смотреть на Фэнга. — Ничего, всё хорошо. — Чел, тебя трясёт. Эдгар хмурит брови и рассматривает свою руку, пытаясь унять тряску, но сейчас это кажется невозможным. Проклятье, а ведь он даже не заметил. — Я замёрз просто. Фэнг преодолевает расстояние между ними, и Эдгар сейчас готов был бы отдать всё, чтобы научиться проходить сквозь стены. — Тут, типа, миллион градусов жары… — Ладно! – выкрикивает тот, и Фэнга аж подбрасывает от его резкой смены тона. — Ладно, я просто... – Эдгар опускает взгляд на свои ботинки, пытаясь собраться с мыслями. Но, кажется, ничто не может подготовить его к разочарованию и гневу Фэнга. Наконец, он поднимает глаза и видит недоумение на лице своего друга. — Я не уверен, что справлюсь.. — Чего? Сердце Эдгара начинает биться в два раза быстрее, чем обычно. — Ну же, Фэнг! – в отчаянии хнычет он, всплёскивая руками. Его паника немного отступает, и он наполняется чем-то другим. Вероятно, адреналином... — Я не так хорош, как ты! Не так хорош, как Драко, Кольт или Колетт! Мне здесь не место! – парень грустно усмехается. — Я просто унижусь перед всей школой ради каких-то дополнительных привилегий, да что за... Однако он не успевает договорить – Фэнг резко влепляет ему пощёчину, буквально вбивая слова обратно в глотку. — А-ай! – кричит Эдгар, потирая свою горящую щеку и сверля Фэнг взглядом. — Ты что творишь, идиот? — Мне казалось, ты по-другому не заткнёшься. Серьёзно? По-другому никак? Прежде чем парень успевает разозлиться на Фэнга, тот хватает его за плечи и пристально смотрит в глаза. — Значит так, слушай меня, – он выдыхает через нос и ослабляет хватку. — Во-первых, "вся школа" – это преувеличение. Даже для тебя. — Вот и что это должно... — Нет! – тут же перебивает Фэнг, широко открывая глаза. — Нет, сейчас, когда я говорю, ты молчишь. Просто слушай, хорошо? Во-вторых… – он закатывает глаза. — Боже, я понятия не имею, почему ты это до сих пор не понял, учитывая, через сколько всего мы прошли, но ты хорош, – он вновь сжимает плечи Эдгара. — Действительно хорош. Даже больше, ты… – где-то на секунду, Фэнг прикусывает нижнюю губу. — Я шестинедельной давности убил бы себя за эти слова, но ты просто великолепно играешь. Точно также, как и всё, что ты делаешь. Если б я в это не верил, не посвящал бы тебе сейчас всю эту гомопедрильную любовную речь. Не хотелось бы провалиться вместе с тобой на сцене, но, по правде говоря... – улыбка, невольно растянувшаяся по его лицу, довольно застенчива, но глаза всё равно сияют. — Я бы никогда не пожелал себе другого Ромео, потому что вместе мы реально шикарны, – Фэнг дарит Эдгару самый нежный взгляд из тех, на которые только способен. — И я не позволю тебе всё просрать. — Хорошо, я понял, – тихо произносит второй, заворожённый словами своего друга. Тот словно проник в его мысли и, кажется, перенастроил один из механизмов, отвечающих за его уверенность в собственной несостоятельности. — Знаешь, что действительно было бы постыдным? – спрашивает Фэнг, почти что переходя на шёпот, но его голос всё ещё легко способен переубедить Эдгара. — Если бы ты просто сбежал. Народ бы запомнил это надолго, дольше, чем если б ты забыл реплику. К тому же, я бы тебя тогда всю жизнь ненавидел, и, поверь мне, Эд, мне не нужно ещё одной причины... — Хватит, – усмехается Эдгар, наклонив голову набок. — Слишком уж ты завёлся, не находишь? Фэнг тоже начинает ухмыляться, и Эдгару хотелось бы, чтобы он его не отпускал, чтобы они отложили представление на потом и могли провести этот вечер, смеясь над всем подряд и целуясь. Но у них обоих есть свои обязанности, и он твёрдо намерен показать себя с лучшей стороны. — Итак? – парень вопросительно поднимает брови. — Я тебя замотивировал? — Да, я полагаю, что так. — Отлично. Потому что тебе пора, – безо всякого предупреждения тот разворачивает Эдгара лицом к сцене. Его взору предстают Сэнди, одетый как Бенволио, и Кольт в костюме Меркуцио. Кажется, они обсуждают Ромео. — Удачи, – шепчет Фэнг на ухо Эдгару, который вмиг чувствует, как по спине пробегаются мурашки. Сэнди смотрит налево и встречается взглядом с актёрами. — О, вот и он! Прошу вас, уходите. Наедине всего скорей узнаю, что тяготит его. Он, может статься, расскажет всё, как есть. — Бог в помощь вам, обоим, – отвечает Кольт. — Ну, а мы пойдём, мадам! – с этими словами он покидает сцену. Фэнг наконец отпускает плечи Эдгара, и тот предстаёт перед полным залом с опущенной головой, стараясь выглядеть сильным и непоколебимым, хотя внутри у него всё трепещет от волнения. — Доброе утро, кузен! – восклицает Сэнди, приветствуя его с неловкой улыбкой на лице. Эдгар с трудом сглатывает, держа в голове слова Фэнга и принуждая себя выговорить первую реплику. — Утро? Сегодняшний день ещё настолько юн? — Это как посмотреть. Недавно ему пошёл десятый час. Ромео вздыхает, грустным взглядом оглядывая сцену. — У печали тягучее время, – теперь он смотрит на Бенволио. — Это мой отец столь стремительно удаляется? — Да, – хмурится второй актёр. — Но что за печаль так растягивает твои часы? — Отсутствие того, владенье чем их сокращает. — В любви? — Помимо… — Без любви? — Без её благосклонности. — Что ж, эта штука нежная на вид, ну а на практике – ох как жестока! — Проказница не видит ни Аза. Куда как весело: слепая сводня! Увы, у ней завязаны глаза. Но где ж мы отобедаем сегодня? – вздыхает Эдгар, выражая свою печаль из-за вражды между Капулетти и Монтекки. — Ты посмотри. Вот это да! Однако вот щит разбитый. А на этом – кровь. Похоже, здесь была большая драка? Но что страшней любой вражды? Любовь! Нет, не рассказывай. Всё вижу сам и доверяю собственным глазам. Страшней вражды любовная вражда. О нечто, вздутое из ничего! Парень обращает свой взор в сторону тёмного, неосвещённого зала, в то время как сам купается в лучах света от прожекторов. Взглядом он ловит свою маму, светящуюся от гордости, подперев руками подбородок. Её силуэт не особо различим в темноте, однако блеск её глаз заметен даже со сцены. Отец Эдгара тоже сидит рядом и с интересом наблюдает за их представлением. Эдгар едва заметно улыбается уголком рта, как бы приветствуя их. — Тот гармоничный хаос безобразный, в тяжёлой лёгкости, в премудрости сует, свинцовый пух, прозрачный дым, холодный огонь, испепеляющий больное здоровье… Тут в зале он замечает Бастера и Честера, и едва ли сдерживается, чтобы не усмехнуться. — Этот бодрствующий сон, всечасный, тот, которым я объят, – он поворачивается к Сэнди. — Ты не смеёшься, брат? Тот также смотрит на него с воодушевлением, завороженный такой игрой. — Скорее плачу. И только тогда Эдгар видит Фэнга, выглядывающего из-за кулис, с самодовольной улыбкой, будучи уж точно самым противным из всех ангелов-хранителей.

***

Спектакль подходит к концу, находясь на кульминационной сцене, а это значит, что работа Эдгара выполнена успешно. Он не забыл ни единой реплики, даже поцелуи, которые он делил с Фэнгом прошли гладко, и лишь несколько сцен, как ему кажется, могли бы быть сыграны лучше. Эдгар выложился на полную, и теперь счастлив притворяться мёртвым, пока Фэнг трагически произносит свои последние слова, расхаживая вокруг его бездыханного тела. — Что он в руке сжимает? – тот вынимает небольшой кубок из пальцев Эдгара. — Это склянка. — Он, значит, отравился? Ах, злодей, всё выпил сам, а мне и не оставил! Но, верно, яд есть на его губах. Тогда его я в губы поцелую и в этом подкрепленье смерть найду. После этих слов Фэнг мягко целует губы Эдгара, но тот вынужден не отвечать. — Какие тёплые! Слышится звук железных сапог о металлический пол, а после него – мужской голос. Охрана спешит на сцену посреди трагедии. — Чьи-то голоса. Пора кончать. Но вот кинжал, по счастью, – и тут же Эдгара почти что подбрасывает, когда он слышит душераздирающий крик Фэнга, вонзающего ненастоящий кинжал себе в грудь. Зал также ахает, поражённый такой игрой. — Сиди в чехле... – шепчет Фэнг сдавленным голосом. — Будь здесь, а я умру... Грохот раздаётся по всей аудитории, и его тело падает рядом с Эдгаром. Если бы они не репетировали до этого, он бы несомненно подскочил проверить, не ранен ли Фэнг. Раздаётся звон колокола, и зал взрывается овациями, которые постепенно стихают, когда занавес опускается, отделяя главных героев от всего мира. — Ты слышишь это, Эд? – тихо спрашивает Фэнг. От его горячего дыхания около уха и горячего тела, прижатого к нему самому, Эдгару становится не по себе. Он слегка приоткрывает один глаз и ухмыляется, но темнота скрывает это. — Ага. — Ммм.. – тянет Фэнг, делая глубокий вдох. — Впитывай. Эдгар теперь открывает оба глаза и чувствует, как в горле у него встаёт ком, мешающий дышать, когда Фэнг кладёт голову ему на плечо. По телу мигом пробегает дрожь, но он всё же решает прислушаться к словам своего друга. Впитывать. Парень медленно выдыхает, наслаждаясь моментом; обнимаясь с Фэнгом в полной темноте. — Итак... Они произносят это одновременно и тут же оба прыскают. Смех раздаётся в тишине, как будто разгоняя тёмные тучи, нависшие над ними. — П-п-прости, продолжай, – шепчет Фэнг, его голос слегка дрожит. С той стороны закрытого занавеса семьи Капулетти и Монтекки оплакивают своих трагично погибших детей. — Нет, нет, ты говори, – второй прочищает горло и ёрзает на своём месте. — Что ты хотел сказать? — Хотел спросить.. ты же пойдёшь с нами в Candy Land? Даже в кромешной темноте Эдгар всё равно ощущает на себе взгляд щенячьих глаз Фэнга, который невозможно спутать ни с чем другим. — Ой, я и не знал, что вы пойдёте. — Это традиция. Все актёры встречаются там после каждого спектакля. — А, точно.. – парень надеется, что его голос не звучит так, будто его застали врасплох. У него были другие планы на вечер, а именно поговорить с Фэнгом один на один о том, что между ними теперь, раз уж с пьесой покончено. — Чувак, ты должен прийти! Ты звезда этого выступления! — А, так ты наконец признал? — Что "признал"? – Фэнг закатывает глаза. — Я тоже звезда, Эд. Мы друг без друга ничто! Если б я пришёл в Candy Land без тебя, я бы был как... Леон без Сэнди. — Честер без Мэнди. — По-моему она его до сих пор френдзонит... — Да какая разница? Я уверен, что рано или поздно этот придурок добьётся её внимания, – Фэнг самодовольно усмехается и вздыхает. — В общем, ты понял, чувак. Так, придёшь? — Ну конечно, о чём разговор, – поход в Candy Land окажется лишь возможностью расслабиться и отложить их разговор, который произойдёт в любом случае, и Эдгар не намерен упускать эту возможность. Вскоре парням приходится покинуть их секретное место за занавесом и выйти наружу, жмурясь от бьющего в глаза света. Эдгар просто не может не ухмыльнуться, когда его охватывает чувство гордости от восторженных аплодисментов и свиста, которые раздаются из зала, пока он и остальные актёры выходят на поклон. Когда они наконец покидают сцену, за кулисами всё оживляется вдвойне. Актёры и гримёры трещат от воодушевления и нервов, обнимаясь и давая друг другу «пять», пока мисс Лола едва ли способна что-либо сказать, переполненная гордостью за своих учеников и очередной успешный спектакль. Из транса Эдгара вырывает неожиданное объятие от Драко. — Молодец, мужик! – восклицает тот. Второй смеётся и сердечно хлопает того по спине. — Спасибо, чувак, – он улыбается, освобождаясь из его объятий. — Ты тоже невероятно сыграл. — Ну? – улыбается Драко, приподнимая брови и хлопая Эдгара по плечу. — Мы с тобой встретимся в следующем году? Эдгар застенчиво прыскает, оглядывая толпу и останавливаясь на Фэнге, который восторженно обсуждает выступление с Сэнди и Броком. — Да, обязательно встретимся. Глаза Драко блестят, и, когда он отходит, Фэнг немедленно заключает Эдгара в свои объятия, из которых вырваться уже точно не получится. Хотя и не хочется. — Спасибо, что не накосячил. Эдгар закатывает глаза, и его последующая улыбка тонет где-то в плече Фэнга. — Без проблем. Они отдаляются друг от друга, их глаза сияют, а щёки горят. — Ты и правда выступил замечательно, – произносит Фэнг, и его голос звучит на удивление серьёзно. — Я сейчас не шучу. — Спасибо, – Эдгар дерзко ухмыляется, окидывая того взглядом с головы до ног. — У меня, эм, была отличная Джульетта. Фэнг морщит нос и отводит взгляд, надеясь, что никто не заметит, что он покраснел ещё сильнее. — Эдгар! – голос, который нельзя спутать ни с чьим другим, доносится со входа за кулисы. — Эдди? — О Боже… – бормочет парень, беспомощно улыбаясь, пока его мама проталкивается через толпу, а отец следует за ней. — Извините… – бубнит женщина, даже не смотря на людей, мимо которых проходит. — Пардоньте… – она вздыхает и широко раскрывает глаза, когда видит Эдгара. Как будто перед ней знаменитость, а не её сын. — Ох! Вот и ты, моё золотце! Парень тут же начинает сверлить Фэнга взглядом, пока тот в свою очередь изо всех сил старается сдержать свой смех. — Привет, ма.. Ууф! – и вот он снова зажат в чьих-то объятиях. Довольно тугих, честно говоря. Эдгар готов поклясться, что слышал, как у него что-то хрустнуло. — Ох, Эдди, ты был таким очаровательным! – восклицает женщина, сжимая лицо сына. — Она плакала с начала и до конца, – подмечает отец, с гордостью оглядывая Эдгара. Мама кивает головой, и её подбородок слегка морщится, когда слёзы вновь выступают в её глазах. — Я так тобой горжусь! – её взгляд перемещается на Фэнга. — О, и, Фэнг, я должна сказать, ты был просто умничкой! — Большое спасибо, – тот усмехается и смущённо шаркает ножкой. — Эй, пацаны! – неожиданно слышится радостный возглас Честера. До этого он с Бастером были заняты разговором с Биби, Сэнди и Драко, а теперь оба пробиваются к друзьям через толпу, после чего здороваются с родителями Эдгара. — Чувак, я вообще не знал, что ты так можешь, Эд! — Ага, должен признать, вы оба вывезли, – улыбается Бастер, похлопывая актёров по плечам. Мама Эдгара едва заметно спрашивает у мужа: "Вывезли?", а тот лишь пожимает плечами, тоже не понимая. — Спасибо, парни. — Говорил же, что между вами классная химия! – добавляет Честер, смотря то на Эдгара, то на Фэнга. Эдгар мысленно переносится в тот день, когда у них были уроки поцелуев за школой. Он не может поверить, как много всего сделал, на что никогда бы в жизни не решился, лишь бы пьеса удалась. — Да, я сначала не поверил, – Бастер искренне кивает. — Но, ого, чуваки, вы реально, ээ.. – его лицо мрачнеет. — Ну, знаете, вы очень... — Да, Бастер? – давит на него Фэнг, приподняв брови. — Что-то между вами было, – на секунду тот затихает, вероятно, обдумывая следующие слова. — Что-то хорошее... — Так чем займётесь вечером? – интересуется Честер, засунув руки в карманы штанов. — Мы снимем эти дурацкие костюмы и отправимся в Candy Land! – восклицает Фэнг, поглаживая Эдгара по спине. — Мэнди точно будет там! Надеюсь, мисс Лола не будет возражать против, если я приду на вашу вечеринку, – Честер с широкой улыбкой потирает ладони друг о друга, и его глаза блестят от предвкушения. Правда, когда лица его друзей мгновенно становятся недовольными, он лишь закатывает глаза и фыркает. — Ничего вы не понимаете...

***

Бессмысленно говорить, что ломящийся от сладостей столик в Candy Land – это не то место, где Эдгар ожидал провести свой вечер. Он раз пять чуть не выронил напиток из-за какой-нибудь Колетт, или, прости Господи, Честера, который всеми способами пытался завладеть вниманием своей возлюбленной Мэнди, являющейся официанткой в этом заведении. Хотя, честно говоря, всё происходящее – та ещё сцена. Все поют, ржут до упаду и кричат друг другу так, что уши скоро отвалятся. Пусть Эдгар и не хочет быть занудой, но, чёрт возьми, тут же полно сотрудников, уставших после тяжёлого рабочего дня, или тех, кто только начал ночную смену, и... Фэнг, однако, конечно же, полностью вливается в обстановку. Он – король преувеличений, влюблённый в своё дело актёр, который, пусть и настаивал на том, что Эдгар должен пойти с ним, и убеждал его, что, если они не появятся вместе, вечер будет странным, сейчас чуть ли не забыл про него. В конце концов, подавленный, рассерженный и уставший Эдгар решает сбежать от всей этой суеты. По пути домой он отправляет другу сообщение, лишь бы избежать неприятного разговора, на который у него нет времени, и который только больше его расстроит. Засунув руки в карманы джинсов, парень выходит на прохладный вечерний воздух, всё ещё слыша неустанный гул своих одноклассников. Он начинает идти через парковку, когда вдруг слышит, как захлопывается дверь ресторана, а затем раздаются шаги, приближающиеся прямо к нему. — Стой! Эдгар раздражённо закатывает глаза к звёздному небу, но всё же останавливается, ожидая догоняющего его Фэнга. — Эд, постой, ты куда? – спрашивает тот, не дыша. Второй вздыхает и разворачивается, стараясь сохранять непоколебимое выражение лица. — Домой. — Серьёзно? — Да, спасибо, что пригласил, но я вымотался, – отвечает Эдгар, стараясь звучать максимально убедительно, лишь бы избежать чувства вины. — Поговорим завтра? — Ты правда хочешь... — Да, хочу, Фэнг, – перебивает он таким грубым голосом, что Фэнг невольно вздрагивает. — Как я уже сказал, просто поговорим завтра, хорошо? Лоб Фэнга морщится, а глаза мрачнеют, но любые негативные эмоции тут же скрываются за его детской экспрессией. Эдгар хмурится, но понимает, что лучше просто оставить всё как есть, и продолжает идти, опустив голову. — Но.. — Что? — Ты мог хотя бы сказать мне, что уходишь, чувак, – отвечает Фэнг, глядя вслед уходящему другу с недовольством. — Сваливать так, как ты свалил – полный отстой. Второй замирает, оглядываясь вокруг себя, и понимает, что это действительно отстой. Он хочет сказать в свою защиту, что Фэнг не то, чтобы дал ему выбор, но вовремя понимает, что это ещё больший, чёрт возьми, отстой, и что ему не следовало просто так смириться с этим. — Прости, я не думал, что это так важно. Если честно, я думал, что ты не заметишь. — Ну, а я заметил, – Фэнг пытается унять дрожь в своём голосе вздохом и закатывает глаза. — Да пофиг. Увидимся. — Фэнг... – Эдгар интуитивно делает несколько шагов в сторону друга и открывает рот, пусть и не знает, что сказать. — Всё нормально, Эдгар. Тот следит за тем, как Фэнг возвращается в Candy Land с опущенной головой, но осознаёт, что бежать за ним уже слишком поздно. Гордость, которая сейчас напоминает непреодолимое препятствие, не позволит ему. На протяжении всей дороги домой Эдгар думает только о Фэнге. Не испортил ли он тому вечер? Неужели Фэнг всё ещё зол? А может он вообще об Эдгаре и не думает? Когда выпадет следующий шанс на разговор для них? Сколько ещё ему держать это грёбаное окно открытым? Эти мысли не дают ему покоя, когда он лежит в постели, устремив взгляд в потолок и мечтая о сне. Но тот, кажется, вовсе не собирался появляться ровно до тех пор, пока Эдгар не найдёт ответ на хотя бы один вопрос, и решение не застрянет в сетях его мечущегося, запутанного разума. Нет, ему точно нужен кто-то извне. Кто-то, кому можно было обо всём рассказать, кто выслушал бы и успокоил своим голосом. С этими мыслями, парень находит свой телефон в полной темноте и звонит... Бастеру. Эдгар прикусывает губу, мысленно умоляя того поднять трубку, и колеблется сбросить исходящий вызов с каждым новым гудком. Он даже не надеется на то, что Бастер сразу же примет тот факт, что ему нравится Фэнг, что он хочет проводить с ним время, разговаривать тёмными вечерами и целоваться. — Алло? — Привет, чувак, – отвечает Эдгар, тяжело вздыхая и накрывая лицо рукой. — неожиданно, правда? Прости, что так поздно. — Всё нормально, чел, всё нормально, – тот слышит, как что-то кряхтит по ту сторону трубки. Наверное, Бастер поднимался в кровати. — С тобой точно всё в порядке? — Просто.. Ну, раз уж это ты... – с каждым словом сердце стучит всё быстрее. Эдгар нервно проводит рукой по своим влажным от пота волосам. — Что ты имел в виду, когда сказал, что между нами с Фэнгом "что-то было"? — Боже, Эд, не грузись таким. Я, эм, не хотел тебя этим расстраивать.. — Нет, я не расстроен. Просто мне очень-очень нужно знать, что ты имел в виду тогда. — Я имел в виду, что вы потрясающе сыграли! Если честно, чел, я такого вообще не ожидал. Ну знаешь, это всё-таки твой первый спектакль, в котором ещё и Фэнг затесался. Я думал, ты из-за него всё забросишь, а если и не забросишь, то это, как минимум, отразится на выступлении. Но то, что вы, парни, устроили, было просто великолепно, – Бастер делает короткую паузу. — И, я тут подумал... может быть, Честер действительно был прав, когда говорил, что между вами есть что-то типа, ну, химии. Это нормально? — Конечно, нормально. Твоё мнение, чувак, нет тут ничего правильного и неправильного, – с губ Эдгара слетает короткий смешок. — Даже если б ты сказал, что наш спектакль – полный провал, я бы тебя поддержал, безусловно. — Серьёзно, братан, ты должен собой гордиться. — Спасибо. Это было гораздо легче, чем я думал. Ну, делать вид, что я в него влюблён, – Эдгар приподнимается с постели и вздыхает. — Кажется, я поэтому и звоню. — Ага.. — Я сумасшедший, если думаю, что Фэнг мог бы согласиться пойти со мной на свидание? – спрашивает он, морща лоб и прокусывая губу до крови. В ответ он слышит лишь неразборчивые звуки, от чего понимает, что его вопрос, вероятно, прозвучал максимально странно. — Знаю, знаю. — Для меня это вообще новость... — Да, что ж, я тоже не так давно к этому пришёл. — Однако.. — Да? – переспрашивает Эдгар, устраиваясь поудобнее. — В чём дело, Бастер? — Однако, я иногда ловил на слух разговоры Драко с Биби после ваших репетиций. Они говорили о том, как хорошо вы вживались в роль, как легко погружались в общую атмосферу. — Что ж, не всё было так гладко. Мы целую вечность учились целоваться, – лицо Эдгара мигом заливается краской, а сам он жалеет о том, что произнёс последнее предложение вслух. Бастер, слава Богу, не комментирует такое заявление. — Я говорю о том, что, может быть, эту самую химию вы создаёте неосознанно? И это не что-то... что можно устранить отсутствием спектакля? — И не говори, – фыркает второй, крепко сжимая пальцы свободной руки в кулак. — Так, что? Как думаешь, мне стоит позвать Фэнга? — Я поверить не могу, что говорю это, но да, стоит. То, как он смотрел на тебя сегодня... не думаю, что такой взгляд можно "отыграть", каким бы хорошим актёром он ни был. Щёки Эдгара начинают болеть оттого, как широко он улыбается, а сердце, всё время отягощенное весом такой мучительной ноши, наконец чувствует облегчение. Ему никогда и в голову не приходило, что слова Бастера могут так ему помочь. Однако, прежде чем он успевает ответить, что-то мягкое стукается о его окно и рассыпается на мелкие кусочки. — Что за... — Эд? — В моё окно кто-то снежками кидается. Эдгар слезает с кровати, подходит к окну и открывает его, выглядывая наружу. Он тут же замечает Фэнга, что наклонился вниз, чтобы собрать снег под ногами в комок побольше. — Фэнг? – брови почти что улетают с его лица. Тот и не удивлён, поэтому лишь поднимает взгляд на своего друга и ухмыляется. — Но что за блеск я вижу на балконе? – вопрошает он, всплёскивая руками. Снег высыпается из них прямо на землю. — Там брезжит свет. Эдгар, ты как день! — Ты чего там делаешь? – смеётся Эдгар, пока его сердце радостно кувыркается в груди. — Стань у окна, убей луну соседством; она и так от зависти больна... — Да Господи, поднимайся уже! Фэнг не колеблется и не задаёт вопросов, а лишь усмехается и начинается карабкаться по стене, словно он настоящий Человек-паук. — Эдгар? Ах да, вот Эдгар и вспоминает о том, что Бастер всё ещё висит на звонке. Парень прижимает телефон к уху. — Прости, чел, мне пора. Фэнг лезет в мою комнату... — Чего? Вид Фэнга, пытающегося добраться до окна, сморщив лоб и высунув язык, просто не может не заставить его рассмеяться. — Да, это он снежки кидал. Мне пора, но спасибо за совет. Завтра поговорим. — Конечно, – отвечает Бастер тёплым, но слегка удивлённым голосом. — Спокойной ночи... и удачи! — Спокойной, чувак, – и телефон летит куда-то в сторону. — Твою ж мать... – ругается Эдгар, с трудом затаскивая Фэнга в комнату. — Какой же ты идиот, даже не представляешь, насколько. — Не отрицаю, но этот идиот привлёк твоё внимание, – отвечает тот, почти не дыша. Когда Фэнг наконец пролезает в комнату, Эдгар с недовольным вздохом откидывается на матрас, а тот плюхается на него сверху, перед этим одним рывком стянув с себя ветровку и бросив куда-то в угол. Несколько секунд оба лежат неподвижно, и прежде чем Эдгар успевает выразить своё недовольство, Фэнг поднимается. Но кровать не слишком просторная, поэтому они всё ещё находятся близко друг к другу. — Ну что? Это вылечило твою после-выступленческую депрессию? — А должно было? – Эдгар сводит брови и мотает головой. — К тому же, нет у меня никакой после-выступленческой депрессии. — Тогда нахрена ты свалил? – второй тоже хмурится в ответ, лёжа на своей стороне кровати и подперев голову рукой. — Сказал же! Я устал, и... — Что? – однако Фэнг не верит ни единому его слову. Эдгар немного ёрзает головой на подушке и складывает руки. — Знаешь ли, у меня были другие планы на вечер, – отвечает он, слегка приподнимая свой подбородок. — А, правда? – спрашивает Фэнг, и его глаза начинают блестеть от любопытства. — И что ж за планы такие, если конкретнее? — Я собирался провести эксперимент, – с лёгкой улыбкой на губах произносит Эдгар, будто бы он учёный, который только что придумал нечто грандиозное и теперь готовится это проверить. — Так и знал, что что-то ботанское. И что за эксперимент? Ухмылка Эдгара мигом исчезает, а вместе с ней улетучивается и вся его самоуверенность. — Это.. – его голос срывается, и ему приходится откашляться, чтобы восстановить его. — Это был... — Что? — Я хотел попробовать поцеловаться с тобой, но только чтобы это не было чем-то неправильным! – сердито отвечает парень, зажмурившись. Кажется, это лучший из всех способов покончить с такими мыслями. Когда он открывает глаза, его сердце стучит с бешеной скоростью, а дыхание перехватывает то ли от нехватки воздуха, то ли от переизбытка. Фэнг замирает, сосредоточив всё своё внимание на друге. — Ты.. – шепчет тот обрывисто, после чего спешно кашляет себе в кулак. — Ты сейчас серьёзно? Второй робко кивает, изучая чужие глаза так, словно они – две полные луны, сияющие над спокойный морем. — Твою ж мать... На одну до чёртиков пугающую секунду, Эдгар думает, что всё неправильно понял. Но когда секунда истекает, Фэнг резко обхватывает ладонью его челюсть и впивается в губы. — Тогда какого чёрта ты согласился пойти в Candy Land? – спрашивает тот томным голосом, когда они немного отстраняются друг от друга, всё ещё прижимаясь носами. В ответ Эдгар лишь заливается смехом от радости, и Фэнг не остаётся в стороне, присоединяясь к нему. Но уже через мгновение Эдгар нежно проводит пальцами по подбородку Фэнга, вновь позволяя их губам соприкоснуться. Их ликование сопровождается поцелуями, горячим дыханием через нос и улыбками, которые появляются в уголках их ртов. Это ликование вскоре перерастает в жадное, неконтролируемое желание, когда становится понятно, что всё это происходит не для публики, что они совершенно одни и больше не нужно притворяться, потому что всё наконец-то по-настоящему. Пока простыня мнётся всё больше, пока они катаются по кровати; пока их губы не отрываются друг от друга, а руки блуждают, изучают и хватают тела, которые они знали годами, но по-настоящему понять смогли только сейчас, Эдгар думает: Это всё для меня. Губы Фэнга, его ироничная ухмылка, его цепкие руки, его крепкая хватка, его шелковистые волосы, его сияющие глаза, его мягкая, тёплая грудь и широкие плечи: это всё для него. Эдгар приходит в себя лишь тогда, когда Фэнг берёт его лицо и притягивает в совершенно иной поцелуй – более плавный и нежный. Он по-прежнему старается принять тот факт, что всё это происходит наяву, а не является простым сон, фантазией или сценкой из спектакля. — Итак.. – Фэнг отстраняется с самой глупой и неловкой улыбкой, которую можно только вообразить, а лицо его красное, словно клубника. — По-моему, мы доказали, что можем целоваться друг с другом, и в этом нет ничего странного. — Ты абсолютно прав. — Эдгар, я.. – он прикасается ко лбу Эдгара своим, тяжело вздыхая. — Я устал делать вид, будто ты не сводишь меня с ума. — Я тоже... — И что нам теперь остаётся? — Кажется, я могу только начать встречаться с тобой. Фэнг удивлённо моргает, словно часть его сознания всё ещё не может поверить в происходящее, но затем издаёт короткий смешок и задирает голову. — Что ж, я счастлив стать вашим бойфрендом, Ромео. Кажется... – он опускает голову и тихо смеётся. — Кажется, проблема Шекспира наконец-то решена. — Ага, тут не поспоришь. Оба обмениваются радостными, беззаботными улыбками и снова тянутся друг к другу для поцелуя, несмотря на то, что губы Эдгара практически онемели, а челюсть очень болит. Всё-таки, если уж Эдгар и понял что-то за последние шесть недель, так это то, что нельзя спорить с тем, что велит твоё сердце.