Why Worry

Вайолетт вперила взгляд в свое отражение напрягая каждый мускул. — Ты так лопнешь, — бросила Эбби, на секунду поднимая глаза от стола, заваленного кусками ткани. До Дня Духов оставалось чуть больше месяца, и на нее напал приступ «активной прокрастинации». Со вчерашнего дня она начала хвататься за любое случайное занятие, приходившее ей в голову, лишь бы отсрочить неизбежную необходимость заняться делами. Сегодня таким занятием стал пошив костюмов на праздник. — Не лопну, — ворчливо пробурчала Вайолетт, еще сильнее напрягаясь и всматриваясь в зеркало. — Ну не могу же я так до конца жизни ходить! Абигейл попыталась скрыть улыбку.       Недавно Вайолетт, страдая от напускного безделья, вспомнила про Расмодиуса и заскочила к старику в башню. Магнус, ранее казавшийся городской легендой, настолько редко его видели вживую, в последнее время все больше интересовался её прогрессом с любыми около-мистическими ситуациями. В Пеликане, справедливости ради, этого добра было предостаточно, так что Вайолетт уже привыкла находить в почтовом ящике мрачного вида письма, запечатанные в мерцающие синевой конверты.       Марлон говорил, что у старого волшебника давно не было подобающих учеников, и то, как Вайолетт бездумно бросалась в сторону любого магического шороха, вселило в него давно забытую надежду. — Он ведь присматривался последние десять лет, — по секрету буркнул ей Гил, раскачиваясь в своем кресле с какой-то небывалой скоростью. Видимо нервы пошаливали. — У местных детишек задатки были, не у всех, конечно. Но вот не хватало ему чего-то вечно. Может слишком много от учеников требовал, черт его про… Кхм, ну, в смысле не ясно, что там у него на уме…       Вайолетт, которую «магия» интересовала, в основном, с теоретической стороны, не придумала как отреагировать, поэтому молча продолжила принимать от Волшебника загадочные заказы на монстров, изредка посещая башню вживую ради коротких и не менее загадочных бесед. Ей, по правде говоря, казалось, что старик, пусть и магический, и весь такой загадочный, попросту нуждался в общении.       Однако недавний ее спонтанный визит слегка пошатнул плохо скрытый скептицизм, когда на глазах изумленной Вайолетт Расмодиус щелчком пальцев поменял цвет бороды, разгладил морщины на лице и отрастил третью руку. Вайолетт, у которой от удивления челюсть чуть не отвалилась, немедленно решила, что ей нужно овладеть этим трюком. Да хотя бы цвет волос менять — она раньше была большой любительницей пробовать новые цвета, каждые пару недель обнаруживая себя в кресле парикмахерского салона. Вот только как раз перед переездом пришлось с этим завязать, ввиду опасности остаться без волос.       Это для Вайолетт тогда было чуть ли не последней каплей, — мало того, что пришлось воздержаться от одной из последних своих радостей, так она еще и была вынуждена признать правоту своей матери, бесконечно сетовавшей на уничтоженные осветлителями кудри. Благо, за почти год жизни в долине, волосы у Вайолетт отросли до ключиц и снова начали буйно виться где-то на затылке.       Расмодиус, явно приписавший ее воодушевленности какой-то другой мотив, покладисто согласился на пару уроков, и вскоре Вайолетт действительно смогла заставить пряди изменить свой цвет. На глубокий иссиня-черный. — Он мне сказал, мол, это потому, что я не определилась с цветом перед… заклинанием. — Вайолетт все еще чувствовала себя немного глупо, серьезно рассуждая о магии вне контекста «Хроник Соляриона» или чего-то подобного. — Типа, я подумала обо всех цветах сразу, и получился черный. — Как-то слишком рационально для магии, — удивленно заметила Абигейл. — Ой, кинь мне, пожалуйста, вон ту рубашку!       Вайолетт не глядя кинула в нее старой клетчатой фланелькой, все еще пытаясь сфокусировать внимание на своих локонах, и тут же вжала голову в плечи, когда Абигейл взвизгнула, получив рукавом рубашки по носу. — Так, подруга, это уже не смешно. — Пуговица на манжете ударила ее в то самое место, от которого на глазах сразу выступают слезы. Она отложила выкройку, на которую усердно пыталась натянуть рукав от старой толстовки, и вылезла из-за швейной машинки, потирая ушибленный нос. — О боже, прости пожалуйста…       Вайолетт беспомощно уронила руки, выпуская зеркальце из пальцев. То мгновенно закатилось за диван, жалобно звякнув от столкновения с одним из многочисленных «сокровищ», которые Абигейл бездумно заталкивала под матрац. — Ви, ты в последнее время места себе не находишь, — заметила Эбби, усаживаясь на кровать рядом с Вайолетт, бережно поглаживая подругу по кудрям. — Как будто на иголках вечно. — На иголках, — эхом отозвалась Вайолетт, жалобно поджав губы. — Не знаю, за что не возьмусь все какая-то глупость выходит. Абигейл сочувственно приобняла подругу, позволяя ей положить голову себе на плечо.       Пока Эбби медленно, но верно подготавливалась к своему грядущему переезду, искала квартиру и грызлась с родителями, Вайолетт погрязла в омуте попыток сделать хоть что-нибудь верно. Из рук валилось все, даже столовые приборы, и каждый день ей казалось, что она делает два шага назад в своем покорении фермерских начал.       То, что грядки это не ее форте, она поняла еще летом — когда вместо урожая спелых дынь и хрустящих перцев у нее выросли маленькие, кисло-сладкие перцыни и большие, водянистые и абсолютно безвкусные дерцы. Пора была признать свое поражение на фронте кормовых культур. Да и радости ей эти все засадки-посадки абсолютно не приносили — прополка и полив, удобрения, улитки и прочие паразиты… Из всего разнообразия семян ей поддавались только розы, но им хватало маленького закутка возле дома, всего метр на метр.       Она, конечно, все еще пыталась сажать что-то съедобное, — сейчас, например, у нее на грядках поспевали жутчайшего вида деформированные тыквы, почему-то вместо оранжевого принявшие зеленовато-синий оттенок. Но внимания и сил огородничеству уделять хотелось все меньше, а уж сколько денег на это уходило лучше вообще не говорить.       С животными, как не печально ей было это признавать, Вайолетт откровенно оплошала. Окрыленная идеей исполнить свою давнюю детскую мечту, она с превеликим восторгом смотрела на строящийся посреди участка хлев, чуть не прыгала глядя на чертежи для курятника, и пищала от восторга, когда Марни приносила ей нового пушистого друга, хлопавшего огромными чистыми глазами.       Однако счастье длилось не долго — Вайолетт, усердно вычесывая обрастающую шерстью Овечку и бегая по загону за улепетывающей от доильника Козочкой, не чувствовала ничего, кроме беспросветного уныния. Разродившиеся кролики и куры, научившиеся прятать от нее яйца и тоже расширившие свои ряды, стали последней каплей. — Дорогая, это хорошо. Значит, ты понимаешь что для животных лучше! Иначе не дай бог будешь себя винить и ненавидеть их в процессе! — С жалостью причитала Марни, хлопоча вокруг понуро обшаркивающей порог Вайолетт.— Это ведь тяжкий труд, а ты совсем молоденькая…       Вайолетт только шмыгала носом. Она с детства хотела заниматься животными, думала, что это ее настоящее призвание. В школе она постоянно таскалась на выставки кошек и собак, лекции по уходу за конями от профессиональных наездников, и даже делала проект по автоматизированной подаче воды в поилки для технического конкурса «Шестерни и Гайки», но на самом деле никогда не задумывалась о том, как о них заботятся. Точнее, она просто предполагала, что коза или корова они как кошка — ты их любишь, а они любят тебя, и из-за этого неприятные моменты не кажутся такими уж неприятными.       На деле же проводить часы в затхлых, пропахших сеном и прочими запахами загонах было не так уж и весело. Ну, то есть, да, поначалу, как и все остальное что было ей в новинку, она встретила это испытание с интересом, готовая покорять все вершины животноводства. Но спустя каких-то пару месяцев на нее начало накатывать легкое чувство абсолютной беспомощности. Так что животные переехали к Марни.       Ну, все, кроме Буки; черная курочка, едва обросшая взрослыми перьями, явно пользовалась своим бытием любимицей, и вальяжно расхаживала по гостиной, вовсе забыв про свой насест в курятнике.       Финальным аккордом стала Ярмарка, где выложив свои немногочисленные продукты, Вайолетт поняла, как же печально ее лоток смотрится на фоне остальных. Она, конечно, и не намеревалась победить в выставке, но рассматривая витрины других участников на сердце начало колоть: у всех были красивые, умеренные выкладки, просто и понятно показывающие, чем человек занимается и как им это в радость. Витрина Вайолетт же выглядела так, словно она панически набросала туда всего, что валялось в карманах старой зимней куртки, — сыр вперемешку с механическими оросителями выглядел как-то совсем уж глупо. — А теперь еще и вся эта дурь с питанием! — Вайолетт чуть резковато вскочила с кровати, заставив Эбби пошатнуться и чуть не рухнуть на подушки. — Ну что значит «отрезали от сети», почему сейчас? — Ну ты же сама слышала, там был обвал! — Эбби беспомощно дернула завязки на своем свитере. Ей в последнее время очень нравилось нашивать на одежду заплатки и завязки, даже на День Духов она собиралась идти в наряде пугала. — Расчистят они там эти камни, не переживай. — Не переживу, — пробурчала Вайолетт. Потом уронила голову. — Извини, я действительно занудничаю. — Ничего, занудничай на здоровье, — Эбби покачала головой. — Если меня жизнь чему и научила, так это слушать как кто-то бесконечно ноет, улыбаться и кивать! Они обе рассмеялись. — Ладно, отставить уныние! — Эбби хлопнула себя по коленкам и резво поднялась на ноги. — Скажи мне лучше, придумала ты наконец, кем нарядишься или нет!       Если бы кому-то пришло в голову уговаривать Вайолетт вернуться обратно в городские стены, самым большим аргументом можно было бы назвать огромную ярмарку, раскидывавшуюся на центральной площади во время недели перед Днем Духов. Она могла там натурально жить, — и даже не потому, что прямо на площадь выходили двери здания самого старого отеля в провинции, — и едва первые пожелтевшие листья приземлились на веранду ее дома, сердце начало щемить от мысли, что она больше не пройдется по мощеной улице попивая имбирный какао с литром взбитых сливок.       Друзья, правда, заверили ее, что в Пеликане праздник будет еще лучше, и даже насплетничали, мол, Марлон каждый год вытаскивает для устрашения публики новых жутких резидентов пещер. Вайолетт, знакомая с монстрами не понаслышке, очень вдохновилась, и ждала праздничного дня с большим нетерпением. Единственное, о чем она не подумала, это маскарад. — Я не знаю, Эбс… — Она оттянула свою футболку, придирчиво глядя на принт с черепушкой. — Я никогда не наряжалась раньше. — Что, даже в детстве? — Получив в ответ отрицательный кивок, Эбби возмущенно замахала руками. — Сумасшедшая! Ни в коем случае, не в мою смену!       Она распахнула свой платяной шкаф, придирчиво дергая вешалки. Она и так вытянула оттуда чуть ли не все, до чего дотянулась — ее идея для пугала, естественно, включала в себя множество заплаток, поэтому все старые футболки, рубашки и пиджаки пошли под нож, медленно обретая новое пристанище в виде нашивок на корсете от платья. Она заглянула в стоящую у самой стены коробку, и с довольным возгласом вытянула из нее нечто, напоминающее колготки. Точнее, одну колготку. — Ну конечно! — Она расправила колготину, и Вайолетт с трудом разглядела какой-то узор. — Вот как раз то, что надо! — Это чехол на зонтик? — Скептически осведомилась Вайолетт, придирчиво сравнивая обхват своего бицепса с болтающимся куском ткани. — Нет, очень длинный напальчник! — Трико, — поправила Абигейл, с усилием растягивая ткань. Действительно, трико. — Это костюм скелета, его Сэм носил пару лет назад! — Ты мне предлагаешь пойти в трико? — Вайолетт зарделась. — Ну нет! — Да подожди, — Эбби кинула черное трико на кровать, снова запуская руки в пыльную коробку.       Следом полетел тюль, какие-то чулки и футболки, блестящая серебристыми пайетками юбка, пара платьев и, наконец, прозрачный шелковый платок. Абигейл с упоением принялась раскладывать все на кровати, то и дело хватая со стола булавки, что-то бормоча себе под нос. — Смотри, вот так здесь сделаем, прикрепим тут… Надо попросить у Эмили выкройку… Вайолетт заглянула ей через плечо, кажется, начиная понимать виденье. — А если сделать парные костюмы? Чтоб тебе сильно выдумывать не пришлось, — она ткнула в сторону поролонового манекена, на который Абигейл булавками прикрепила нечто под названием «органза», чтобы наметить пышную юбку. — Просто сделаешь точно так же, только из черных кусков. — А это идея! Будем как куколки! — Она захихикала, снова хватаясь за многострадальное трико. — Вот отсюда узор с ребрами срежу, нашью на корсет, и будет тебе скелет!       Определившись с костюмом, — Вайолетт даже не возражала перспективе нацепить юбку, — и за неимением второго манекена нацепив кучу разрозненных элементов одежды на подушку, они, довольные проделанной работой, решили прогуляться. Вайолетт натянула капюшон чуть не до самого носа — еще не хватало, чтоб кто-то увидел, что у нее на голове происходит. Черные волосы ей, конечно, шли, но она себя чувствовала откровенно неловко, да и не объяснишь ведь, как так вышло. — …Я тебе говорю, люди вообще непонятно каким местом читают! — Эбби возбужденно подпрыгивала на месте, пока Вайолетт, спотыкаясь, шла за ней, на ходу застегивая толстовку. — Как можно в аллюзии на коррумпированное правительство увидеть положительный отзыв о полицейской структуре? — А я о чем, они же наемники, даже не официальная королевская стража! И потом, ты видела, как некоторые отзываются об этой их «любовной линии»? — Поборов заевшую молнию, Вайолетт в два шага поравнялась с подругой, и они рука об руку свернули на площадь, оставив позади скучающего возле клиники Харви. — Волшебница же совсем его не любит, у нее намного больше химии с Рыцарем! — И я о том же, Вампиру в этом уравнении вообще делать нечего! Я клянусь, я вообще перестану в интернет заходить, — Эбби покачала головой. — Сплошное расстройство!       Вайолетт усмехнулась, вдыхая морозный осенний воздух. Она, по секрету, очень любила серию детских книг про волшебниц и вампиров, но вслух о таком говорить стеснялась. Абигейл оказалась такой же скрытой фанаткой, и они организовали свой спонтанный секретный книжный клуб — парням о таком рассказывать смысла не было, да и обойдутся. К тому же, у книг обнаружилась довольно обширная взрослая фанбаза на страницах интернет форумов, вот только читая некоторые мнения Вайолетт казалось, что у нее глаза на лоб лезут. — А главное, — не унималась Вайолетт, — как можно просто игнорировать Стражницу? Между ней и Вампиром столько параллелей! — И она такая крутая! — Девчонки! Эбби и Вайолетт синхронно обернулись, приветливо взмахнув спешащей в их сторону Эмили. — Привет, а мы тебя вспоминали сегодня! — Абигейл чмокнула подругу в щеку, а Вайолетт наградила ее неловким объятьем. — Можно у тебя позаимствовать выкройку для юбки-колокольчика? У меня они вечно кривые получаются. — Можно конечно, только у меня сейчас дома сеанс групповой медитации, — Эмили громыхнула холщевой сумкой, сильно оттягивающей ее плечо. — Будем эзотерически соприкасаться с потусторонним. Хотите поучаствовать? Вайолетт неосознанно потянула капюшон еще ниже, но Эбби энергично закивала, перехватывая подругу под локоть, потянув ее следом за Эмили. — Ой, не нервничай, — заметив обеспокоенно мечущиеся глаза Вай, бросила она. — Нашла тоже проблему!       Вайолетт обреченно стянула капюшон с головы. В конце концов, все равно домой до конца дня не вернуться — там сегодня орудовали рабочие в форме Фернгильской Службы Чрезвычайных Происшествий, проверяя линии электропередач проходящие прямо через участок. Помочь она им никак не могла, а вот помешать — еще как.       Она поэтому и болталась сегодня у Эбби — господа в рабочих комбинезонах, удостоверившись, что кот и одомашненная курица надежно заперты в доме, выпроводили ее прочь, наказав не мешать ходу инспекции. Начальник, высоченный усатый дядька с бритой налысо головой, пообещал позвонить ей, когда возвращаться на участок будет «безопасно».       Когда Вайолетт, нервно смахивая с лица челку, зашла в гостиную, там собралась целая толпа. Помимо забежавших вперед Эмили и Абигейл, на мягких подушках сидели Лея, Пэнни и Сэнди. Хэйли, нарочито незаинтересованно болтавшаяся на кухне, то и дело украдкой поглядывала в сторону собравшейся компании. — Ух ты, Вайолетт! — Лея поднялась для приветственных рукопожатий, — а я то думала, кто там возле Башни сегодня гулял! Тебя и не узнать. — Это временно, — заверила ее Вайолетт, не сдержав нервный смешок. Она сама дергалась от неожиданности каждый раз, как проходила мимо зеркала. — Рассаживайтесь и берите кристаллы, — пригласила всех Эмили, указывая рукой на коробку с блестящими в свете люстры разноцветными аметистами. Вайолетт ей тоже минералы сбывала, когда получалось, так что пошерудив в ящике руками, она схватилась за знакомый бордовый камень, который сама же и притащила на прошлой неделе.       Спустя десять минут Вайолетт начала клевать носом. Ей полагалось смотреть в глубину своего кристалла и искать там ответы на беспокоящие ее душу вопросы, но в блестящей поверхности она видела только свое унылое отражение. Учитывая что она и так пялилась на себя чуть ли не весь день, и начала уставать от вида собственного обеспокоенного лица, она украдкой оглянула остальных.       Эмили, видимо, вдоволь намедитировавшаяся, невесомо плавала между сосредоточенными девушками, то и дело нашептывая им что-то на ухо или присаживаясь рядом, тихим успокаивающим голосом заводя диалог. Когда она проходила мимо Вайолетт, та в срочном порядке прикрывала глаза, делая вид, что всецело увлечена эзотерическим соприкосновением со своим кристаллом. — У тебя очень беспокойная аура, — пробормотала она, когда Вайолетт, кажется, в пятый раз попыталась изобразить концентрацию. Присев рядом она взяла Вайолетт за руки, помещая аметист между их зажатых ладоней. Вайолетт мельком бросила недоуменный взгляд на Хэйли, расчесывавшей свои локоны за туалетным столиком, но та лишь скорчила гримасу, означавшую «улыбайся и кивай». — Твое внутреннее «я» колеблется в состоянии неопределенности, готовое к прыжку! — К какому еще прыжку? — Испугалась Вайолетт. — К прыжку веры, конечно же! — Эмили покрепче обхватила ее ладонь своими, смотря Вайолетт прямо в глаза. — Ты сейчас делаешь множество неосознанных выборов, которые решат твое будущее и предопределят твой путь. Но перед тем как получить все, что твоему сердцу желанно, придется прыгнуть глубоко в темноту! — Темноту? — Вайолетт подумала о том, как удачно Эмили выбрала слова. Хотя, может она просто услышала, что на ферме Велвет Роуз сегодня отключили питание? — И присмотрись внимательнее, — Эмили провела рукой над камнем, словно пытаясь его зачаровать. — Важные изменения коснутся не только тебя! Ты сейчас, словно звезда в центре вселенной, готовая превратиться в сверхновую.       Вайолетт тупо уставилась в поблескивающий камешек. Вот откуда Эмили это берет? Иногда у нее случались вот такие «одухотворенные просветления», и она начинала болтать несуразицу с самым серьезным видом. Вайолетт обычно просто улыбалась, мол, ну витает человек в облаках, не страшно. Но вот сейчас это начало казаться немного жутким. Особенно учитывая, что похожую речь Вайолетт слышала совсем недавно, сидя в темном шатре напротив сверкающего дымкой стеклянного шара.       Эмили слегка пошевелила ладонью, перекатывая аметист в руке Вайолетт. Тот перевернулся, подставив свету другую грань, и Вайолетт невольно уставилась на маленькое отражение. Черные волосы, хмурое лицо… Камень вдруг дернулся и покатился по ковру. — Ой! Ничего страшного, — заверила ее Эмили с задумчивой улыбкой. — Ух ты, Вай! — Эбби открыла рот от удивления. — У тебя…       Вайолетт сжалась под обращенными на нее удивленными взглядами. В отражении стоящей неподалеку швейной машинки она увидела свое раскрасневшееся лицо, и в тон ему ярко-красные, прямо-таки ядерные кудри, спускавшиеся на плечи.

***

      «Боевую раскраску» она, в итоге, смогла взять под контроль. На это ушло несколько дней усердных тренировок, изредка прерывающихся утыканием лица в подушку, но в конечном итоге Вайолетт, сидя в широком зале Башни Расмодиуса, смогла силой мысли заставить пряди поменять все цвета радуги, распрямиться и снова завиться.       Довольный ее успехами Магнус даже расщедрился на тот самый словарь Лесного Языка, который Вайолетт просила у него, кажется, целую вечность. Правда, это означало, что теперь его надо было отнести в сторону Столярной Мастерской, а от этой мысли у неё начинали краснеть волосы за ушами.       Вайолетт теперь вообще ходила в исключительно расстроенных чувствах, потому что каждый раз когда думала о том, что надо встретиться с Себастианом, у неё перед глазами вставало мутное отражение на дне граненого бардового аметиста. Почему её это так беспокоило, она пока не очень понимала, — победителем среди навязчивых мыслей пока маячило так до конца и не успокоившееся чувство вины, то и дело высовывавшее голову из глубины её подсознания. Особенно теперь, когда Эбби чуть ли не на чемоданах сидела.       Её в целом спасало только наличие Сэма в свободном пространстве — вот уж у кого все было так же спокойно, как в день её переезда, а и то и ещё раньше. Она Сэму ужасно завидовала. — Вот тебе и пожалуйста! — Он пощелкал переключателями генератора, и тот услужливо замурчал. Над головой тут же загорелась гирлянда, которую Вайолетт развесила на столбе перед домом вместо фонаря. — Все работает, может даже и не рванет. — Вот уж успокоил, — Вайолетт устало улыбнулась, выдыхая и разваливаясь на мокрой от росы траве. — Да ладно тебе, лучше так, чем совсем без света. Сэм утер руки, измазанные в машинном масле, об и без того грязную тряпицу, и снова уставился в инструкцию.       Сегодня город посетил хмурый усатый господин в замызганном рабочем комбинезоне, и представившись начальником Фернгильской Региональной Чрезвычайной Службы собрал народ в Мэрии (то есть в гостиной Льюиса) чтобы сообщить об опасном обрушении горного массива, произошедшем в нескольких километрах от долины.       Суть была в том, что в горном пике, возвышающемся ровнехонько над Пеликаном, есть слабые места, образовавшиеся натуральным путем, и в сложении с искусственно созданными трещинами, такие участки скал имеют тенденцию откалываться и устраивать обвалы.       Из-за очередных кое-как санкционированных работ Джоджа, пару дней назад недалеко от Пеликана сошел такой вот камнепад, а заодно и снес линию электропередач. К счастью, к тому участку сети было подключено всего несколько жилых помещений, к несчастью, — ферма Велвет Роуз входила в этот список. — Вот и что бы я без тебя делала, — вздохнула Вайолетт. Если два дня назад у нее просто скакало напряжение, а вчера можно было включить только один прибор за раз, сегодня электричества не стало вообще, а усатый рабочий подтвердил, что не будет его еще о-о-ой как долго. — Сидела бы в темноте, — просто сказал Сэм, улыбаясь.       Сэм поймал ее на выходе из Мэрии. Оказалось, раньше их дом тоже был подключен к этой сети, и перебои с электричеством случались и без угрожающих обвалов. Просто сеть была старая, типа, очень старая. Выяснив, что у подруги насмерть отрубило питание, он наказал ей стоять-не двигаться, и через пятнадцать минут вернулся толкая перед собой водруженную на скейтборд коробку со старым бензиновым генератором. — Ну, смотри только, его хватит не на долго, — Сэм легонько пнул коробку, в которой жалобно звякнул стертый подшипник. — Да и бензина у меня больше нема, надо у Себа сливать. — Не надо! — Выпалила Вайолетт. На его удивленный взгляд, она пожала плечами. — У меня в сарае осталась канистра! Сэм кивнул, не сводя с нее пронизывающего взгляда. — Кофейком угостишь?       Они расположились на веранде, — Вайолетт побоялась сразу жечь весь драгоценный бензин на свет в кухне (особенно учитывая, что никакой канистры у нее не было), — наблюдая, как Бука и Монти бешено гоняют друг друга по рытвинам, оставшимся от какой-то из машин Робин. — Как продвигается твой «ипишник»? — Вайолетт завернулась в плед, потому что на улице уже совсем похолодало. — Что-то в последнее время не слышно криков Льюиса. Сэм рассмеялся, откидываясь на спинку кресла-качалки. — Не переживай, он все еще ругается, — Сэм отхлебнул кофе и потянулся за черничным маффином. — Точнее, ругался бы, но я уже пару недель ничего не записывал. — А почему? — Вайолетт искренне опешила: Сэм начал долгую и муторную работу над мини-альбомом еще в самом начале осени, планируя нарезать дисков для продажи на грядущем зимой музыкальном фестивале в соседнем городе. — У тебя же хорошо шло! Сэм, смолотивший выпечку чуть ли не в один укус, покачал головой. — Если я паузы брать не буду, я потом вообще ничего не напишу. — Встретив непонимающий взгляд, он кивнул в сторону опустевшего курятника. — Сама же знаешь! — В смысле? — Ну ты почему животных сдала? Разве не потому, что не управилась? — Ауч. — Нет ну правда! — Сэм уперся подбородком в ладони, внимательно изучая лицо Вайолетт. — Ты же схватилась за все подряд, начала пытаться совместить, типа, пятьдесят дел одновременно, поняла, что не справляешься… — Да не мое это и все тут, при чем тут… — Ви, кто в здравом уме заводит полный зоопарк животных без опыта? Правильно, человек без опыта. — Он прикрыл глаза, давая понять, что к чему-то ведет. — Конечно у тебя не вышло жонглировать бензопилами с первого раза. Может, и с двадцатого не выйдет. Только вот ты не узнаешь, потому что бензопилы отрезали тебе обе руки. А вот если ты сейчас попробуешь жонглировать мячиками для пинг-понга, да еще желательно не пятьюдесятью, а только двумя… Он обвел ферму широким медленным движением, пока его рука не остановилась, указывая в сторону махонькой грядки с розами. — И, может быть, через десять лет жонглировать бензопилами будет проще простого. — Но сначала шарики для пинг-понга? — Вайолетт улыбнулась. Ну нельзя спорить с человеком, когда у него такие красочные аллегории. — Сначала шарики для пинг-понга. — Сэм кивнул, с тяжёлым «у-ух» похлопывая себя по животу, в котором теперь болталось, наверное, полкоробки черничных маффинов. — Так что песни пока не пишутся. Да и Себ в последнее время занят своими этими… — Он напустил на лицо карикатурно печальное выражение, резким движением поднимая ворот рубашки. — Мыслями. — А что там с Пэнни, — перевела тему Вайолетт, вдумчиво всматриваясь в шов на рукаве своей толстовки. — Вы, кажется, собирались в какую-то поездку? — Она хочет малявок сводить в Музей Национальной Истории, — кивнул Сэм. — Хочу их проводить, но никак с работы не отпрошусь. Винсент очень просит, а ему не объяснишь ведь… — Да уж, детям… — Ты чего успела натворить? Вайолетт запнулась на полуслове, недоуменно поднимая бровь. — Ничего, в каком смысле, с чего ты взял, я ничего… — Она закусила губу, поняв, что вместо «нет» сказала заковыристое «да». — Да почему ты спрашиваешь вообще? — Ну вот поэтому! — Он усмехнулся, указывая на отражение в ложке. Вайолетт побежденно уронила голову, убирая упавшую на лицо внезапно ярко-лиловую челку. — Ты какая-то дерганая последнее время, еще и с сессий «Хроник» второй раз сливаешься. — Я же говорила, у меня там были… Дела… Сэм развернул свое кресло, чтоб оно встало прямо напротив кресла Вайолетт, и поймал ее откровенно бегающий взгляд. — Ви, я же не из плохих побуждений спрашиваю. Но, позволь заметить, что все мои друзья исключительно драматичные личности, и я знаю когда кого-то что-то беспокоит. — Он наклонился, ободряюще похлопав ее по предплечью. — Ты, конечно, скажи, если я прямо сильно давлю. Но с другой стороны — что ты сейчас потеряешь от простого разговора? Самой же только легче станет, скажешь нет?       Вайолетт закусила губу. Ей очень хотелось поговорить. Ей хотелось посадить перед собой любого встречного, связать их по рукам и ногам, и устроить многочасовую лекцию обо всех своих переживаниях, страхах и сожалениях. Потом, конечно, хотелось щелкнуть кнопкой устройства, стирающего память, и продолжить жить как ни в чем не бывало. — Я не хочу тебя грузить, — наконец, промямлила она, виновато потупив взгляд. — Я имею в виду, у тебя же и своих проблем хватает. — Ви, а зачем еще нужны друзья? Вайолетт глубоко вздохнула.