Why Worry

— Смотри! — Шепнула Вайолетт кивая на груду камней. Себастиан вообще не понимал, что он тут забыл. Хотя нет, в целом он прекрасно понимал — еще хотя бы пять минут переговоров с оборзевшим заказчиком, пытавшимся сбить цену за работу аргументами в стиле «ну это же не долго» и он бы без промедления пробил дыру в стене своей спальни, прицельно влетев в нее лбом с разбега. Вот бы и проверил, что крепче — материнский талант к строительству с ее «прочной каменной кладкой» или разъяренный дизайнер, работающий без выходных. Хотя, признаться честно, выйдя на перекур, в попытках остудить закипающую от гнева кровь под проливным дождем, Себастиан не рассчитывал на вот это. Он, скрючившись в три погибели, сидел на корточках в коридоре старого полуразложившегося здания, когда-то служившего «Клубом» для местных жителей. Вайолетт расположилась рядом, сверля взглядом ворох ломаных досок, жухлой травы и прочего мусора, рядом с которым она только что положила свою свежевыловленную рыбу. Повсюду пахло плесенью и сыростью, в щели задувало с улицы, а на полу в сырой пыли виднелись перемешанные между собой следы — то-то Винсу и Джас влетит, если кто-то узнает, что они сюда совались без спроса. Следы крохотных туфелек уводили в комнату «искусств», где единственным объектом творчества, — если Себастиан помнил правильно, — оставалось неприличное граффити. Что примечательно — к его появлению ни он сам, ни его друзья причастны не были. По крайней мере, он в это искренне верил. Они с Вайолетт сидели на самом углу коридора, ожидая чего-то не понятного. По примеру Вайолетт, он буравил осколки аквариума взглядом, сосредоточившись так сильно, что начало звенеть в ушах. Себастиан для себя решил, что он покорно вытерпит этот театр абсурда, исключительно чтобы иметь аргументы против, когда Эбби вновь решит насильно собрать их всех вместе «чтобы пообщаться и получше узнать друг-друга». Конечно, не стоило игнорировать и факт того, что его голову уже посещала мысль о лёгкой невменяемости фермерши. С боем он продираться наружу был абсолютно не готов, особенно учитывая, что пару раз ему довелось наблюдать её на полпути между Столярной Мастерской и шахтами, методично отрабатывающую какие-то боевые приёмы с угрожающего вида рапирой. Вдруг раздалось какое-то шуршание и Себастиану показалось, что между двумя камнями пробежала крыса, юркнув в пучок травы в самом уголке. Не успел он открыть рот, как мелькнуло снова, чуть поближе, а через секунду странное серое существо бодро подбежало к остаткам аквариума. Гудение стало еще громче, и до Себастиана наконец дошло, что звенит вовсе не у него в ушах — это серое существо, деловито перебирающее крохотными лапками возле рыбьего хвоста, открывает маленький рот, издавая чистые пронзительные звуки, похожие на звон колокольчиков. Наконец штука, — а как по-другому назвать большую серую каплю Себастиан понятия не имел, — перестала возиться вокруг рыбины. Подпрыгнув над табличкой, она свернула рыбу в большой кулек, бодро подхватила его и такими же прыткими шагами потащила обратно к своей каменной груде. Звон угас так же внезапно, как и появился, и на здание опустилась тишина, нарушаемая лишь далёким постукиванием капель. Вайолетт, потоптавшись на месте для приличия, подошла к аквариуму и прикрыла табличку отломанной доской. Молча выйдя из здания они не сговариваясь свернули налево, к одиноко торчащей в кустах скамейке. Дождь все ещё накрапывал, но совсем уж жалко, редкими каплями оседая на досках и дрожа в буйных летних зарослях. Себастиан на ходу достал сигареты, дважды промахиваясь мимо кармана, а потом едва не поджёг фильтр. — Сюр какой-то. Вайолетт пожала плечами, шлепнувшись на самую мокрую часть сидения и слегка массируя висок. — Я, честно говоря, надеялась, что это для местных что-то обычное. Себастиан неопределенно мотнул головой, заодно сбрасывая влажную челку со щеки. Опять пряди завьются… — Нет, я конечно много всякого слышал. — Он нехотя сел на другой край скамьи, снова втягивая табачный дым в лёгкие. — И про монстров в шахте, и про фокусы Расмодиуса. На каком-то форуме читал, что правительство Фернгилл созывало совет, по вопросу вырубки нашего восточного леса. Типа, там хотят устроить раскопки каких-то артефактов, которые могут переломить ход войны с Готоро, или вроде того. Но что вот это такое я понятия не имею. Вайолетт уронила голову, проводя рукой по шее и Себастиан почувствовал к ней что-то вроде жалости. Или сочувствия. — В любом случае, теперь у тебя нет причин жаловаться на меня и мою рыбу. — Она похлопала по зажатому в руке дневнику. Книжка блеснула каплями дождя — чёрная кожа с золотой гравировкой, элегантно перетянутая шёлковой лентой, выглядела очень уж неуместно в покрасневших и покрытых мелкими царапинками пальцах. Себастиан замер, так и не донеся сигарету до губ, а потом уставился на фермершу широко раскрытыми глазами, чувствуя, как пальцы начинает немного жечь почти догоревший окурок. — Инопланетный говорящий горох только что смотал рыбу в кулек и спрятал в куче камней, а тебе главное меня уесть? Вайолет захохотала, откинувшись на спинку промокшей скамьи. Громко, беспорядочно, с этой вечной странной хрипотцой, эхом прокрадывавшейся в ее голос то здесь, то там. Себастиан не смог сдержаться, рассмеявшись следом. Они выкурили еще по одной — в полном молчании, задумчиво глядя в разные стороны посреди опускающихся на город сумерек. Себастиан пару раз успел поймать себя на мысли, что его это почти не раздражает. Ну, зато Эбби наконец от него отцепится. *** Себастиан отпихнул вибрирующий телефон подальше, накрывая лицо подушкой. Эбигейл третий день подряд настойчиво пыталась добраться до него всеми способами, известными человечеству на данный момент, но у него просто не было сил. В глубине лёгких снова раздалась болезненная резь, и Себастиан оглушительно раскашлялся. Мать заботливо поправила сползшее одеяло, негромко цокнув языком. — Тебе лучше ещё поспать, малыш. — Я не могу спать когда мои лёгкие пытаются откашляться наружу. Мать снова зашуршала одеялом, подтыкая его со всех возможных сторон, но Себастиан больше ничего не сказал, продолжая вжимать холодную сторону подушки в раскаленное лицо. Ко всеобщему удивлению, Себастиан болел очень редко. Живущий в, — несмотря на все старания матери по утеплению и наведению какого никакого, но уюта, — холодном, а порой и промозглом подвале, в любую погоду не надевающий ничего теплее толстовки, постоянно крутящийся возле воды посреди горных хребтов, Себастиан обладал приличным иммунитетом. И потому каждый раз, когда простуда все же подкрадывалась к нему с распростертыми объятиями, простое ОРВИ могло превратиться для него в борьбу за выживание и недельные пытки. Конечно, он заболел не просто так, а попытки подсчитать вину Абигейл в процентом соотношении приводили к бурлящей в мозгу злости, но факт оставался фактом, — заболел, видимо, сильно и надолго. Едва передвигая налитыми свинцом конечностями он перебирался с кровати за компьютер и обратно, что не сильно отличалось от его повседневности, но постоянный озноб, кашель и головная боль накатывались десятиметровыми волнами, разрывая легкие и заставляя страдальчески скручиваться в бараний рог. — Не стоило тебе ходить на Луау. — Пробормотала она чуть тише, мягко касаясь его руки. Себастиан высунулся из-за подушки, смерив женщину сердитым взглядом слезящихся глаз. Она лишь покачала головой, прикладывая ладонь к его разгоряченному лбу. Луау выдался таким же тухлым, как и прошлые, и даже подшучивания Сэма над банкой припрятанных в рюкзаке анчоусов не скрасили отвратительный день. Себастиан изначально был не в настроении: не выспался, не выпил кофе, почти не завтракал, больно ударился плечом, снова погрызся с Деметриусом, да еще и сигареты закончились, из-за чего, едва он успел окончательно продрать глаза, пришлось совершить не самую приятную «утреннюю» пробежку до салуна. Плюсом ко всему, уже тогда самочувствие оставляло желать лучшего — в горле противно скребло, а в суставах будто скопился песок. Пляж, едва приведённый в порядок после вчерашнего прилива, кишел людьми, громко разговаривающими, спорящими, смеющимися. Музыка в колонках дубасила так, что вода у берега вибрировала. Бедные рыбы… — Да пошли, Себ! — Эбби крутилась вокруг, то и дело дёргая его за рукав толстовки. — Не сломаешься! — Хочешь танцевать — иди и танцуй. — Ну одной скучно! Себастиан сердито вырвал рукав из ее сжатых пальцев. — Сколько раз мне нужно тебе объяснить что я не люблю танцевать? Эбс, серьезно! Девушка беспечно хмыкнула, все же, отпуская его руку. — Сколько хочешь. Мне нравится с тобой танцевать, и я хочу с тобой потанцевать, поэтому пошли танцевать. — Жди следующих Цветочных Танцев. Абигейл возмущённо фыркнула, упирая руки в талию и чуть наклоняясь в попытке поймать его блуждающий от скуки взгляд. — Можешь уже сейчас начинать поиск новой пары на эти самые танцы, если будешь так себя вести! Себастиан почувствовал, как в животе ухнуло что-то тяжёлое, холодное и липкое, заставляя толпу неясных мурашек взлететь по спине наверх. — Значит, договорились! Выплюнув последнюю фразу, как что-то ядовитое, он резко развернулся, быстрыми шагами пересекая пляж и выходя на пошатывающуюся над водой пристань. В спину понесся оскорбленный вопль, но Себастиан и не подумал оборачиваться. Сжимая и разжимая кулаки от непонятно откуда взявшейся злости, он нарочито громко топал по хилым деревянным мосткам. Винсент, вылетевший на мостки прямо перед ним, подавился заливистым смехом и поспешил убраться под защиту пляжа, и краем глаза Себастиан успел заметить неприязненный взгляд, которым его наградила спешащая за малышней Пенни. — Хэй, что с тобой сегодня? — Сэм бочком пробрался к нему по перемычке между двух деревянных «дорожек», боязливо оглядываясь на волны, жадно облизывающие столбики и опоры. — С самого утра гавкаешь на всех, как побитая собака. — Чувствую себя примерно так же, если честно… — Себастиан попытался сделать глубокий успокаивающий вдох, но тут же закашлялся от сильного соленого привкуса, ударившего в першащее горло. — Твою же мать! Сэм неловко похлопал его по плечу, кидая взгляд на пляж. — Знаешь, на Эбби орать было не обязательно. Себастиан тоже кинул взгляд в сторону танцпола, скорее по инерции, чем от собственного желания. Танцпол, на удивление, кишел людьми: помимо нашедшей себе компанию (в лице Вайолетт, естественно) Эбби, на уложенных большим прямоугольником «ковриках» весело кружились Хэйли и Эмили, то и дело выдергивая к себе прячущегося в тени Алекса. Мару и Харви увлеченно болтали о чем-то возле колонок, игнорируя басовитые вибрации музыки, слегка заспанный Эллиот с улыбкой крутил в пируэтах Лею и Пенни, чередуя руки и шаги. Мать и Деметриус стояли в паре шагов, в ожидании крупицы свободного пространства, и даже Марни крутилась неподалеку, делая вид, что следит за внучкой и ее слетающим бантиком. — А ей не обязательно постоянно приставать ко мне с идиотским затеями, которые мы, к слову, уже не раз обсуждали! — Резонно отметил Себастиан, наблюдая как Винсент сломя голову проносится сквозь толпу танцующих, и как Эмили в шутку бросается в погоню за ним, насмешливо улюлюкая. — Но она же это делает. — И ты прекрасно знаешь почему, так ведь? — Да, и именно поэтому отказываюсь. Сэм шумно вздохнул, обречённо роняя голову и заталкивая руки поглубже в карманы толстовки. — Мне этот ваш вальс идиотизма… Себастиан раздражённо отмахнулся, пресекая очередную философскую тираду, явно вертящуюся у друга на языке. Ну невозможно обойтись без какой-нибудь своеобразной драмы, когда без малого десять лет общаетесь такой компанией в таком маленьком сообществе. Они не стали исключением. — Только не ври, что сам не заметил, — Себастиан угрюмо сжал руку на пачке сигарет, сиротливо лежащей в кармане. Сегодня его трижды просили не курить на пляже, чтобы «не смущать» Губернатора. — Эбби в последнее время ведёт себя… Не знаю, странно! — Да нет, Себ, это скорее ты… — Да ладно, Сэм! Когда мы втроём в последний раз занимались чем-то, чем действительно все хотели заняться? Или смотрели что-то, или… — Сэм открыл было рот, но на его лице явно отразилась тень задумчивости. Себастиан победно нахмурился, чувствуя, как подступающее с самого утра раздражение продолжает расти. — Последний, наверное, месяц мы постоянно делаем только то, что Эбби хочет. Из-за нее я уже упустил две крупных подработки, а сегодня буду опять сидеть допоздна, потому что ей очень захотелось, чтоб я пришел. Сэм не нашелся с ответом. Музыка на пляже немного стихла — Льюис явно подготавливал почву для вступительной речи. В наступившей около-тишине послышались приглушенные песком шуршащие шаги, сменившиеся топотом каблуков по дереву. — Себ. Абигейл легонько тронула его за плечо, вынуждая обернуться. Едва увидев грустно поджатые губы и опущенную голову, — как обычно, немного склоненную вправо, так что челка прикрывала глаза, — Себастиан стиснул зубы. — Что. Эбигейл отвернулась, теребя в пальцах ремешок, перехватывающий пояс. — Давай не будем вести себя как дети? Я извинюсь перед тобой за свое поведение, ты извинишься за свое, и мы забудем об этом? — Мне извиняться не за что, — фыркнул он, оглядываясь на подтягивающийся к нагромождению столов народ. Сэм вскинул голову, закатывая глаза и упирая ладони в виски. — Ну начинается… — Черт, Себастиан! — Эбби вскинулась, пристально глядя ему прямо в глаза. — Перестань, пожалуйста, я же пытаюсь прийти к компромиссу! — Нет, ты не пытаешься! — Раздражение, копившееся в нем с самого утра, оглушающей волной рвануло вверх, и перед глазами заметались черные точки. — Ты, как обычно, пытаешься свести конфликт, который ты начала, к нулю, при этом не делая абсолютно ничего! И так каждый грёбаный раз, Эбби, мне надоело! — Каждый раз? Это ты каждый раз не можешь стерпеть, и не огрызаться! И естественно, это почти всегда я, и именно я после этого иду на уступки, потому что иначе… Эбби поперхнулась от толчка, — материализовавшаяся у нее за спиной Вайолетт, которая, казалось, ещё секунду назад отчитывала Винсента на другой стороне пляжа, ощутимо толкнула девушку в плечо. — Иначе что? — Себастиан презрительно прищурился, делая шаг вперёд, предварительно скинув с плеча предостерегающе сжавшуюся ладонь Сэма. — Ну, договаривай! Эбби сжала дрожащие губы, упрямо пялясь ему куда-то в лоб. Себастиан знал, что она не хочет смотреть ему в глаза — последнее, что нужно делать во время ссоры с кем-либо. Что-то вроде инстинкта, распаляющего гнев ещё сильнее. Именно поэтому он сам вперил немигающий взгляд в яркие голубые радужки, поддернутые чрезмерной влагой. Сейчас она опять заплачет. — Хотя нет, можешь не говорить. Я и без этого знаю, что ты скажешь. — Он навис над ней ещё сильнее, наконец, поймав ее взгляд, игнорируя дрогнувшие губы. — «Иначе у тебя не останется друзей, Себастиан! Ты ведь такой скучный и замкнутый, не ведёшь себя как грёбаный гиперактивный подросток, постоянно сидишь в своем подвале! Кто же с тобой таким общаться будет, если не я?» — Эбби уже плакала. Крупные слезы катились по ее щекам, исчезая в спутавшихся волосах и воротнике джинсовой жилетки. Она яростно замотала головой под тихий испуганный вздох Сэма. — Ты… абсолютно невыносим! — Она кричала, и Себастиан вдруг понял, что тоже кричал: несмотря на все старания Льюиса, абсолютно все то и дело бросали на пирс заинтересованные взгляды, а то и с любопытством таращились прямо на них. Себастиан фыркнул. Еще до того, как его затылок пребольно врезался в буйные волны, он понял, что фыркать вслух не надо было. Эбби, видимо, приняла это на свой счет. В нос и уши мгновенно залилась вода, и легкие сдавило спазмом; слепо барахтаясь в, на удивление, ледяных волнах, Себастиан судорожно пытался вынырнуть на поверхность. Правую руку, как назло, свело жуткой судорогой, заставив от боли и неожиданности открыть рот, выпуская остатки драгоценного воздуха, но в это же секунду две крепких руки с разных сторон усиленно потянули его на поверхность. Деревянными пальцами вцепившись в доски пирса, Себастиан позволил невидимым рукам втянуть себя наверх, тут же скрючившись на четвереньках, выплевывая нескончаемую морскую воду. Перед мутным взглядом метнулось и исчезло желто-голубое пятно, — наверное, Сэм побежал вслед рыдающей Абигейл. Кто-то протянул ему полотенце, на плечи опустилась тяжелая кожаная куртка. Сквозь толпу уже пробился Харви, грохоча ручным чемоданом первой помощи. Шум шагов где-то за потолком заставил Себастиана вынырнуть из накатившей полудремы. Дышать было трудно — подушка так и осталась прижатой к лицу. Наверное, мать побоялась ее трогать, да так и ушла, не проверив. С другой стороны, если бы она стала ее перекладывать, он бы точно начал сердиться и огрызаться. Потому что он постоянно на всех огрызается, особенно в последнее время. Глаза и без того пекло от температуры, то подскакивающей до небес, то падающей до жуткого озноба, но сейчас Себастиан с удивлением отметил горький комок подступающих слез. Помутневший взгляд вперился в чужую куртку, так и висящую на спинке его стула — мать постирала ее, кажется, дважды, но Себастиану все еще казалось, что она источает ядовитый привкус соли, плывущий по воздуху, заполняющий помещение. Жалость и стыд еще сильнее сдавили внутренности. Он не знал, почему так сильно сорвался. Конечно, он никогда не был кладезем позитива, конечно огрызался. Но вот так орать на самую близкую… Телефон настойчиво запиликал, оповещая о новом сообщении. Сердито сморгнув непрошеные слезы, Себастиан уверенно схватил телефон, собираясь что-то написать, может быть, даже извиниться. Но сообщения были не от Эбби. ₣ɆɆⱠł₦₲.VłØⱠɆ₮ (16:36): эй, Дормамму, я пришла договориться Себастиан сдержанно фыркнул, трижды перечитав ник. Понятно, Эбби снова решила свалить все проблемы на кого-то третьего. Минутный стыд мгновенно испарился, уступая место злости: зачем, зачем она постоянно пытается втянуть Вайолетт во все аспекты их дружбы? Себастиан уже не понимал, на кого конкретно он злится и почему. Бросив короткий взгляд на стул, он, сжав челюсти, сердито застучал по экрану:

Σεβαστιανός (16:36): куртка.

₣ɆɆⱠł₦₲.VłØⱠɆ₮ (16:37): ты же в курсе, что это я уговорила Эбби на весь этот бред с «компромиссом»? потому что это я уговорила Эбби на весь этот бред с «компромиссом» ₣ɆɆⱠł₦₲.VłØⱠɆ₮ (16:37): кажется, я попросила Сэма сказать тебе об этом пару дней назад ₣ɆɆⱠł₦₲.VłØⱠɆ₮ (16:37): и потом еще раз десять-двадцать

Σεβαστιανός (16:38): твоя куртка все еще на моем стуле.

₣ɆɆⱠł₦₲.VłØⱠɆ₮ (16:38): я имею в виду, если ты хочешь на кого-то злиться, то я предлагаю свою кандидатуру ₣ɆɆⱠł₦₲.VłØⱠɆ₮ (16:38): ну, знаешь, как обычно

Σεβαστιανός (16:39): забери свою куртку.

Σεβαστιανός (16:39): она меня бесит.

₣ɆɆⱠł₦₲.VłØⱠɆ₮ (16:40): просто поговори с ней, пожалуйста

Σεβαστιανός (16:41): поговорю когда посчитаю нужным

Σεβαστιανός (16:41): тебе какая разница вообще?

₣ɆɆⱠł₦₲.VłØⱠɆ₮ (16:43): хочу удостовериться, что мы с Эллиотом тебя не зря из воды тащили

Σεβαστιανός (16:43): я вас не просил И забери долбаную куртку наконец

Привычное раздражение, — очень легкое, даже в какой-то степени ироничное, — отогнало чувство сдавленности в легких, и горький узел где-то под кадыком медленно развязался. Себастиан снова отложил телефон, напряженно вглядываясь в полумрак своей комнаты, потом, скривившись, проглотил оставленный матерью на тумбочке чай с лимоном. Может он и правда слишком остро на все реагирует?..