Why Worry

Лето выдалось настолько дождливое, что Вайолетт, просыпаясь под звуки стучащих по подоконнику капель, начала мысленно благодарить Иобу. Нет, религиозной она точно не была, но отпавшая на несколько недель необходимость поливать как на дрожжах растущий огород не могла не радовать. — Это просто бред какой-то. — Пробормотала она, ни к кому в частности не обращаясь. Огромные спелые помидоры слегка мерцали в облаке мелкой водяной пыли, остающейся от плотной стены ливня. — Просто нонсенс. — Ты о чем? — Робин, укутавшаяся в дождевик, деловито обошла едва возведенный навес, прикрывающий от бушующей непогоды начатый хлев. — Я эти грядки засадила чуть больше двух недель назад, а тут уже все поспело. — Вайолетт со вздохом принялась собирать свой незамысловатый урожай из помидоров, перца и черники. — и весной все то же самое. Тут все растет с какой-то бешеной скоростью! Робин усмехнулась, затягивая под навес замотанные в целлофан доски. Дождь, подхваченный ветром, с громким стуком врезался в стену курятника, заставляя греющихся внутри курочек беспокойно кудахтать. — Деметриус написал на эту тему исследовательскую работу. — Сложив стройматериалы и бережно подоткнув целофан там, где он отошел, Робин перебежала под козырек веранды. — А у меня все никак руки не дойдут прочитать. Но это правда, у нас в долине урожай лучше, чем где либо в провинции, а может, даже и за ее пределами! Вайолетт задумчиво кивнула, протягивая столярше дымящуюся чашку чая. — Может, вы все-таки сегодня выходной возьмете? Мне ужасно стыдно, что я вас в такую погоду вытащила… — Небо, словно в подтверждение вышесказанного, разразилось оглушительным громовым раскатом, а где-то за пеленой туч сверкнула молния. Робин улыбнулась, словно бы заботливо, и обхватила горячую чашку промокшими руками. — Не переживай, дорогая, я в этой профессии не первый день. На моей памяти и не такие дожди бывали, главное древесину не замочить и все будет в порядке. Ты мне лучше расскажи: родители твои как к переезду отнеслись? Вайолетт поперхнулась листом салата, присаживаясь на подлатанное кресло-качалку. — Ну, мама в восторге не была, это точно. — Проглатывая ком в горле, Вайолетт припомнила гневные смс, разрывающийся от звонков мобильник, а после и битую посуду, сопровождавшую ее экстренный сбор вещей. — Но она редко бывала довольна моими решениями. В смысле, я понимаю, она хотела для меня как лучше. Просто у нас понятия этого «лучше» очень уж разные. — А! Твои родители же, наверное, унаследовали дедушкин бизнес! — Робин оглянулась на пелену дождя, всматриваясь вглубь участка, туда, где еще плотно сцепились ветвями недорубленные деревья. — Помню, твоя мама бывала здесь несколько раз, наверное, лет тридцать назад. Ходила между бесконечных клумб и розовых кустов, и все время такая грустная… Вайолетт попыталась представить молодую маму, печально разгуливающую среди душистых бархатных роз, но перед глазами все так же стояла женщина в костюме и с извечной чашкой кофе без кофеина в наманикюренных руках. — Мама сейчас директорствует всей компанией. — Девушка кивнула, отпивая свой собственный, самый что ни на есть кофейный кофе, отдающий терпкостью на языке и пахнущий так бодряще, что голова кружилась. Мама такой кофе вылила бы в унитаз. — А папа ее заместитель. Он мне писал недавно, сказал, мол, надеется, что у меня все хорошо. Робин печально улыбнулась, отпивая чуть подостывший чай. — Это хорошо, что они про тебя не забывают… — Она многозначительно замолчала, глядя в сторону. Вайолетт сразу догадалась, что она подумала о своих детях, и тут же припомнила смутный и обрывочный разговор с Эбигейл, где мелькало что-то про отца Себастиана. Хотя, для того, чтобы понять, что Деметриус Себастиану не родной отец, много ума не надо. — С родителями всегда сложно, — попробовала выйти из неловкости Вайолетт, залпом допивая кофе. — Моя мама считала, что для меня нет большего счастья, чем заниматься их «цветочными» делами. А когда поняла, что я не горю желанием вливаться в семейное дело, поставила мне условие, мол, если хочешь учиться на кого-то другого — иди и заработай себе на обучение. — А кем ты хотела стать? — Ветеринаром. — Вайолетт слегка смутилась. Все ее мечты о ветеринарии рухнули уже на второй год после окончания школы, когда корпорация ДжоДжа пережевывала ее снова и снова, вовлекая все глубже в рутину и отдавая все меньше взамен. — Но не получилось. — Ну, — Робин допила свой чай, удовлетворенно вздохнув. — Никогда не поздно, верно? Мои родители тоже были не в восторге, когда я им сказала, кем хочу стать. Ты бы видела их лица! Вайолетт кивнула, чуть усмехнувшись. Со стороны руин теплицы послышались негромкие голоса и шлепанье шагов по глубоким лужам. — Мать? Из-за широченного дуба, нависшего над колодцем, появился огромный фиолетовый зонт, рядом с которым, то и дело отклоняясь от попеременно брызжущих с зонта капель, плелся Себастиан. — Господи, вы же до нитки вымокните! — Робин вскочила, взмахивая рукой и подзывая к себе немудреную процессию. Из-под зонта высунулось поникшее лицо Эбби, и оба поспешили укрыться на веранде. — Я просила его идти под зонтом, я правда просила! — Оправдалась Эбби, бросив насмешливо-сердитый взгляд на Себастиана. Тот невозмутимо выжимал насквозь промокший капюшон на ступеньки. — Мать, ты опять без обеда ушла. — Укоризненно буркнул он, вытягивая из кармана дважды перепакованный свёрток, такой же как тот, что когда-то приносила Мару. — Ох, спасибо милый! Вайолетт, на всякий случай тоже слезшая со своего кресла, нервно переступила с ноги на ногу. — Может вам сделать чего-нибудь горячего? Чаю там… Эбигейл согласно закивала, но стряхивающий с волос влагу Себастиан отрицательно качнул головой. — Мы буквально на секунду зашли, уже уходим. Над головой громыхнуло так оглушительно, что из-за входной двери раздалось беспокойное мяуканье. Небо разорвалось на осколки, пробитое молнией. — Ну хотя бы бурю переждите! — Робин укоризненно покачала головой, заботливо смахивая с толстовки сына прилипший листочек. — Давай, Себ, партия от нас никуда не убежит, а Сэм ещё из дома не вылезал. — Эбби потрясла зонтом, смахивая с него лишнюю воду, и с трудом щёлкнула кнопкой, сворачивая промокшую синтетику в неаккуратный кулёк. Гром снова раздался прямо над головой. — Я пойду кота успокою, — спохватилась Вайолетт, подвигая кресло к столу и расправляя на спинке плед. — Кофе, чай, может, ещё что-нибудь? — Чай! — Без задней мысли выпалила Эбби, тут же усаживаясь на кресло. — А Себастиан кофе пьет. По лицу Себастиана можно было сказать, что он скорее из лужи сейчас пить готов, но Вайолетт покорно кивнула, скрываясь в прихожей. Окно дребезжало в плотной деревянной раме, позвякивая от ударяющихся в него капель. Монтгомери — огромный рыжий комок меха, которого в один из весенних дней на пороге нашла заглянувшая Марни, — испуганно вжимался в пол, прижав уши и нервно дёргая хвостом. — Ну что же вы, мистер Монтгомери. — Вайолетт маленькими шагами подошла к котенку, протягивая к нему руку. Кошачьи глаза вперились в нее двумя бездонными океанами. — Уже взрослый мальчик, а так боишься. — Миау! Осторожно погладив питомца по затылку, Вайолетт бережно подняла его на руки, бормоча что-то успокаивающее. Хотя, судя по моментально воткнувшимся в руку когтям, это не слишком помогало. — Ничего, хлев поставим и я попрошу Робин сделать нам шумоизоляцию. — Вайолетт положила кота на кровать, сворачивая вокруг кокон из одеял. В спальне шум дождя и грозовые раскаты были чуть тише, а когда она разожгла старый камин, добавив к убаюкивающим звукам потрескивание поленьев, грозу стало совсем не слышно. Два огромных желтых глаза угрожающе смотрели по сторонам из постельного месива, но нехотя опускающаяся на холке шерсть ознаменовала кошачье успокоение. Новенькая кухня, отстроенная не больше недели назад, уже была похожа на поле битвы — Вайолетт, убегающая рано утром, и на ватных ногах возвращающаяся поздно вечером, никак не могла выкроить время на уборку. Наспех оттерев разлитое на плите масло и смахнув в мусор какие-то пакеты и упаковки, она снова включила чайник и с тяжелым сердцем открыла холодильник. Внутри одиноко стояла тарелка с салатом, пара запечатанных котлет и нечто, что стоило бы, наверное, выкинуть. Зато на полке в шкафу нашлась пачка печенья. Дверь отворилась, впуская внутрь холодный ветер. — Эм… Нам туда еще пара стульев нужна. Могу я?.. Вайолетт, пытающаяся дотянуться до пачки печенья, балансируя на самом краю табуретки, вздрогнула. — Да, конечно! Полка угрожающе заскрипела, но пальцы наконец нащупали картонную коробку, и Вайолетт резво спрыгнула со стула, на ходу смахивая следы своей обуви. Чайник зашумел, взметнув к потолку столб пара. Себастиан мялся на пороге, то и дело оглядываясь на выходящее в огород окно, за которым так и продолжали сверкать белые полосы. — Может вам лучше всем сюда зайти? Вайолетт вытянула из-под обеденного стола, заваленного какими-то бумагами и заметками, второй стул, и Себастиан тут же перехватил его за спинку. — Не думаю. Там уже светлеет. Кусок чернильного неба, угрюмо глядящий на них из окна, подтверждал обратное, но Вайолетт не стала спорить. — Можешь еще печенье отнести, пожалуйста? Абигейл его любит. — Да я уж знаю, наверное. — Фыркнул парень, подхватывая стулья и коробку с гремящим внутри печеньем. — Эм… Спасибо. Он скрылся за дверью, оставив слегка оскорбленную Вайолетт разливать кипяток по чашкам, но не успела она поставить горячие кружки на поднос, как дверь снова хлопнула. — Эбби попросила еще один плед. На этот раз голос Себастиана звучал откровенно раздраженно, и Вайолетт почему-то сразу подумалось, что он бы не попросил у нее стакан воды даже умирая от жажды, если бы его, в свою очередь, не попросила об этом Эбби. Молча кивнув она подошла к тумбочке, достав оттуда немного колючий, но очень теплый дедушкин плед, которым он стелил кровать. — Если хочешь, я могу поискать тебе… — Нет, спасибо. Я не мерзну. — Отрезал Себастиан, резким движением забирая плед и снова разворачиваясь к двери. — Можно задать тебе вопрос? Его рука уже лежала на дверной ручке, но дальше он не пошел. — Ну, допустим. Вайолетт вернулась к подносу, достав сахарницу и пару маленьких чайных ложек. — Ты все время такой раздраженный, или я успела тебя чем-то обидеть? Себастиан снял руку с дверной ручки, пристально глядя в ее сторону. — Можно задать встречный вопрос? — Он прислонился к порогу плечом, зажав плед под рукой. — Что ты здесь делаешь? Вайолетт слегка опешила, недоуменно поднимая брови. — Живу? — Нет, я имею в виду здесь. Почему Пеликан, почему Стардью, почему Фернгилл. — Он слега дёрнул головой, как будто вся необъятная провинция могли поместиться в радиус этого резкого недо-кивка. — Почему ты здесь? — Я не знаю. — Выпалила Вайолетт, не задумываясь и на секунду. Она уже смирилась с тем, что задавала себе этот самый вопрос, наверное, каждый день. И каждый день не находила ответа. — Я понятия не имею что я делаю, почему именно здесь и именно сейчас. Просто делаю. Себастиан прищурился, задумчиво убирая упавшую на глаза челку. — Ладно. И нет, у меня нет лично к тебе никаких претензий. Просто не фанат гуляния с душой нараспашку. — Он снова отвернулся, адресуя пледу гневный взгляд, и скрылся за дверью. Вайолетт пару секунд смотрела на закрывшуюся дверь потерявшим фокус взглядом, снова думая о том почему же всё-таки Пеликан. Снова не найдясь с ответом, она вздохнула, подхватывая увесистый поднос. — Ладно, молодежь! — Робин в два глотка опустошила свою кружку, бодро поднимаясь на ноги и натягивая на голову капюшон дождевика. — Вы тут отогревайтесь, а я пойду работать. — Может вам помочь как-нибудь? — Вайолетт, все ещё чувствующая себя виноватой, бочком протиснулась через входную дверь. — Если что-то нужно я… — Успокойся, мать в жизни никому не позволит трогать ее проекты. — Себастиан, почему-то, так и не сел на принесённый стул, вместо этого слегка опершись локтем о его спинку. — А ты, мать, застегнись. Простудишься ещё. — Тоже мне, раскомандовался… — Робин притворно нахмурились, отвешивая сыну лёгкий подзатыльник, на деле же едва коснувшись его волос. От прикосновения редкие капли, затерявшиеся в темных прядях, брызнули во все стороны, посверкивая в свете молний. — Сиди и отогревайся, я тебя такого мокрого домой не пущу. Под сдавленное хихиканье Эбби плотница торопливо прошлепала по лужам обратно к навесу. Себастиан бросил ей в спину сконфуженный взгляд. — Вайолетт, кстати! — Спеша разрушить наступающее неловкое молчание, Эбигейл преувеличенно громко стукнула кружкой по столу. — Ты же вчера обещала зайти ко мне вечером! Вайолетт, пытавшаяся закрепить слетающую со стола скатерть, затыкая ее в щель между досок, виновато улыбнулась. — Я и собиралась, правда! — Ветер чуть притих, буквально на мгновение, но этого было вполне достаточно чтобы пузатая сахарница со стуком опустилась на постоянно вздымающийся край скатерти. Вайолетт нервно потерла покрывшуюся мурашками шею. — Но Клинт оставил на доске записку, а мне все равно нужно было зайти в шахты и… В общем, не уследила за временем. — Так это он тебя тащил? — Себастиан перегнулся через пустующий стул и скованным движением взял со стола свой остывающий кофе. Поймав на себе два удивлённых взгляда он цокнул языком. — Да я курить просто выходил ночью. А там Клинт с носилками. — С носилками?! — Эбби широко распахнула глаза, так и не донеся печенье до рта. Вайолетт смущённо отпила из своей кружки. — Я думала, что успею спуститься еще на пару уровней вниз, чтоб расчистить лифт, перед тем как пойду к тебе. Ну и… — Порыв ветра ударил в стену, донеся до стола редкие дождевые капли. Веранда надёжно укрывала от бушующей непогоды, но, все же, наверное, стоит повесить здесь какие-нибудь занавески. — Провозилась там часов до двух, а когда вылезала просто отключилась от усталости. Эбигейл открыла глаза ещё шире, с усилием откладывая печенье обратно на блюдо. — Да все в порядке, честно! — Вайолетт совсем сконфузилась, присаживаясь на краешек стула и деревянными пальцами обхватывая кружку. — Это не так страшно, как звучит. Просто переутомилась. — Конечно переутомилась, ты же дома почти не бываешь! — Эбби озабоченно отхлебнула из кружки, пролив часть содержимого на свою жилетку. Себастиан бросил на нее очень странный взгляд, но ничего не сказал. — Уходишь рано утром, а возвращаешься… Ну, на носилках, например. Как ты вообще умудряешься все успевать в полном одиночестве, я вообще не понимаю! — Ну, я не совсем одна! — Вайолетт уставилась в кружку, на секунду потеряв мысль. На языке застыло такое прижившееся «живу с родителями», но подвывания ветра и стук дождя будто вырвали ее из привычного состояния. С родителями она не живет, к тому же давно. Действительно, совсем одна. — Ага, учитывая, что мать на этом участке провела больше половины прошлого сезона. — Фыркнул Себастиан, не то в шутку, не то оскорбленно. — Ты мою мать видишь чаще, чем я сам! Вайолетт скованно улыбнулась. Хотел Себастиан этого или нет, но он только что избавил ее от тяжелых мыслей и неловкого обсуждения ее внезапного одиночества. — Ну извини. Хочешь, можем график составить? Эбби рассмеялась, снова хватаясь за печенье, а Себастиан молча отвел взгляд, допивая кофе. * Дожди, словно желая компенсировать свое отсутствие в прошедшую чрезмерно жаркую весну, обрушивались на город стабильно пару раз в неделю. К середине лета Вайолетт уже привыкла вступать ногами в чавкающее грязевое месиво, выходя покормить животных поутру, носить с собой слегка дырявый зонтик просто на всякий случай и зажимать сигареты так, чтобы они не потухли под дождем, не успев разгореться. С сигаретами, наверное, было тяжелее всего — пагубная привычка, да, но она одна действительно держала ее в узде последние несколько недель. Правда, Пьер сигареты не продавал (возможно, из принципа), а в «Звездной Капле» они появлялись так редко, и так внезапно, что Вайолетт оставила попытки найти «свою прелесть» в Пеликане, и раз в неделю-две совершала утомительную пешую прогулку до Грэмплтона. Несколько часов на своих двоих туда, а после обратно, только ради нескольких блоков медленно убивающих легкие табачных изысков, и вот Вайолетт уже потеряла всю свою веру в человечество. В частности в Оракула Велвик, вещавшую с экрана о «чудесном дне» и «радостных духах». — Не надоело тут под дождем постоянно сидеть? Вайолетт подняла голову, намного резче чем должна была, и тут же снова скрючилась от резкой боли где-то в позвоночнике. — Не надоело огрызаться? Себастиан вынырнул из-за деревьев, как призрак, кутаясь в свою извечную толстовку. На ходу поджигая сигарету, парень вальяжно прислонился к громадному клену, ветви которого надежно укрывали от любого попадания воды. — Нет, серьезно, почему ты всегда здесь. Вайолетт молча ткнула пальцем в лежащую на траве удочку, леску которой она и пыталась смотать в клубок, одновременно стараясь не выронить промокшую сигарету из зубов. — Достаточная причина? — Не особо. Вайолетт закатила глаза, продолжая наматывать скользкую леску на кулак. Ей осточертело ловить на себе его сердитые взгляды то тут то там, слушать про него от Эбигейл, или Сэма, или Робин, или кого угодно еще. Больше всего ей осточертело думать, что она одна единственная в городе, кто абсолютно не понимает как к нему подступиться. — Слушай, мне твоя ненависть сейчас ни к селу, ни к городу, прости за каламбуры. — Да какая ненависть? — Себастиан смахнул каплю, упавшую на лицо из необъятных кленовых ветвей. — Просто как не выйду покурить ты всегда здесь. И, почему-то, в этом самом месте. Леска с тихим свистом соскользнула с руки, блестящими петлями взмывая в воздух. Вайолет зарычала от беспомощности, хватая чуть подмокшую книгу с потертым корешком, резко перелистнула пару страниц и бросила ее прямо к ногам Себастиана. — Читай и заткнись. Себастиан посмотрел на нее взглядом, от которого ледники спешно сдали бы свои позиции, но Вайолетт намеренно уставилась на свою чертову леску, которая никак не хотела оставаться замотанной. Она не могла найти чертов конец этой чертовой лески, так что свои оскорбленные чувства он может засунуть себе прямо в… — «Шэд — анадромный вид лучепёрых рыб семейства сельдевых.» — В интонации сквозила издевательская желчь и Вайолетт разозлилась еще сильнее. — Ниже, умник. К ее удивлению, Себастиан присел на корточки, пододвигая к себе успевшую намокнуть книгу, пряча ее под ветвями. — Максимальная длинна тела… Бла, бла, бла, возвращается на нерест… Бла, бла… Ловится в реках, преимущественно в дождливую погоду. — Бинго. Кончик лески, наконец, услужливо прыгнул прямо в руки, и Вайолетт, слегка выдохнув, снова намотала противную «нитку» на кулак, закрепляя ее специальной застежкой. Себастиан задумчиво взглянул на бурлящую от дроби капель поверхность воды. — И ты ловишь его здесь, потому что тут исток реки. Вайолетт устало кивнула, убирая моток лески в кармашек на рюкзаке. В одно движение сложив удочку и затолкав ее поглубже во внешнее отделение она уныло оглянулась на слабо бултыхающийся пакет с многострадальным шэдом. — Это дедушкина книга. Там везде его заметки, и в них все намного подробнее, чем в любом справочнике из городской библиотеки. — Вайолетт забрала намокший томик из услужливо протянутой руки, и постаралась упаковать его как можно дальше от трепыхающейся рыбехи. — Это, вообще-то странно, потому что дедова книжка очень обобщенная, а справочники Гюнтера относятся конкретно к нашей… Впрочем, не важно. Себастиан задумчиво затянулся, выпуская облако дыма себе в челку. — Боюсь спросить, зачем тебе этот лучеперый сдался. — А ты и не поверишь. Вайолетт тяжело вздохнула, оглядываясь на размытую дождями грязь, обозначавшую начало подъема в гору, в сторону глуши над шоссе. Опять все ботинки будут в земле, и оттирать она это будет весь следующий сезон. — Ладно, извини что сорвалась… — В смысле не поверю? Вайолетт перевела на него усталый взгляд и чуть не засмеялась — Себастиан выжидательно глядел на нее, все еще сидя на корточках, и жутко походил на Винсента, которому Пэнни пообещала карт-бланш на выбор книги в библиотеке. — Что? А, ну… Он смотрел на нее все так же, и в его взгляде смешивались недоверие и интерес. Вайолетт вдруг поняла, что первый раз смотрит ему в глаза, и раньше даже не замечала, насколько они темные. Даже как-то и не по себе. — Это… Это сложно объяснить. По крайней мере я понятия не имею как. — Ну ты уж постарайся. — Он поднялся на ноги, чуть разводя затекшими плечами. — Раз уж ты тратишь мое время в моем месте для перекура. — Эм… — Вайолетт недоверчиво взглянула на юношу исподлобья, не до конца понимая, что вообще происходит. В его голосе откровенно сквозила насмешка, но… Какая-то другая. — Ну… Дождь слегка подуспокоился, однако, продолжая тихонько выстукивать по воде незамысловатый ритм. Наручные часы Вайолетт пропиликали шесть вечера. — У тебя есть свободных минут десять?