Один вечер

- Ты сегодня спал? - Когда бы? Настроения отвечать - нет. Буквы на экране медленно расплываются, а бумажный стакан из кафе у дома скоропостижно размок. Капли невнятной жижи, гордо именуемой «мятный раф» тягуче сочились на стол и, собираясь густыми каплями, двигались в сторону клавиатуры. Сидящий на краю стола Чайлд щелкает языком и благородно переставляет гибнущий стакан в чашку с подсохшим чайным пакетиком. Поднимая пальцы, он складывает их в прямоугольный кадр: в нем Кэйа, уткнувшийся лбом в клавиатуру ноутбука, натюрморт из следов попыток взбодриться напитками, и бесконечно набирающиеся буквы на экране. - «Похмельное утро», - гордо оповещает Чайлд, опуская ладони. Его слова вызывают только едва слышимые ругательства и даже попытка пнуть кресло в сторону ногой не спасает, - Тебе хоть удалось цепануть бармена? - Я его не цепляю, - провокация срабатывает, Кэйа с заметным усилием поднимает голову и слишком уж резко откидывается на кресле. Волна, вместе с гулом в голове, заставляет его моментально пожалеть. Взгляд, направленный на Чайлда, больше пропитан страданиями, нежели укором, - Просто старательно развожу на халявные радости. В худшем раскладе - хотя бы на скидку. - Думаешь я тебе поверю? - захлопнув пальцем экран ноутбука, он замечает как подтекающий кофе сражается с темными пятнами чая на дне. На всякий случай, чашка отправляется подальше от взгляда Кэйи. - Не вижу твоей сияющей улыбки. - Зато от твоей аж тошно, - лицо Кэйи искажается улыбкой, он презрительно щурится и выдыхает только когда его сосед примирительно поднимает ладони. Пальцами трет висок. Его сосед становится все проницательней и до отвратительного общительным. Это, конечно, хороший вариант для нудных будней и паршивый вариант для похмельных ранних часов. Они снимают вместе уже года полтора, если не больше. Пока Альберих продолжал подрабатывать на Фавониус, позже в частной охране еще получалось арендовать самостоятельно, но стоило вернуться его… не его господину Рагнвиндру и Ордо Фавониус перестал подкидывать халтуру, а на все предложения стать личным телохранителем подозрительно поступали отказы. Думать о том, что у этих событий есть связь совершенно не хотелось. Но мысли старательно сами лезли в голову. Как, например, сейчас. Паршивец всегда заставлял его думать. Мало кто в его возрасте отзывался на предложение снимать вместе. То, что знакомый знакомого знакомой Чайлд откликнулся - настоящее чудо посланное из… Да черт знает откуда, вроде парень из Снежной, вроде и на Инадзуме побывал, а все самые свежие истории и фотографии были из Ли Юэ. Как минимум у него было много интересных историй. А сейчас, когда поиски работы регулярно проваливались, финансовая поддержка от Чайлда стала отдельным спасением. - Мда, тебе эти походы в последний месяц только похмельем отдаются. Когда в следующий раз идешь? - Сегодня. - Ответ очевидный. Чайлд резко переставляет обратно к ноутбуку, резко и громко хдопая чашкой об стол. Кэйа наконец сталкивается с содержимым воочию и резко закрывает эту картину сверху ладонью, щурится, отворачивается на крутящемся кресле в сторону, - За что?! - Ты забыл? Сегодня приезжает мой папик. Мы будем убираться и не будем набухиваться. Очень простой и честный договор, - голос Чайлда командный, словно бы это другой человек диктует свою волю, да еще и прямо в сознание. - А мы точно должны селить у себя твоего гробовщика? Их взгляды сталкиваются, Кэйа, вроде и унижать никого не собирался, а вроде уже и сделал это. Держать язык за зубами в повседневном общении у него получалось категорически плохо. Чайлд порой называл его «язва», но сейчас у него был слишком строгий вид для таких замечаний. Должно быть, в адрес его ненаглядного даже легкие подколы неприемлемы. Им тут жить втроем скоро, такие детали придется запомнить. Мог бы и предупредить. - А я точно должен оплачивать твою половину аренды в этом месяце? - Под давлением руки рыжего монстра чашка двигается ближе к краю стола, - Он не гробовщик. Работник ритуального бюро. Не землю лопатой гребет, помогает реализовывать все тонкости восточных традиций. - Ради всевышнего, убери эту хуйню подальше, я понял, понял, - Кэйа сдается, но переговоры продолжает только когда чашка исчезает из опасной близости. Что гробовщик, что ритуальщик, да хоть бухгалтер, все одно - с мертвяками возится. Кто в здравом уме выберет для себя такое дело. И как можно себя обеспечить на это… Ах да, его же обеспечивал Чайлд, - И какой он тебе папик, разве не ты его содержишь?! - Папик - состояние души. Как только ты его увидишь: этот взгляд, суровый внешний вид, его затаенную страсть и ласку, - Чайлд прервался только когда Кэйа поморщился и подпер голову рукой. Еще одна победа в его маленьком кошелечке управления этой квартирой. Бегло глянув на электронные часы, он задумчиво фыркнул и соскочил со стола, - У тебя просто другие кинки. Мне нужно в город на пару часов, когда вернусь, жду хотя бы чистую посуду. - Мне, знаешь ли хватило, этих холодных снаружи и теплых внутри. Больше не надо, - поднявшись со стула, Кэйа внимательно и крайне жалобно всмотрелся в чашку, быстро переводя взгляд на соседа, - Ты не бросишь меня с этой ебатой. С меня пол и пыль. Они пожимают руки. Это еще одна сделка, в которой Чайлд выигрывает самым наглым образом и вместе с чашкой покидает поле боя. *** Кем и как работает Чайлд, Кэйа до сих пор не знает. Старый опыт работы в доблестной защите порядка выкинуть из рефлексов невозможно, как и понимание - иногда лучше промолчать. Лучше отойти в сторону, не мешать и сберечь не только себя, но и окружающих. Не тронь, как говорится, пока не воняет. А вонял Чайлд очень дорогим парфюмом, который красовался на полочке у зеркала в ванной. Парфюмом, который заявлял: «мой аромат стоит дороже, чем твоя годовая зарплата». К такому аромату лучше не задавать вопросов. Да и… стоит признать, квартира расцвела с его появлением. Вот, даже полы мыть заставил. Где-то все еще сохранялись старые доски, местами красовался поживший, но кафель. Легче мыть от этого не становилось, но хотя бы узоры увлекательно сменяли друг друга. Да еще и цвет проявился, до появления Чайлда он тут месяцами не мыл. А сейчас, вот, паркет, был светлого тона «ясень», я не темного оттенка «венге». А кафель как оказалось белый под мрамор, а не кремовый с кофейными прожилками. Точнее, кофейные прожилки там были. Но Чайлд очень убедительно прочитал краткую информацию о напольных покрытиях и том, что утрата их цвета на такое количество тонов пол слоем грязи - максимально не является нормой. Небольшая, но симпатичная, в старом Мондштадте недалеко от грандиозного собора в центре. Сдавали ему в целом, по знакомству, Варка был… Слишком многим ему обязан, чтоб просто отказать. Две комнаты, высоченные потолки, просторная кухня. Конечно, не стоило делать кровать на условном втором этаже в комнате, заползать туда по пьяни ни разу не вышло без новых синяков на заднице. Чайлд пожаловался на регулярный грохот и купил ему еще и диван. Кэйа включает прохладный душ и нехотя, вжимаясь в плечи, переступил высокий бортик ванны. Об него он тоже ни раз запинался и пару раз заваливался вместе с занавеской: металлическая перекладина держалась крепко, а вот даже самые дорогие прорезиненные ткани сдавались под его весом. Под мерзкой прохладой реальность становилась куда более четкой. Он поднимает взгляд. Чайлд даже вековую плесень из ванной вывел, да и потолки обновил, да и краску на стенах, да и дряхлые местами деревянные перекладины в доме… Ох и придется однажды заплатить за такие подарки. С другой стороны… Кэйа закрывает глаза. С такой безграничной темнотой, в которой он жил несколько лет, он за собой то с трудом следил. Только рабочие выезды заставляли его выглядеть хорошо, даже если впереди маячила перспектива изваляться в пыли. Раковина настолько тонула в посуде, что в какой-то момент он перешел на пластиковую. В стакане можно было есть даже знаменитое мондштадтское тушеное мясо с яблоками. Чаще всего он забывал есть. Иногда покупал быстрые разводные супы и пюрешки. Грибной и сырный суп до сих пор оставались фаворитами… Тарталья же заказывал дорогую еду, которая похожа на еду. Предпочитал жить в чистоте и есть из чистой, красивой посуды. Работа в жизни Кэйи все чаще сменялась занудным домохозяйством. Бормотание оставленного на раковине телефона сменилось раздражающей мелодией какого-то знакомого фонтейнского клипа. De ces collines Où tu m'attends Мурашки пробежали по телу. Когда все сознание разом падает с ощущениями, сковавшими звуками одного только голоса. Мелодия, в которой все, что было в нем живое, замораживалось и медленно умирало. Нота за нотой, в болезной, тягучей мелодией, которая тянет на глубину. Легкие наполняются водой, каждый вздох дается все тяжелее. Капля за каплей, застилая глаза, не остается боли за пустотой. Ничего, останется в итоге только ноющее черное ничего. Слова захлебываются, кафель в ванной такой же холодный, как ноты звенящей тишины. Je ne sais plus Si c'est vrai que je t'aime - Je t'aime… Резкий визг оповещения возвращает в реальность. Кэйа резко выключает воду, не вытираясь вылезает на коврик, выключает музыку дрожащими мокрыми пальцами тыкая в экран, и старательно вытирает лицо первым попавшим под руку полотенцем. Уже сухими руками он протирает экран и открывает спасшее его сообщение. Ничего удивительного, Чайлд хвастается своими часами на работе. Но надо признать, от очередного вытирания соплей под стекающими по телу каплями. Whale11: Зацени, «Волчий крюк». по твоему совету Snowflake: И как оно? Whale11: заебись. встреча пиздец скучная Snowflake: ты просто папика ждешь, тебе что угодно будет скучным Wahale11: конечно жду <3 считаю минуты Whale11: тип душный просто мрак Whale11: сходи купи саке на вечер, после такого грех не выпить вечером Кейа накидывает уже по привычке на бедра полотенце. Пока один жил, можно было в свое удовольствие ходить без полотенец, одежды, дверь не закрывать… Увы, нет денег, нет возможности реализовать наслаждение жизни в одиночку. Выдох. Ну да, конечно, наслаждаться. Никакой суеты домработницы, никакого задорного ворчания повара, приехавшего на кейтеринг, никаких грозных взглядов рядом со свежевымытыми полами. Удивительно, вроде и лет уже прошло не мало, а в памяти все равно всплывает. Может, если бы Дилюк не приехал обратно, все бы так и осталось в прошлом? Любимый бар, в конце концов, своим присутствием испортил. Кэйа улыбнулся своему отражению, немного криво. Как минимум его все так же весело подначивать, а то пламенный задорный костер стремительно превратился в угасающую свечку. Раньше, когда все дерьмо в его жизни решительно сломало реальность, он часто думал о Дилюке. Куда он отправился, как он переживает потерю отца, легли ли на его плечи заботы, которые на своих плечах нес Крепус. Но чем дольше они не виделись, тем легче становилось. Что ушло то ушло, жизнь Кэйи в целом не располагала возможностями долго горевать о прошлом. «Делай что должен и будь что будет». «Принимая решения - живи с последствиями». «От прошлого не избавиться, с ним надо примириться и идти дальше». Как же умные психологические статьи это называли? Мотивирующие цитаты? Да нет, тут мало мотивации, скорее упертое желание вытащить себя самостоятельно. Аффирмации? Нет, аффирмациями считается позитивное самоубеждение. Например, вот он точно красивый, а значит, потенциально, может получить все что угодно. Раз даже папик смог подобрать себе Чайлда, то у него уж точно все шансы. Стягивая с полочки над стиральной машиной второе полотенце, он протирает волосы и скользит взглядом по своему отражению. По всем меркам оно все еще казалось привлекательным. Даже лучше, чем лет десять назад. Привлекает больше взглядов, цепляет, взывает больше вопросов, а значит, больше интереса. Отношения, может, Альбериха и не интересовали, а вот пофлиртовать - самое оно. Коктейль бесплатный выпить, например. Конечно, это все не сравнить с вложениями в его жизнь Чайлда. Не удивительно, что он подкупил себе какого-то разорившегося могильщика… Главное вспомнить, вечером, что он… Название должности напрочь вылетело из головы, осталась робкая надежда, что тот сам напомнит. *** - Ах, у вас, должно быть, сегодня праздник? - девушка за стойкой с лучезарной улыбкой пробивает тортик, две бутылки коньяка и саке. Вино он давно не пьет, тошнит от одного запаха, оно только топило в грязных картинках прошлого, которые под жестким табу были запрятаны поглубже. Зато остальной алкоголь вполне радовал, и даже подвыпивший, он умел вести себя как ни в чем не бывало. Впрочем, как и обычно. И вот удивительно, он ведь сколько живет здесь, столько ходит сюда. Место самое уютное в округе, все продавцы его знают, сигареты под него заказывают с фруктовой кнопкой, да и никогда не обманут насчет выгоды покупки алкоголя. Но только эта… леди не отпускает надежды его закадрить. Хоть как-нибудь. - День рождения, - бросает Кэйа, и едва не закатывает глаза, выдавливая самую обаятельную улыбку. Она настолько восторженно смотрит ему в рот, что упорно и мечтательно кивает на то, что день рождения у Кэйи бывает раз в месяц, а иногда и два. - С праздником. Самый лучший возраст, - трепетно выдыхает, опустив глаза на пакет, в который дрожащими пальцами упаковывала бутылки, - До свидания. - Спасибо, - выдыхает Кэйа, вылавливая пакет филигранно не касаясь пальцев девушки. Не приведи Барбатос она еще «почувствует тепло его нежных, но сильных пальцев». Летом, когда Кэйа еще ходил в легких рубашках особо не застегивая верхние пуговицы, она его взглядом не только раздевала, но и облизывала. Хоть в суд подавай за домогательство на уровне мыслей. Конечно, такие могли где угодно встречаться. И встречались. Больно уж схоже поведение таких, если бы кофе готовила - телефон бы на каждый стаканчик записывала. Или на мятой бумажке записывала. В конце концов, он и сам недавно в баре оставил номер приятному… Парню? Мужчине? Молодому… Человеку… Который собирался позвать его сниматься в своем клипе. Кто бы отказался от такого приглашения. Как минимум это весело. Как максимум - отличная возможность засветиться и помазолить глаза старым знакомым. А то совсем конченые, отваживать от него работу и перекрывать каналы на клиентуру. Вон, жив, цветет, в клипах снимается… Желание закурить пересилило все внеочередные попытки начать бросать. Осенью становилось особенно не по себе, навеивало даже не воспоминания, а какие-то мутные ощущения из прошлого. Может еще что-то из глубокого детства, а может и позже, уже здесь. Или даже с последних халтур на работе. В кожаной куртке уже становится прохладно, зябнут руки. Надо бы достать шарф да и перчатки. Пальто купить, если получится подработку найти. Кэйа поднял голову вверх, глядя на козырьки красных крыш. Летом эти дома были покрыты яркими зеленым лозами. Весь Мондштадт цветет ярким цветом, тихие дворики заполняет пение птиц и запах печеных булочек. А сейчас… С фасада свисали только потемневшая листва, еще не успевшая опасть до конца. Оголившиеся лозы уродливо разрезали собой старинную каменную кладку и больше напоминали трещину. Даже небольшой сквер по пути к дому вызвал легкое уныние, нежели радость от прогулки. Звякнув пакетом с бутылками, Кэйа сделал решительный шаг на переход. - Ох бля! - Кэйа роняет зажигалку, дернувшись от выскочившей из-за угла машины. Может экспрессивный водитель уже умчался, средний палец ему вслед был гордо вскинут, - Конченый! С такой скоростью разве можно ездить по городу? А ведь еще пара шагов и он мог выйти дальше и украшать асфальт своими ошметками. Он и три бутылки, трагично растекающиеся из пакета, который наверняка порвется. Та продавщица наверняка будет реветь, когда увидит его зацензуренные останки в новостях, если туда не запустят выгруженное с камер видео. Такие они любят и без цензуры. Ну и дрянь, а ведь чуть не прикончил его. Богатенький мудила на дорогой тачке. Жонглируя пакетом, Кэйа наклонился за зажигалкой и наконец втянул густой горький табачный дым. Телефон в кармане начинает активно голосить стандартную раздражающую мелодию на всю улицу. Кто бы сомневался, Чайлд опять вырывает его из самых паршивых мыслей. - Да. Прикинь, меня какой-то конченый чуть не сбил у магаза. Вывернул с проспекта и жал под сотню, - Кэйа прервался, прижимая телефон к уху и продолжил курить. Озираясь, он перешел наконец проклятый переход и оказался в безопасном сквере, - Ты тоже видел гнавшую тачку?! Да, темная, похабносерая, откуда-то с центра выруливала. Пиздец, все кишки бы по асфальту. Вслушиваясь в слова Чайлда, Кэйа опустился на ближайшую скамейку, бутылки тоже должны были достигнуть квартиры, а курить, нести пакет и говорить по телефону одновременно - не лучший вариант. - Номер нет… Не рассмотрел. Да забей, еще с каждым обмудком на дороге возиться. Карма, знаешь ли, еще его настигнет, - откинувшись поудобнее на предательски холодной и неудобно деревянной скамейке, Кэйа выслушивал поток планов на вечер. С каких пор они так породнились с этим рыжим монстром? - Слушай… А ты точно хочешь, чтоб и я ехал? Ну там, вы же не виделись давно, тебе не кажется, что в вашем бутерброде я не к месту? Третье колесо. Вдруг твоя зазноба будет против. Ладно, ладно, ради Барбатоса, прекрати! Буду ждать дома, звони. Сигарета кончилась, задница стремительно примерзала. Обряд посидеть в сквере выполнен, а удовольствие не получено. До дома оставался всего квартал и хотя бы за последние семь минут на улице новые приключения его не настигли. Запихивая в карман телефон, Кэйа из него же вытаскивает ключ. Нет, понятно, конечно Чайлд хочет хвастаться своим любимым папочкой. Познакомить с ним всех, выебываться такой пассией на каждом углу. Возможно, даже, приобщать окружающих, к своим странным предпочтениям мужчин постарше. Кого из них можно назвать большим извращенцем? Кэйа замер на лестнице, изрядно озадаченный этой мыслью. Сколько Чайлду? Двадцать шесть? Семь? А этому его папочке… Сорок кажется, или около того. Возможно, мужик поймал себе малолетку, подогревая самолюбие. Или же Чайлд соблазнил возрастного папика? Набрав в легкие побольше воздуха, Кэйа продолжил преодолевать лестницу. Кто из них содержанка, тот что деньгами или тот что лучше ноги раздвигает… Да и отдельный вопрос, кто из них раздвигает? Когда эти двое собираются жить в соседней комнате, такими вопросами сложно не задаваться. *** Всю эту поездку из аэропорта можно было обозначить одним уверенным «неловко». Конечно, партнер Чайлда оказался весьма привлекательным и на свой возраст явно не выглядел. У жителей Ли Юэ возраст до последнего себя не выдавал. Он держался довольно строго, говорил негромко, словно все вокруг должны вести себя тише просто ради того, чтоб его слова услышать. Кажется, что он довольно строгий, но ничем кроме своего спокойствия он это не выдает. И все равно, где-то подобный интонации уже встречались Кэйе. И возможно, он бы даже вспомнил где, если бы всю дорогу в машине Чайлд не говорил. А ему самому не нужно было бы поддерживать этот поток информации. Неловко. Чайлд говорил обо всем, словно бы он тут прожил всю жизнь. Вот внушительный завод, который как раз производит местное знаменитое вино. А рядом внушительная стройка какого-то нового модного дома, хотя поговаривают, что проект заморожен. Небольшой рабочий квартал, а дальше внушительный и красивый собор Барбатоса. Почему-то именно он вызывает ухмылку, которую Кейа замечает в отражении зеркала. Вот кафе, где он как раз работал утром, в нем очень недурный коктейль «Волчий крюк». И да, да, он немного выпивает на работе, это обычно только в плюс идет. Здесь очень уютный квартал, где обычно живут только те, кто живет в Мондштадте не первое поколение. И заодно они с «господином» Кэйей Альберихом. - Господин Альберих, так выходит вы здесь давно? - Вроде того, - Кэйа ловит взгляд в зеркальце и улыбается, глядя в глаза. Надо же, даже на шрам его взглядом не скачет. Мало кто так делает, обычно хоть мельком да засмотрятся, а тут… Может это работа с мертвыми на психику влияет? «Мой отец пропал без вести, когда мы приехали в Мондштадт. Пока велось расследование, меня взял к себе»… Нет, такого он сказать не может. Эта версия не для всех. А вторая… Правду говорить - тем более нельзя, - Лет с семи наверное, уже даже не вспомню, сколько мне было. - Мондштадт - замечательный город для жизни, - Чайлд паркуется и выходит, чтоб в начале открыть дверь своему ненаглядному, а после и Кейе. Но это видимо так, для красивой картинки, обычно он только со смехом командует: «вываливаливайся», - Конечно, свой морозный край я ни на что бы не променял, но бывать здесь хотелось бы чаще. - Чаще, чем в Ли Юэ? - неожиданно, мужчина становится словно другим. Спокойный, а во взгляде скользит лукавый тон. И Чайлд в ответ так же расплывается в улыбке. - Сдаюсь, иногда мне кажется, что чаще, - Если бы рыжий мог - он бы показал язык, но сдержался и подмигнул. Язык он попозже покажет. Наедине. Кейа наконец-то, впервые за день, закатывает глаза. Всего-то… Пара недель с ними? Месяц? Будет не так уж просто, как казалось. Два чемодана у Чжун Ли очень увесистые. Один он несет сам, словно он не весит под двадцать килограмм. Второй, они тащат с Чайлдом вдвоем. Кейа смотрел весьма выразительно, намекая, что хоть одно слово и он с этим чемоданом вниз отправит своего соседа. Сейчас особенно ощущалось, что здесь безумно высокие потолки, изрядно увеличивавшие лестницу. После такого приключения, бутылка саке и вправду была самой актуальной вещью, которую только можно придумать. Они расположились на кухне: Чайлд, в безупречно красивом дорогом клетчатом домашнем комплекте, Чжун Ли, выплывший из ванны в идеально-белом халате, конечно же предоставленном Чайлдом и Кэйа, в старых штанах с вытянутыми коленями и любимой, пусть и пожившей, футболке. Вечер выдался уютный, саке в маленьких пиалах, пледы на креслах и даже небольшая скатерть с узорами на круглом столе. - Я приготовил для вас небольшой сюрприз, - Чжун Ли прозвучал необычайно нежно, в голосе его засквозило тепло и даже взгляд стал добрее. Кэйа сильнее закутался в плед. Таким взглядом обычно в фильмах педофилы детей на конфеты заманивали. - Когда ты успел? - голос Чайлда полностью выдавал его восторг: стал чуть тише, речь наконец перестала звучать как на ускоренной перемотке, - Не томи, рассказывай. - В трех часах уже езды я снял нам коттедж. Деревянный, аутентичной постройки, с бассейном, - он говорил с заметным наслаждением от собственной гениальной идеи, - Три комнаты, как раз вчетвером поместимся. К тому же, вокруг лес и обещали выход на реку, с пирсом. Не смотри так, я оставил данные твой карты. - Ладно, ладно, я уже хотел возмутиться, Подожди. Я - один человек, ты - два человек, Кэйа, - Чайлд поднялся, посмеиваясь, сдвинул поближе к себе пиалы. Разливая, по ним саке, он подсчитывал участников поездки, приостановившись на своем соседе, - Мы тебя берем, ты хоть отдохнешь от своего пунктика на работу. И никаких возражений, итак тебя обременяем. Нас посчитал. А кто четвертый? - Мой сын. Чайлд медленно поднимает взгляд, он прекрасно справляется с эмоциями, а вот льющееся через край крохотной пиалы саке - не особо. Чжун Ли смотрит на него в ответ с той же спокойной улыбкой. Поглядывая то на парня, который облажался, то на мужчину, который выиграл эту жизнь, Кэйа уже не может заткнуться вовремя и шепотом подытоживает потенциальные мысли обоих. - С прицепом.