Один вечер

Спрингвейл давно стал местом, куда можно было выехать, например, на выходные. Поодаль от города, он мог покорять своими старинными мощеными улочками, низкими домиками и давними традициями. Когда-то именно здесь обосновывались лучшие охотники Мондштадта, а лес всегда был полон добычи. И кабаны, и птицы, а если пройти чуть дальше, то там уже и удочку можно в руки брать. Все торговцы, прибывавшие в Мондштадт заезжали сюда: закупиться мясом, шкурами и обязательно предложить в обмен свои луки и острые стрелы. Пусть те времена и остались позади, сейчас сохранились торговые лавочки с сувенирами и конечно, ежегодный фестиваль поварского искусства. Говорят, что местные повара себе забирают мясо получше, но если соперники прибывают со своими ингредиентами - как можно обвинять кого-либо? Лучше просто приехать и поесть от души. От поместья Рагнвиндров сюда можно было дойти даже пешком. Для Дилюка и Кэйи это был совершенно особенный уголок, куда они сбегали, едва только начали осознавать, что они не очень ощущают себя «братьями», в отличие от всех окружающих. Дома их комнаты разделял коридор и крепкие каменные стены. В углах дома за ними следили пристальные глаза камер безопасности, которые Дилюк потребовал убрать хотя бы из их комнат когда ему исполнилось тринадцать. На его фразу «пап, ты точно уверен, что хочешь настолько знать, что твой сын подросток делает в своей комнате» Крепус сначала нахмурился. Дилюк швырнул ему на стол журнал, полный изображений самых разнообразных форм интима, сближения, соития, с е к с а. Если бы они, как в легендах их семей, обладали властью над пламенем, то вспыхнули бы как два пожара. Кэйа тогда попытался тогда утихомирить их, все же, он даже отойти от двери сил не смог найти: «У тебя свои секреты, а у нас свои. Мы просто, немного выросли. Видимо». Крепус еще несколько дней проходя мимо их комнат ускорял шаг. А им добавилась еще одна паранойя - камера в коридоре осталась на месте. Значит, там их было видно. И возвращаться на ночь в комнату было необходимостью, причем, в приличном виде и в приличное время. А стоило хоть мысль допустить чтоб забыть обо всем этом хоть раз - все пропадет, утром придет уборщица, заботливый дворецкий захочет поднять их, а еще хуже - отец заглянет порадовать спросонья. Нет, в отце не было ничего плохого. Все проблемы были только в их чувствах друг к другу, которые с каждым годом становились все теплее, ближе, нежнее. Что они могли позволить себе дома, когда наконец пропали камеры из комнат? Прятаться под одеялом и отправлять фотографии, украдчивые, сделанные в ванне или под этим самым одеялом. Дразнить друг друга обнаженными кусочками тела, разжигать страсть, которую можно было спрятать, кусая подушку и задыхаясь, представляя не свои, а чужие пальцы. Когда они впервые сбежали в небольшой отель на свои деньги, заработанные мелкими подработками у отца, они были еще совсем дурными подростками. Номер был маленький, метров двенадцать. На окнах клетчатые светлые занавески. На полу ковер, с забавно вышитыми деревьями и лесными зверьками. Две резные кровати, как будто специально им на удачу сдвинутые поближе. Всего-то коленом подтолкнуть и вот они уже спят рядом, на своей импровизированной двуспальной роскошной кровати. В первый раз, ощутив свободу, они растерялись. Сначала долго гуляли по Спрингвейлу и смеялись над названиями местных лавок, в духе «рогатые трофеи» или «пернатый сувенир». День выдался необычайно солнечный, а людей было мало, кажется это был вторник и большая часть просто пропадала на работе. Но только не они. Они упивались обществом друг друга, словно в родном доме никогда не проводили время вместе. Потом зашли в кафе, в старой мельнице, где им даже продали вино. Конечно, даже если бы Кэйе не было шестнадцати, они бы все равно не отказали Рагнвиндрам. Кэйе оно уже нравилось, он был главным дегустатором у Крепуса. А вот Дилюк морщился от горечи и терпкости, только когда зимой вино разбавили свежим виноградным соком и согрели со специями он смог проникнуться его привкусом. - Нам нужен тост. Раз у нас есть бокалы, нам нужен тост, - Кэйа улыбался с нескрываемой нежностью, в его глазах мерцали отблески стоявшей на столе свечи. - За будущее, - Дилюк чувствовал, как кровь приливает к лицу, поднимая бокал. Они давно, тысячу раз обсуждали свое будущее и точно знали, как его проведут. Когда станут старше, съедут из дома и обязательно купят квартиру, в центре города. На каком-нибудь этаже повыше. Дом будет старым, а они сделают в нем шикарный ремонт, да и отец точно вложится. У них будет большая кровать, в которой они будут спасть вместе, обнявшись. Кабинет, а лучше два, работать будут из дома и в обед, обязательно, ходить вместе в кафе. Гостиная, большая, куда можно будет собирать и родню, и друзей, и может даже деловых партнеров. Папе, может, тоже расскажут о себе. А может и нет, тут уж как пойдет, но главное, семью они точно сохранят. - За наше будущее! Звон бокалов, достойный конец вечера. Дальше, заливаясь смехом и держась под руки, они наконец вернулись в номер отеля. Утренняя зажатость ушла сама собой. Кэйа прижал «брата» к двери, защелкивая замок. Сегодня они - вдвоем, в полупустом отеле. Никаких камер, никаких лишних глаз. Губы в губы, жадно, поцелуй сродни тем, как целуют разделенные на долгие годы. Они еще не умеют терпеть, не умеют растягивать ласки в бесконечные прелюдии. Дилюк одной рукой прижимает за талию парня к себе, не отрываясь от поцелуя, второй ладонью скользит сразу вниз. Дорвался, торопливо, ласково, дорвался. Он бесконечно представлял по фотографиям то, что происходило сейчас. В кадрах, на которых был пошло приоткрытый рот Кэйи, он ждал тех шумных вздохов с тихим постаныванием, которые сейчас раздавались прямо ему в губы. В кадрах, на которых изящные руки Кэйи, он всегда ждал прикосновений, которые сейчас, тот дарил ему подрагивающими пальцами забираясь под рубашку. В кадрах, на которых были бедра и чуть приспущенное белье, он ярко рисовал себе то, насколько же твердым должен быть Кэйа, которого он будет касаться. Это трепетное и самое горячее ожидание. Совсем как в фантазиях, только лучше. Пальцами вдоль члена, сначала медленно, нет, не неуверенно, просто пальцы подрагивали и сердце колотилось так, словно выскочит. Большим пальцем поглаживая головку, Дилюк уткнулся лбом в лоб Кэйе. Закусывая губы, он почувствовал, как парень, впиваясь пальцами в его плечо, повторил жест и теперь уже он чувствовал жадные, но осторожные касания пальцами. Внутри волнами пробежался жар, когда их движения выровнялись и стали зеркальным отражениями друг друга. Дрожь на кончиках пальцев, туманом по конечностям. Они переглядываются, на мгновение, дольше все равно не получается. Уже увереннее охватываясь член ладонью, Дилюк задохнулся ощутив это на себе. Медленно. Вверх, так же, плавно, вниз. Ноги еле держат, Кэйа держится за счет него, он держится за счет двери за спиной. Чуть быстрее вверх, надавливая на головку пальцем так же быстро вниз. Бедра двигаются сами, подаются, ладонями через ткань белья и брюк чувствуется, как их руки могли бы сейчас соприкоснуться. Все, что происходит дальше - туман. Туман, через который пробивается только обжигающий жар от чужих пальцев. Дрожь по телу от приближающегося урагана, шторма, бешеного потока любовного жара. Дилюк не помнит, как шептал от восторга имя своего возлюбленного, ускоряя темп. Кэйа не помнит, как заходился в стонах, покусывая собственные пальцы, все так же сжимавшие чужое плечо. Потом взрыв, вспышка, сначала у Дилюка, потом, чуть погодя, у Кэйи, который не прекращал повторять движения продолжая нести наслаждение уже кончившему парню. Тишины не было, только судорожное дыхание. Губы в губы, целуя через сбитое дыхание, во рту пересохло и поцелуй оживлял изнутри. Всего один раз испытав этот восторг, они ездили сюда едва ли не каждую неделю.

***

Здесь они изучали друг друга и главное было не оставить засосов выше груди, но им хватало бедер, живота, нежной кожи на ребрах. Губы были к ночи ли не опухшими от бесконечных поцелуев. И никаких людей, которые бы могли подозревать их в самых разнообразных формах интима, сближения, соития, секса.. В это кафе, через дорогу от гостиницы, они ходили есть. Шиковали традиционными Мондштадскими блюдами, пока отец ворчал и предпочитал деликатесы. Дилюк только пока дожидался Венти начал задумываться о том, что сбежал в самое спокойное место, которое мог вспомнить его воспаленный паникой мозг. Здесь они с Кэйей прятались от мира. Насколько бы не выворачивали его воспоминания о «брате», сейчас, важным было только попытаться его вернуть. - Я просил у тебя яблочный сидр. Ты вроде обратился ко мне в срочном порядке, сорвал с творческого процессе и даже не проявил уважения?! В голове Дилюка ни одна мысль не удерживалась больше секунды. Он уже не так уверен, что тихое кафе, в бывшей мельнице с пол века назад, было хорошей идеей для встречи. Круглый зал, разделенный крупными деревянными широкими колоннами и резными перегородками. На стенах висели луки и стрелы, напоминавшие о величие Спрингвейла. За барной стойкой настоящий камин, в котором варили каждый день традиционное томатное рагу, по легендам, его рецепт создал повар, согревавший путников у подножия Драконьего Хребта. Даже свет в этом кафе был приглушенно-желтый, добавляя атмосферы средневекового трактира. Сейчас весь мир вокруг стал еще более враждебным, чем раньше и еще более чуждым. Пока Венти не приехал, даже выбор столика стал проблемой: а если их заметят, сидящими вместе на улице? На кого из них это может навлечь беду? А если сесть внутри? Может, даже добродушная на вид пышная женщина, держащая это заведение, может подслушивать? И все эти ее шутливые возгласы в духе: «Мясо - моя жизнь»! Блажь, что если в подвале у нее в бочках маринуются конечности… Каждый кирпич в стенах слушал его дыхание, каждая птица следила за его шагом. В родном городе его настиг страх повторной потери собственной реальности. В мгновение, когда он увидел своего отца мертвым, он и представить не мог, насколько же вся жизнь утратит краски. Темно. Тогда осталась только темнота, пусть он потерял Кэйю по своему личному выбору, отвернулся как от предателя, мысль о том, что сейчас он может утратить возможность просто встречать его живым… Ярко-алая темнота топила в себе. Когда он только написал Венти, кажется, его состояние было чуть лучше. Сейчас же тот обнаружил его забившимся в угол в кафе, за деревянными балками, и если бы не подсказка от Брук за стойкой - он бы его не нашел. - Прошу прощения, - Дилюк смотрит то в окно поодаль их стола, то на пестрые искусственные цветы украшавшие подоконник. Слова Венти он вроде слышал, но точно не вслушивался, - Я забыл. - Другого я от тебя не ждал, - Венти смотрел на него как на провинившегося пса и довольно быстро сменил гнев на заливистый смех. Кто бы мог подумать, этот серьезный, спокойный и исключительно ворчливый молодой мужчина мог быть таким… Напуганным? Стоило бы догадаться об этом еще по сообщениям. Повысив голос, Венти наклонился на стуле назад, махнув в сторону стойки, - Яблочный сидр и настойку на Мондштадтском пожалуйста! - Мне не стоит пить. Тема разговора сегодня очень серьезная, я хочу мыслить ясно, - Дилюк сосредоточенно вглядываясь в экран смартфона. А что если даже в нем есть прослушка? Нет, не эта базовая в любом устройстве со связью, а нацеленная лично на него его врагами. Зажав кнопку отключения он замер. Смартфон жалобно задрожал и отключился. Еще одна проверка, точно ли тот отключился. Черная пустота стала прекрасным ответом. А точно ли, отключенный, он не будет записывать их разговор?.. - Тише, тише, ты даже антидепрессанты не пьешь, чтоб так решительно отказываться. А видимо стоило бы, - осторожно, плавным движением, Венти отодвинул телефон, силком вытащив из рук парня. Пышная трактирщица, с ласковой улыбкой, поделета с широким подносом и тут же упорхнула, оставив заказ. Высокая пинта сидра и небольшая, дымящаяся от горячей настойки, кружка очень украсили их стол. Сделав глоток для храбрости, он продолжил, - Солнышко, на тебе лица нет. Последний раз я тебя таким… Давно видел. Ты решил пополнить клуб двадцати семи в этом году? Вроде тихонько у тебя в баре выпили, отметили. - Я никогда не обращался ни к кому с подобными вопросами. Мне нужна помощь, - Дилюк поднял взгляд сжимая в руках чашку, словно только еще обжигающее тепло даже через ткань перчаток стало для него надежным якорем. Имя, он произнес с трудом, почти шепотом, - Барбатоса. - Хочешь, чтобы я помог его найти? - мужчина с подпирает голову рукой, задумчиво вглядываясь в пинту сидра. Пузырьки продолжали подниматься ровными вереницами, собираясь в тонкую пенку, - Звучит знакомо, кажется, я видел это среди архивов. - Я все знаю. Сидр с приятным стуком возвращается на деревянную поверхность стола. Улыбка особо не меняется. Совсем как у Кэйи, надо же, как он умудряется окружать себя не особенно честными людьми с исключительно счастливыми лицами. Судьба, видимо, такая. Нелегкая. - Значит, разговор будет серьезнее, а я надеялся на какой-нибудь договор о концерте, - закинув ногу на ногу, он немного сощурился, - И как долго ты делал вид, что считаешь меня обычным приятным новым знакомым? - Я уважаю твое личное пространство, поэтому, просто навел справки по архивам Рагнвиндров. До последнего я не был уверен, что речь о тебе, - окинув взглядом собеседника, Дилюк откидывается на стуле. Ну вот сколько ему, в самом деле, на вид? Лицо совсем юное, тело тонкое, рост небольшой. Парень его еще ниже. Наверное, внимание к такому, в романтическом плане, можно назвать педофилией. Но документы его твердили об обратном, а бар позволял уточнять такие моменты, - Ты уж очень молодо выглядишь, честно говоря, даже думал, что у тебя поддельные документы. - И что меня выдало? - Ты сам. Только что. Идти на такой рискованный шаг Дилюк не хотел до последнего. Прошлое отца - не его прошлое. В хранившиеся дома архивы он залезал только один раз, когда пытался найти убийцу, решившего лишить Мондштадт своего хранителя. Барбатос упоминался во многих сделках, его печати стояли на договорах. Никаких фотографий, разумеется, не было, их просто не удалось найти. Возможно, что-то и хранилось в отцовском сейфе, но вскрыть его до сих пор не удалось. Так или иначе, Барбатос был человеком весьма и весьма влиятельным. Даже если он перестал фигурировать в какой-то момент, всего за пару лет до смерти отца. На Венти информации было до безумия мало, как будто он появился в городе с попутным ветром. Внешность его была словно украденной у человека, с совершенно иными данными по документам, но все… Остальное совпадало. Просто их как будто бы было двое, но один заменил другого. И где, спрашивается, пытался копать Ордо? Ожидавший неловкой реакции, паузы, возможно даже возмущения на такие слова, Дилюк никак не был готов к тому, что тот просто рассмеется. Что, если этой попыткой растормошить чужие тайны, он сейчас еще и этого человека против себя поставит? Если вспомнить Кэйю, такой смех гарантировал то, что он запрется и будет молчать пару дней. Или его можно будет найти спрятавшимся в саду, между виноградных лоз. Как бы он не пытался спрятать свои чувства от всех, закрыться, Дилюк его слишком хорошо знал. С Венти как будто ощущения тише. Его смех… Как будто бы выдавал только искренние насмешки, веселье или дружелюбное негодование. - А я было подумал, что ты нашел фотки со мной и твоим папкой. За то, что ты заставил меня выдать мою страшную полузабытую тайну, можешь представить их со всеми подозрительными страхами, которые может выдать твое воображение, - Дилюк поморщился и сразу же невольно нахмурился. Значит, его отца он действительно застал и помнил. Но вот в качестве кого? Дай небеса что в качестве друга. Напарника. Партнера. По бизнесу. Слово «партнер» запустило в воображение дорогие кабинеты и кожаные салоны машин, и видимо, фантазия на тему отца и еще довольно молодого Венти, сразу отразились на его лице. Мужчина сделал победный глоток сидра и продолжил, - Я называю это моментальная карма. Мой дорогой король Мондштадта без короны. Я, увы, отошел от дел. - Ты… Вы ведь лучше всех знаете все связи, которые были у Мондштадта, - в пол голоса, почти шепотом, изо всех сил сопротивляясь паранойе о подслушивающих стенах, он заговорил слишком быстро. Фигура Барбатоса вызывала трепет и уважение, какое он испытывал будучи ребенком ко многим взрослым. Особенно к тем, о которых с уважением отзывался отец. Фигура Барбатоса была покрыта особенной тайной, но Крепус всегда говорил: «Мондштадт появился и дышит свободой только благодаря этому человеку». Что именно сделал этот человек, конечно же, отец не говорил. Да и на вопрос, почему у него имя как у божества, Крепус шутил: «Когда я вас познакомлю, ты поймешь - он и есть Барбатос». Знакомить его, конечно же, никто не стал. Но зато однажды, когда отцу прострелили ногу, он видел его, только тенью в капюшоне: таинственный молодой человек промелькнул среди тех, кто тащил Крепуса от машины в дом. Да и то, о «Барбатосе» догадался уже с разговоров их дворецкого и уборщицы. Главное, сейчас он сидел и разговаривал с ним уже почти на равных. Потому что сам нашел. Отец бы гордился им, - Отношения с синдикатами Снежной, Ли Юэ, Инадзумы. - Хотел бы я сказать, что Крепус мог бы тобой гордиться, но пока еще рано. Во-первых, продолжим на «ты». Во-вторых, в Инадзуме якудза, а не синдикат. В третьих в Ли Юэ триада. В Снежной - группировки, в Фонтейне - мафия, а про Натлан даже не спрашивай. Первое правило нашего синдиката - никогда не говорить о Натлане, - цокнув языком, Венти покачал головой, отпивая несколько глотков сидра, - Мой маленький Рагнвиндр, как ты справлялся до этого дня, не вникая в основы? - Когда я похоронил отца - отказался от ведения грязных дел. Все, что я старался делать в Мондштадте, должно было идти исключительно на благо города и выведение его репутации как самого «чистого» и не нуждающегося даже в Ордо Фаврониусе. - О как. Максималистично, - не скрывая усмешки, Венти покачивал сидр в пинте, внимательно слушая. Когда-то он общался с Крепусом, Дилюку еще было лет семь, может чуть больше, все одно - ребенок. Для обычного студента Венти был слишком умным, сам бы не полез в проблемы, а вот его близнец слишком любил нарываться. Спасибо он бы ему точно не сказал. Крепус для всех был умным, собранным, вкрадчивым, а наедине становился такой же, как его сын сейчас. У них обоих хватало внутренних секретов, чтоб доверять друг другу примерно пожизненно, крепче, чем самому себе. Как он мог воспитать дурного сына, который бежит вверять свои тайны едва знакомому человеку? - Я знаю, - заливаясь краской, он был готов скулить, едва придерживаясь своего строгого вида. Дилюк словно ребенок перед профессором, на самом трудном экзамене в его жизни. Это было хуже, чем когда отец отчитывал его за ободранные виноградники, приключения на чердаке, и прости Барбатос, разбитую вазу, - А потом я уехал, решил, что я все исправил и наладил дела в «благородном» Мондштадте. Решил научиться тому, что мне не рассказывал отец, самостоятельно и вдали от этого рая на земле. - Значит, тебе было примерно лет двадцать, и ты решил, что сделал из Мондштадт а филиал центрального собора Барбатоса, размером примерно в целый город, - глядя на то, как Дилюк уткнулся в ладони лицом, активно кивая, Венти смог только закатить глаза, - А мы ведь думали, что из вас двоих ты самый сознательный, стоило понять масштаб проблемы рода Рагнвиндров еще когда ты… Так, ладно, почему ты решил сейчас ко мне пойти? - Они забрали Кэйю.

***

- Ты совсем дурной? Ну хоть пить не стал, ну спасибо, тебе действительно лучше не надо, дури своей хватает, - Венти почти заталкивает его в машину, захлопывая дверь. Пусть страдает, что она отваливается, может, ума прибавится. Быстрым шагом он обходит капот и заваливается вперед на пассажирское, - Сейчас ты везешь нас к себе домой. И постараешься не убить по пути. И будешь рассказывать, что творится в твоей юной дурной голове. А я буду рассказывать, почему ты чуть не проебался. Дилюк пристегивается, переводит дыхание. И ведь действительно хорошо, что не пил, сейчас бы молча, пешком через лес, они бы печально шагали в сторону уютного гнезда Рагнвиндров. - Сегодня днем у меня была встреча. Должны были обсудить вопросы застройки нескольких участок и новой сетки баров, - осторожно выехав на дорогу, Дилюк старательно вытаскивал неприятные мгновения начала дня. Перед глазами кафе, в которое он прибыл минута в минуту. Демонстративный коктейль собеседника, вызывающий, алкогольный не смотря на раннее время суток. И этот рыжий, надменный парень, у которого даже Кэйа мог бы поучиться наглости, - Приехал человек, рыжий, моего возраста или чуть младше. Опоздал. Когда приехал, у него уже заказ был, «Волчий крюк». Кафе, по его словам, выкуплено и отреставрировано как первый анонимный подарок Мондштадту. С чего такая щедрость - не ответил, как по идеальной выучке сказал: «надеюсь на плодотворное сотрудничество». Или «рассчитываю»… Честно говоря, я разозлился и не запомнил. Раскрывать, с кем я имею дело он не стал, себя назвал Тартальей. Венти, со своей обычной улыбкой, смотрел в окно на бегущие мимо уютные зеленые пейзажи. Ехать минут пятнадцать, ну если минимум скорости то двадцать пять. Канал радио задорно тянул, как на зло, одну из любимых песен его брата. «Flip the switch, flip the stove World gone mad, let's start the show» - Так. А что насчет Кэйи? - Сколько лет не прошло бы, а стоит Рагнвиндрам появиться в его бы жизнь и хоть бы раз просто так. Порадоваться. Без дальнейших приключений. Сколько лет прошло? Около семнадцати? Почти двадцать… И теперь хуйней страдает уже не Рагнвиндр, а его достойный продолжатель дела. Барбатос их побери, но все по делу, встреча децствительно звучит как начало крупного дерьма, а избавляться от проблем так же быстро, как раньше, у Венти уже просто не получится. - «Будьте уверены, права на ошибку с этого дня у вас нет, господин Рагнвиндр». И показал фото, на котором он с Кэйей. Улыбка на лице Венти впечатывается еще крепче. Машина наконец заезжает во двор к Рагнвиндрам. Дилюк паркуется даже не заезжая в гараж и мужчина понимает, аккуратно заехать у того просто не вышло бы. «Get your kicks and let's go If you're sad, don't let it show» - Давай попробуем провести брифинг по сложившейся ситуации. Появляется человек, который тебе действительно угрожает. На деле угроза вроде и не слишком выраженная, но он сходу посягает на власть в городе, а значит, правила у них заранее противоречат местным. Как и желания идут в разрез с дозволенным в Мондштадте, - Венти оперся локтем на дверцу и потер висок. Картинка выстраивалась медленно, не зря брат когда-то пошутил: «один раз в это все заглянешь и тебя не отпустят». И брата нет, и Крепуса нет, и даже Варка сбежал с поля боя. Зато вон, новая свежая кровь взросла и оба сразу в самое глубокое болото с разбегу. Как бы не пытался их отец уберечь… Надеяться на лучшее явно не удел Мондштадта, - С чем ты совершенно прав - наличие угрозы. В тебе явно не видят серьезного соперника, сейчас в Монде таких просто нет. Скорее ты помеха, которую можно устранить за одну угрозу. И признай, у них вышло. «If you're sad, don't let it show, Say, "I'm happy, I'm happy, I'm happy today!» - Почему ты уверен, что вышло? - сощурившись, Дилюк выключает звук радио, упрямо напевавшего назойливую песню. Ирония в словах на пользу сейчас точно не шла. Слишком ярко перед глазами еще и Кэйа маячит. То вроде жив-цел, то как в худшем ночном кошмаре. Связанный, на холодном полу, избитый. Возможно, у него огнестрельная рана, в ноге или плече, ведь он нужен живой. По красивому лицу наверняка текут слезы, хотя нет, даже если его будут разбивать в кровь, он свои чувства не покажет. Может быть, его пытают, режут по живому, выбивают то, чего он и знать не может или хуже того, не достали информации и оставили умирать где-то в подвале. В лесу? Бросили в реку? А может, уже закопали где-то в поле, где и труп не найти. Или сожгли. - … Ты меня слушаешь? - из глубоких мыслей Дилюка вырвал только щелчком пальцев перед его лицом. Венти нахмурился, включая обратно приемник. Только волну дружелюбно переключил на скучную классическую музыку. Вроде в баре работает, а в машине как Крепус, видимо должен хотя бы оркестр слушать, - Команды улететь-в-ад еще не было. Радио больше не отключай, тебе нужен фоновый шум. - Я… Извини, - Дилюк выпрямляется и ерошит себе волосы, перевязывая низкий хвост, - Голова забита. Не могу избавиться от темноты в мыслях. Я даже позвонить ему не смог, номер, который ты дал… Ну, я же его выкинул, психанул. - Ай молодец! Слушай темноту вслух. Они тебя действительно взяли за один не особо состоявшийся разговор, - теперь, в попытке удерживать внимание Дилюка, Венти хлопал его по колену, словно отбивал ритмом каждое свое сказанное предложение, - Ты не стал выяснять, где сейчас может быть Кэйа. Искать его номер, а раз ты меня нашел, мог бы и его достать. Хотя бы попытаться для приличия. Все, что они предоставили тебе, больше походи на блеф. Они даже не передали тебе его отрезанные пальцы, просто фото показали. - А могли приса, - фраза Дилюка прерывается, Венти затыкает ему рот ладонью и придвигается ближе. - Могли. Но не прислали. А ты побежал сразу к загадочному знакомому Крепуса, которого знал только по парочке бумаг и детским воспоминаниям. А я вполне мог среди тех, кто убил твоего отца, - блеск гнева и ужаса в глазах Дилюка заставил зажать ему рот еще крепче и понизить тон, - Но я не был. А тебе, надо поработать над собранностью, вроде взрослый мальчик. Они нашли твое слабое место, не дай этим пользоваться. Проследив, как Дилюк опять выглядит словно жалобный нашкодивший щенок, Венти опустил ладонь и хлопнул его по плечу, поспешно покидая машину. - Пошли, Рагнвиндр. Будем копаться в закрытых архивах твоего папки.