Сквозь маски

      Эдгар, вздрогнув, проснулся от легкой дремоты. Он обнаружил, что свернулся калачиком на подоконнике в комнате Колетт, а сквозь приоткрытые жалюзи льется мягкий утренний свет. Внутри него нарастала странная тревога, словно тугой узел скручивал живот, хотя он был укутан в теплое одеяло. Его привычные шарф и жилет исчезли, их заменила незнакомая, но уютная ткань. Окинув быстрым взглядом комнату, он увидел, что его вещи аккуратно сложены на стуле, там, где вчера вечером лежала футболка с Bad Randoms Колетт.               В комнате царила тишина, но Эдгар мог различить приглушенные голоса за дверью. Его сердце забилось быстрее, когда он услышал свое имя в разговоре. Без сомнения, это были Колетт и Байрон. Внезапно он почувствовал дискомфорт, и в его желудке словно зашевелился какой-то неприятный комок. О чем они говорили? Эдгар засомневался, что Байрон был в восторге от его ночевки здесь. Он замер на мгновение, не зная, стоит ли ему остаться и выяснить все или же лучше скрыться, пока не стало слишком поздно.              Инстинктивно Эдгар подошел к двери, и, не решаясь полностью открыть ее, прижал ухо к гладкой поверхности, прислушиваясь к приглушенным голосам за ней. Его имя вновь прозвучало в разговоре, на этот раз сопровождаемое спокойным, но напряженным тоном Байрона. Мысли Эдгара метались, рисуя все более тревожные образы. Неужели Байрон задавал себе вопрос, почему Колетт позволила ему остаться? Возможно, он считал Эдгара чужаком в этом доме?              Он уже тянулся к дверной ручке, но вдруг замер. А что он вообще собирался сделать? Ворваться в чужой разговор, который не должен был услышать? Эдгар с тихим вздохом отступил, вернувшись к подоконнику, его мысли метались в поисках решения. Может, лучше просто остаться здесь, в своей безопасной зоне, избежав того осуждающего взгляда, что наверняка ждал его за дверью. Лицо его омрачило беспокойство, чувство чуждости все сильнее сдавливало грудь. Он вдруг осознал, насколько остро ощущает себя здесь чужаком. Тишина в комнате только усиливала его внутреннюю изоляцию.              Звук шагов выдернул его из раздумий. Эдгар вздрогнул, невольно опершись на подоконник, как раз в тот момент, когда дверь тихо приоткрылась. В комнату вошла Колетт, ее лицо озаряла радостная улыбка, словно ничего не изменилось и все было по-прежнему.              — Доброе утро, соня, — мягко произнесла она, ее голос звучал непринужденно, словно ничего не случилось. Она подошла и села на подоконник рядом с ним, их взгляды на мгновение встретились. В ее глазах сияла привычная беззаботность, тогда как внутри Эдгара росло тревожное беспокойство.              — Ты такой серьезный, — заметила она с легкой улыбкой, чуть покачав головой. — Даже во сне, кажется, — она легко коснулась его плеча, будто пытаясь разрядить ту напряженную атмосферу, что клубилась внутри него.              Эдгар моргнул, ощущая, как его пульс чуть замедлился. У Колетт всегда получалось незаметно сгладить острые углы, сделать все вокруг менее тяжелым, даже когда оно таким и было. На мгновение ему захотелось поверить ей — поверить, что все тревоги действительно только у него в голове.              — Завтрак уже готов, — продолжала она, ее голос звучал так же легко, как и всегда, но в нем сквозило нежное приглашение. — Папа сделал блины. Тебе точно понравится.              Он кивнул, стараясь скрыть внутреннее беспокойство. Колетт встала, протянула ему руку с ободряющей улыбкой. Несколько секунд Эдгар колебался, а потом все-таки взял ее за руку, позволив ей помочь ему подняться с подоконника.              Они двинулись к двери, и пальцы Колетт все еще сжимали его руку, мягко направляя его вниз по лестнице. Эдгар чувствовал себя неловко, но в то же время и спокойно. С Колетт все было как-то проще, она словно не замечала его внутренних барьеров. Или, возможно, просто не придавала им значения.              В столовой их встретил теплый, сладковатый аромат выпечки. Небольшое помещение, залитое мягким утренним светом, выглядело уютным и гостеприимным, в отличии от того, что было вчера... Стол был обильно накрыт: стопка румяных шотландских блинчиков, политых золотистым сиропом, казалась настоящим произведением искусства. Рядом располагались пышные английские сконы с клубничным джемом и сливочным маслом, а на блюде лежал нарезанный на аккуратные кусочки фруктовый пирог. Заварной чайник источал ароматный пар.              — Папа постарался, — с гордостью произнесла Колетт, указав на празднично накрытый стол. Ее глаза сияли от удовольствия, словно все вчерашние волнения были лишь плодом его воображения.              Эдгар с недоверием оглядел стол. Вспомнился вчерашний чай с солью, и на мгновение он снова почувствовал себя настороженно. Байрон был мастером тонких издевательств. Но аромат свежей выпечки был слишком соблазнительным. Голод начал пересиливать сомнения. Слова Колетт о кулинарных талантах ее отца звучали в его голове, вселяя надежду.              Эдгар осторожно проколол вилкой блин, поднял кусочек к губам и попробовал. Теплый, мягкий вкус сливочного теста с легкой сладостью мгновенно разлился по его рецепторам. Он немного расслабился, взял еще кусочек, уже без прежней осторожности. Еда, наконец, помогла снять то напряжение, которое накопилось с самого утра.              На кухне царила тишина, нарушаемая лишь звуками завтрака — приглушенное звяканье вилок о тарелки, негромкое тиканье часов, мягкие шаги Байрона по полу. Тот стоял у кухонной стойки, спиной к ним, казалось, не обращая никакого внимания на происходящее за столом. Эдгар надеялся, что так все и останется, что этот завтрак пройдет без слов.              Но тишина была нарушена.              — Часто просыпаешься в чужих домах? — голос Байрона раздался неожиданно и холодно, в нем проскальзывала насмешка, хотя он даже не повернул голову.              Эдгар напрягся. Вопрос был как будто случайный, но явно имел под собой нечто большее. Вилка в его руке замерла. Он сделал глубокий вдох, стараясь сохранять спокойствие, но чувствовал, как атмосфера в комнате меняется, как невидимое напряжение окутывает его. Он никогда не считал себя человеком, которого легко задеть, но сейчас его охватило непреодолимое желание ответить, дать понять, что он не испугается.              — Если это проблема, я могу уйти, — произнес он ровным, холодным тоном, не отрывая взгляда от спины Байрона. В словах не было агрессии, лишь спокойное заявление.              Кухня на мгновение словно застыла. Эдгар слышал, как быстро колотится его сердце, но внешне он старался сохранять спокойствие. Присутствие Байрона все так же давило на него, несмотря на все попытки показывать хладнокровие.              Колетт, чувствуя накаляющееся напряжение, быстро вмешалась. Ее голос был чуть более радостным, чем нужно.              — Ой, да брось, ты не уйдешь, пока не доешь! — она протянула руку через стол и чуть придвинула его тарелку поближе. Ее пальцы на мгновение коснулись его руки, жест, который одновременно разрядил обстановку. — Верно, Эдгар?              Он бросил на нее короткий взгляд и слегка кивнул, взяв вилку в руку снова.              — Верно, — тихо ответил он.              Байрон, все так же невозмутимо продолжая свои дела, мельком взглянул на Эдгара, не прекращая свои действия на кухне.              — А как насчет черного пудинга? — с легкой усмешкой предложил он, доставая тарелку. В его голосе звучала едва заметная издевка, будто он заранее знал, что реакция будет предсказуемой.              Эдгар застыл, взглянув на предложенное Байроном блюдо. Темный, непривычный пудинг явно вызывал у него сомнение, и он почувствовал себя в неудобном положении. Ответ в любом случае мог оказаться неудачным, и он колебался. Но прежде, чем он успел что-либо сказать, Колетт быстро вмешалась. В ее голосе прозвучало раздражение.              — Пап, прекрати, — бросила она, прищурившись и резко убирая тарелку из рук Байрона. Движение было быстрым, и ее взгляд тут же вернулся к Эдгару, словно она защищала его от этой ситуации. Раздражение явно витало в воздухе.              Байрон лишь слегка приподнял бровь, его легкая улыбка медленно исчезла, сменившись непроницаемым выражением. В его глазах мелькнуло что-то странное — смесь холодного любопытства и легкой насмешки. Эдгар не мог понять, был ли это просто очередной тест со стороны Байрона или же он просто наслаждался его замешательством.              — Эдгар, не обращай внимания, — мягче сказала Колетт, глядя на него успокаивающе. — Давай просто поедим спокойно, ладно? — Она слегка коснулась его плеча, словно пытаясь сгладить момент.              Эдгар вдохнул поглубже, пытаясь расслабиться. Напряжение немного спало, но ощущение неловкости оставалось. Он кивнул и сосредоточился на еде, пытаясь не думать о присутствии Байрона. Колетт явно старалась разрядить обстановку, и он был ей за это благодарен. Тем не менее, он продолжал чувствовать на себе внимательный взгляд ее отца.              Тишину за столом нарушали только тиканье часов и тихие звуки приборов. Эдгар, хоть и пытался сохранить спокойствие, ощущал себя под непрекращающимся наблюдением. Байрон сидел неподвижно, его лицо не выражало никаких эмоций, но в его глазах мелькали странные искорки — как будто он пытался разгадать что-то или просто получал удовольствие от ситуации.              Вилка Эдгара замерла в воздухе. Хотя обстановка за столом стала менее напряженной благодаря попыткам Колетт сделать все проще, недоверие, исходящее от Байрона, все еще тяготило его. Он украдкой посмотрел на него, но тот, казалось, был полностью погружен в свои мысли, оставаясь при этом холодным и отстраненным.              Внезапно Колетт оживленно заговорила, меняя тему. Она с энтузиазмом начала пересказывать вчерашний поход по магазинам, с легкой насмешкой вспоминая их спор о сладостях. Ее голос стал легче, когда она делилась историей.              — И ты, как всегда, упертый как осел, даже не хотел признать, что шоколадные печенья лучше, чем карамельные конфеты! — весело воскликнула Колетт, покачивая головой, как будто не могла поверить в его упрямство.              Эдгар усмехнулся, но даже в этот момент не мог полностью расслабиться — тень Байрона все еще висела над ним.              Эдгар слушал, все еще настороженно, но уже без прежнего напряжения. Он отвечал короткими фразами, в основном сдержанными «ага» и «может быть». Ее энергия наполняла пространство вокруг, и напряжение, повисшее в воздухе ранее, стало растворяться. Эдгар постепенно начинал расслабляться, позволяя ей снова привнести легкость в разговор, как она это всегда умела.              После завтрака, когда они отодвинули стулья и поднялись, Колетт вдруг лукаво посмотрела на Эдгара, ее глаза весело блеснули.              — Эдгар, ты сегодня без своего верного спутника. Признайся, непривычно, да?              Эдгар слегка покраснел, на мгновение отвел взгляд и что-то пробормотал, едва слышное. Ее звонкий смех разнесся по комнате, и он ощутил, как лицо начинает гореть. Шарф для него всегда был больше, чем просто деталь одежды, но сейчас он чувствовал себя разоблаченным.              Байрон, сидевший за столом, мельком взглянул на них, сдержанно улыбнувшись, словно подмечая смущение Эдгара. Тот, озадаченный, пытался найти подходящий ответ, но вместо привычной саркастической реплики из него вырвалось нечто более защищающее:              — Ну, кому-то же надо сохранять стиль.              Слова прозвучали резче, чем он рассчитывал, выдав всю его неловкость. Эдгар на мгновение замкнулся в себе, стараясь вернуть обычное хладнокровие, но голос прозвучал вычурно. Однако Колетт, увлеченная своим настроением, легко проигнорировала его смущение, продолжая радостно подшучивать, словно ничего не произошло.              Когда они вышли из кухни, за ними осталась приглушенная тишина. Байрон, все это время наблюдавший за происходящим со стороны, остался сидеть за столом. Вздохнув, он принялся убирать посуду, его движения были спокойными и размеренными. Легкая улыбка тронула его губы, но взгляд оставался отстраненным. Пока его руки привычно складывали тарелки, его мысли явно блуждали где-то далеко. Глаза снова скользнули по комнате, остановившись на пустом стуле, где недавно назад сидел Эдгар.              — Этот парень слишком строг к себе, — пробормотал он себе под нос, словно размышляя вслух. Его голос был тихим, но в нем звучало нечто большее, чем простая констатация факта. Байрон аккуратно продолжил складывать посуду, но его движения казались механическими, как будто его разум был занят чем-то другим. Напряжение, что витало в комнате, медленно растворялось, но в глубине его глаз таилась все та же загадочная тень.              — Может, он не сломан, — задумчиво прошептал Байрон, аккуратно складывая тарелки, — но явно потерян.              Его голос будто растворился в тишине кухни, оставив после себя лишь легкое эхо. Создавалось впечатление, что он вел этот разговор не с кем-то конкретным, а скорее с самим собой. И смысл его слов оставался загадкой.              Тем временем, наверху, Эдгар вошел в комнату вслед за Колетт, наблюдая, как она, сияя от нетерпения, почти танцуя, прошлась по стеллажам, набитым всевозможными артефактами. Комната напоминала маленький музей — каждая вещь хранила свою историю, собранную во время их путешествий по городу. Для Колетт это было не просто хобби — ее коллекция была как храм, наполненный памятью об их совместных приключениях.              — Я вчера забыла тебе все это показать, — с гордостью сказала она, окинув взглядом свои полки. — Теперь ты точно должен это увидеть!              Эдгар слегка приподнял бровь, но лишь кивнул. Хотя его не слишком интересовали артефакты, но он знал, что для Колетт это было важно. Он наблюдал, как она с особым трепетом обращается к каждому предмету, и этот ее неподдельный восторг заставлял его задерживать взгляд.              — Вот, смотри, — она вытащила кепку из Старр Парка и протянула ее Эдгару, ее лицо сияло от гордости. — Разве не прелесть?              Эдгар мельком взглянул на кепку, слегка приподнял уголок рта и, не показывая особого интереса, вернул ее обратно.              — Ну, кепка как кепка, — пробормотал он, лениво вытягивая руку за пакетом чипсов. Его лицо оставалось непроницаемым, но Колетт знала, что его хладнокровие — всего лишь часть его защитной стены.              — А вот это? — с нарастающим азартом она достала галстук-бабочку, когда-то принадлежавший Мортису. — Теперь не говори, что это просто кусок ткани.              Эдгар ухмыльнулся, скрестив руки на груди.              — Галстук Мортиса, может, и стильный, — сказал он с легким сарказмом. — Но вот эти шипы, — его взгляд упал на острые зеленые колючки Спайка, которые Колетт с гордостью держала в руках, — это просто… ну, шипы.              — Просто шипы? — Колетт в ответ театрально ахнула. — Это не просто шипы, это символ природы, силы... Я бы сказала, даже стойкости. А этот галстук-бабочка? — она покрутила его в руках. — Это просто миленький аксессуар.              Эдгар усмехнулся и, опершись на стену, скрестил руки на груди.              — Миленький? По крайней мере, у него есть какой-то шарм, в отличие от колючек, которые просто режут все, к чему прикасаются.              — Шарм? С каких пор тебе не плевать на шарм, мистер «не-снимаю-шарф-даже-в-душе»?              Он закатил глаза, но легкая улыбка все же скользнула по его лицу.              — Ну, если уж коллекционировать, то хотя бы что-то... стоящее, — сказал он, делая вид, что увлеченно изучает потолок.              Колетт хитро посмотрела на него, уже собираясь ответить, но Эдгар, неожиданно прервав игру, резко сменил тон.              — Ладно, — задумчиво протянул он. — Но откуда у тебя вообще все это? Не думаю, что такие вещи продаются в нашем сувенирном магазине.              Колетт замерла на секунду, а потом, с хитрым прищуром, пожала плечами.              — Ну... скажем так, некоторые вещи просто находят меня. — Ее глаза сверкнули лукавством, но на лице сохранилась наивная улыбка.              — Находят тебя, говоришь? — Эдгар с притворным подозрением посмотрел на нее. — Сами приходят, да? Как интересно.              Колетт засмеялась, встряхнув заколку Пайпер в руке, прежде чем убрать ее на место.              — Ну да, именно так. Ты просто не понимаешь, мистер Шарф. — Она наклонилась чуть ближе, ее тон стал слегка насмешливым. — Вдруг у предметов есть душа? Может, они сами выбирают, кто будет их владельцем.              — Ах вот как. Значит, и твоя коллекция — результат дружбы с магическими предметами? — Эдгар не сдержал улыбку, на которую он обычно был скуп.              Колетт подошла к нему ближе, ее глаза искрились игривостью.              — Ты смеешься, но кто знает? — Она подмигнула. — Вдруг твой шарф тоже не просто так с тобой? Может, это больше, чем просто кусок ткани?              Эдгар усмехнулся, опуская взгляд на свой шарф.              — Даже если бы он был волшебным, — с усмешкой заметил он, — я предпочитаю не знать, как это работает.              Колетт хитро улыбнулась и на мгновение сделала вид, что задумалась, прищурив глаза. Затем она тихо рассмеялась и, как будто решив, что время для шуток еще не закончилось, наклонилась ближе.              — Но знаешь что? — произнесла она медленно, делая паузу для интриги. — Если ты снова не снимешь шарф перед сном, я тебя так заверну, что ты будешь выглядеть как кокон Чарли.              Эдгар на мгновение замер, как будто обдумывал ее слова, а потом, не выдержав, коротко усмехнулся.              — Я сомневаюсь, что тебе это удастся, — ответил он, хотя в его голосе было чуть больше мягкости, чем он сам бы хотел показать.              Колетт шагнула назад, торжествующе улыбаясь, понимая, что ее маленькая победа достигнута.              — Ну что ж, мистер Шарф, не говори потом, что я тебя не предупреждала.       

***

             Время словно замедлило свой ход, и напряжение, витавшее в воздухе с утра, постепенно рассеялось. Разговоры сменились на более легкие темы. Колетт села на мягкий ковер, облокотившись на подушки, которые она с небрежной ловкостью разложила вокруг себя. Эдгар сел рядом, но без особого энтузиазма — его движения были ленивыми и сдержанными, как будто он все еще сопротивлялся расслаблению.              Колетт захлопнула свой дневник, который лежал рядом с ней, и потянулась за ноутбуком. Ее пальцы быстро забегали по клавишам, и в ее взгляде промелькнул знакомый блеск — она что-то нашла.              — О, вот оно! — воскликнула Колетт, ее лицо моментально озарилось энтузиазмом, когда она развернула экран ноутбука к Эдгару. — Новое видео из Кендиленда! Ты просто обязан это посмотреть.              Эдгар лениво скосил на нее взгляд из-под полуопущенных век, явно не показывая особого интереса. Он потянулся за пакетом чипсов, вытащил один и небрежно бросил его в рот.              — Ага, конечно, — пробормотал он, стараясь придать своему голосу равнодушие. Тем не менее, его поза слегка изменилась, он наклонился ближе к экрану, неохотно позволяя себе втянуться.              На экране появился Честер с его характерной широкой ухмылкой. Не прошло и минуты, как он начал свои типичные трюки, устраивая хаос среди ничего не подозревающих посетителей Конфетной страны.              — Этот парень — ну просто машина хаоса! — Колетт почти подпрыгнула от восторга, ее глаза сверкали, когда она следила за очередной выходкой Честера. — Посмотри, как он это делает! Как у него это получается?              Эдгар фыркнул, стараясь выглядеть невозмутимым, хотя легкая ухмылка все-таки мелькнула на его лице.              — Ну да, если создавать бардак — это талант, тогда он точно гений, — саркастично бросил он, откидываясь на спинку стула.              На экране Честер прятался за гигантским леденцом, а потом внезапно выпрыгнул, чтобы напугать группу детей. Абсурдная сцена вызвала у Колетт искренний смех — громкий, заразительный. Она ткнула Эдгара локтем, едва сдерживая смех.              — Смотри-смотри! Вот сейчас точно будет смешно! — ее голос был полон нетерпеливого предвкушения.              На экране появилась Мэнди, холодная и непоколебимая. Она сузила глаза, заметив Честера.              — Чеееестер... — произнесла она с угрозой в голосе, который эхом разнесся по замку.              Эдгар едва заметно усмехнулся.              Мэнди, размахивая палочкой, бросилась в погоню, но Честер ловко уворачивался от нее, каждый раз оказываясь на шаг впереди. Он выскользнул за гигантский леденец и, подмигнув в камеру, исчез из поля зрения. Колетт хохотала так громко, что даже не могла нормально дышать. Ее смех был настолько заразительным, что Эдгар, несмотря на все свои попытки сохранить невозмутимость, тоже едва заметно улыбнулся.              — О да, настоящая комедия века, — произнес он с долей сарказма, но уголки его губ снова предательски дернулись.              — Признай, это было смешно! — Колетт толкнула его локтем, ее глаза светились радостью. — Даже ты не смог сдержаться!              Эдгар пожал плечами, стараясь снова вернуть себе хладнокровное выражение лица.              — Ну, может, чуть-чуть, — пробормотал он, отворачивая взгляд, словно пытаясь скрыть свою уступку.              Колетт самодовольно усмехнулась, гордая тем, что смогла хотя бы на секунду его «расколоть». Видео продолжалось, но ее взгляд теперь был сосредоточен на Эдгаре. Она явно наслаждалась моментом, пытаясь не рассмеяться снова.              — Знаешь, тебе стоит почаще расслабляться, — сказала она, ее тон был непринужденным, но с легким вызовом. — Хотя бы иногда.              Эдгар бросил на нее быстрый взгляд, подыскивая ответ.              — Расслабляться? Серьезно? — Эдгар нахмурился, скрестив руки на груди. — С тобой это не так-то просто.              — Ну, надо же с чего-то начинать! — Колетт весело рассмеялась и легонько толкнула его локтем. — Хочешь, еще одно видео посмотрим?              Эдгар закатил глаза, но уже с едва заметной улыбкой, которую он не стал скрывать.              — Ладно, включай. — В его голосе прозвучал легкий сарказм, но напряженность явно начала спадать. — Посмотрим, как у тебя получится меня «расслабить».              Колетт довольно усмехнулась и быстро пролистала список видео, выбрав следующее.              — Держись, — предупредила она с хитрой улыбкой. — Это еще круче.              Видео началось с того, как Честер устраивал свои очередные проказы. На этот раз он собрал вокруг себя команду для очередной серии розыгрышей. Колетт смеялась все громче с каждым кадром, а Эдгар, хоть и сохранял свою характерную сдержанность, не мог сдержать легкой улыбки.              — Этот парень вообще работает? — пробормотал Эдгар, глядя на экран. Честер умудрялся выглядеть абсолютно расслабленным даже в самых абсурдных ситуациях.              Колетт вдруг застыла на месте, ее взгляд резко изменился, как будто что-то щелкнуло в ее голове.              — Работа... — она пробормотала это слово так тихо, что Эдгар едва уловил его смысл.              — Что? — спросил он, слегка приподняв бровь, глядя на нее.              Колетт внезапно широко распахнула глаза, словно ее только что озарило.              — Черт! Мы опаздываем! — она резко вскрикнула и вскочила на ноги так стремительно, что ноутбук на ее коленях едва не упал на пол.              Эдгар, который уже удобно расположился, вздохнул, наблюдая, как Колетт мечется по комнате в поисках своей сумки. Всего мгновение назад все было мирно, но это ощущение исчезло так же быстро, как и появилось.              — Ну, конечно, — пробормотал он себе под нос, поднимаясь с явной неохотой. Обмотав свой шарф вокруг шеи, он украдкой оглядел комнату, проверяя, не забыл ли чего. Он знал, что суета Колетт обычно означала потерянные ключи или телефон.              — Ты вообще когда-нибудь готовишься заранее? — небрежно спросил Эдгар, натягивая на себя жилетку. Он наблюдал за ее беспорядочной суетой с легкой, но скрытой усмешкой. Ему это было привычно: Колетт никогда не могла делать что-то спокойно.              — Ой, да ладно, — отмахнулась она, уже натягивая рюкзак на плечо. — У нас куча времени, просто... меньше, чем я бы хотела! — Колетт добавила это с легкой паникой в голосе, проверяя карманы на предмет пропавших ключей.              Они выбежали из комнаты и направились вниз, Эдгар неспешно следовал за Колетт, которая, как всегда, была на шаг впереди. Он слышал ее быстрые шаги, эхом раздающиеся по коридору. Внизу, около двери, стоял Байрон, наблюдая за их беготней.              — Куда так торопитесь? — поинтересовался он, едва заметно подняв бровь, но в его голосе чувствовалось легкое ехидство.              Колетт затормозила буквально на полсекунды, но тут же повернулась к отцу, излучая непринужденную уверенность.              — Работа, пап, — весело ответила она, даже не удосужившись остановиться. — Грифф убьет нас, если мы опоздаем!              Байрон прищурился, его взгляд переместился с Колетт на Эдгара, который теперь стоял немного позади.              — Ты точно ничего не забыла, как в прошлый раз? — спросил Байрон, приподняв руку, словно ожидая, что Колетт что-то забудет прямо у него на глазах. Его тон был спокойным, но в нем легко угадывалась издевка.              Колетт остановилась у порога, постукивая ногой по полу, а потом, закатив глаза, сдавленно вздохнула.              — Все взяла, пап, все, — с притворным раздражением ответила она, хлопнув по рюкзаку для наглядности.              Байрон слегка улыбнулся, но ничего не сказал. Он только перевел взгляд на Эдгара, и этот короткий момент вызвал у того неприятное ощущение. Эдгар встретился с Байроном взглядом, но не произнес ни слова. В этот момент казалось, что молчание говорило больше, чем любые слова.              Колетт в этот момент уже открыла дверь и, не дожидаясь Эдгара, выскочила на улицу.              — Ну что, идем? — бросила она через плечо, явно нетерпеливая.              Эдгар кивнул Байрону, на этот раз осознанно, а затем шагнул за порог, почувствовав, как напряжение внутри слегка ослабевает, как только они вышли из дома. Воздух снаружи был прохладным и свежим, что контрастировало с давящей атмосферой, которая всегда окутывала его в присутствии Байрона.       

***

      Они шли по узкой улице, Колетт вперед рвалась, а Эдгар чуть отставал, следуя за ней, не торопясь. Он закутался в шарф еще плотнее, как будто надеялся спрятаться за ним от всех мыслей, кружащихся у него в голове. Молчание между ними стало более напряженным, чем обычно. Эдгар пытался сосредоточиться на шуме города, но не мог избавиться от ощущения, что утренний разговор с Байроном оставил осадок, от которого не так просто избавиться.              Колетт, похоже, ничего не замечала. Она шла впереди, все еще напевая что-то себе под нос, погруженная в свои мысли. Эдгар смотрел на ее спину, думая о том, что она, как всегда, казалась такой легкой и беспечной.              Наконец, Колетт повернулась к нему.              — Эй, ты там как? — спросила она, прищурившись. — Ты что-то молчаливый сегодня.              Эдгар на мгновение остановился, как будто ее вопрос застал его врасплох. Он пожал плечами, пытаясь сбросить с себя это странное напряжение.              — Все нормально, — коротко ответил он. — Просто день странный.              Колетт остановилась, глядя на него пристально. На ее лице появилось легкое недоумение.              — Да ладно тебе, не бери в голову, — сказала она, махнув рукой. — Мы идем на работу, ничего страшного не случилось.              — Ты правда никогда не рассказывала о том, чем занимается твой отец, — начал Эдгар, стараясь придать вопросу легкость, но в его голосе скользнуло скрытое напряжение. Он посмотрел на Колетт, словно ожидая, что ее ответ прояснит его мысли о Байроне.              Колетт не сразу ответила, сначала задумчиво пожав плечами, а потом усмехнулась, как будто вопрос действительно показался ей забавным.              — Он работает... ну, скорее, занимается своими делами, — начала она небрежно, но заметила любопытство Эдгара и добавила чуть серьезнее: — Папа делает лекарства. Или, как я иногда говорю, «зелья». — Ее взгляд на мгновение стал более задумчивым, словно она пыталась найти слова, чтобы объяснить это проще. — Он всегда что-то колдует в своей лаборатории, потом помогает людям в городе.              Эдгар кивнул, но внутри у него не было ощущения ясности. Слова Колетт казались слишком простыми для того, чтобы развеять его тревогу. Он чувствовал, что за Байроном скрывается что-то большее. Ему не давало покоя то, что Байрон казался настолько непроницаемым.              — То есть, он просто делает зелья и помогает людям? — Эдгар чуть нахмурился, его голос был полон сомнений. — Но что-то в нем все равно... не то.              Колетт хихикнула, ее голос был легким, словно она обсуждала что-то совершенно безобидное.              — Он странный, да, — признала она, глядя на Эдгара, но затем ее взгляд стал серьезнее. — Но он не так плох, как ты думаешь. Просто... у него свой способ заботиться о тех, кто ему дорог.               Эдгар вздохнул, ощущая, что эта беседа его ни к чему не приближает. Да, Колетт явно доверяла своему отцу, но ее уверенность не могла успокоить Эдгара. Байрон оставался для него загадкой, которая лишь усиливала внутреннее беспокойство.              — Ладно, допустим, — пробормотал он, — но почему тогда он так напряжен со мной? Кажется, что ему вообще не нравится, что я... рядом.              Колетт на секунду замерла, как будто ее вопрос застал врасплох. Она прикусила губу, прежде чем ответить.              — Он ко всем так относится сначала, — ответила она, слегка пожимая плечами. — Папа всегда испытывает людей. Это его способ убедиться, что они рядом со мной не случайно. Он хочет убедиться, что я в безопасности, — добавила она с легкой улыбкой, которая казалась чуть натянутой.              Эдгар покачал головой. Теперь это звучало чуть более правдоподобно, но все равно оставалось много неясного.              — Так он просто «проверяет» меня? Это что, тест какой-то? — Эдгар скептически хмыкнул, но его вопрос был вполне серьезным.              Колетт засмеялась, и ее смех разрядил напряжение, повисшее между ними.              — В каком-то смысле да, — признала она, глядя на него с лукавой улыбкой. — Но не волнуйся, если бы ты не прошел, он бы уже дал понять.               Эдгар усмехнулся, чувствуя, как немного расслабляется. Но даже несмотря на попытку шутки, внутри все еще оставались сомнения. Однако, он не хотел больше углубляться в эту тему.              — И как я справляюсь в этом «тесте»? — саркастично спросил он, слабо улыбнувшись.              — Ну, ты еще не сгорел в кислотной ванне, так что я бы сказала — справляешься, — ответила Колетт, подмигнув ему. Тон ее голоса был легким и явно показывал, что она не хотела, чтобы он слишком задумывался об этом.              Эдгар, хоть и усмехнулся, понимал, что тема не исчерпана, но решил оставить ее на потом. Они продолжили идти по улице в сторону магазина, и тишина между ними снова стала более комфортной, словно напряжение рассеялось вместе с последними шутками.              — Знаешь, — неожиданно начала Колетт, бросив на него быстрый взгляд, — ты слишком много думаешь о том, что он о тебе думает. Папа просто такой. Ему нужно время, чтобы привыкнуть к людям.              Эдгар остановился, немного нахмурившись.              — Да я не переживаю, — пробормотал он, опустив взгляд. — Просто странно все это. Ну, ты понимаешь.              — Понимаю, — кивнула она, помолчав немного. — Но реально, не бери в голову. Ему просто нужно время.              Они замолчали, и разговор постепенно угас. Эдгар чувствовал, что ему больше нечего сказать, а Колетт, кажется, решила не продолжать тему. Они шли в тишине по улицам Старого города, и Эдгар время от времени бросал на нее взгляды, но ее лицо оставалось спокойным.              Прохладный осенний ветер обдувал улицы, и листья медленно кружились в воздухе, осыпаясь с деревьев. Эдгар затянул шарф плотнее вокруг шеи, чувствуя легкий озноб от холодного ветра. Когда они поднялись на мост, ветер усилился, заставив их оба чуть замедлить шаг. Он посмотрел на реку, которая текла внизу. В ней отражалось серое небо и холодный свет утреннего солнца.              — Ты не замерз? — неожиданно спросила Колетт, бросив взгляд на его шарф. Ее голос звучал мягко на фоне шороха ветра.              — Нет, — коротко ответил Эдгар, хотя холод все-таки ощущался, и он невольно немного ссутулился. — Привык уже.              Колетт только усмехнулась, видимо, поняв его желание казаться невозмутимым. Они пересекли мост, и ветер наконец стал тише, когда улицы за мостом снова укрыли их от резких порывов.              Проходя мимо закрытых ворот Старр Парка, Эдгар мельком взглянул на старые афиши, облезлые и выцветшие под влиянием времени и погодных условий. Место выглядело заброшенным, как памятник чему-то, что давно утратило свою силу. Колетт не задержалась у парка взглядом, но в ее лице было что-то неопределенное, как будто это место пробудило в ней воспоминания, которые она не хотела обсуждать.              Они быстро миновали парк, и город снова поглотил их своими узкими улочками. Шум улиц стал тише, когда они подошли к магазину Гриффа. Эдгар остановился на мгновение, оглядываясь по сторонам, чтобы снова прочувствовать ритм осеннего города. Оранжевые и красные листья ковром покрывали мостовые, а в воздухе пахло прелыми листьями и влагой.              — Ну что, — Колетт первой нарушила молчание, ее голос прозвучал чуть взволнованно, — мы пришли.              Когда они подошли к магазину, Эдгар тихо вздохнул, стараясь отбросить напряженные мысли о Байроне. Магазин встретил их привычной тишиной — тишиной, которую он уже начал ценить. Колетт, как обычно, быстро заняла место за прилавком, ловко обращаясь с кассой и наводя порядок. Эдгар же направился в подсобку, где ожидали новые коробки с товарами.               Открыв одну из коробок, он начал без особого энтузиазма проверять содержимое: очередные фигурки Бравлеров, брелоки и постеры. Его мысли снова вернулись к утреннему разговору и тому странному чувству, которое оставил после себя Байрон. Эдгар никак не мог избавиться от ощущения, что этот человек видит его насквозь. Все, что Байрон делал или говорил, оставляло странный осадок — как будто за каждой его фразой скрывалось нечто большее.              Внезапно голос Колетт вырвал его из раздумий.              — Эдгар, ты в порядке? — спросила Колетт, бросив на него быстрый взгляд через плечо. — Обычно у тебя больше комментариев по поводу этих безделушек.              Он слегка вздрогнул от неожиданного вопроса, но быстро взял себя в руки.              — Просто... задумался, — пробормотал он, отворачиваясь и продолжая перебирать содержимое коробки.              Колетт подошла ближе, скрестив руки на груди, ее взгляд был одновременно мягким и серьезным.              — Эй, — сказала она спокойнее, — если что-то не так, ты можешь сказать. Это ведь... не из-за моего отца, да?              Эдгар замер, не ожидая такого прямого вопроса. Он быстро отвел взгляд и натянул на лицо привычную маску безразличия.              — Нет, просто устал, — ответил он, но слова прозвучали неубедительно.              Колетт не отступила, но не стала настаивать. Ее молчаливое присутствие было одновременно поддерживающим и вызывающим у него легкое беспокойство. Она знала его слишком хорошо, чтобы поверить, что все в порядке, но не стала давить.              Как будто по сигналу, входная дверь магазина со скрипом открылась, и Грифф, с его привычным саркастическим тоном, вошел внутрь.              — Ага, вот вы где! Настоящие профессионалы, всегда на посту, — буркнул он, оглядывая их с привычной язвительной улыбкой.              Эдгар слегка кивнул, радуясь, что внимание теперь переключилось на что-то другое. Даже резкие комментарии Гриффа были лучше, чем продолжать разговор о Байроне. Внутри его что-то сжалось от облегчения — по крайней мере, ненадолго.       

***

      Рабочий день медленно набирал ход. Колетт и Эдгар, каждый занятый своими делами, снова вошли в привычный ритм магазина. Продавать сувениры, расставлять товары на полках, помогать покупателям — вся эта рутина была чем-то вроде тихого укрытия от их личных забот. Со временем напряжение начало спадать, и магазин снова наполнился тихими разговорами и легкими шутками.              Колетт, как всегда, не могла удержаться от язвительных замечаний о их работе.              — Как мы тут вообще выживаем? — воскликнула она, поправляя витрину с фигурками. — Эта зарплата просто смешная!              Эдгар ухмыльнулся, вытирая руки после того, как вытащил еще одну коробку.              — Можем устроить забастовку, — предложил он, его голос был полон сарказма, хотя в глазах мелькнула искорка веселья.              — О, забастовка? — Колетт засмеялась, ее смех был заразительным. — Представь лицо Гриффа! Он бы, наверное, сгорел от ярости на месте!              Они рассмеялись, и этот смех разрядил последние остатки напряжения. В такие моменты Эдгар чувствовал, что их работа, несмотря на всю свою однообразность, не так уж и плоха. Пусть и в рутине, но эта рутина помогала ему отвлечься.              Сквозь стеклянные двери магазина время от времени мелькали прохожие, занятые своими делами. Эдгар бросил взгляд на улицу: осенний день продолжался, и за окном продолжали кружиться листья, погружая город в свое тихое, золотистое спокойствие. Он видел, как ветер двигал листву по улицам, поднимая ее в легкие завихрения. Далекий шум машин был слышен через закрытые окна, но внутри магазина была тихо, нарушаемо лишь редкими шагами посетителей и звуками разворачиваемых товаров.       

***

             Часы шли медленно. Магазин Гриффа был особенно спокойным в этот субботний день — посетителей было мало. Колетт занялась своим обычным делом — пересчитывала товары на полках и время от времени, бросала взгляды на Эдгара, явно думая о чем-то своем. Он молча продолжал свою работу, погруженный в размышления.              Мысли Эдгара, как обычно, блуждали, то возвращаясь к утренним событиям, то ускользая в туманную меланхолию. Хотя образы и воспоминания проносились в голове, внутри было тихо. Привычное ощущение пустоты, иногда окутывающее его, сегодня сменилось чем-то другим — смесью усталости и странного спокойствия. Он чувствовал, что этот день мог бы закончиться так же, как и любой другой, если бы не одно "но" — это осеннее одиночество, этот дождливый вечер, который приближался.              Внезапно, раздался характерный стук капель по стеклу. Сначала это было еле уловимо, но вскоре ритмичный звук усилился, превратившись в глухую барабанную дробь. Эдгар поднял взгляд и увидел, как ливень медленно заволакивает улицу, стирая четкие очертания домов и сводя все к серым размытым пятнам.              Сначала небольшие группы людей забегали внутрь магазина, чтобы укрыться от ливня, но вскоре поток и этих редких посетителей прекратился. Магазин постепенно опустел. Лишь шум дождя оставался постоянным фоном, отчего казалось, что мир за дверями растворился в этом бесконечном потоке воды.              Эдгар медленно прошелся вдоль витрин, механически раскладывая на полки новые товары. Сувениры, фигурки, карты — все это потеряло для него какую-либо значимость. Руки двигались привычно, а мысли по-прежнему были сосредоточены на том, что ожидало его за пределами магазина. Ливень становился все сильнее, и он знал, что вечерняя прогулка домой не принесет ничего, кроме промокшей одежды и желания быстрее укрыться где-нибудь в тепле.              Тишина затягивала, словно вязкая масса. Ее нарушало лишь тихое постукивание капель по окнам и редкие звуки, доносившиеся с улицы. Эдгар чувствовал себя в этом магазине отстраненно, как будто был лишь наблюдателем, которого ничто не может коснуться. Однако это состояние длилось недолго.              Тем временем, Колетт с привычной легкостью подошла к нему. В руках она крутила яркий зонт с жизнерадостными узорами, будто тот был не для дождя, а просто для забавы.              — Ну что, ты со мной или собираешься превратиться в мокрую крысу? — подмигнула она, наклонив голову и с улыбкой посмотрев на его хмурое лицо. Дождь за окном не утихал, а наоборот, усиливался, словно подчеркивая ее предложение.              Эдгар замер, задумавшись. Мысли бегали как мотыльки — то туда, то сюда, пока он не отвел взгляд от окна и снова посмотрел на нее. Он всегда чувствовал себя слегка не в своей тарелке, когда Колетт так легко предлагала свою помощь, хотя это было совершенно в ее стиле. Их последний дождливый вечер, проведенный у нее дома, пришел ему на ум. Тогда все казалось случайностью, чем-то удобным, но теперь, когда снова возникло подобное предложение, Эдгар почувствовал легкое сомнение. Мог ли он снова остаться у нее?              Он снова бросил взгляд на ливень. Дождь действительно превращал путь домой в сложное испытание, особенно без зонта. Однако что-то внутри все же сопротивлялось этому предложению. Он не хотел злоупотреблять ее гостеприимством.              — Я не уверен, что это хорошая идея, — тихо произнес Эдгар, отворачиваясь, как будто не знал, как выразить свое беспокойство. — Не хочу навязываться.              Колетт покачала головой, не давая ему возможности продолжить. Ее голос был веселым, но звучал твердо, словно это был вопрос, который она уже решила за него.              — Да брось, о чем ты вообще говоришь? — спросила она, хмыкнув. — Ты не навязываешься. Мы друзья, и друзьям не нужно приглашение каждый раз. И вообще, ты что, хочешь промокнуть до нитки?              Эдгар медленно вдохнул, понимая, что сопротивляться ей бесполезно. Колетт всегда умела сломать его оборону одним лишь теплым словом. Он тяжело вздохнул, пытаясь сохранить свое привычное хладнокровие, хотя внутреннее напряжение уже начало спадать.              — Ты слишком настойчива, — произнес он, на его лице мелькнула легкая усмешка, скрытая под шарфом.              — А ты слишком упрямый, — тут же ответила Колетт, весело подмигнув ему.               Эдгар усмехнулся, тихо рассмеявшись про себя. В такие моменты с Колетт он чувствовал, как ее жизнерадостность словно растапливает его привычную отчужденность. Он наконец кивнул в знак согласия, смирившись с неизбежным.              — Ладно, останусь. Но только потому, что ливень действительно невыносимый, — пробормотал он, делая вид, что принял это решение неохотно.              Глаза Колетт заблестели, когда она улыбнулась ему широкой, почти триумфальной улыбкой.              — Конечно, только из-за дождя, — сказала она, скрывая улыбку за веселой маской серьезности.              Они замолчали, и этот момент тишины, казалось, полностью окутал магазин. Эдгар отвернулся к окну, наблюдая за водяными струями, которые стекали по стеклу, словно город за пределами витрины погружался в этот непрерывный поток воды.       

***

      Прошло какое-то время, прежде чем они снова вернулись к работе. В магазине царила спокойная тишина — редкие покупатели давно ушли, а за окном темнело, а до закрытия оставалось совсем немного. Эдгар снова погрузился в свои дела, его руки машинально раскладывали сувениры на полки, но мысли блуждали где-то далеко. Он чувствовал себя так, словно дождь, застывший за стеклом, уносил его мысли, очищая их от дневных забот.              В конце концов, Колетт снова оказалась рядом. Ее неуемная энергия, казалось, не знала границ. Она остановилась, поднеся зонт чуть ближе к нему.              — Серьезно, я не знаю, как бы ты справлялся без меня, — сказала она, игриво толкнув его локтем.              Эдгар вздохнул, хотя не смог сдержать легкой улыбки.              — Думаю, как-нибудь выжил бы, — буркнул он, все еще глядя на улицу, словно проверяя, насколько далеко они ушли от его привычного сценария.              Колетт рассмеялась, ее смех был легким, почти заразительным.              — Да, конечно, мистер «я-не-нуждаюсь-в-чьей-либо-помощи», — парировала она, снова крутя зонт в руках.              Ее уверенность и игривый тон моментально изменили атмосферу. Колетт решила не продолжать подтрунивать над ним, вместо этого резко сменила тему.              — Ладно, давай собираться, — сказала Колетт, подхватив его за руку и с той же неугомонной энергией направляя к раздевалке. — Вряд ли кто-то в такой ливень вечером решит внезапно купить себе плюшевого Спайка.              Эдгар лишь усмехнулся, но не стал возражать. Ее энергия всегда была притягательной, и несмотря на то, что он не показывал этого, ему нравилась ее способность создавать непринужденную атмосферу.               Наконец, когда они добрались до раздевалки, Колетт развернула зонт с такой гордостью, словно это был не просто кусок ткани на спицах, а ее волшебный посох.              — Вот повезло тебе, что я оставила зонт на работе, — сказала она с широкой улыбкой, словно это действительно было ее главное достижение в жизни. Она крутила зонт в руках, показывая его с таким видом, будто спасла их обоих от неминуемой беды.              Эдгар стоял рядом, спрятав руки в карманы штанов, и сосредоточенно смотрел на свои кроссовки. Несмотря на то, что он всегда старался сохранять видимость безразличия, внутри него нарастало легкое чувство благодарности. Как всегда, Колетт оказывалась рядом в нужный момент, и этот вечер не стал исключением.              — Ну, я бы выкрутился бы как-нибудь, — пробормотал он, стараясь сохранить невозмутимый вид, хотя прекрасно понимал, что без зонта его возвращение домой превратилось бы в настоящую катастрофу.              Колетт, рассмеявшись, игриво толкнула его локтем.              — Конечно, выкрутился бы. А потом слег бы с температурой, и я бы таскала все эти коробки одна, — с притворным раздражением добавила она.              — Ты никогда не упустишь шанс подколоть, да? — спросил он, хотя его голос был мягче, чем обычно.              Они начали собираться. Эдгар молча накинул куртку, приготовленную на случай холодов, и небрежно поправил шарф, проверяя, не забыл ли чего. Колетт между тем с привычной скоростью переоделась, то и дело бросая шутки, пытаясь его подбодрить.              — Надеюсь, ты не против легкой пробежки до дома, — подмигнула она, явно не собираясь долго стоять под дождем, пока они будут укрыты под зонтом.              Эдгар хмыкнул, поправляя рюкзак, и тихо пробормотал:              — С тобой выбора нет, да?              Колетт только засмеялась и, взяв зонт в одну руку, толкнула дверь раздевалки другой. Они неспешно вышли в основное помещение магазина, где уже не осталось ни одного покупателя. Эдгар быстро прошелся взглядом по полкам, убеждаясь, что все на своих местах, а Колетт проверила прилавок и заперла кассу. Они обменялись короткими кивками — все было готово к закрытию.              — Ну что, готов? — спросила она, быстро натянув капюшон.              Колетт первой открыла дверь на улицу, и они оба замерли на мгновение. Дождь лил так сильно, что было похоже, будто кто-то выливал воду прямо с небес. Воздух был влажным и прохладным, а шум дождя заглушал все остальные звуки.              — Пора, — коротко сказала Колетт, ловко раскрывая зонт и подставляя его под потоки воды, защищая их от непогоды.              В этот момент позади них раздался знакомый голос.              — А дождь — штука непредсказуемая, как и сама жизнь, не выбирает, на кого падать, — раздался глубокий голос Гриффа, который стоял в дверях магазина, изображая философа. На мгновение он замолчал, а затем, в своем привычном саркастическом стиле, добавил: — Так что давайте-ка, герои, не задерживайтесь, магазин сам себя не закроет.              Он махнул рукой, как будто отгоняя их, и закрыл за собой дверь, оставив их под проливным дождем. Эдгар и Колетт обменялись взглядами и едва сдержали улыбки, когда заметили, как Грифф остался у окна, задумчиво уставившись на дождь, словно погруженный в собственные размышления.              Колетт, пытаясь подавить смешок, снова посмотрела на Эдгара.              — Кажется, Грифф забыл взять с собой зонт, — с притворной жалостью произнесла она, ее голос едва не сорвался на смех. — Теперь бедолага застрял там на всю ночь.              Эдгар только качнул головой, с трудом сдерживая улыбку. Колетт с легкостью распахнула зонт над их головами, словно приглашая Эдгара спрятаться от дождя под ее защитой.              — Не сутулься, — с напускной строгостью сказала она, поправляя зонт так, чтобы они оба могли укрыться под ним. — Или ты все-таки хочешь промокнуть до нитки?              Эдгар взглянул на нее, едва сдерживая усмешку. Ее заботливый, но колкий тон стал привычным, и он хмыкнул, не отрывая взгляда от тротуара. Шум дождя, громко барабанившего по ткани зонта, заглушал их шаги, но не мешал их движению. Тяжелые капли стекали по краям, падая в лужи, которые они осторожно обходили. Город погружался в осеннюю серость, и единственным звуком оставался ритм их шагов, сопровождаемый глухим стуком дождя.              Несколько минут прошло в молчании, пока Эдгар не нарушил его:              — Ты всегда такая... суетливая? — спросил он с легкой насмешкой, украдкой взглянув на Колетт.              Колетт, шагавшая уверенно и легко, даже под дождем, с улыбкой ответила:              — Только с теми, кто этого заслуживает, — она подмигнула, не снижая темпа.              Эдгар закатил глаза, его губы дрогнули в усмешке:              — А, значит, не со всеми?               — Не со всеми, — сдержанно подтвердила она, на мгновение сделав серьезное лицо. — Только с теми, кто носит для меня коробки на работе.              Эдгар покачал головой, наигранно тяжело вздохнув:              — Все понятно. Используешь меня.              Колетт фыркнула, ее смех прорезал тишину пустых улиц. Он прозвучал так искренне и радостно, что Эдгар невольно улыбнулся.              — Ладно, может, немного использую, — подмигнула она, — но не только из-за этого.              Эдгар приподнял бровь, глядя на нее с легким интересом:              — О, правда? А я-то думал, что ты просто ждешь случая подколоть меня.              Колетт изобразила глубокую задумчивость, а потом улыбнулась:              — Ну... это тоже. Но ведь ты сам провоцируешь! — ее озорной тон вновь вернулся, и она, не сбавляя шага, пробежалась вперед, разбрасывая брызги от луж.              Эдгар на мгновение замедлился, наблюдая, как она идет вперед, пропитывая свои ботинки водой. Он немного ускорил шаг, догоняя ее. Внутреннее напряжение, которое он не мог полностью игнорировать, все же немного отступило.              Еще несколько шагов под зонтами, а Колетт внезапно резко остановилась и повернулась к нему, ее лицо осветилось едва заметной искренней заботой.              — Ты ведь сейчас обо всем этом думаешь, да? — неожиданно серьезно спросила она, разрывая их привычные шутливые разговоры. — Ты замыкаешься в себе каждый раз, когда что-то тебя гложет.              Эдгар напрягся, не ожидая такого поворота. Он отвел взгляд, стараясь скрыть свой внутренний дискомфорт:              — Я думаю обо всем понемногу, — уклончиво ответил он, не желая углубляться в свои чувства.              Колетт не отступала, ее взгляд оставался на нем, проникновенный и теплый одновременно. Она была той, кто всегда замечает его настроения.              — Эдгар, — сказала она мягко, но настойчиво. — Мы же друзья, так? Ты можешь поговорить со мной, если захочешь.              Он замер на миг, внутренний диалог между желанием что-то сказать и привычкой все держать в себе сводил его с ума. Он не знал, стоит ли делиться с ней тем, что его мучило, но, с другой стороны, ее слова не оставили его равнодушным.              — Давай просто доберемся до дома, — тихо ответил он, решив отложить разговор. Это было проще, чем обсуждать сложные чувства под шум дождя.              Колетт посмотрела на него еще пару секунд, а затем кивнула, принимая его решение. Они продолжили свой путь, снова погрузившись в молчание. Дождь не ослабевал, но под зонтами они были в относительной безопасности. Городские улицы были пусты и темны, лишь фонари освещали их путь, отражаясь в многочисленных лужах.              Когда они подошли к мосту через реку, ветер усилился, и Колетт, прищурившись от его порывов, поправила зонт, стараясь защитить их обоих от холодных капель. Эдгар же, не говоря ни слова, наблюдал за водоворотами в реке под ними. Ее мутные воды быстро неслись по узкому руслу, наполняясь дождевой водой.              Скоро мост остался позади, и они шагали по старым улицам города, залитым дождем. Каменные дома Старого города, с их тусклыми огнями в окнах, добавляли атмосферности их пути. В такие моменты Эдгар чувствовал, что все вокруг словно замедляется, и только шум дождя создавал привычный ритм их движения.              Когда они, наконец, подошли к дому Колетт, она остановилась перед дверью и, наклонившись к нему, тихо произнесла:              — Мы почти дома.              Свет в окнах дома был приглушенным, и Эдгар, поднимаясь по дорожке, бросил беглый взгляд на стекло, словно пытаясь найти силуэт Байрона. Но за окном никого не было. Он не знал, что ожидал увидеть, но отсутствие напряженного взгляда через стекло вызвало у него незаметное облегчение. Это позволило Эдгару немного расслабиться — хотя он не показывал этого, в душе он был благодарен за тишину и спокойствие. Ощущение, что этот вечер останется их, без постороннего вмешательства, приносило странное облегчение.              Когда они вошли внутрь, Колетт быстро закрыла за собой дверь, и сразу же их окружило тепло дома. Эдгар стоял в прихожей, чувствуя, как капли дождя стекают с его куртки на пол, создавая небольшие лужицы у ног. Колетт бросила на него быстрый взгляд и, улыбнувшись, сняла свою куртку и поставила мокрые ботинки у входа.              — Снимай это все, — сказала она, указывая на его промокшую одежду. — Не беспокойся, мокрые вещи высохнут, здесь всегда тепло. А пока я принесу тебе что-нибудь сменить.              Эдгар кивнул, не споря, и с легким вздохом начал стягивать свою куртку, которая промокла насквозь. Он стянул кроссовки, швырнув их в угол рядом с ботинками Колетт. Она, уже успевшая избавиться от своей мокрой куртки и обуви, направилась вверх по лестнице. Эдгар осмотрел свои штаны и с досадой осознал, что они тоже пропитались насквозь.               Через пару минут Колетт вернулась. В руках у нее были белые шорты, которые она держала перед собой с легкой усмешкой.              — Вот, держи. Мои шорты, конечно, не самое стильное решение, но они лучше, чем ходить в мокрых штанах.              Эдгар бросил взгляд на предложенные шорты и тут же покраснел, поняв, что ему придется переодеться. Не зная, как выразить свою просьбу, он слегка замялся, но все-таки проговорил:              — Эм... можно я... ну, поднимусь к тебе в комнату? Не хотелось бы... ну, при тебе...              Колетт посмотрела на него с легким недоверием, как будто он предложил что-то необычное, но затем ее лицо смягчилось.              — Ну ладно, только ничего там не трогай! — сказала она с игривым тоном, скрестив руки на груди. — Я тебе доверяю... условно.              Эдгар кивнул, взял шорты и, стараясь не создавать лишних задержек, быстро поднялся по лестнице к ее комнате. Там, оказавшись в относительной уединенности, он наконец стянул с себя мокрые штаны, быстро переоделся в шорты Колетт и с облегчением вздохнул, чувствуя себя гораздо комфортнее и теплее. Теперь, когда его тело перестало дрожать от холода, мысли стали яснее, и он уже не чувствовал себя так неловко.              Когда он вернулся вниз, Колетт уже стояла на кухне, энергично что-то обдумывая. Услышав его шаги, она повернулась и с легкой улыбкой бросила через плечо:              — Ну что, теперь, когда ты не выглядишь, как будто прошел через шторм, давай решим, чем будем ужинать, — сказала она бодро, ее голос был таким живым, будто день только начинался, а не заканчивался в сырости и темноте.              Колетт, быстро подойдя к холодильнику, заглянула внутрь с задумчивым видом, но ее глаза вдруг загорелись, когда она вытащила упаковку с чем-то темным. С хитрой улыбкой она повернулась к Эдгару, держа упаковку перед собой как трофей.              — Как насчет черного пудинга? — ее голос прозвучал с притворным восторгом, будто она нашла настоящее сокровище.              Эдгар тут же отступил на шаг, его лицо исказилось в гримасе отвращения.              — О, только не это, — протянул он, не скрывая насмешки. — Думаю, на ужин я предпочту что-то менее… экзотическое.              Колетт захихикала, наслаждаясь его реакцией, и начала размахивать упаковкой, словно пытаясь его спровоцировать.              — Да ладно тебе! Это же кулинарное искусство! Ты еще пожалеешь, что отказался. — Она сделала шаг вперед, продолжая дразнить его, но Эдгар только покачал головой, притворно морщась.              — Знаешь, я думал, хотя бы одна ночь обойдется без происшествий, — сказал он, скрещивая руки на груди.              Колетт, смеясь, убрала пудинг обратно в холодильник, видимо, решив не мучить его дальше.              — Ладно, ладно, — махнула она рукой, — с тобой так неинтересно.              — Весьма благодарен за это, — отозвался Эдгар, заметно облегченный.       

***

      После непродолжительной беседы они решили приготовить что-то более простое. Через несколько минут на столе уже лежали хлеб, сыр и ветчина — ингредиенты для классических горячих сэндвичей.              — Я сделаю лучшие бутерброды в городе! — с воодушевлением заявила Колетт, укладывая ингредиенты на сковороду с грацией опытного повара.              — Надеюсь, это не угроза, — с усмешкой отозвался Эдгар, наблюдая за ее действиями.              — Это обещание, — с уверенностью произнесла Колетт, добавляя в сэндвичи щепотку специй. — Но только если ты согласишься на мой секретный ингредиент, — подмигнула она, подсыпая что-то, что выглядело как самый обычный перец.              — Секретный ингредиент? И что же это?              — Ха, если бы я скажу — это уже не будет секретом! — она подмигнула и вернулась к приготовлению, явно наслаждаясь моментом.              Когда бутерброды зашипели на сковороде, наполняя кухню аппетитным ароматом, они уселись за маленький столик. Колетт с гордостью выложила тарелки и, как всегда, сделала из этого ритуал:              — За лучшие бутерброды в городе! — объявила она, поднимая свой сэндвич в жесте тоста.              — Ну, пусть так, — усмехнулся Эдгар, стукнувшись своим бутербродом о ее.              Бутерброды оказались удивительно вкусными. Хрустящий поджаренный хлеб идеально сочетался с тягучим расплавленным сыром и теплой ветчиной. Эдгар, несмотря на всю свою внешнюю невозмутимость, ел с явным удовольствием, наслаждаясь простотой, но одновременно насыщенным вкусом еды. В комнате царил аромат поджаренного сыра, который разносился мягким теплом по всей кухне. За едой разговор вернулся к легким темам, они обсуждали мелочи дня, шутки с работы, пока не затронули тему, которая всегда зажигала энтузиазм Колетт — ее коллекцию.              — Представляешь, — с энтузиазмом рассказывала она, — если бы у меня было платье Пайпер или, скажем, очки Макс. О, и представляешь, стикер с лицом с самого Спраута? Он был бы просто очарователен!              Эдгар, обычно сдержанный, невольно улыбнулся, наблюдая за ее энтузиазмом.              — Главное, не трогай мой шарф. Я знаю, ты глаз на него положила.              — Никогда! — воскликнула Колетт, смеясь.              — Мудрое решение, — серьезно ответил Эдгар, хотя в его глазах сверкнуло легкое озорство.              По мере того, как они доедали сэндвичи, атмосфера становилась все более расслабленной. Однако, когда теплая атмосфера их беседы начала таять под тяжестью усталости, Эдгар почувствовал, как его тело постепенно сдается под напором накопившейся за день усталости. Она окутывала его, словно мягкое одеяло, приглушая напряжение последних часов.              Заметив, как усталость буквально навалилась на Эдгара, Колетт слегка наклонила голову и посмотрела на него с сочувствием. Ее обычно задорный взгляд смягчился, и в голосе послышалась забота, когда она нарушила тишину:              — Тебе не помешает лечь пораньше. Выглядишь так, будто этот день выжал из тебя все силы.              Эдгар кивнул, признавая ее правоту. Спорить не было смысла — он и сам чувствовал, как его тело буквально просит отдыха.              — Да, ты права, — пробормотал он, слегка опустив голову, словно собираясь с мыслями.              Они вместе направились вверх по лестнице. Их шаги по деревянной лестнице эхом разносились по пустому дому, и каждый шаг словно тянул за собой накопившуюся за день усталость. Когда они вошли в комнату Колетт, тишина стала еще более уютной и обволакивающей. Мягкий свет ночника на тумбочке заливал пространство нежным, приглушенным светом. Эдгар, не раздумывая, рухнул на диван, не снимая ни жилетку, ни шарф. В этот момент ему было все равно, настолько он был измотан.              Колетт, с легким смешком, подошла к шкафу и аккуратно достала еще одно одеяло. Эдгар, чувствуя, как его тело буквально сливается с мягкостью дивана, расслабился, и его глаза начали закрываться сами собой. Все, что волновало его в течение дня, постепенно стало уходить на второй план.              — Что ж, кто-то явно вымотан, — усмехнулась Колетт, наблюдая за ним. В ее голосе снова мелькнуло легкое озорство, но оно было приглушенным, как будто она не хотела нарушать его покой.              Эдгар пробормотал что-то невнятное, больше для себя, чем для нее, и положил руку на лицо, прикрывая глаза. В комнате царила мягкая, уютная атмосфера. Приглушенный свет от ночника обволакивал их, создавая чувство безопасности, которое было особенно ценно после долгого, насыщенного дня.              Тишина накрыла их, словно мягкое одеяло, под которым Эдгар начал чувствовать, как напряжение покидает его. Шум дождя за окном становился все более отдаленным, сливаясь с его усталыми мыслями. В этот момент все вокруг казалось слишком далеким, слишком неважным.               Но тишину нарушил знакомый голос Колетт, наполненный теплом и шутливостью.              — Если ты начнешь храпеть, — неожиданно раздался ее голос, наполненный весельем, — я на твоем лбу нарисую лицо Спраута! — Она засмеялась, и ее смех разлетелся по комнате, как звонкий колокольчик, пытаясь разбудить его хоть на миг.              Эдгар слабо усмехнулся, едва приоткрыв один глаз, прежде чем снова закрыть его:              — Колетт, хватит уже... За день шуток было с лихвой, — пробормотал он сквозь сон, изо всех сил стараясь не втягиваться в ее игру.              Она подошла ближе, по-доброму улыбаясь, накрыла его легким одеялом и тихо присела на край дивана, наблюдая за тем, как он погружается в сон. Его лицо расслабилось, будто весь накопленный стресс и напряжение, которые так часто скрывались за суровой маской, наконец отступили.              — Спи спокойно, мистер серьезный, — тихо прошептала Колетт, чуть коснувшись его плеча, как бы напоминая, что она всегда рядом.              За окном дождь продолжал мерно стучать по стеклу, создавая монотонный ритм, который идеально сопровождал убаюкивающую тишину в комнате. Шум дождя и тепло одеяла накрыли его, словно невидимый щит от всех тревог. В отличие от прошлой ночи, когда его мысли долго блуждали, сейчас сон подступал быстро, мягко утягивая его в забвение.              Колетт еще несколько мгновений сидела рядом, а потом тихо встала, стараясь не разбудить его. Она бросила быстрый взгляд на окно, где капли дождя образовывали запутанные узоры, и улыбнулась — вечер, казалось, оказался именно таким, как она и надеялась: простым, спокойным и полным тех маленьких моментов, которые они оба ценили, даже если не всегда говорили об этом вслух.              Вскоре она выключила свет, оставив лишь теплое мерцание ночника.