Последняя зима

…продолжение прямиком в главе, как бы мне не хотелось портить ее оформление) для тех, кто не слышал реплики солнца в хэлп вантед 2, процитирую: «you call that art?» «that was only funny the first few times» «oh, you are banned from the daycare» «i should turn off the lights myself» иными словами, он оптимистичен ровно настолько же, насколько груб и нахален. с луной сложнее, потому что он проще, как бы противоречиво это не звучало. все, что вам нужно знать — он не дефолтный мудак, который ненавидит все, что движется, и не собирается совать бесспорно шаловливую руку в ничьи трусы. мне жаль расстаивать тех, кто надеелся на порево с роботом, но никаких сексуальных взаимодействий между солнце/терой/луной ждать не стоит, даже если они прекрасно знают, что такое вагина и откуда берутся дети. если я созрею (или не сдохну от кринжа), то, возможно, напишу какую-нибудь экстру/дополнение со всякими сексами (но без хуев, потому что у роботов их нет). короче, забудьте нахуй о спрингтрапе и о бедных кэссиди, габриэле, джереми, сьюзи и фрице, которые стали жертвами серийного убийцы, и зарубите себе на носу, что ни в каких аниматроников они не вселялись и никому не мстили, а уильям сдох по своей же тупости, одевшись в неисправный, не предназначенный для носки костюм. это моя аушка. so, я обозначила несколько важных (по моему мнению) моментов, потому что не хочу вводить людей в заблуждение. наверное, стоило сделать это еще в самом начале😅 за сим откланяюсь. ошибки помечайте в пб, не то я в глаза ебусь спасибо за ожидание и приятного прочтения. я люблю вас, ребята :)

***

Все говорят: «время лечит», А по мне, так лучше порошок. Вернуть бы нашу первую встречу — Я бы туда не пришел.

ЩЕНКИ — Смерть неизбежна

      Оказавшись за пределами театра, я выдыхаю с облегчением. Солнце упирает руки в бока, очевидно, дожидаясь момента, когда я наконец свалю. Запрокидываю голову, чтобы получше разглядеть его перечеркнутое застывшей улыбкой лицо.        — Так ты… разбанил меня? — осторожно уточняю я.        — Может быть, — протянул Солнце.        Сука, ты нарочно меня выводишь из себя или что? Я делаю глубокий вдох и мысленно считаю до трех. Главное — не агрессировать. В противном случае можно получить вторым баном по ебалу и пинок под зад.        — Может быть — это «да» или «нет»?       — Да.       — Что «да»?       — Прекрати! — возмущенно воскликнул Солнце. — Ты заставляешь меня нервничать.        — Я просто хотела услышать ответ на свой вопрос, — пробормотала я. — Ладно, хер с тобой. В смысле, спокойной ночи и… будь осторожен.        — Сладких снов, — недружелюбно бросил Солнце, прежде чем уверенно двинуться к театру.        Не проще ли через главный вход войти? Дал бы Луне проветриться, с него не убудет. Ох и раздражает меня эта ебанина с двумя роботами в одном теле.        Я доковыляла до комнаты отдыха, сверхнулась калачиком на диване и провалилась в рваный сон.       Моему резкому пробуждению поспособствовали писк входной двери, отпираемой пропуском, и шумная возня на кухне. Протерев глаза, я нетвердой, шатающейся походкой поплелась к кофемашине. Киран лежал щекой на тихо гудящей микроволновке, и его лицо выглядело таким изнеможденным, что я, с трудом переборов лень, потянулась к шкафчику за второй кружкой.        — Молоко, сахар? — уточняю я, мазнув пальцем по сенсороной кнопке.        — Не, — вяло отозвался Киран, — просто кофе. Чем чернее, тем лучше.        Я поставила две кружки неразбавленного кофе на стол. Вытащив из микроволновки тарелку с бутербродами, Киран уселся рядом со мной и уставился в нее расфокусированным взглядом.       — Выглядишь хреново, — не удержалась я и, не дождавшись от Кирана никакой реакции, спросила: — Не рановато ты? До планерки еще три часа.        — Нужно проверить оборудование. — Он откусил кусочек от бутерброда. Увиливает, сученыш. Впрочем, я наслышана о том, что у него бессонница. Мысленно сочувствую. — Опять ночевала здесь?        — Ага. Нихера не выспалась, — делаю глоток горячего кофе и морщусь. Молодец, Тера, в очередной раз обожгла язык, — зато погуляла.       — Может, отложишь прогулки до более спокойных времен?        — У меня есть сопровождающие, — усмехнулась я.        Киран, без аппетита жующий бутерброд, закатил глаза.       Оставив пустую кружку в посудомойке, я отпираю шкафчик и вынимаю оттуда внушительных размеров спортивную сумку. До душевых добираться долго, а у меня, помимо всего прочего, ебейший топографический кретинизм, но помыться хочется больше, чем бессмысленно скроллить ленту ТикТока.       Месяцем ранее я приобрела дорогущую энзимную пудру и впервые в жизни не разочаровалась в заказанном с маркетплейса продукте. Она не только выбелила поры, но и сократила количество высыпаний на коже. На позапрошлом занятии Беа убедила меня записаться к дерматологу, потому что я, несмотря на очевидное стремление изменить себя к лучшему, боялась нарваться на какого-нибудь недоспециалиста, который выпишет мне хуйни и превратит мое и без того проблемное лицо в кровавую кашу. В Харрикейне не так много частных клиник, но я все-таки записалась на консультацию ко врачу, которого мне порекомендовала Ирма. Поговорить с незнакомым человеком по телефону, ни разу при этом не запнувшись, — это мое личное достижение и еще один шажок навстречу социализации. Надо заметить, постоянный контакт с персоналом Пиццаплекса тоже способствует постепенному привыканию к социуму, и хотя ситуация, в которой мы находимся, максимально пиздецовая, люди, с которыми я ежедневно сталкиваюсь на работе, мне вполне нравятся.       Я бы с удовольствием обернулась в домашний халат, но, к сожалению, это вряд ли одобрило бы наше начальство. Заколов волосы крабиком, я натираю лицо пенкой, мысленно размышляя о предстоящей планерке. После коротких выступлений Ирмы, Хеммик и Уилкиса обычно следует обсуждение проблем насущных. Исходя из ответа компании Квемто, который мистер Адерли озвучит уже сегодня, мы должны будем составить план по выполнению дальнейшей работы, связанной с устранением Глитча. Еще через несколько дней с нами должен связаться юрискольсунт какой-то нью-йоркской IT-компании, чтобы обсудить детали будущего партнерства. Этим утром меня огорошили новостью, что IT-отдел Фазбер Интертейнмент сам связался с нами и предложил помощь. Какая удача — мне не пришлось не только сраться с начальством, но и насиловать истрепанные нервы. После заключения двух договоров на нас свалится столько работы, что к дому мне придется ползти на четвереньках, проклиная весь белый свет. Возможно, идея отдать Бегемота под мамину ответственность была не такой херовой.        Я вздохнула, подняла глаза на зеркало и смерила саму себя осуждающим взглядом. Хорошо, я созвонюсь с ней завтра вечером. Так и быть, я позволю ей переступить порог моей квартиры, если она приедет одна, без своего ухажера. Возможно, я переборю клубящееся в груди недоверие и приму из ее рук пакеты с едой.        Я постараюсь.       Приклеив под глаза патчи, я хватаю вещи и быстрым шагом возвращаюсь к лифту сквозь лабирит технических коридоров и помещений.       После длительного перекура с Нарси на парковке я, дождавшись прихода Хеммик, открывающей офис ровно в шесть утра, возвращаюсь на рабочее место. Искренне радуюсь, когда обнаруживаю несколько пресеченных нашими антивирусами попыток взлома.       — Сосать! — пробасил Берк, показывая средний палец камере в углу зала. — Это, типа, первый реальный результат за… сколько мы над ними мудохаемся? — Он поворачивается ко мне.        Я прикладываю костяшку пальца к губе и возвожу задумчивый взгляд к потолку.       — Ну, месяц точно.        — Вообще-то, первые наработки мы представили около полугода назад, но они оказались не слишком надежными, — виновато протянула Мадлен, а затем окликнула Гаррета: — Эй, Гарри, диски в порядке?       — В полном, — отозвался он, ни на мгновение не отрываясь от клавиатуры. — Ревизоры справляются.        — Галбрейт, хватит чесать языком. — Хеммик похлопала Нарси по плечу, и та с воодушевленным «да, мэм!» повернулась обратно к компьютеру. — Коэн, если ты еще не передумала являться на техосмотр, можешь смело брать две дополнительные смены.       — Почему две? — возмутилась я, отвлекаясь от планшета. — Я через день работаю сверхурочно.        — Потому что ты припухла в край, вот почему, — почти ласково сказала Хеммик. — Я наслышана о твоей любви шароебиться по Пиццаплексу. Когда ты находишься на рабочем месте, я чувствую себя спокойнее.       — Резонно, — фыркнула я, — но на техосмотре я все равно поприсутствую.        Раньше я хихикала над дырявым программным обеспечением и нещадно критиковала работающих здесь программистов, а теперь в содружестве с ними создаю заплатки. Мы отчистили систему от репликаций Глитча, восстановили реестр и, вооружившись оптимизмом, продолжили разработку нового расшифровчика. Глитч — полиморфичный вирус по сути своей: он не содержит ни одного постоянного участка кода, что усложняет процесс его обнаружения. Это вам не дешевый фильмец, где все вредоносные коды отмечены красным светом, а вирус сидит себе размножается в папке под названием «Троян»: мы проводим за компьютерами по пять, по десять, а то и по пятнадцать часов, просто чтобы обезопасить один уголок безразмерно огромной системы.       После сближения с коллегами я почувствовала небольшой укол совести за свое предвзятое и истинно скотское отношение. Хеммик, конечно, женщина с характером, но стервой ее точно не назовешь. Из ребят пока напрягает только Гаррет Хенсли, который, как и я, не отличается нежным отношением к окружающим, с остальными точки соприкосновения нашлись легко и быстро. Бочку я на них не зря катила, потому что серьезность сложившейся в Пиццаплексе ситуации они осознавали слабо, пока мы с Нарси не тыкнули их носом в зашкаливающее число огрехов и наглядно не продемонстрировали, к чему может привести неисполнение прямых обязанностей. Качество защиты сетевого периметра Пиццаплекса — да и Фазбер Интертейнмент, по-видимому, тоже — к моменту моего вынужденного пристыкования к программистской галере находилось где-то на уровне компании Майкрософт, в брандмауэре которого даже неуклюжие хакеры давным-давно нашли лазейки.        За двадцать минут до планерки я возвращаюсь вниз, в комнату отдыха, и плюхаюсь на диван с пластиковым стаканом воды в руке. Следом за мной заходят еще несколько человек, и я разочарованно вздыхаю, не заметив среди них Нарси. Придется курить в одиночестве.        К кулеру подплывает фигура, облаченная в униформу сотрудника службы безопасности. Знакомый аромат ванили царапнул стенки горла, и я поперхнулась, сплевывая воду обратно в стакан.        Волосы зашевелились даже там, где их нет. Ванесса спокойно берет стаканчик, задевая пластмассу нарощенными сиреневыми ногтями. На губах —умиротворенная улыбка, глаза подернуты пеленой легкой задумчивости. Она выглядит так, словно вспоминает, есть ли дома сахар.        Как тебе живется, а, Вэнни? Выйди из Пиццаплекса и потрогай траву, пока есть возможность, потому что очень скоро тебе вхуярят смертный приговор. Все твои разговоры с психологами, их исчезновение после нескольких сеансов, записи звонков и переписок — я постаралась на славу, не отвертишься, паршивая сука.        Нервно покурив у главного входа, возвращаюсь в офис, иду в конференц-зал и сажусь поближе к Гаррету и Берку. Посреди третьего ряда возле Кирана и Джима, одного из сотрудников отдела запчастей и обслуживания, засекаю Фрейзера и не могу сдержать удовлетворенной улыбки.        После малоинтересной приветственной речи мистера Адерли, получасового выступления Ирмы и напоминания Уилкиса соблюдать осторожность в работе с бла-бла-бла, к кафедре подходит сухопарая женщина в возрасте. Она ощупывает рукой зализанные волосы, поправляет пучок и, обменявшись парой слов с говнодитектором, поворачивается лицом к залу.       — Приветствую вас, уважаемые сотрудники Мегапиццаплекса Фредди Фазбера. Меня зовут Кайла Стрингер, и я являюсь первым помощником главного юрисконсульта Фазбер Интертеймент. В настоящий момент мы…       — Она похожа на изюм, — фыркнул Берк.       — Заткнись, — шикнула я. — Эта деловая мадама прилетела сюда из Лос-Анджелеса. Стоит ее послушать.        Я жадно вслушивалась в каждое слово, но о возобновлении сотрудничества с «Инженерией Квемто» Кайла рассказывала достаточно обтекаемо. Ирма, которая присела на свободное место рядом со мной, облегченно выдохнула и похлопала себя ладонью по груди. Будучи главным инженером Пиццаплекса, она взваливает на себя такой объем работы, который обычным смертным вроде меня может снится лишь в самых отвратительных кошмарах. Десяток свежих голов и вдвое больше пар рабочих рук — это чуть ли не манна небесная, которая ей на голову могла и не свалиться, будь мы чуть менее настойчивы в своих требованиях.        — У меня вопрос, — громко объявляю я, поднимая руку, чем привлекаю внимание Кайлы, которая, по-видимому, уже собиралась уходить. — Какие непредвиденные обстоятельства вынудили Фазбер Интертейнмент разорвать все контракты с подрядчиками?        — Представьтесь, пожалуйста, — потребовала Кайла после недолгого молчания.       — Тереза Коэн, сотрудник IT-отдела Пиццаплекса.       — Я не располагаю информацией о причинах расторжения действовавших на тот момент договоров, — сухо ответила Кайла. — Еще вопросы? Если нет, то я уступаю место за кафедрой миссис Хеммик. — Ну, о возобновлении процесса поддержки со стороны Фазбер Интертейнмент я и так наслышана.       Я цыкнула. Видимо, эта старая выпендрежница не сочла актуальным вопрос, заданный рядовым сотрудником.        — Не удивлюсь, если она и Квемто заставит документ о неразглашении подписать, — фыркнула я.        — Почему ты так уверена, что она лжет? — шепнул Берк.       — Потому что она сотрудница юридического отдела, — ответила за меня Ирма, скрещивая руки под грудью. — Если первый помощник юрисконсульта не знает, почему компания прекращает сотрудничество тогда, когда, очевидно, больше всего нуждается в дополнительных материалах, ресурсах и людях, то боюсь представить, что творится с их инфраструктурой.        — Фазбер Интертеймент точно не страдает от нехватки кадров, — задумчиво произнес Берк. — Если в расторжении этих контрактов и есть весомая причина, то нас она вряд ли касается.        Когда полуторачасовая планерка подошла к концу, я вновь вышла на перекур, но на этот раз потащила с собой Ирму, которая, узнав, что я опять ночевала на диване, влепила мне смачный подзатыльник. Если честно, я тоже от самой себя не в восторге. Успокоившись, Ирма сообщила мне, что сконнектилась с Уилкисом, с которым, насколько мне известно, у нее сложились самые близкие и доверительные отношения, и он по доброте душевной подтер записи с линз аниматроников, содержещие упоминания об уцелевшем Бонни. Правда, он взял с Ирмы обещание навестить его, когда выпадет удобный случай, и ей пришлось согласиться, но мы не то чтобы сильно против.        А еще я, оказывается, умудрилась стать локальным мемом в нашей флудилке за минувшие несколько дней. Просматривая записи с камер, Ханыль увидела, как я с охуевающей рожей разглядываю плакат у входа в детский сад, и посчитала своим долгом скинуть это в чат. Сам плакат, отснятый с другого ракурса, тоже прилагался, как и короткое видео, где я прикладываю пропуск к электронному замку в попытке войти на территорию аттракциона, но раз за разом терплю неудачу. Хеммик ответила на это тремя смайликами взрывающейся хлопушки.        Задеанонили меня, суки.       Набираю воду из кулера и залпом опустошаю стакан, который выкидываю в урну, выполненную в стиле медведя. На крышке напечатана улыбающаяся морда. Получается, наш мишка хавает мусор. Такое себе дизайнерское решение.        Провожу пальцами по высушенным и непривычно опрятным волосам. Внимание приковывается к белому пятнышку на полу, и я опускаю взгляд вниз. Под колесиками урны лежит пластмассовая карточка. О том, что она принадлежит одному из сотрудников, догадываюсь практически сразу. Наклоняюсь, подцепляю ее ногтем большого пальца и разворачиваю лицевой стороной.        С глянцевой поверхности, отражающей желтые огоньки потолочных софитов, на меня смотрит Ванесса. Я стискиваю зубы, вглядываясь в ее жизнерадостную рожу, и сжимаю пропуск в руке так, что закругленный уголок впивается в кожу на ладони, оставляя тоную вмятину.        Не долго думая, прячу карточку в карман толстовки. Злорадство распускается в груди колючим цветком и прогоняет волнительную дрожь вдоль линии ссутулившихся плеч. Вероятнее всего, Ванесса, лохушка такая, выронила ее, когда подходила к кулеру перед планеркой.        Я заворачиваю за угол и направляюсь к шкафичку, чтобы забрать подик и таблетки, но замираю у дверцы. Стучу пальцами по металлу. Вынимаю из кармана пропуск Ванессы и нахожу под фотографией идентификационный номер. Шкафчики отпираются либо пропуском, либо, если его по какой-то причине не оказывается под рукой, введением этого самого номера в терминал. Больше всего меня радует то, что шкафчики у нас именные. О, сегодня мне явно благоволит удача.        Что я делаю? Правильно, отыскиваю шкафчик Ванессы и, не испытывая никаких угрызений совести, отпираю его. Судорожно перебираю верхние полки, забитые какими-то записными книжками, и перелистываю страницу за страницей. Обычные записи вдруг сменяются неразборчивым, на первый взгляд, набором букв, и мой внутренний любитель шифров довольно хохочет. Я запихиваю тетрадь, размеры которой не превышают высоту моей ладони, за резинку штанов и берусь за большую кожаную сумку.        Пальцы шуршат по мягкому спанбонду. Я внимаю огромный чехол, в котором лежит небрежно скомканный костюм. Тот самый костюм зайца, о которым говорили Бонни и Луна. Та самая ублюдская маска, которую я видела на экране своего старого ноутбука, сдохшего нахер из-за перегрузки кодами _pizzaplex.        Вынимаю из кармана телефон и записываю десятисекундное видео.        Когда я захлопываю шкафчик, мои губы расползаются в кровожадной, мстительной улыбке. Осталось раздобыть записи с линз аниматроников — этим уже занимается Уилкис, а помогают ему Тони, Ханыль и Аднар — тогда мы получим тот самый железобетонный пруф, который от нас так активно требует бюро.         Ты попалась, сучка. 

***

      С моего лица на протяжении сорока минут не сползает довольная лыба. Я таращусь расфокусированным взглядом в потолок лифта, пока поднимаюсь в Атриум, и рассеянно постукиваю пальцами по плечу.        О «предполагаемой» роли Ванессы в череде исчезновений знает очень ограниченный круг лиц, и ее, вероятнее всего, никто пока не допрашивал. Единственное, что я знаю — директору впаяли штраф за несоблюдение мер безопасности, а к Ирме приставили одного из шедевродетективов, чтобы тот контролировал все процессы, проводимые сотрудниками на территории комплекса.        Телефон вибрирует, и я шустро вынимаю его из кармана. Увидев на экране имя Ханыль, прикусываю нижнюю губу, чтобы не заулыбаться еще шире.        — У меня две новости: хорошая и очень плохая, — нервно произнесла Ханыль. — С какой начать?       — Давай с хорошей. — Я выхожу из лифта и неспеша иду к отключенному эскалатору.        — Гаррет сообщил нам, что им удалось снять блокировку и получить доступ к хранилищу с записями. В данный момент мы активно занимаемся их сортировкой. Ну, занимались…       — Отлично, продолжайте. Сообщите Уилкису, когда найдете то, о чем мы вас просили.        — Да, да, но… — ох и не нравится мне это «но», — …не знаю даже, как сказать. Мы и сами не понимаем, как это получилось.       — Что получилось? — Я замерла, ухватившись за поручень эскалатора. — Мне стоит вернуться?       — Подожди, дай объясню! Миссис Хеммик просто в ужасе! Случился сбой. Гаррет сказал, что диски аниматроников все это время были подключены к резервному серверу…       — Какому еще нахуй резервному серверу?!       — …и этот сервер находится под контролем неизвестного пользователя системы, который обладает правами главного администратора!        — И?!       — Они… они определили источник сбоя.       — Так это хорошо! — Я бросаюсь обратно к лифту и судорожно бью кулаком по кнопке вызова. — Я сейчас-       — Нет, Тера, это не хорошо! Эти сообщения ведут к тебе!       Двери распахиваются, проигрывая привычную мелодию, но я не могу сдвинуться с места. Подошвы кроссовок намертво врастают в пол, а фоновый шум превращается в навязчивый гул.        — Невозможно, — одними губами прошептала я.        — Нет, возможно! Мы не…       Я сбрасываю звонок. Собственное дыхание, громкое и надрывное, заглушает гул вентиляционных систем.        Так, Тера, успокойся. Вдох, выдох, вдох…       Достаю из кармана чужой пропуск и вглядываюсь в бледно-зеленые глаза на фотографии. Думаешь, тебе удастся так легко отделаться от меня? Не придумала ничего лучше, чем выставить меня виновной во всех бедах?        Смыкаю челюсти так крепко, что кажется, будто зубы вот-вот раскрошатся.        Я тебе сейчас, блять, устрою.         Изначально я держала путь к главной сцене, по которой можно спуститься в отдел запчастей и обслуживания, где в данный момент Ирма, Киран, Джим, Фрейзер и остальные механики должны заниматься плановым техосмотром, а теперь c бешеной скоростью несусь по служебному коридору в направлении офиса. Успеваю забежать в лифт как раз в тот момент, когда двери начинают закрываться, и едва не сбиваю с ног… а вот и Хеммик.       — Это не… — начинаю я, но она прерывает меня взмахом руки:       — Я знаю.        В следующую секунду в громоговорителях, хаотично рассыпанных по всему Пиццаплексу, звучит оповещение от Ирмы:       — Глэмроки, прошу вас вернуться в свои гримерки на Аллее рок-звезд, Воспитателя, если он находится за пределами детского сада — обратно в Баншю, а Диджея — в будку в западном зале игровых автоматов. Не покидайте комнаты и аттракционы без соответствующего распоряжения. Повторяю: не покидайте комнаты и аттракционы без соответствующего распоряжения. Сотрудники всех специальностей и служб, займите свои рабочие места. Повторяю…        Я хмурюсь и спрашиваю:       — Что прои-        — Выполняется запуск протоколов безопасности, — безэмоционально произнес механический мужской голос. Я практически вплотную прижимаюсь к дверцам лифта и нетерпеливо стучу ладонями по обжигающе холодному металлу. — Выходы из развлекательного комплекса «Мегапиццаплекс Фреди Фазбера» временно перекрыты. Осуществляется переход систем освещения в энергосберегающий режим. Проводится включение аварийных генераторов в служебных помещениях. Правила поведения во время…       — Отдел кадрового учета уведомил нас о том, что все ныне действующие сотрудники Пиццаплекса были авторизованы в системе по меньшей мере один раз. Этот ублюдок сейчас находится среди нас,  — протараторила Хеммик, выскакивая из лифта вслед за мной. — Галбрейт, Хенсли и Бракни пытаются установить реальный источник сбоя. Остальные работают над устранением последствий кибератаки.       — Ханыль сказала, что диски аниматроников подключены к резерву, над которым мы не имеем никакого контроля. Что за хуйня? Вы бы заметили…       — За дураков нас не держи! — рявкнула Хеммик, оборачиваясь на меня через плечо, и ее седые кудри резко подпрыгнули. — Я, блять, впервые за двадцать девять лет работы сталкиваюсь с таким сумасшедшим вирусом! Пока мы пытаемся перепрограммировать систему, источник испаряется сам по себе и превращается в набор подпрограмм, которые нацелены делать то же, что и вызвало сбой! А когда мы — вау — первый раз ухватились за цепочку передаваемых Глитчем сообщений, она привела нас к твоему адресу!        — Но-       — Да знаем мы, что ты здесь не при чем! Первая серия кибератак произошла в сентябре семнадцатого года и была инициирована кем-то из сотрудников Фазбер Интертейнмент. Ты в психиатрической лечебнице лежала, насколько я знаю.        — Э… Да.       Умозаключение вполне логичное, но то, чем я занималась, коротая дни в психушке… Ха-ха-ха… А уж если припомнить череду судебных разбирательств, связанных с тем, что я взломала сайт Сената… Ну, справедливости ради, ничего ужасающего и провокационного я не делала, а вовремя поднятые связи позволили мне отделаться домашним арестом.        Автоматические двери разъезжаются в стороны. На нас, спотыкаясь на каждом шагу, несется взъерошенная Мадлен.       — Мы… мы сделали это! — выпаливает она, задыхаясь, и сгибается пополам, упирая руки в колени. — Резервы перехвачены! Работаем над… над… над ликвидацией…       — Я не могу авторизоваться! — в панике воскликнул Берк, ударя ладонями по столу.       Я дернулась в его сторону, но Гаррет опередил меня. Он толкнул Берка бедром, вынуждая кресло отъехать в сторону, и навис над столом. Несколько минут я молча наблюдаю за тем, как Гаррет неуверенно стучит пальцами по клаиватуре, а затем у меня нахрен срывает крышу.        — Ты долбоеб? — рыкнула я. Складывается впечатление, что Гаррет впервые узнал о существовании клавиш. — Нахуя ты в буфер для хранения паролей полез? У тебя объем информации превышает заданный размер! Отойди отсюда!       Через полчаса — может, больше — Хеммик подбегает ко мне, докладывая, что Уилкис получил записи, проанализировал их, знатно охуел и теперь ждет меня в аккомпанементе с объяснениями. Ирма попросила его зафиксировать любые кадры с небезызвестной «женщиной в костюме», которые могли быть захвачены линзами аниматроников. В дополнение к этим записям есть оформленное мною лично портфолио на Ванессу, которое уже передано на разбирательство, и короткий видос, который я отсняла сегодня. Не хотелось втягивать в этот цирк с зайцами Уилкиса, но вышло так, как вышло. Интересно, нормально ли им жилось с полным отсутствием контроля над роботами? Хоть бы аттракционы запирали для приличия, ну.        По пути на этаж отдела технического обслуживания я случайно пересекаюсь с нашим замдиректором, Лизой Аркетт, которая внушает чуть больше доверия, чем мистер Адерли, и славится своей добротой. Честно говоря, я не знаю, как этот божий одуванчик умудрился проработать в Пиццаплексе так долго и не свихнуться в процессе.       — Мисс Аркетт! — Женщина оборачивается так резко, будто мое появление ее напугало. — Мисс Аркетт, вызывайте полицию. Мы сделали это, — я предпринимаю попытку улыбнуться, — мы можем доказать ее вину. Главное — не дать Ванессе покинуть Пиццаплекс. Не знаю, как бы я держала себя в руках до официального заключения от бюро, если б она так тотально не проебалась.        — Мне сообщили, что источник сбоя определил твой адрес как отправной, — серьезно произнесла мисс Аркетт.        — Хуйня. — Качаю головой. — Это не я.        — Но я же не могу поверить тебе на слово!       — Нужно арестовать убийцу, — с нажимом сказала я. — Потом разберемся с адресатом.        Ну, полицию пришлось вызывать бы в любом случае, даже будь я тем самым хакером, инициировавшим сегодняшний сбой. Ориентировочно в ближайшие шесть часов мы приведем систему в прежнее состояние, а с источником Глитча и резервным сервером разбираться будем по мере возможности.       — Я здесь! — кричу я, залетая в помещение, погруженное в легкий полумрак, и привлекаю своим появлением внимание нескольких десятков голов. — Уилкис, ты получил мое сообщение?       — О, да, — раздраженно отозвался Уилкис, ненадолго отвлекаясь от монитора, — и не только твое! Кто-то пытается получить доступ к нашему оборудованию от имени IT-отдела Фазбер Интертейнмент.       — Мы в курсе. Занимаемся поиском источника уже два часа. — Я склоняюсь над чужим плечом, упираюсь ладонью в стол и заглядываю в экран. — Показывай.        Несмотря на то, что ни у кого из роботов, вроде как, не наблюдается дефектов объективов, четкость изобрежения значительно нарушена из-за неправильной установки фокуса. Заметив, что я вплотную приблизилась к яркому моритору, Уилкис аккуратно тронул пальцами мое плечо, из-за чего я хоть и не вздрогнула, но поспешила отстраниться.        — Слуховые аппараты аниматроников к моменту активации протоколов умышленно выводились из строя, — сказал Уилкис, ставя видео на паузу. — Записи всех голосовых реплик утеряны. Вернее, почти всех. Сохранился один войслайн, который принадлежит той самой женщине в костюме, но идентификаторы не смогли установить реальную личность говорящей.        — Хочешь сказать, информация о Ванессе в реестре сотрудников отображается некорректно?        — С ним как раз-таки проблем нет, — к нам со своего рабочего места оборачивается один из сотрудников, — но этот войслайн не подходит ни под один идентификационный номер.        — Получается, у нас поплыл сам реестр, а не отдельная ячейка с информацией, — раздраженно произнесла я.       — Нет, нет, системы исправны! — крикнула Ханыль. — Отдел кадрового учета связывался с нами больше десяти раз.       Я вздохнула и потерла подушечками пальцев ноющие из-за перенапряжения веки. Ну и что все это значит?       — Либо это не Ванесса, либо в реестр были внесены правки, которые мы почему-то не можем отследить, — предположил Уилкис. Очевидно, свой вопрос я озвучила вслух. — Чак сказал, что разберется с этим, когда появится свободная минутка. Слушай, Тера, ты… уверена, что хочешь на это смотреть?       Я непонимающе уставилась на него.        — Да? — Мой ответ прозвучал больше как вопрос, а не прямое утверждение.        — Зрелище, э-э… как бы сказать…       — Неприятное? — подсказала я, хмыкнув. — Без тебя знаю, старик. Врубай.        Уилкис покачал головой и вздохнул, но поставил видеозапись на воспроизведение.        Минует одиннадцать минут. Я не сводила глаз с монитора и не демонстрировала ужас, сковывающий каждую мышцу и вынуждающий сердце биться о грудную клетку с такой силой, что испытываемая им боль ощущалась почти физически.        Девять гребаных фрагментов, фиксирующих похищение маленьких детей. Голос, принадлежащий девушке, находящейся в приподнятом настроении, и отдающий прямые приказы: схвати, приведи, сломай руку, ударь. Фигура, закованная в аляпистый костюм с уродливым кроем и уверенно держащая обычный нож с деревянной рукояткой. Искаженные маревом помех лица почти десятка ребятишек, предпринимающих тщетные попытки вырваться из в буквальном смысле железной хватки.        Никаких криков — только очень много крови и содрогающихся в беззвучной истерике тел.        Я прикладываю ладонь к лицу и оттягиваю нижние веки. Взгляд устремляется куда-то в пустоту.        — Ты в порядке? — обеспокоенно спрашивает Уилкис, разворачиваясь в кресле с твердым намерением встать и, по-видимому, попытаться утешить меня, но я вскидываю дрожащую ладонь.       Поджимаю губы. Старика мне жалко нереально.       — Не прикасайся. Нет, я не в порядке, но зато я точно знаю, что смертная казнь по отношению к этой мрази будет сродне милосердию. Она и так уже мертва как человек, если вообще когда-то им являлась. 

***

      Последующие десять часов я провожу в офисе и работаю в нервном напряжении.       Флешку с файлами Уилкис по моей просьбе передал Ирме — единственному человеку, которому я доверяю безоговорочно. Мистер Адерли пытался со мной торговаться, но Хеммик и мисс Аркетт быстро заткнули его, а Кайла, по началу считавшая меня какой-то третьесортной лохушкой, отвела нас с Ирмой в сторону и спросила, что, собственно, не так с нашим директором и не может ли он быть той самой крысой, о которой я во все горло трубила на протяжении нескольких месяцев. Я пообещала ей, что нарою на него компромат, даже если Ванессу пристрелят при задержании.        Кайла была неприятно удивлена, когда узнала, что большая часть руководителей Пиццаплекса относится к своим обязанностям настолько похуистически, что без моих прямых претензий и жалоб никто и не думал шевелиться. Честно говоря, я до сих пор не могу понять мотивацию нашего директора, потому что в его действиях отсутствует даже малейший намек на логику. Разрешение этих неприятностей сулит ему выгоду, но он почему-то продолжает затыкать излишне болтливые, по его мнению, рты и маяться дурью. Вариантов не так много — либо тупой, либо слепой, либо сообщник Ванессы.        Когда приедут мусора? Да никогда, блять. Фазбер Интертейнмент вновь показали нам огомный юридический хуй и сказали дожидаться следователей из частного бюро. Как только мисс Аркетт сообщила мне эту, без сомнения, обнадеживающую и воодушевляющую новость, я сбежала в туалет, согнулась над унитазом, хорошенько проблевалась желчью, залила в себя четыре стакана воды и вернулась на рабочее место.       С последствиями череды сбоев мы управились за семь часов. Двенадцать человек принялись за поисики источника, а оставшиеся одиннадцать, включая меня и Хеммик, взялись за перехваченный Ванессой резервный сервер. Тут-то мы и обнаружили, что протоколы на дисках роботов не просто заменены, а стерты нахер, а все программы, которые мы так скурпулезно удаляли, восстановлены. Тут работы часов на двадцать, если не больше.        — Ванесса не могла действовать в одиночку, — вслух рассуждала я, — потому что для получения контроля над таким объемом информации и двух месяцев не хватит, даже если привлечь весь штат сотрудников.       — Ну, не можем же мы все быть ее сообщниками, — пробормотала Нарси. — Логично предположить, что крыса — это кто-то из нас, но никто не сумел бы провернуть такое и остаться незамеченным.       — Только если этот «кто-то» — не опытный хакер, сумевший в одиночку взломать сайт Сената и по счастливому стечению обстоятельств избежавший наказания.       Рука с зажатой в пальцах ложкой с клубничным йогуртом застыла, так и не коснувшись языка. Я медленно, словно в каком-то всратом слоумо, поворачиваюсь в сторону Гаррета и смотрю на него совершенно стеклянными глазами.       Единственное, на что у меня хватает эмоционального ресурса — это выдавить из себя хриплое:       — Откуда?       — Не только у тебя есть связи, малышка, — нахально улыбается Гаррет. — Меня с самого начала смущало твое уебищное по содержанию досье. У тебя даже нет профессионального образования. Так какого, спрашивается, хрена ты делаешь в Пиццаплексе? Мы знаем, что тебя взяли по блату, но цель-то ты какую преследуешь? Разумеется, первое, о чем я подумал — ты и есть сообщница нашей неуловимой убийцы. Опровергнешь это утверждение или перестанешь строить из себя дурочку? Ну же, скажи, что я прав.        — Гарри, — Нарси нахмурилась, — я понимаю, что ты нервничаешь, но зачем ты на нее клевещешь?       — Это не клевета. Она реально взломала сайт Сената и, насколько мне известно, даже не закончила школу из-за проблем с психическим здоровьем.       — Хенсли, — Хеммик встала над Гарретом и скрестила руки под грудью, — если ты сейчас же не прекратишь молоть языком, я тебя уволю.        — Миссис Хеммик, вы просто спустите это на тормозах? — возмутился Гаррет.        — Я считаю до трех. Раз…       Мое уважение к Хеммик вознеслось до неприлично высокого уровня. Одного взгляда оказалось вполне достаточно, чтобы Гаррет зыркнул на меня в последний раз и отвернулся.       Я ощутила непреодолимое желание схлопнуться до размера точки и исчезнуть.        — И все-таки, — осторожно начала Нарси, когда Хеммик ушла, — как так получилось, что мы не заметили никаких изменений в работе алгоритмов нашей системы?       — У меня есть только одно логичное предположение, — вдруг подал голос Берк. — Глитч — это вирус, который обладает неким подобием сознания. Мы знаем, что он полиморфичен и что его невозможно отследить. Вернее, возможно, но это ни к чему не привело.        — Еще как привело, — пробормотал Гаррет, но Берк пропустил его замечние мимо ушей.       — Короче, что, если Глитч — это своего рода искусственный интеллект?       — Интересная версия, — с сомнением протянула Нарси, — но реально ли это вообще? И если да, кто был его создателем?       Через два часа телефон в кармане моих штанов завибрировал. Я подняла трубку одновременно с тем, как встала с кресла и на негнушихся ногах двинулась к выходу.        Оказывается, явились доблестные детективы. Мы с мисс Аркетт угарали чуть ли не в голосину, потому что уровень идиотизма начинал зашкаливать. Я написала Хеммик, чтобы она сняла блокировку с дверей в лобби и впустила задержавшихся ебланов, а сама поспешно покинула территорию кампуса.        Мысли, еще мгновение назад вращающиеся вокруг Ванессы, возвращались к словам Гаррета, которого моя личность, судя по всему, так заинтересовала, что он полез в закрытые архивы, только бы убедить себя в том, что я благодетельствую нашей неуловимой убийце. Убедился — орел, молодец, а закипающие от энтузиазма мозги включить забыл. Ненавязчиво напоминаю, что с момента моего появления в Пиццаплексе ситуация значительно улучшилась, а сама виновница будет поймана с минуты на минуту. Пиздец я злодейка, конечно.       Догадки, подобные предположению, которое высказал Берк, уже мелькали в моей голове раньше. Ну, либо Ванесса лично культивирует штат хакеров или программистов, которые, очевидно, не спят, не едят и не срут — только в компьютеры долбятся. Звучит малореалистично, но иных идей у меня нет.        Вирус, обладающий собственным сознанием… Как занятно. Возможно, информация, которую мы упускаем, записана в той тетрадке, которую я стащила сегодня утром. Заниматься расшифровкой у меня попросту не было времени, поэтому я отправила фотографии своему старому знакомому и наставнику по совместительству. Не думаю, что получу ответ раньше, чем через один или два дня, но это все равно лучше, чем откладывать расшифровку потенциально полезных записей в долгий ящик. Неизвестно, как скоро я вернусь домой.        До ушей долетает череда глухих звуков, похожих на торопливые шаги, и раздражающий, но очень-очень знакомый звон.       Я застываю на месте.       Оборачиваюсь лишь через несколько секунд, уверяя себя в том, что мне почудилось.        Почудилось же?        Повисает тишина, разбавляемая тихим гулом вентиляционных люков. Кажется, у меня начинает подтекать крыша.        Передернув плечами, ускоряю шаг, и… И вот опять!        — Скажи честно, ты идиот?! — Кто из них двоих вообще решил, что красться за мной — это охеренная идея? — Если ты сейчас же не покажешься, то, клянусь, я тебя…       Моя угроза тонет в механическом, жутковатом смехе. Луна, значит. Извини, парень, но я на раннюю встречу не рассчитывала, а сосредоточиться на чем-то помимо работы и вовсе не могу, поэтому поболтаю с тобой в другой раз. Что он забыл вне территории детсада, который должен быть заперт, как и другие аттракционы — вопрос хорошой.        — Тук-тук…       — Сейчас не самое подходящее время для тук-тук шутки, — пробормотала я. — Какого хрена ты здесь делаешь? Хочешь нарваться на неприятности и меня в них втянуть?       — Ты уже должна спать, — прохрипел он, так и не показавшись, а я раздраженно закатила глаза.       — Во-первых, не обязана. Во-вторых, оставь свои приколы для кого-нибудь другого.        В следующее мгновение откуда-то сверху раздается протяжный скрип пружин, а Луна приземляется на расстоянии двух метров от меня. Ну, приземляется — сильно сказано, потому что, прежде чем вскочить на ноги, он играючи балансирует на одной руке. Неравномерный бледный свет рассекают два ослепительно-красных луча.       Внутренности охватывает болезненный спазм. Луна хихикает, крутит лицевым диском и смотрит на меня как будто бы с любопытством.        — Ох, блять, — шепчу я. Медленно двигаюсь назад и приподнимаю дрожащие руки. — Слушай, мне надо по делам, окей? Я… Я пойду, пожалуй…        Не придумав ничего лучше — в этой ситуации, если честно, на ум вообще не приходит никаких адекватных идей, — я срываюсь с места и бегу так быстро, как могу.        Луна, разумеется, мгновенно ринулся за мной, издевательски хохоча, и я смачно выругалась, перескакивая через опрокинутый на пол игральный автомат. Прогулялась, называтся, по техническим коридорам, будучи на сто процентов уверенной в том, что запертые роботы кукуют у себя.       Ну и наивная же ты, Тера.       Выносливости хватило примерно на пятнадцать секунд, после чего я с ужасом осознала, что моя слабая дыхалка вот-вот накроется. Я стиснула зубы. Нет, сбежать не получится. Рано или поздно я замедлюсь, а он, судя по отчетливому, ритмичному звону и периодическим приступам смеха, обороты сбавлять не собирается.        Что он сделает, если доберется до меня? Уложит спать? Может, на лопатки? Убьет? Один вариант развития событий хуже другого. Куда мне прятаться? Долгие размышления — роскошь непозволительная: я дергаю ручку первой попавшейся двери, залетаю в тесное помещение, протискиваюсь сквозь стеллажи и выбегаю через вторую.        Примерное понимание своего местонахождения исчезает моментально. Даже если спрячусь, самостоятельно отыскать дорогу или вернуться назад не смогу. Лампы мигают, и желтое освещение отлипает от стен. Сориентироваться в кромешной тьме помогают лишь два ярко-красных огонька и хаотичные, кривые тени, но это, признаться честно, совсем меня не утешает.       — Кто хочет конфе-етку? — Курица, только тебя не хватало!       — Хи-хи-хи…       Повторяется то же, что и раньше: они повторяют стандартный набор фраз и ведут себя как машины! Еще утром все было нормально, так какого хрена?! Ну невозможно, блять, за несколько часов провернуть нечто подобное! Я провела в офисе по меньшей мере десять часов и заметила бы что-то неладное!       Ебучий случай!       — Думаешь, ты лучше меня?! — вопит Рокси.        Судя по тому, что слышно ее так, будто она далеко в чьей-то заднице, а от Чики толку как от декорации из картона — она таращилась в стену, когда я пробегала мимо, — главную угрозу для меня представляет Луна, который ни разу за тридцать секунд не отошел от меня дальше, чем на полметра.        — Тера!        Или на полмилиметра!       Чужие пальцы вонзаются в плечо, и из моего рта вылетает испуганный взвизг. Игнорируя омерзение и отчетливую боль, я совершаю резкий рывок назад. Хватка ослабевает, и мне удается вывернуться, но металлическая ладонь опускается на голову, а под дых прилетает сумасшедшей силы пинок. Я обрушиваюсь на спину, судорожно хватая ртом воздух, но дыхательные пути отказываются пропускать кислород, а вздох обрывается болезненным хрипом.       Луна придавливает меня ногой к холодному, пыльному полу; поначалу я пыталась брыкаться, но давление на грудь усиливалось наряду с риском переломать ребра. Скулы сводит напряжением. Я подслеповато щурюсь, когда Луна склоняется надо мной, угрожающе щелкая изношенными механизмами.        Едва я успела задуматься о том, что вот-вот задохнусь, как тяжесть вдруг исчеза. Я перекатилась на бок, содрогаясь от ужаса и боли, охватившей каждый сантиметр груди.        — Сладких снов, — ласково промурчал Луна.       Удар в плечо; перекатываюсь, поэтому мазнуло слабо.        Пинок в живот, от которого меня подбрасывает в воздух и откидывает к стене; не увернулась, но закрылась, обхватив руками пояс и позволив предплечьям принять большую часть удара на себя.        Второй удар, на этот раз — в бок; закрыться не успела — в следующее мгновение скрючилась от боли. Если он не остановится, на мне живого места не останется.       В голове набатом звучит один и тот же вопрос: что мне делать? Волна адреналина схлынула, и мной овладела слепая паника, не позволяющая расставлять мысли по полочкам и искать возможные пути к отступлению.       Возможно, дело в том, что их нет?       Пытаюсь отползти, но Луна наклоняется и хватает меня за шкирку.       — Остановись, — одними губами шепчу я, — остановись, или ты меня убьешь. Ты ведь не хочешь этого, верно? — Улыбаюсь. Больной и до безобразия кривой улыбкой, но улыбаюсь. — Ты не хочешь меня убивать.        Он выпускает воротник моей толстовки, но только для того, чтобы схватить за волосы и впечатать затылком в стену. Меня вырубает мгновенно, и я, с одной стороны, должна радоваться, потому что больше не испытаю никакой боли, а с другой…       Разве я хотела умереть… вот так?