принятие.

      — То есть… Ты ему нравишься. — умозаключила Есения.       Раньше она такое читала только в фанфиках, но чтобы такое происходило перед её носом, с её братом и с её же кумиром. Она один раз себя даже ущипнула, а то вдруг всё ещё спит.       Денис с ней поделился всем, как только мысль его озарила. Изначально он на несколько секунд разозлился, вспоминая, чем в прошлый раз это закончилось. Тогда он думал, что его ненавидит весь мир. Потом вспомнил, что плюсом к этому он ещё и тотальный идиот, а значит, не ему что-либо оценивать.       Он захлёбывался, пока рассказывал практически на одном дыхании. Ему нечего бояться, не перед сестрой, которая всегда с ним всем делилась и которую он тоже оттолкнул от себя. Он не должен, он — трижды проклятый монстр, если запнется хоть на секунду и подумает над тем, говорить или нет. Первым человеком, на которого можно обрушить всё, не боясь за свою жизнь, — сестра.       Она из другого, нового поколения. Она поймёт.       — Ну ахуеть. — Есения почесала затылок, всё ещё не веря в происходящее. — А он тебе?       — Мне? Тьфу, ну Сеня, скажешь тоже! Я же норм… — И тут же прервался.       Он не может назвать Илью неадекватным, а себя нормальным. У него больше не поворачивается язык, чтобы хоть как-либо унизить. Его снова окунает во все воспоминания, и вкус сидра снова предательски жжёт язык. И самое главное:       — Тогда зачем ты его поцеловал?       Да, младшая озвучила всё правильно. Зачем? А был бы это не Илья, был бы другой парень, то было бы то же самое? Или весь прикол в том, что это был Илья? Ведь пил блондин не впервой, оставался с парнями наедине тем более. Значит, всё-таки это произошло именно потому, что это был Илья.       — Бля, я не знаю.       Оправдания закончились. Больше слов ни для себя, ни для мира не нашлось. Снова этот долбанный морской узел закручивался и закручивался, свисая ленточками и вызывая чувство тошноты.       — Ты этого хотел? — А Есения, как психолог, дёргала за ленточки сильнее.       Денис вспомнил этот момент. Первая мысль — хотел проверить свою догадку, вторая — насколько нужно быть эгоистичным, чтобы воспользоваться человеком для гипотезы? И третья — да, он не мог представить на месте Ильи кого-то другого, а значит:       — Хотел.       — И ты понял сейчас, что и он хотел. В чём проблема?       Есения действительно планировала поступать на психолога. В общем и целом, в семье значения никто не придал, потому что сейчас это тренд — психология. Но Денис любил сестру именно потому, что она глядела сквозь воду, чётко зная, где и что плывёт, чтобы вытащить это и заставить трепетать на воздухе. Когда ему было плохо, а она была ещё меньше, то просто молча перебиралась к нему в комнату, составляя компанию, когда брат думал, что всё — вот и жизнь закончилась.       Но как раз на таких людях, как Сеня, Ваня и Илья, жизнь всё ещё держалась, а блондин туда харкнувши плюнул, размазывая пяткой.       — Мне не нравятся мужчины. — только и ответил Денис.       В его голову врезалось миллион разных людей, которых он знал. Стал бы он ластиться к Ване? Да лучше перерезать себе глотку и продолжать ходить так, пока последний оставшийся лоскуток догнивает. Ему нравился Ваня, однозначно, он уравновешивал, но его бы он не целовал. Хотя, может, по-приколу когда-нибудь… Денис замотал головой.       — Ты слишком много думаешь. — младшая эти терзания заметила. — А вот тут что?       Она положила руку на то место, где у обычных людей находилось сердце, а у Дениса — тугой узел. Он будто ожил, затрепетал, ударяя по рёбрам, заставляя их сжиматься сильнее в грудной отдел. И Денис положил на её ручку свою, слегка сдавливая.       Он не думал никогда, что у него там, но это что-то всегда бежало на поверхности. Потому что практически всё, что было создано нутром — Денисом было истреблено. Музыка, без которой он раньше жить не мог, не нашла выхода и просто сжалась, как в вакууме. Илья, который сам же протянул руку, попал туда же. Денис вспомнил его глаза тогда, когда они встретились возле гримёрки Кашина. Время будто застопорилось, и он видел себя, видел зелёные глаза, которые помутнели, но светились наигранностью.       Илья ему тоже врал. Они оба заврались. Вот что он действительно чувствовал. Но в чём конкретно врал именно блондин? Для этого объяснения не нашлось, он просто это чувствовал.       — Тут я ничего не понимаю, — Денис провёл большим пальцем руки по ладошке Сени. — Но я чувствую, будто мне лгут, и я лгу.       Есения потрепала брата по голове, поправляя очки на переносице. Её улыбка дарила Денису надежду, которую он, оказывается, потерял уже давно и жил как робот с написанной кем-то программой. Он горько ухмыльнулся.       — Я… попытаюсь ему написать, что ли.       И Есения громко крикнула: «Бинго!».

***

      Вова и Илья всё-таки решили провести совместный стрим, ведь, по словам шефа:       — Ты себе сейчас всю жизнь угробишь каким-то патлатым чудовищем.       И Илья решился снова заняться своей жизнью, он и не из такого выбирался, и не такому его губить. Ну разве что чуть-чуть…       Чат взорвался, увидев ребят вместе. Онлайн поднялся быстро. Братишкин, как это обычно у него бывает, взял на себя роль интервьюера, спрашивая у Ильи вопросы о прошедшем туре. А у Ильи из тура много историй: как Артём разлил бутылку виски на ковёр (да, это всё-таки был он) и его так и не смогли отмыть, как девушка попросила расписаться на ягодице, как ему кричали из зала «Можно тебе отсосать?» и как он мало ел и мало спал, но был рад всех видеть.       Самую душераздирающую историю он тоже бы хотел рассказать, но далеко не за этим он приехал к Вове. Однако донатеры думали иначе:       «Solnce»:       — А где история про блондина, которого ты вытащил из зала и потом он играл с тобой?       Вова громко засмеялся, когда только услышал слово «блондин», пытаясь перевести тему и делая вид, что такого доната никто в этой квартире не слышал. Но Илья слышал и тускло улыбнулся.       — Да, самая главная история. В Санкт-Петербурге могло концерта бы не быть, если бы не Денис. Мы очень искали диджея, и он сам попал к нам в руки, придя на митку с сестрой.       Рассказывая эту историю, Илья убивал двух зайцев: он упомянул Есению, которая стопроцентно смотрит и сейчас ярко улыбается, и не утаивал историю с Денисом, чтобы к нему потеряли интерес. Запретный плод сладок, пусть он будет всем на обозрение.       — Хороший парень, отыграли — распрощались, дальше в тур я поехал один.       Чат всё же продолжал мусолить эту тему, но если между парнями близких отношений не построилось, что правда и наяву, то и интерес угаснет быстрее. Илья очень на это надеялся. Да и с Денисом он появляться больше нигде не планировал, тот же занялся своей жизнью. Хоть перестал депресовать и вышел в свет, показывая миру свой талант.       Илья, раздумывая над этим, даже улыбнулся. Он рад был подарить человеку заново любовь к своей любви — к музыке.       На каждый вопрос он отвечал почти честно, сохраняя противозаконное. Да, Денис реально хороший парень с большим потенциалом, да, симпатичный, да, здорово, что вы с ним учились в школе, да, он был за столиком на концерте у Дани Кашина, и да, после концерта они общались. И вообще отношение к нему хорошее, все подписывайтесь на него, ставьте лайки, фита не будет.       Вова сначала недоумевающе смотрел на этот цирк с обезьянками и тарелочками, а потом допёр, выложив несколько графиков, где «х» уже двинулся куда-то за ось, а «y» всё ещё стоит на месте.       Но как же он ошибался.       Стрим закончился ближе к двенадцати часам ночи. Было уже достаточно поздно, чтобы возвращаться домой, и Братишкин повторил Илье это несколько раз, а тот не слушал.       — Ты уверен, что всё будет в порядке? — шеф сощурил глаза.       — Да, Вов, ну я не маленький. Да и, если честно, не хочу вас с Алиной стеснять. — Он улыбнулся девушке в конце коридора, которая лишь вопросительно подняла брови.       — Я чувствую её осуждение затылком и разделяю его. — Сказал Вова, кивнув в сторону Алины. — Ты бы никого не стеснял. Твоё дело, но, Илья… Если что — ты знаешь, куда звонить.       Очень хочется домой. Покурить на балконе, полежать, расплакаться без жалости или поддержки, исчезнуть в одеяле. Этот резкий скачок настроения ударил по сердцу, да так, что Коряков задрожал. Он смотрит в обеспокоенные глаза Вовы и понимает, что не может здесь больше находиться. И не потому, что Вова плохой, нет. Просто он пытается помочь Илье, а не наоборот. И Вова привык к такой нечестности друга — сбегать каждый раз, когда пересытится социумом и захочет обратно в свой кокон. Уже даже не обидно, хоть и всё ещё очень странно.       — Из крайности в крайность. Я думаю, они с Денисом стоят друг друга. — Заговорила Алина, как только входная дверь хлопнула.       Вова бросил резкий взгляд на девушку, думая, что мир вокруг сошёл с ума, ведь ему впервые открылся ящик с названием «гомосятина» и слышать об этом из каждого угла было странно и непривычно. Но друга он уважал, пусть хоть что делает — Вова не мог не уважать.       — Твоя правда. Они друг друга стоят.