принятие.

      Перед концертом девушки, как истинные джентельменки, пригласили к себе домой, чтобы напиться. Ваня, доселе непьющий, мог бы вообще не доехать до «Газпром Арены», если бы Денис вовремя его не затормозил. А тормоза у блондина уже тоже сдавали. Да чтобы он хоть раз в жизни вот так после пар пошёл напиваться, покуривая на балконе в чужой квартире? Да окрести его мама ещё раз, после первого он уже согрешил.       Жизнь стала напоминать калейдоскоп. Ты крутишь — он меняется, снова крутишь — меняется, при этом весь такой яркий, красочный. Но мир вне калейдоскопа остался таким же: тусклым, серым, тянущим за собой груз грехов. Денис понял, почему Илья пьёт, пил и будет пить. По-другому подстроиться в реалии просто невозможно.       Жизнь может измениться за долю секунды. Вот ты хороший человек, потом ловишь фобию и в конце становишься загнанным, неправильным, бескультурным. И самое главное — тянешь в это дно всех вокруг. Ваня, ранее приходивший к блондину домой, чтобы поиграть на плойке и попить кока-колу, теперь пьёт дешёвое пиво. Он бы и без него его попробовал, но вдруг бы нет? И Илья не знает, каким Денис был человеком до. Прилежным, хорошим, умным, как много он выступал в детстве, куда ездил, как интересовался космосом и имел дома на балконе телескоп, как пил исключительно зелёный чай, любил детективы и многое другое. Илья знает только, какой у него сильный кулак и яркая истерика, о большем они ни разу не поговорили.       И несмотря на это всё, брюнет пытается подружиться и терпит каждую выходку. Зачем? Он-то кроме плохого в свою сторону не получил ничего.       Они зашли на Арену через чёрный вход намного раньше остальных. Их встретил какой-то улыбчивый русый парень, назвавший себя Кириллом. Он совсем не напоминал Артёма, тот, Денис надеется, что всё ещё не сдох, и Илья отплатил ему сполна.       Зачем вообще он всё сравнивает с Ильёй? Ведь именно из-за него весь этот пиздец и случился.       — Даня на митке, боюсь, что встретиться сможете после концерта, как я и обещал.       Денис догадался, что Кирилл — это, скорее, одна из девчачьих марионеток. То ли бывший, то ли, не дай Бог, нынешний, то ли потенциальный. Как же женщины коварны. Дина (оказывается, всё-таки именно Дина) принесла коктейли из бара, и Ваня взглядом, практически как у мамы, попросил у Дениса разрешения. Тот невесомо кивнул. Навряд ли это понизит градус после полторашки пива.       На диване они сидели вчетвером, и в один момент Дина легла блондину на грудь. Того почти затошнило от запаха духов, врезавшихся в опьянённое сознание, но что-то внутри говорило: «Вот именно так правильно, а не так, как вчера». И он повиновался, запуская руку в каштановые волосы, спускаясь ниже по талии и сильнее прижимая к себе.       А Ваня пошёл в разнос и уже целовался с Настей. Денис укрепил в себе стереотип насчёт Насть.       За пять минут до начала концерта они сидели за столиком прямо возле сцены. Это такое вакантное и, наверняка, дорогое место, что Денис не представлял, что женщины ради него сделали. Бедный Кирилл. Или довольный. Тут уже как посмотреть.       Денис выпил ещё, затем ещё, и в итоге расположил свою руку на бедре шатенки. Та прильнула к его шее, оставляя лёгкий укус. Разум взбудоражился, и, если бы не крики зала, он бы зажал её сильнее, распыляясь.

      

«Вот так правильно».

      Наверное. В любом случае, она же девушка.       После пары песен Денис действительно зауважал Даню Кашина. Его треки он уже слышал тогда в зале, когда Есения отдавала подарок Илье.       Такой звук, такая мощь, такое сведение. Действительно хотелось встретиться и пожать руку, отсыпая тонну восхищений. Девушки рядом кричали каждую песню, и хоть Денис ни одной не знал, но их восторг точно разделял. Ваня настолько напился, что, вероятно, тоже хотел кричать, но получался только невнятный глухой шёпот. В его голове это наверняка выглядело круто.       Трек «Любовь» Денис особенно заценил. За Фейса он, всё-таки, когда-то шарил.       Рыжая голова оказалась ещё и очень гениальна. Весь концерт был красочен: идеально подобранные анимации, разыгранные театральные сценки, куча эмоций. Даня отдался концерту как в последний раз, хотя в его туре это только первый. Денис даже задумался, что надо бы посоветовать Илье организовать подобное. Да, больше денег, зато какой эффект. Ещё он заметил, что Кашин пел под плюс, когда брюнет под минус с подстраховкой. Появилось что-то на подобии гордости, но Денис быстро в себе это задушил.       Хватит думать.       Хватит думать о том, что нужно перестать думать.       На последней песне он сам усадил Дину к себе на колени, грубо обвивая талию руками.

Звон в ушах.

«Не хочу так».

      Она этого не сказала. Она хотела именно так, кладя ладошки блондину на шею, утыкаясь носом в нос и прикусывая свою губу, задевая чужую.       Сразу вспомнились самые длительные отношения Дениса, где она — прилежная девочка со своими чёртиками, а он — приличный парень — со своими. Оба выходцы из хороших семей, выросшие в тепличных условиях, не видавшие проблем сильнее, чем двойка в школе. Это, наверное, и стало самой главной проблемой — отсутствие проблем. Полное непонимание друг друга, потому что всё плохое — плохое, всё хорошее — хорошее. Есть чёткая граница, и ты вечно ходишь по лезвию, шатаясь взад-вперёд, ведь плохое и хорошее — понятия растяжимые.       Денис только недавно стал осознавать, что не существует ни плохого, ни хорошего. Эту границу ты очерчиваешь сам. Но как нащупать эту границу, если она разлетается, как песок, образуя бурю?       Дина ногами обвила парня и настойчиво проникла в рот. Блондин зажмурился, не нащупал границу и поддался, слегка сжимая худую бледную шейку.       А если бы он тогда поддался? Не оттолкнул? Что Денис бы с этим сделал? Должен был ударить, здесь граница была. Но когда он сам потянулся к губам, то куда размылся край? Он хотел проверить? Где горизонт той проверки? Это было хорошо или плохо?       Почему-то становится холодно, почему-то опять пахнет сидром, почему-то в глазах вместо софитов яркий огонь фонарей. Руки нащупывают не ту шею, которую обвивали вчера, и одёргиваются вниз. Становится противно от привкуса вазелиновой помады, от волос, щекочущих щёки, от настойчивых рук с острыми ноготками. Становится противно от себя вчерашнего и одновременно от себя сегодняшнего. Граница не найдена, середина не определена, начало не начиналось. Боль в голове всё ещё тугая, а ощущение, что он забыл что-то важное, не покидает ни на секунду. Не хватает паззлика, кусочка мозаики. Что-то не встаёт на своё место и нарывает грудь, шатаясь в подреберье.       И он опускает голову девушке на грудь, сглатывая, сминая тело под собой, ощущая холодок, пробежавший под загривок. Он будто извиняется перед чужим сердцем, чувствуя его бешеный стук. Слишком много ошибок за последние дни. Блондин будто тонет, и тонет, и тонет. Что-то человеческое прорезается, затем исчезает, снова появляется и исчезает. Сначала одно, потом другое. Жизнь красится то в чёрные, то в белые краски. Настроение сменяется как слайд-шоу, и Денис ничего не может с этим сделать. Только наблюдать, повторять за всеми, как это и было всегда.       Дина хохочет, завивая блондинистые волосы вокруг пальца, и Денис отчаянно смеётся вместе с ней.       Но лишь потому, что ей смешно, а значит, смех сейчас — хорошо.       Через время их встретил Кирилл возле лестницы, ведущей в подвальное помещение. Они спускались, Ваня придерживал Настю, или было наоборот, у них не разберёшь. Вот он светился так, будто каждая его родинка на щеке стала звёздочкой. Денис улыбнулся, но позавидовал такой лёгкости, чувствуя, как Дина переплетает пальцы, чуть впиваясь своими ноготочками. Он лёгкость не чувствовал. Он чувствовал груз похабщины, свалившийся на его плечи. Но при этом повиновался этому греху, потому что сил и причин сопротивляться не нашёл.

«Вот так правильно».

      Очень сомнительно.       Кирилл открыл дверь, и Ваня первый влетел, завидев там рыжую макушку.       — Чувак, ты просто взрыв! Ты космос. — он, шатаясь, словно неваляшка, пожал рыжему руку.       А тот улыбался, светился наравне, придерживая баночку пива. Между Даней и Ваней было что-то общее, какая-то приятная тёплая аура, что-то светлое и искреннее. Даже несмотря на то, что Кашин выглядел куда более мрачно и, как сказали девочки, позиционировал себя примерно так же.       И тут его глаза застыли на Денисе. Он медленно перевёл взгляд на сплетённые руки, огляделся и с утверждением сказал:       — Ты диджей Ильи.       — Один раз не пидорас. — блондин пожал плечами, тоже протягивая руку для приветствия.       «Боже, что я щас ляпнул»       — А второй — как в первый раз. — ухмыляясь выдал Даня, прожигая взглядом.       Оба знали о чём говорят. Но каждый понимал по своему.       Это было самое долгое рукопожатие в жизни Дениса. Он даже подумал, что Даня отключился и задумался о своём. На деле примерно так и было. Рыжий сощурился, пошатывал руку, а сам думал, как… Как, блять, сделать так, чтобы Мазеллов ни в коем случае не вышел из гримёрки. Как спровадить всех четверых, какое оправдание найти?       И как только он хотел вывести их на сцену, чтобы предложить Денису продемонстрировать навыки и удивить девочек, вельветовая дверь отварилась.       — Что за шум, а драки нет? — вышел Максим.       А сзади него Даня увидел темнеющий на несколько тонов омут зелёных глаз.       И каждый стример искоса посмотрел на Илью, когда поняли, что произошло.       Девочки быстро рванули к русому парню, у которого погоняло, вроде, Стинт? Как же далёк был Денис от интернета, проигрывая менуэты на фортепиано каждый вечер. Наверное, поэтому до колледжа у него и не было друзей, он много ездил, а всё свободное время либо гладил рубашечку к выступлению, либо гладил клавиши.       Затем послышались крики «Братишкин» и «Илья», тогда Денис вгляделся за спину пристальнее, почти выедая глазами пространство. Илья обнимал девушек, утыкаясь им в ключицы, потому что если повернёт голову, то в таком положении и останется. Не сможет оторвать взгляд, не факт, что удержит маску весельчака.       Ебучая жизнь. Зачем так скоро? Зачем вообще вот так? Илья старался делать вид, что не заметил: говорил с девушками, подшучивал, приклеивал маску насмерть. Комната вокруг словно стала крутиться, сжиматься, стало очень громко, руки вспотели, на ноги будто нацепили несколько килограмм и заставили пройтись.       Даня и Вова смотрели друг на друга, будто в глазах у них находится телесуфлёр, будто телепатия действительно существует. Но всё это сбоило и искрило, в итоге оставляя во взгляде лишь разочарование.       — Иль…я? — удивлённо прозвучало с той самой стороны.       — О, Дэн, а я тебя и не заметил! — смеясь, подскочил Илья.