принятие.

      Крики, хлопки, топот: в ушах начинает звенеть. Блондин замер и побоялся повернуть голову вправо, он стоял в профиль к залу и ошарашенными глазами смотрел на Илью. Есения удивлённо прижала ладонь к губам, брюнет показывал два больших пальца вверх.       Вдох. Выдох.

Выдох.

Сбился. Заново.

      Вдох.       Мышцы будто закаменели, дыхание спёрло, свет ослеплял, сердце било по рёбрам. «Я должен, я знаю, я умею», но казалось, если сделаешь шаг — упадёшь.       Но Денис себя заставил. Со скрипом, с почти что простреленной страхом грудной клеткой.       Шаг. Разворот. Вдох.       Денис приложил два пальца к виску и отсалютовал залу. Зал разорвало от возгласов, кажись, что он вместил в себя весь Санкт-Петербург. Они ждали не Дениса, они ждали уже хоть что-то, если честно. Полтора часа на холодной улице, еще минут сорок в душном зале, и вот, наконец, подвижки.       А блондин ждал их, ждал этого дня. Как бы не отрицал.       Подошёл за стойку, осмотрел аппаратуру, тяжело вздохнул. Пульт был просто огромный, тут столько кнопок, что за всю жизнь не выучишь. Купленный Денисом был раза в три меньше. Справа лежал репертуар, только на этом уже были пару пометок ручкой. Перед песней «Пряничный домик» выдаём воду. После песни «Буря, метель и мгла» выдаём подарки. Слева стоял ноутбук и рядом с ним микрофон, и у Дениса родился гениальный план. Он передвинул кнопку на «вкл.» и громко сказал:       — Мазеллов, иди нахуй!       Зал заверещал, повторяя эти слова. Денис повернул голову вправо, видя, как Илья протягивает уже два средних пальца вперёд, тоже смеясь. А позже руками обрисовывает ноутбук, и блондин догадался его включить.       «Моргенштерн на разогреве? Боже, какой он конченный», — Денис забыл выключить микрофон и смачно ударил им об лоб.       Весь зал оплатил концерт Мазеллова, а попал на стендап Коломийца.       Денис вошёл во вкус, переключая, миксуя всё подряд, потому что кнопок всё равно не знал. Но и план здесь был: он хотел знать, где и что. Параллельно с этим изучал минусовки в ноутбуке и записанный отдельно бэк-вокал Ильи под каждый трек. Господи, какая запара. Пел бы уже под плюс или под минус, ну не вытянешь ты куплет — не вытягивай, зал подпоёт.       Сейчас заремиксованный с непонятными звуками Пирокинезис закончится, и начинается та самая «Снежинка». Какая же ирония! Денис, ухмыляясь, посматривал на Илью, который просёк, что блондин специально сейчас из песни «Новогодняя» выведет «Снежинку».       Да не похожи они, лирический рэп — это вообще не только жанр Пирокинезиса!       Денис по-тихоньку вмешивает начало песни Ильи в эти строки:

«И я кричу, что в ад холодный больше ни ногой

Друзья не поймут и скажут, что ад — это про огонь».

      — Да пусть будет так, в тишине мне сердца ритм, — Илья выбегает на сцену. — Уже недавно настучал, что ты в совместный быт…       Софиты направляются на него, зал прыгает и хлопает в ладоши от радости, сам брюнет отдаётся музыке, и Денис чувствует себя практически дома. Улыбается как дурак, а Илья заигрывает, подмигивает, пытается подбодрить. И у него получается.       Песня заканчивается.       — Друзья, этот ненатуральный блондин, — отдышавшись, говорит Илья, указывая на Дениса, — сегодня первый раз за пультом на таком большом концерте. И нет, минетчица не требуется, девочки и мальчики, не думаем! Денис спас этот концерт!       И зал стал хлопать и кричать имя парня. Он вышел из-за стойки и поклонился, как это обычно делают на академических концертах. А Илья протянул ему руку и пожал, резко притягивая в объятия. Теперь Денис очень отчётливо чувствовал запах алкоголя и понял, что Илья уже через чур пьян. Его пошатывало, глаза блаженно прикрывались, и улыбался он как самый счастливый человек на свете. Денис наклонился к его уху и сказал: «Пьянь!», а Илья ущипнул парня за бок. Блондин отскочил, чуть не уронив очки.       Концерт отыграли так, будто это спектакль. Мазеллов чуть один раз не упал, а Денис отпускал шуточки о его неуклюжести. Потом была игра «Кто более выразительно пошлёт напарника нахуй?». Зал посылал нахуй обоих. И получилась не лирика, а и вправду стендап с попыткой в драму. Но, кажется, довольны остались все.       Блондин сам удивился тому, что знает наизусть все песни. Он знает, где какое окончание, он помнит, как песня начинается, сам иногда подпевал в микрофон. После первого такого раза Мазеллов развернулся с удивлёнными глазами, а Денис непринуждённо пожал плечами, продолжая напевать.       Есения, сидя на самом вакантном месте за кулисами, тоже улыбалась и хлопала. Её брат теперь… друг её кумира? Или это не дружба будет? Работа? А вот если бы она не заслушивала всё до дыр и не напрягала этим брата… Смог бы он отыграть на сцене так? А ведь девочка не была глупой. Может, помешанной и любила романтизировать, но зато счастливая и настоящая. Искренность — это красиво.       Искренность брата после долгого времени препираний — красиво.       Илья и Денис вместе вернулись в гримёрку, подшучивая, толкаясь, смеясь. В тот момент Есения даже почувствовала укол ревности, но к кому, так и не смогла понять.       — Да уж, я вешаю плакаты и заслушиваю песни, а герой дня — мой брат, — фыркнула она.       Даже не от обиды. Просто от сердца.       — Ээй, ну Сеня, — Илья наклонился к ней, но тут же встал обратно, понимая, что разочарует своим перегаром. — Если бы не ты, твоего брата здесь бы не было. Не все герои носят плащи, так сказать.       Голубоглазка сложила ручки на груди и надула губы. Обидно, что первые адекватные слова кумиру — ревность и зависть к собственному брату. А тот стоял непринуждённо, пряча руки в карманы и слегка оттягивая их изнутри.       — Она не обижается, просто не может поверить. Наверное… — подал голос Денис.       — Да, я просто, ох… — Есения присела на диван. — Слишком много всего, слишком.       В гримёрку влетел Артём:       — Красавцы, ну просто красавцы! — Он пожал руку одновременно и Илье, и Денису. — Сеня, пойдём выберешь себе мерч.       Девочка оживилась, разобиделась и подбежала к Артёму. У этих двоих образовался какой-то свой комок дружбы.       Илья и Денис остались в гримёрке одни. Последний стал делиться своими эмоциями.       — Твои песни всё ещё будут сниться мне в страшных снах, но… — он улыбнулся. — Уже не в моих маленьких кошмарах. Просто в страшных.       Илья слабо улыбнулся, и между ними повисла какая-то немая пауза. Брюнет потёр пальцами глаза, почесал затылок и будто морально осел. Это почувствовалось даже в воздухе, который, кстати, всё ещё был пронизан виски.       — Иль, что-то не та...?       Денис не успел договорить, потому что брюнет кинулся ему в объятия. Все эмоции, всё напряжение, вся социофобия, весь недостаток сна: всё это полилось ручьём на плечи блондина. Футболка Ильи полностью пропиталась потом, тело дрожало, сердце отстукивало через грудную клетку, ударяясь о грудь парня напротив. Коломиец опешил, но всё же легонько притиснул парня к себе.       — Прости, я много выпил, это отход. — Денис почувствовал, как Илья прижался лбом сильнее, сжимая худи на спине. — Ещё не спал, наверное, уже дней пять в этих постоянных поездках.       — Собственно, я так и подумал про тебя изначально. — Блондин не шевелился, ощущая, как руки Ильи сжимают его ещё сильнее. — Вы с Артёмом пиздец какие измотанные.       — Мягко сказано. — горестно ответил Илья.       Он был так благодарен Денису, потому что тот буквально спас его концерт. И его самого. Конкретно в этот блядский момент, когда он почти сдался. Когда, как девчонка, не смог сдержать всё то, что внутри, даже находясь под градусом. Потому что он действительно не спал, мало ел, много репетировал и через чур много пил. Через всю возможную силу был весёлым и энергичным, срывал голос, отдавая последние капли жизнеспособности.       От Дениса пахло размеренностью и мятной жвачкой. Но это только сегодня.

***

      — Воркуете, голубки? — спросила Есения, заваливаясь на кровать.       — Фу, блять, Есения, меня в свою гомосятину только не утаскивай.       Денис и Илья обменялись контактами и разошлись своими дорогами. Денис — домой, Илья — в Нижний Новгород, продолжая свой тур. Писать блондин первый не собирался, конечно. Он вообще понял, что не понял ничего того, что произошло за прошлый вечер. Всё так резко закрутилось, резко началось, резко прошло, и вот он, пожелав сестре спокойной ночи, валялся на кровати, ощущая, как его буквально сжимает со всех сторон. Ему нужно было всё переварить.       Спустя восемь лет снова на сцене с человеком, которого только вчера видеть и слышать больше не мог. Мнение о нём сложилось неоднозначное. Большую часть времени был весёлый, но пьяный, а значит, не совсем честный. Когда стал трезветь — сдался. На стримах вёл себя как клоун, а пел по-философски. При этом поддержал, успокоил, был искренен. Очень странный человек, очень. Из крайности в крайность.       Илья написал сам спустя два дня. Отправил ссылку на диск с фотографиями, которые фотографы сделали из зала и не только. Денис снова перенёсся в тот день, снова прожил эту эмоцию победы, когда взглянул на себя за аппаратурой. А дальше — совместные фотографии. Вот Илья его обнимает, прижимая к себе, вот невзначай кладёт руку на плечо по середине выступления. Вот брюнет один в кадре, подмигивает, но не залу. Денису.       Следующая фотография за кулисами. Блондин упирается парню в живот, а тот придерживает его голову и мягко улыбается, смотря вниз. Дениса обдало холодной дрожью в сердце. Они в одежде, но это выглядит так… странно? Боже, лишь бы это больше никуда не попало.       Думал ли Денис об Илье как о друге после произошедшего?       Нет. Потому что ну сыграл он один раз на большой сцене, вдохновился, понял, что тратит жизнь не туда. На следующее утро встал и сводил всё подряд, теперь глохли не только от Мазеллова, но и от заремиксованных «ТаТу». Денис не надеялся на подачки, известность, славу, помощь. Он был благодарен, но тогда он просто сделал своё дело, занялся наконец собой, вспомнил, к чему шёл. Илья лишь посредник между ним и инсайтом.       Но Илья так не думал. Он писал стабильно по всяким разным темам, пытаясь завести диалог. После увиденной фотографии Денис несколько смущался, отвечал сухо. На мемы только «ахахах», а дальше диалог не клеился.       А знаете кто ещё не думал, что Илья и Денис друзья? Интернет.       Спустя неделю блондин проснулся настолько популярным, что сначала подумал, что он всё ещё спит. Всего за ночь на него подписалось десять тысяч человек, телефон разрывался от сообщений и уведомлений об отметках.       Он резко подскочил с кровати, пытаясь найти очки. Те, как назло, упали на пол и пришлось наклоняться.       Включая первое попавшееся уведомление, он попадает на очень странный кадр его и Ильи. Там они сидят в гримёрке, брюнет перед ним на корточках с руками на плечах, непозволительно близко. Всё это ещё загораживается чёлкой обоих и удачно подобранным кадром, где у Ильи глаза закрыты. У этого несколько тысяч лайков и более сотни комментариев.       — Блять, что…       От шока онемели руки. Следующая отметка — тот самый кадр из-за кулис. Денис прислоняет руку к губам и пытается вспомнить, как дышать, как говорить, как думать. Пролистывает дальше. Там зафотошопленные фотографии поцелуя, половина из них воссоздана искусственным интеллектом.       — Есь… — Денис глухо сглатывает. — Есения!       Этот крик на грани безумия слышал весь дом. А младшая делала вид, что нет.