Формула любви

Капли барабанят по стеклу, причудливыми дорожками бегут вниз, сливаясь в одно целое, долетают до земли, бесшумно растворяясь в лужах, разукрашенных опавшими листьями. Осень наступает незаметно, постепенно входит в свои права, отбирает последние тёплые деньки бабьего лета своими ледяными дождями. Руслан уже чувствует, что эти месяцы будут тяжелыми для него. Никакой романтики в такой погоде он не видит, только бесконечную тоску. Как там Пушкин писал: "Унылая пора! Очей очарованье!" С первым Тушенцов согласен: уныние становится его верным спутником, вплоть до начала зимы. Как бы странно это ни звучало, но с появлением первого снега он оттаивает, радуясь приятному морозу как ребёнок. Очи же очаровать ничего не может, разве что какой-то психопат выходит на улицу, чтобы насладиться месивом из дерьма и сырости. "Надо купить таблетки", — он говорит себе об этом уже на протяжении недели, попеременно мучаясь то от бессонницы, то от кошмаров. Тревожные мысли преследуют Руслана с того момента, как он позорно сбежал с педсовета, растворившись в толпе, пока физик не добрался до него. Мрачная синева глаз не отпускает от себя ни на минуту, а многообещающие взгляды без попыток подойти и завести диалог, будоражат и без того воспаленную нервную систему. "Чё я так сильно парюсь? Мы кроме того раза не общались. Всё, блять, начну знакомство с чистого листа", — убеждает себя Тушенцов, стоя перед зеркалом, в попытках завязать галстук в лиловый ромбик. —Нахуя мне вообще галстук? — уже вслух рассуждает парень, сдергивая с шеи дурацкую ткань, и расстегивает две верхние пуговицы. К чёрту деловой стиль, школьные правила и Данилу. Тот мешает здраво мыслить, пусть даже находясь где-нибудь на другом конце города. Конечно, они работают вместе, в одном коллективе, но это Руслана ни к чему не обязывает. Он довольно неплохо освоился в новой для него обстановке, в одиночку справляется со свалившимися на него бумагами, детьми и хандрой. Главное, чтобы кукуха не полетела раньше, чем закончится первая четверть, но об этом Тушенцов позаботится уже знакомыми ему методами. В школе он прячется в кабинете или прилегающей к нему лаборантской, стараясь без надобности никуда не выходить. Изредка, на переменах заходит Алина, интересуется его самочувствием, но больше рассказывает о себе, невыносимых учениках и грядущей государственной проверке. Ему почти не надо притворяться: Руслан привык быть слушателем, и он рад, что есть та, кто может отвлечь его от закипающих внутри чувств. Тушенцов решает зайти издалека: —Тебе не давали классное руководство? Просто переживаю, что его могут мне всунуть, а я с детьми особо не лажу. —Нет, ты что, в первый год молодых специалистов не трогают, только если ты в дальнейшем останешься здесь работать и сам этого захочешь, — Алина улыбается, и Руслан думает, что достаточно прощупал почву. —А что насчёт нашего физика? Данила Владимирович, кажется? — он старается не выглядеть подозрительно, спрашивая будто между прочим. —Ты про Кашина? — девушка недовольно морщится, но в то же мгновение её лицо разглаживается, скрывая мимолётный порыв эмоций. — Проработал полгода, а потом взял 8 "А", после того как уволилась учительница биологии, а заодно и освободила место класрука. —Он не очень то дружелюбный? — вопрос выглядит почти невинно, и Тушенцов хочет вывести беседу в нужное ему русло. —Ну, как сказать. Два года назад у Кашина произошёл конфликт со старым директором, и того уволили. О причинах не распространялись, но остальные преподаватели не очень обрадовались. Константин Михайлович был добрым человеком и относился ко всем хорошо. Многие думают, что Кашин подставил его, но вслух об этом никто не говорит. —Боятся? — задумчиво уточняет Руслан. —Может быть. А может, просто решили не обращать на него внимания. Надеялись, что он сам после этого уйдёт со школы. Возможно, он что-то упускает. Яркая и харизматичная натура Данилы Владимировича в его воображении не вяжется с образом крысы, но на сто процентов Руслан не уверен. Он будет осторожнее, хотя куда ещё больше: за последние несколько дней он видел физика от силы раза три, и то мельком. И каждый раз запомнил. Если закрыть глаза, то под веками откроется целый кинотеатр, воспроизводя одну и ту же картину в сознании. Его поход в столовую, журнал в учительской и залитый солнцем школьный двор. Внимательный, изучающий, прищуренный взгляды. Они отпечатались на лопатках, на горящей щеке, везде, куда дотягивались. —Ну, мне пора. Увидимся позже, — щебечет Алина, и Руслан отстраненно кивает вслед уходящей девушке. Тянется к первой попавшейся и непроверенной тетради: ему надо отвлечься и заняться работой. Действенный, хоть и недолгий способ прекратить думать о ненужных вещах.

***

Утро не задаётся уже с подъёма. Будильник не срабатывает, обычно бодрящий кофе отдаёт земляным привкусом во рту, разыгравшаяся буря за окном убивает оставшуюся надежду на позитивное начало дня. В холл Руслан залетает изрядно промокшим и запыхавшимся: точно стоит избавляться от сигарет. Он все ещё успевает привести себя в порядок, зачесывает влажные волосы назад и отряхивает пиджак от невидимой пыли, перед тем как направиться в класс. Ноги несут его на автомате, но так же сами и тормозят, не преодолевая считанные шаги. —...организационные моменты мы обсудим после уроков, — доносится из приоткрытой двери, пока Руслан неловко стоит в коридоре, не зная, куда себя деть. —Жду всех, без исключения! Скоро родительское собрание, и поверьте, никого выгораживать я не буду. Проверю лично каждого. "Ты ж вроде подружиться хотел, самое время", — внезапно прорезается язвительный голосок, но Руслан отмахивается от него как от назойливой мухи. Сталкиваться с Кашиным сегодня не входило в его планы. Морально Тушенцов до сих пор не готов, да и вообще — он всё упустил в этом же коридоре, после злополучной линейки, когда не смог выдавить из себя ни слова. Справедливые опасения после того, что он узнал от Алины, только укрепляют в голове навязчивое желание сбежать отсюда куда подальше. Звонок нарушает напряжённый мыслительный процесс. Опаздывать некрасиво, а у него это начинает входить в привычку. Руслан нервно поправляет лацкан и, наконец, дёргает дверную ручку. Класс моментально поднимается, и Руслан нетерпеливо машет рукой, стараясь не обращать внимание на того, кто стоит возле его рабочего стола: —Не надо вставать, сидите. —Я думаю, что с этим мы закончили, — Тушенцов выдыхает, ожидая, что физик сейчас свалит, но тот неотрывно смотрит на него, а затем говорит: — Руслан Сергеевич, можно вас на пару минут? Внутри всё обрывается, сердце останавливается, чтобы через секунду забиться в сотню раз быстрей, и парень материт себя последними словами. "Скажи что-нибудь, идиот, пока он не подумал, что ты онемел". —Да, конечно, — оцепенение спадает, но вместо этого появляется головокружение и еще десять признаков того, что он вот-вот грохнется в обморок. —Повторяем параграф, а не ушами хлопаем, — Кашин окидывает взглядом притихших учеников и выходит за дверь. Руслан следует за ним, настраиваясь то ли на разговор, то ли на беспокойный вечер после него. Данила, чуть сгорбившись, подпирает спиной стену, засунув руки в карманы брюк, и своей позой отдалённо напоминает гопника из переулка, собирающегося отжать кошелёк у случайного прохожего. —Хотел принести свои извинения, — начинает он неожиданно. — Я повёл себя не совсем корректно, и мы с вами вовремя не прояснили ситуацию... —Можно на ты. И я не сержусь, — перебивает Тушенцов, тут же выдавая себе премию "Болван года". Однако Кашин замолкает, удивленно вглядывается в него, будто пытаясь отыскать что-то понятное ему, и, видимо, находя, метко выбивает почву из-под ног: —Ты поэтому избегал меня? Прямо в яблочко. —Я не избегал, просто так получилось, — о, это, конечно, звучит убедительно. — Я ни с кем особо не общаюсь в школе, — а вот и оправдания пошли, давай, Руслан, закапывай себя глубже. —Понимаю, — слабо ухмыляется чему-то своему Данила, не зацикливаясь на судорожно глотающем воздух парне.— Ладно, с этим разобрались. Мои тебя не донимают? — переводит он тему. —Нет, всё хорошо. Даже слишком, — с трудом верится в такое счастье, и Кашин немедленно его обнадеживает: —Это пока что. Если возникнут проблемы, сразу обращайся ко мне. Таких, как ты, в прошлом году уже двое уволилось. Руслан не успевает уточнить, что значит таких, как он. Физик легко отталкивается от стены и широким шагом удаляется по коридору, уже как бы вдогонку говоря: —И спасибо, что зашёл ко мне, — выдерживает паузу, прихлопывая последним словом. — Новенький.