— Наш план по привлечению внимания потерпел фееричный провал, и вам всем должно быть стыдно.
Аластор кивает в знак согласия, предполагая, что Вэгги обращается ко всем в этой комнате,
кроме него.
— Аластор, перестань кивать, к тебе этот разговор также относится.
Ну, Небеса. В таком случае — как же грубо, говорить такое человеку.
Он возмущенно прикладывает руку к груди и делает точно такое же выражение лица, какое у него было, когда Вэгги ворвалась в его комнату, пока он пытался насладиться завтраком. Кто вышибает с ноги дверь Радио-демона без стука и при этом ведёт себя, словно — авторитетная фигура? Неужели эти люди совсем не воспринимают его всерьёз?
— Прошла
неделя, но ни один грешник не пришёл к нам в отель с тех пор, как мы вышли и попытались поговорить с ними, — произнесла Вэгги, сложив руки на груди и окинув сердитым взглядом других постояльцев отеля. На этой встрече отсутствовала только Чарли, которая в данный момент была занята тем, что размышляла об этой предполагаемой «неудаче» в своей постели.
Такое поведение Аластор находил отвратным, хотя подозревал, что такую склонность к бесполезной мелодраме, та унаследовала от своего отца. Как она может тратить время на рыдания, когда у неё так много дел? Осознаёт ли то, как ей повезло, что она может наслаждаться собственными страданиями, полагая, что впереди у неё целая вечность, дабы осуществить свои мечты? Мышцы на челюсти Аластора дёрнулись, когда тот сжал зубы.
Некоторым людям в этом отеле осталось всего пять с половиной месяцев до того, как их душа будет отдана богоподобному проявлению зла. Чарли не несёт ответственности за затруднительное положение Аластора, но это никак не смягчает его возмущений.
Люцифер откашлялся. — Если я могу…
— Не можете, — перебивает Аластор, прикрывая рот собеседника рукой. Вряд ли Люцифер намерен брать вину на себя за то, что не привлёк ни одной новой души, раскрыв, что они с Аластором на самом деле не очень-то и старались сделать то, о чём их просили; однако если у Люцифера всё же возникло такое желание — Аластор решил, что лучше держать язык за зубами.
На самом деле, это, пожалуй, хороший урок на будущее: больше никаких разговоров от Люцифера.
Однако невыносимый регент терпеть не может, когда его заставляют молчать, и превращается в змею, которая обвивается вокруг лица и шеи Аластора, будто желая его задушить.
— Вы, двое, можете хоть один сраный день не вести себя как дети? — рявкает Вэгги на двух шипящих мужчин.
Аластор хочет подчеркнуть, что это не
он отвлекает группу, превращаясь в скользкого зверя, и что это всё начал Люцифер, но подозревает, что это только укрепит слова Вэгги.
Взмахнув крошечным хвостом, Люцифер вновь принимает ангельский облик и слезает с Аластора, вернувшись на подлокотник кресла, в котором сидел Аластор. Он скрещивает ноги и разглаживает рубашку, словно желая казаться невозмутимым.
— Ты права, Эгги, — говорит он. — Ужасно жаль, что некоторые из нас такие незрелые.
Эгги… привлечь ли внимание к ошибке Люцифера прямо сейчас? Или же подождать, пока Чарли не окажется рядом?
— И не говорите, — отвечает Аластор, поправляя монокль. Он подождёт и воспользуется этим моментом, как рычагом давления в более подходящее время.
На секунду Люцифер выглядит так, будто вот-вот снова набросится на Аластора, но тут вмешалась Вэгги, хлопнув в ладоши, чтобы привлечь их внимание — как будто те были собаками.
— Хватит! — рявкнула она. — Так все, слушайте внимательно. У меня есть план, как сделать следующую субботу по-настоящему особенной, но нам всем придётся работать сообща, чтобы осуществить задуманное.
— А что будет в следующую субботу? — спросил Энджел.
— День рождения Чарли, — одновременно ответили Люцифер и Аластор. Они взглянули друг на друга — один самодовольно, другой оскорблённо, — но вернули всё своё внимание на Вэгги, когда та вновь хлопнула в ладоши.
Это немного оскорбительно.
— Да, у Чарли день рождения, — произнесла Вэгги. — И мы устроим ей вечеринку-сюрприз.
— Ох, чёрт! — воскликнул Энджел, потирая руки. — У меня уже есть идеальный подарок.
Вэгги сузила глаза. — Это ведь не секс-игрушка?
Энджел пожал плечами и ухмыльнулся. — Не хотелось бы портить сюрприз, но поверь, тебе он также понравится.
Люцифер рядом с ним нахмурился так сильно, что казалось, что тот и вовсе сморщился. Аластор не переставал улыбаться, но разделял его чувства.
— Вообще-то, — продолжила Вэгги, отвернувшись от похабных взмахов бровей Энджела. — Я хотела предложить, чтобы мы все вместе выбрали подарок для показа того, что хотя бы
какая-то часть отеля всё же работает.
— Ах, Господи. Какой ещё подарок? — прорычал Хаск.
— Пока не знаю. Но это должно быть что-то, что покажет, что мы думали над этим коллективно, чтобы она знала, что мы все — одна команда.
А вот тут вынужден с тобой не согласиться! Пропел Аластор в голове. Однако ему бы не хотелось, чтобы его особое (а вернее: точное) мнение привело к изменению планов Вэгги, поэтому он не стал делиться этой мыслью.
— Я создам новый групповой чат без Чарли, так что, если кто-то из вас придумает что-то хорошее, поделитесь мыслью там. Но убедитесь, что отправляете сообщение в правильную беседу. Если вечеринка будет испорчена, я лично вырву вам хребты.
— Здесь есть групповой чат? — тихо спрашивает Люцифер, но его заглушает воркование Энджела: «Оо, не искушай меня, детка!»
Вэгги продолжает. — Энджел, помолчи. Помимо подарка, для каждого из вас будет конкретная работа, и я жду, что вы все отнесётесь к этому
серьёзно.
— Эй, я ни к чему не отношусь так серьёзно, как к вечеринкам, — говорит Энджел, перекинув руку через плечо Хаска и ещё больше откинувшись на диванные подушки. — И я очень хорошо умею выполнять
работу.
— Ay, Dios mio, — пробормотала Вэгги, зажав переносицу и вздохнув. — Вы можете быть не невыносимыми? Хотя бы раз?
— Эй, я ничего не сделал, — возразил Хаск.
Ниффти запрыгнула на голову Аластора и потёрла руки. — И я тоже, — произнесла она, но со зловещим смешком, который обычно предшествует ударам ножа.
На лице Вэгги отразилось выражение, словно та пытается решить, стоит ли придушить всех присутствующих в комнате. Это чувство хорошо знакомо Аластору!
— Может быть это была плохая идея, — пробурчала Вэгги.
— Нет! — воскликнул Люцифер, широко раскинув руки. — Это отличная идея. Чарли заслуживает особенного дня рождения, и я сделаю всё возможное, чтобы он прошёл идеально! Только дай мне работу, и я выполню её.
Аластор собирался сказать: «
Всё бывает в первый раз!», но Люцифер повторил тот же трюк и закрыл ему рот.
Безусловно, опасный ход!
— Люцифер, Вы отвечаете за торт. Аластор, прекрати кусать его! На тебе — еда, — сказала Вэгги. — Вас расставить по разным углам?
— Он укусил меня! — взвизгнул Люцифер, отдёрнув руку.
— Хмм, и под меню ты имеешь виду что-то конкретное? — спокойно спросил Аластор, показательно игнорируя как раздражённый крик Люцифера, так и вопрос Вэгги.
Если бы Люцифер и правда сердился, он, конечно же, встал бы с кресла и ушёл, но тот продолжал оставаться в пределах досягаемости.
— Пару месяцев назад она упоминала о крабе, так что…
— О, в таком случае я знаю, что нужно делать!
— У меня на коже следы зубов, — пробормотал Люцифер, всё ещё зацикленный на собственной проблеме, осматривая едва повреждённую кожу.
Пусть будет благодарен Аластору за то, что тот лишь предупредительно цапнул — все пальцы Люцифера всё ещё были на месте.
— Потрясающе, — ровным тонном произнесла Вэгги. — А теперь остальные…
Люцифер подносит ладонь к глазам Аластора и говорит достаточно громко, дабы Аластор смог услышать. — Да что с тобой не так?
И вновь — если он и
правда беспокоился по этому поводу, то Аластор не мог понять, почему Люцифер так охотно вернулся в такое удобное положение, чтобы получить второй укус.
Аластор одаривает его милой зубастой улыбкой. — Насколько сильно Вы хотите знать?
Судя по всему, рука в полном порядке, потому что она тянется и хватает Аластора за воротник — это уже вошло в привычку. Однако прежде, чем они успевают начать препираться, Вэгги рычит и топает ногой.
— Вы, оба, быстро по своим комнатам. Живо!
Никто не указывает Радио-демону, что делать, поэтому Аластор поднимается с кресла не из-за послушания, а потому что у него есть очень важные дела, требующие внимания. Он осторожно снимает Ниффти с её насеста между его рогами и усаживает ту в кресло.
— Ну, друзья! — произносит он, ухмыльнувшись и сузив глаза, глядя на Вэгги. — Желаю удачи в ваших планах.
Не дожидаясь ответа, он быстро поворачивается и выходит из комнаты.
К сожалению, ему необходимо уединиться в своей комнате, дабы сменить повязки, которые Люцифер случайно зацепил. Кровь уже просачивалась сквозь рубашку.
Счастливого, блядского, дня в Аду.
⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀
Всю последующую неделю Аластор проводит в состоянии борьбы c самим собой. Одна половина его сердца, всё ещё разъярённая и слегка униженная тем фактом, что он чуть не лишился жизни ради спасения своих друзей, требует, чтобы он отгородился от остальной группы. Она призывает напомнить всем, что причина его отсутствия в их маленьком текстовом чате связана не столько с его отказом обзавестись мобильным телефоном, сколько со статусом
оверлорда. Составление меню для вечеринки по случаю дня рождения вряд ли смахивает на то занятие, в котором стал бы участвовать тот, кому плевать на других.
Другая его половина очень-
очень хочет краба.
Это не потому, что я забочусь о них, а потому, что я забочусь о себе, уверяет себя Аластор, готовя настоящий пир.
И поскольку он так заботился о себе, то решает побаловать себя всеми лакомствами, о которых мечтал с тех пор, как вернулся в Ад.
Крабы, раки, креветки, три разных вида фасоли, стручки ванили, копченный цикорий — он не жалеет средств.
Утром дня рождения Чарли даже Аластор оказывается взволнованным.
По контракту Евы, согласно пункту об отказе от греха Обжорства, Аластору разрешается нормально есть только один раз в неделю. Он давно привык к голодным болям и в промежутках между голодными днями довольствуется кофе и крекерами, но бывают моменты, когда боль в животе закрадывается в грудь. Например, когда запах старых маминых рецептов доносится до него из блюда, предназначенного исключительно для других, и Аластор вспоминает, как много он потерял.
Но сегодня он может разжать челюсти как змея, в которую постоянно превращается Люцифер, и наесться до отвала, пока не станет счастливым и довольным.
Найти ингредиенты для правильного приготовления морепродуктов — задача не из лёгких, поэтому Аластор прибегает к услугам, которые придерживал десятилетиями. Он убеждает себя в том, что это практично — закрыть их в данный момент, что это никак не связано со сроком Евы и, что он не устраивает себе что-то вроде раннего «последнего ужина», но с каждой уложенной сделкой он чувствует, как невидимый нож вонзается ему в живот.
По крайне мере, он может найти утешение в креветках.
После завтрака Вэгги пригласила Чарли на целый день праздничной чуши, пока остальные готовились к вечеринке. Перед уходом, Вэгги напоминает всем, что она может и расправится с ними, если те всё испортят.
Аластор никогда бы в жизни не испортил еду — особенно морепродукты, — поэтому он вновь предположил, что её предупреждение адресовано другим негодяям, поселившимся в отеле.
Как только Чарли ушла, «команда» приступила к работе.
Пружинной походкой и с песней в сердце Аластор снял плащ и повесил его на спинку кухонного стула.
— Рачки и крабики, мои крошечные ползучие друзья, — напевал он, закатывая рукава. — Полезайте-ка в кастрюльку, ох, пришло время встретить свой финал!
Ему не терпелось поесть.
До ужина оставалось несколько часов, но это ещё не всё, что он запланировал на этот день!
Одно из самых изысканных лакомств, которое Аластор раздобыл для себя было освежающее и прекрасное манго — и он
ни с кем не поделится им.
— Оо! Это манго?
…ладно, Ниффти может взять кусочек, но только она,
больше никто.
Аластор отрезает кусок и кладёт его в протянутые ручки. Она испускает восхищённый гогот и запихивает целый кусочек в рот, безумно ухмыляясь липкой сладости.
— Святые перья… Это манго? — спрашивает кто-то, кого вот-вот ударит щупальце.
— Ай! — добавляет некто через секунду, когда Аластор совершает шлепок.
— Это не для Вас, — произносит Аластор, внезапно вдохновлённый щедростью предложить Ниффти второй кусочек, раз уж Люцифер наблюдает за ними.
Люцифер ворчит и сбрасывает с себя свой плащ-сюртук. — Ты очень неприятный, знаешь об этом?
— О, благодарю! — отвечает Аластор, улыбаясь Люциферу и протягивая Ниффти ещё один кусок манго.
На лице Люцифера появляется возмущённое выражение, но Ниффти прерывает грубое замечание, которое тот подготовил.
— Аластор — лучший, — произносит она, после того как проглотила угощение, истинная леди. — Если собираетесь и дальше оставаться здесь, то Вам следует знать это.
В её тоне нет упрёка, скорее, она действительно считает Люцифера невеждой, раз тот не ценит то, что она считает очевидным фактом.
Аластор обожает её за это. Он практически рефлекторно протягивает ей остаток манго, и его желудок урчит, словно чувствуя, к чему приводит минутная вспышка щедрости.
— Хм, — ворчит Люцифер, сменив сердитое выражение на надутое, но так больше ничего не произносит по этому поводу и вместо этого принимается за украшение торта.
— Я позже вернусь, чтобы помочь! — щебечет Ниффти, прежде чем выскочить из комнаты.
— Спасибо, дорогая, — кричит ей вслед Аластор.
Ей нравится нарезать что-нибудь для него. Возможно, это не столько помощь, сколько «забава с ножками», но в любом случае Ниффти приятный компаньон в готовке. Они любят вместе петь обо всех жуках и грешниках, которых убили во время работы.
Аластор оглядывается через плечо на Люцифера, который всё ещё ужасно дулся.
Разве он не может просто вызвать манго? Аластор задумался, сузив глаза, смотря на мужчину.
Почему он так расстроен из-за того, что не получил мой кусок?
Воодушевившись энергией от морепродуктов, Аластор решает, что у него хватит силы духа поиздеваться над Люцифером из-за его глупого угрюмого выражения лица.
— Оу, — начинает он, повернувшись так, дабы прислониться спиной к стойке, и скрестив руки на груди. — Ну же, Люцифер, король не должен себя так вести только потому, что ему отказали в кусочке фрукта. Неужели Вы не в состоянии раздобыть его сами?
Он повернулся к нему с самым забавным, хмурым взглядом, которой только видел Аластор. Складка между бровями Люцифера была настолько глубокой, что практически касалась места, где должен быть нос.
— Я расстроен не из-за манго, кретин! — рявкнул Люцифер, глаза вспыхнули красным.
Кретин?! Никто не называл Аластора кретином с тех пор, как… никто и никогда не называл его так! Его не заботит это.
— Тогда, скажите на милость, что привело Вас в столь очаровательное состояние? — спрашивает Аластор, втайне размышляя о том, правда ли оживление всех крабов и принуждение их многократно щипать Люцифера — достойное применение его магии.
— Хмпф, — отвечает Люцифер, демонстративно отвернувшись от Аластора и направившись к холодильнику. — Не твоё дело.
Он открывает дверь, достаёт три коржа, которые вместе образуют трёхъярусный торт, и относит их к своей части стойки, при этом ни разу не взглянув на Аластора.
Тот же лишь пожимает плечами и улыбается. — Как скажете!
Но он не верит Люциферу, да и радости у него сейчас так мало, что он хочет извлечь всё возможное из тех возможностей, которые ему выпадают, дабы искренне улыбнуться. Он показательно разрезает манго и откусывает кусок, простонав так, словно только что погрузился в тёплую ванну после снежной бури.
—
Мм, мм, мм! — восклицает он, облизывая губы и вздыхая. — Вку-снятина. Оу, и только гляньте! У меня ещё
столько осталось.
Что-то ударяется об его голову, и демоническая форма Аластора исчезает ещё до того, как он решает в неё перейти.
Маленький наконечник пипетки для глазури падает на пол, и две пары демонически глаз сердито смотрят друг на друга.
Аластор медленно подносит манго к губам и откусывает кусочек.
—
Вкусненько.
Люцифер бросается на него, давая Аластору всего полсекунды на то, дабы спасти свой драгоценный плод. Одной рукой он запихивает всё в рот, а другой — отталкивает лицо Люцифера, когда низкорослый мужчина валит его на землю.
— Вау, вы двое не теряете время даром.
Крылья и щупальца на мгновение перестают хлопать, чтобы Люцифер и Аластор смогли повернуться в сторону дверного проёма. Энджел ухмыльнулся, а затем подмигнул им.
— Знаете, Вэгг сказала мне не оставлять вас наедине надолго, но я ведь не думал, что вы начнёте заниматься этим уже через пять минут, — продолжил он, прислонившись к дверному косяку, и, оглядывая их с ног до головы.
— Мы и не собирались! — произносит Люцифер, в то же время, когда Аластор спрашивает. — Ты не возражаешь?
Энджел смеётся. — Не обращайте на меня внимание, мальчики, я здесь только за тем, чтобы что-нибудь выпить, а после я покину вас.
Сейчас было бы самое подходящее время, дабы Люцифер слез с Аластора и вёл себя как взрослый мужчина, но он этого не делает. Вместо этого они с Аластором наблюдают, как Энджел проходит через всю комнату, берёт из холодильника энергетик, посылает им воздушный поцелуй на прощание, а после они вновь возобновляют пощёчины друг другу.
— Да почему ты такой придурок? — кричит Люцифер, дёргая Аластора за волосы.
Этот жест не просто болезненный, он оскорбительный. У Аластора осталось не так уж много волос, чтобы Люцифер так за них дёргал.
— А почему
Вы так одержимы желанием хватать меня? — огрызается Аластор в ответ.
— Я не…
Но доказательство на лицо, и Люцифер прекращает вести себя как на школьном дворе, чтобы посмотреть вниз и понять, в какое положение он себя поставил. Он смотрит на Аластора с таким выражением, словно не понимает, что произошло, а после медленно слезает.
Аластор не теряет бдительности, по-прежнему держа манго наготове, и сам также встаёт. Он ожидал, что столкновение с полом причинит ему больше боли, чем должно было — потревожит рану. Однако, когда Люцифер вставал, Аластор почувствовал, как два крыла, самая нижняя пара, выскользнула из-под его спины.
Неужели Люцифер сделал это специально, чтобы смягчить его падение?
Для Аластора это довольно сильно смахивало на объятия, даже если Люцифер нападал на него, когда делал это.
Мужчины ничего не говорят, вернувшись к своим обычным формам и занявшись приготовлением пищи. Аластор откладывает манго и возвращается к морепродуктам, не зная, хочет ли он спросить, пытался ли Люцифер быть деликатным с ним.
А в курсе ли он вообще?
— Ниффти твоя дочурка? — спрашивает Люцифер после нескольких минут странного молчания.
Из всех вещей…
— Моя дочь? — повторяет Аластор, поднимая взгляд от креветок. — С чего такой вопрос?
Не в его характере делиться информацией за даром, но в этот раз Аластор опускает это из-за удивления, а не от желания заключить какую-то сделку.
Люцифер не отводит взгляд от торта.
— Она хочет проводить с тобой время. Она всегда обнимает и разговаривает с тобой…
Аластор ощетинивается. Ему не нравится мысль о том, что Люцифер наблюдает за ним настолько внимательно, дабы заметить, регулярно ли Аластор позволяет кому-то ещё занимать его время и личное пространство.
Но уже через секунду до него доходит смысл вопроса.
— И Вы бы хотели, чтобы Ваша дочь вела себя так же? — спрашивает Аластор, приподняв бровь.
Люцифер не отвечает, но даже в профиле Аластор видит, что тот вновь недовольно хмурится.
Такая абсурдная вещь, из-за которой можно так сильно переживать. Очевидно, что Чарли заботится об отце или, по крайне мере, желает его одобрения в каком-то смысле. Если бы они не были так ужасны в общении, то Люцифер и Чарли поняли бы, что каждый из них хочет более близких отношений друг с другом. Они оба настолько сосредоточены на себе, что проводят время, погруженные в собственные думы, вместо того чтобы обратить внимание на того, кого они хотят узнать получше.
Аластор понимает это, так как сам в отношениях является эгоцентричным, просто ему лучше удаётся скрывать это.
— Знаете, быть родителем не так уж и сложно, — заявляет Аластор с огромной уверенностью, которому не пристало говорить нечто подобное. — Просто обращайте внимание на Чарли, и она сама захочет поделиться с Вами тем, чему стоит уделить время.
Планка «что значит быть достойным родителем» ужасающе низка по стандартам Аластора, ведь он убил одного из своих, но решение проблемы Люцифера также до боли очевидна:
уделяйте внимание своему ребёнку. Может быть, выучите имя её девушки. А после подумать: «
Вы болван», для пущей убедительности.
Вместо того чтобы швырнуть в него чем-нибудь ещё, Люцифер видимо обдумывает этот совет. Он бросает взгляд на инструменты для выпечки, а после — на Аластора.
— Чарли разговаривает с тобой?
— Конечно, — отвечает Аластор. Правда насколько редко это происходит, не имеет значения.
Признаться, Аластор пренебрегал собственными советами и практически не обращал внимание на Чарли со дня истребления. Он делал то, что, как он надеялся, заслужит её доверие и расположение, например готовил еду для отеля и не поджигал её отца, но он всё же был слегка озабочен сроками Евы.
— По крайне мере… — начал Люцифер и вздохнул. — По крайне мере, она хоть с кем-то разговаривает.
Аластор не уверен, как лучше стоит ответить на это. Он ожидал, что Люцифер вновь разозлится, а не замкнётся как депрессивный сурок.
Это беспокоит его. Не должно, но всё же это заставляет что-то внутри Аластора извиваться, а в день, когда так много морепродуктов, — нет места для таких вещей.
Он берёт пример с Люцифера и швыряет кусок фрукта в голову короля.
— Хорош дуться. Вам нужно украсить торт.
Люцифер моргает, глядя на манго, которое ударилось об него и упало на стойку, а после усмехнулся.
— Так значит, если я буду выглядеть достаточно грустным, то ты поделишься фруктом?
Это неправильный урок, который нужно было извлечь из этого разговора, и Аластор исправляет его, кинув тяжёлой картофелиной по самодовольной ухмылке Люцифера.
Мужчина ловит её и смеётся, только хмурится, когда Аластор протягивает руку и говорит: «А теперь верни».
— Эй, я думал ты не любишь сладкое, — произносит Люцифер, кивая в сторону манго.
Аластор уставился на него. — Это манго.
— Да, разумеется. Как глупо было с моей стороны спрашивать это.
После этого они готовят в дружеском молчании, пока Ниффти не возвращается с ножами и не начинает петь уже с разогретым голосом.
Аластора должно раздражать, что Люцифер имеет наглость присоединиться к их пению. Его должно бесить, что этот мужчина с такой лёгкостью гармонирует с любой мелодией, которую выбирает Аластор. Он должен был бы нашептать Ниффти на ушко, чтобы та украла пипетки Люцифера и спрятала их по всему отелю, ведь Люцифер, кажется, так хорошо вписывается в их динамику.
Вместо этого… он ведёт себя мило.
И именно
это и бесит Аластора.
⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀ ⠀
Аластор остаётся раздражённым до прихода Рози.
— Ты же знаешь, что я не могу устоять перед хорошей вечеринкой и возможностью провести вечер с моим обожаемым мистером, — произносит она, заключая его в объятия.
Он и не думал пищать, но это происходит каждый раз, когда она это делает. Какая-то часть его души радуется, когда его подхватывают и кружат.
— Я проведу для тебя большую экскурсию, как только мы устроимся, — говорит Аластор, предлагая ей свой локоть и ведя её через вестибюль.
Рози откладывает аккуратно завёрнутый подарок, который принесла с собой, и берёт его за руку. — Обязательно! Не могу поверить, что тебе потребовалось семь месяцев, чтобы пригласить меня в своё новое местечко.
— Я не хотел, чтобы ты общалась с этими людьми, — пробурчал Аластор, когда один из таких вышел из кухни.
— Рози! — воскликнул Люцифер.
По мнению Аластора, он общается с ней слишком фамильярно. Джентльмен не указывает леди, с кем ей можно общаться, а с кем нет, но джентльмен может окунуть короля Ада в мусорный бак и сказать ему, дабы тот не чувствовал себя слишком расслаблено, находясь рядом с лучшей подругой Аластора.
— Ваше Величество, рада Вас видеть, — произнесла Рози тем самым очаровательным тоном, которым она приветствует всех. Она совершает крошечный реверанс, при этом, продолжая держать Аластора за руку.
— Это Рози? — спрашивает Хаск, выходя из-за спины Люцифера и неся поднос со специально, собственноручно приготовленными коктейлями в честь именин Чарли. Хаск откладывает его в сторону и берёт свободную ладонь Рози — ту, которую Аластор не держал крепкой хваткой у своего бока. — Хей, как дела, милая?
За те десятилетия, что Аластор знает Хаска, тому доводилось общаться лишь с двумя-тремя людьми, — одним из которых был Энджел. Хаску никто не нравится, но
всем нравится Рози.
— Хорошо, дорогой! — отвечает Рози, сжимая ладонь Хаска и лучезарно улыбаясь ему. — А сам как? Старина Аластор был хорошим соседом?
Улыбка мгновенно исчезает с лица Хаска, и тот отвечает с серьёзным голосом. — Он сплошная угроза.
Рози смеётся, и от этого в комнате становится теплее. Это настолько чудесно, что Аластор даже не может должным образом ответить Хаску на его грубость.
— Я уже много лет ожидаю, что ты исправишь его, — произносит Хаск, качая головой. — Но, Рози, я уже теряю надежду.
Аластор сузил взгляд, на что Рози похлопывает его по руке.
— Хаск, не знаю даже,
можно ли с ним вообще что-то сделать.
Довольно с него всех, думает Аластор.
Он угощает Рози напитком и оставляет её с Ниффти, дабы он с остальными могли доделать последние дела до возвращения Чарли.
Угощения, которые он приготовил, выглядели великолепно, когда их расставили на главном столе прямо в центре вестибюля. На самом деле, все помещения выглядели очень празднично.
Энджел развесил красные и золотые серпантины вдоль лестницы и перил. Десятки воздушных шаров и букетов роз были разбросаны по главному вестибюлю и гостиной. Каждая пылинка и паутинка, которая успела скопиться за время реконструкции, были сметены, заставив отель сверкать, как и подобает принцессе. Черри, шумная подруга Энджела, принесла бенгальские огни, которыми можно будет насладиться, когда на улице станет немного темнее, и набор для раскрашивания лиц, — Аластор планирует спрятать его, как только та повернётся к нему спиной.
Всё
почти идеально.
Они с Люцифером спорили о том, какое блюдо должно находится в центре стола — морепродукты или же торт, когда Вэгги сообщила в беседе, что они с Чарли находятся в нескольких минутах от отеля.
Кто ставит торт в центре? Он должен находится в конце, ибо его и едят в
последнюю очередь. Это ведь здравый смысл, чёрт возьми.
Люцифер либо наконец соглашается, либо решает, что спорить больше некогда, потому как отпускает Аластора и шепчет: «Хорошо!»
Пышный десерт, который Люцифер часами покрывал кружевной глазурью, жемчугом и съедобными блесками, располагается на свободном месте в конце стола, и Люцифер начинает мять ладони.
— Выглядит хорошо? — шепчет он, желая заручиться поддержкой несмотря на то, что они с Аластором были в нескольких секундах от того, чтобы закусать друг друга за то, чьё блюдо должно стать звездой шоу.
— Выглядит великолепно, — перебивает Энджел, приглушая свет. — А теперь всем приготовиться!
— Она идёт! — завопила Ниффти.
Радостный лепет Чарли донёсся до отеля раньше её.
— Почему тут так темно? — спрашивает она, когда Вэгги открывает входную дверь для неё.
Через секунду загорается свет, и хор голосов выкрикивает: «Сюрприз!»
Чарли вскрикивает и роняет сумку, на мгновение выглядя так, словно на неё напали. Выражение её лица сменяется почти мгновенно, как только осознание берёт вверх, но Аластор принимает к сведению эту нехарактерную реакцию для Чарли.
Она боится.
— С днём рождения, Чарли! — прокричал Энджел, шагнув вперёд и заключив её в многорукие объятия. — Добро пожаловать на вечернику-сюрприз.
— Вы все… — Чарли прикусывает дрожащую губу и сглатывает. — Вы все сделали это для меня?
— Конечно, девчуль! — кричит Черри, хлопнув Чарли по спине и ухмыльнувшись. — Мы здесь, чтобы поздравить тебя!
Чарли превращается в лужицу слёз, что гораздо больше соответствует реакции, которую ожидал Аластор.
Она плакала, как он полагал, слезами счастья весь ужин, пока раскрашивала лица, играла с бенгальскими огнями на лужайке, распаковывала золотую шёлковую блузку, которую принесла Рози, пока пила большое количество коктейлей и совершено была ошеломлена, когда Вэгги сообщила, что группа запланировала в качестве подарка.
— Мы все вместе работали над тем, чтобы придумать такое, что понравилось бы тебе, — произнесла Вэгги, подводя свою рыдающую девушку к дивану и жестом приглашая остальных следовать за ней. — И на самом деле эта была идея Хаска.
— Это была общая идея, — проворчал он.
— Мы хотим сделать групповое фото, чтобы повесить его на стену рядом со входной дверью, — сообщила Вэгги, жестикулируя так широко, как обычно, это делает Чарли.
— Чарли, милая, это… ты… ты в порядке? — спросил Люцифер так, словно боялся, что его слова ещё больше расстроят Чарли.
— Вы… все… запланировали… семейное фото? — спросила Чарли между всхлипами.
Семейное — это не самое подходящее слово, думает Аластор. Он также не принимал участие в этом решении, поскольку отсутствует в их маленьких телефонных группках по обмену сообщениями, но любые его протесты против того, дабы его фотографировали, видимо могут привести ко взрывной реакции Чарли, которая и так реагирует весьма бурно. Дело даже не в алкоголе и сентиментальностях, которые переполняют день рождения, — Чарли просто разрывается на части, как будто за её энергичной улыбкой сокрыт ураган эмоций.
На мгновение Аластор задаётся вопросом, а не был ли он слишком суров в своих суждениях по поводу того, что она провела время, дуясь в постели.
Вэгги осторожно кладёт руку на плечо Чарли и опускается рядом с ней. — Детка, не хочешь сначала побыть одна?
— Нет, нет, — возражает Чарли, вытирая слёзы и пытаясь выровнять дыхание. — Просто…
Она оглядывает всех с ног до головы, нижняя губа до сих пор дрожала.
— Всё было так ужасно с тех пор, как мы потеряли… — её голос прерывается, когда слова застревают в горле.
Черри напряглась, и Энджел тихонько обхватывает её сзади.
Остальные члены группы молчат, прекрасно понимая, о ком идёт речь.
Сделав ещё один неровный глубокий вдох, Чарли закрывает глаза и пробует снова.
— Я чувствовала себя такой неудачницей, как будто я подвела всех и ничего не могла с этим поделать, — произносит она. — Так, словно каждый раз, когда вы видели меня, вспоминали о том, что я не могу защитить вас.
Аластор и Люцифер открыли рты, но так ничего и не произнесли. И вновь Рози спасла положение.
— Знаешь, кого я вижу, глядя на тебя? — мягко спросила Рози, присев, с другой стороны, от Чарли. Нежным прикосновением она касается щеки Чарли и вытирает её слёзы. — Я вижу того, кто настолько сильно любит окружающих её людей, что даже мысль о том, что они страдают, становится для неё невыносимой. Так глубоко переживать за других — это прекрасно. Как повезло твоим друзьям, что они знают такую как ты. Но, милая, оглянись вокруг. Наше горе, страх, то, что мы ожидаем увидеть в других, часто приводит к тому, что мы вовсе не замечаем, что происходит на самом деле.
Чарли икнула и вытерла глаза.
— Видишь, все здесь потому, что ты им также небезразлична? Потому что они желают быть рядом с тобой?
— Да, — ответила Чарли, шмыгнув носом.
Рози гладит её по щеке и улыбается. — Такова реальность, дорогуша. Не теряйся в своих мыслях настолько, чтобы не замечать всего хорошего, что происходит вокруг тебя, хорошо?
— Вы правы. Спасибо, Рози, — говорит Чарли. Она останавливается и делает очередной глубокий вдох, а после поднимает голову с яркой улыбкой. — Так, давайте же сделаем это фото!
Благослови тебя, Рози, думает Аластор, когда она подмигнула ему.
Диван достаётся леди. Вэгги и Рози остаются сидеть по обе стороны от Чарли, а Черри и Ниффти — по противоположным концам рядом с ними. Позади дивана Энджел встал за спиной Черри, Хаск — за Вэгги, и Энджел обнял Хаска за плечи. Питомцы отеля расселись на полу у ног Чарли, как будто зная, что их собираются фотографировать.
Люцифер встал рядом со своей дочерью, а Аластор — позади Рози.
Ему
очень не нравилась мысль быть запечатлённым на цифровом снимке, но штатив уже был установлен, дабы Энджел мог сделать фото на свой модный телефон.
В последнюю секунду он замечает, что Люцифер призвал свою маленькую яблочную трость в свою руку и держит её так, чтобы она была видна на снимке.
У Аластора есть всего несколько секунд, чтобы решить, призывать или нет свой собственный посох. Для него нет ничего необычного в том, чтобы держать его за спиной, где никто даже не сможет заметить, что тот сломан, но
было бы странно, если бы Аластор согласился фотографироваться без своего фирменного аксессуара.
Тихим щелчком пальцев он поднимает верхнюю часть сломанного микрофона и располагает его так, дабы верхушка торчала из-за плеча.
— Хорошо, все ведите себя как Ал и
улыбнитесь. Скажите «с днём рождения, Чарли», — произносит Энджел. Видимо у него есть пульт, чтобы сделать снимок, ибо он так и не двинулся с места, где находился Хаск.
— С днём рождения, Чарли!
Срабатывает вспышка, и мир Аластора становится белым.
Он терпеть не может, когда яркий свет так действует на него — это оскорбительно для взрослого человека, когда он становится таким беспомощным из-за чего-то, по типу
света.
— А теперь все сделайте глупое выражение лица, — произносит Энджел, но Аластор слишком занят тем, что старается не давать слезиться глазам, и просто моргает, глядя на телефон, который совершает очередную вспышку.
Использование технологии было ошибкой, думает он.
Аластор вновь скрывает микрофон и на мгновение задерживается за диваном, пока не сможет видеть достаточно хорошо, чтобы двигаться.
— Эй, Ал, — спрашивает Черри. — Ты не против, если я разукрашу твоё лицо как у котёнка?
— Минутку, дорогая, — отвечает Аластор, стараясь казаться беззаботным, пока звезды плавали в его глазах.
Он имел в виду, что вернётся через минуту, а не то, что он удовлетворит такую просьбу, но Энджел поддерживает идею.
— Говорю тебе, так сказала Мимзи, — шепчет он.
Аластор разберётся с этим позже. Сейчас же ему необходимо дать глазам отдохнуть в темноте. Он проходит мимо Ниффти, уговаривающую Чарли смоделировать ей новую рубашку ко дню рождения, и заходит на кухню, дабы побыть в тишине.
Она длилась недолго.
— Твой посох сломан! — шипит Люцифер так, словно это обвинение.
Аластор не может решить, является ли это заявление хуже с контекстом или без. — Прошу прощения?
Люцифер подходит слишком близко и повторяет. — Твой безвкусный микрофон — он сломан пополам.
— О-хо, во-первых, дру…
— Да что с тобой? — прерывает его Люцифер другим голосом. Он звучал, ну, обеспокоенно, а не враждебно.
— Вы ужасно грубы, — отвечает Аластор, заставляя себя
поскорее начать видеть. Он быстро моргает, пытаясь отвернуться от Люцифера.
Но Люцифер просовывает палец за портупею, которую Аластор носит на груди, тем самым удерживая того на месте. — Твои глаза продолжают моргать, — говорит он.
— Да, это то, что делают глаза, — отвечает Аластор.
В этот момент к нему полностью возвращается зрение, и он видит, насколько близко стоит Люцифер. Аластор смеётся.
— У Вас соус на лице.
— Я… что? — спрашивает Люцифер, протягивая руку, которая не держалась за одежду Аластора.
— На другой щеке, — подмечает Аластор.
— Чёрт, — произносит Люцифер, протянув руку за салфеткой, лежащей на стойке.
Это самый грубый ход короля за весь этот вечер — Аластор потратил столько времени на этот соус.
— Не смейте тратить его впустую! — упрекает он. Аластор протягивает руку, вытирает пальцем, а после засовывает этот палец себе в рот.
Люцифер изумлённо смотрит на него. Аластор же ухмыляется.
Это чертовски вкусный соус, даже если он находился на щеке Люцифера уже Рай знает сколько времени.
— Погоди! — говорит Люцифер, пока его кожа заливается румянцем. — Значит ли это, что на той фотографии
у меня на лице был соус?!
Он трясёт Аластора и требует, чтобы тот перестал смеяться, когда к ним заходит Рози.
— Не возражаете, если я украду нашего парня на минутку, чтобы пожелать спокойной ночи?
Люцифер перестаёт трясти его. — Оу, ты уходишь?
Рози вздыхает и разглаживает платье. — Да, я бы с удовольствием осталась, но завтра у меня пара ранних встреч с клиентами.
— Я провожу тебя до дома, — говорит Аластор, но Рози поднимает руку, призывая его к молчанию.
— Ты не будешь этого делать, мистер, — произносит она. — Именинница слышала, что ты собирался раскрасить лицо, а я не хочу воспрепятствовать этому.
Улыбка Аластора дрогнула. — Нет, дорогая, я настаиваю.
—
Нет, дорогой, — возражает Рози, подавшись вперёд и поцеловав его в щёку. — Я настаиваю, чтобы ты проследил за тем, дабы Чарли больше не плакала сегодня вечером, слышишь?
— Хмм, — хмыкнул Аластор.
— Рози, я хотел бы поблагодарить тебя за всё, что ты сказала ранее, — произносит Люцифер, наконец отпустив Аластора и вновь начав мять ладони. — Ты правда… Ну, ты умеешь подбирать слова. Спасибо, что помогла Чарли.
— Конечно же, Ваше Величество! — отвечает Рози, махнув рукой, как ни в чём не бывало. — Она же такая куколка. Знаете же, иногда нам просто необходимо услышать правду из чужих уст, чтобы оценить её по достоинству.
— Да… Полагаю, что так.
— Берегите себя, мальчики. Я возьму с собой немного крабов. Вы двое ведите себя хорошо и побольше обнимайте эту девушку, хорошо? Хорошо. Спокойной ночи!
Аластор действительно предпочёл бы проводить её до дома, и не только для того, чтобы не раскрашивать лицо, но он понимает, что она права касательно того, чтобы не позволить Чарли вновь расклеиться.
После ухода Рози они с Люцифером минутку молчат.
— Да, он был на Вашем лице на фото, — произносит Аластор.
Люцифер преследует его до самой гостиной, где Черри со своими красками были готовы превратить Аластора в котёнка.
Ради Чарли, думает он, усаживаясь перед девочками.
Спустя несколько часов, когда он стирает усы с щёк, Аластор смотрит в зеркало в ванной и размышляет о том, что сказала Рози.
Нам необходимо услышать правду из чужих уст.
Аластор откладывает полотенце и вздыхает.
Ему нужно поговорить с Лилит.
