Разыграй карту

Анна повернулась. Во взгляде — смятение, недоумение и… разочарование. Она опустила глаза. Подбородок слегка подрагивал. Пальцы принялись теребить завязки на платье. — Не понимаю, — тихо призналась она. — Еще вчера вы считали его главным подозреваемым, а теперь советуете принять предложение. — Мое мнение не изменилось. Тонкие брови дернулись. Анна вскинула голову. Разочарование уступило надежде. — Объясните, какую игру вы затеяли. Он шагнул к ней, будто ждал ее просьбы. — Вчера я получил сообщение. Кинжал был изготовлен тибетским монахом в прошлом веке и похищен из монастыря Ганден. — Вы думаете, это Андрей Петрович… а если вы ошибаетесь? — Анна помолчала. — Что еще? Что вы нашли при обыске? — Вы просите слишком много.  Анна распрямила плечи.  — И это говорите мне вы? Вы просите ответить согласием на предложение человека, замуж за которого я не желаю выходить.  — Не согласием. — Он снова сделал шаг и замер. — Скажите, что подумаете. — Я хочу знать. — Вы хотите знать ход расследования. — Раз Андрей Петрович до сих пор на свободе, то прямых доказательств его виновности у вас нет. Вы считаете, убийца он, потому что проявляет интерес к буддизму. — Не скрою, так было в начале. — А убийства? Две недели тишины. — За Клюевым установлено наблюдение, — усмехнулся сыщик. — Он знает, что я подозреваю его. — Что вы нашли у него дома? Штольман помолчал. — Ваш портрет. Анна покраснела. — И все? — Кольцо. — Выходит, вы знали о его намерениях… — Выходит, знал. Она потупилась, стиснула пальцы и снова спросила: — Что еще? — Дневник воспоминаний о путешествии в Тибете. Много восторга и рассуждений, меньше анализа и здоровой критики. Признаться, в его дневнике нет ничего привлекательного, за исключением рисунка монастыря Ганден. Не просто как достопримечательность, а с подробным описанием, содержанием ходов, келий. — Как если бы он рисовал карту. — Да. Анна отвернулась к окну. Она не спала ночью. Белль хотела убить Клюева или припугнуть, остановить? Дух может совершить ошибку? Десять сантиметров. А если она не собиралась его убивать? — Если я соглашусь, что потом? У вас ведь созрел целый план, Яков Платонович. — За вами должен начать активно ухаживать мужчина. Если я прав, Клюев захочет избавиться от него. Вы будете под защитой полиции круглосуточно. Анна отвернулась от окна и нахмурилась. — Я так понимаю, вы уже выбрали кого-то на роль. — Князь Разумовский.  Анна вскинула брови.  — Кирилл Владимирович? Почему? — Он холост, знатен, богат и, как я понял, вы с ним в дружеских отношениях. Вы будете чувствовать себя с ним комфортно и вести себя, соотвественно, свободно, никакой жеманности. — Князь давний друг дяди. — Она провела пальцами по подоконнику. — Правда, я не уверена, что он согласится.  — Мы поедем к нему вместе. Прямо сейчас. Анна посмотрела на него с прищуром. — Клюев в больнице и неизвестно, сколько пробудет. — Иван Евгеньевич заверил меня, он не сильно пострадал. Сотрясение мозга. Организм молодой, восстановится быстро. — И возьмется за старое. Вы убеждены в своей правоте, Яков Платонович, или так сильно его ненавидите, откуда проистекает ваше предвзятое отношение? Ненавидит? Предвзят? Уже не в первый раз ему намекают о предвзятом отношении к Клюеву. Почему он должен его ненавидеть? Разве есть за что? — Вы ошибаетесь, Анна Викторовна. Она снова взялась дергать завязки, да покусывать губы. Раньше он не замечал за ней подобной привычки. — Подождите меня, я сейчас. Штольман решил, она вышла собраться в дорогу и довольный расположился на диване. План должен сработать. Клюев чертовски ревнив, на балу воспринимал Анну, как свою собственность, особенно ему не давало покоя внимание князя. Не такой уж он и приятный господин, как все говорят. Ее ответ будет держать Клюева в подвешенном состоянии. Как только он выйдет из больницы, то вознамерится продемонстрировать всему свету, кому принадлежит Анна, и в тот самый момент на сцену выйдет князь. Все просто. Если он Робин Гуд, он захочет убить Разумовского. Шелест платья вырвал из мыслей. Анна пришла с фолиантом в руках. Штольман поднялся и предложил сесть рядом. Она положила на колени книгу и, все еще сомневаясь, взглянула на следователя. Глаза при дневном свете казались голубыми. Он смотрел выжидательно, давая ей время подумать, принять решение, которое изменит все, в первую очередь, между ними. Книга раскрылась на заложенной странице. Штольман прочел заголовок: «История завоевания Бургундского королевства». — Урок истории, Анна Викторовна? — Прочтите. Следователь взял книгу. История Средневековья его мало привлекала. Познания были средними, основные даты и события он помнил, но назвать его знатоком, язык не поворачивался. — Гизела? — пробормотал Штольман, встретив знакомое имя, и поднял глаза на Анну. — Та самая девушка, которая является к вам? — И которую вы видели. Читайте дальше, Яков Платонович. Он познакомился с историей завоевания королевства, прочёл о предательстве графа Оттона, о его поражении в битве с герцогом Людольфом I Свирепым. — Занимательно, — подытожил сыщик. — Белль говорит, герцог — это вы, — с вызовом сказала Анна. Он взглянул на нее, как на сумасшедшую. — Что? — Все было не так, как здесь написано. Герцог женился на Гизеле насильно. Отцом ребёнка был не он, а Оттон. Гизела выпрыгнула из окна, а не умерла от родильной горячки. Оттон не предавал императора. Дело сфабриковал герцог. Она выдержала насмешливый взгляд Штольмана. — Об этом написано где-то в примечаниях мелким шрифтом? Анна вспыхнула и вскочила. — Это правда. А еще… — она перевела дыхание, сердце грохотало в груди. — Мы с вами встречались в прошлых жизнях. Вы и есть герцог. Вы и милорд, который замучил Белль. Штольман нахмурился и поднялся. Возможно, она перенервничала из-за вчерашнего. Скрябин должен был выписать успокоительный отвар. Нервы разыгрались не на шутку. С молоденькими барышнями такое часто бывает. — Вам нужно успокоиться. — Он протянул ладонь. — Давайте… — Нет! — перебила она решительно и сжала кулаки. Он опустил руку. — Вы выслушаете меня. Я устала скрывать то, что мучает. Белль сводит меня с ума. Все началось в Париже год назад. Мне снились сны. Они были разными, но заканчивались одинаково, как бы я ни старалась спрятаться, как бы долго ни бежала, вы всегда находили меня и … убивали. Стреляли вот сюда. — Она положила его ладонь себе на живот. — Поэтому мы ухали с дядей из Франции. Думала, смогу сбежать от вас… а оказалось, кто-то специально толкнул меня к вам навстречу. Когда я увидела вас на перроне, в тот день… я хотела сбежать прямо сейчас, сесть на поезд и уехать обратно… я боялась вас. Белль говорила, вы убьете меня. Белль. Она говорит о той девушке, что скинула люстру на Клюева? — Я видела воспоминания Белль, как вы пытали ее, а потом отправили на костер. А потом появилась Гизела. Ее судьба не менее трагична. Вы преследуете меня в каждом перевоплощении. Вот и в этом веке мы встретились. Теперь вы служите в полиции. — Она помолчала, комкая рукав платья. — Теперь вы знаете… Анна дышала тяжело. Глаза распахнуты, зрачки огромные. Штольман слушал и не верил. Нет, ему не хотелось смеяться и назвать Анну душевно больной не мог. Он ведь тоже кое-что видел. Та сцена насилия стояла перед глазами. Она хочет сказать, это сделал он? — Зачем мне убивать вас? — стараясь говорить спокойно, уточнил он. — Я не верю, что вы способны убить меня, — покачала Анна головой. — Если только вас опоить дурман-травой. — Благодарю за доверие, — усмехнулся Штольман. — Давайте все же присядем, Анна Викторовна. Она послушно села и уронила на колени руки. Казалось, сил бороться больше нет. Она выглядела слабой и уязвимой. Ему захотелось обнять, но Штольман одернул себя. — С Гизелой мне более-менее понятно, а что Белль? Кто она? — Простая девушка, которую обвинили в колдовстве. — И ей не нравится Клюев. — Видимо, да. Ее появление до сих пор загадка для меня. Обычно Белль приходит, когда вы рядом. Следователь оглянулся. — Сейчас она с нами? — Нет. — Анна вздохнула. — Все сложно. Бывает, она появляется после или во сне. Я не могу контролировать ее. Гизела не появляется совсем, игнорирует мои вызовы. — Одним словом, я выступаю раздражителем. Анна поколебалась и кивнула. Штольман взял за руку, она удивлённо воззрилась на него, а затем и вовсе затаила дыхание. Он склонил голову, перевернул ладонь и скользнул мягкими губами по тыльной стороне. Мурашки побежали по спине. — Ну, что? — глянул он на нее исподлобья. — Ни-чего… Штольман провел большим пальцем по запястью, погладил тонкую голубую венку. Горячее дыхание опалило. И поцеловал в запястье, вышибая все мысли из головы. Кажется, ее сердце замерло. У него такие курчавые волосы! Какие они на ощупь? Он не отстранился как в прошлый раз, как подобало приличиям, а задержался на томительные секунды, так, что Анна почувствовала влажность его губ. — У вас нежная кожа, Анна… От его низкого голоса заныло внизу живота. Слишком интимно. Слишком непозволительно. Она подняла руку и задержала над его головой. Желание запустить пальцы в волосы сводило с ума. А если он высмеет ее или пригвоздит к месту ледяным взглядом? — Аннетт! — дверь распахнулась, и Анна вздрогнула, отдернула руку, как от ядовитой змеи. — Ты не видела, куда я мог положить часы? Оставил и сам не знаю где, совершенно точно я… — Пётр Иванович замолчал и остановился. — Яков Платонович? Дядя вскинул брови. Сыщик выпустил руку Анны, поднялся и поприветствовал Миронова. — Не знал… Пора привыкать к присутствию Штольмана в их доме. — Что-то случилось, Яков Платонович? Есть новости? — Нет, все в порядке. Простите за ранний визит. Без предупреждения. Пётр Иванович потуже завязал халат и подошел. Анна светилась изнутри, не зная, чем себя занять, она начала наматывать на палец локон волос. — Что вы, что вы, Яков Платонович. Хотите кофе или коньяк? Штольман бросил взгляд на Анну. Она благосклонно улыбнулась. — Не откажусь от кофе, Пётр Иванович. — Аннетт, скажи Домне накрыть стол, — сказал дядя, тем самым дав племяннице время привести чувства и мысли в порядок. Она выглядела так, будто Штольман посватался. — Что вас привело, Яков Платонович? — повторил вопрос Миронов, как только они остались одни. — Мы с Аннетт собираемся навестить Андрея Петровича днём. Как неудобно получилось вчера. — Дядя понизил голос и доверительно сказал: — Он ведь сделал Анне предложение. — Да, мне известно. — Я был бы рад благословить союз. Аннетт — все, что у меня есть. Человек, с которым она свяжет жизнь, должен быть ее достоин. Пускай он не будет баснословно богат, но он должен завоевать мое уважение и доверие. — Пристально в глаза посмотрел Миронов, словно речь шла далеко не о Клюеве. — Вы, конечно, не любите Клюева, но я не склонен считать его главным злодеем. — Пётр Иванович, я выполняю свою работу. — Понимаю-понимаю. Аннетт переживает из-за случившегося. Винит себя. Надеюсь, Андрей Петрович быстро встанет на ноги. Анна переоделась в тёплое платье и вернулась в гостиную. К тому времени Домна подала кофе с угощениями. От завтрака Штольман отказался. — Ты куда-то собираешься? — удивился дядя. — Хотела навестить князя. Яков Платонович меня проводит. — Князя? — переспросил Пётр Иванович. — Но сегодня 1 января. Уверен, он пока не вставал. Бал недавно закончился. Пока гости разъехались… Мы могли бы нанести ему визит вечером. — Обязательно. Но я давно его не видела… я поеду, если ты не против… Миронов взглянул на Штольмана. Эти оба что-то замышляют, но устраивать допрос сейчас бесполезно, Анна не признается. Нужно подождать. — Конечно. Передай князю мои наилучшие пожелания. Они вышли на улицу. Крупные хлопья снега падали на лицо. Анна смежила веки и напряглась. Нос уловил запах гари. Звенел колокол. — Любовь наша вечна! Анна открыла глаза и осмотрелась. Никого. Один Штольман. — Она пересечет века, как корабль моря. Нет той силы, что остановит меня. — Белль… — сорвалось с губ. Штольман обернулся. — Она здесь. И действительно — Белль, в одной серой, потасканной тунике, и спутанными длинными волосами, стояла посередине заснеженной дороги. — Ведьмин день, — произнесла Белль, и мороз пошёл по коже. — Ведьмин день? — Анна приблизилась. — Что должно случиться? Дух задержал взгляд на Штольмане, затем посмотрел на Анну. От Белль веяло холодом, будто ворота Преисподней раскрылись. — Ты выбрала свою судьбу. Анна побелела. — Что случится? Ответь! Но дух исчез. — Что она хотела? — Ведьмин день… — пробормотала Анна. — Она пришла предупредить, — и взглянула на сыщика своими бездонными глазами. — У нас есть месяц. Потом произойдет непоправимое. Следователь свел брови к переносице, поджал губы. Только не хватало верить духам! Он подал руку и помог сесть в экипаж. — Белль вас оберегает? — зачем-то спросил Штольман, как будто он хоть на миг поверил. — Не знаю. Я бы не хотела иметь такого ангела-хранителя. Мужчина усмехнулся. Они выехали на главную улицу. Анна назвала адрес. Однако по дороге им попался Коробейников. Метель поднялась страшная, он еле передвигал ногами, того гляди, сдует в Неву. Они забрали помощника с собой. — Анна Викторовна! Как я рад вас видеть. Яков Платонович, какой замечательный случай нас свел, — затараторил Коробейников. — Куда вы направляетесь? — К князю Разумовскому. — К Разумовскому? Зачем? — Есть план, реализовать который я хочу с помощью Его Сиятельства. — В чем заключается план? Штольман поделился замыслом, пока они ехали. Коробейников не скрывал озадаченности и в то же время был чрезвычайно заинтригован. — Прекрасно. Анна Викторовна, вы согласны? — Я ведь еду с вами, Антон Андреевич, — улыбнулась барышня, заставив молодого человека смутиться. Князь жил в трехэтажном особняке, купленным его отцом, когда тот решил жениться на будущей княгине Разумовской. Анна бывала здесь в юном возрасте и отметила про себя, что убранство мало поменялось с тех лет. Князь предпочитал жить за границей и приезжал в Россию на пару месяцев, и то не каждый год. — Его Сиятельство сейчас примет вас, — чинно сказал дворецкий и оставил их. Коробейников заинтересовался картиной со слонами и индийской красавицей в сари. Анна в волнении мерила шагами кабинет. Она хорошо знала натуру Разумовского и опасалась, что тот просто-напросто отвергнет предложение полиции. Зачем ему помогать? Ради поимки опасного преступника? Если бы он хотел ловить убийц, то давно носил полицейский мундир. Дверь открылась. Анна остановилась посреди комнаты, готовая к любому повороту событий. Разумовский не выглядел так, будто только проснулся. Скорее всего, он давно на ногах, с самого утра. Сколько Анна помнила, он редко оставался до завершения бала, уезжал, пробыв час-два. — Анна Викторовна! — с улыбкой воскликнул князь и всплеснул руками. — Чем обязан? У вас все хорошо? — он поцеловал руки. — Дядя, надеюсь, в добром здравии? — Он просил передать наилучшие пожелания и обещал навестить вас. Князь кивнул и вопросительно посмотрел на двух мужчин. — Господа? Мне сказали, вы из полиции. Полагаю, вы — господин Штольман? Штольман коротко кивнул. — Что-то случилось? — Я расследую дело Робин Гуда. Анна зажмурилась. Сейчас следователь изложит суть дела, и князь откажется. Так и случилось. Разумовский выслушал, ни разу не перебив, лишь иногда приподнимая брови. — Не понимаю, какое отношение я имею ко всему этому. Я прибыл в Петербург 30 декабря. Вы легко можете проверить. — Дело в другом, Кирилл Владимирович, — вмешалась Анна. — Яков Платонович уверен, что жертвами становятся люди определенного круга. Она смотрела ему в глаза дольше, чем того требовали приличия. — Понимаю, — сказал, наконец, Разумовский, — но причем тут я? — У убийцы есть интерес к Анне Викторовне, — ответил Штольман. — Дайте бал, — брякнул Коробейников. — Бал? — переспросил Разумовский, обдумывая, в какую сумму ему обойдётся это предприятие.  — Приударьте за Анной Викторовной, — добавил Антон Андреевич и сразу умолк под ледяным взглядом начальства.  — За Анной Викторовной? Стало быть, вы, господа, кого-то подозреваете? Кого-то конкретного?  — Всего я вам не могу сообщить. Даю слово, вас будут охранять лучшие люди. Разумовский поморщился, словно вовсе не верил в силу полиции. — Оставьте, Яков Платонович. Полиция не может поймать маньяка два месяца и обращается за содействием ко мне. О какой охране идёт речь? — Все совсем не так, — с жаром возразила Анна и выступила вперёд. — Кирилл Владимирович, от вас много не требуется: будьте постоянно рядом, — она запнулась и покраснела, — со мной. — Вы понимаете, что выступаете приманкой? — Да. — Как и я. К чему столько пафоса? — Свет должен поверить, — ответил Штольман. — Подогреть публику... — пробормотал в задумчивости князь и перевёл взгляд на Анну. — Mon chère amie, вы согласны?  — Да, — мужественно ответила Миронова и вызвала улыбку у князя. Разумовский обвел взглядом двух мужчин. — Я попрошу вас подождать в гостиной, господа. Нам с Анной Викторовной необходимо поговорить. Анна кивнула Штольману. — Вы знаете, Анна, — серьезно сказал князь, оставшись с ней наедине, — о моих убеждениях.  — Да, — кивнула она, — даю вам слово, если чья-то репутация и пострадает, то не ваша.  Князь покачал головой.  — Я совсем не о том. Вы полагаете, расследование стоит таких усилий? Анна выдержала его пронзительный взгляд. — Ну, тогда по рукам. Ждите завтра утром сватов, — усмехнулся Разумовский. — С Петром Ивановичем я переговорю сам и не забывайте, — понизил он голос, — с завтрашнего дня — то игра между нами, — князь заправил ей за ухо выбившийся локон и улыбнулся, — mon amie. — Он поцеловал ее в лоб. — Ступайте.