House On Sand (Дом На Песке)

I like it so much how you tell stories,

They send me into another world.

© Himinhvel — Árstíðir

***

Темный Лорд неспешно набрасывал на бумагах то ли схему, то ли список — листы были зачарованы так, чтобы даже сам Квиррелл видел на них лишь глупые рецепты простых зелий, работы учеников, неясную безопасную белиберду. Темный Лорд часто повторял, что судьба его любит, повторял до тех пор, пока мантра не становилась реальностью. Легкое настроение Рождества, казалось, проникло даже в осколок его души, если бы подобное было возможно. Китс зашел перед отъездом домой на праздники — с виду по учебному вопросу, как это действительно порой бывало. Для Леоне Темный Лорд в качестве исключения изредка перехватывал поток мыслей Квиррелла, дополняя ответы мага, вплетая крупицы своих знаний. Понимал то юный Китс или нет, Волдеморта интересовало едва-едва — в первую очередь ребенок перед ним был приятным активом, в который имело смысл инвестировать, и совершал небольшие милости Темный Лорд с прямой пользой для себя. Но сегодня у Китса для Темного Лорда был рождественский подарок. Не буквальный, но все еще приятный. Никакой упаковки, никаких лент — Леоне, удостоверившись, что с ним говорит Волдеморт, а не профессор, выложил на стол простую английскую булавку, буркнул заклинание, которое Лорд не опознал, предполагая, что Китс использовал что-то из ритуального арсенала, и прикоснулся к булавке, обрисовав сначала вокруг нее круг и силуэт руны кончиком пальца. Артефакт принял свой истинный вид, визуально прорвав образ булавки, холодно блеснул черным камнем посреди сплетения золотых лучей, направленных по спирали к центру. — Порт-ключ в мой мэнор, Лорд. Волдеморт мысленно отметил, что «мой Лорд» Леоне сказал всего один раз, на встрече в лесу. Больше — ни разу. Мелкие детали поведения, явно перенятые у Деонта, вызывали непосредственный интерес — как же младший Китс был воспитан? Какие Деонт оставил своему отпрыску указания? Ничего, всему свое время. Да и, в самом деле, больше всего Лорд Волдеморт хотел знать о Леоне одно — какие эксперименты ставил на нем отец, что у мальчишки прорезался дар ощущать темную магию на совершенно другом уровне. И почему именно темную? Старший Китс имел множество тайн от Волдеморта, но никто не мог сейчас сказать, останутся ли они такими уж тайными теперь, когда на поле вместо короля стоит кронпринц. — Чтобы перенестись, дотроньтесь к нему с намерением. Все разрешения щитов остались такими, какими их настраивал отец, значит, они вас в качестве гостя примут. Единственное, не пытайтесь аппарировать… Только ключ. Иные способы посещения запрещены до моего тринадцатилетия, когда… Лорд внимательно смотрел в глаза Леоне. Тот явно потерял нить мысли, что было для него совершенно несвойственно. — Если что-то случится, будьте моим гостем, Лорд. Вы не встретите никого, кроме моих домовиков, посещающих дом для легкой уборки, чтобы мэнор не начал ветшать. Они не из болтливых, — от внимания Волдеморта не ушло, как переменился тон, как потемнели битые радужки. — Давно ли ты был дома сам? — вкрадчиво спросил Темный Лорд, чуть щурясь глазами Квиррелла. Леоне не передернул плечами, физически. Дрогнул глубинным нутром, спрятанным от всех и каждого. — Да, Лорд. Давно, — словно желая поскорее свернуть нежелательный разговор, Китс продолжил намеренно равнодушно, — домовик отца Бонни вас наверняка помнит, можете просить о помощи его. Хороших выходных, Лорд. И Темный Лорд не стал задерживать и настаивать, а Китс ушел, сбежал, обходить других профессоров — для получение каких-нибудь рекомендаций и для отвода глаз.

***

— Подарками обмениваемся, чур, без подписи, потом угадываем, кто и кому что прислал, — заговорщически произнес Эйрин, собрав друзей около окошка в вагоне теснее. Гарри оказался в самой середке, зажатый между самим Эйрином и Роном. Гермиона и Невилл сидели напротив. — Но вы с Гарри будете вместе, так не честно! — Гермиона звучала привычно возмущенно. Она многим всегда возмущалась, если спросить Гарри. В том было какое-то ее особенное очарование. Мионе всегда и до всего было дело, никто не был у нее лишним, никто не был забыт. — А подарки от моей семьи слишком легко определить, — Рон давно перестал звучать пасмурно, что не могло Гарри не радовать. Общение рыжих друг с другом пошло обоим на пользу. Эйрин перестал относиться к Уизли с опаской, став хорошим другом и старшим братьям Рона, а Рон, опустив свои колючки, пусть и продолжал строить фразы грубовато, но не ворчал всерьез. — Нет в вас никакого веселья! — резюмировал Эйрин, раскрывая для всех пакет со сдобными котелками. Лишь Невилл все еще продолжал большую часть времени отмалчиваться, оказывая поддержку компании одним своим присутствием. Гарри надеялся, что в следующем году, до конца учебного, что-нибудь изменится.

***

Гарри долго не мог поверить, что профессор Дамблдор правда разрешил провести каникулы у кого-то. Не оставил в замке, не сослал к Дурслям, о которых, откровенно говоря, Гарри не вспоминал ни единой секунды, пока шанс вернуться к ним не замаячил на горизонте. Уточнил, правда, что Гарри все равно к ним поедет летом. Хотя бы на неделю. Что-то важное, связанное с кровной защитой от матери, и в целом, Директор оказался весьма разговорчив, вывалив на Гарри без предупреждения огромное количество новой информации. Не такой сложной и объемной, какой насыпал Леоне в начале года, но вызывающей не меньше вопросов — про защиту эту, про причины, почему Гарри никогда не навещали друзья семьи или кто-нибудь еще — в целях, значит, безопасности, и вполне хватало доверенных людей самого Директора по соседству. Гарри, поминая свое безрадостное существование, позволил сомнениям очернить чужие благородные слова. Было что-то и про Волдеморта — Гарри не понял примерно ничего. Как будто злой маг мог бы вернуться, и Гарри стоит быть начеку. Заводить больше верных друзей. Радоваться жизни. Прилежно учиться. Делиться всеми подробностями разговора с ребятами Гарри тогда не стал, посчитав, что их это касаться не должно. Да и его самого, на самом деле, тоже. Будущий Лорд Поттер смутно представлял себе хоть одну причину, по которой он мог бы вдруг встать осознанно против Волдеморта и сразиться с ним, не считая, конечно, загадочной Кровной Защиты. Но если бы для изгнания Темных Лордов хватало и ее, разве не воспользовались бы ею маги ранее как-нибудь? Гарри позволил болтовне друзей вытеснить набежавшие волной мысли из головы, сконцентрировался на каникулах. Первые настоящие каникулы в доме настоящих волшебников. Казалось бы, несколько месяцев в Хогвартсе могли бы немного дать привыкнуть к новому миру, но, пожалуй, нет. И Гарри, и Гермиона сошлись во мнении, что, после десятка лет в мире магглов, адаптироваться к совершенно новой реальности не так просто. Как если переехал из одной страны в другую, где только и умеешь, что говорить на локальном языке про что-то простое и бытовое. Стать частью общества, полноценным местным самому? Не так быстро. Еще Гарри переживал, как пройдет встреча с родителями Эйрина. Воображение рисовало строгих, чопорных людей, которые милостиво прощали выходки сыну лишь из-за возраста, а с Леоне пили по вечерам чай, оттопырив мизинцы. Не то, чтобы Эйрин так описывал их сам, но, в конце концов, Эйрин и брата описывал как вполне сносного человека? Некоторые субъективности рыжего Китса стоило делить надвое. Гарри, как настоял Эйрин, не вез с собой ничего, кроме, собственно, подарков, которые, по словам все того же Эйрина, без проблем можно будет разослать, используя сов Китсов, а красавицу Буклю было посоветовано оставить на школьный присмотр. Как оказалось, Смира, филина братьев, оставили в Хогвартсе по той же причине — ему просто не нашлось бы работы на каникулы, потому что у Китсов была в расположении своя небольшая стая. Как сказал Эйрин, всему виной Леоне, который, между прочим, изначально предлагал взять в школу любых сов из дома, но Эйрин настоял, что птица в Хогвартсе у них должна быть особенная. Леоне в итоге подарил брату филина, точную копию того, что подарил и своему другу Малфою — серого, пушистого, со взглядом убийцы. Долгое время Эйрин не ладил со Смиром, а однажды и вовсе пытался заставить птицу Малфоя отнести свое письмо, спутав в полумраке совятни, за что был заклеван невовремя вернувшимся с охоты собственным посыльным. Леоне же Смир слушался беспрекословно с первой минуты. Эйрин подозревал, что Леоне вырастил перьевую катастрофу сам, как и первые поколения сов при мэноре. Когда Гарри спросил, любит ли Леоне сов, Эйрин от ответа мягко уклонился, как всегда переводил тему, стоило что-то пытаться узнать о его брате в обход самого брата. Мол, Гарри, давай ты спросишь его сам? Долгая история. Гарри подумал, что, наверное, можно будет спросить вот сейчас, на праздниках. Может, Леоне в домашней обстановке окажется более общительным.

***

Уильям и Изобель оказались именно такими, какими их описывал Эйрин — приятными и уютными, чье внутреннее тепло ощутимо проявилось на фоне прохладного на лицо и на манеры Люциуса Малфоя, который стоял рядом — видимо, вел с Уильямом некую беседу, пока ждал прибытия поезда вместе со всеми. Уизли, к удивлению Гарри, нашлись на почтительном расстоянии, вместе с родителями Гермионы — видимо, провели с собой. Бабушка Невилла выцепила внука коршуном, стоило ему сделать шаг из поезда, и увела прочь, не дав толком попрощаться. Гарри обнялся с Гермионой, привычно уже утонув на мгновения в ее пышной шевелюре, отбил пять Рону, помахал ладонью близнецам и Перси — те уже стояли около старших Уизли, выбравшись из другого вагона. Неловко кивнул Малфою, вернул мягкие улыбки Китсам, вежливо шаркнул ножкой. Какое-то шестое чувство подсказало, что Леоне нашел бы, к чему придраться, но ни его, ни Драко, пока не наблюдалось. — Ну здравствуй, Гарри, — голос Изобель напоминал горячий шоколад, и очень шел ее внешности — взрослое, с легкими ранними морщинками, лицо, очень авторитетное, если она переставала улыбаться, водопад волос цвета темного каштана — похожи на гриву Гермионы, только куда более густую, тяжелую, давно прирученную. Синие глаза — один в один, как у Эйрина. Гарри тоже часто говорили, что у него глаза матери. Пара вопросов о школе, о сыновьях, пока мужчины вернулись к своей, мужской, прерванной беседе. Гарри ловил на себе взгляды Люциуса — скользкие, но не такие враждебные, как мог бы ожидать. Гарри много слышал, что Люциус был одним из ближайших соратников Волдеморта и наверняка имел на Поттера зуб размером с Астрономическую башню. Люциус, казалось, приглядывался, но точно не желал упокоить врага своего господина прямо здесь и сейчас. Эйрин влез к отцу, перебив того на середине фразы и едва извинившись перед Малфоем, что-то пламенно начал говорить о метлах на следующий год. Изобель прикрикнула на Эйрина, но прервать сына оказалась не в силах. Люциус, воспользовавшись перерывом, слегка качнул головой, легко обозначив кивок. Светские приличия, понял Гарри. — Рождество у Китсов, мистер Поттер? — Да, сэр, — Гарри смотрел с опаской, что не укрылось от Люциуса, вызвав легкую ухмылку. — Достойно. И все. Гарри остался теряться в догадках и пунцоветь, совсем немного, от смущения, пока его не отвлек спроваженный отцом Эйрин. Эйрин считал, что спланировать покупку метлы летом важнее, чем обсудить котировки цен на драконьи когти. Взрослые так не считали. Эйрин был сражен в самое сердце вселенской бессердечностью. — Гарри, летом выходит Нимбус-2001, я уже читал! Точно тебе говорю, он будет несравненным. Тем более, последний раз мы покупали новые метлы года два назад, с тех пор столько всего выходило! — Они выпускают по метле каждый год, Эйрин, — устало напомнила Изобель, которая явно выработала иммунитет к восхищению сына метлами за всю жизнь. — И это почти всегда что-то невероятное! — Эйрин, святая душа, намека не понял. Драко и Леоне материализовались почти из воздуха, как будто все время стояли рядом, незамеченные. Драко придерживал Леоне под локоть, а тот стоял, прикрывая глаза свободной ладонью. Изобель сочувственно вздохнула. — Снова, милый? Здравствуй, Драко. — Хорошего дня, миссис Китс. Мистер Китс. Отец, — каждому Драко важно кивнул, — мы несколько задержались, приступ случился почти перед остановкой. Изобель молча обняла Леоне, который, к удивлению Гарри, был не против, и погладила его по голове заботливо. — Все в порядке, — буркнул он недовольно, все так же не отнимая ладони от лица, — давайте просто уже домой? Мистер Малфой, я навещу вас завтра, прошу прощения за грубость, — извинение прозвучало так деланно, будто предназначалось для каких-то сторонних наблюдателей. Гарри украдкой оглянулся — перрон давно опустел. Леоне явно ждал, пока люди разойдутся. — Хорошо, мистер Китс, — Гарри был готов поклясться, что Люциус где-то в самой страшной глубине души рад слышать слова Леоне. Драко пожал плечо Леоне, чуть прихлопнув напоследок. Чинные прощания — даже Гарри досталось немного вежливого уважения, что было, на самом деле, приятно. В школе Гарри тщательно избегал Слизерина, хоть Эйрин и говорил, что разделение на факультеты — глупости. Драко же из-за слухов о Темном Лорде и в целом из-за неприятной для многих личности Поттер обходил десятой дорогой. Просто на всякий случай. Но, по итогу, друг Леоне был, возможно, не так ужасен. В конце концов, он, а не Леоне, пытался помочь тогда в ателье?

***

Мэнор Китсов находился недалеко от Гринкасла, почти на самом берегу реки. Эйрин первым делом пошутил, что он куда рыжее отца, потому что вырос на вольном воздухе Ирландии, на что Уильям только посмеивался, потирая свою аккуратную короткую бороду с тонкими нитями первой седины. Природа заворожила — заснеженный лес казался чудовищно сказочным, куда более магическим, чем сама магия. — Дом накрыт антимаггловским куполом, как и Хогвартс. Простецы видят на месте наших угодий дремучую чащу, и не могут туда пройти, будто зачарованные феями, что довольно типично для Ирландии, — охотно пояснил Китс, кивнув в сторону стоящих вдалеке домиков. Сам дом оказался целым двухэтажным широким особняком с покатой крышей, балконами и декоративными башенками, чудесным, полностью отделанный каким-то светлым деревом и очень похожий на своих хозяев — будто вышедший из доброй сказки. Дорожки в пустом сейчас саду вокруг главного здания были чисто выметены, везде висели зачарованные фонарики, в центре небольшой площадки перед главным входом стояла наряженная ель. Эйрин шепотом пояснил, что в доме стоит другая, и что подарки не придется искать в сугробах. Леоне куда-то испарился сразу после аппарации, но никто не придал тому значения — и Гарри тоже выбросил шатена из головы, хотя бы на время, полностью отдаваясь своему восторгу. Ему хотелось всего и сразу — пойти погулять по лесу, сбегать к реке и пройтись по крепкому льду, слепить снеговика, поиграть в снежки, ворваться в мэнор, все там исследовать, рассказать Эйрину и старшим Китсам, в каком замечательном месте они живут. Что-то, видимо, отразилось на лице мальчика — Изобель мягко взяла его за руку, как маленького, и повела к дому, начав рассказ о Гринкасле и о мэноре в целом неспешным тоном талантливого экскурсовода. Имена архитекторов и точные даты пролетали мимо ушей, но история особняка и прилегающей территории все равно показалась Гарри очаровательной. Век за веком, поколение за поколением… — Возможно, Леоне однажды пригласит тебя в основной мэнор Китсов, Гарри, — закончила она, усаживая уставшего за день поездки и от долгой прогулки гостя на кухне и устраивая перед ним чашку с какао и тарелку с печеньем. Аппетита как такового не было и от еды посерьезнее Гарри отказался. Эйрин все еще ругался, что Поттер слишком мало ест. — Основной, миссис Китс? — Можно просто Изобель, Гарри. Верно. Гарри посмотрел непонимающе. И сонно. — Эйрин говорил мне, что их с Леоне отцы — братья. Почему такое… Разделение? — Гарри поспешил пояснить свой вопрос, чтобы не звучать грубо, — Я не хочу никого обидеть, ми… Изобель. Просто с сентября Эйрин и Леоне стараются обучить меня, кхм, чистокровному этикету. И я не совсем понимаю, боюсь. — Эйрин писал нам о твоих успехах, Гарри, — за улыбку Изобель Гарри был готов отдать свои самые любимые фиалы для зельеварения, — и это не такая уж большая тайна, особенно среди чистокровных. Но минутка тишины, нарушаемая только шорохами за стенами и музыкой где-то в соседних комнатах, подсказала Гарри, что тема Изобель все равно огорчала. Немного. — Чтож, Гарри. Как ты, наверное, не заметил, я — маггл, не волшебница. У меня нет при себе палочки, я могу только руководить эльфами, но ничего магического по дому не делаю сама, — Изобель звучала слегка виновато, как если бы признавалась в чем-то неприятном. Возможно, ей просто не нравилось тыкать своим происхождением окружающим в лицо. — Вы? — Гарри всем своим телом выразил удивление, не удержал ни приоткрывшегося рта, ни взлетевших бровей, ни недоверчивого подергивания плечами. Изобель в его глазах выглядела настоящей волшебницей. Аппарация по очереди с мистером Китсом и то, как Изобель все делала руками, совершенно не задели никаких звоночков в голове Гарри. А ведь мог бы и догадаться. Оставалось только отдать должное женщине, её навыкам скрывать очевидное, не пряча. Магия знания этикета, наверное. — Да, Гарри. Уильям не мог бы на мне жениться, если бы Деонт не принял помолвку от одной иностранной семьи… Мы не любим их вспоминать, особенно теперь, после того, как мать Леоне бросила малыша, — Изобель нахмурилась, и нахмурилась очень красиво, а еще очень знакомо, прямо как сын, — но Деонт взял на себя бремя роли главной ветви семьи, продолжателя чистокровного рода с чистокровным наследником. Мой Эйрин — полукровка. Главный мэнор никогда не примет его хозяином, пока жив Леоне, Деонт или Уильям — такова очередь. Гарри поморгал, переваривая. Вспомнил: — А остальные ветви?.. — Очередь, Гарри, — вдруг ответил Уильям, стоя в дверном проходе. Гарри не слышал, как мужчина подошёл, не знал, какую часть диалога свидетельствовал, — магия главного мэнора сложна и капризна, почти разумна. Полукровный британец для нее всегда будет ценнее покинувшего острова. Китсам придётся совсем кончиться в пределах берегов, чтобы мэнор пустил собой руководить более дальнего родственника. Гарри уважительно покивал, показывая, что понял. — И, кстати, уже совсем поздно, а завтра долгий предпраздничный день. Эйрин в гостиной далее по коридору, он покажет тебе спальню, Гарри. Гарри, почувствовав, что его мягко выгоняют, пожелал супругам доброй ночи, быстро допивая какао, и покинул комнату. Китс старший закрывал дверь, но перед хлопком Гарри все же успел услышать его краткое и печальное: — Леоне.

***

Эйрин и Гарри сидели на кровати в гостевой спальне, кутаясь в одно большое одеяло, сшитое из приятной молочно-золотой блестящей ткани. Горела только свеча на подоконнике, обращая мир за стеклом в черный прямоугольник с отражениями комнаты. — Вот так получается, что все главы семей вроде лорды, даже мой отец, но лорды поменьше, и никто их лордами не зовёт. А Леоне, как и Деонт до него, будет самым главным лордом. Можно даже сказать, настоящим единственным Лордом Китсом. Но в нашей семье обычно главной ветви нет дела до остальных, и никто никого напрямую не контролирует. Но если что-то случится, ну, или если будет что-то совсем невероятное и сложное, то Лорд Китс должен быть извещен, и именно он должен будет принимать решение за всех. — Сложно, — с уважением протянул Гарри. — Сложно, — поддакнул Эйрин, потирая устало лоб, — нам бы спать, Гарри. Гарри прикусил губу. Он был согласен, но не мог не задать последний вопрос: — А Леоне сегодня?.. Эйрин ожидаемо чуть качнул головой: — Давай ты спросишь его сам? Гарри вздохнул: — Будем надеяться, что я вызываю у него столько же доверия, сколько Малфои. Эйрин чуть поморщился, но улыбнулся широко: — Закатайте губу, полулорд Поттер. Малфои для моего брата куда более преданные вассалы, чем ваша лохматая голова, — Эйрин помолчал и его улыбка чуть увяла, — но, если подумать, Гарри, я могу тебе кое-что показать, что ты мог бы увидеть и сам, чисто случайно, значит, это не считается. Смотри, — Эйрин выпутался из одеяла, задул свечу и, поискав что-то глазами, ткнул пальцем куда-то в пейзаж, ставший очень даже различимым в природном ярком лунном свете. Гарри пригляделся. Отследил направление пальца. И охнул. — Да, Гарри, это Леоне. — Леоне, — тупо повторил брюнет. — Леоне. — Леоне, лежащий лицом в снегу. — Лежащий лицом в снегу с момента нашего приезда, Гарри. — Но почему? С ним все в порядке? — Гарри смотрел в темные от нехватки освещения глаза Эйрина почти с ужасом. Эйрин криво и виновато потянул уголок губ, будто хотел улыбнуться, но передумал в последний момент, и откровенно фальшиво бодро отозвался: — Да, конечно. Он спит, Гарри. Гарри закатил глаза так, как никогда раньше. — Просто спит в снегу несколько часов, как будто не боится умереть от переохлаждения? — Ты можешь пойти его разбудить, но он будет злее, чем мантикора, Гарри. Гарри решительно помотал головой, сразу отказываясь: — Отличное предложение, я пас, — Поттер вздохнул, — в конце концов, я тебе верю. Вряд ли бы ваша семья так спокойно проводила вечер, если бы Леоне что-то угрожало. Червячок сомнения все равно немного приподнял голову. Основная ветвь? Очередь? А не было ли семье Эйрина выгодно приютить Леоне? Гарри все еще не знал, что случилось с отцом шатена. И не была ли смерть Леоне выгодна не меньше, чем его воспитание? Гарри внимательно глянул на Эйрина. Постарался увидеть в нем великого интригана. Получалось не очень.

***

День начался невероятно. Первым делом произошли не снеговики, даже не снежная крепость — Эйрин разбудил Гарри до первых лучей солнца, по гарриным ощущениям, конечно, так как солнце успело встать, хоть и немного, а после, почти пинками, заставил одеться. Гарри готов был поклясться, еще минута промедления — Китс перешел бы к рукоприкладству. К тирании, неведомой ранее. Через десять минут, из которых парочку потратили на полет на метлах до реки, а Эйрин, между прочим, потратил на демонстрацию своей коллекции считанные секунды, буркнув, что лучше провести летные тесты полноценные летом, стало наконец ясно, к чему спешка — у расчищенной домовиками скамейки на берегу стояло два легких на вид табурета и две удочки. — Самый клев сейчас, Гарри! Зимняя рыбалка. Лед под мальчиками и не думал трещать, даже когда они отошли на несколько метров вглубь плоского поля, которое летом представляло собой неспешный поток темной ленивой воды. Возможно, Гарри бы даже согласился искупаться. Эйрин же выбрал место, где остановиться, пользуясь каким-то внутренним компасом, показал, как наложить на табуреты согревающие чары так, чтобы не задевать ими лед под ногами, объяснил, что на территории мэнора магию Надзора можно не бояться, растопил хитрым заклинанием лунку, рассказал кратко о местной рыбе. На практике темп заметно замедлился — как правильно насадить червя на крючок, как правильно плюхнуть приманку в воду, за чем следить, чего ждать — Гарри осваивал вещи медленно, но верно. — Явно не что-то из этикета чистокровных? — пыхтел он, пытаясь не раздавить очередной извивающийся безглазый ужас. — Не заикайся при Леоне, — кивнул Эйрин, тихо дополнив, будто Леоне мог их услышать, что брат если и выбирается на рыбалку, то предпочитает самую грязную работу делать магией.

***

Улов оказался воистину скромным, но Эйрин поспешил убедить Гарри, что главное — сам процесс, медитация, единение с природой и дышание свежим воздухом, что очень было похоже на правду, и сил явно прибавилось, и настроение, немного подпорченное вчерашними тревогами, окончательно стало праздничным. День пролетел в самых важных заботах. Первым делом — завтрак, куда попала даже одна их совместная выстраданная рыбина, выпотрошенная и приготовленная милыми домовиками за какой-то неполный час вместе с остальными блюдами. Изобель слушала про рыбалку немного рассеянно, но с нежностью — Гарри видел, сколько раз женщине приходилось внимать подобному от Эйрина, но ничего не мог с собой поделать, выплескивая свежие впечатления наравне с другом. Совершенно маггловское занятие, но до странного притягательное. Вторым делом — исследование окрестностей, обидно поверхностное, состоявшее больше из обрывочных перебежек с места на место через сугробы. Почти все объяснения Эйрина сводились к тому, что, мол, Гарри, погляди на эту кучу снега, здесь я люблю читать, а на месте этой кучи снега летом цветут странные цветы, я тебе потом покажу, а вот за этой кучей снега начинается тропинка, которая ведет в ту площадку снега, которая на деле — засыпанный им овражек, и там почти все время не пересыхает на дне ручей. Воображению приходилось работать на всю. Любимые деревья Эйрина не остались без внимания тоже, особенно та изогнутая кочерга под видом ясеня, на которую так здорово залезть и сидеть, но не сегодня. Третьим делом оказалась предобеденная суета. Упаковка подарков в принесенную Изобель бумагу. Позже пришел Уильям — помог отлевитировать объемную банду пакетов и коробок до совятни, где птиц после всех свертков будто бы и не убавилось. К обеду успели вернуться вовремя — ели в уютном семейном кругу, хотя пустота на месте, предназначенном Леоне, выбивалась из атмосферы. После обеда Эйрин взялся за Гарри всерьез — успели убежать в ближайший подлесок, поглядеть на пробежавшую по своим делам лисицу, посмеяться над количеством рыжего в мэноре, вернуться из подлеска, запереться в комнате Эйрина — Гарри удалось порисовать волшебными фломастерами. Дело оказалось непростым, картинки все намеревались бежать до завершения, но Гарри приноровился. Пару рисунков про свои приключения с Эйрином Гарри сложил, пряча в карман, чтобы потом вклеить в журналодневник. Рыжий Китс много вздыхал о невозможности показать Гарри качели над прудом. Гарри жалел, что сейчас не лето. К праздничному ужину вернулся Леоне, похожий на принца, которого наконец отпустила из своего логова Снежная Королева, и только потому, что убедилась в его лояльности морозу до последней клетки тела. Создавалось впечатление, что минимум последние часы шатен провел, стоя где-нибудь посреди шторма из сухого мелкого снега, который на коже давно перестал таять, настолько она была холодна. — Привет, — он поздоровался с братом и Гарри настолько ровно и буднично, взмахом палочки стряхивая на коврик у двери весь снег и скидывая тяжелое пальто в руки прилетевшему домовику, не глядя, будто отходил на пять минут в соседнюю комнату, а не пропадал почти на сутки, начав с попытки обратиться в подснежник. — Леоне! — Эйрин тепло обнял возвращенца, обиженно добавив, — ты сегодня задержался у Малфоев. — Так получилось, представляешь? Я сам не ожидал. Не переживай, обед был, — Леоне приобнял брата в ответ довольно тепло. Гарри определенно не замечал подобных сантиментов за своим наставником в Хогвартсе. Последующее и вовсе выбило его из колеи: — Гарри. Гарри решил, что ослышался, глянул на Эйрина. Эйрин в лице не изменился. — Эм, привет, Леоне. А мы сегодня гуляли, — Гарри жалобно сглотнул, думая мучительно, что вообще имеет смысл сказать. Леоне очень, очень плавно приподнял брови, будто откровения Гарри его страшно поразили до глубины души. — Чтож, это хорошие новости, — Леоне не стал развивать тему, как и объяснять, с каких пор не зовет Гарри по фамилии. Неловкая тишина, которая усилилась, когда Эйрин бодро ускакал на зов Изобель. Леоне будто чего-то ждал от Гарри, не двигаясь с места. Поттер стремительно пунцовел, вызывая на лице Леоне его привычную изломанную ухмылку. — Да что с тобой, в самом деле? — Леоне положил ладонь на лоб Гарри, проверяя, нет ли, часом, температуры. Никакая болезнь не могла себя так быстро проявить, подумал Гарри. — Гарри? — сдался Поттер, задавая вопрос в лоб. — Ах, ты об этом, — Леоне хмыкнул, убирая руку, — думай, Гарри, ответ прямо перед тобой, — Китс указал на коридор вокруг. Гарри честно попытался собраться и подумать. Потребовалось значительно больше усилий, чем он готов был признать, но догадка себя явила: — Я — гость? Китс коротко кивнул. — Гость этого дома, и мой, значит, тоже. Гарри не мог понять, радует его такой исход или огорчает. Но что смог — то, что он не спросит у Леоне про сугробы и его глаза, про сов и тысячу вещей еще. Не сегодня. Не будучи просто гостем. Ни за что.

***

Праздничный ужин прошел весело, Эйрин все ерзал на стуле и бросал заинтересованные взгляды на ель, под которой пока ничего не было. Он, конечно, знал, что родители уложат туда все подарки не раньше утра, но каждый раз смутно надеялся на опережающее само себя чудо. Мало ли как присутствие Гарри могло изменить ситуацию? Легкие мелодии из зачарованного радио, вкуснейшая еда, которую Гарри старательно пытался есть побольше, чтобы проявить благодарность за гостеприимство всем своим естеством. Изобель и ее внимательность, ненавязчивая материнская забота, Уильям со своими забавными историями. Гарри рискнул задать пару вопросов о своих родителях — к сожалению, Уильям не был с ними близок даже на уровне шапочного знакомства, слишком в другой сфере работал и с другими людьми общался еще со школы, не участвуя, по сути, в противостояниях с Тем-Кого-Нельзя-Называть после. Гарри с легким удивлением вдруг понял, что Леоне не использовал длинную конструкцию, которую честно проговаривала даже Гермиона. Деонт же вовсе учился в Дурмстранге и с Поттерами пересекался разве что из побочных веток семьи. — Гарри, ты не узнавал, кто твой крестный? Думаю, Поттеры не оставили тебя без второго отца или матушки, — вдруг задал вопрос Китс-старший. Гарри только поморгал, ощущая себя дурачком в очередной раз. С другой стороны, если бы этот крестный был, не нашел бы он мальчика годы назад? Не забрал бы к себе? Директор не говорил о том ни слова. — Нет, сэр. Как-то не приходилось, — Уильям ничего не имел против легкого официоза, — я узнавал только про дедушек и бабушек, их тоже нет уже в живых. — Советую заняться этим на летних каникулах. Да и в целом, — Уильям вдруг бросил взгляд на Леоне, — может, мальчики смогут помочь тебе разобраться с услугами гоблинов в Гринготтсе. Но пока не думай о том. Оставь на каникулы. — Гарри послушно кивнул. Эйрин, кажется, с легким недовольством принимал очевидно банковское задание от отца — тот явно ждал сына на своем месте рано или поздно. Леоне же только дрогнул уголками губ. Казалось, дядя опасался сказать что-то такое, на что Леоне начал бы высказывать свои красноречивые протесты. Обошлось.

***

Гарри казалось, что он утонул во всей оберточной бумаге, которую они втроем умудрились сорвать — и то, с учетом того, как аккуратно складывал свою Леоне. Большую часть подарков Гарри пришлось отправить совами в Хогвартс, сладости честно сложили в одну горку и перемешали, собираясь увезти с собой поездом, а в свитерах Уизли щеголяли остаток дня. Без вязаного чуда, впрочем, закономерно остался Леоне, получивший много странных штук от других людей. Часть свертков он убрал в сторону почти брезгливо, и Эйрин шепотом пояснил, что некоторые люди не знают меры в попытках купить лояльность будущего Лорда Китса, а некоторые даже накладывают хитрые чары — самые опасные посылки, наверняка, изъял Уильям, поместив на магический карантин, пока заклинания не дадут о себе знать.

***

— Не пойдешь к своим кустам? — небрежно бросил Леоне, все еще не желающий мириться с существованием ежевики на планете. — Мы не успеем. Бегло если заглянуть, эффект будет испорчен, — кисло отозвался Эйрин. — Поразительная сила воли, — хмыкнул шатен, уходя помогать Уильяму. Гарри посмотрел на Эйрина в упор. — Да, не бери в голову. Родители просто создали зимний сад-теплицу, где круглый год есть ежевичные кусты зеленые. Обычно к зиме они магией выращивают на кустах ягоды, чтобы я мог под новый год побывать в лете, полежать под ветками… И никаких жуков и пауков, заметь, удобно, — Эйрин сокрушенно покачал головой. — И правда удобно, — Гарри чувствовал, что полежать под ежевичными кустами нужно обязательно — хотя бы чтобы вытеснить память с розами его тетки. Остаток каникул прошел все так же бодро — мало какое утро Эйрин позволял Гарри поваляться в постели, справедливо решив, что выспаться они успеют и на выходных в школе. И на рыбалку ходили, и дальше в лес — Уильям обещал, что в следующем году, когда мальчики будут постарше, возьмет их пройтись по каким-нибудь волшебным ярмаркам, если Гарри снова приедет. Начать, конечно, всегда стоит с местных, а дальше — выключать свои исследовательские инстинкты и отправляться навстречу приключениям и редким диковинкам, спрятанным для ищущих на прилавках разных городов, а то и стран. Пару раз Гарри присваивал себе Леоне, чаще всего запирая фигурально Поттера вместе с собой в библиотеке. Пользуясь мягкостью шатена, Гарри задал кучу вопросов, которые раньше считал дурацкими — и про фирмы метел, и про магазины в Косом, и про сладости, и про музыку, откуда берутся домовики и какие такие услуги предоставляют в Гринготтсе. Казалось, Леоне знает ответ на любой вопрос, а если не знает — способен выяснить за минуту, призвав ту или иную книгу. Гарри с легкой неловкостью подумал, что его волнуют какие-то слишком скучные и базовые вещи, и нужные ответы он сам мог бы точно так же найти вокруг, если бы немного постарался. С другой стороны, чутье подсказывало, что Леоне так хорошо ориентируется в информации, потому что у Китса опыт — годы. Узнать, найти, выяснить. Что там говорили ему про деятельность семьи? Вот и оно… Вдруг получалось, что Гарри бесплатно балуется тем, за что другие вынуждены платить, да еще и пользуясь гостеприимством — какая-то странная аура не давала совсем уж ощущать себя другом, обращение по имени не сильно помогало. Леоне оставался фигурой по ту сторону толстого стекла, хоть и прозрачного, как воздух. — Спасибо, что помогаешь мне, Леоне, хоть и только ради Эйрина, — невпопад поблагодарил Гарри в последний вечер, поймав Китса в коридоре одного, если не считать свидетелями портреты. Леоне по-птичьи склонил голову к плечу, резким, нереалистично естественным движением. — Чего это ты, Гарри? Дежавю. Изумрудные глаза против хтонических нечеловеческих. В зеленых — почти просьба не спрашивать, когда вопрос уже прозвучал. В разбитых осколках — требование заканчивать, если начал. Нельзя сказать человеку, что он тебя пугает, не ощущается людской особью, в отличие от его собственного брата, большую часть времени. И что крупицы чего-то более приземленного — как крошечные подарки без повода. Что Гарри очень хотел бы ощущать себя так же безмятежно рядом с Леоне, как Эйрин. — Начинаю к тебе привыкать, — слова сорвались с губ Гарри быстрее, чем он передумал, смешно улыбнулся следом. Леоне неверяще то ли фыркнул, то ли хмыкнул. Похоже, Гарри снова удалось угадать с правильным ответом. — Я тоже, знаешь, начинаю. Привыкать, — будто для твердого подтверждения своих слов Леоне сократил дистанцию между ними, легонько приобнял Гарри за плечи, как Эйрина, но буквально на мгновения. Гарри удивленно тихонько ойкнул, но успел сориентироваться, вернув недообъятье на излете, вдруг особенно остро ощутив, насколько же Леоне выше его и Эйрина. — Я уважаю решения Эйрина, моих дяди и тети, Гарри. Ты — уже гость в нашем доме. Это не тот выбор, который я сделал сам, но тот выбор, который я сделал, потому что его сделали они. Лорд Китс, все еще недостаточно влиятельный, чтобы кому-то что-то запрещать, да, подумалось вдруг Гарри с горечью. Вечно Леоне умудрялся убить всю трогательность официозом. — И, раз у нас обмен откровениями, я действительно рад тому, как ты растешь и как расширяешь свои познания в магических социальных вопросах, — уверенность Гарри в том, что Леоне — неисправимый сухарь, капитулировала в одночасье.

***

Прощаться с Изобель было намного тяжелее, чем с Уильямом. Старший Китс сумел выдержать дистанцию, сказался опыт, как и положение отца двоих своенравных сыновей. Изобель же своей мудрой сердечностью влюбила в себя Гарри без шансов. Он пообещал ей писать тоже. Пообещал приехать летом. Готов был пообещать ей луну с неба, хотя бы кусочек, если бы она вдруг попросила. Но поезд, который Гарри наконец без спешки подробно рассмотрел, уже довольно гудел и пускал клубы дыма и пара. Обниматься с Китсами определенно становилось для Гарри приятной традицией, тем более, что к ней неожиданно присоединилась Гермиона, обняв при встрече Эйрина так крепко, будто хотела сломать ему пару ребер. Ее щебет про какую-то невероятную книгу Эйрин еле-еле прервал словами, что книгу помог выбрать Леоне, а обнимать Леоне Гермиона не рискнула, ограничившись тихим искренним спасибо.

***

— Ну, рассказывайте! — Эйрин раздал часть сладостей из дома Невиллу, Рону и Гермионе, улыбаясь во весь рот, будто не виделся с друзьями пару вечностей. Странное единение делящихся впечатлениями, кроме тихого, как обычно, Невилла, усиливалось эффектом, производимым вязаными свитерами, которые разослала всем мама Рона. Самому Рону, кажется, было ужасно приятно, хотя и признался, что сам эти свитера терпеть не может носить, потому что ему вечно достается не тот цвет.

***

Драко тихо вздыхал, глядя на спящего у окна Леоне. Друг, кажется, не отдыхал ни одного дня каникул, то просиживая штаны в гостях, но не у Драко, а у Люциуса, а, уходя домой, видимо, не спешил успокаиваться и давать вещам идти как-нибудь своим чередом. Что-то случилось, и младший Малфой не имел представления, что именно.