House On Sand (Дом На Песке)

Better keep him humble Cuz he might wanna learn to bite.

© Lookatme — Jann

***

— Представь, сколько проблем у меня будет из-за того, что я вожусь с гриферами, — Леоне рассматривал собственные ногти без особого интереса. Возмутительно ухоженные ногти, если бы кто-то спросил мнение Гарри. — Ни одной? — Эйрин не дал брату ввести собравшихся у озера в заблуждение. Леоне промолчал идеально выверенное количество времени. Ровно столько, чтобы заинтриговать, чтобы дать почувствовать лёгкое недовольство, чтобы красноречивым отсутствием ответа предвосхитить оный. — Ни одной. И только потому, что я — Китс, — уголок губ Леоне дернулся в некотором подобии усмешки, Гарри не рискнул бы утверждать наверняка. Мимика Леоне казалась загадкой пострашнее магических формул, которые им показал профессор Флитвик на первой лекции чисто для расширения кругозора. Гарри только успел порадоваться, что настолько подробно изучать волшбу ему не придётся никогда, если он вдруг не решит взять в будущем факультатив теории магии. Сочинять свои заклинания было бы здорово, но какой ценой? Все эти схемы, символы, расчёты… Леоне, подумалось Гарри, явно справился бы с какой-нибудь замороченной арифмантикой и руническими кругами на полу на раз-два. Быстрее даже, чем Гермиона. Но только потому что Гермионе придётся сначала прочитать сотню книг, а Леоне просто посмотрит в потолок и одной природной гениальностью придумает целый раздел магии с нуля, добавил все так же мысленно Гарри с ворчанием. Ему очень хотелось верить, что однажды Гермиона превзойдет вредного Китса, хоть надежда и была мала. Леоне не лез отвечать на вопросы профессоров, не писал эссе длиннее необходимого, вообще никак не проявлял себя на занятиях, но получал лучшие отметки и с лёгкостью приносил очки Слизерину. Хуже всего, что Гарри понимал, почему так происходит. Там, где Гермиона пыталась взять упорством и напором, Леоне брал тщательностью. Будь Гермиона войском, она бы покоряла крепости силой и смекалкой. Армии Леоне брали бы измором и протянутой ладонью, на которую осажденные в итоге клали бы ключи от города без боя. Совсем крошечная часть Гарри страстно хотела, чтобы Гермиона и Леоне подружились. Но только крошечная. Вся остальная часть Гарри вздрагивала от мысли видеть Леоне в своём окружении чаще необходимого. В прошлые выходные собраться не удалось, но в эти звезды сложились стройным рядом: погода — лучше не бывает, ни у кого никаких дел и отложенных домашних заданий, никаких встреч, разве только Леоне упомянул что-то про отмененный чай с Малфоем. Рон очень тихо отозвался, что радоваться надо. Леоне, если и услышал, виду не подал. Гермиона расстелила для себя, Эйрина и Гарри с Роном красно-золотой плед, Леоне устроился на отдельном, мановением палочки создав его из листика. Плед слизеринца выглядел просто и без изысков, но, учитывая, что у единиц получилось продвинуться дальше первых шагов в обращении спичек в иголки на уроках трансфигурации, подобное можно было считать демонстрацией силы и таланта. — Поттер, — Леоне смотрел не на Гарри, а куда-то в пейзаж за спинами гриффиндорцев, — скажи мне, у тебя чистая кровь? Гарри, вырванный из размышлений, моргнул потеряно. — Вроде да? Я ничем не болею. Стекольные глаза разорвали изумрудные невыносимым количеством сочувствия. Именно так смотрели в больницах на неизлечимо больных, которым оставалось жить считанные часы. Либо же на блаженных. — Эйрин, извини, из эдакого болвана-маггла достойного волшебника не получится, даже если его возьмётся обучать сам Салазар Слизерин. — Леоне! — Эйрин звучал укоризненно. Однако и взгляд на Гарри упал с лёгким недовольством нянечки из детского сада. — Извините, я отвлекся на минуту. Вспомнил кое-что с уроков чар… Леоне прищелкнул пальцами, ловя фокус Гарри на себе и не позволяя тому стыдливо похоронить взгляд в траве. — Браво, но сейчас ты не на уроке чар. Повторяю вопрос. — М, нет, — Гарри замялся, — Я узнал, что мой отец, Поттер, действительно чистокровный наследник фамилии, но моя мама. Она была магглокровной. И я, в общем, полукровка, получается, — признаваться в полукровности Леоне было почти подвигом. — Успех. Тогда ты наверняка узнал и то, что кроме тебя Поттеров не осталось, что значит только одно — никакая полукровность не снимает с тебя ответственности со стороны наследия Поттеров. Леоне достал из сумки книгу, перебросив ее на колени Гарри. — Библиотечная, вернёшь через Эйрина. Гарри взял фолиант в руки и осторожно осмотрел. Пролистал. Имена и даты — родословные. Поднял глаза на Леоне, спрашивая взглядом. — Изучи свой род по отцу, поищи имена в других книгах, поспрашивай профессоров, если скучно станет. Вряд ли у тебя есть связи… Нет, Эйрин, — оборвал набравшего в лёгкие воздух брата Леоне, — пусть ковыряется сам, ищет сам, и ты не смей ему лезть в патроны, Мордред свидетель. Последнее, что нужно нашей семье сейчас, это взятый под крыло Поттер. Хочешь помогать ему лично — помогай, но только попробуй использовать для этого наши связи, — Леоне недобро сощурился. Эйрин посмотрел на брата, щурясь зеркально, и неожиданно кивнул. — Гарри, как бы ни хотелось вмешаться по-крупному, но сейчас мой брат неожиданно прав, — рыжий хмыкнул, видя, как сжал губы Леоне, явно уверенный в своей правоте круглые сутки, — считай разбор истории рода домашним заданием, одним из многих. Совсем не потому, что нам нельзя взять тебя под крыло от семьи — просто… — Просто если мы ввяжемся в это слишком глубоко, мы свяжем тебя обязательствами, которые ты не способен пока даже осознать. И изучение собственной истории изначально твоё личное дело, — буркнул Леоне, обрывая Эйрина. Гарри осоловело уставился на Леоне, подозревая, что осознает, что шатен имел в виду. Леоне остановил Эйрина от попадания в какие-то сложные чистокровные заморочки, которые не хотел объяснять, но которые могли бы выйти боком в первую очередь самому Гарри, не Китсам. Леоне неявно Гарри защитил. Весь опыт, пусть и небольшой, чтения книжек про средневековых принцесс, драконов, магию, клятвы рыцарей и вассалов буквально кричал о том. Гарри наконец увидел всю ширину картины, прочёл смысл ранее сказанных слов Эйрина, что Леоне знает этикет как никто другой. — С-спасибо, — Гарри все же уставился в траву, как будто был благодарен ей по гроб жизни. — Эйрин, научи его держать голову выше пола, если оно вообще возможно, — процедил Леоне. Гарри мгновенно поднял взгляд, но Китс снова изучал горизонт. Рон пошевелился под боком, отмирая. Честно говоря, мальчик уже жалел, что вообще пришёл за компанию. Рон считал, что они с Невиллом были хорошими чистокровными, тем более — честными гриффиндорцами, а всякие типы вроде Малфоев являлись просто мажорами с проданной за деньги совестью. Образ братьев Китсов, настоящих и живых, неприятно пошатывал устои, привычную картину мира. Да, Леоне явно мог сойти за Малфоя, вот только не считая того, что сейчас сидел рядом и тратил время, чтобы помочь Гарри — причём без какого-то умысла, только потому что его попросил Эйрин, а к Эйрину у Рона вопросов не осталось к концу первой недели. Тот был иногда невыносим, но явно являлся своим, ало-золотым. Леоне для Рона был ужасен субъективно. Чуйка на людей же молчала в положительном ключе. А ещё Рону казалось, что Леоне очень хочет встать и уйти, потому остатки подозрений, возникших ранее, о шкурном интересе к Герою исчезали окончательно. Люди, которым что-то от тебя нужно, так себя не ведут. — Ты, — Леоне вдруг обратился к Гермионе, которая испуганно замерла, — вроде неплохо обращаешься с книгами. Поможешь, если Поттер потеряется после первой страницы. Гарри понял, что снова начинает краснеть от стыда. Кажется, у Китсов был какой-то талант по доведению до смущения. — Времени у нас немного, так что дальше — базы. Но сначала скажу сразу, что мы не будем обсуждать ничего, связанного с титулом. Раньше тринадцати лет тебе никто не даст прав даже в качестве исключения, а знания, которые я в тебя вложу, вылетят из твоей головы уже к Рождеству… — Почему ты звучишь, как старый дед? — вдруг буркнул Рон. Крайне бесстрашно по меркам Гарри. Леоне комментарий крайне позабавил — он приподнял бровь выразительно и скривил губы. Довольно гармонично. — Потому что старые деды, Уизли, умеют говорить красиво и осмысленно. Навык говорения развивается с опытом, и лишь к определённому возрасту ты сможешь выражаться достаточно изящно и грамотно. Хотя, в твоём случае, не сможешь, если продолжишь в том же духе. — Вы просто не знаете, сколько книг об ораторском искусстве Леоне прочитал уже к шести годам, и как замучал все волшебные зеркала и портреты предков, до которых смог добраться, — с улыбкой завершил речь за брата Эйрин, сглаживая резкость слов и совершенно точно наслаждаясь тем, как окаменела спина Леоне, — и меня немного тоже зацепило, поэтому я следом звучу так высокопарно время от времени… — Ты выражаешься подобно деревенском магглу большую часть времени, — отрезал Леоне ледяным тоном. Эйрин только пожал плечами. — В любом случае, про титул не думай пока что, хорошо, Гарри? — Именно, — вернулся Леоне к своей лекторской манере, — пока запоминай главное — от простой толпы чистокровного отличают манеры. Кругозор. Умение ориентироваться в социальных вопросах. Все. Остальное — последствия изначальных трёх китов. Понял? — Кругозор, манеры, ориентирование. Так. Понял, — кивнул Гарри с готовностью. — Не понял, не ври, — хмыкнул Леоне, продолжая, — так что начнем с конца, с простого. Социальное ориентирование — то, с кем ты общаешься, о ком и что ты знаешь, какие выгоды имеешь, какие связи укрепляешь. Поттеры изначально — лояльные к светлой стороне маги. Светлая, это которая Дамблдор, например. Если случится какой-то Темный Лорд, те, кто останутся с Директором, будут светлыми. Однако, — Леоне проницательно глянул в глаза Гарри, перехватывая взгляд и притягивая к себе все внимание без остатка, — ты сможешь выбрать любую сторону сам или вовсе остаться в нейтралах, потому что у тебя лично нет действующих якорей и долгов ни перед кем. Гарри показалось, что в словах Китса прозвучало что-то пророческое. Неприятное. Грядущее. Китс же, сделав вдох, продолжил, не меняя тональности: — Манеры — что-то, о чем можешь поискать книги сам или спросить у других чистокровных, со старших курсов желательно. В целом, существует куча правил, которые давно опускаются в большей части семей, но люди сразу видят, не исполняешь ты их от незнания, или именно потому что знаешь, что их можно опустить. Уши Рона неожиданно запунцовели. Гарри уже заметил, что любые слова на схожую тему друг вечно принимал остро на свой счёт. — Кругозор — самая тонкая сфера, даже тоньше, чем подковерные игры, Поттер. Гарри никак не мог поймать паттерн, по которому Леоне то смотрел глаза в глаза, то исследовал окружение, будто никого рядом не сидело. Сам Гарри изучал своих спутников в такие моменты украдкой, отметил расслабленную и небрежную, но элегантную позу, в которой сидел Леоне. Эйрин — похоже на брата, но куда свободнее. Рон сидит скованно, как если бы ему угрожали и ругали. Гермиона сидит, как сидела бы любая девочка, но с напряжением, как на экзамене. О себе самом Гарри сказать ничего не мог, не видя со стороны. — Например, что ты знаешь о своей палочке? Гарри пожал плечами. — Остролист и перо феникса. Одиннадцать дюймов. — И ты знаешь, что это значит? — Э… Нет, — Гарри без причины ощутил привкус вины. Леоне демонстративно повёл ладонью перед собой. — Эйрин. — Гарри, моя палочка сделана из дуба, что значит, что у меня хорошая интуиция. И что я — верный человек. Людям или принципам — трактовка может разниться, но это также значит, что моя палочка всецело предана мне, а ещё то, что мы с моей палочкой очень любим природу. А сердцевина из жилы сердца дракона делает меня потенциально довольно внушительным магом, потому что такие палочки предназначены для сложной сильной магии. От меня зависит, смогу ли я до неё дорасти — но моя палочка уже готова к чему угодно. Гермиона, кажется, хотела дополнить, но промолчала, будто не желая лишний раз провоцировать Леоне, который кивнул на слова Эйрина, одобряя. — Палочки выбирают магов. У Эйрина большое будущее, если он перестанет лазить по кустам за ежевикой. — В ежевике нет ничего плохого. — Кроме потраченного времени и пятен на одежде? — Леоне. — Не важно, — Китс закатил глаза, принимая смену темы, — я, Поттер, в свою очередь, знаю, что моя палочка из кедра говорит о том, что я — тот кого не обманут, и тот, кто не обманывает. Это не значит, что я болтливый и открытый, как книга, болван. Это значит, что даже без обучения легилименции я могу не опасаться и не сомневаться в достоверности информации, которая будет ключевой для меня в жизни. А сердцевина, — Леоне вдруг поморщился, — из волоса единорога говорит, что я должен сломать её об колено сейчас же и пойти купить новую. — Леоне! — Эйрин неожиданно разозлился, удивив Гарри, который считал, что Эйрин не способен злиться в принципе, — мы это уже обсуждали. — Она бесполезна, Эйрин, — Леоне так же неожиданно перешёл на чистое, показалось, шипение. Гарри ощутил, как сердце сжалось. Искренняя, прямо капающий с клыков яд, ненависть в том, как Леоне говорил, как смотрел, как сжал пальцы в кулаки на мгновение несдержанно, заставила Гарри посочувствовать бедной палочке. Гарри знал, каково быть объектом всепоглощающего презрения. Если бы палочка была человеком, Гарри бы её обнял. — Моя палочка тоже с волосом единорога, — неуверенно выговорил Рон, на что Леоне закатил глаза демонстративно. — Лишний повод избавиться от моей поскорее. Повисла неловкая тишина, которую нарушила Гермиона: — Это полезная мысль, Леоне, спасибо. Гарри ошарашенно посмотрел на Гермиону, не веря, что она согласна с уничтожением палочки, и девочка нервно потрогала пальцем какую-то травинку: — Леоне говорит о том, что даже такая информация, как материалы для палочек, может стать ключевой в какой-то момент. Нам должно быть интересно, что откуда берётся, что как и с чем связано. Как это все влияет друг на друга и на что-то ещё. Профессор Снейп приводит нас к той же мысли каждое занятие на примере ингредиентов. Да, Рон, может быть правда важно, в какой день лунного цикла были собраны призрачные маргаритки, и их свойства после сбора могут меняться даже от конкретного часа! Вот. Гарри выдохнул, радуясь, что ошибся. Леоне изобразил лёгкие аплодисменты. — Грейнджер, если вдруг Малфой назовёт тебя грубо грязнокровкой, ответь ему, чтоб забрал свои слова обратно. Иначе ты расскажешь мне, ясно? Так и скажешь ему, мол, Китс узнает об этом. — Это действительно так важно? Чистота крови, — Гермиона зарделась и еле слышно задала свой вопрос, пробуя терпение Леоне, как пловец — воду ранним утром. — Не я придумываю правила, Грейнджер. Ты — жижекровка, это точнее, чем оскорбление про грязь. Кровь с магией не может быть грязной априори. Однако, то, что магии в твоих венах меньше, чем в венах чистокровного — научный факт. Но не переживай, ты можешь компенсировать свою магическую слабость интеллектом, потому что большинство чистокровных сильны и одарены магией, но тупы, как пробки. Рон издал какой-то совершенно ужасающий звук. — Уизли, заведи себе носовой платок и хотя бы маскируй свой шум под насморк, ты, грубиян. Рон не успел добавить что-то ещё — Леоне вдруг молча встал, отряхиваясь. Под движением палочки плед снова свернулся в листок. — Поттер, на два слова, — Леоне протянул Гарри руку, не оставляя выбора. Тот лишь в поисках поддержки глянул на Эйрина, но Эйрин просто пожал плечами, мол, не знаю, зачем ты ему нужен, но не съест же он тебя. Гарри смиренно принял помощь, отряхнулся следом, и отошёл с Леоне ближе к воде, к самой кромке, на приличное расстояние от друзей. Видимо, тот хотел сказать что-то крайне важное и секретное, чего нельзя знать даже Эйрину? Дурных предчувствий у Гарри не было, но чего ждать, он все равно не понимал. Леоне же замер в паре шагов перед Гарри и склонил голову к плечу: — Поттер, просто не двигайся. Гарри внутренне поежился. — Что ты хочешь?.. — Просто не двигайся, — холодно повторил Леоне, замолчав, и лишь разглядев лёгкую панику в глазах Гарри, добавил, цедя слова, — мне нужно кое-что проверить, — и он потер переносицу, будто диалог наедине стал резко невыносим. — Кстати, почему ты решил помочь? — Гарри все же прислушался и постарался даже дышать осторожнее, чтобы Леоне мог поскорее проверить, что он там хотел проверить. — Потому что мой брат решил, что будет с тобой дружить, Поттер. А мне нужно контролировать, чтобы друзья брата не бросали тень на нашу семью, очевидно, — Леоне удовлетворенно кивнул, приподнял чёлку Гарри и начал рассматривал шрам, как артефакт на витрине, игнорируя носителя. — То есть… — Мне на тебя плевать с колокольни, если ты об этом. Я не собираюсь с тобой дружить. Почему-то Гарри ощутил укол разочарования. — А палочки… — Лишь пример информации. Поттер, история гоблинов. Как чаруют метлы. Сколько дементоров в Азкабане. Почему эльфы Хогвартса так любят готовить пироги с патокой. Ты не можешь знать все, но какие-то из этих вещей знает целая группа людей, и тебе лучше из неё не выбиваться. Маленький червячок страха шевельнулся в груди — Гарри ощущал себя щепкой в океане, которую могло уничтожить что угодно. Она могла размякнуть и раствориться. Ее могла проглотить огромная рыба. Она могла вымокнуть и утонуть, пропасть в черной глубине без следа. Леоне, наверняка, дозировал информацию, но Гарри все равно подсознательно боялся оказаться для нее слишком глупым. — А почему эльфы… — Я пошутил, Поттер, очевидно, — Леоне оторвался от шрама и вперился взглядом в глаза Гарри, — конкретно эта информация бесполезна. Мгновения молчания — Гарри пытался изучить непостижимые глаза Леоне, все ещё ощущая его ладонь на своём лбу, очень приятно прохладную. И неожиданно для самого себя улыбнулся от пришедшей догадки: — Но ты её узнал. Леоне не дрогнул и бровью, почти не моргая, и без предупреждения вернул улыбку — в своей манере, ухмыляясь: — Да, я узнал. И вновь фокус на шраме, как бризом сдуло остатки человечности. Леоне что-то пробормотал и вдруг приблизился к Гарри, как если бы хотел поцеловать иссеченную бровь. Гарри вздрогнул от касания чужого дыхания к коже, но Китс лишь вдохнул глубже. Гарри вспомнил, что так люди могут лучше ощущать запахи. А звери — и вовсе разобрать аромат до последней ноты. — Что ты?.. — Поттер, только между нами и ради Эйрина, и Мордред свидетель, если ты кому-то проболтаешься, — Леоне наконец отпустил Гарри, отступая на исходную позицию, и сложил руки на груди, — но я чувствую темную магию. Технически, любую, но именно в темной я могу отличать и довольно чётко запоминать почерк или привкус конкретного мага. — Привкус? — Гарри ощутил лёгкую растерянность, — У магии есть вкус? — Не больше, чем у любви, чести или смерти, Поттер. Ты можешь ассоциировать запахи с понятиям, но не знаешь, как они пахнут самобытно. Так же и магия. В материальном мире нет аналогов, я лишь приблизительно могу объяснить, — Гарри с горечью невольной следил, как Китс снова закрывается, почему-то хотелось, чтобы Леоне был хотя бы вполовину таким же простым, как Эйрин, — И твой шрам, Поттер, фонит. А я подозреваю, что этот шрам — след от заклятия Тёмного Лорда. — Тем… — Поттер, ты будешь каждое моё слово повторять? — Леоне поморщился, — Мне в целом индифферентно, но будет неприятно, если ты чем-то повязан. Например, каким-то спящим проклятием. Это может в будущем повредить Эйрину. — Мы можем как-то выяснить подробнее? — испуганно спросил Гарри. — Вроде стоило бы, но. Ты прожил с ним минимум десять лет, — Китс отвернулся, хмыкнул, — если при медосмотре ничего не происходит, а вредноскопы не заходятся визгом при твоём приближении, то либо оно не важно, либо настолько сильно, что никто ничего с ним не сделает при всем желании. Гарри не знал, что такое вредноскопы, но не помнил, чтобы что-то визжало рядом, в любом случае. — Леоне, а можно спросить? — По-моему, ты только этим и занимаешься, — и все же Леоне задержался, не скрывая недовольства. — Что за семья Китс? Ты кажешься очень… Подкованным в этикете. Куда больше, чем большинство, с кем я успел познакомиться. У этого есть причины, или?.. Леоне отвёл взгляд. Посмотрел в сторону пледа с гриффиндорцами. Гарри буквально услышал, как Леоне нужна была сейчас поддержка брата. Прямо в эту минуту, как если вопрос Гарри создал зону дискомфорта для Леоне. Тот перевёл взгляд на озеро. На лес. Обратно на Гарри. — Мы чистокровные. Но у нас сложная история. Очень сложная, Поттер, и многие семьи не считают нас частью одной лишь Британии. И не зря. Даже Малфои, о которых так печётся Уизли, рядом с нашей семьёй — шутка. Вот и все. И Леоне просто ушёл, не удосужившись попрощаться с остальными, и оставив Гарри стоять одиноким столбом, крайне недовольным размытостью ответа.

***

Эйрин поймал Гарри ближе к вечеру, хлопнув со спины по плечам сидящему в кресле мальчику: — Леоне сказал, чтобы ты написал в половину страницы эссе о своей палочке до завтрашнего вечера, и передал через меня. — Но я могу передать и лично? — Гарри оторвался от книги с родословными, откуда выписывал имена своих самых интересных родственников, чтобы после разобраться с ними подробнее. — О нет, Гарри, он сожрёт тебя без хлеба за такой акт грубости и непослушания, — Эйрин тихо рассмеялся, оценив порыв. — Знаешь, вблизи он не такой страшный, потому и не подпускает никого к себе, видимо, — буркнул мальчик, поправляя очки. — Вот, я же говорил! Ты начинаешь видеть его самую суть. Но, — Эйрин вздохнул, — лучше правда просто передай через меня. Леоне и так делает исключение на общение с Гриффиндором только для меня, как для брата. — Но почему так? — Потому что, Гарри… — улыбка пропала с лица Эйрина, — есть вещи, которые я не могу тебе рассказать. Это… В общем, я уже говорил, что Леоне — не родной мне? — Гарри кивнул в ответ, а Эйрин повел плечами, как если не был уверен, что вообще стоило открывать рот, — Весь корень нашей проблемы в его отце. Родном, Гарри, который брат моему. Большего я не могу тебе сказать, ладно? — Эйрин звучал настолько извиняющимся, что сердце Гарри встрепенулось от жалости и от стыда за собственное любопытство, — Я уверен, что Леоне просто нужно время. Повисла неловкая пауза, хоть ложкой ковыряй. Эйрину очень хотелось все-все Гарри объяснить. Гарри очень хотелось все-все знать, чтобы лучше понимать семью друга. И оба порыва разделяла холодная, очень холодная стена согласия в том, что Леоне не простит раскрытие своих секретов без личного присутствия. — Л-ладно, хорошо, проехали. Просто я сегодня спросил его о вашей семье, и он не сказал ничего, кроме того, что все сложно, — Гарри сделал жалкую попытку поменять суть вопроса, но для Эйрина лазейка стала настоящей отдушиной. — Наша семья, Гарри! Наша семья, — Китс немного расправил плечи, — если тебе интересно, ужасно старая. Сложно сказать, в каком году она зародилась… Почти десять минут занял подробный рассказ Эйрина, больше похожий на целую легенду — Гарри узнал, что изначально Китсы занимались чем-то вроде разрешения споров между людьми, в том числе и с помощью магии, в основном ритуальной. Много позже начали появляться фиксированные законы, но до них народ массово шел за ответами на моральные, торговые и этические вопросы к Китсам. После появления законов необходимость в Китсах-регулировщиках отпала, но не до конца — семья переквалифицировалась в торговые гаранты. Новое положение в обществе — слава тех, кто проводит честную, независимую и неподкупную оценку справедливости сделок, кто может проверить артефакт на то, подделка он или оригинал, кто способен оценить качество наложенных чар, чем, по сути, и занимаются до сих пор, разве что добавились связи с банками мира, в чем помогло расселение потомков по разным странам. Кроме того, Гарри узнал, что Китсы часто брали в супруги полукровок или маглорожденных, чтобы разбавить кровь и не окончить жизнь семьи банальным вырождением, что являлось одной из причин выпадания Китсов из священных родов. Отдельно Эйрин с гордостью рассказал о существовании Джона Китса, который остался в памяти магглов как одаренный поэт, равный Байрону, настолько одаренный, что ему пришлось инсценировать свою раннюю смерть, иначе покоя бы ему не дали. Правда, добавил Эйрин, поэзия все же не его, но Леоне наверняка знает половину произведений наизусть, даже если и кажется слишком чопорным для маггловской литературы. Гарри поймал себя на том что слушает, открыв рот. Под конец речи его руки огладили свиток с именами, пальцы прошлись по неровным строчкам с прорвавшейся из глубины души бережностью. — Эйрин? — Да, Гарри? — синие глаза лучились лёгкой заботой. — Я, кажется, начинаю что-то понимать. О важности знания своей истории. Эйрин добродушно рассмеялся: — Леоне будет тобой гордиться.

***

Гарри лежал в кровати и пересматривал в лунном свете список имён раз за разом, — без очков — просто размытый тёмный столбик, — неуверенный, откуда начинать поиски. В сердце гнездилась робость. Всю жизнь он считал Дурслей своей единственной семьёй, а теперь перед ним лежала целая терра инкогнита, населенная его бабушками, дедушками, пра-пра и прочими пра-пра-пра-пра-пра-пра. Его. Все они были магами, которых знали другие волшебники, кто-то, наверное, что-то даже изобретал, был известен, и саму фамилию Поттер знали веками тысячи людей… А потомок всего этого наследия даже не имел представления, чем занимались его собственные родители. Перед глазами вставал образ Леоне, ревностно, до последней буквы изучавшего свою родословную, кодексы и принципы. Леоне явно хотел защитить самоценность рода и стать достойным наследником любой ценой. Эйрин не был так зациклен, но стоило только попросить рассказать — оказалось, что Эйрин тоже знает кучу всего о своей фамилии! Он вырос с ней, он слышал истории и рассказы о своих предках с детства. Рон? Рон, пожалуй, казался лишен даже намёка на величие, но и Леоне (опять Леоне, не начать ли звать его профессором? Профессор Китс, звучит) сказал, что Уизли потеряли статусность почему-то. Невилл? Невилл, судя по рассказам, был разочарованием семьи, и его бабушка, леди с железным характером и стервятником на шляпе, старалась это исправить. Грандледи Лонгботтом, наверное, знала про свой род не меньше, чем Леоне о своём. Малфой вовсе ходил по Хогварству, будто наследный принц, известный каждому, затмевая остальной Слизерин, хоть их чистокровные тоже каким-то образом выделялись в толпе. Статью? Гарри подумал, что он слишком мало знает, чтобы понять все вот так сразу. С обидой — что он должен был бы это все понимать, если бы его воспитали хотя бы в магической семье. Но нет. В его детстве были только средства для чистки кафеля, десять рецептов яичницы для двоюродного брата и тотальная убежденность в собственной никчемности.

***

На следующий неделе Леоне назначил встречу Гарри отдельно, передав записку через Эйрина. Гарри уставился на кусок пергамента, изучил вдоль, поперёк, и удивлённо посмотрел на друга. — Ноль идей, Гарри. Хотя нет, одна есть. Леоне вдруг решил, что не желает делиться тайнами чистокровных с Роном и Гермионой, — Эйрин хихикнул, как начинающая сплетница, но продолжил куда более серьёзным тоном, — либо, что не так забавно, он решил взяться за тебя всерьёз. — Ради тебя? — Ради меня, — Эйрин пожал плечами, — и, зная Леоне, могу сказать наверняка кое-что. Рона он не считает зоной своей ответственности, потому что у Рона есть семья, которая должна была его научить, а Гермиона у нас магглорожденная. Как я уже говорил, от неё никто ничего не ждёт. Знание правил чистокровных для неё будет иметь смысл только в случае, если её возьмут в жены наследники родов, да и то… Отдельные заморочки, Гарри, — Эйрин вздохнул, видимо не желая загружать Гарри нюансами чистокровных браков раньше времени, за что Гарри был другу благодарен. — Ох, Эйрин… — Ох, Гарри, — спародировал рыжий, хлопнув привычно по плечу, — не дрейфь, если что случится страшное, просто развернись и беги. Правда, скорее всего, Леоне уже знает какие-то связывающие заклинания… — Китс увидел, как медленно вытягивается лицо Гарри, и расхохотался искренне, — Мерлин, какой же ты внушаемый! Гарри в ответ буркнул что-то невразумительное.

***

Пустой класс, наверное, использовался для факультатива или клуба по каким-то чарам, и выглядел хоть и полузаброшенно, но обжито — куча парт, стульев, множество странных приспособлений на полках и столах, исписанные формулами и схемами доски по стенам. Леоне обнаружился в странном положении, в котором Гарри никогда бы накрахмаленного Китса не заподозрил — Леоне лежал на спине на парте у стены, свешиваясь головой, и держал какую-то книгу на вытянутых руках. Казалось, он просто подросток, комиксы читающий на диване после школы, настолько небрежной и обыденной выглядела поза. Шаги Гарри привлекли внимание Китса — тот опустил (или приподнял?) книгу и посмотрел на брюнета с таким осуждением, будто тот пришёл не ко времени. Гарри нервно перепроверил часы, которые ему одолжил Эйрин, пока Гарри не купит свои. Эйрин сказал, что чистокровный без часов — дурной тон, даже если наколдовать Темпус займёт секунду. Лучше, сказал Эйрин, посмотреть на запястье, чем нервировать окружающих лишними заклинаниями. Этикет. Гарри был уверен, что пришел вовремя. Часы это подтвердили. Глаза Леоне же умудрялись осуждать до мурашек по позвоночнику даже вверх ногами. — Поттер, — Леоне лениво поднялся, усаживаясь на парте и откладывая книгу. Гарри заметил, как между страниц улеглась выползшая из неоткуда закладка. Зелёная. Как змея. — Да, это я, — Гарри все никак не мог найти достойного ответа на холодные приветствия Леоне. Подражать тону и называть собеседника по фамилии он никак не мог принять, естество противилось. — Вижу, — Леоне смерил Гарри придирчивым взглядом, будто выискивая недочёты. Вернее… Гарри напрягся. Не выискивал — Леоне мысленно подмечал их и вносил в воображаемый свиток. Намечал фронт работ. Гарри поежился, но не струсил. Гриффиндор, вперёд! — Итак, Поттер, — Леоне убедился, что больше от Гарри ничего не услышит, — твоё эссе почти удалось. Угадаешь, что не так? — Без понятия, — с чистым сердцем ответил Гарри, который уже решил для себя, что с Леоне, как и с Хагридом в Косом, он не будет стесняться быть дураком. Лучше честно признаваться, чем тратить время на угадывание. — Феникс, Поттер. Палочки. Сердцевина. Если бы ты открыл хотя бы пару работ о создании палочек, ты бы понял, что не так. Гарри замялся. Гермиона, кажется, намекала. Кажется, она даже что-то знала, и даже осуждающе цокнула на его эссе, но поправлять не стала. Видимо решила, что не будет мешать Профессору Китсу и его учебному плану. — Ты мог написать мастеру, который создал твою палочку… — Мистеру Олливандеру? Написать? Я? — Гарри округлил глаза, как если бы Леоне предложил вломиться на чай к Министру без приглашения. — А что не так? Или ты думаешь, подобное запрещено законом? Напоминаю, Поттер, что мистер Олливандер — создатель твоей палочки, и кого, как не его ты будешь о ней спрашивать? — Леоне поморщился, будто ему было физически больно от шока Гарри, который продолжал неприкаянно стоять перед рядом парт, разделяющих его с шатеном, — Плюс, позволь напомнить, это его работа. Представь, что у тебя есть частный доктор. Ты будешь в праве беспокоить его на любой чих. Так и с палочкой, никто, кроме Олливандера, тебе не поможет, если что-то с ней случится, если она начнёт не так себя вести, если её повредят. И только Олливандер знает имя феникса, который дал перо для твоей палочки. — Знает имя?.. — Ты опять попугаишь, Поттер, — сухо оборвал Леоне, но снизошел до объяснений, — фениксы дают по перу на палочку за всю жизнь. Глупо, но как есть, потому палочки с пером феникса не так доступны, как ты можешь представить. Олливандер точно ведёт записи, какие фениксы дали перья для каких палочек, ты понимаешь связь? Гарри потупился. Сглотнул. — Значит, я мог бы спросить его напрямую? — Мог. — Я… — Гарри поперхнулся воздухом и уставился на Леоне, будто впервые увидел. Тот лишь изогнул бровь, предлагая развить мысль. Гарри выдохнул, вздохнул, и продолжил ровнее, — у меня был повод научиться составлять официальные письма, если бы я догадался обратиться к… Мастеру палочек. Леоне развёл руками, будто ему нечего было добавить. Гарри криво улыбнулся, решив считать реакцию собеседника за незначительную похвалу: — Твои советы и задания всегда будут с двойным дном? — Двойным? Поттер, — Леоне надменно хмыкнул, — копай глубже, они бездонны и бесценны в равной степени. А еще ты мог бы давно прекратить изображать памятник и найти место, чтобы присесть. Гарри ощутил лёгкое тепло на кончиках ушей. Опять. — Итак, Поттер, — Леоне закинул ногу на ногу, когда Гарри уселся наконец на одну из соседних парт, — тема урока на сегодня. Угадаешь? — Не угадаю, — Гарри смахнул со стола невидимые миру пылинки, чтобы занять себя чем-то ещё помимо смущения и недогадливости. — Не угадаешь, потому что никогда об этом не думал, насколько я могу по тебе судить, — слизеринец скользнул по Гарри нечитаемым взглядом, — поэтому скажу прямо. Ты обязан знать, как в приличных семьях волшебники решают бытовые вопросы самообслуживания. Эльфы — полезные слуги, но только совсем отчаянные бездари во всем на них полагаются. Понятно? — Не совсем? — Гарри не стал повторять свою ошибку с прошлой встречи и изображать понимание, — Например? — Подбор гардероба. Принятие ванны. Поддержка шевелюры в приличном состоянии. Так яснее? — стекольные глаза мельком задели буйные кудри Гарри выразительно. — Они от рождения такие и не поддаются укладке, — Гарри было едва слышно, но Леоне слышал все. — Но ты вряд ли бы хотел, чтобы они выросли до пола без контроля? — вкрадчиво, предупредительно. Возможно, если бы Гарри вдруг сказал, что хотел бы, Леоне похоронил бы Поттера как бездарного наследника рода прямо под партами. — Н-нет… — Ты всегда можешь попросить старшие курсы о помощи, либо банально декана. Обычно ученики посещают парикмахеров в каникулы, но не у всех есть семьи. Сироты тоже бывают волшебниками, Поттер, — нехотя пояснил Леоне, поймав вопрос в зелёных глазах. Гарри хотел сказать что-то, но не нашёл слов. Говоря откровенно, он даже примерно не задумывался, что ему как-то нужно будет стричься. Раньше за это были ответственны Дурсли, хоть и с переменным успехом. Волосы Гарри не давали себя обкорнать до нуля, но умеренной стрижке вполне поддавались. Леоне спрыгнул с парты, прихватив с собой книгу, лениво потянулся, проходя мимо Гарри к дальнему столу, на котором лежала незамеченная ранее сумка. Гарри повернул следом голову, стараясь не выпускать Леоне из вида. — Лови, — Леоне убрал книгу и выбрал из нескольких свернутых туго свитков, торчащих над краем сумки, один, помеченный тонкой красной лентой, и перебросил Гарри, — потом почитаешь. Никому не передавай, понял, — добавил слизеринец почти ехидно, — иначе он сгорит. — А если перескажу содержимое? — Язык отвалится, — Леоне закинул сумку на плечо. На её боку красовалась вышивка в виде арфы, в чьи струны изящно вплелась буква К. У Эйрина Гарри ничего подобного не видел, — вставай и пойдем. — Ты пошутил? — с подозрением протянул Гарри. — Пошутил, — Леоне отозвался равнодушно, — но я быстро выясню, что ты болтун, учти, и ты потеряешь мое доверие. А моё доверие дорогого стоит, ты же не хочешь его предать? — Китс спросил с выраженным вызовом, приподнимая угрожающе подбородок. Гарри подумал, что, похоже, у Леоне была рефлекторная привычка многих хищников — в случае опасности казаться больше, чем ты есть. — Ладно, — Гарри покачал головой, поднимаясь следом, — кстати, а куда мы?.. — К профессору Снейпу.