Пламя и непреклонность

      В какой момент все столь резко переменилось и пошло иным путем? Когда они успели пересечь ту самую границу, которую так много времени обходили стороной и лишь изредка кидали на нее неоднозначные взгляды, чтобы удостовериться, что та самая черта по-прежнему на своем месте. Не могло же всё произойти в один момент. Они столь увлеклись, что не заметили всех изменений, витавших в воздухе, как клубы густого дыма. В сторону границы, разделявших их, вообще не стоило никогда смотреть. Не стоило пытаться сблизиться или пытаться найти в другом то, что заставляло сердце трепетать от переполнявших чувств. Стоило держаться на расстоянии, быть теми самыми знакомыми незнакомцами, игнорирующими друг друга в стенах замка, и не встречаться взглядами без надобности. Впрочем, уже поздно сетовать и обдумывать, что стоило сделать и как. Деланного не вернешь, и теперь они с лихвой пожнут плоды своего выбора.       Юджи безумно хотел остановить все, сказать, что стоит прекратить, пока не стало слишком поздно. Их мир не должен крутиться вокруг друг друга, в нем и без этого масса переменных и условностей, которые нельзя нарушать, несмотря на все свое желание. Они обязаны следовать невысказанным правилам, играть собственную роль в этой пьесе жизни, где им не позволено делать то, что они делают. Однако он не произнес ни слова. Не потому, что не хотел, а потому, что попросту потерял всякую возможность возражать. Он мог говорить о том, что не хотел всего этого, что пытался сопротивляться чужому обаянию, но все это плохо отыгранный блеф. Правда в том, что Юджи уже давно сам перестал даже пытаться отстраниться. Какой в этом смысл? Не врать же ему самому себе. Он не из тех людей, которые наслаждаются чужим вниманием и получают удовольствие от маленьких, почти рыцарских жестов. Все это имело смысл, только когда исполнял это Сукуна. Его личное проклятие, которое забралось под самую кожу, сломило всякое сопротивление, прилагая минимальные усилия. Даже если в итоге сердце Юджи окажется разбитым, наверное, он все равно не смог бы избавиться или же отказаться от того мягкого чувства, растекавшегося внутри, как самый сладкий мед.       Юджи потворствовал ему с самого начала, не пытался остановить все и с энтузиазмом отвечал. Не будь он так же заинтересован в Сукуне, то смог бы оборвать эту связь в самом начале, тогда, когда она только зарождалась, невинно и неспешно, как маленький росток, пробивавшийся сквозь пески Дорнийской пустыни. Видят Боги, у него доставало причин для этого. Кронпринц любезно предоставлял их, совершая одну ошибку за другой, выставляя себя не в лучшем свете. Он вел себя грубо, неучтиво, изредка размениваясь на жесткость. Не наследный принц, а бандит с большой дороги, у которого не имелось никаких понятий о нормах морали и чести. Вот только всякий раз ему удавалось как-то изменить ситуацию в свою пользу, сгладить вину. Сукуна выглядел таким виноватым и потерянным, когда осознавал всю глубину своего проступка, что сложно было обвинить его в неискренности. Да и в целом, правда в том, что Юджи не хотел обрывать ту связь, которая между ними наладилась в итоге. К тому же он самостоятельно помогал ей окрепнуть и сам не заметил, как привязался к Сукуне без возможности повернуть назад.       Неизвестно, откуда у него взялась сила духа, чтобы попросить, нет, потребовать этот злополучный поцелуй. Юджи не знал, что толкнуло его на этот отчаянный шаг. Всегда оставался риск отторжения. Одно дело аккуратные ненавязчивые ухаживания, и совсем другое — активные действия, требовавшие полной уверенности в своих намерениях. Вот только Юджи устал блуждать на приграничье недосказанности. Терпеливо ждать, когда монетка прекратит свое вращение в воздухе — не про него. Он готов поставить все и либо проиграть то самое все, либо заполучить свое в полном объеме. Кто же знал, что, увидев растерянность принца, он решит действовать самостоятельно. В Пекло все правила, в Пекло условности, в Пекло все красноречивые слова. Юджи просто сделал последний шаг, отделяющий его от пропасти. Он привык действовать, а не ждать. В конце концов, он не зеленый юнец, чтобы передавать кому-то бразды правления, пускай речь и идет о наследном принце этого проклятого королевства.       Миг в один удар сердца. Прошла секунда, вторая, и Юджи уже морально готовился к тому, что его сердце вырвется из груди, оставив после себя кровоточащую рану, не только физическую, но и душевную. Но он готов был с ней жить. Наверно, готов. Однако не успел он и подумать о том, чтобы отстраниться или вздохнуть, как Сукуна, преодолев свое замешательство, ответил на его поцелуй. С огнем и настойчивостью, которые у него в крови. Юджи мгновенно окутало нестерпимым жаром, распространившимся по всему телу, опаляя каждую частицу. Он не ожидал подобной ретивости. Сукуна за одно мгновение откинул свою нерешительность и растерянность, возвращая привычную себе самоуверенность. Его требовательный поцелуй забирал все, что Юджи мог дать или предложить, и даже этого казалось недостаточным. Солнечный жар и страстный огонь сплелись в одно с одной лишь только целью, чтобы растопить их обоих, превратить их в нечто совершенно иное. Никакие высокопарные речи не смогли бы достичь подобного и за сотню лет.       Руки Сукуны плавно скользили по его телу и ощущались словно бы везде. И тем не менее, их прикосновений не хватало. Он прижимал Юджи ближе к своему разгоряченному телу так, что между ними не оставалось никакого расстояния. Юджи забылся в этом ощущении. В голове не оставалось ни единой связной мысли, только сердце колотилось, подобно молоту о наковальню, столь громко, что, казалось, способно разбудить весь замок. Но впервые ему все это казалось неважным и несущественным. К чему задаваться вопросом о том, что будет и чего не будет. У него оставался только краткий миг здесь и сейчас, и он не собирался упускать ни единой секунды из предоставившегося момента. Его руки предательски действовали сами по себе, перемещаясь с обветренного лица принца куда-то дальше, обхватывая шею, словно не желая, чтобы Сукуна отстранился. Все уже давно перестало быть под контролем. Внутри все горело, губы начинало покалывать, но это приятная боль на грани наслаждения. Единственное, чего он желал сильнее всего, так это того, чтобы Сукуна прижался к нему еще теснее. В голове вспыхнуло и тут же потухло осознание того, к чему это могло привести. Он хотел его, хотел его всего почти с отчаянием, от которого перехватывало дыхание. Возможно, это поспешные выводы, и его чувства играли с ним злую шутку, из-за чего он и не мог мыслить здраво. Во имя Семерых, они оба взрослые люди! Оставалось надеяться, что боги в данный момент смотрят куда угодно, но не в их сторону.       Ладонь Сукуны осторожно, почти целомудренно провела по его боку, мягко опускаясь к бедру, и Юджи практически задохнулся от нахлынувших эмоций. Все плохо. Все ужасно плохо. Он старался не строить иллюзий насчет их отношений, даже если их чувства взаимны и пылали так ярко, что больно было смотреть. Следовало бы сохранять ясную голову, несмотря ни на что, и всякий раз напоминать себе о том, что в глазах остальных он не больше приближенного принца, которому хватило наглости и ума оказаться ближе с Сукуной, чем кто бы то ни был. Рано или поздно все закончится. У них есть обязанности, которые следовало выполнять, есть роль, которую нужно играть. Юджи не уверен, что ему хватит сил оставаться на плаву под гнетом предстоящего будущего.       Вот только все мысли явились перед ним отголосками, не стоящими и внимания, а губы сами собой раскрывались, позволяя и дальше углублять поцелуй, который давно уже перестал быть той проверкой для подлинности чувств. Внутри продолжало накапливаться желание — странное, колючее и бурлящее ощущение, от которого не удавалось отгородиться. Ему с трудом удалось отстраниться и вздохнуть раскаленный между их тел воздух. — Вс      е ужасно, не так ли, — голос, казалось, ему не принадлежал, таким приглушенным и сиплым он стал. Но Сукуна все равно его услышал. Он провел носом по его щеке, опалил дыханием ухо, заставив мурашки бежать вдоль спины. Каждое его прикосновение обжигало, как бы банально это ни звучало.       — Нет, — выдохнул он, и от тихого низкого голоса у Юджи перехватило дыхание. Он силой воли заставил себя прислушаться к нему и не позволить разуму воспользоваться заминкой, чтобы начать забрасывать его не радужными перспективами того, что его ждет после, когда эмоции стихнут. Юджи был не готов заканчивать этот вечер. Еще нет.       — Все великолепно, — продолжил Сукуна, огладив широкой ладонью поясницу, вынуждая вытянуться во весь рост и вдохнуть больше воздуха. — Ты великолепен. Само совершенство, Юджи. В эту самую секунду и во все последующие.       Сердце сжалось. Юджи всматривался в его лицо, чтобы уловить хотя бы легкий намек на насмешку, но все его внимание сосредоточилось на чужих порозовевших губах. В горле образовался ком, который не удавалось сглотнуть, сколько бы усилий он ни прилагал. Неозвученное признание будто бы витало в воздухе, стоило лишь протянуть руку и схватить его. Но Юджи еще не готов обнажить все свои чувства. Все и без того развивается слишком быстро. По лицу Сукуны скользнула эмоция, но Юджи не успел распознать ее, да и не очень спешил с этим. Они смогут поговорить обо всем позже. Едва ли ему удастся сохранять остатки своего рвущегося на части разума, если он еще хоть раз за этот вечер услышит голос Сукуны. Они и без того слишком отвлеклись. Наверное, следовало бы оборвать этот занимательный сеанс, но сил противостоять своим желаниям у него не оставалось. Руки принца на нем ощущались как никогда правильно. Хватка была достаточно свободной, чтобы Юджи не ощущал излишних неудобств, но вместе с тем твердой и уверенной, исключая всякую мысль о побеге. Не то чтобы Юджи даже в мыслях обращался к разработке плану, как удалиться из чужих покоев.       Сукуна открыл рот, чтобы что-то сказать. Складывалось ощущение, что он готов говорить и дальше всякие глупости, против которых нет никакого оружия, что, пожалуй, вызывало легкое возмущение. Слова могли все только усложнить. Юджи обхватил ладонями его лицо и подался вперед, ловя губами чужие, еще невысказанные слова. И внутри него снова все расцвело, отгоняя все темные страхи по дальним углам.       К чему он был не готов, так это к тому, что внезапно его сон оборвется, оставляя с эфемерным чувством губ Сукуны на своем лице. Юджи лихорадочно заморгал, пытаясь привыкнуть к солнечному свету, заливавшему его покои. В глаза словно насыпали песка. Оно и понятно, приходилось платить свою цену за короткую ночь, полную слишком откровенных сновидений. Сердце бешено колотилось о ребра, а к лицу тут же прилила кровь. Перед глазами все еще стояли красочные образы, мешая сосредоточиться и прийти в себя. Все воспоминания о прошлой ночи словно кто-то высыпал перед ним, перемешав, и показал всю картинку целиком. И от этого ни на мгновение не становилось легче. Седьмое Пекло. Юджи простонал про себя и натянул на голову тонкую ткань простыни, надеясь, что такая слабая защита поможет ему скрыться от того факта, что он не только поцеловал Сукуну прошлой ночью после их импровизированного урока валирийского, причем дважды, но и позволил всем воспоминаниям пробраться в свои собственные сны. Реальность обрушилась на него, как каменная глыба, придавливая своим весом и лишая остатки самоконтроля. Все очень-очень плохо. Просто ужасно. В голове завертелись сотни мыслей, которые налетали друг на друга, как перепуганные чайки. Гул от собственного внутреннего голоса казался столь же невыносимым и яростным. Ему стоило поступить иначе, а не идти на поводу своих эмоций. Однако поздно жалеть и надеяться вернуть время вспять. И как ему находиться в обществе Сукуны? Задача сложнее любой головоломки, у которой нет ни единой подсказки.       Впрочем, чувство вины заглушало осознание, что риск все же стоил того. Во-первых, на его поцелуй ответили, причем оба раза. А во-вторых, целовать принца оказалось удивительно приятно. Сложно припомнить, что еще приносило ему подобное удовольствие. Ну, разве что полет на драконе мог соперничать по количеству вызываемых положительных эмоций.       Воздуха под простынями стало катастрофически не хватать, и Юджи все же собрался с духом и выбрался наружу, тут же встречаясь с проникновенным взглядом Дзюнпея. Седьмое Пекло. Отчаянный стон почти сорвался с его губ. Вновь невыносимо захотелось спрятаться, чтобы избежать разговора. Как бы стыдно это ни прозвучало, но Юджи уже не первый день старается всяческими способами увильнуть от своего слуги, потому что его взгляд говорил и без того излишне красноречиво. Дзюнпею даже не следовало озвучивать ничего, все и так написано на его лице.       — Доброе утро? — поприветствовал его Юджи, натягивая простынь к груди, будто она могла его спасти. Темная бровь Дзюнпея взметнулась вверх, и внутри Юджи все похолодело. Он оглянулся по сторонам, чтобы найти хотя бы одну улику, указывающую на то, как и где он провел эту ночь. Ничего подозрительного не попадалось ему на глаза, однако ощущение тяжелого взгляда никуда не пропало. Смущение растекалось по лицу, как огонь, заставляя щеки пылать. Наверное, его вид выдает самого себя. И если знать все, что довелось узнать Дзюнпею за последние месяцы об их отношениях с принцем, то сделать выводы легче легкого.       — Доброе утро, мой принц, — нарочито почтительно протянул Дзюнпей, разрывая пузырь тишины, в котором они оказались. — Как вам сегодня спалось?       Юджи бросил на него уязвленный взгляд и попытался придать себе непринужденный вид. Вышло неудачно, но он хотя бы предпринял попытку. Усмешка на губах слуги стала почти издевательской. Он прекрасно знал, как мало времени Юджи потратил на отдых, и это загоняло в угол. К сожалению, принять хоть какие-то меры по защите своей чести и достоинства он уже не мог. У него появилось острое чувство, что совсем недавно они уже проходили через подобное, и Юджи мог бы подготовиться к их следующему столкновению. Вот только кто же знал, что подобное повторится столь скоро? По крайней мере, он знал, что отступать не имеет смысла, а лучше сразу сдаться и выдать все, готовясь к очередному немому порицанию.       — Тебе обязательно быть таким счастливым? — проворчал Юджи, выбираясь из постели и стараясь избегать внимательного взгляда темных глаз. Он скрылся за ширмой, желая как можно скорее одеться во что-то более подходящее, что сможет дистанцировать его от событий прошлой ночи. Получалось, надо сказать, с трудом. Сложно взять и забыть нечто произошедшее всего несколько часов назад. Юджи удрученно вздохнул, уткнувшись пылающим лбом в поверхность ширмы, ощущая кожей рельефный рисунок. Это нисколько не успокаивало, а сердце продолжало колотиться в груди, как кузнечный молот. Можно было отсчитывать секунды между его ударами.       — Да, — лаконично ответил Дзюнпей не без удовольствия в голосе, возвращая дорнийского принца к реальности. Воздух снова поступил в легкие. — Кто бы мог подумать, что мне доведется увидеть тебя таким.       Юджи выглянул из-за своего укрытия, подозрительно прищурившись. В качестве ответа он получил одну из лукавых улыбок Дзюнпея, вот только серьезные глаза выдавали истинные мысли слуги.       — Таким это каким? — рискнул все же уточнить Юджи, не сводя с него взгляда.       — Первое, что приходит в голову: беспечно влюбленный, — тут же прилетел ему ответ, от которого Юджи скис и красноречиво хмыкнул, прежде чем снова скрыться за ширмой.       — Я не влюблен! — уверенности в его голосе не наблюдалось, какие бы усилия он ни прилагал. Это напоминало обыкновенное отрицание фактов. Пускай не влюблен, но определенная симпатия между ними имелась, и это мог не видеть только слепой, потому что Сукуна не считал нужным утаивать свои намерения. Его уверенность в некоторых своих действиях тревожила не на шутку. Но сейчас Юджи не готов погружаться в размышления на этот счет. Он прокашлялся, надеясь вернуть себе невозмутимости. Ширма, укрывающая его от чужого взора, играла на руку. В таком положении проще всего сделать вид, что у него все под контролем, пускай на самом деле все было совершенно не так.       — Это слишком громкое заявление, Дзюнпей. Ты должен понимать, насколько это щекотливая тема, и я хотел бы, чтобы ты воздержался от преждевременных выводов, — произнес Юджи, стараясь говорить ровно и непринужденно, поправляя рукава туники. Он намеренно оттягивал время и не выходил из-за своего укрытия.       — Ну разумеется, мой принц, — издевательски протянул слуга. Юджи мрачно посмотрел перед собой, сдерживая тяжелый вздох. Он не видел выражение чужого лица, но прекрасно представлял, как оно сейчас выглядело. Над ним же просто потешаются. Однажды он подружился с этим человеком и теперь получал в свой адрес все больше саркастичных комментариев. Подумать только, как круто может обернуться судьба. Его охватило чувство, схожее со смирением или отчаянием. Или то и другое сразу. С ходу и не разобрать. На мгновение даже хаос в его душе успокоился, а смущение временно отступило, уступая главенство другим чувствам. Но Юджи знал, что все это временная мера.       Он прикрыл глаза, позволяя темноте окутать себя. Весь спектр эмоций, бушующий внутри, предстал перед ним как раскрытая в самой середине книга. Какие-то бурлили, шумели и напоминали столп огня, на который больно смотреть. Другие, напротив, притаились в тени и беспокойно шевелились, пуская сомнение по венам, как самый убийственный яд. Юджи стало не по себе, и он одернул себя, стараясь отгородиться от всего за толстой стеной. Чем позже он возьмется за эту проблему, тем лучше. Ему нужно сохранять ясность мысли. Смятение и нервозность не помогут ему во время встречи с принцем, если таковая вообще состоится. Он вздрогнул, как от удара. Действительно ли все могло повернуться таким образом? Юджи понимал, что сам себя накручивает, и это ничем хорошим не закончится. За ним водилась привычка делать поспешные выводы, а ситуация, в которой он оказался, совсем не предполагала таковых. Ошибка могла стоить слишком дорого.       Для начала ему необходимо решить для самого себя, как он сам относится ко всему? Юджи не считал себя человеком, который целуется с тем, кто не занимал особое место в его жизни. А Сукуна явно стал именно таким человеком. Он удобно устроился в душе и голове Юджи и, кажется, не намеревался покидать облюбованный уголок. Кронпринц все время, как они знакомы, действовал методично и неспешно, завоевывая расположение, будто это какая-то опасная операция, требующая терпения, которого у принца оказалось больше, чем ожидалось. И Юджи невольно шел ему навстречу — какой толк от того, что он пытается врать самому себе. Не влюблен он, конечно. Даже смешно. Однако его чувства не значат, что и Сукуна испытывает к нему нечто схожее. Не стоило отмахиваться от того факта, что кронпринц по-прежнему являлся человеком, отчаянно желавшим заполучить то, что получить весьма проблематично, и после завоевания своей цели он вполне может потерять всяческий интерес, пускай он сам это и отрицает.       Однако при всем этом Сукуна выглядел решительно всякий раз, когда поднималась тема его намерений. Либо это никакая не игра, либо принц — самый великий актер, которого только видело Семь Королевств. Да и добился своего Сукуна уже некоторое время назад, когда Юджи отдал ему свое кольцо. Осознание выбивало дух. Он отдал Сукуне свое кольцо. Едва ли он мог припомнить что-то подобное в прошлом.       Юджи агрессивно потер виски, стараясь не разводить панику на ровном месте. Мысли путались, соскакивали с одной на другой и определенно мешали. Он плохо спал эту ночь. Сложно выполнимые задачи — не совсем то, что ему нужно с самого утра.       С него достаточно проблем, вызванных поцелуем. Не хватало вспоминать об их рандеву на лесной поляне у озера. В последнее время все происходило слишком быстро и много, а переосмыслить Юджи уже не успевал. Его захватил водоворот событий и утягивал все дальше и дальше, без возможности вернуться назад.       Он посмотрел на свою руку, где раньше располагалось кольцо. Кто бы мог подумать, что расстаться ним будет так легко и даже приятно. Видеть его на руке Сукуны просто невероятно. Сердце всяческий раз делало кульбит, стоило Юджи краем глаза задержаться на чужой ладони с золотым ободком на длинных пальцах. Пальцах, которые совсем недавно зарывались в его волосы и пускали по коже жар. И снова размышления вернули его к поцелую. Никто не мог целоваться так, не испытывая при этом каких-то чувств. Наверное, ему уже давно стоило отбросить в сторону свою подозрительность. От нее все равно одни лишь проблемы.       К тому же Сукуна решил должным научить Юджи валирийскому, своему родному языку и подошел к этой задаче куда более ответственно, чем рассчитывал сначала дорнийский принц. Вспомнить хотя бы, как он тщательно объяснял самые банальные его ошибки, а после терпеливо рассказывал о том или ином произношении. Пожалуй, Юджи не в полной мере смог запомнить все, что ему рассказывали. Чужой голос гипнотизировал его, заставлял затаить дыхание и надеяться, что ему еще позволят немного послушать, прежде чем самому вступать в диалог.       Перед глазами предстала картинка удивленного лица Сукуны, когда с губ Юджи сорвалась та самая просьба. Он видел, как голубые глаза, которые столь переменчивы в зависимости от настроения, расширились, светлые ресницы трепетали, а рот то открывался, то закрывался. Он пытался найти логичное объяснение поведению Юджи, будто давая тому переосмыслить свои слова и отступить. В тот момент кронпринц удивительно напоминал обычного мальчишку, застигнутого врасплох. Ни следа привычной самоуверенности, только искреннее изумление. Такую реакцию невозможно подделать. Эмоции Сукуны зачастую видны тем, кто хорошо смотрел, а Юджи смотрел только на него и видел лишь его.       Во имя Семерых, он поцеловал его! Он поцеловал этого заносчивого, невыносимого, себялюбивого кронпринца и осознавал, что хотел бы повторить это, а лучше остаться в том мгновении на какое-то время, пока не утолит ту самую жажду, которая теперь давала о себе знать и требовала своего.       — Дзюнпей, — позвал Юджи, не сводя глаз со стены перед собой. Резкое осознание сбивало с ног, оглушало, лишая всех прочих мыслей в голове, и не давало вздохнуть.       — Да? — в тоне слуги прозвучала обеспокоенность. Кажется, он заволновался из-за длительного молчания Юджи. Он бы и рад усмехнуться, но сейчас чувствовал только онемение.       Он выглянул из-за ширмы, его тело будто ему не принадлежало, но Юджи заставил ноги двигаться вперед.       — Я влюблен в Сукуну, — на грани шепота произнес он, вне себя от потрясения. Ладно, хорошо. Он ожидал симпатии, но никогда не рассчитывал ни на что большее. Не позволял себе даже думать об этом. Дзюнпей посмотрел на него снисходительно.       — Мой принц, я прекрасно осведомлен об этом факте. И говорил вам об этом некоторое время назад, а еще тогда, когда мы вернулись в Королевскую Гавань, и пару раз позже, — напомнил он не без иронии в голосе. Но Юджи не замечал всего этого. Ему казалось, что он задыхается. — Однако вы упорно продолжали все отрицать, как несколько минут назад.       Юджи вскинул на него удивленный взгляд, полный непонимания.       — Что со мной не так? — он коснулся руками своего лица, надеясь уловить какие-то изменения на нем. Явно же все происходящее не могло не оставить на нем хоть какие-то следы.       — Я задавался тем же вопросом, — ответил Дзюнпей, подходя ближе и мягко похлопав его по плечу. — Думаю, что виной вся его харизма, которую вам, не привыкшему к такому поведению, сложно было игнорировать. Но думаю, что половина пути сделано, раз вы смогли признать очевидное. Осталось дождаться, как Его Высочество осознает, что испытывает к тебе то же самое, в чем я ни капли не сомневаюсь. Он столь суетится в твоем присутствии, на это даже больно смотреть. И вы сможете и дальше совершать различные действия, которые могут привести к краху целой страны.       — Боюсь, ты несколько запоздал со своими наставлениями, — упадническим тоном пробормотал Юджи, смотря на свои руки. Дзюнпей непонимающе нахмурился, но ничего не сказал, выражая готовность выслушать все, что ему поведает дорнийский принц. Юджи вдохнул и выдохнул.       — Мы вчера поцеловались, — после того, как он озвучил слова, все стало до невыносимого реальным.       Дзюнпей молчал. Очень подозрительно долго молчал, так, словно его в один миг лишили возможности издавать хоть какие-то звуки. Юджи подозрительно покосился на него, опасаясь, какой реакции добился своим признанием. Слуга стоял так, будто его чем-то оглушили, но при этом лицо оставалось совершенно невозмутимым.       — Дзюнпей?       — Ты поцеловал его или он тебя? — задал вопрос тот, сфокусировавшись на Юджи, таким тоном, будто ответ на этот вопрос — самое важное в этом мире. Вмиг стало несколько не по себе. Слишком спокойным он казался. Не то чтобы Юджи ожидал какой-то бурной реакции на свое признание, тем более Дзюнпей узнал все намного раньше самого дорнийского принца и не раз и не два давал понять это, особенно в последнее время. Но обстоятельства изменились. Одно дело делать намеки, что Юджи влюблен в принца, не имея никакого подтверждения для подобных выводов, но совершенно другое, когда он сам признался в своих чувствах, тем самым ставя жирную точку в своих отрицаниях.       — Я, — неуверенно ответил он, оглянув слугу с ног до головы, который по-прежнему мял в руках какую-то ткань, отдаленно напоминавшую его рубашку. Дзюнпей задумчиво кивнул, принимая и эту информацию к сведению, а после удивил Юджи еще сильнее. На чужом лице растеклась невероятная усмешка, и глаза подозрительно блеснули.       — Я нисколько в тебе не сомневался, — в голосе Дзюнпея отчетливо звучала гордость.       Юджи решительно ничего не понимал, вот только ему явно никто не собирался ничего рассказывать и объяснять.       — Прошу прощения? — он решил все-таки уточнить, но не рассчитывал, что ситуация хоть сколько-то прояснится. Дзюнпей вздохнул и приобрел отстраненный вид, будто собирался вновь разъяснять что-то настолько очевидное, что в пору и самому догадаться.       — Я предполагал, что когда дело дойдет до решительных действий, то надежда будет только на тебя, — он вздохнул и как-то странно покосился на Юджи. — Не думал, правда, что все произойдет столь скоро. Зная твои вечные сомнения насчет каждого шага, я предполагал, что вы так и продолжите этот безумный танец около друг друга, заставляя всех, кто находится в радиусе нескольких лиг, отводить глаза, чтобы этого не видеть.       — Мы не столь очевидны, — постарался опровергнуть Юджи, ненавидя себя за то, как неуверенно звучал собственный голос.       — Убеждай себя в этом и дальше, — хмыкнул Дзюнпей, даря острую усмешку. — Однако я рад, что ты смог взять себя в руки и избавил всех нас от созерцания всей этой неловкости между вами, — он внезапно запнулся и очень проницательно посмотрел на Юджи, словно бы оценивая. — Впрочем, думаю, что все еще впереди. Тебе же еще придется встретиться с Его Высочеством, чтобы прояснить всю ситуацию, не так ли?       Юджи открыл и закрыл рот. Мысли никак не желали формироваться в слова, и он счел лучшим не говорить ничего. Однако не смог сохранить лицо. Он что, умер и попал в какой-то иной мир? Тогда это объяснит, почему он не помнит ничего, что произошло после его поцелуя с Сукуной. Юджи попытался восстановить всю хронологию событий, как именно он попал в свои покои в другую часть замка, но решил, что это только прибавит ему лишних беспокойств.       Юджи осмотрелся по сторонам: за окном светило солнце, редкие громкие голоса долетали до его ушей из-за закрытой двери. Комната не кружилась и никак не выдавала того, что она лишь иллюзия загробного мира. Развалившийся на столе кот, который скинул половину его писем, был ярчайшим подтверждением того, что все происходящее являлось самой что ни на есть правдой. Пускай она и не выглядела максимально странной. Дзюнпей вопросительно выгнул брови, ожидая ответа на свой вопрос.       — Мы можем вернуться к тем отношениям, когда ты отчитываешь меня за необдуманные поступки? Твои неудобные вопросы заставляют чувствовать себя неуверенно.       — А только ли в моих вопросах дело?       — И вот ты снова это делаешь, — простонал Юджи, прикрыв глаза. — Ты всегда был таким вредным?       — Да. Просто ты ни разу не подставлялся до этого момента. Но если ты так хочешь, чтобы я немного высказался, то изволь. Я просто не могу поверить в то, что ты действительно влюбился в этого человека. Когда я говорил об этом в прошлый раз, то не думал, что ты воспримешь мои слова всерьез и начнешь активно действовать. Серьезно, Юджи, ни за что не поверю, что все настолько плохо.       — Я начал учить валирийский.       — Седьмое Пекло.       — И Сукуна мне помогает в этом.       — Помогает? — Дзюнпей недоверчиво прищурился. — Ты уверен, что его имя и слова о помощи должны стоять в одном предложении?       Юджи только обреченно развел руками, принимая поражение. Он устал бороться. Правда, устал.       — Влюбленный кронпринц, конечно, был проблемой, но с ней еще можно было как-то жить. Однако теперь нас уже ничего не спасет.       — Тебе кто-нибудь говорил, что ты не очень хорош в утешениях? — саркастично спросил Юджи, недовольно смотря на слугу, и тот небрежно пожал плечами, будто никакие слова не могли его задеть. Отчасти Юджи завидовал такой черте характера Дзюнпея. Сам он порой слишком много думал обо всем, и, возможно, это его главная проблема. — И что мне теперь делать?       — Сидеть и ждать, когда Его Высочество почтит тебя своим присутствием, — легко ответил Дзюнпей, и у Юджи на миг отлегло от сердца. Так он сможет все хорошенько обдумать и позволит Сукуне самому решить, как поступить дальше. Однако чем больше он радовался открывшейся перспективе, тем тяжелее становился взгляд Дзюнпея.       — Если ты сейчас шутил, то это было очень низко с твоей стороны, — предупредил Юджи, подозрительно косясь на мрачного слугу.       — Если ты не заметил, Юджи, я человек с не очень высоким ростом, так что подобные шутки вполне в моем духе, — парировал Дзюнпей, не испытывая никаких мук совести. Он сложил руки на груди и пристально смотрел на дорнийского принца так, словно искал в его облике какой-то изъян. — Тебе придется переодеться. Я не позволю тебе выйти в таком виде за порог этой комнаты. А после ты выйдешь во двор замка, чтобы напомнить своему принцу о такой вещи, как обязательства.       — Но ведь я, — Юджи честно старался отстоять свое право никуда не выходить и не участвовать в еще одной смущающей беседе, но Дзюнпей не стал его даже слушать. Поэтому у дорнийского принца не осталось никакого другого выбора, кроме как повиноваться.       Поиски, к его сожалению, оказались недолгими. Он мог бы часами бродить по замку, делая вид, что всячески пытается найти принца, зная наперед, что тот никогда не тратит свое свободное время на прогулки по каменным коридорам в сопровождении своей свиты. Если подумать, у Сукуны в принципе не было никакой свиты. В большинстве случаев он проводил время в одиночестве, ссылаясь на то, что люди его ужасно утомляют. Юджи же считал, что у кронпринца есть удивительная черта — выводить всякого, кто хотел бы хоть как-то сблизиться с ним, о чем он неоднократно говорил самому Сукуне, не опасаясь, как отреагируют на его слова. Тот либо огрызался, либо откровенно смеялся. Реакция всегда разнилась в зависимости от настроения.       Потому он сразу направился на тренировочное поле. Сукуна на самом деле чаще всего пропадал там или в Драконьем Логове, если не занимался обязанностями принца. Но если в месте обитания драконов, где совсем недавно Юджи едва не расстался с жизнью, то он ни за что не пойдет без сопровождения одного из рода Таргариенов, когда как поле для тренировок для него вполне достижимо. Он увидел принца почти сразу. Его фигуру, облаченную в черную одежду, невозможно не заметить. Он темной тенью выделялся на фоне блеклого и однообразного на цвета пространства. Его волосы трепал легкий ветерок, и Юджи охватила странная тревога, требующая немедленного отступления. Не стоило прислушиваться к словам Дзюнпея, который удивлял его все утро. Что вообще значат его слова взять все в свои руки и не упускать момент. Можно подумать, что все зависит только от него, а он и без того сделал намного больше, чтобы пересечь последний рубеж между ним и Сукуной. Правда, Дзюнпей не счел его слова убедительными аргументами и практически вытолкал его из покоев, сказав в напутствие перестать быть ребенком. Что это вообще значит? По мнению Юджи, которое, к великому сожалению, никто не желал принимать во внимание, он как раз таки поступает разумно, раз не высовывается и не предпринимает дальнейших опрометчивых поступков. Если Сукуна хотел бы поговорить о произошедшем, он бы сам пришел и даже не обратил бы внимание на попытки Юджи увернуться от разговора или встречи. Кронпринц уже не раз доказал, что способен добиться всего, используя все приемы, которые имелись у него на вооружении.       Однако, вопреки всем здравым мыслям, он стоял далеко за пределами своих безопасных покоев и смотрел издали на Сукуну, стоявшего к нему спиной и не подозревавшего о том, что его ждет в ближайшие несколько минут. Как он отреагирует на появление Юджи? Расстроится или смутится? Юджи практически представлял, каким удивленным станет лицо принца, когда их взгляды встретятся. По всему телу прошел мандраж. Как ему себя поставить? Сделать вид, что ничего не произошло и просто начать обыденный разговор? Или лучше сразу поднять волнующую тему?       Слишком много вопросов. И ведь ни единого разумного ответа.       Их разделяли какие-то жалкие метры, преодолев которые уже не получится что-то изменить. Последний шанс повернуть назад и не испытывать судьбу. В ушах шумела кровь, и Юджи едва слышал собственные мысли от нахлынувшего волнения. Почему он так нервничает? Потому что боится увидеть в чужих глазах проблеск пренебрежения вместо того самого мягкого огонька, согревающего внутри каждую клеточку и наполнявшего сладостным волнением. Юджи потряс головой, стараясь избавиться от всех излишне сентиментальных сравнений и чувств. Он не мог позволить всему этому сделать его слабым и неуверенным. Дорнийцы не отступают и всегда бьются до последнего, потому что знают, что победа всегда будет на их стороне. Его не волновала реакция Сукуны, когда он поцеловал его. Тогда он, правда, решил, что сможет разобраться со всем позже. Вот только позже уже наступило, а разрешать ситуацию было как-то страшно.              Вдохнув глубже, Юджи сделал решительный шаг вперед, ощущая вместо пропасти устойчивую почву. Не так уж и сложно. Воздух все так же поступал в его легкие, кровь бежала по венам, заставляя сердце биться. Ничего страшного не происходило, как бы сильно его разум не твердил обратного. Какая бы реакция не будет у Сукуны, он сможет с этим справиться. Ожидания могли либо оправдаться, либо нет. В конце концов, это не конец его жизни.       Самовнушение всегда помогало в минуты терзаний. Юджи невольно коснулся своего нового кольца, стараясь не вспоминать, как Дзюнпей отреагировал на его появление. Нет, он ничего не сказал, но лучше бы говорил, нежели смотрел так, как умел только он. Серьезно, откуда в нем столько власти над ним? Складывалось впечатление, что от него невозможно ничего скрыть. Огненный опал оставался до странного холодным, гладкая поверхность, которую Юджи то и дело поглаживал подушечкой большого пальца, успокаивала. Его привычка несколько изменилась, а вовсе не исчезла, как он рассчитывал после потери своего предыдущего кольца.       Он вновь посмотрел на Сукуну, продолжавшего стоять на том же самом месте. Внезапно внимание Юджи привлекла другая фигура, появившаяся рядом с кронпринцем. Голубое, расшитое золотыми розами платье развевалось, как знамя, а каштановые короткие волосы разметались по сторонам, когда девушка ловко вытащила из колчана за своей спиной стрелу. Отточенным движением Нобара натянула тетиву лука и без особых усилий пустила стрелу в полет. Она маленькой молнией устремилась вперед, чтобы в мгновение ока оказаться в самом центре мишени. Даже с расстояния Юджи услышал отчетливый радостный звук ликования и разочарованный стон.       Его решимость поколебалась. Одно дело напомнить Сукуне о своем существовании, застигнув его врасплох, но совершенно — другое предстать перед ним на глазах у Нобары. Осознание его положения чуть не разорвало его на мелкие кусочки. Во рту тут же стало кисло. Да, он родился не вчера и знает, как обстоят дела в знатных домах, тем более, когда речь идет о королевской семье. Рано или поздно почти каждому предстоит связать себя узами брака, чтобы продолжать род, и зачастую мнение новообретенного новобрачного не учитывалось. Иногда предоставлялся выбор, но он всегда ограничен. Брачный союз — всего лишь способ нарастить могущество и преумножить богатство. О любви говорить не стоило, особенно в самом начале. Юджи, как второй сын, мог долгое время не задумываться об этой части жизни. Но Сукуна — наследник престола, единственный сын правящей династии, он такой роскоши лишен. В своем положении он еще смог все обыграть в свою пользу.       Внутри Юджи все сжалось от вида, который перед ним открылся. Нобара — невеста Сукуны, пускай тот и уверял, что эта чистая формальность, но от этого факт не менялся. Он знал, что этих двоих связывают особые узы. Как иначе объяснить желание кронпринца защитить девушку от предстоящей ей опасности в виде вечного изгнания и порицания. О том, что это именно Юджи подсказал ему такой выход из ситуации, он старался не думать. Его вклад в это дело весьма смехотворен. Рано или поздно Сукуна сам бы дошел до этого и предпринял все необходимые меры. Едва ли он позволил Нобаре пострадать.       Он наблюдал за ними от силы пять минут и впервые за долгое время ощутил острое одиночество. Такое всепоглощающее, что делало физически больно. Он не мог позволить себе выразить хоть какое-то недовольство или начать проклинать судьбу. Потому что кто он, по сути, такой? Будущий советник короля? Мысль столь абсурдная, что практически смешно. Вот только смешок вышел горьким. Скорее моря высохнут, а горы полетят, как листья, чем произойдет нечто подобное. Впрочем, он не думал, что стать советником будущего короля — такая уж глупая затея. Юджи покосился на Сукуну, который, судя по всей позе, выражал своей невесте все свое недовольство. Да, превращение из взбалмошного принца в мудрого короля столь далеко, что с трудом удавалось его рассмотреть. Иногда в Сукуне мелькала тень того правителя, каким он сможет стать в будущем, но она почти сразу же исчезала, когда кронпринц предлагал какую-нибудь совершенно безумную авантюру, например, украсть корону своего отца. Юджи передернуло от одной только мысли о последствиях. Нет, оставлять на этого человека королевство просто непозволительно. Осмысление всех минусов Сукуны в роли короля несколько отвлекли Юджи от более мрачных мыслей. Он может отступить и позволить этой паре попытаться стать тем исключением из правил. Это было бы правильно.       К несчастью, Юджи не то чтобы был праведником. Позже он пожалеет о своих спонтанных решениях. Снова. Но будь он проклят, если отступит сейчас.       Нобара первая заметила его приближение, и на ее лице появилась искренняя улыбка. Юджи задался вопросом, не влюблена ли она на самом деле в Сукуну? И не разрушит ли он ее чувства своим появлением? Вопросы сыпались один за другим, заставляя мешкать, но поворачивать было поздно. Он чувствовал себя самым ужасным человеком в королевстве.       — Юджи! Рада тебя видеть! — громогласно произнесла она, махнув рукой, которой удерживала элегантный лук. Она энергично повернулась к нему всем корпусом, и платье совсем не сковывало ее движения. Ее лицо раскраснелось, а глаза горели каким-то невероятным огнем, которому сложно было сопротивляться. От этого чувство вины еще больнее резануло где-то в груди. Юджи невольно покосился на спину Сукуны, замечая, как та заметно напряглась. И что это значит?       — Хочешь посмотреть, как плачет наследный принц? Потому что его от проигрыша отделяет лишь один шаг, — насмешливо протянула девушка совсем не в учтивой манере. Она хитро посмотрела на Сукуну, и поза его стала еще более напряженной. Юджи, наверное, еще не скоро сможет понять всю специфику их отношений. Ему еще не доводилось видеть, как кто-то так открыто потешается над Сукуной.       Тот внезапно повернулся к девушке и угрожающе направил на нее острие стрелы, но не было похоже, что он собирался впустить сомнительное оружие в ход.       — Я еще не проиграл, — практически прошипел он сквозь зубы. — И я не собираюсь плакать.       — Пока, — растянула губы в лукавой улыбке девушка. От нее буквально исходила уверенность. Делали бы тут ставки, то Юджи, не задумываясь, поставил все деньги на нее. Он невольно улыбнулся, все еще ощущая тяжесть в груди, которая не давала вздохнуть и успокоиться.       Оставив бессмысленные попытки запугать Нобару, Сукуна осторожно покосился на Юджи, и из него словно выбили весь воздух. Волнение охватило с новой силой. Он замер на месте, опасаясь сделать хоть шаг. Наверное, со стороны его поза выглядела невероятно глупо, но ему было все равно. Единственное, что имело значение — это Сукуна, который смотрел на него, не отводя глаз. Воспоминания о прошлой ночи предстали перед ними очень яркими образами, и отгородиться от них невозможно. Юджи практически чувствовал вкус чужих губ, и это заставляло его терять всякую связь с реальностью. Ему казалось, что во время сборов утром он сумел свыкнуться со всем произошедшим, чтобы при встрече с Сукуной смущение не дало о себе знать. Но все надежды не оправдали себя. Все стало ощущаться куда острее, словно все произошло пару минут назад, и теперь им нужно иметь дело с последствиями. Реальность ослепляла, как солнечный свет. Юджи ощутил, как покалывало губы, будто совсем недавно на них запечатлели поцелуй, такой же жаркий и нетерпеливый. Вдоль спины пробежали мурашки и затерялись под волосами, вынуждая их встать дыбом. По телу растекся жар, а в животе осела приятная тяжесть. Седьмое Пекло. Он не мог заставить себя отвести взгляд, голубые глаза приковывали все внимание. Красный ободок вокруг зрачка отдаленно напоминал о солнечном затмении, которое Юджи видел в далеком детстве. Тогда это событие изрядно его напугало, а сейчас он ощутил странное волнение, граничащее с восторгом. Во имя Семерых, разве позволительно иметь такие глаза? Юджи старался взять себя в руки, пытался отгородиться от нахлынувших чувств, но он оказался слишком слаб перед этой катастрофой.       Он заметил, как на бледном лице Сукуны проступили пятна румянца, который не удалось бы скрыть при всем желании. От этого зрелища его собственные щеки опалило жаром. Не сговариваясь, они одновременно отвели глаза, будто это поможет им избежать того, что уже произошло. Кого стоило призывать в таких случаях? Во рту пересохло, а лицо горело так сильно, что хотелось немедленно уйти с головой под воду. А это означало, что желание действительно было очень сильное.       Нобара переводила заинтересованный взгляд с одного на другого, озадаченно вскинув брови. Но она быстро справилась с замешательством, и на ее лице появилась плутовская улыбка, не предвещающая ничего хорошего. Плавной походкой она приблизилась к Сукуне и, намеренно растягивая слова, произнесла:       — Его Высочество ведь не против, если Юджи составит нам компанию? — невинно спросила она, не сводя взгляда с заметно взволнованного Сукуны. Не будь Юджи в схожем состоянии, он даже позабавился бы от такого зрелища. Он с трудом мог сохранять ясность мыслей, не говоря уже о том, чтобы подшучивать над кем-то. Он слишком переоценил свои возможности. Стоило повременить пару-тройку дней, пока чувства улягутся, а желательно спрятаться где-нибудь на месяц. К тому времени он свыкнется со знанием своих чувств. Но нет, ему потребовалось искать встречи с Сукуной, и, как итог, он попал в неловкую ситуацию. Позже Юджи выскажет все Дзюнпею.       Он покосился на Сукуну, видя лишь пылающие кончики его ушей, и Юджи поспешно снова отвел глаза, наталкиваясь на взгляд Нобары. Он поразительно напоминал взгляд Дзюнпея, которым тот награждал Юджи всякий раз, когда он пытался отрицать очевидное.       — Тебе что, нужна чья-то поддержка? — удивительно, но Сукуна звучал более уверенно, чем Юджи в такой же ситуации. Королевское самообладание во всей красе. Он фыркнул себе под нос, выравнивая дыхание. Смириться с тем фактом, что ему придется остаться здесь, оказалось легче. Оставалось лишь надеяться, что удастся сохранить невозмутимость. Поэтому желательно не смотреть на Сукуну. Но это по возможности.       Нобара посмотрела на принца всезнающим взглядом и ничего не ответила, лишь стряхнула с платья невидимую пылинку. Она явно находилась на грани того, чтобы не рассмеяться. Юджи видел ее лучащееся весельем лицо, и от этого становилось неуютно. Почему было ощущение, что все вокруг знают куда больше, чем говорят?       — Она невыносима, — поделился Сукуна, совершенно беззастенчиво обращаясь к Юджи. Тому хватило выдержки, потому он лишь коротко улыбнулся и склонил голову набок.       — Ворон называет ворона черным?       — Так и знал, что ты с ней заодно, — Сукуна закатил глаза, но улыбка, которую он адресовал Юджи, была преисполнена нежностью, но от нее не осталось и следа, когда он обратил свое внимание на Нобару, опасно прищурившись, вновь направляя на нее стрелу. — А ты пожалеешь о своих словах.       — А я ничего и не говорила! — возмутилась она, вскинув руки в защитном жесте. Вот только беззащитной она точно не являлась. — Может, мы перестанем уже говорить, и ты уже покажешь все свои умения? Постарайся не опозориться при Юджи, — она махнула в сторону Юджи. Тот был бы рад, если бы его персоне уделили меньше внимания, но он поспешил прикусить язык. Он заметил, как от ее слов Сукуна едва заметно дернулся и шумно вздохнул, удобнее перехватив лук, словно привыкая к ощущению оружия в руках. Это напомнило Юджи о совсем недавнем событии, когда кронпринц едва не застрелил Мегуми. Он поежился от накативших мыслей. Если человек с такой простотой может развязать конфликт между домами, разве разумно оставлять его без присмотра? Наверное, его послали на эту землю, чтобы Сукуна доказал ему, что жизнь может быть максимально непредсказуемой и сложной.              Он смотрел на серьезное лицо принца, тот уже наложил стрелу на тетиву. Мышцы под его одеждой заметно напряглись от сосредоточенности, и Юджи лишь силой воли заставил себя не смотреть туда, куда не следовало. Держаться хладнокровно и отстраненно. Никаких эмоций и всплесков чувств. Все это может подождать.       — Показушник, — ехидно заметила Нобара, бросая на Юджи короткий взгляд. И тот наконец-то понял, чего добивается. Она пытается сбить Сукуну с мысли, чтобы получить преимущество в их своеобразном конкурсе. Коварная тактика. Возможно, Юджи поспешил с присуждением себе статуса самого ужасного человека. Он укоряюще посмотрел на девушку, но та лишь озорно подмигнула ему, прежде чем вновь обратить взор на Сукуну.       — Будь добра, не говори под руку, — ровным тоном попросил Сукуна, не сводя взгляда с мишени. Он выглядел как заостренный с обеих сторон клинок. Его пальцы разомкнулись, и стрела с тихим свистом стремительно рванула вперед, рассекая воздух.       Три пары глаз следили за ее траекторией и одновременно стали свидетелями, как стрела вонзилась в мишень, лишь немного не достигая алой сердцевины. Сукуна недовольно и грязно выругался, искривив губы в раздраженной гримасе и послав Нобаре яростный взгляд. Та сделала наигранно сочувствующее лицо.       — Какая жалость, Ваше Высочество, — трагично покачала головой она, похлопав его по спине. — Боюсь, мне придется еще раз показать вам, как все же правильно стрелять из лука.       — Ты сначала попробуй, а потом говори, — огрызнулся Сукуна. Юджи наблюдал за ним слишком внимательно, чтобы его не поймали с поличным. Весь гнев тут же словно покинул принца, и он потер затылок, взлохмачивая свои волосы. Когда все настолько переменилось, раз Юджи никак не мог отвести от него взгляд. Ведь все в нем должно испытывать возмущение от одного только самодовольного вида Сукуны с его высокомерными замашками принца. Вот только ничего похожего на недовольство он более не ощущал. С каждой минутой его проблема становилась все больше и больше, и возможности ее решить пока не предоставлялось.       Их взгляды вновь встретились, и зрительный контакт продлился в разы дольше, чем предыдущий.       — Маленький принц, — мягко поприветствовал его Сукуна, прищурившись, и на его лице заиграла дразнящая улыбка. Он уже успел справиться и с гневом на свою невесту, и со смущением, вызванным появлением Юджи. — Рад снова тебя видеть.       Он намеренно выделил «снова» и заставил Юджи потерять всякую связь с реальностью, но лишь на одно единственное мгновение. Ему уже доводилось действовать в стрессовых ситуациях, когда его лицо играло куда большую роль, нежели чувства, бушевавшие внутри. Если принц не желал сейчас поднимать вопрос о произошедшем, то и он с радостью подыграет ему в этом. Сложив руки за спиной, он распрямил плечи и ответил улыбкой.       — Никак не мог отказать себе в удовольствии вновь оказаться в вашей компании, — подчеркнуто вежливо произнес он, видя тень нерешительности в голубых глазах.       — В самом деле? А твой вчерашний скорый уход говорит о другом, — покачал головой Сукуна, но ничто не намекало на то, что он именно это имеет в виду. Он явно поддразнивал. Удивительно, как в нем сочеталась такая львиная доля уверенности с растерянностью, которой Юджи стал свидетелем несколько мгновений назад. Хорошо, в эту игру можно играть и вдвоем. Усмехнувшись, он подался вперед. Так, что их тела разделяли считанные сантиметры. Внутри него все затрепетало от напряжения и предвкушения. Еще один шаг — и они вновь окажутся в той же близости, что и тогда, в покоях. Всего один шаг, но Юджи не позволил себе сделать его. Не сейчас. У его маневра была другая цель, и, судя по расширившимся зрачкам напротив него, она того стоила. Пускай Сукуна и действовал в разы аккуратнее и незаметнее, проявляя свою привязанность весьма искусным способом, вот только Юджи не научен таким тонкостям. Он привык прямо заявлять о своих намерениях и отвечать, когда ему намеренно бросают вызов. Часть его мозга, та, что отвечала за разумные решения, будто бы перестала существовать. Но так случалось все чаще в обществе кронпринца.       — Я бы сказал, что вынес массу приятных воспоминаний, которые теперь навсегда останутся со мной. А насчет скорого ухода, то считайте это тактическим отступлением, которое требовалось исключительно для того, чтобы восстановить силы.       Глаза Сукуны блеснули на солнечном свете, и он кривовато ухмыльнулся, получая невероятное удовольствие от их весьма двусмысленной беседы. Вот только им не стоило терять бдительность. Совсем рядом кто-то прокашлялся, и к щекам Юджи прилила кровь. Он опасливо покосился на Нобару, словно только вспоминая о ее присутствии. Она пристально изучала их обоих с ничего не выражающим лицом.       — Нам стоит закончить наш спор, Ваше Высочество, прежде чем вы и дальше продолжите ваш разговор, — сказала она, заставляя Сукуну закатить глаза. — И не нужно закатывать глаза. Ты сам предложил нам посоревноваться, теперь незачем идти на попятную.       — Вы правда бросили вызов леди Нобаре? — Юджи и был удивлен, и не был. Он смотрел на принца так, будто видел его впервые, хотя сам знал лучше других, насколько Сукуна любил ломать систему, в которой родился.       Сукуна фыркнул практически презрительно, сложив руки на груди.       — А ты следи за ней внимательно, а потом скажешь, имеет ли такая, как она, право носить титул леди, — ехидно произнес он, кивком головы указывая на девушку.       — Следующую стрелу я пущу тебе в голову, — пообещала девушка, натягивая тетиву так, словно это действие такое же простое, как и дыхание. В ее позе не чувствовалось ни напряжения, ни неуверенности. Она не теряла времени даром, пока предавалась странствиям по бескрайним землям Вестероса. Отточенные навыки в разрез отличались от тех, которые давали мастера над оружием своим подопечным. Нобаре не требовалось долго прицеливаться, она прекрасно знала, что попадет, и судя по тому, как опустились уголки губ Сукуны, он тоже осознавал этот факт. На лице девушки блуждала легкая улыбка, когда она отпустила тетиву. Стрела сорвалась вперед, преодолевая расстояние и глубоко входя в мишень совсем рядом с предыдущей, которую она пустила некоторое время назад. Она хмыкнула, словно случившееся самое очевидное в ее жизни. Юджи не мог не издать восхищенный вздох, а руки сами собой издали глухие хлопки в знак поздравления.       — Седьмое Пекло, — прошипел Сукуна, оставаясь единственным недовольным на площадке. Его глаза метали молнии, но поделать со своим проигрышем уже ничего не мог. Юджи, конечно, не знал всех установленных правил в этой своеобразной дуэли, но, если судить по реакции принца, ее исход более чем очевиден. Он посмотрел на краю площадки мишени и не сдержал тяжелый вздох. Стрел, пущенных за это утро, было куда больше, чем следовало ожидать. В его голове до сих пор не укладывалось, что Сукуна способен соревноваться с девушкой, к тому же со своей невестой. Но вот она, реальность, во всей своей неприглядной красе. Забавно, что принц, обученный всем премудростям владения разного рода оружием, не идеален во всем, и существуют люди, способные ему это показать. По крайней мере, он никогда не прекратит оттачивать свое мастерство чисто из своего упрямства.       Нобара разразилась смехом. Она выглядела такой довольной, что ее вид резко контрастировал с хмурым лицом Сукуны. Тот сложил руки на груди и будто бы готовился к атаке. Видимо, это не первый раз, когда они соревнуются в стрельбе, и, видимо, предыдущие победы так же доставались девушке.       — Кажется, вы уже жалеете о своем подарке, — тихо предположил Юджи, не в силах противостоять соблазну напомнить Сукуне об их вылазке в город. Кронпринц опалил его возмущенным взглядом, и Юджи не удержался от улыбки, в мгновение Сукуна сдулся и поспешно отвел глаза.       — Предположим, в этот раз твоя взяла, Нобара, — признал поражение он недовольным тоном, будто заставляет себя это сказать. Девушка изумленно вытянула лицо и на секунду переместила взгляд на Юджи. Тот не понимал, что она желала увидеть, но подумать об этом не успел.       — Предположим? — почти возмущенно переспросила девушка, приложив ладонь к груди. — Я не оставила тебе и шанса на победу. Прими уже тот факт, что обойти меня у тебя не выйдет. Лук — тонкое искусство, а твои грубые ручища на это не способны. Ну ничего, возможно, в следующий раз повезет, когда твоим противником будет ребенок, например.       Юджи не мог не поразиться. Прямолинейность ее слов удивляла и практически ужасала. Неужели она совершенно не беспокоится о том, что их могут заметить. Он, конечно, предполагал, что они весьма близки, но не ожидал чего-то подобного. Даже интересно, какая история у их отношений? Ощущение того, что он тут третий лишний, обострилось, и ему страшно захотелось покинуть площадку. Но ноги отказывались двигаться, и он продолжал стоять и следить за всеми происходящими событиями, оставаясь лишь безмолвным свидетелем, не желающим вмешиваться в разговор.       Сукуна окинул девушку мрачным взглядом.       — Стоило догадаться, что ты никогда не предложишь соревнование, в котором у тебя меньше шансов, чем у меня, — проворчал он, и Юджи едва удержался от смешка. Проигрывать он так и не научился.       — Не стоит делать вид, что ты не ожидал такого исхода, — фыркнула она, пожав плечами и приставляя лук к ограде, которая ограждала площадку. — Мы занимаемся этим уже слишком долго, ты не мог не знать, какой итог тебя ждёт. Или мне стоило дать тебе выиграть?       В ее тоне прозвучало что-то странное, и Юджи невольно посмотрел теперь уже на нее. Но она не встретилась с ним взглядом, а продолжала затянувшийся зрительный контакт с принцем, который оставался излишне молчаливым. Его губы сжались в тонкую линию, а брови нахмурились еще сильнее, создавая глубокие складки на переносице.       — В любом случае, — продолжила Нобара и посмотрела на них обоих с торжеством. — На правах победителя я теперь могу придумать подходящее желание, которое Его Высочество обязан будет выполнить, сколь сложным оно не будет.       — Пусть Иной тебе желания выполняет, — огрызнулся Сукуна, сверкнув глазами. — Мне стоило оставить тебя в башне.       — Грубиян. Неудивительно, что твоя рыцарская карьера потерпела крах, — провозгласила она и, развернувшись на пятках, направилась в сторону выхода с площадки, элегантно придерживая ткань своей юбки с видом, словно вся территория принадлежит ей одной. — А теперь, с вашего позволения, я поспешу удалиться. У меня еще остались кое-какие дела, где мужское сопровождение мне будет лишь докучать. Поэтому, Юджи, присмотри за Его Высочеством, пока он от досады не застрелил кого-нибудь.       Она произнесла тоном, знающим, о чем говорит, и Юджи не удержался и покосился на принца, приподняв брови. Тот старательно избегал зрительного контакта. Будто опасаясь, что его раскроют в ту же секунду, как их взгляды встретятся. Приятно знать, что он хоть с кем-то делится поступками, требующими порицания. Вряд ли Нобара, узнавшая о поведении Сукуны относительно наследника дома Старков, одобрит его решения. Правда, оставалось пребывать в догадках, как Сукуна преподнёс эту историю и как объяснил свое поведение. Юджи вот до сих пор не получил его вразумительного объяснения, хоть и пытался узнать все несколько раз. У него, конечно, были некоторые догадки, но они казались слишком самонадеянными, поэтому он старательно отмахивался от них.       Сукуна трагично возвел глаза к небу и посмотрел на Юджи так, будто желает получить от него помощь. Что ж, очевидно, и в этот раз ему не удастся получить хоть какую-то конкретику. Впрочем, знать наверняка мотивы тех или иных действий принца невозможно. Он мог действовать и по чистому наитию, руководствуясь своими чувствами, а мог методично просчитывать каждый шаг, желая добиться своего. И пускай второй путь казался в разы длиннее и сложнее, все же иногда он прибегал и к нему.       — Жаль, что драконы не могут вырваться и поглотить весь этот мир, в том числе и леди Нобару? — предположил Юджи не без иронии в голосе, все еще ощущая на себе чужой взгляд. Он дождался, когда девушка немного удалиться, чтобы его слова не достигли ее. Быть вторым на очереди за день, кого она одолеет, не входило в его планы. Нобара внушала ужас.       — В точку, маленький принц, — довольно усмехнулся Сукуна, вновь превращаясь в ту версию себя, которую Юджи постоянно видел рядом с собой. Без излишних резких углов и опасного огня в глазах, который так пугает окружающих. Ощущение особенности отзывалось странной слабостью внутри него. Когда-нибудь он сможет к этому приспособиться или привыкнуть, но наверняка знать невозможно. Все жесты Сукуны странно отзывались в нем самом. Он невольно тянулся к нему, не страшась, что может пострадать или увязнуть в нем еще сильнее. Если бы Юджи знал, что станет столь остро реагировать на принца, то десять раз подумал перед тем, как целовать его. Он словно открыл дверь, дающую возможность лучше понимать Сукуну и его чувства. А возможно, это были его собственные чувства. Едва ли они были ближе друг к другу, чем в этот самый момент. И разговор о произошедшем мог или укрепить их связь, или оттолкнуть по разные стороны.       Вот только даже если бы Юджи знал обо всех последствиях, вряд ли поступил иначе. Возможно, он оттянул бы момент, но результат был бы прежним. Кто-нибудь из них рано или поздно устал бы от недосказанности и предпринял попытку сблизиться чуть сильнее. Невозможно закрывать глаза на взаимную тягу друг к другу. Юджи радовался лишь тому, что хотя бы рассмотрел все ожидающие его последствия, пускай и с опозданием. Они уже поцеловались, к чему теперь сожалеть. Он возвращался к такому заключению уже несколько раз за утро, но все равно не переставал думать обо всей ситуации, словно это как-то изменит или вовсе приведет к другому итогу. Рассматривал каждое свое действие по отдельности и в целом крутил ситуацию и так, и эдак, пытался оценивать все объективно, не опираясь на чувства. Результат все тот же, а он по-прежнему должен жить с осознанием того факта, что влюблен в принца. И никакого адекватного объяснения этому не было.       — Ты на удивление проницателен, когда дело доходит до чего-то подобного, — вырвал его из задумчивости Сукуна и протянул к нему руку. Юджи ощутил, как сердце пропустило удар, а дыхание на мгновение оборвалось. Ему не нравилась реакция его тела и разума, не нравилось, как он подставляется и перестает рационально мыслить, словно чувства делали его уязвимым и слабым. Но как же он желал этого прикосновения. От разрывающих противоречий хотелось закричать и схватиться за голову, но Юджи сумел держать спокойный вид, лишь приподнял губы в улыбке, стараясь более не проявлять полыхающих в душе чувств, которые, казалось, сжигали его изнутри.       Прикосновение Сукуны было мимолетное, практически неощутимое, и оно продлилось катастрофически мало. Принц осторожно отвел руку в сторону и показал Юджи маленькое перо. И вскинул брови, изображая на лице веселость.       — Кажется, у тебя начали расти перья, — заметил он, скрывая озорные нотки в голосе. — Смотри, еще немного и сможешь составить нам с Тенью компанию во время полетов.       Юджи бы смутился, но только выразительно посмотрел на принца, так, словно ожидал от него чего-то большего, чем несмешные шутки по поводу крыльев. К тому же он уже трижды сопровождал их во время полетов. Юджи даже начинает привыкать к этому чувству, но все же старался сохранить почтительное расстояние между ним и Тенью, когда им доводилось останавливаться на земле. Сукуна, поняв, что его замечание не вызвало никакой должной реакции, закатил глаза и отбросил перо в сторону. Между ними вновь повисло молчание. О чем говорят в такие моменты? Юджи не наблюдал за ним такого, что они не могли найти какую-то тему для беседы. Однако в этот раз они оба застыли в подвешенном состоянии, не зная, куда двигаться.       Тишину между ними прервала Нобара. Она очень торопливо подошла к ним, шипя под нос какие-то приглушенные ругательства, подхватила Сукуну под локоть и со словами, что ненадолго отвлечет принца приватной беседой, увела его прочь с глаз Юджи. Все произошло так быстро, что тот даже не успел хоть как-то отреагировать на это. И что это сейчас было? Он растерянно осматривал отведенную для тренировки территорию, желая увидеть хоть одного человека, который, как и он, стал свидетелем этой безумной сцены. Как на зло, никого вокруг не было, словно все приближенные к королевской семье рыцари одновременно решили взять отдых. Хотя, возможно, причиной стало желание Сукуны единоличное владение площадки на период их тренировки с Нобарой. Наверняка, он все же не был так уверен в своей победе, как пытался показать своим глубоко оскорблённым видом, будто для него самого это стало неожиданностью. Юджи не сдержал смешок, и с его плеч словно свалился тяжелый камень.       Раз Его Высочество спешно покинул его компанию, то и ему не стоило задерживаться здесь. Он осмотрел площадку еще раз, отстраненно подумав, что неплохо бы и ему попробовать свои силы в стрельбе. Прошла, казалось, целая вечность, когда он занимался этим в последний раз.       Юджи вновь оглянулся по сторонам. Абсолютно никого. Он ничего не теряет. К тому же у него точно не будет проблем, если его кто-то заметит. Это же не нарушение каких-то правил. Да, Юджи против оружия, но все же в их мире лучше уметь им пользоваться и желательно с умом, а не быть в случае чего беззащитным перед лицом опасности. Он постарался отогнать мысли о возможных опасностях. Перед глазами от чего-то предстало лицо Кендзяку, и по спине пробежал холодок. С того последнего раза он больше не пытался выйти на связь. Наверное, пришел к логичному выводу, что пользы от союза с Южди теперь никакого, раз по замку уже начали ползти слухи о скорой помолвке Сукуны и Нобары. Многие претендентки на сердце принца уже покинули замок, а кому-то повезло чуть больше, и они смогли найти подходящие партии за время, проведенное в столице. В конце концов, никто не стоит на месте.       Юджи вздохнул и потер переносицу, прежде чем взять лук, оставленный Сукуной. Нобара же свой предусмотрительно прихватила с собой. Оставалось надеяться, что она не решит им воспользоваться во время уединенного разговора с принцем. Юджи определенно не хотел бы стать невольным сообщником в преступлении против короны. Лук оказался на удивление увесистым и совсем не напоминал тренировочный. Все сводилось к тому, что эти двое принимали друг друга всерьез и не собирались размениваться на такие мелочи, как тренировочное оружие. Скорее всего, ему не стоило брать что-то, принадлежавшее принцу, без должного разрешения, но тот сам виноват, раз оставил лук без присмотра и ушел в неизвестном направлении. Кто угодно мог взять его. Так почему бы этим кем угодно не быть Юджи. Темная древесина приятно ощущалась в руке, и он не удержался от того, чтобы рассмотреть лук внимательнее. Самое первое, что он заметил, это аккуратную резьбу на внутренней стороне. Она не была видна, если не подставлять лук под солнечные лучи под определенным углом. Но если наклонить немного, то все узоры проступали, являя собой самые разнообразные фигуры. И даже здесь нашлось место для драконов. Это все больше напоминало одержимость. Небольшие потертости тут и там говорили о том, что луком весьма часто пользовались. Хотя Юджи стал свидетелем, как Сукуна стреляет, лишь однажды.       Наверное, стоило вернуть лук назад владельцу, но его охватило чувство, похожее на азарт. Насколько хорошо выстрелит он? Юджи не претендовал на звание лучшего лучника, такое звание его скорее покоробит, но все же определенное любопытство не отпускало его. Он позволил руке привыкнуть к тяжести, пока крутил лук из стороны в сторону, чтобы рассмотреть его как следует, а также представить, с какой отдачей Сукуна отдается тренировкам. Мысли на отвлеченные темы немного помогали справиться с заглушением тех, которые хотелось на время подавить.       Тетива неприятно впилась в пальцы, когда Юджи постарался оттянуть ее, и тут же ощутил сопротивление. Плечи неприятно заныли из-за неудобного положения, и это не вызывало ничего, кроме досады. Со стороны все выглядело куда проще, к тому же он ведь умеет стрелять ничем не хуже остальных. Следовало ожидать, что с луком принца не будет просто, совсем, как и с ним самим. Стоило оставить эту затею и никогда не возвращаться к ней. Можно же найти мастера над оружием и попросить более простой лук или же сходить за собственным. Попытки овладеть оружием, которое сделано не под него, заставляли чувствовать себя глупо и нелепо, но упрямство все равно пересиливало. Юджи повел плечом, разминая мышцы, чтобы смахнуть неприятное ощущение. Когда достиг в этом некоторого успеха, он выхватил стрелу из оставленного рядом колчана, стараясь не смотреть на поблескивающий наконечник, и наложил ее на тетиву, оттягивая ее сильнее. Все его внимание сосредоточилось на дальней стороне площадки. Вдох и выдох. Ему необходимо сосредоточиться и очистить разум от ненужных мыслей. Он знает, что попадет. Иного просто не могло быть, иначе ему будет стыдно перед учителем, который не покладая сил преподавал премудрости владения оружия. Не его вина, конечно, что Юджи больше увлекался теми вещами, которые не требовали навыков сражения. Однако все знания по-прежнему были с ним и никуда не уходили.       — Выглядишь неплохо, — неожиданно чужой голос отвлек его, и вся сосредоточенность развеялась будто бы по волшебству. Юджи не надо было оборачиваться, чтобы узнать обладателя этого голоса. К щекам прилила кровь, и он недовольно покосился на принца, который с интересом наблюдал за ним, щуря глаза, в которых плескалось веселье. И когда только он успел подойти? Во всей позе Сукуны читалась расслабленность, довольно раздражающая, если подумать. Он вполне мог обозначить свое присутствие раньше, а не стоять в стороне и подглядывать, подобно преступнику. Одна мысль тянула за собой другую, и вот они уже превратились в один хаотичный комок, который не удастся распутать и за месяц.       — Я думал, ты противник оружия, — продолжил Сукуна лукаво, склонив голову набок, и Юджи увидел, как ярко пылает его ухо. Так, будто его нещадно трепали несколько минут. У Юджи было точно такое же, когда мама поймала его за лазанием по крышам замка. Он растерянно моргнул и вопросительно посмотрел на принца, но тот либо не понял непонимания дорнийского принца, либо счел необходимым проигнорировать.       — Я против применения его на других людях, — спокойно ответил Юджи, наклоняясь за упавшей стрелой. Он старался придать себе невозмутимый вид, но получалось из рук вон плохо. Сейчас они совсем одни, и это заставляло испытывать стресс и волнение.       — Но против меня ты очень даже ловко использовал меч, — напомнил Сукуна, плавно подходя ближе и улыбаясь так довольно, словно ему удалось поймать Юджи в ловушку. Но как бы не так. Тот хмыкнул и, удобнее ухватившись за лук, выставил его вперед так, что верхняя его часть уперлась в грудь Сукуны, не позволяя тому приблизиться ближе. Лицо принца вытянулось, а Юджи с тем же подчеркнуто вежливым тоном произнес:       — Боюсь, Ваше Высочество, тогда вы меня вынудили так поступить.       — Ты приставил мне к горлу кинжал. Какая низость.       — О, вы очень сильно меня раздражали, — усмехнулся Юджи. Те события произошли будто совершенно в другой жизни. Картинки давно поблекли и перестали вызывать яркие эмоции. Сейчас они скорее озадачивали и самую малость ужасали. Он ведь и правда мог тогда навредить Сукуне. Впрочем, не то чтобы тот сам не добивался чего-то схожего. Будь у прошлого Сукуны хоть капля шанса, то он был бы с ним не столь милосердным. — И извиняться я не стану.       Из уст Сукуны вырвался смешок и, покачав головой, он отвел лук в сторону, чтобы все же подойти ближе. Юджи не стал никак ему в этом противиться, хотя, наверное, стоило.       — Это мой лук, — Сукуна указал на оружие в руке дорнийского принца, но тот не выдал и тени смущения.       — Да, я в курсе. Он весьма симпатичный. Спасибо, что позволили воспользоваться им.       Лицо Сукуны до странного смягчилось.              — Всегда пожалуйста. Ты волен брать все, что хочешь, — сказал он, мягко проведя пальцами по волосам Юджи, едва касаясь кожи на его виске.       — Даже вашу корону? — справляться со смущением легче всего, когда пытаешься все свести к шутке.       — Без всяких сомнений, — незамедлительно ответил Сукуна, усмехаясь без какой-то тени насмешки. — Тебе нужно только попросить. И я отдам тебе все, что угодно, будь хоть корона, хоть мое сердце, — последнее он произнес с придыханием, легко подавшись вперед, заставив Юджи потерять всякую веселость. Внезапно вся ситуация стала до боли интимной и смущающей. Он упустил момент, когда все перестало казаться шуткой. Сглотнув ком в горле, Юджи отвел глаза в сторону и загородился луком, как щитом, не особо рассчитывая, что он поможет сдержать натиск принца. Словно поняв чужую нерешительность и поспешность своих предложений, Сукуна почтительно отступил, предоставляя Юджи больше пространства для маневра. И он был благодарен за предоставленную возможность.       — И все же, что заставило тебя взять лук? — спросил Сукуна, заняв руки тем, что трепал оперенье на одной из стрел, которую вытащил из колчана. Он пытался выглядеть невозмутимо, но его напряжение ощущалось даже на расстоянии. Юджи покосился на него и отобрал многострадальную стрелу, чтобы вернуть ее на место. С таким неаккуратным отношением он, чего доброго, поранится. Вести его вновь к мейстеру совершенно не хотелось.       Никто из них не спешил затрагивать тему с поцелуем. Словно ночью в покоях ничего не происходило. Будто они оба не были опьянены происходящим и не чувствовали того жара тел друг друга, который заставлял каждую мышцу плавиться.       — Все выглядело настолько плохо? — спросил Юджи, ненавидя себя, что не находит в себе сил задать волнующий его вопрос.       — Не говори глупостей. Ты превосходно выглядишь, — хмыкнул Сукуна, задрав голову к небу. Он говорил таким тоном, будто сообщает самую очевидную вещь. А вот у Юджи внутри все завязалось в один сплошной узел. Надо запретить ему говорить такие вещи так просто, если он не собирался разговаривать о произошедшем. Впрочем, и Юджи не спешит поднимать тему. Что ж, он разочарован в них обоих. В особенности в Сукуне. Это же он разбрасывается комплиментами и играет на его чувствах, как на самом тонком инструменте.       Их взгляды встретились и Сукуна, хищно ухмыльнулся.       — Просто оружие наделяет тебя тем, от чего просто невозможно отвести глаза. Меня восхищают сильные люди, Юджи, а ты силен достаточно, чтобы я потерял голову.       — То есть я тебя интересую только силой? — Юджи надеялся, что достаточно холодно задал свой вопрос. Лицо принца тут же преобразилось, а между бровей легла складка.       — Это был комплимент.       — А это был не ответ.       Воздух между ними словно завибрировал, и Юджи с неподдельным интересом смотрел на Сукуну, ожидая, когда он, наконец, обдумает свой ответ. Он лишь шутил, но было интересно посмотреть, как принц выкручивается из сложившейся ситуации. Юджи точно не собирался позволять ему соскочить с темы.       — Часть меня хочет сказать «да». Но я вижу в твоих руках лук, и я предполагаю, что ты умеешь им пользоваться. И мне не хочется обнаружить себя со стрелой в ноге. Так что нет, ты мне нравишься не только из-за силы, но и не стану скрывать, что это то, что заставило меня обратить на тебя внимание. Не каждый встречающийся мне человек способен всерьез вступить со мной в схватку или начать дерзить мне прямо в лицо. Ты не можешь винить меня за то, какой я человек.       — То есть, чтобы угодить Его Высочеству, нужно просто приставить ему клинок к горлу? — не без насмешки в голосе спросил Юджи, уже возвращая внимание мишеням.       — Наверное, и да, и нет, — задумчиво протянул Сукуна, продолжая наблюдать за ним из-под ресниц. — Все дело в человеке, я думаю. Нобара тоже может приставить мне нож к горлу, но едва ли я заинтересован в ней так же, как в тебе. К тому же, даже твоя очаровательная дерзкая сторона наскучила бы, но ты раскрывался каждый день все с новой стороны. А когда я понял, что дело плохо, возвращаться назад было поздно. Ты не совсем верно стоишь.       Внезапное замечание заставило Юджи вздрогнуть, и он почти возмущенно посмотрел на Сукуну. Он, кажется, не просил никаких подсказок или комментариев.       — Прошу прощения? — он опасно прищурил глаза, но на лице Сукуны расплылась довольная улыбка. Юджи очень захотелось прогнать его отсюда. Он правда поцеловал этого человека? Что с ним не так?       — Ты слишком напряжен, — Сукуна намеренно повторил слова Юджи с наслаждением, зная, какую реакцию это вызовет. Дорнийский принц едва не задохнулся от возмущения. — Тебе стоит расслабить плечи и руки. Когда в последний раз ты тренировался?       — Тебе не хватило соревнований с леди Нобарой, и ты решил отомстить мне за проигрыш ей?       — Понятия не имею, о чем ты говоришь, — быстро переходя на валирйиский, ответил Сукуна, не моргнув глазом.       — Я прекрасно вас понимаю, — прошипел Юджи, смотря прямо в глаза принца. — Мне потребовалось время, чтобы выучить эту фразу, но теперь я знаю, как она звучит на двух языках.       — А как на счет мирийского? — издевательски поинтересовался Сукуна, тут же уклоняясь от стрелы, которую в него швырнул Юджи. — Стрелы пускают не так, маленький принц!       — Вот стойте там и постарайтесь сократить ваши комментарии до минимума, — предупредил Юджи достаточно грозно. Внутри него все клокотало от гнева и возмущения. Лицо горело, а дыхание сбилось. Придется потратить немало времени, чтобы сосредоточиться для стрельбы. И то, возможно, это ни к чему не приведет, ведь за каждым его движением будет наблюдать пара глаз.       — Но ты такими темпами не попадешь.       — Сукуна, — сквозь зубы прошипел Юджи предупреждающе и услышал, как шумно втянул воздух кронпринц, ошеломленный внезапным неформальным обращением. У Юджи тоже были свои приемы, чтобы выбить почву из-под ног Сукуны. И он с радостью воспользуется ими, если его вынудят.       В наступившей тишине он натянул тетиву, придерживая стрелу и сосредоточив внимание на мишени, на которой виднелось меньше всего стрел. Юджи чувствовал, как по нему скользит чужой взгляд, и кожа горела, будто от прикосновений. Никакие практики не помогли бы ему сейчас сохранить самообладание, но из чистого упрямства он все же решил отпустить тетиву. Стрела устремилась вперед, но уткнулась в рыхлый песок, не преодолев даже половины расстояния. Юджи смотрел на это со смирением. Не то чтобы он не ожидал чего-то подобного. У него, в отличие от принца, было куда меньше практики. Возможно, если бы он предложил Чосо соревнования в свое время, то этого бы не произошло, но не стоило слишком надеяться на это. Его брат отличался мягким сердцем и из соображений совести позволил бы Юджи победить. Для подобного больше подходили его сестры, вот только они настолько безжалостны, что не оставили бы от гордости Юджи и следа.       За спиной шумно вздохнул Сукуна. Слов «я же говорил» не прозвучало, но они отчётливо скрывались в этом вздохе.       — Ни слова, — проворчал Юджи и потер висок, обдумывая, как можно поступить в сложившейся ситуации. Он умел проигрывать и признавать слабости. В конце концов, ему не пять лет, но тут дело принципа. А еще Сукуна его раздражает. Вот только это должно было стать чем-то привычным.       — Я молчу, — вопреки своим словам подал голос Сукуна, и Юджи покосился на него через плечо.       — Вероятнее всего, вы правы, — сквозь зубы прошипел он, чувствуя, как неприятно отзываются в нем эти слова. Краем глаза Юджи заметил, как Сукуна порывается приблизиться. — Нет уж, стой там.       — Да ты шутишь, — возмутился он. — Как я помогу тебе, стоя на расстоянии?       И больше не говоря ни слова, он пружинистым шагом направился к нему, игнорируя сопровождавший его тяжелый взгляд.       — И не нужно так хмуриться, маленький принц, — покачал он головой. — Кто бы мог подумать, что мой осведомленный во всех аспектах принц не умеет стрелять. Если бы я не видел это собственными глазами, то ни за что бы не поверил.       — Я умею стрелять, — терпеливо напомнил Юджи, смотря на него исподлобья. Вообще это Сукуна виноват в том, что он выставил себя со столь непрезентабельной стороны. И вот надо было ему хвататься за лук. Он наверняка проклят. Его одарили дразнящим взглядом, и Юджи закатил глаза. — Долго намерен насмехаться?       — Еще совсем немного, — честно признался Сукуна, оскалившись, отчего сердце Юджи вновь пропустило удар. Вот как ему сосредоточиться в такой-то обстановке?       И они по-прежнему не говорят о поцелуе.       Почему они о нем не говорят?       Все было настолько плохо?       Неужели Юджи все же пересек границу дозволенного? Позволил себе лишнего и теперь лишь тешит себя напрасными надеждами, которым никогда не стать явью. Может, оно, конечно, и к лучшему, однако сковывающее чувство в груди указывает на обратное. Если смотреть на все со стороны кронпринца, неудивительно, что он старательно избегает важной темы во время их детского спора. Юджи не стал интересоваться его мнением или предупреждать заранее о своих намерениях — он просто набросился на Сукуну, не дожидаясь, когда тот решит, необходима ему эта близость или нет. Его вполне мог устраивать сложившийся ход дел, когда они посылали друг другу неоднозначные знаки внимания. Пускай Сукуна и делал все, что его душе угодно, ни капли не заботясь о возможных последствиях, он все же никогда не нарушал чужих границ. Внимательный взгляд неустанно следил за тем, как Юджи поведет себя, когда расстояние между ними становилось меньше или когда кронпринц позволял себе чуть больше обычной улыбки или смущающих фраз. Сукуна старался контролировать каждый свой шаг, и если видел хоть тень неуверенности в глазах Юджи, тут же отступал.       Пройдет, наверное, целая уйма времени, прежде чем Юджи сумеет отпустить всю ситуацию и перестанет себе все надумывать. Терпение не было его излюбленной чертой характера. Ему стоит только спросить. От этого ничего не случится. Долго он собирается тянуть и ожидать, что всю ответственность возьмет Сукуна?       Из Юджи вырвался стон разочарования, который был принят совсем не так.       — Я обязательно помогу тебе. Дай мне лишь немного насладиться победой, — произнес вкрадчиво Сукуна. И вовсе не обязательно быть таким счастливым, будто только Юджи здесь съедают изнутри разные беспокойные мысли. Укол зависти неприятно пронзил грудь. Невыносимо хотелось огрызнуться и потребовать от принца, чтобы он тоже выглядел более страдающим, как того требовала ситуация. Но если Сукуна и умел читать его мысли, то к немым просьбам Юджи он остался глух. Пока жизнь принца, казалось, продолжалась с тем же размахом, будто ничего не произошло, то Юджи был вынужден погрузиться в самые глубины своего тревожного разума и застыть во времени, как каменная статуя, без возможности двигаться.       — Ты как ребенок, — покачал головой Юджи и отвернулся, чтобы Сукуна не видел на его лице след разочарования. И на себя самого, и на кронпринца, да и на судьбу в частности. Ее игры не приносили никакого удовольствия, лишь добавляли трудностей на жизненном пути. Можно подумать, Юджи и без этого их не хватало. Ничего. Он сможет с этим справиться. Юджи не получал ничего, чтобы так разочаровываться потере. Ему никто ничего не обещал. Лишь расплывчатые признания и красноречивые слова по поводу того, что отступать Сукуна не намерен. Голову словно объял тугой железный обруч, и он болезненно начал давить на виски.       Принц мягкой кошачьей походкой обошел его и встал напротив, загораживая мишени, которые Юджи старательно буравил взглядом. Сукуна немного наклонился, внимательнее рассматривая лицо перед собой с видом озадаченности. От его взгляда становилось неуютно. Но проигрывать этот зрительный поединок никто не спешил.       — Что? — вырвалось у Юджи куда более грубо, чем планировалось. Сукуна даже глазом не моргнул.       — Не хмурься так, маленький принц. Тебе повезло, что я здесь, — обманчиво деловым тоном произнес Сукуна, улыбаясь, явно довольный собой.       — В самом деле? Если собираетесь насмехаться и отвлекать меня, то я откажусь от такой помощи, — скептично ответил Юджи, остужая его пыл. Чужое бахвальство его не интересовало. К тому же Сукуна загораживал ему вид на мишени своей внушительной фигурой.       — Брось, тебе явно нужно дать пару уроков. Может, ты и умеешь стрелять из лука приемлемо для своего положения, но оттачивание мастерства тебе не помешает, — он вскинул руку вверх, не давая своему собеседнику вставить и слова. — И прекрати со мной столь дерзко спорить. Я ведь даже не могу выложить до конца свою мысль. Мне казалось, твое воспитание не позволяет перебивать кого-то.       Нужно набраться терпения и не позволять злости вырваться наружу. Сукуна пускай и в своей манере, старался помочь, а Юджи раздражен совершенно не из-за того, что его стрела не попала в мишень. Да, хорошего здесь мало, но ему следовало разобраться с первоисточником своего гнева и затушить его пламя, пока оно не перекинулось на кого-то еще.       — И кто же станет моим учителем? — Юджи показательно осмотрелся по сторонам, словно выискивая кого-то, намеренно игнорируя Сукуну. Иногда действовать вразрез своим мыслям — его хобби. Хотелось рвать на себе волосы от отчаяния. Почему слова вырываются из его рта куда раньше, чем он успевает их переосмыслить или хоть как-то перефразировать предложение? — Мастер над оружием уже освободился? Иначе я не знаю, кто будет заниматься со мной.       Сукуна приобрел самый оскорбленный вид, но быстро вернул себе самообладание.       — Я говорю про себя, Юджи, — мрачно пояснил он, нахмурившись. — И я тебя научу.       — Неужели?       — Ты очень ехидный молодой человек, не так ли? Но ничего, я буду более терпеливым, нежели чем ты, — проворчал Сукуна с особым раздражением в голосе, что вызвало у Юджи улыбку. По правде, он готов потратить целый день на препирательства с принцем. Это куда проще, чем все остальное. Разве стоило ставить под удар их только-только сформировавшуюся дружбу?       Не говоря ни слова, Сукуна плавно зашел ему за спину, заставляя напрячься. Юджи будто бы весь одеревенел. Он всем телом ощущал рядом чужое присутствие. Слышал тихое дыхание принца, шорох песчинок и скрип кожи его обуви. Он старался краем глаза ухватить мелькающий на границе видимости образ принца, но тот ускользал так быстро, что требовалось повернуть голову. Вот только недовольный нетерпением Юджи, Сукуна положил тяжелую руку тому на макушку и развернул чужое лицо, обращая его вновь к мишеням. Место прикосновения почти обжигало, и Юджи невольно дотронулся к волосам, надеясь смахнуть с себя слишком острые ощущения. Тут же в следующую минуту на его плечи легли чужие ладони. По спине побежали мурашки, а во рту разом пересохло.              — И ты смеешь называть себя терпеливым? — Юджи поерзал, но избавиться от прикосновений ему так и не удалось. Не то чтобы он прикладывал слишком много усилий. — Мне кажется, что ты скорее вспыльчивый и желающий все контролировать. — Он сильнее ухватился за лук, как за то единственное, что могло держать его на плаву. Вот только такого заземления казалось недостаточно.       — Вот и не испытывай мое мизерное терпение, — огрызнулся Сукуна, мягко распрямляя его плечи. — Сделай-ка несколько шагов вперед, маленький принц.       Юджи не смог подавить желание повернуться к нему, и в это раз его голову не стали бесцеремонно отворачивать. Сукуна стоял слишком близко. А руки горячие, почти обжигающие, что ощущались даже сквозь одежду. Яркий контраст с его глазами, которые сосредоточенно смотрели на Юджи. Горячие руки и холодные глаза.       — Зачем? — задал глупый вопрос Юджи. Собственный голос казался ему чужим и царапающим горло.       — С учетом твоего опыта тебе будет сложно попасть в цель с такого расстояния, — удивительно, как легко он владел собой в такой ситуации. Может быть, потому что сам Сукуна ничего не чувствовал к нему? Юджи скользнул по нему взглядом, особенно задержавшись на чужих губах. Лицо Сукуны тут же вспыхнуло, но он не потерял серьезного выражения, будто бы старался держаться за него, как за свой последний рубеж.       Нужно срочно как-то развеять всю эту повисшую между ними атмосферу, иначе все грозило вспыхнуть ярким пламенем. И тогда ни у кого из них не останется никакого шанса на спасение.       — Все мы начинаем с малого, — приглушенно произнес Сукуна, сглотнув. И говорил он словно не только про стрельбу из лука.       — Тем не менее, вы, не имея никаких навыков в езде на лошади, вскочили на молодого необъезженного коня, которому скинуть вас — раз плюнуть, — напомнил в очередной раз Юджи, все же делая шаг вперед, но скорее для того, чтобы между ним и Сукуной появилась хоть какая-то дистанция. Тот не стал следовать за ним, видимо, рассудив, что это хорошая идея отстраниться.       — Это произошло так давно. Я удивлен, что ты до сих пор про это вспоминаешь, — усмехнулся Сукуна. Но как-то кривовато. — Неужели кончаются все прочие аргументы?        Юджи не стал ничего ему отвечать, отделался лишь фырканьем, достаточным, чтобы обозначить свою позицию. Пусть думает, что хочет. Он натянул тетиву, готовясь вновь опустить стрелу. Ему стоит отстраниться от всех мешающих факторов. Тяжелый пыльный воздух наполнил его легкие. Он задержал дыхание на мгновение, другое, полностью очистив разум, и выдохнул. Все в порядке, он сможет справиться.       — Постарайся держать лук легче, — ладонь Сукуны коснулась его локтя, немного приподнимая. Вся концентрация летит прямо в Пекло. В висках запульсировало раздражение. Нет, он точно пристрелит его. Юджи яростно посмотрел на принца, и тот невинно поднял руки вверх, не переставая улыбаться. Слишком уж довольный у него вид. Сукуна прекрасно знал, что делал, и это заставляло кровь кипеть.       — Как я могу тебя научить, если ты не хочешь этого? — посетовал Сукуна с наигранным непониманием в голосе.       — К вашему сведению, — Юджи намеренно выделил вежливое обращение, зная, что это заставит Сукуну недовольно кривиться, — я обладаю достаточными знаниями, чтобы стрелять, а вы ведете себя со мной так, будто я юнец, впервые взявший в руки лук. Возможно, я не так хорош в этом, как вы, но вполне способен попасть в мишень.       — О, я это видел, — насмешка столь ощутимая, что Юджи бросило в жар. Он раздраженно сжал лук так, что побелели костяшки пальцев. В Пекло все это. Он резко развернулся, натянул тетиву уже в третий раз и, не дожидаясь никаких комментариев и не целясь как следует, пустил стрелу в полет. Та легко рассекла воздух и с глухим стуком вошла в мишень совсем рядом с еще одной. До центра оставалась лишь пара сантиметров, но результат, тем не менее, удовлетворял. Юджи с ноткой торжества посмотрел на Сукуну, который с любопытством смотрел на дальний конец поля.       — Впечатляет, — протянул он, прищурив на солнце глаза, и темные тени легли на его кожу. — А еще говорил, что недостаточно хорош.       — Я не говорил, что недостаточно хорош, Ваше Высочество, — отчеканил каждое свое слово Юджи, вкладывая в них больше недовольства, чем следовало. Да, он злился из-за повисшей неопределенности между ними, но ведь и он сам не пытался никак повлиять на ситуацию, а продолжал отмалчиваться, лишь приумножая неприятные чувства. Неопределенность висела неподъемным камнем на шее и тянула вниз. Им нужно поговорить. — Я лишь сказал, что не так хорош в стрельбе из лука, как вы и леди Нобара, а это не одно и тоже.       Сукуна молчаливо склонил голову в коротком поклоне, и это выбило из Юджи всю накопившуюся злость. Вот всякий раз он делал нечто подобное, и внутри все переворачивалось. С принцем было проще, когда он был просто высокомерным мальчишкой, который ни с кем не считался. Вообще ни с кем. И наследные принцы не склоняют ни перед кем голову даже в дань уважения, А Сукуна так часто прибегал к этому трюку, что уже стоило бы привыкнуть. Но к этому невозможно привыкнуть. Это больше, чем мог принять Юджи.       Он опустил глаза себе под ноги, собираясь с мыслями. В пальцах покалывало от ощущения тетивы на них. Юджи бездумным жестом потер их друг от друга, стараясь стереть отзвуки боли.       — Ты поранился? — обеспокоенно спросил Сукуна, осторожно подхватывая его ладонь и разворачивая ее внутренней стороной на свет. На ней ожидаемо ничего не было, только небольшой след от тетивы.       — Я в порядке, — севшим голосом ответил Юджи, не вырывая руку из чужих ладоней. Собственная ложь резала ухо. Сукуна странно усмехнулся, четко улавливая неправду, слетевшую с губ дорнийского принца. Его сложно провести.       — Не заблуждайся на мой счет, Юджи, — донесся до него тихий голос Сукуны. Он стоял, по-прежнему рассматривая его ладонь, осторожно поглаживая ее большим пальцем. — Мне прекрасно известно, что ты достаточно хорош во многих аспектах. Просто я не мог отказаться от соблазна научить тебя чему-нибудь.       Юджи мягко улыбнулся, забывая обо всем на свете. Ему сложно злиться на того, кто так нежно поглаживал его руку и говорит таким искренним тоном. Не оставляя себе времени на раздумья, он перехватил чужую руку, сжимая ее чуть сильнее. Уверенно и решительно, так, чтобы кожа прилегала к коже, согревая своим теплом. От внезапного жеста Сукуна едва заметно вздрогнул и поднял на него глаза, в которых плескалось так много чувств, что они грозили захлестнуть с головой.       — Мне вполне достаточно того, что ты уже сделал для меня, — тихо произнес Юджи, прищурив глаза. Зрачки в глазах напротив расширились, почти полностью поглотив радужку. Их разговор мог сейчас пойти или по волнующему Юджи руслу, или же свернуть совершенно в другую сторону. Он не отводил взгляд от чужого лица. Только Сукуна мог решить, какой именно путь они выберут. Сердце глухо стучало, отсчитывая тянущимися вечность секунды. Юджи и надеялся, и страшился услышать следующие слова.       Рука Сукуны скользнула к нему, бережно касаясь цепочки на его шее, и поднялась выше, прикасаясь к оголенной коже над воротником дублета. Он продолжал сохранять молчание, а лицо не выражало никаких эмоций. Они словно повторяют уже давно отрепетированную сцену, не спеша переходить к следующей. Сделать решающий шаг казалось таким простым, но при этом страх сковывал каждую мышцу.       — Думаю, нам нужно поговорить, — на грани шепота произнес Сукуна, но для Юджи его слова показались почти оглушающими. Все время томительного ожидания он не решался даже вздохнуть. Не слишком доверяя своему голосу, Юджи поспешно кивнул, до боли прикусывая щеку изнутри. Боль немного отрезвляла, но не стоило так часто прибегать к такому способу контроля.       — Проводить тебя до твоих покоев? — спросил кронпринц, выпуская его ладонь с явной неохотой и забирая из второй руки лук. — Думаю, наш разговор не предназначен для чужих ушей, — он неодобрительно обернулся, и Юджи накрыла волна осознания того, в каком именно они сейчас положении. Здесь, на площадке для тренировок, они как на ладони. Кто угодно мог увидеть, их и вряд ли открывшуюся сцену можно было истолковать как-то двояко. Все очевидно, как никогда. Юджи с трудом сглотнул и осмотрелся вокруг, словно рассчитывая увидеть шпионов, притаившихся в каждом темном углу, но ожидаемо никого не увидел. Прокашлявшись и придав себе серьезный вид, он отвел руки за спину и уверенно посмотрел на принца.       — Было бы чудесно, Ваша Светлость. Сочту это за честь.       — О да, именно в чести все и дело, — насмешливо бросил Сукуна, первым направляясь вперед, не дожидаясь, когда Юджи последует за ним.       — Вы хуже ребенка, — покачал головой Юджи, не скрывая улыбку, легко подстраиваясь под неспешный темп принца. — И что с вашим ухом?       — Лучше не спрашивай. Если не хочешь себе такое же, — буркнул несколько уязвленно принц, лицо которого в момент стало мрачным, будто на него набежали непроглядные тучи. Он осторожно коснулся пылающего уха и поморщился. — Послушай моего совета, Юджи. Постарайся не доверять Нобаре. В этом миленьком платье она, конечно, выглядит безобидно, но запомни, что между ней и статусом леди лежит такая глубокая пропасть, что не стоит даже пытаться ее пересечь. Она настоящая дикарка, завернутая в шелка, и я ощущаю ужас, представляя, какой станет жизнь в замке с ее появлением здесь.       Южди удивленно смотрел на принца, не испытывая никакого желания развивать и дальше эту тему. Однако не мог не представить сцену, где Нобара серьезно отчитывает Сукуну, держа последнего за ухо. Картина показалась такой забавной, что дорнийский принц не удержался от смешка, которого не удалось скрыть за кашлем. В итоге Сукуна одарил его таким тяжелым и осуждающим взглядом, что стало во много раз смешнее. И в этот раз смех Юджи не пытался как-то подавить. Отсмеявшись, он заметил, что принц продолжал смотреть на него, но уже как-то иначе.       — Что?       — Ничего, — покачал головой Сукуна. — Мне нравится, когда ты улыбаешься. Даже если причиной является измена родине.       — Ты слишком драматизируешь, — не удержался Юджи от очередного смешка и мягко пихнул того в бок.       — Совершенно не представляю, о чем ты.       — Да хватит. Ты не можешь каждый раз использовать эту фразу.       — Еще как могу, — вздернул подбородок Сукуна, косясь на Юджи хитрым взглядом. — Я принц Вестероса. Мне позволено делать все, что я хочу. И постарайся воздержаться от закатывания глаз. Это очень грубый жест, к твоему сведению. Ты показываешь свое неуважение.       Юджи остановился и вперил пристальный взгляд в Сукуну, дожидаясь, когда тот обратит на его внимание. Когда принц все же замедлил свой темп и вопросительно приподнял бровь, будто ожидая объяснений их остановки, Юджи очень медленно, с чувством закатил глаза, смакуя каждый миг этого представления. Вытянувшееся лицо Сукуны того стоило.       — Я посажу тебя в темницу и посмотрю, как ты там будешь закатывать свои глаза, — прошипел он, указывая на откровенно веселящегося Юджи пальцем в обвинительном жесте.       — Как же ты посмотришь, если там темно?       Сукуна с силой сжал челюсти и сверкнул глазами, вызвав очередную улыбку на лице Юджи.       — И кто еще ребенок, — проворчал Сукуна, удрученно качая головой, разворачиваясь и продолжая путь с самым важным видом.       Они неспешно шли по коридорам замка, обмениваясь ничем незначимыми фразами, стараясь как можно дольше не касаться самой важной темы, повисшей над ними, как меч палача, который, впрочем, светил пока только Юджи, если их маленький секрет станет общеизвестным. Да и Сукуне, скорее всего, не сразу удастся избавиться от всех уготованных ему слухов, кем бы он там ни являлся. Злые языки редко к кому милостивы. Королевская Гавань — не Дорн, здесь царят более строгие нравы и порядки, в какую бы сторону не посмотришь. В краях Юджи на многие нюансы отношений смотрят лояльно. По сути, дорнийцы сами выбирают правила, которым можно следовать, а какие игнорировать и отметать в сторону из-за ненадобности. В их краях даже к Богам относятся менее трепетно.       Вот только Сукуна не дорниец. Даже более того, он потомок тех, с кем Дорн долгое время был не в лучших отношениях. Они практически природные враги, обязанные ненавидеть друг друга на кровном уровне. Юджи с тоской подумал, как было бы проще, сложись все иначе. Но, видимо, им на роду написано проходить испытания.       — Ты задумался, — заметил Сукуна, взглянув на него с интересом. — О чем-то конкретном?       — О том, как проще бы все было, родись ты в Дорне.       В глазах Сукуны отразилось непонимание, а Юджи решил, что не стоит его посвящать в свои размышления. Какой смысл рассказывать о своих фантазиях? Это все равно никогда не станет явью. Юджи — Мартелл, а Сукуна — Таргариен. И изменить это невозможно, какие бы усилия они ни прилагали.       Юджи неопределенно повел плечом, игнорируя испытывающий взгляд, и Сукуна, вздохнув, отвел глаза, чтобы повернуть за угол, все дальше углубляясь в замок, в котором кипела бурная деятельность. Чем меньше оставалось до покоев Юджи, тем сильнее он нервничал. Взгляд становился все более рассеянным, а сохранить на лице маску невозмутимости казалось нереальной задачей. Возможно, не стоило так торопить события? Юджи из раза в раз смотрел на Сукуну, который казался оплотом спокойствия и уверенности. И его вид давал тот самый необходимый баланс между отчаянием и странным воодушевлением. Будто стоя над пропастью, Юджи кто-то протянул руку, не давая сорваться вниз.       Внезапно перед ними появилась фигура десницы с тем же беспристрастным лицом, вызывающим мороз по коже.       — Ваше Высочество, — сухо и серьезно поприветствовал он Сукуну, и что-то в его тоне заставило сердце Юджи упасть. Яркие глаза переместились к нему, но, к его удивлению, он не увидел в них ничего угрожающего, даже напротив. Губы десницы коснулась легкая улыбка, но она так быстро исчезла, что Юджи задумался, не показалось ли ему. Он покосился на принца, но тот стоял с таким лицом, будто увидел нечто невообразимое. Значит, не показалось.       — Милорд, — с большей вежливостью в голосе произнес Ураюме, слегка склонив голову. — Прошу прощения, что вмешиваюсь, но мне требуется отозвать Его Высочество принца в зал для Малого Совета.       — А мое мнение ты узнать не хочешь, Ураюме? — подал голос Сукуна. Ему явно не понравилось, что не обращаются непосредственно к нему. Десница тяжело вздохнул и на мгновение прикрыл глаза, словно его ожидает тяжелый разговор с кем-то, чье присутствие он переносит с большим трудом. Юджи знал наверняка это усталое выражение на лице, потому что точно такое же появляется у Дзюнпея, когда ему приходится говорить Юджи о Сукуне.       — Его Величество попросил, что если я вас встречу, то немедленно направлю вас к нему, — тоном, полном терпения, произнес Ураюме. Пускай он и был несколько ниже в иерархической лестнице, нежели принц, его авторитет казался незыблемым. Так, по крайней мере, думал Юджи, переводя взгляд с одного на другого. — И раз я вас встретил, то говорю: вас ждут в зале для Малого Совета. Прибыли гости из Хайгардена. Будет очень любезно с вашей стороны, если вы почтите собрание своим присутствием.       — Ты всегда можешь сказать, что ты меня не видел, — пожал небрежно плечами Сукуна, бросив взгляд на Юджи в призыве помочь ему. Но тот вскинул руки вверх, показывая, что не намеревается вмешиваться в дела, где фигурирует король. Он с готовностью принимал лояльное отношение короля к себе и на дальнем расстоянии и не желал все разрушать необдуманными поступками. Их и без того накопилось порядочное количество. И вряд ли мнение о Юджи улучшится, если он будет способствовать принцу в уклонении от своих обязанностей.       — Это не займет много времени, — вновь обратился к нему Ураюме, заставив Юджи растеряться. Почему он разговаривает об этом с ним? Он поймал непонимающий взгляд Сукуны и пожал плечами. Откуда ему знать, что происходит? Сукуна недоверчиво прищурился, а Юджи осталось лишь развести руками. Десница вновь перевел взгляд на принца. — Насчет вашего предложения, мой принц, к сожалению, я не могу сказать Его Величеству, что не видел вас, ведь вы стоите прямо передо мной.       — Ты можешь просто ничего не говорить, — закатил глаза Сукуна, и Юджи, не удержавшись, хлопнул его по ладони, надеясь, что мимолетный жест остался незамеченным. В любом случае, он не узнает этого наверняка, прочитать что-то на лице десницы было невозможно. Сукуна не стал оставаться в долгу и тоже пихнул его, что не делало чести им обоим. Их взгляды тут же встретились. Один возмущенный, а второй недовольный. Возможно, Юджи поторопился, когда называл Сукуну ребенком, он сам ничем не лучше, и тот, судя по виду, думал точно так же. Отогнав мешавшие мысли, Юджи красноречиво приподнял брови и молчаливым жестом указал на Ураюме, будто требуя, чтобы тот вел себя благоразумно и перестал спорить, чем заслужил очередной тяжелый взгляд. Сукуна упрямо вскинул подбородок и сложил руки на груди.       «Убеди меня уйти» — так и говорила вся его поза. Юджи едва не задохнулся от возмущения, от желания ударить его зачесались кулаки. Может, стоит вызвать его на спарринг, чтобы позволить всей негативной энергии выйти? Ему всегда говорили, что ничто так не разрешало споры, как хороший бой на мечах. Правда, Юджи не очень слушал, считая, что споры можно решить и разговором. Вот только с Сукуной этот способ не всегда работал. Он изменчив, как погода — никогда не предугадать, что он предпримет в следующую минуту.       — Боюсь, на этот шаг я не пойду, — ледяной тон Ураюме вернул их обоих в реальность, разрешив бой в переглядки в свою пользу. Юджи бы принялся корить себя за очередной жест неосмотрительности, но бросил эту затею. Придется смириться с нынешним ходом вещей. Трава зеленая, небо синее, а он не мог держать себя в руках, пока он в непосредственной близости от Сукуны. После признания этого факта дышать стало вроде как значительно легче, но чувство тревоги продолжало маячить на задворках мыслей, как раздражающий слепень.       — Тебе говорили, что ты слишком ответственен? — проворчал Сукуна и вздохнул, смирившись со своей судьбой.       — Это именно та черта моего характера, которую превыше всего ценит Его Величество, — безапелляционно парировал Ураюме, разворачиваясь и намереваясь покинуть их общество. — Собрание через десять минут, вам стоит поспешить. Милорд, хорошего вам дня.       — Да, — неуверенно отозвался Юджи. — И вам. Ураюме удалился практически бесшумно, и Сукуна скривился.       — Это именно та черта моего характера, которую превыше всего ценит Его Величество, — передразнил скрывшего из виду десницу Сукуна, ужасно коверкая слова, делая тон своего голоса несколько выше. Юджи не удержался от смешка. — Да, да, продолжай смеяться, маленький принц. Не долго тебе осталось.       Смех застрял у Юджи в горле, и он непонимающе уставился на Сукуну. Тот усмехнулся почти плотоядной ухмылкой, которая могла бы посоперничать с оскалом Тени.       — Ведь тебе совсем скоро самому придется посещать эти советы, — пообещал, нет, скорее пригрозил Сукуна, не отрывая от него взгляда.       Понимание резко пронзило Юджи насквозь, и он хмуро уставился на принца. Опять эти его намеки.       — Вам стоит поспешить, — прошипел Юджи, сузив глаза.       — Мы еще поговорим об этом, — предупредил Сукуна, делая пару шагов вперед, и уже более серьезно взглянул на дорнийского принца, но тот оставил это без должного внимания. Слова о столь необозримом будущем ничего не значат.       — Иди уже, — поторопил Юджи, махнув рукой, будто гоня Сукуну вон. Жаль, а ведь до его покоев осталось совсем немного. Юджи ощутил что-то сродни с разочарованием, у которого не было четкого обоснования. Они же расстаются не навсегда.       Внезапно Сукуна напряженно осмотрелся по сторонам и будто бы прислушался. Юджи непонимающе наклонил голову набок. Он хотел было осмотреться, но не успел даже сдвинуться с места, когда кронпринц мгновенно преодолел расстояние между ними и практически невесомо коснулся губами уголка его губ. Прикосновение, длившееся не больше доли секунды, но заставившее почву уйти из-под ног.       Сукуна отстранился так же быстро, как и прильнул. Лицо приобрело розовый оттенок, но Юджи даже не мог с должным вниманием рассмотреть его. Он потерялся в пространстве, будто его внезапно столкнули с высоты и оставили парить.       — Что ты творишь? — возмущенно пискнул Юджи, прикрыв рот руками, и с ужасом осмотрелся по сторонам. О чем во имя Богов Сукуна думает? Хочет похоронить их заживо? Так он этого добьется, если не научится думать, прежде чем что-то предпринимать.       — Я приду сразу, как все закончится, — пообещал Сукуна, проигнорировав полный неверия взгляд Юджи. — Не скучай.       — Провались ты в Пекло, Сукуна, — прошипел ему прямо в лицо Юджи, чувствуя, как пылают щеки, но его угрозы не возымели никакого эффекта. Это даже самую малость обидно, но всему виной, скорее всего, выражение его лица, которое больше смущенное, нежели рассерженное. Притворяться сложно, когда застают врасплох, словно какая-то стена разрушается, выпуская наружу истинные чувства. Будто бы ощутив превосходство, кронпринц торопливо отстранился и, озорно подмигнув, развернулся и поспешно направился по коридору, скрываясь намного быстрее, чем Юджи успел прийти в себя и унять сердцебиение. Это выходило за любые рамки. Чем думает Сукуна, или вседозволенность окончательно лишила его способности рационально мыслить? Место прикосновения горело огнем, и Юджи невольно коснулся уголка губ кончиками пальцев, надеясь ощутить, насколько раскалилась кожа. Разумеется, он не ощутил ничего подобного. Глупо ожидать чего-то другого. Если так продолжится и дальше, то Сукуна слишком много о себе подумает и начнет действовать еще более безрассудно. И тогда его вообще невозможно будет контролировать. О сохранении их отношений в тайне можно будет забыть навсегда.       Нужно отвлечься на что-то, чтобы подавить в себе все, связанное с тайнами и влюбленностью. Юджи задыхался, хватал ртом воздух, как выброшенная на берег рыба. Любые попытки собрать себя по осколкам не приводили ни к чему вразумительному. Все разваливалось от одного только прикосновения, сыпалось, как песчаный замок. Юджи бросало то в лихорадочный жар, то в холод. Мир казался таким расплывчатым и неправильным, он кружился в сумасшедшем танце перед глазами. Ему потребовалось прикоснуться к прохладной стене, чтобы найти хоть какую-то точку опоры. Так дело не пойдет. Если кто-то обнаружит его в таком состоянии, то обязательно начнет задавать неуместные вопросы, на которые нет ни единого ответа. Слишком путанное сознание не позволяло придумать хоть какую-то отговорку.       Юджи пришлось с недюжинной силой прорываться сквозь свои чувства, чтобы отвлечься на что-то. Сукуна пошел на собрание Малого Совета? Отлично. Можно обдумать, какие вопросы будут там подниматься. Если прибыли гости из Хайгардена, то, вероятнее всего, темой для обсуждения станет предстоящий брак между принцем и Нобарой. Раскаленный воздух наполнял легкие, возвращая Юджи в реальность. Он старательно не откланялся от своих размышлений. Вдох и медленный выдох. Брак подразумевает помолвку. Едва ли ему доведётся увидеть пышное празднество по этому поводу. Сукуна уже и без того устроил скандал королевского масштаба одним лишь своим решением, кого он выбрал в качестве спутницы жизни. Им не нужно привлекать еще больше внимания. Свадьба — другое дело. К тому времени, когда объявят дату, все уже забудут о том, каким образом Нобара появилась в стенах замка. А если не забудут, то не найдут в себе морального духа сказать что-то против.       Интересно, как Сукуне удалось убедить свою семью в разумности своего решения? Он, конечно, не рассказывал всех деталей, но у Юджи были некоторые догадки по этому поводу. С большой вероятностью реакция короля и королевы была, мягко говоря, противоречивой. Удивительно, что принцу удалось добиться своего, зная несгибаемый нрав его отца. Либо Сукуна просто баловень судьбы, либо настолько упрям, что даже родители не способны его переспорить.       Юджи невольно усмехнулся, представляя картину, как Сукуна убеждает родню в том, насколько его выбор обоснован. Или же он использовал шантаж? Юджи надеялся, что нет. Король не выглядит таким человеком, которому стоит угрожать, ведь велик шанс самому пострадать от собственных ультиматумов.       Еще один глубокий вдох, такой, что голова пошла кругом. Следом медленный выдох. Все в порядке. Ничего неисправимого не произошло. Он хотел получить подтверждение, что Сукуна испытывает к нему те же чувства? Вот, пожалуйста, получил. Да, в неожиданный момент. Но не ему жаловаться. В каком-то смысле теперь они квиты.       Наверное, свадьбу проведут весьма скоро, как только обе стороны договорятся обо всех деталях. Как бы Юджи ни пытался думать отстраненно, у него это получалось из рук вон плохо. Можно подумать, у него получится отгородиться от мыслей о Сукуне, которого вскоре ожидает женитьба. Этот неопровержимый факт невозможно игнорировать и отодвигать в потаенные углы своего разума. Своей симпатией Юджи сам себя обрекает на сомнительное состояние, и спастись от него не представлялось возможным, если только не оборвать связь между ними. Но это уже давно упущенная возможность.       Скорее всего, он сможет увидеть все происходящее из первых рядов. Верховный септон зачитает заветные слова и получит от каждого из пары клятвы. Сукуна накинет на плечи своей уже жены плащ, символизируя, что теперь она навечно под его защитой. Он содрогался от одной только мысли. Ему нравилась Нобара, и он желал ей благополучия. Но почему же ему так больно представлять все это? Знать всех нюансов их брака не помогало. Сколько он не напоминал себе, что это просто фикция, та самая картинка благополучия и нормальности для отвода глаз. Своим чувствам сложно доказать, что все нормально и в их отношениях с Сукуной ничего не измениться       Юджи осторожно подошел к окну, ведущему во двор, и с удивлением заметил леди Нобару в сопровождении служанки и еще одной девушки. Он видел лишь ее темные волосы, но никак не мог понять, кто сопровождает будущую невесту принца. Видимо, ее в зал собрания не позвали. Почему северяне так пренебрежительно относятся к женщинам? Ему этого никогда не понять.       Он проследил за прогулкой девушек скучающим взглядом, ни о чем конкретно не думая. К Нобаре действительно прикрепили больше служащих, чем необходимо. Помимо служанки за ней следовала пара стражников в золотых доспехах и даже личная стража, прибывшая из Хайгардена. Все они настойчиво пытаются предотвратить возможный побег леди. Юджи готов был дать руку на отсечение, что будь на то воля Нобары, то ее бы уже здесь не было. В ней чувствовалось что-то неукротимое, что нельзя запереть или подавить. Такие девушки вызывали только восхищение.       — Они будут весьма странной парой, — раздался совсем рядом низкий голос, и Юджи едва подавил желание броситься наутек. По спине пробежали ледяные мурашки, и он очень медленно повернул голову, чтобы увидеть рядом с собой Его Величество. У него едва сердце из груди не выскочило, как совсем недавно при встрече с Сукуной. Вот только в этот раз оно руководствовалось иными чувствами.       Сколько бы раз Юджи не встречался с королем, он никак не мог привыкнуть к его физически подавляющей ауре. Все в Рёмене буквально кричало о величии и статности. Он, как ожившая фигура из легенд и сказаний, внушал трепет одним только своим появлением. Юджи с трудом удерживался от желания выискивать на лице короля черты, передавшиеся Сукуне. Впрочем, их долго искать не пришлось. Они походили буквально во всем. В том, как прямо держат спину, в пристальности взгляда, даже губы сжимались в схожей манере. Интересно Сукуна, намеренно копирует жесты отца или же это происходит неосознанно? Стоило, наверное, спросить у него. Правда вряд ли он обрадуется.       Он обязательно спросит об этом.              Рёмен серьезно смотрел на прогуливающуюся избранницу своего сына, нахмурившись, из-за чего шрамы на его лице исказились, превращаясь в замысловатый рисунок. Юджи не пытался убедить себя, будто ему не интересно, при каких обстоятельствах король получил свои увечья. Информация о нем слишком разнилась, чтобы знать что-то достоверно о его прошлом, но он никогда и не пытался всерьез разобраться с этим. Иногда тайному лучше оставаться тайным.             Чужое присутствие заставляло нервничать, особенно если вспомнить, как они с Сукуной разошлись несколько минут назад. Юджи ощутил озноб, но всеми силами старался подавить рвущийся наружу страх. Он уже встречался с королем и смог заполучить его одобрение. По словам принца. Но не хотелось бы проверять, насколько великодушен Рёмен.       Он сглотнул ком в горле, отсчитывая удары своего сердца, и вновь искоса глянул на короля, надеясь, что тот не заметит его взгляда. Вряд ли от Рёмена укрылся тот факт, что между Сукуной и Нобарой нет никаких чувств, как бы сильно кронпринц не убеждал его в обратном, король производил впечатление проницательного человека. Однако его эта ситуация, видимо, полностью устраивала, раз он не спешил вмешиваться. К великому разочарованию Юджи, который стал свидетелем их перебранки на тренировочной площадке, эта пара не смогла бы убедить в своих нежных чувствах даже полного олуха. Они слишком похожи, оба вспыльчивы и напоминали песчаный шторм, который сметет любого на своем пути. Впрочем, нет нужды беспокоиться, раз уже сегодня будут обсуждать все вопросы этого брака. Он носит исключительно политический характер. Все хотят связаться кровными узами с Таргариенами. Тиреллы не исключение. Два богатых и знатных дома. Одни получают связи, а другие — выгодные отношения с Простором (1).       Король, видимо, ощутив чужое внимание, немного повернул голову так, чтобы Юджи оказался в поле его зрения. Тому в голову вдруг пришли случайно оброненные слова Сукуны. Он якобы всегда старается стоять так, чтобы попадать отцу в слепую зону, и того это весьма раздражает, хотя и не показывает этого на публику. Юджи едва подавил смешок, но постарался одернуть себя. Не самое время смеяться, когда его судьба висит на волоске. Но сама картина, представшая перед его взором, невольно заставляла улыбаться. Однако из-за обстоятельств улыбка получилась скорее нервная.       Он точно не доживет до следующего утра такими темпами. Будь проклят Сукуна и его длинный язык.       — Ваше Величество, — Юджи почтительно поклонился, стараясь совладать со своим лицом. — Рад видеть вас в добром здравии.       — Доброго дня, принц, — голос Рёмена был тихим и размеренным, но внушал трепет и без лишних грозных ноток в нем. — Удачное стечение обстоятельств, что я застал тебя здесь.       Сердце Юджи пропустило удар. Он встревоженно всмотрелся в лицо короля, но, как и всегда, не смог прочитать ни единой эмоции. В его единственном красном глазе скользнула тень интереса, но она быстро скрылась, оставляя место привычной безучастности. Знает он что-то или нет? Юджи невыносимо хотелось знать это наверняка, но он боялся хоть как-то начать прощупывать почву. Ему оставалось только терпеливо ждать. Как удачно, что Сукуна уже успел удалиться в зал собрания. В зал собрания, где его должен ждать отец. Но ведь он стоит здесь.       Юджи непонимающе нахмурился.       — Прошу простить мою грубость, но разве вы не должны были быть в зале Малого Совета? — он тут же пожалел о своем вопросе. Кто вообще задает такие вопросы королю? Да помогут ему Боги. Возможно, они пощадят его, и Юджи испарится с этого места и окажется где-то в относительной безопасности от Королевской Гавани. Например, где-нибудь за Узким морем. Рёмен, вопреки здравому смыслу, вопросительно вскинул брови и, почти как Сукуна, склонил голову набок, явно намекая, чтобы Юджи продолжил говорить. — Лорд десница недавно был здесь и передал Его Высочеству, что вы ожидаете его там.       — Вот как, — протянул король. — Значит, он уже направился туда. Не думал, что удастся так быстро обнаружить его. Сукуна удивительно легко прячется в Красном Замке, — при этом он как-то странно посмотрел на Юджи, отчего тому вмиг стало не по себе, но смог сохранить уверенный вид человека, который не делал ничего противозаконного. По сути, так оно и было. Поцелуи с наследными принцами не запрещены. По крайней, Юджи убеждал себя в этом.       — Я решил воспользоваться случаем и посмотреть на юную леди, — добавил Рёмен, вновь взглянув в окно, но Нобары уже там не было. — Ей придется вступить в нашу семью, потому надеюсь, что у нее достает моральных сил, чтобы выдержать предстоящие ей испытания.       — Думаю, по такому случаю следуют принести вам поздравления, — предположил Юджи, старательно подбирая каждое слово. Он всеми силами игнорировал все свое беспокойство и рвущуюся наружу панику. Чем дольше он находился в обществе короля, тем сложнее ему удавалось совладать с собой. Пришлось спрятать руки за спину, чтобы не выдавать легкую дрожь. — Свадьба действительно прекрасный повод для радости.       Рёмен неоднозначно хмыкнул и повел плечом.       — Этот ребенок совсем недавно обещал сжечь любого, кто встанет на его пути, а теперь намерен жениться. Даже угрожал уйти на Стену, если мы попробуем отказать ему в браке. Будто не он сопротивлялся и уклонялся от этой идеи с завидным упорством. Одним Богам ведомо, чем руководствуется Сукуна в своих решениях.       Сукуна собирался уйти на Стену? Он и правда использовал шантаж. И он бы точно воплотил свои угрозы в жизнь, если бы ему отказали. Что ж, Юджи поговорит с ним об этом позже.       — Время меняет людей. Возможно, Его Светлость пересмотрел некоторые свои взгляды на некоторые вопросы, — как бы сильно Юджи не хотел закатить глаза, в его интересах, чтобы к Сукуне относились более благосклонно. — Уверен, что леди Нобара будет отличной женой, и она точно не даст себя в обиду.       Она буквально уничтожила Сукуну в соревновании по стрельбе. У принца против нее нет ни единого шанса. Вот только все это королю знать не обязательно.       — А еще до меня доходили слухи, что это ты сподвиг моего сына на этот брак, — вновь произнес Рёмен. Если он был не рад этому факту, по его виду сложно понять это. Он говорил так обыденно, будто рассуждал о погоде.       Юджи сглотнул ком в горле, ощущая мурашки, бегущие по спине. Разговор с каждой минутой нравился ему все меньше. Они будто разыгрывали партию в шахматы, где каждый ход — это хорошо взвешенная фраза. И Юджи ощущал, насколько он близок к тому, что ему поставят мат.       — Прошу прощения, Ваше Величество, за дерзость, но я был уверен, что вы не из тех, кто прислушивается к слухам, — безмятежно заметил Юджи, вскидывая на собеседника серьезный взгляд. Если он и ощущает себя в ловушке, а сердце страшно колотится в груди, нельзя показывать слабость. Не можешь обороняться — атакуй.       Король прищурился, вперив в него изучающий взгляд, словно обдумывая все, что только что было произнесено, а после коротко усмехнулся. Всего лишь на одно мгновение, но Юджи успел увидеть, и это ошеломило его.       — Верно подмечено. От слухов нет толка, если они не подтверждены фактами. А они у меня имеются. Я впервые дал ему выбор насчет судьбы этой девушки и ожидал, что он, как часто бывает, постарается выбрать вариант с меньшей ответственностью. Но после разговора с тобой он пришел ко мне и объявил о своем намерении жениться, отказав другим кандидаткам.       — Насколько мне известно, он с леди Нобарой были в хороших отношениях, а оба его варианта, предложенных Вами, казались ему весьма…сложными? — мысли носились с огромной скоростью, но ему как-то удавалось еще поворачивать язык так, чтобы слова звучали непринужденно и ровно. Правду говорить, в принципе, весьма легко. Он все еще считал, что ставить перед Сукуной такой выбор весьма жестоко. — Я просто предложил вариант, который немного разрешит его дилемму, хотя это и возложит на его плечи ответственность. Мне казалось, что именно этого Вы хотели?       — Мне хотелось, чтобы он перестал грезить войной, — хмыкнул Рёмен, скользнув взглядом куда-то поверх головы Юджи, а после серьезно посмотрел на него. — У тебя получается направить его энергию в нужное русло. Думаю, я должен поблагодарить тебя за это.       Последняя фраза едва не выбила почву под ногами у Юджи. Он расширил от удивления глаза и целую томительную вечность пытался осмыслить все происходящее. Король только что поблагодарил его? Такое точно останется в его памяти до конца его дней. Ему необходимо рассказать все Сукуне, не упустив ни единой подробности этого разговора. Юджи практически видит выражение полного неверия на лице у принца.       — Боюсь, вы переоцениваете мое влияние на него. Мы просто иногда беседуем?       — Неужели? — иронично спросил Рёмен, глядя на Юджи с высоты своего роста. — Ты считаешь меня слепым идиотом?       — Ни в коем случае!       — Не делай такие испуганные глаза. Я просто шучу, — король дотронулся до повязки на глазу и вздохнул. — Хотя одного глаза у меня все же нет.       Юджи удивленно моргнул, смотря в серьезное лицо Рёмена, на котором не было и намека на то, что он шутил, но в его голосе звучало что-то, отдаленно напоминавшее ему о Сукуне, когда тот дразнил.       — Я более чем рад, что вы нашли с ним общий язык. Признаться, я даже не думал, что так выйдет. У меня были подозрения, что он будет слишком многое позволять себе в твой адрес, — он красноречиво осмотрел черное одеяние на Юджи с явным неудовольствием. — Но, очевидно, ваш Мартелловский несгибаемый дух сбил с него спесь. Ты полностью оправдываешь ваш девиз.       — Спасибо? — неуверенно отозвался Юджи, не понимая, что происходит. Он отчаянно не знал, как вести дальнейший разговор. Все происходило не столь угрожающе, как он представлял себе в голове. Юджи помнил, что Его Величество ценит честность, потому не следовало укрывать правду искусно и аккуратно. Выдавать ее лишь частично, чтобы не вызывать подозрений. — Признаться, Его Высочество заставил меня понервничать в первое время.       — И что же изменилось?       «Я его поцеловал, а потом он меня».       Однако сказал Юджи совершенно другое:       — Не уверен, что я должен говорить об этом Вам.       — Поверь, меня мало что удивит. С тех пор, как ему исполнилось тринадцать, он всякий раз совершал то, что и удивляет, и ужасает в равной степени.       — Мне повезло одолеть его на тренировочном поединке. Думаю, он просто потерял на какое-то время бдительность, и я позволил себе воспользоваться его неосмотрительностью, — Юджи пожал плечами, стараясь, чтобы жест выглядел непринужденно. В конце концов, их спарринг можно назвать точкой отчета зарождения их своеобразной дружбы.       — Вот как, — в голосе короля не было удивления или возмущения. Вероятнее всего, он знал обо всем произошедшем до того, как Юджи рассказал ему о нем. Хотя чему здесь удивляться? Столько воды утекло с тех пор. Оставалось задаваться вопросом, что за игру ведет король Вестероса. — Удивительная честность. Рука не дрогнула воспользоваться слабостью другого? Тем более наследника престола.       Юджи кожей чувствовал тяжелый взгляд, но не отвел взгляда. Он жалеет о многих своих поступках, но победа в поединке точно не была в их числе.       — В тот момент он являлся моим соперником, а не наследником престола. Не думаю, что стоит делать поблажки, опираясь на его статус. Это может сыграть злую шутку в будущем, если будет получать все просто лишь из-за того, что он будущий король.       Судя по блеску в глазе Рёмена, он удовлетворился таким ответом и потому кивнул.       — Хорошая мысль. Однажды он получит ту власть, которую так жаждет его горячая кровь, — его колючий и тяжелый взгляд остановился на Юджи. В нем чувствовались сила и грация, как у задремавшего кота, который в любую секунду готов к прыжку и атаке, несмотря на всю свою напускную леность. — Мне будет спокойно знать, что у него будет советник, который скажет ему всю правду в глаза, ни капли не боясь его влияния.       И снова эти намеки про советника. Эта мысль вызывала зубную боль. Юджи плотнее сжал челюсти, думая, а насколько король будет уверен, что он хороший кандидат на роль советника, когда правда об истинных отношениях между ним и Сукуной вскроется.       — Если это случится, то это будет большой честью, — с трудом выдавил он из себя.       — Здесь не так много чести, как ты думаешь. Иногда король принимает такие решения, которые противоречат всем принципам окружающих. Потому, если Сукуна предпримет что-то подобное, тебе все равно придется и дальше служить короне. К этому будет невозможно привыкнуть, сколько бы времени ни прошло.       Если однажды Сукуна объявит войну кому-то, то Юджи обязан будет поддержать его в этом решении. Точнее, он может выразить свое несогласие, привести разумные доводы против этого, но решение все равно останется за королем, и Юджи останется только принять это. Несмотря на то, как он смотрит на это. По спине побежали мурашки от осознания всей тяжести ответственности, которую ему предрекают в будущем.       — Вы пытаетесь напугать меня?       — Лишь предупреждаю. Посети как-нибудь собрание Малого Совета, чтобы понять всю суть правления изнутри. Тебе будет чему там поучиться, если ты когда-нибудь примешь предложение Сукуны.       Юджи не знал, что на это ответить. Весь разговор казался противоестественным и иррациональным. В этом не было никакого смысла. Чтобы он, никак не причастный ни к Совету, ни к королевской семье, заявился на собрание, чтобы поучиться? Не то чтобы он никогда не хотел побывать там, но получить прямое приглашение озадачивало.       — А теперь прошу меня простить, — не дожидаясь его реакции, продолжил Рёмен, смотря куда-то за спину Юджи. — Кажется, я уже излишне задержался. Хорошего дня и благодарю за познавательную беседу.       Юджи поспешно поклонился и проводил взглядом короля, который неспешно двигался к ожидавшему его Ураюме. Его несгибаемый стан внушал уважение и ужас. Разговор вызвал скорее вопросы, на которые не так-то просто найти ответы. Что, собственно, сейчас произошло? Едва ли Юджи вспомнит еще одну такую странную беседу в своей жизни. Внутренности будто сковали тяжелые цепи, а дрожь никак не желала уходить. Юджи стало легче дышать лишь тогда, когда Рёмен с десницей скрылись из виду и на него свалились усталость и прежнее беспокойство. Ему казалось, что вся суть разговора скрывалась между строк, причем написанных на валирийском. Что-то подсказывало, что теперь его будет преследовать пристальный взгляд короля. Если раньше Юджи удавалось сохранять свою невидимую позицию, то теперь, сблизившись с кронпринцем, он постоянно на виду. Он выдохнул, силясь избавиться от нервного возбуждения, и ощутил легкое головокружение. Стоило с самого начала возвращаться в свои покои, и тогда, возможно, он избежал бы этого разговора. Ему и без этого доставало проблем.       — Седьмое Пекло, — прошипел себе под нос Юджи.              Потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и заставить тело двигаться вперед. Ему нужно как можно скорее оказаться в относительно безопасной обстановке, где не потребуется сохранить рушившееся на куски благоразумие. Неизвестно, сможет ли Юджи теперь сохранять невозмутимость во время предстоящего разговора уже с Сукуной. Его будто встряхнули во время беседы с Рёменом, а теперь его ждет не менее будоражащая встреча с принцем. Решать одну проблему за раз не получалось — их накопилось так много, что не хватит и остатка жизни, чтобы разобраться со всеми. Для начала верным будет разобраться с ситуацией между ним и Сукуной. Сложно считать поцелуй между ними поцелуем как таковым. Лишь невинное касание губ. Одно единственное мгновение. Сложно было даже уловить момент или осознать происходящее. Однако этой секунды хватило, чтобы превратить Юджи в гудящий комок нервов. Если бы он был недостаточно образован, то предположил, что существует зелье, способное помутнить разум и заставить действовать вопреки здравому смыслу. Но Юджи знал, что во всем происходящем виноват он сам, и его реакция более чем честная. Обреченный стон вырвался из него. Хотелось зарыться в волосы и потянуть за них, будто боль позволит избавиться от того чувства, растекшегося под кожей, неумолимо согревая.       Он сам не понял, как добрел на негнущихся ногах до нужной двери и зашел в покои, ощущая себя едва ли не более уставшим, чем раньше. А прошло ведь не больше пары часов с момента его пробуждения. Дзюнпей продолжал неспешно ходить по комнате, наводя порядок на рабочем столе, безжалостно избавляясь от того, что Юджи не требовалось. Но он все равно не выкидывал. Поэтому Дзюнпей дожидался, когда дорнийский принц уйдет, чтобы разобрать весь завал из вещей и не слушать ворчания по поводу того, что все здесь необходимо для чего-то определенного.       Дверь за его спиной захлопнулась, привлекая внимание слуги. Он скользнул по принцу внимательным взглядом и, сделав какие-то выводы, тяжело вздохнул, будто готовясь к кровавой битве.       — Как все прошло? — тем не менее, осведомился он, возвращаясь к сортировке писем, отбрасывая в сторону те, которые, по его мнению, пойдут для розжига очага ночью. Было видно, что Дзюнпей очень не хочет знать подробностей, однако все же спросил, потому что знает, когда Юджи выговорится, ему станет лучше. Вот только тот не хотел говорить. В мрачном молчании он прошел мимо по направлению к кровати и с размаху лег поперек нее, зарывая лицо в плотное покрывало, и протяжно застонал, давая волю своему отчаянию. Сложно было побороть желание, как в детстве, ударить кулаками по перине, словно это поможет выразить свое несогласие с обстоятельствами. Стыдно признавать, но раньше Юджи часто прибегал к такому трюку, когда его заставляли делать то, что не приносило ему никакого удовольствия. Правда, обычно никакого эффекта это не производило. У его сестер явно получалось лучше. То ли кричали они громче, то ли умели с самого детства добиваться необходимого. Наверное, это ему следовало брать у них уроки в свое время.       — Юджи? — осторожно позвал его Дзюнпей, и до ушей принца донеслись тихие шаги. Однако тот не готов к разговору с глазу на глаз сейчас. Ему нужен перерыв. Короткая передышка. И без того произошло слишком много. Он приподнялся на кровати и резко дернул за шнурок, позволяя балдахину погрузить его в приятную полутьму. Это даровало смутное чувство уединенности. Да, он ведет себя грубо, но он испытает муки совести позже, когда разберется с огромным списком чувств, которых не удавалось переварить.       — О, все настолько плохо? — голос Дзюнпея теперь звучал приглушенно. Он больше не предпринимал попыток приблизиться, но оставался рядом. Ровно так, чтобы Юджи не ощущал себя в одиночестве. И он испытал щемящее чувство благодарности за это.       — Вероятнее всего, меня убьют, — слова сорвались с губ раньше, чем он успел их обдумать. Хотя король не дал ему ни единого намека на то, что знает о его тайной связи с его сыном. Слабое утешение. Рот наполнился неприятной горечью.       — Превосходная новость, — без единой эмоции протянул слуга и, судя по звуку, захлопнул одну из книг, а после звучно чихнул из-за вырвавшейся оттуда пыли. — Расскажете, что этот посланец Неведомого снова натворил?       Приятно знать, что Дзюнпей сразу принимает сторону Юджи. Тот не смог удержаться от улыбки, но она увяла, не успев поднять ему самому настроение. Нет, он рад, что получил некоторое подтверждение, которого и добивался, но все же не рассчитывал, что Сукуна поступит подобным образом. Слишком неожиданно, но одновременно с этим так приятно. Сопротивляться такому невозможно. Крепость рухнула, и кронпринц теперь мог рассмотреть свои новые владения.       — Поцеловал меня, — признался тихо Юджи, будто сам не верил в то, что говорил. А может, боялся обличить все в слова, ведь так все сделается слишком реальным. — В коридоре. А потом я встретился с королем, и у нас состоялся очень странный разговор, от которого мне до сих пор не по себе.       Тишина, повисшая в покоях, красноречивее всяких слов. Юджи невольно прислушался, надеясь услышать вердикт, будто Дзюнпей вынесет ему приговор. Но тот молчал слишком долго и вместе с этим заставлял Юджи замедлить дыхание. Он пристально смотрел просветы в балдахине: золотистые нити на ткани переливались на солнце. Можно часами рассматривать замысловатые узоры. Иногда Юджи прибегал к этому, когда сон не желал идти к нему.       — Да, ты умрешь, — обреченный тон Дзюнпея разрезал тишину и жестко вернул Юджи в реальность, в которой ему быть совершенно не хотелось. — А потом мне придется убить принца. И наша страна погрузится в хаос. Войны против Таргариенов, конечно, развязывались и за меньшее, если подумать. Но хотелось бы по возможности избежать кровопролития. Ну ничего, у них будет еще попытка заключить мир через пару десятков лет, когда смертельное оскорбление забудется и превратится в песок Дорнийской пустыни.       Юджи вновь застонал, прикрыв голову руками. Часть его желала утешения, однако не стоило забывать, что Дзюнпей предпочитал прямо говорить обо всем, что думал. О его бок неожиданно потерлось что-то мягкое, и он с ноткой радости заметил серого кота, устроившегося на его кровати как полноправный хозяин. Юджи перевернулся на спину и устроил его у себя на груди. Кошки — частые гости его покоев, но этот кот заходил с завидной регулярностью. Дзюнпей уже оставил всякие попытки отвадить его и лишь ворчал по поводу серой шерсти, оставленной на всех поверхностях мебели в комнате. Эйгон смотрел на него томительную секунду, словно решая, стоит ли оставить Юджи, который так бесцеремонно нарушил его покой, или остаться все же предпочтительнее. В конце концов, кажется, он остановился на втором варианте и громко замурлыкал, вонзая когти в одежду принца, удобнее устраиваясь и ложась всем своим кошачьим весом на него.       — Твой потомок невероятно недальновидный человек, — пожаловался Юджи, смотря в кошачьи глаза с тонкими зрачками.       — Не то чтобы Эйгон Таргариен был дальновидным человеком, — подал голос Дзюнпей, привлекая внимание. — Он же предположил, что воевать в пустыне будет ему по силам. Однако даже ему хватило здравомыслия согласиться на предложенный мир. Ну, после того, как обе стороны совершили несколько неудачных попыток убийства друг друга.       Юджи хмыкнул себе под нос. У него не то настроение, чтобы обсуждать одну из обширнейших эпизодов столкновения Дорна с Таргариенами. Еще слишком свеж в памяти разговор с Рёменом. Мир, заключенный между ними, всегда был и будет хлипким, потому что одна сторона желает безоговорочного подчинения и принятия их законов, а вторая давать этого не собиралась. Потому положение Юджи всегда казалось ему весьма ненадежным. Они будто сидели на бочонках с диким огнем, которая слишком долго стояла, ожидая своего часа. Любая искра и все вокруг воспламениться, и потушить это пламя уже не получится, пока гнев обеих сторон не успокоится. Но до этого момента прольется очень много крови. Юджи надеялся, что никогда не застанет тех событий, о которых когда-то слышал или читал. Да, с нынешним королем они состоят в мире. Возможно, когда Сукуна сменит отца, мир продолжит действовать. Но никто не знал, что будет дальше. Мир — штука хлипкая. Всегда нужно быть наготове. Поэтому дедушка и говорил: никогда никому не доверять в Королевской Гавани. И Юджи придерживался этого принципа долгое время, ограничивая свои связи. Вот только где-то свернул не туда. В горле образовался ком. Внезапно он осознал, что в случае военного конфликта он не сможет покинуть столицу. Это место могло стать его вечным пристанищем.       Юджи поежился, невольно продолжая развивать свою мысль: что если он слишком много ждет от Сукуны. С ним никогда нельзя быть уверенным наверняка. Он долго общался с кронпринцем, и, по его наблюдениям, Сукуна лишь в его обществе является весьма мирной версией себя. В других же случаях он весьма пугающий. Он готов сражаться, бросать вызов и не боится последствий. Он всегда наэлектризован, как струна, которая может в любой момент лопнуть, и кто знает, к чему тогда это приведет. Юджи хотел ему верить во многих аспектах, но на карте стояло слишком много, чтобы уместить в одно слово — вера. А он бездумно позволил себе такую глупость на фоне всего, как любовь. Даже более того, заполучил ответные чувства. Это могло быть как и спасением, так и оружием.              Если в будущем Юджи и правда займет место советника Сукуны, ему придется смириться с тем фактом, что он может развязать войну с его родиной? Тело охватил озноб, несмотря на то, что в его укрытии становилось невыносимо душно.              Кажется, он слишком погрузился в мрачные глубины своего разума. Юджи методично поглаживал шерсть кота.Умиротворяющее действие мало по малу успокаивало его, но не давало расслабиться полностью. Он словно вернулся в исходную точку и не знал, что делать. Сердце так болезненно ныло, что хотелось плакать.       — Думаешь, Сукуна смог бы пойти войной на Дорн? — спросил Юджи, устремив взгляд вверх. Убаюкивающее мурлыкание вынуждало веки тяжелеть. Сонливость подступала, и ее не интересовали тревожные мысли, кружившиеся в голове Юджи, как назойливые мухи. Но ему нельзя было спать. Не сейчас. Сукуна обещал прийти после того, как закончится собрание. Собрание по поводу его женитьбы. В идеальном мире Юджи должен был бы переживать за то, что Сукуна скоро свяжет себя узами брака, а не из-за войны, которой не ожидалось и в помине. Но он не в идеальном мире и не мог контролировать свои мысли и страхи. Ему нужно рассмотреть все варианты и быть готовым ко всему.       — Если ты бросишь его, вернешься в Солнечное Копье и начнешь игнорировать? Определённо, — ни минуты на раздумья, словно Дзюнпей уже давно размышлял о возможном исходе всех событий.       — Я серьезно, Дзюнпей! — сонливость тут же прошла и Юджи бы вскочил, чтобы удостовериться в том, что Дзюнпей правильно понял вопрос, но устроившийся на нем Эйгон лишал возможности двигаться свободно.       — Как и я, — ровно ответил слуга где-то совсем рядом, и от его тона по спине побежали мурашки. — Твой принц собственник, весьма учтивый и заботливый. Но факт остается фактом. Природа драконов такова, что они не отпускают то, к чему питают интерес.              — Но он не дракон.       — В самом деле? Повадки у них весьма схожи.       — Ты думаешь, он не сможет меня отпустить?       Дзюнпей вздохнул так, будто уже устал от этого разговора, который в точности повторял предыдущие.       — Да ты и сам не сможешь его отпустить. Юджи, посмею тебя просветить, ты тоже тот еще собственник. Потому прекрати развивать эту тему, потому что я не собираюсь знать подробности вашей личной жизни.       — Я не…       — Ты — да, — резко оборвал Дзюнпей, одернув ткань балдахина в сторону, запуская внутрь солнечный свет. Юджи поморщился и прикрыл глаза рукой. — К тому же тебе надо определиться с тем, что тебя волнует больше: возможность расставания с принцем или же война. Ни того, ни другого в ближайшее время не предвидеться. Не кликай беду, Юджи.       — Я просто рассматриваю все возможные перспективы! — возмутился тот, смотря на слугу сверху вниз. Почему же он не понимает его? Он же сам начал этот разговор про вечное противостояние Дорна, и это запустило цепочку мысленных процессов. Возможно, не вполне логичных, но Юджи был на взводе и не мог мыслить рационально. Он не из тех, кто здраво оценивает ситуацию, находясь в объятиях противоречивых чувств.       Дзюнпей вознес глаза к потолку, а потом осторожно присел на край кровати и наклонился так, чтобы было возможно видеть его лицо.       — Ты паникуешь, — просто сказал Дзюнпей, приковывая Юджи к месту выразительным взглядом. — И тебя не в чем винить. Едва ли кто-то вел себя иначе в схожих обстоятельствах. Ты говоришь, что пытаешься просчитать все ходы наперед, но на самом деле просто хочешь найти причины, чтобы дистанцироваться от всего происходящего. Надумываешь проблемы, которые могут последовать. Не буду говорить, что их не будет, просто едва ли они будут такими глобальными, как ты их представляешь.       — Но ты же сам говорил…       — Знаешь, я скоро вообще перестану тебе что-то говорить, если каждая моя фраза заставит тебя испытывать такой ужас, — закатил глаза Дзюнпей. — Тебе он нравится.       Не вопрос, а утверждение факта. Впрочем, как и всегда. Резкая смена разговора заставила Юджи вздрогнуть.       — Вроде того, — промямлил он. Дзюнпей смотрел на него со страдальческим выражением лица. И опять по новой.       — И есть ли причина, по которой ты не можешь позволить своим чувствам проявить себя? — терпеливо спросил он. Юджи облизнул пересохшие губы, глубже зарываясь в шерсть кота. — Ответ про войну не принимается. Его Высочество — не король, а у нынешнего вполне хватает здравого смысла.       — Его невеста? — наугад предположил Юджи, и Дзюнпей покосился на него с таким упреком, что заставило прикусить язык. — Он может не ответить на мои чувства?       — А с ним ты на эту тему не потрудился поговорить?       — Я пытался! — возмутился Юджи, хмуря брови. — Мы должны были поговорить, но его отозвали на собрание Малого совета.       — И что он сделал перед тем, как уйти?       — Поцеловал меня и сказал, что зайдет сразу, как закончит.       Дзюнпей смотрел на него странным взглядом, предлагая Юджи самому сделать соответствующие выводы. Когда продолжения не последовало, слуга тихо простонал, вознося молитву каким-то богам.       — Может, следует предаваться отчаянным и мрачным мыслям уже после того, как вы поговорите? — спросил он наконец. — Ну, знаешь, обычные люди для начала используют диалог, а уже позже, когда все идет не так, как надо, обдумывают соответствующие шаги. Разговаривать иногда очень полезно. Как знать, вдруг все сложится достаточно удачно. Не знаю уж, как это делают принцы, но вы последние два дня явно используете свои рты не по назначению.       — Дзюнпей! — Юджи вспыхнул, но никуда деться от пронизывающего взгляда не мог. Кот по-прежнему лежал на нем и с ленивым интересом крутил ушами, будто пытаясь уловить суть развернувшейся сцены. Кошек не беспокоили переживания людей, и Юджи чувствовал некоторую зависть. Хотелось бы ему стать настолько незаметным, чтобы Дзюнпей прекратил эту триаду, показывающую все несовершенства умозаключений Юджи. Однако никакого чуда не случилось, потому ему оставалось смиренно принимать свою участь.       — Что Дзюнпей? Вы дотянули все до такого момента, что разобраться во всей этой паутине не получится и за десять лет, соответственно, поступаете глупо и необдуманно, — слуга недовольно поджал губы и опасно сузил глаза, нависая над принцем. В темных глазах отразилось что-то схожее с разочарованием. Пожалуй, это немного задевало. Ну и надо было поднимать эту тему? Теперь Юджи придется расплачиваться за свои же ошибки.       — Поверить не могу, что я должен это тебе объяснять, — вздохнул Дзюнпей тяжело и обреченно одновременно. Он потер пальцами переносицу и шумно набрал воздух в легкие. — Давай отбросим все твои домыслы в сторону хотя бы на мгновение, и я расскажу, как все выглядит с моей стороны, — и, не дожидаясь никакой реакции со стороны дорнийского принца, он поднял один палец вверх. Седьмое Пекло. Неужели Дзюнпей действительно сделает что-то подобное? Юджи решительно хотел его остановить, но чужой взгляд остановил его на половине пути. Отлично. Он в западне, и смысла останавливать неизбежного не было. — Его Высочество с самого начала проявлял к тебе интерес. Не совсем здоровый, конечно, но, думаю, это для него в порядке вещей. Ты вместо того, чтобы игнорировать его нападки, решил, что дело чести — вступить с ним в словесные споры, а потом и в физические. После он принялся яро ухаживать за тобой, преподнося подарки с цветами. Ничего такого, что могло задеть честь. Ты же вновь не обрубил все на корню, а продолжил поощрять такое поведение, что я в общем целом осуждаю, потому что он невоспитанный грубиян, но не мне вдаваться в такие мелочи. Дальше ваши ночные прогулки, полеты на драконе и самовольные уходы из замка в разное время суток, — глаза Юджи в ужасе расширились, но Дзюнпей усмехнулся кривоватой улыбкой и осторожно ткнул его в лоб. — Не делай такое лицо. Ты правда думал, что сможешь скрыть это от меня? Теперь же вы целуетесь, как два юнца, не умеющих обсуждать чувства, накалившиеся между вами. Я не говорю, что твои страхи необоснованные, но так можно вечность простоять на месте, боясь сделать шаг и рискнуть, о чем я тебе уже говорил некоторое время назад, если подумать. Так почему бы вам просто не прекратить слишком много думать и начать уже разговаривать и двигаться уже дальше? Поверьте, это значительно облегчит жизнь. Особенно мне, потому что мне не придется наблюдать за твоими страданиями из-за того, что ты слишком много размышляешь. Не говоря уже о том, что смотреть на флюиды любви вокруг вас просто тошнотворно.       Юджи чувствовал, что каждое слово Дзюнпея отзывается в его душе, приводя мысли в относительный порядок. Будто они ворвались и разложили все по полочкам. Не то чтобы он перестал сомневаться и беспокоиться о каждом своем необдуманном решении, но Дзюнпей прав. Он не мог переживать о том, что еще не случилось. Нельзя предпринимать поспешные решения и делать выводы, когда перед глазами нет полного расклада. Вместо того, чтобы обдумывать, что будет, если Сукуна решит устроить войну или отвергнет его, он мог бы дождаться, когда принц придет и выскажется на этот счет сам.       — Какой впечатляющий монолог, — усмехнулся Юджи, находя в себе еще крупицы моральных сил. — Признавайся, ты готовился к этому несколько часов и репетировал это перед зеркалом.       Дзюнпей закатил глаза и соскользнул с постели.              — Ведешь себя хуже ребенка, — проворчал он, качая головой. — И это последний раз, когда я вмешиваюсь во все это. Помяни мое слово, Юджи. Я и без того знаю больше, чем мне бы хотелось.       — В прошлый раз ты сказал примерно то же самое, — напомнил Юджи, смотря ему вслед. Почему-то дышать стало немного легче. Тугой стальной обруч ослабил хватку на груди, и впервые за утро он смог, наконец, расслабиться достаточно, чтобы вздохнуть. Но тень тревоги ещё осталась с ним и вряд ли в скором времени отступит окончательно. Образы в голове, которые он успел себе представить, быстро покрывались пылью и отходили в сторону. Как какое-то наваждение. Юджи провел рукой по лице, но не ощутил ничего нового. И почему его так сильно встревожило все происходящее? Возможно, виной недостаток сна, или же он слишком переживал из-за предстоящего разговора. Но ведь он сам хотел, чтобы он состоялся. Сплошные противоречия. Ему не доводилось испытывать ничего подобного. Вероятно, именно об этом говорят все барды и сказители, когда касались темы любви?       Юджи вздрогнул и активно замотал головой. Он готов признать влюбленность, увлечение, симпатию, что угодно. Но любовь? Нет, нет, нет.       Дзюнпей следил за ним цепким взглядом. Лицо — непроницаемая маска.       — Как так вышло, что ты помнишь, что я тебя говорил, но мы все равно оказались в таком положении?       — Понятия не имею, о чем ты говоришь, — фраза вырвалась сама собой, и щеки опалило жаром.       — Спаси нас, Семеро, — простонал Дзюнпей с таким отчаянием, будто Юджи на его глазах превратился в какого-нибудь незнакомца, и спешно направился в сторону двери, раздраженно топая ногами, обозначая, какие чувства сейчас им владеют. — Я принесу твой обед. Постарайся не устроить еще один скандал с участником наследника престола, пока меня нет.       — Но его здесь нет, — бросил Юджи ему вслед. Не то чтобы этот факт спасает ситуацию, но он не мог не попытаться защитить себя. Однако Дзюнпей уже выскользнул из покоев, оставляя дорнийского принца наедине со своими оправданиями.       День очень скоро сменил утро, а тревога Юджи постепенно уходило в самый дальний угол его сознания, оставляя только непонимание. Прошло без малого несколько часов, но Сукуна так и не появился у него на пороге. Первое желание было выйти из покоев и выяснить, в чем дело, но он остановил себя, заставив оставаться на месте. Ему нужно довериться кронпринцу, а не бегать за ним, как воздыхательница, желавшая хоть доли внимания. Если он не придет, что ж, это тоже можно будет считать своего рода ответом. И не придется более стоять перед дилеммой выбора.       Несмотря на то, что Юджи пытался размышлять здраво, но с каждым пройденным часом ожидания та тонкая нить его терпения начинала истончаться. Да, он знал, что у принцев есть обязательства, но сложно трезвыми мыслями остудить закипающее раздражение. В войнах не только Таргариены обладали горячим нравом. Он всякий раз бросал взгляд в сторону двери, когда слышал за ней шаги, но когда те удалялись, Юджи едва сдерживался от гневного шипения. Давно ему не доводилось чувствовать себя столь глупо.       Солнце неспешно клонилось к закату, когда в дверь постучали. Юджи вздрогнул за столом. Кажется, он успел задремать, и это объясняло затекшие мышцы и спутанность сознания. Но стук повторился, и сердце болезненно ударилось о грудную клетку, прогоняя все остатки сна. К горлу подкатил ком. От злости не осталось и следа. Только страх, который переплетался с волнением и мучительным пониманием того факта, что, когда Юджи откроет дверь, вся его жизнь изменится, и куда сильнее, чем пару месяцев назад, когда он вернулся в столицу.       Он сглотнул ком в горле и, распрямив спину, неспешно двинулся вперед. Что бы сейчас ни произошло, ему точно будет намного проще проснуться завтра утром. По крайней, мере это утешало. Петли скрипнули куда громче, чем хотелось бы. Сейчас каждый звук резал по напряженным нервам, как тупой нож, но Юджи сумел сохранить серьезное лицо. Ни единый мускул не дрогнул, даже когда он встретился взглядом с Сукуной по ту сторону дверного проема.       — Вы опоздали, — ровно произнес Юджи, сложив руки на груди, не делая и шага в сторону, чтобы пропустить своего позднего гостя. Светлые брови взлетели вверх, придавая строгому лицу принца почти комичный вид. Вот только Юджи не улыбался. Он слишком много сил потратил сегодня на множество мыслей, и у него начинала побаливать голова от того, насколько они противоречивы и не обоснованы. Дзюнпей хоть и помог, но даже ему не по силам избавить от всех переживаний дорнийского принца.       — У нас была назначена встреча на какой-то конкретный час? — нахмурился Сукуна, будто силился вспомнить подробности их расставания. Юджи ощутил, как теплеет собственное лицо, но он не должен выдавать свои чувства. Они должны какое-то время храниться в специально отведенном месте и показаться, когда все детали будут улажены.       — Не думаю, что поздние посещения уместны, — сказал Юджи, заметив тень улыбки на чужих губах. Хорошо. Его фраза необоснованна. Их встречи порой проходили и в более позднее время. Взгляд Сукуны скользнул вниз с лица Юджи, и на его щеках появился легкий румянец, которому не было никаких причин. Дорнийский принц опустил глаза, отмечая свой внешний вид. Он уже успел сменить наряд на более домашний: золотая ткань халата с вышитыми на них солнцами открывала слишком много оголенной загорелой кожи шеи и ключиц.       И о каком серьезном разговоре может идти речь? Юджи плотнее закутался в халат и смущенно прокашлялся. Все шло абсолютно не так, как он планировал.       — Я думал, что мы планировали поговорить, — справившись с замешательством, напомнил Сукуна, не спеша попасть в чужие покои и терпеливо ожидая, когда Юджи пригласит его.       — Да, но я мог уже спать, — в общем, так оно и было. Но говорить об этом не обязательно, ведь Сукуна в противном случае и правда уйдет, и тогда они никогда не поговорят. Стоит уже все выяснить, пока эмоции и воспоминания не притупились окончательно, превращаясь в размытый мираж, на который оставалось только смотреть и стенать об упущенных возможностях.       — Не стоит меня обманывать, что спишь в это время, маленький принц, — Сукуна посмотрел на него лукаво и вместе с этим мягко. — Прошу прощения за задержку, но совет никак не желал заканчиваться. Потом меня перехватила мать, а она весьма упертая, если преследует какую-то цель. К тому же я вспомнил об одной вещи, которую нужно передать тебе.       Юджи с интересом вскинул брови, упустив отличную возможность намекнуть кронпринцу, что, очевидно, в его семье все уперты до безобразия, но его слишком заинтриговали чужие слова. Очередной подарок? Пора бы уже останавливать все это. Он начинал чувствовать себя неловко из-за обилия знаков внимания. Сукуна уже доказал серьезность своих намерений, а продолжая преподносить ему маленькие подношения, он заставлял теряться и не понимать, какой ответный шаг предпринять. Юджи и самому доводилось ухаживать в пору своей ранней юности, но он почти сразу понял, что такая форма проявления внимания, как вручение подарков, не совсем его история. Он всегда слишком нервничал или дарил что-то не то. И все превращалось в весьма неловкую сцену. А тут Сукуна. Юджи не знал, что делать. Стоило ли ему дарить что-то в ответ или надо как-то иначе показывать свои чувства?       Сукуна с довольной улыбкой достал из-за своей спины какой-то сверток. Даже в скудном освещении Юджи увидел, как сверкнула золотая ткань с аккуратными вышивками символики его дома. Внутри все сжалось, а дух перехватило от странного чувства, у которого, Юджи, уверен, нет названия. Это было и неверие, и восторг, и благодарность. Он молча смотрел на знакомые оттенки, которые почти источали тепло, не в силах вымолвить и слова. Его не должен радовать тот факт, что человек, который когда-то заставил его надеть цвета чужого дома, отменил свой своеобразный приказ. Но, тем не менее, Юджи радовался и одновременно злился. Он совсем забыл, насколько оскорбительно для него было лишиться части совей индивидуальности. Золотой — цвет Дорна, цвет пустынь, что окружают его, цвет солнца на ярко-голубом небосклоне. Почему он так просто отказался от него? Ведь Юджи почти забыл, как ему претил черный. Он просто перестал замечать это, потому что его внимание было обращено в другую сторону.       Хотелось вцепиться в ткань пальцами, чтобы удостовериться в правдивости, но Юджи не мог сдвинуться с места. Прошло несколько минут, прежде чем он смог оторвать от свертка взгляд и поднять глаза на принца. В глубине его глаз виднелось любопытство и нетерпение, будто он изнемогал от желания заполучить реакцию на свой жест. Едва ли не переступал с ноги на ногу, выражая свое нетерпение.       — Тебе нравится лично преподносить в качестве подарков только предметы гардероба? — с ноткой веселости спросил Юджи, замечая на лице искреннее непонимание. Он позволил себе смешок. — Ну как же. Ваш плащ, перчатки, теперь и это. Все остальные подарки вы отправляете тайно.       — О чем ты говоришь? — глаза Сукуны озорно сверкнули, и губы растянулись в хищной улыбке. — Тебе кто-то дарит подарки? И как они тебе?       Юджи вздохнул, обреченно покачав головой. Эта игра Сукуне никогда не надоест.       — Они прекрасны, — признался он, смотря на кронпринца с благодарностью. — Я даже начинаю чувствовать себя обязанным.       — Не стоит, — хмыкнул Сукуна с королевским пренебрежением в голосе. Он лукаво щурил глаза, а на лице блуждала легкая улыбка, переворачивая все с ног на голову. — Ты заслуживаешь всего, что только пожелаешь. И думать не смей, что чем-то мне обязан.       — То есть это все же ты отправляешь эти подарки?       — Понятия не имею, о чем ты говоришь, — с искренним непониманием ответил Сукуна, искусно владея собой, как и всей ситуацией в целом. Поймать его на оговорке практически невозможно, если тот сам этого не желал или не находил должным принимать во внимание. Упрямец, как ни посмотри.       Они смотрели друг на друга томительную минуту, прикидывая в мыслях, как поступить дальше.       — В любом случае спасибо, — тем не менее поблагодарил Юджи, прижимая к груди сверсток и смотря на принца тепло.       — Не за что, — Сукуна протянул к нему руку, смахивая с его лба несколько отросших прядей, едва касаясь кожи. Прикосновение отозвалось во всем теле, и Юджи вздрогнул, сильнее впиваясь в ткань. — Черный тебе не идет. Это моя ошибка. Неуместно было заставлять тебя носить его, поэтому надеюсь, что это немного загладит вину. Если не подойдет, то я направлю к тебе портного.       В голове Юджи мелькнула незначительная на первый взгляд мысль: как Сукуна узнал, по каким меркам нужно пошить для него одежду? Для этого же нужно представлять хотя бы приблизительно его телосложение. В прошлый раз кронпринц не обременял себя такими знаниями. Дзюнпею пришлось относить новые черные дублеты к портному, чтобы немного их подшить. Юджи прошиб холодный пот, а к лицу прилила кровь, делая щеки обжигающе горячими. Части одной картины легко сложились воедино. Он впился взглядом в ткань одежды у него в руках, слыша, как в ушах шумит кровь, все остальные звуки остались вне досягаемости. У Сукуны была прекрасная возможность некоторое время назад заполучить все данные касательно чужого телосложения, и для этого ему даже не пришлось прибегать к какому-то шпионажу или шантажу. Юджи сам предоставил ему такую возможность и даже забыл о том случае. Хотя не стоило бы. Его пренебрежение сыграло с ним злую шутку. Подземные купальни под замком, где пар никак не помогал скрыть наготу. Тихий смех Сукуны, который отражался от каменных стен и наполнял пространство между ними. Как у него вообще хватило смелости тогда присоединиться к принцу? Он должен был уйти, не оглядываясь. Однако в прошлом Юджи решил, что разумно руководствоваться своим упрямством, ведь никаких последствий у его поступков не будет.       — Ты вел себя очень неэтично, — Юджи старательно пытался перевести разговор в другое русло, чувствуя, как дрожит голос от нахлынувших воспоминаний, хранившихся в самом отдаленном участке сознания и ждавших определенного момента, чтобы дать о себе знать. Он нервно прокашлялся. — Настоящий заносчивый грубиян, который не считается ни с кем другим и следует лишь своим интересам. Моим заветным желанием в то время было, чтобы тебя сожрал твой собственный дракон, но посчитал, что он подавился бы твоей гордыней. К тому же оказалось, что это она.       — Я понял, понял, — Сукуна взмахнул руками, пытаясь остановить поток нелицеприятных слов в его адрес. — Не то чтобы ты вел себя лучше.       — Прошу прощения? — изумленно переспросил Юджи, обрывая себя на полуслове. Он это сейчас серьезно?       — Так уж и быть, я великодушно прощаю тебя, мой маленький принц, — кивнул с важным видом Сукуна, но наткнулся на хмурый взгляд Юджи, и улыбка немного померкла. — Я просто шучу, Юджи. Не будь таким серьезным.       Желание закрыть дверь перед этим наглецом, чтобы тот смог подумать над своим поведением, стало практически невыносимым. Юджи даже сумел ощутить ликование от представления этой сцены, но быстро отбросил в сторону зародившуюся идею. Он не только выставит себя с самой глупой стороны, но и подзадорит принца. В конце концов, это его родной замок, и ему известны все способы попасть куда угодно, если таково его желание. Более того, Юджи вовсе не против сейчас чужой компании, пускай все его поведение говорило об обратном.       Он немного подался вперед, выглядывая из-за принца, чтобы осмотреть темное пространство, освещаемое факелами с подрагивающим пламенем. Радовало, что его покои находились в относительном уединении в одной из башен Красного Замка. Людей здесь не так много после захода солнца. Пустующий коридор в их ситуации — благословение и никак иначе. Сукуна смотрел на него с некоторой заинтересованностью, но не спешил комментировать происходящее. Удивительно, что у него не нашлось ни единой колкой фразы по поводу преувеличенно серьезного вида Юджи. Не заметив ни единой живой души в пределах видимости, он, не говоря ни слова, уверенно ухватил наследного принца за локоть и втянул за собой в покои, поспешно закрыв за ними дверь. Возможно, его осторожность граничит с паранойей, но он не собирался проявлять неосмотрительность, как один высокородный принц, явившийся сюда, даже не потрудился скрыть свою личность.              Юджи оглянулся на принца, надеясь увидеть в нем хоть что-то, выдававшее его волнение. Но ничего подобного не было и в помине. Сукуна ни на секунду не потерял самообладание и чувствовал себя по другую сторону двери в чужих покоях столь же уверенно, будто являлся их полноправным хозяином. Он с искренним любопытством осматривался по сторонам, убрав руки за спину. Его глаза неспешно блуждали по пространству, то и дело останавливаясь, цепляясь за каждую незначительную, по мнению Юджи деталь. Все его покои хранили отпечаток его присутствия, будто это его второй дом. Ему потребовалось время, чтобы сделать из безликой гостевой комнаты нечто, способное напоминать ему о доме: плотные ковры с множеством узоров, маленькие подушки с бахромой, расшитые золотыми нитями на софе, резная ширма в дальнем углу покоев. От обилия красок рябило в глазах, но Юджи настолько привык к этой обстановке, что давно не замечал этого. Точнее, вообще не замечал. Теперь же все казалось ему слишком броским и вызывали чувство дискомфорта. Словно смотрели сейчас не на его личные вещи, а на него самого. Сукуна ярко выделялся на этом фоне и не мог вписаться в общую картину, как бы ни пытался. Не вписывался в эти покои. Но он не мог ничего сказать по этому поводу. Стоило, наверное, перенести их встречу в более неформальную обстановку, чтобы каждый из них не испытывал этого прожигающего чувства уязвимости.       Единственным источником света в покоях являлись свечи, чье теплое пламя придавало атмосфере какой-то уединенный и интимный вид. Все стало ощущаться острее. Тишина казалось какой-то двусмысленной и удушливой. В воздухе витали запахи, к которым Юджи должен был давно привыкнуть за столь длительное время, но сейчас они щекотали нос. Он нервничал, и скрыть этот факт не получалось.       — И ты говорил, что собирался спать? — невинно спросил Сукуна и на непонимающий взгляд насмешливо усмехнулся, кивнув в сторону даже не расправленной кровати.       Очевидная насмешка придавала сил, заставляла вооружиться в свои привычные доспехи. Спорить с принцем и обмениваться с ним ехидными фразами значительно проще, чем вести действительно серьезный разговор. На самом деле Юджи достаточно плох в тех вещах, где затрагивались его собственные чувства. Он склонен совершать одни и те же ошибки или делать неправильные выводы, даже не дослушав своего оппонента. Вероятнее, в последнем и таилась главная проблема.       — Я мог бы спать, — чопорно ответил Юджи, вскинув подбородок, пытаясь вытянуться во весь свой рост. В глазах напротив он увидел искорки веселья, означающие, что принца весьма позабавил такой жест. Может, стоило его все же выгнать? Он осмотрел Сукуну с ног до головы, отстраненно прикидывая, сможет ли он составить ему конкуренцию. Да, кронпринц несколько выше его, но едва ли разница в их физических данных слишком уж большая.       И вот он снова отвлекся от насущных вопросов. Опять. Будто все его естество против этого разговора.       Но это не так. Ему просто страшно. Как бы банально это ни звучало. У него на руках есть все карты, и он прекрасно осознает, какие карты у его собеседника. Однако это не придавало смелости. Напротив, ужас, наполнявший его, становился лишь сильнее. Даже в Драконьем Логове, когда его едва не испепелил дракон, страх не ощущался так остро. Из легких Юджи со свистом вышел весь воздух, и он ощутил, как плечи опадают под тяжестью моральной дилеммы. Он готов сломаться прямо сейчас, с глухим хрустом, как старое дерево, уставшее цепляться корнями за землю. Подумать только, прошло меньше суток, а Юджи уже не знает, куда себя деть. Его снедали чувства и совесть. Все, чего он когда-то хотел — это спокойной жизни в Королевской Гавани, а в итоге получил совершенно иное. Нет, он правда рад, что судьба так повернулась, но в этом жесте доброй воли Юджи угадывал жесткую насмешку. Поставить на кон их неплохие дружеские отношения и надеяться получить большее. Он претендовал на то, что не могло быть его. Да и обладать этим смертельно опасно.       Дружеские отношения. Юджи с горечью хмыкнул себе под нос, невольно вспоминая недавние слова Дзюнпея. Он с такой уверенностью говорил, что Юджи с Сукуной кто угодно, но только не друзья, что в это правда хотелось верить. Правда резала больно, оставляя на его душе кровоточащие порезы. Стоило ли все этого? Юджи посмотрел на принца, который уже более осмысленно взглянул на него в ответ. Стоил ли он всего этого?       Ответ появился сам собой. Он решил все для себя еще вчера ночью, когда решил, что с него хватит терпеть недосказанность. Момент лучше не придумаешь. Как можно упустить подобную возможность? И Юджи не стал ее упускать. А теперь его душа рвется на части.       Маска на его лице треснула окончательно и осыпалась на пол. Юджи даже показалось, что до него донесся звон осколков, разлетевшихся во все стороны.       — Нам надо поговорить, — с трудом выдавил он из себя, практически оглушенный собственным сердцебиением. Голубые глаза сверкнули в полумраке, почти как у кота. Перед внутренним взором проносились все воспоминания, связанные с Сукуной, и это заставляло дыхание сбиться. Но усилием воли Юджи заставил себя собраться. Он нервно поглаживал края кольца на своем пальце, набираясь смелости для последнего броска. Все будет хорошо. Этот разговор ведь чистая формальность, разве нет? Они оба всеми действиями говорили о заинтересованности друг в друге. Сукуна едва ли не перед всей столицей выставил свое особенное отношение к Юджи. Так почему же его трясет, как лист на ветру? Непреклонные, несгибаемые, несдающиеся. Он позорит свой дом собственными ужимками.       — Почему ты говоришь таким тоном, будто собираешься сообщить мне, что смертельно болен и тебе осталось лишь пара часов? — почти в шутливой манере спросил Сукуна, но вопреки своим словам, голос его звучал обеспокоенно. Он напрягся всем телом и плохо справлялся с нахлынувшим волнением. Если Юджи плохо удавалось скрыть свои переживания, то и Сукуна выдавал себя с головой. Молчание объяло их, как удушливый кокон, огораживающий их от внешнего мира, оставляя наедине. Сукуна ждал, когда Юджи продолжит, сложив руки на груди, и с такой силой впился пальцами в ткань дублета, что побледнели костяшки пальцев. Хотелось его как-то успокоить, объяснить, что с ним все в порядке, но ведь это не так. За последние несколько часов он ни разу не чувствовал себя в порядке. Юджи слишком далек от этого понятия сейчас и не сможет себе вернуть то благословенное чувство покоя. Слова не хотели срываться с губ, а воздух с каждой минутой становился все гуще, будто накалялся. Огонь страха порой сложно потушить. Тогда нужно прекратить подкидывать в него дрова. Но Юджи уже успел так много обдумать, что пламя в его душе распалилось с такой силой, что оно пожирало все на своем пути. И никакие здравые доводы не могли унять этого чувства.       — Юджи? — осторожно позвал его Сукуна, и его голос доносился словно бы издалека, с трудом пробиваясь сквозь густое облако мыслей Юджи. Он продолжал смотреть и не видеть кронпринца, улавливать смену эмоций на его лице, но не пытаясь как-то повлиять на всю ситуацию. Юджи чувствовал, как с новой силой сжимается тугой обруч на его груди, болезненно впиваясь в кожу.       Он осмотрелся по сторонам, чтобы найти хоть что-то, за что может ухватиться и использовать как якорь, но зрение подводило. Все вещи теряли четкие границы, расплывались, а в голове начала пульсировать боль, мешая сосредоточиться. Юджи вновь вскинул взгляд на принца, и, по всей видимости, тот увидел в его глазах что-то, заставившее его вздрогнуть. Шумно втянув воздух, Сукуна быстро подошел к нему, грубо врываясь в чужое личное пространство. В одно мгновение ладонь Юджи оказалась в теплой руке.       — Если бы я знал, что ты так сильно себя накрутишь, то ни за что бы не стал слушать тебя, — раздражение в голосе Сукуны граничило с паникой. Он старательно пытался растереть своими горячими ладонями заледеневшие пальцы Юджи, ворча себе проклятия под нос. Медленно, но верно временное помутнение отступило, возвращая мир в привычное положение. Юджи непонимающе нахмурился, не совсем понимая, о чем говорит Сукуна, но тот ответил ему серьезным взглядом. — Ты практически заставил меня идти на совет, где я задержался почти на весь день.       — Подожди, ты обвиняешь меня в том, что я сказал тебе выполнять свои обязанности? — из-за возмущения липкое иррациональное чувство страха немного отошло в сторону. Да какое право Сукуна вообще имеет говорить ему что-то подобное? Он заботился о его статусе! И что он получает вместо благодарностей?              — Я говорю о том, что нам нужно было поговорить о произошедшем до того, как я пропал на целый день, — огрызнулся Сукуна, сверкая глазами, продолжая практически нежно массажировать его ладонь, восстанавливая кровоток. Легкие и уверенные прикосновения приносили облегчение и отвлекали от всего остального. — Моя вина. Однако стоило догадаться, что ты просто не способен сидеть спокойно и не думать обо всех мрачных перспективах своего будущего.       — Я вовсе не… — Юджи не сумел закончить фразу, запнувшись о выразительный взгляд Сукуны. Решимость сдулась с такой скоростью, что закружилась голова. — Хорошо, твоя правда. Возможно, я правда думал слишком много. Но все мои мысли имеют место быть. Извини меня, что я нервничаю, но мне ничего другого не остается. Я никогда раньше не оказывался в таком положении. Рад, что ты способен справляться с этим лучше меня, — последнюю фразу он произнес почти с горечью. К его удивлению, Сукуна замер и поднял на него ошеломленный взгляд. Открыл и закрыл рот, чтобы выразить все, что у него накопилось. На переносице принца появились отчетливые морщинки, выражающие всю степень раздражения. Юджи с радостью его выслушает и готов к любой реакции.       Сукуна резко притянул его к себе, сводя расстояние между ними к минимуму. Не успел Юджи справиться с первой волной удивления, как принц склонился ниже, чтобы их глаза оказались на одном уровне, и практически прошипел, яростно сверкая глазами, напоминавшие сейчас темное штормовое море:       — Я вовсе не справляюсь лучше тебя, Юджи, — голос его клокотал от гнева, а сам он едва не дрожал, силясь держать его в узде. — Как ты вообще мог позволить себе мысль, что для меня все произошедшее ничего не значит? Знаешь, о чем я думал весь сегодняшний день, когда все вокруг только и говорили об этом злополучном браке, который волновал меня меньше всего? Седьмое Пекло. Все мои мысли были только о тебе. Как бы я ни старался отгородиться от них, они всякий раз возвращались с новой силой. Мне хотелось как можно скорее оказаться рядом с тобой, чтобы сказать, насколько сильно ты мне нужен. Но меня приводила в ужас мысль, что я не получу взаимности. Я мог убеждать себя сколько угодно, что ограничусь любым твоим решением, соглашусь на все, что ты скажешь, даже если ты попросишь сделать вид, будто ничего не произошло. Вот только это не так. Мне не нужна твоя дружба, Юджи. Мне нужен весь ты.              Его пылкая речь затихла и погрузила их в оглушительную тишину. Напряжение стало столь ощутимым, что можно было потрогать его рукой. Юджи стоял, словно громом поверженный, боясь даже вздохнуть. Сукуна стоял близко, и его возбуждение передалось и ему. Что он мог сказать на это? Что испытывает к нему то же самое и не может больше сдерживаться? Непослушными руками он взял чужое лицо и притянул ближе к своему, мягко касаясь его лба, смешивая их дыхание. Юджи ощутил, как медленно расслабился Сукуна, как успокоилось его тяжелое дыхание. Они простояли в таком положении некоторое время, переставшее иметь какое-то значение. Им нужно прийти в себя, успокоить нервы, найти в друг друге ту точку опоры, которую они искали в течение дня.              — Так расскажешь, что заставило тебя настолько разволноваться? — спросил Сукуна, касаясь ладонью его шеи, поглаживая большим пальцем теплую щеку. Юджи усмехнулся одними губами, не находя в себе сил открыть глаза. С него свалился тяжелый груз, но усталость навалилась с немыслимой мощью. Но, тем не менее, сейчас он ощущал спокойствие.       — Поцелуй с наследным принцем уже не является достойной причиной для волнения? — вопросом на вопрос ответил Юджи, слыша, как Сукуна шумно выдохнул.       — Пожалуй, — невесело хохотнул тот и, оставив практически целомудренный поцелуй на его лбу, отступил на полшага, чтобы заглянуть в глаза Юджи. — Мне не стоило позволять себе вольности сегодня днем. Да и сейчас я немного вспылил. Если ты жалеешь о случившемся, то я пойму. Пойму, но не приму.       — Но я не жалею, — резко оборвал его Юджи, не давая Сукуне и дальше развивать эту гиблую тему. Хватит. Достаточно бродить по кругу.       — Не жалеешь? — недоверчиво переспросил он, склонив голову набок и прищурившись.       — Разумеется, нет! Как ты вообще мог подумать, что я жалею?       — Потому что буквально две минуты назад ты едва не свалился в обморок, пытаясь начать этот разговор?       Справедливое замечание. Едва ли Юджи упал в обморок, конечно, но проверять это на деле, в общем-то, не хотелось.       — Это я поцеловал тебя, — напомнил он, ткнув пальцем в грудь Сукуны. — Все происходило так быстро, что мне с трудом удавалось осмыслить происходящее вокруг. Я старался всеми силами игнорировать чувства, которые испытываю к тебе, но они каждый раз выбирались наружу. Потому мне пришлось наконец-то признаться себе, что дальше так продолжаться не может.       — Какие такие чувства? — казалось, Сукуна смог уже полностью справиться с собой и теперь заинтересованно буравил взглядом Юджи. Тот наградил его выразительными глазами, и улыбка кронпринца стала значительно шире. Как ему хватало самообладания на издевки? — Что же тебя останавливало для признания?       — Мне было страшно, — честно признался Юджи, не вдаваясь ни в какие подробности. Он надеялся, что до Сукуны дойдут причины всех опасений.       Меньше минуты тот ничего не предпринимал и продолжал смотреть в глаза, забираясь в самую душу. Не стыдно признаваться в страхах — это то, что делает людей людьми. Сукуна плавно подался вперед, отбрасывая в сторону расстояние, разделявшее их. Его глаза — океан, способный утянуть вглубь. Сейчас Юджи более отчетливо мог рассмотреть каждую рубиновую крапинку на голубой радужке.              — Не знаю, сколько раз мне потребуется повторять тебе, но раз до тебя до сих пор не дошла вся глубина моих чувств, повторю: для меня ты особенный. Никого другого попросту не существует. Я готов сделать для тебя все, как бы банально это ни звучало. Если бы я мог, то вырвал бы себе сердце, чтобы отдать его тебе. Мне хочется вечно слушать твой голос, видеть твою улыбку, потому что каждый день, проведенный с тобой, ценен как дар. И я не променяю это ни на что другое, — он говорил приглушенно, приковывая к себе все внимание. Сукуна ловко перехватил ладонь Юджи и положил ее себе на грудь, накрывая сверху своей, не давая отстраниться. Чужое сердцебиение такое сильное, что перехватывало дыхание.       Юджи не знал, что ему сказать. Впервые за все время знакомства с Сукуной он неожиданно потерял свое красноречие. Все слова казались теперь слишком банальными, грубыми, неспособными донести весь потаенный смысл. Он влюблен так сильно, что было больно дышать, и с каждой секундой боль становилась лишь сильнее.              — Тебе не нужно мне ничего доказывать, — с легкой хрипотцой в голосе произнес Юджи, нервно облизнув губы, стараясь не обращать внимания, каким взглядом посмотрел на него Сукуна. — Это уже мне в пору вести себя с тобой более открыто. Мне все еще сложно принять тот факт, насколько сильно ты запал мне в душу, что ни одно наставление, призывающее к благоразумию, не унимает моих чувств к тебе.       — Из-за тебя я теряю голову, Юджи, — с жаром произнес он, опаляя кожу лица Юджи своим дыханием. Между ними не оставалось никакого даже смехотворного расстояния. — Тебе стоит взять ответственность за это.       — Не сомневайся, я с радостью возьму это на себя, Сукуна.