Дурманом сладким веяло

      —      Для меня эта ночь вне закона.             Я пишу по ночам больше тем,             Я хватаюсь за диск телефона             И набираю вечное 07.             Девушка, здравствуйте!             Как вас звать? Тома!             Семьдесят вторая!             Жду, дыханье затая!             Быть не может, повторите,             Я уверен — дома!..             Вот уже ответили.             Ну здравствуй, это я! От веселья напевала под нос, как ей казалось, она, пока красила тушью и без того черные ресницы. В этот день ей хотелось выглядеть хорошо. Словно королева, спустившаяся к своему народу. Был повод. Не просто суббота, а целый выход в театр на постановку. Какую? Она сама еще не знает. Сергей решил оставить это в тайне. Лишь бы не грустная. У нее слишком неподходящий наряд. Хоть театр какой Анна знает — Сатиры. Сто лет в нем не была. Вспоминаются истории с студенческих годов — последний раз ходила на постановки именно тогда, кажется. Недавно нахлынуло воспоминание и с Мироновым. Интересное совпадение. Не встретить бы его. Некрасиво получилось в тот раз.       —      У тебя очень нежный голос, — прервал ее пение Белов, выходя из ванной. Что правда, то правда. Давно Анне не удавалось просто взять и спеть в полный голос. Вечно кто-то есть дома, на работе. Нашла убежище спустя столько времени. Девушка развернулась к Сергею всем телом. С ее лица не сходила улыбка. Любительница комплиментов. Белов подошел, фокусируя взгляд на ней. С Анной он понял, что глаза — не просто орган. В них заложен глубокий смысл, непонятный простым невлюбленным людям.       —      Совсем не такой, как у обладателя этой песни, — усмехнулся мужчина.       —      Это да, — рассмеялась звонко девушка. — Тебе действительно нравится?       —      Безусловно, — он прикоснулся к гладкой щеке губами. — Нигде не занималась? Удачно сохранились способности. Странно, конечно, что курение никак не повлияло. Хотя сколько еще времени впереди. Наверняка успеется, если не бросит. Но пока ей на проблему плевать. Анна обнимала Сергея за шею, держась на одних его руках. Незабываемое ощущение слабости перед защитником. Всё так легко, будто во сне. Никаких забот с ее стороны. Слишком волшебно, чтобы быть правдой.       —      Занималась, — промурлыкала девушка, перебирая тонкими пальчиками мужскую рубашку. Мужчина удивился от ее слов. Чудовищное любопытство захватило его полностью. Где? Когда? Почему бросила? С ним оказывается певица, а он узнает об этом случайно. Конечно, ему интересно. Рядом стоит нераскрытая книга, которую невозможно прочесть за один присест.       —      Да ну? — в его взгляде читался азарт.       —      В консерватории училась. Давно уже, — махнула рукой девушка, задевая кудрявые волосы. — Может, ты упадешь в обморок, но я умею играть на пианино, гитаре и скрипке. Сыграла бы тебе, если бы у тебя дома было что-то из перечисленного. К сожалению, Гаранжина права. У Сергея не имелось музыкальных инструментов в квартире. В молодости хранилась увесистая гитара. Помнится, кто-то ему завидовал из одногруппников. Пришлось однажды перевести ее в Нащеково. Из-за переезда из общаги на квартиру она могла прийти в негодность. А так спокойненько доехал на поезде, вручил близким. Появлялось ли желание играть? Иногда. На праздники, дабы разбавить гнетущую тишину.       —      Согласен, — тоска заиграла в сердце Белова. — Придется ради тебя забрать у родителей.       —      О-о-о, пошла какая пьянка! — прикусила губу Анна. Ей дико приятно была радушность Сергея. Ради нее, кажется, он готов на всё. Такой чуткий, аж зависть берет, что он с ней не всегда. Девушка нежно прикоснулась к его плечу. Она поглаживала Сергея, блуждая по нему искрящимися глазами. Взамен Сергей целовал ее губы, щеки, виски. Как он сходил с ума от нее. Аромат духов затуманивал мозг Белова. А одета Гаранжина в восхитительное розовое платье в пол с длинными рукавами. На груди приличный вырез, не вызывающий лишних взглядов. Девушка специально выбрала именно этот вариант. Ловить чужие взгляды противно. На голове кудри. Волосы идеально сохраняют укладку на долгое время. Вчера вечером вообще красила ногти, послушав от семьи пару ласковых слов. Резкий запах ацетона никому не нравился. И туфли у нее сногсшибательные. Небольшой каблук, форма лодочки, цвет белый. Образ подбирала целый день. Нежность Сергея перерастало некое приличие между ними. К повороту событий девушка не была готова ни раньше, ни сейчас, ни позже. Из-за единственного напоминания о «чем-то большем» Анну била тревога. В прикрытых глазах появился неприятный страх. Тело покрывалось липкими мурашками. Не позволяя переступить грань, Гаранжина надавила на плечи Сергея, тем самым отдаляясь. Посмотрев на него, девушка постаралась сделать вид, что всё хорошо. Они отражались в огромном зеркале, о котором мечтает не одна дама. Сергей с пониманием поддался Анне, изучая ее. Зрачки расширились, губы сомкнулись в ниточку, брови хмуры. Ладонями он ощущал гусиную кожу девушки. Поведение возлюбленной напрягло мужчину. Может, он поступил не так? Слишком пугающая реакция.       —      Ань, что случилось? Я напугал тебя? — задал вопрос Белов с каплей волнения в голосе. Поняв свою ситуацию, Гаранжина натянула улыбку на лице. Словно так и надо, ничего не произошло глобального. Нагнав на себя образ той же, кем и была пару минут назад, девушка чмокнула аккуратно Сергея в щеку. Концентрировать внимание на своей персоне именно здесь и сейчас ей не хотелось. Это ее проблемы. С ними делится не нужно.       —      Сережа, ты чего? — проморгала глазами девушка. — Я тут прихорашиваюсь, видите ли, а ты решил испортить. Нет уж, милый. Укладывать волосы очень долгое занятие. Шутливо дотронувшись до его носа, Анна полностью отстранилась. Сергей стоял в недоумении. Безусловно, он наблюдал ее труды над красотой утром. Гладила платье, стояла, гоняя Белова по квартире. Мол, принеси мне из сумки это или то. Но ее холодные руки говорят о более глубоком, чем есть на самом деле. Девушка стояла около тумбы, складывая в нее уже свои вещи. Таскать каждый раз одно и тоже надоедает. Теперь у него в доме есть частичка ее. На протяжении данного процесса спиной она чувствовала тяжелый взгляд Сергея. Он аккуратно окутал плечи руками, развернув к себе девушку. Теперь она не была похожа на напуганного зверька. Обычная Аня с капелькой серьезности. Белов выдохнул, смотря прямо ей в глаза.       —      Ты ничего мне не хочешь рассказать? Его слова раздались где-то далеко для Анны. Не с самого начала Гаранжина уловила суть. На душе стало неприятно. Полоснули по больному. Надо держаться в любом случае. Сколько лет не до этого было. А что сейчас? Задело? Так терпи.       —      Нет. Мне и нечего. Сереж, пора выходить. Опоздаем. Девушка отошла от него, натягивая сапоги и оставляя Сергея в раздумьях. В театре наконец Анна позабыла о неудачном разговоре с Беловым. Сидя в удобных креслах на седьмом ряду. Зная, что будет антракт, девушка заранее попросила у Белова бокальчик шампанского. Без него никак. Сергей, конечно, согласился не сразу. Он бы и сам не против пригубить. Вот незадача одна — завтра на тренировку раньше положенного. С тяжестью в голове играть так себе удовольствие. Ведь и Анне неудобно будет работать. А потом откинул эти мысли далеко-далеко, смотря на нежные глаза девушки, и сдался. Что от пары бокалов произойдет-то?       —      Сережа, ты великолепен! — прошептала ему на ушко Гаранжина, любуясь позабытой сценой. Она успела узнать, на какой спектакль ее пригласил Сергей — «У времени в плену». По брошюре, которую выпросила. Ну, вроде, никто не отзывался о нем плохо, и народу целый зал. Девушка в предвкушении зрелища изучала бумажонку. Сергей улыбался с Анны. Вся искрилась, радовалась. Словно впервые пришла. Анна быстро пробегала глазами по актерам, но лишь одна фамилия заставила прочитать всё заново и с точностью. Миронов Андрей. Гаранжина застыла. На нее обрушилась гора всяких эмоций. Из них ни одну она не могла показать на лице. Он, конечно, здесь работает. Она, конечно, знала, куда шла. Всё равно в ее голове не укладывалось. Совпадение — единственное слово, которое описывало данную ситуацию. Оставалось надеяться, что Андрей Александрович банально ее не узнает. Прошло два года с неловкой встречи. С того, когда она отказала ему. В чем? Действительно: в чем? Накрутила у себя в голове какой-то ерунды. Мол, на нее Миронов глаз положил. Ну бред же. В то время Анна боялась Мартынова. Элементарно. Аккуратно убирая буклет, девушка положила свою руку на колено Сергея, непроизвольно его сжав. Недовольно Гаранжина прошипела что-то вроде «Как обычно» в противоположную от Белова сторону.       —      Хорошие актеры будут играть? — поинтересовался мужчина, не заметив изменения Анны.       —      Да, просто потрясающие, — сказала с каплей наигранности девушка. — А почему ты выбрал именно этот спектакль? Читал книгу?       —      Друг посоветовал, и книгу читал когда-то давно.       —      Ты этому другу ничего про нас не сказал? Разумеется, Анна догадывалась, какой друг мог посоветовать сходить на спектакль. Тот самый литовец с цветами и с тяжелым характером. Ему ведь необходимо водить куда-то своих дам. Чтобы одна с другой не пересекались. Они же убьют его за многочисленные короткие связи.       —      Нет, конечно, — покачал головой Сергей. У них договор. А договоры нарушать Белов не любил. — Он мне начал рассказывать про новую пассию. То, какая она настойчивая, энергичная, разносторонняя. Даже пожаловался, что с ней он себя чувствует стариком, — девушка хихикнула. Довели Паулаускас. — Модя почему-то решил сводить ее именно сюда. Наверное, проверял девчонку на прочность, не знаю. В целом ему очень понравилось. Обещал прийти еще и мне пророчил.       —      Сколько ей тогда лет? Двадцати и нет?       —      Девятнадцать. Студентка. Гаранжина покачала головой с призрением. Модестасу двадцать шесть лет. Разница в семь лет. У нее с Беловым шесть. Бедная девчушка. Испортит ей жизнь, если не одумается вовремя. Резко выключили свет. Люди захлопали в ладоши в ожидании показа. Девушка затаила дыхание, не отрываясь от медленно открывающегося занавеса. Белов рядом с ней улыбался, приобнимая Анну за руку. Это ведь первое их «хорошее» свидание. «Хорошее» в том смысле, что интеллигентное и правильное. Не то чтобы до этого у них выходило всё не особо. Анна любила проводить время в парках, кафе, ресторанах. Но самое обожаемое — ходить по театрам, музеям, плавать на пароходах, уезжать куда-либо или просто сидеть дома. У нее возраст такой. В них она ощущает романтику. С Беловым это не всегда срабатывает. Он вечно работает, занимается, мячи в кольцо забрасывает. Анна постоянно удивляется, как на нее остаются лишние часы. Приходя с тренировок, отец практически валится с ног. Ну, конечно, в первую очередь — возраст. А Сережу окрыляет вдобавок любовь. После увиденной постановки девушка призадумалась. Вот гады, хорошо играют. Совсем не придерешься. Девушка постаралась быстрее всех с Беловым ускользнуть в буфет во время антракта. Пить приятный охладительный напиток с пузырьками. Стояли оба около белоснежной стены, так как мест не хватило на всех. Иногда к нему подходили мужчины и девушки. Просили расписаться на фотокарточках. Сергей вежливо одаривал каждого улыбкой, желая поскорее вернуться к разговору с Анной.       —      Да ну, я понимаю, — раскинула руками Гаранжина. — Быть известным не так легко. Девушка отзывалась о Сергее всегда в добром свете. Практически. Он же не виноват, что у него поклонники имеются. Прекрасный знак. Значит, Белов кому-то интересен. Даже девушки другие не смущают Анну. Понимала всем сердцем: на них товарищ комсорг не посмотрит таким же взглядом, как на нее. Пока что для него существует только Анна. Автографы девчонки будут хранить у себя на полке, каждый раз любуясь и вздыхая. Или подарят своим молодым людям. Кто их знает.       —      Цены здесь, конечно, ужас, — Анна прикусила губу. — За один бокал только полквартиры отдать.       —      Так всю жизнь было. Зарабатывают на тебе, маленькой алкоголичке, — усмехнулся Сергей, подшучив над Анной.       —      Смешно, — отвела глаза девушка с «улыбкой». — А если на тебе? Ты же не отказался. Сделала жест около шеи Гаранжина. Они оба тихо смеялись друг над другом, стараясь не привлекать внимание других посетителей. Необидно, главное, выходит. Правда, иногда девушке казалось, что она пристрастилась к алкоголю. Как раз на двойных днях рождениях. Сначала отметила Сашкино, потом своё, забыв про обещание сдержаться. С ним она пьет больше, чем с родной семьей. Да вообще ни с кем больше она так не пила. Сашка — он прекрасный собутыльник. Мысль отступила, и девушка сама по себе завязывала. Вот только сейчас взялась за ножку бокала. И Саша перестал. Спортсмен, как-никак. От спектакля девушка отходила долго, со стеклянным взглядом. Пробирала дрожь. Слова Папанова, обращенные к залу, словно касались только ее. Просьбы Миронова вернуться в прошлое. Поколение, которое верило, что построят новый мир. Вышла абсолютно трезвая, на все сто процентов. Ни одной промилле в организме. Сильно, грустно, тяжело. Анна шла подле Белова, опираясь на него. Медленно, не торопясь расходиться по домам. Задевала его своей пушистой шапкой, щекоча подбородок. Может, ей не стоило ходить? Черт его знает. Белов разделял ее чувства. На душе Сергея всё же остался осадок. Проходя мимо задней стороны театра, девушка невольно взглянула на толпу людей, вышедших из запасного выхода. Среди них Анна нашла того, о ком заикалась в мыслях утром, днем. Разговаривал с другими актерами, держа в руках многочисленные цветы. Даже не держал, а с трудом удерживал. Мужчина обернулся на шаги пары по белому снегу, чувствуя «надо». Застыл. Узнал. И ее, и его. Белов не обращал внимания на артистов. Утонул в своих мыслях с головой. А Анна глядела в голубые глаза издалека и слабо улыбалась. Знакомому, казалось, лет десять как. Миронов поднял один уголок губ, одобрительно кивая. Вспомнили, сразу же забыли. Близкие и чужие. Без любви, без прошлого. *** Вновь вернулась домой с цветами. Пышный букет прекрасных пионов. Со всей нежностью положила цветы на тумбочку в прихожей. Сергей старается, одаривает конфетами, цветами. Его ухаживания были приятны ей. Наконец сняла теплую шубу, повесила на вешалку. Поставила сапоги. Чего-то не хватало. Ее никто из родных не встречает. Из гостиной шумел телевизор, в комнате Шуры играло радио. На кухне хлестала вода. Вместе с пионами Анна выглянула из-за угла в зал. Пустой диван, закрытое окно занавесками. Тускло горит светильник, придавая этому вечеру совершенно другую атмосферу. Задумавшись, Гаранжина и не заметила, как со спины кто-то положил теплые руки на ее плечи. Резко выдохнула воздух из легких, девушка повернулась, держа перед собой цветы, защищая лицо. Оказалось, напрасно.       —      Папа! Господи! — испуганно пробормотала Анна.       —      Испугалась? Извини, — мужчина поднял руки в примирительном жесте. — Откуда букет? Оглядев Гаранжина с ног до головы, дочь усмехнулась. Она передала букет отцу, а сама пошла искать вазу. Руки болят, если честно. В голове прокручивался план-обман, в котором есть и некая правда.       —      А ты почему в фартуке? И где мама? — засыпала вопросами Владимира Петровича девушка.       —      Мама в гости пошла к Гале. Я посуду мыл, — терпеливо отвечал тот. — Цветы?       —      Миронов подарил. Так спокойно сказала, будто это каждый день происходит. Невзирая на недоумение отца, девушка продолжала свое дело — ухаживала за цветами. Он положил букет вновь на тумбу и проследовал за ней. Пошла в ванную, налила воды в вазу. Анна напевала песенку, тряся головой. Волосы подпрыгивали от ее движений. Закрыв кран, она уже собиралась выходить, как Владимир Петрович встретил ее на пороге. Сложил руки на груди, поднял бровь. Ничего нового.       —      Какой Миронов?       —      Тот самый, к которому я на спектакль с Мариной ходила. Пап, дай пройти, тяжело же. Не собираясь отпускать дочь, мужчина забрал из ее рук вазу и поставил рядом на шкафчик. Ведь не дело, что ей дарят букеты такие люди. Хоть бы сказала, с кем ходит, а не молчала.       —      Ты мне лучше скажи: тебя не смущает, что Миронов женат? — с серьезным видом говорил он.       —      Нет, — вздохнула Анна. — У него упал этот букет, я рядом была. Подняла, он поблагодарил, но брать не стал. Сказал, чтобы я забрала. Комплиментами наградил. Или ты думаешь, я с женатыми способна отношения заводить? — толкнула обиженно речь девушка.       —      Не думаю, Ань. Будь аккуратнее. Не обожгись. И ушел. Оставил ее один на один с мыслями, сидя на бортике ванны с опущенными вниз глазами. *** Ночь казалась вечной. Кровать нещадно скрипела под каждым движением девушки, не давая ей уснуть. Она крутилась, извивалась, тихонько всхлипывала. За окном горел фонарь, пугая ее тенями каждый раз. Воспоминания ударили в голову. Ей ведь удалось почти избавиться от них. Ей противно, что не смогла дать отпора. Оказалась слабой девчонкой. И до сих пор показывает себя такой сейчас. Прямо здесь, на кровати. Рыдает молча, забившись в подушку. Демонстративно отвернулась от окна, дабы перестать накручивать себя. В ушах звенело, руки тряслись, сердце билось сильнее и больнее. Но она не переставала. Не брала себя в руки. *** Солнце даже и не думало показываться. Шел стеной снег, превращая всё вокруг в сугробы. Люди шли с огромным трудом, пробираясь через натоптанные тропинки, заволакивающие каждый час новой порцией снежного покрытия. Зима — настоящий кошмар для тех, кто не привык мерзнуть. В Москве такая погода — крайняя редкость, радующая детей и школьников. Иногда осмеливаются отменить занятия, и детвора пропадает на улице до вечера. Школа школой, конечно, но гулять по расписанию. Состояние Анны было плачевным. С утра отвратное настроение. Заснуть получилось лишь под утро, поэтому синяки обеспечены с самого начала. Лицо бледное, волосы не укладывались, надеть нечего из теплого. В каждом наряде она становилась похожа на женщину лет сорока. Она любит зиму, только не такую холодную. От родителей бегала с их вопросами: «Что же ты так выглядишь? Спала плохо?». Да и знать им необязательно, почему. Пока дошла, чуть не застряла в снегу навсегда. Сапог не выходил из сугроба минуты две. Оказывается — зацепилась за ветку. В результате чуть не порвала единственную пару зимних сапог. Пришла во Дворец. Пока дошла, промокла из-за снега, лежавшего на всей шубе и шапке, не говоря уже про ноги. Волосы мокрые, одежда сырая. Сохла, сидя над важными документами, проклиная зиму и ее снега. Хотела закурить, так сигареты вымокли. Додумалась же только три последние взять. Без пачки и намокли. Анна на месте почти что закричала от недовольства, лишь сил хватило просто лечь на диван и закрыть лицо руками. Повезло, ей никто не попадался на глаза еще. Обведя потолок глазами, девушка зевнула. Желание спать побеждало сильнее, чем желание работать. Съежившись в своем теплом свитере, Гаранжина устроилась поудобнее на кожаной подушке дивана. Удобно всё-таки, не обманул Моисеев. Странно, что бывший пресс-секретарь не остался. Такое упускает. Лопушок. Теперь у нее тут такие хоромы. Начинала засыпать. Анна решила отложить бумаги на потом. Им же важно душевное состояние их работника, как и здоровье. Вот поспит и сразу другим человеком станет. Веселым, адекватным и спокойным. К сожалению, ее сон прервал стук в дверь. Девушка дернулась, чуть не упав с дивана. Вмиг очнулась. Сон как рукой сняло. Анна бегом перебралась ко столу и села на кресло. Сделала умный вид, будто только что проверяла на ошибки документ, который уже с ее подписью. Ну, слегка гений.       —      Проходите! — пролетела першинка в голосе у Анны. Дверь распахнулась, обволакивая девушку ветром. К ней зашел сам Моисеев с новой папкой. Анна надеялась на самое худшее. Заставит работать ее до Нового года. Включительно. Поднявшись с кресла, Гаранжина натянула улыбку.       —      Здравствуйте, дядь Гриша.       —      Здравствуй, здравствуй, — по-настоящему радовался мужчина. Что такое, интересно, случилось? — Ты садись, садись. У меня для тебя новость.       —      Приятная, надеюсь? — без инициативы спросила Анна.       —      Очень. Теперь Гаранжина с воодушевлением смотрела на председателя федерации баскетбола. Может, ей зарплату поднимут? Было бы приятно. Анна положила на руки подбородок, ожидая рассказа.       —      Смотри, — он положил ей на стол папку, — отнесешь ее Терещенко, когда он придет. Сейчас я в Комитет, не пересечемся.       —      Хорошая новость в том, что ты уйдешь? — выгнула бровь Гаранжина.       —      Смешно, — пригрозил ей пальцем мужчина. — Нет, в том, что здесь твоя тринадцатая зарплата. Если не отдашь, то останешься без денег. Девушка улыбнулась во весь рот. Вот это дело. Моментально приободрилась, позабыв об усталости. Так что через полчаса Гаранжина уже блуждала по второму этажу, высматривая Геннадия Михайловича. Смотрела то на часы, то в огромное окно напротив. Услышав шаги, повернула голову. Вроде не тот, кого ждала, но тоже приятно.       —      Аня! Привет! — помахал рукой Александр Белов в нескольких метрах от нее. Ответила тут же взаимностью. Белов быстренько преодолел расстояние. В форме уже. Тренировка через десять минут. Терещенко совсем обленился. Должен был подойти к этому времени.       —      Привет. Ты чего тут забыл? Скоро полдесятого.       —      Я к тебе. Потом забуду спросить, — девушка чувствовала, как неловко об этом говорить Белову. — Ты Новый год с кем отмечаешь?       —      С родителями, потом с девчонками, — озадаченно взглянула на него Анна. — Опять со Светкой поругался? В ответ один только кивок. Гаранжина покачала головой. Что за люди. Спокойно жить не могут.       —      Ну приходи, хорошо.