Дурманом сладким веяло

До Нового года оставались считанные часы. Анна вернулась домой после работы к Шурке и матери. Ее отпустили чуть раньше обычного, а вот отец трудился еще на работе с баскетболистами. Нужно же потренировать ребят. За выходные успеют сойти с ума от алкоголя.       —      Шур! Мам! Я пришла! — Аня была рада, что празднует Новый год с семьей. Вновь. В прошлый раз было исключение — уходила к подругам. В этот раз тоже уйдет после курантов. Анна мечтала провести целый день вместе с Сергеем. Сердце металось от тоски к нему. К счастью для нее, Белов не собирался уезжать в Нащеково к своим родителям. То ли они его не пустили, дабы личные отношения не настраивал, то ли он сам отказался. Девушка не вникала особо. Во время обыденного перерыва Сергей пришел в ее кабинет. Обнимал, успокаивал по случаю одиночества в Новогоднюю ночь. Нет, Гаранжина вовсе не рыдала. Расстроилась. ***       —      Хочешь, после двенадцати встретимся? В час? — мужчина улыбнулся любимой девушке.       —      Хочу. Очень хочу! Но я могу только в три, если не позже. У меня встреча с девочками.       —      Тогда в три я тебя встречу. У Маринки? В глазах Гаранжиной засияли искры. За ней никто так не ухаживал. Встречать, провожать, цветы, конфеты. И вот не стыдно ей самой совсем. Она заслужила, как и он заслужил ее. Покрепче обняв за шею Белова, секретарша мягко улыбнулась, вдыхая запах дорогих духов.       —      У Маринки. Угадал, — покачала головой Анна. — Ты только не пей много. Могу и отказаться.       —      Я не пью много, Анюта. Не переживай. ***       —      Привет-привет, — поздоровалась первая мама. В праздник она была добрее. — Так, ты раздевайся и помогай давай. Я не знаю, во сколько ваш папа придет. Гаранжина помотала головой, пока ее не видела Гаранжина старшая. Резать овощи и фрукты она умела. Занятие казалось простым. Тем более мать до нее одна впахивала. Помочь надо, несмотря на обиды.       —      Зато я знаю, — Анна сняла шубу и высунула голову в кухню. — Он в пять придет.       —      Вот и славно, — Ксения Вячеславовна нарезала морковь для оливье. — Ты пойдешь к своим подружкам праздновать?       —      Да, конечно. Девушка зашла в свою комнату. Быстро сняла брючный костюм и повесила его аккуратно в шкаф. Натянула домашнее платье, понимая, что в нем не замерзнет. В квартире более-менее тепло. Зайдя на кухню, она присела около матери. На ее половине уже лежала разделочная доска, острый нож и два зеленых яблока. Быстро резать она не умела, поэтому периодически посматривала на женщину с призрением.       —      Не задерживайся. Чтобы до одиннадцати дома была. Собаки у нас нет, сами не найдем. Ее спокойный голос казался девушке жестоким. Она не любила, когда ей ставили рамки в таком возрасте. Особенно мать. Неужели начала как-то участвовать в жизни дочери? Беспокоиться, волноваться. Ничего себе, конечно. Анна подавила некоторые слова в честь праздника. Портить атмосферу не входило в ее сегодняшние планы.       —      Ага.       —      Без «ага», — хмуро глянула на девочку Ксения Вячеславовна. Девушка кивнула. Хорошо, что ее никто не видел в этот момент кроме матери. Было бы банально стыдно перед другими. Чуть ли не унижают сидят. Тем более у подружек она не будет ошиваться до одиннадцати утра первого января. У Сергея посидит, тот приведет домой. Рассказывать правду матери девушка не собиралась. Пусть продолжает думать, что она одна. В комнате царила тишина, помимо бурлящей воды в кастрюле. Варилась картошка. Девушка медленно, но со старанием, резала последнее яблоко. У нее не было интереса разговаривать с матерью. Как и у женщины с дочкой. Надоели огрызания. Резко послышались радостные возгласы из гостиной. На кухню помчался Шурик. И не помогать, а хвастаться. С широченной улыбкой до ушей, мальчишка появился на пороге. Анна с непониманием уставилась на него. Женщина по примеру дочери оглянулась.       —      Там..! Вы вообще в обморок упадете! — радостно говорил Гаранжин.       —      Что там? — спросила девушка вместе с матерью.       —      Что-что. Никулина в десять показывать будут! Надо посмотреть обязательно. Да, Шурик был огромным фанатом артиста Юрия Владимировича. Ни одного фильма с его участием не пропустил. В цирк заставлял ходить вместе с ним на его представления. Ну, а мама с дочерью относились как к обычному человеку. Девушка разочарованно покачала головой. Ей-то казалось, Шурик скажет что-то важное. Фильм в рекламе увидел новый или по новостям крутили что. Его радость была понятна Анне, но не на все сто.       —      Да? Если по телевизору ничего интересного не будет, то посмотрим телепередачу, — заверила его женщина.       —      Ерунду показывать в это время будут, — отмахнулся сразу мальчик. Старшая Гаранжина не желала в Новый год уступать кому-то телевизор. Она им тут готовит, убирает, покупает подарки. Значит, смотреть можно только ее новогодние фильмы. Хоть «Бриллиантовую руку».       —      Я сейчас дорежу и программу посмотрю. Ехидно улыбнулась после своих слов Анна. Хоть она и понимала его интересы, но не на все сто. Этот вредный мальчонка даже не помогает им. Сидит в комнате, опять радио слушает. Словно прочитав ее мысли, Шурик закатил глаза. Ему оставалось только выкатиться из кухни и вернуться к своему делу. Всё шло хорошо, как и положено. Вскоре домой пришел Владимир Петрович и присоединился к женщинам. В шесть рук стало намного легче готовить. Хоть семья никого и не звала к себе, но стол ломился от приготовленных блюд: три салата — оливье, любимый Шуркин винегрет, селедка под шубой; запеченная картошка с курицей в духовке; пирожное картошка и корзинки. Сладкое покупала девушка вчера. Такое некому было готовить и некогда. С полным чувством облегчения Анна рухнула на кровать в спальне. Столько осталось дел… Выбрать платье, снять бигуди с головы, накраситься. Друзьям подарки разложить правильно и не запутаться в них. К тому же подарки для самых близких с трепетом преподнести с улыбкой на лице. Раньше и правда с этим было как-то легче. Не так затратно, не так обязательно. *** Москва. 1968 год. Зима. Девушка по городу шагает в сапогах. По пустым улицам порхает на крыльях счастья. Ей совершенно плевать, что скажут ей родители. Она провела впервые хорошо Новый год. Или просто по-другому. Ночь с тридцать первого на первое девушка была на квартире Мартынова со своими однокурсниками. Созвал почти всех, пока его родители улетели по делам за пределы СССР. Анна впервые увидела такое огромное количество алкоголя. Глаза разбежались, мысли спутались. Через пару часов, после салютов, ребята были почти в хлам. Гаранжина старалась держалась, в отличие от безбашенных друзей. Не одна она такая была, конечно. Витя сидел с ней на кухне, разговаривая о прошлом и не обращая внимания на ее наполовину затуманенный мозг. Девушка любила его общество. Приятное общество. Он совсем не зазнавшийся папенькин сыночек. Мальчик-красавчик. Но она сделала свой выбор в пользу Антона. И Анна любит его, закрывая глаза на все недочеты. И вот Анна неторопливо идет к себе. К сонным родителям и брату. На ее наручных часах всего восемь утра. Можно сказать, она ушла самая первая с квартиры Антона. Тот даже не смог проснуться, дабы проводить или хотя бы попрощаться. Ну конечно, на улицах же ни души. Сама дойдет. Что тут может быть сложного? От нее не несло перегаром. Странно. По ее меркам казалось, что она выпила слишком много. Голова, на самом деле, ощущалась тяжелее. Камень с глазами. Рта нет, она молчит. Сохраняет тепло. Хоть бы милиция не разгуливала по городу и не отыскивала таких же утренних гуляк. В отрезвитель не хочется. Перед семьей стыдно будет. И перед институтом. Времена такие. Сложные. Девушка выглядела прилично.Платье без складок, косметика особо не стерлась. Прическа, естественно, растрепалась, поэтому Гаранжина заплела высокий хвост из своих длинных волос. Тело окутано в теплую светлую дубленку, ноги обуты в бежевые сапоги на невысоком каблуке. Чтобы удобнее ходить было. На лице была самая настоящая улыбка. Мама наверняка встала пораньше и уже всматривалась в окно, за которым ничего, кроме фонаря, не видно. Переступит дочь через порог, и на нее польются вопросы с грозным выражением лица. Так она волнуется за ребенка. Потом подойдет папа, начнет успокаивать супругу. Мол, они сами такие были, и молодость одна. Ее нужно прожить так, чтобы не жалеть в старости. Так и будет, девушка в этом уверена. *** «Мне было тогда всего семнадцать. Это был мой 1968 год. Последний год, когда я заплетала хвосты с легкостью. Не берегла я то время.» Часто Анна стала предаваться прошлому. Это не на шутку расстраивало девушку до ужасной боли в сердце. Как бы она ни хотела, воспоминания постоянно окружают ее. С этим остается только жить, чего она и боялась. Анна привязалась к человеку сильно. Впервые. Открылась, доверилась. Страшно было осознавать, что последние дни отношений девушка понимала, с кем связалась. С ублюдком и изменщиком. Когда она чувствовала себя с ним хорошо? Анна не в состоянии ответить. Наверное, очень редко. Приносил ей подарки иностранные, извинялся, не понимая за что, прикрывал и дарил связи. Она пользовалась им так же, как и он ей. Тогда Гаранжина спокойно закрывала глаза на его поведение и свои чувства. Она жалела о жизни с Мартыновым, несмотря на то, что если бы не он, не было бы Сергея с ней. Ведь именно Антон разговаривал с ректором института, дабы убрали с ее головы отработку. Не только с Владивостока. После него она ничего не боялась. Не успела опомниться, как попала в сборную отца. Всё плавно, но она до сих пор не может сблизиться с Сергеем. Белов ее понимает, любит, ценит, бережет. И это видно по его взглядам, жестам, помощи, подаркам, поддержке. Подождут еще чуть-чуть, им нельзя сломаться. *** Черное платье в белый горошек. Доходило до колен, не обтягивая. Такое воздушное. Сложно сказать, какое именно платье нужно надевать на Новый год, чтобы успеть встретиться с семьей, подругами и молодым человеком. Кудри самые обычные. Колготки капроновые, которые достала с трудом. Туфлей нет, зачем они, когда по дому ходишь? Девушка слегка накрасила губы и глаза. Не хотела выглядеть слишком вульгарно даже в такой праздник. Подарки она приготовила. Будет дарить вместе с Шуркой. Незабвенная пара. Зима, подарки, семья, близкие, поздравления. Казалось бы, Анна должна быть счастлива, что празднует не одна. Но внутри неё сидела обида за саму себя в прошлом. Сколько всего она натворила, наплевав на себя в первую очередь? Изменила своим принципам сотню раз ради одного мужчины. Ей стыдно. Вместо улыбки лицо девушки озаряла грусть. Печаль. Кто она сейчас? Та самая лучшая версия или изменившаяся худшая? Какая она нравится людям, кого они в ней видят. Белов её любит, как и она его. Здесь нельзя ничего отрицать. В голове только мысли о нём, о ней. Хотелось быть рядом всегда. И Анна это чувствует. Её смущает лишь поведение с ним. Слишком гордая, слишком вредная, слишком противная. Слишком стерва. Да, они пришли к тому, что нравятся друг другу, спустя почти полгода взаимоотношений. И только через месяц начали встречаться. Подсознание цеплялось за его любой уступок в её сторону, а сознание отнекивалось. Её сломали, заменили. Раньше было не так. Пара банально не занимается близостью, которую наверняка ждёт Сергей. Она просто боится. Боится, что вновь произойдёт. Он не сможет терпеть вечно ответ «нет» и спросит напрямую. Анна не сможет не расплакаться. Теперь она сильная. Теперь она живая. Обещать себе, что станет лучшей версией себя, невозможно. Неисполнимо. Пусть лучше она будет такой. Зато никто и никогда не сделает ей больно, и Анна будет дышать полной грудью. Новый год не изменит ее жизнь на 180 градусов. Первого января не произойдёт резкого поворота. Она не проснётся в кровати и не станет какой-то другой. Какой-то правильной. Она не станет нравиться всем на Земле. Найдутся люди, которые проклянут ее не один раз. Это жизнь, и здесь нельзя быть самым лучшим человеком. Её руки дрожали от страха. Никогда ранее она так не боялась будущего. Своего будущего. Это непозволимая роскошь для неё. Она ведь привыкла жить здесь и сейчас. После института-то. Не нужно думать о сессиях, дипломах, отношениях с преподавателями. Господи, что с ней стало? Душу схватила слабина. Прогибается под строй гнетущих мыслей. В такой праздник. Стыдно. Гаранжина рухнула на кровать. Прямо в выглаженном платье. Всё равно станет мятым после всех гулянок. Закрыв лицо руками с аккуратным красным маникюром, девушка потрясла головой. Слабачка, не готовая к жизни. Вот кто она. Слезы не текли. Их попросту не было в её организме. Никто ведь не умер, верно? Всё хорошо, пора успокаиваться. Не хватало того, чтобы в таком виде её заметили родители. Праздник испортит сразу. Она же не одна. Выпрямившись, отряхнувшись, девушка приняла невозмутимый вид лица. Словно не было в этой комнате минутки слабости. Она вновь принялась пересчитывать и проверять подарки для друзей и Сергея. Всё аккуратно лежало в одном месте, около шкафа. Чтобы не потерялось. Она старалась выбирать для всех что-то важное и необходимое. Почти для всех. Подруги в основном просили своё, заграничное. Алла просила ожерелье из любых геометрических фигур. Смело, на самом деле. Анна боялась, что такое фигуристое не найдёт. У Аллы стиль слишком не такой, как у Анны. Другой, чуждый. Она стала матерью, поэтому молодежное ей не сильно-то и необходимо. Главное — удобное и практичное. А если и выходит куда, то можно поэкспериментировать. Марине тушь и помаду бордовую от «Мейбелин», лак для ногтей «Cutex» какой-то. Анна в этом не совсем разбирается. Лена сказала брать на свой выбор. Так что купила Гаранжина ей красивый шарфик голубого цвета. Не зимний, если что. У него приятная ткань для осени. Можно носить и летом, по вечерам, у моря. Ещё взяла три пачки сигарет. Тонких. Из их компании они курят только вдвоём. Ну и Светлане. Другой Светлане. Девушка купила кофточку. Светло-розовую, с узорами. Анна ориентировалась на глаза девушки. Под серые подходило идеально. Что же приготовила Анна для Сергея? Она старалась показаться более оригинальной в этой задаче. Не дарить, например, мяч баскетбольный. Бред же. Он не ребёнок маленький, да и у самого такой есть, и в зале он каждый день ошивается. Девушке понадобилось время, дабы проанализировать все те подарки, которые она когда-то дарила Саше, остальным друзьям мужского пола, отцу, брату и бывшим. Она не в том возрасте, чтобы преподносить мягкие игрушки, открытки и безделушки. В общем, что вышло, то вышло. Он ведь не выгонит её из дома за подарок. Милые родители и Шурка. Про них Гаранжина не забыла. С ними нужно быть предельно осторожными. Ей ещё жить с роднёй в одной квартире неизвестно сколько. В один момент девушка почти сдалась. Решила обойтись деньгами. Вот что значит, оставить семью на крайний срок. Но в голове раздался щелчок. Спасительный щелчок. Подарки были аккуратно упакованы и ждали своего часа.       —      Ань, ты готова? — раздался голос матери с порога спальни дочери. — Ничего себе… Женщина слишком долго не следила за дочерью. За её покупками, за её внешностью. Казалось, она всегда такой была. Только не сегодня. Моментально Ксения обнаружила, как же выросла её доченька. Легкая, нежная, с правильными изгибами. Анна, собственно, никогда и не была гадким утёнком. Она привлекала с детства мальчиков. Толпы за ней, разумеется, не бегали, но поклонники явно имелись. А сейчас Аня стоит перед ней в изумительном платье с краткой улыбкой на лице, думая: «Зачем же ты пришла?». Время идёт быстро, и замечаешь это только тогда, когда твои дети уже совсем не похожи на детей.       —      Покрутись-ка. Анна не понимала её отношения к ней. Между ними всегда всё так сложно. Непроизвольно лицо девушки исказилось в улыбке. Ей намекнули на комплимент. От матери слышать это неожиданно и приятно. Без труда Гаранжина младшая выполнила требование, и её платье красиво развивалось, создавая приятный ветерок.       —      Красота какая… У меня просто нет слов, — приставила ладонь к ладони женщина, рассматривая горошек на ткани.       —      Да брось ты, — отмахнулась Анна. — Ты выглядишь лучше меня. Тебе очень идёт это платье.       —      Ой-ой, этому платью лет пять. Я каждый праздник в нём отмечаю. К сожалению. Девушка прекрасно помнит, как его купил ей муж из очередного выезда с командой. В первый год, как семья перебралась в столицу. Тот самый период, незабываемый матерью.       —      Оно не становится от годов хуже. Носи с удовольствием.       —      Ну тебя, — проступило смущение на её щеках. За долгое время на девушку нахлынули тёплые чувства к матери. На несколько минут позабыла обиды. Сколько они ругались? Сколько они ссорились? Сколько лет угробили на ненужные угрызения и упрёки? Потратили время на ругань с родным человеком. Этого могло и не быть, если бы не родилась Анна. У нее вредность всё же с детства. Или Шурка. Не хочется винить в этом кого-то, кто не участвовал в кошмаре. Особенно мальчонку любимого. Извиняться никто не собирался. Это было сказано по их виду. Может, на данный момент они и добрые, но только на данный.       —      Вы чего так долго? — неожиданно сказал Владимир Петрович, появляясь в коридоре. Для него увидеть зрелище, когда его жена и дочь мирно стоят рядом, без оскорблений, в тишине и с улыбками, было редким и приятным. И даже не подрались. Достижение.       —      Чудесно выглядите, — просиял мужчина, тем самым заставив девушку ухмыльнуться. В прихожей раздалась телефонная трель. Примерно Анна понимала, что этот звонок адресован именно ей. Либо от одного, либо от другого. И оба Беловы. Лишь бы не звонили по некоторой другой причине. Более печальной, чем простой разговор. Быстрым шагом девушка прошла в коридор, обходя отца. Мать недоуменно посмотрела ей вслед. От неё не дождёшься, когда она сама возьмёт трубку. Теперь бежит на всех порах. Анна села около телефона, поправив платье. Прокашлялась.       —      Алло?       —      Анька, это Саша! С наступающим! — раздался весёлый голос друга на том конце трубки.       —      Спасибо. Тебя тоже с наступающим. Уж больно у парнишки настроение отличное. Скорее всего, успел выпить. Возможно, вместе со Светкой. На заднем плане Анна уловила краем уха танцевальную музыку. Это и к лучшему. Гаранжина знала: Сашка обязательно помирится со своей девчонкой. Не стала Анна даже говорить семье, что кто-то придёт.       —      Я не смогу прийти, извини. Света меня простила, — смутился парень. Анна так и представляла, как он почесал затылок.       —      Хорошо, я тебя поняла.       —      Ты не обиделась? Всё нормально?       —      Нет, что ты. Не мне же с тобой семью строить. Тогда давай, до встречи.       —      Смешно, — ухмыльнулся парень. — До встречи. Около двенадцати семья собралась за большим столом в гостиной. Специально рядом с телевизором. Хочется послушать поздравления от правительства. Белая скатерть, украшенная красными розами, уже постелена. На ней стоят тарелки с едой. Вилки, ложки, рюмки и фужеры. Алкоголь в виде шампанского, обычный вишнёвый сок. Анна сидела вместе с Шуркой, как раз напротив родителей. Накаляющая атмосфера. Все ожидали полночь. Она настала. Слишком резко.       —      С Новым годом! — громко проговорила семья в одно время, в один миг. Звон стекла, разлитие незначительных капель на чистую скатерть. И никто не собирался за это ругать. Разве эта вещь не придумана для того, чтобы защищать стол? Гаранжина выпила залпом. Не стесняясь, не позорясь. Грамотно и элегантно. Каждые пять минут прикасаться губами к фужеру Анна не собиралась. Помада же на губах. На неё посмотрела вопросительно мать, поэтому девушка постаралась отвести немедля взгляд. По крайней мере, сама Анна не видела в этом чего-то эдакого или запретного. А дальше дело пошло как по маслу. Приятные разговоры, воспоминания, не приносящие вреда. Даже вызывающие лёгкую ностальгию. Есть все-таки плюс в данных мероприятиях. Гаранжина младшая была и сама не против рассказать о работе, о коллегах и о друзьях. Безопасное и безобидное. Стукачкой быть она не хотела. Уже тем более сплетницей. Может, на неё так повлиял алкоголь. Разговорил, негодник.       —      Анют, Шурик, — обратилась внимание детей Ксения Вячеславовна. — У нас для вас есть кое-что. Мужчина протянул жене одну коробку, а другую оставил у себя в руках. Дальше проще. Родители отдали своим детям по подарку и остались в ожидании. Анна осмотрела принадлежащий ей сюрприз. Отрезала алую ленту и раскрыла коробку. Это нужно было видеть своими глазами. Девушка от поворота событий раскрыла рот. На самом деле, казалось событие сном.       —      Не может быть… Господи, не стоило так тратиться… Спасибо… — Анна накручивала ценник в голове. И как она не заметила раньше, во время генеральной уборки.       —      Стоило. Хотя бы ради твоей радости. — возразил Гаранжин, наблюдая за дочерью. Анна считала уж несколько лет, что все давно позабыли о её увлечении. О её хобби. Однажды отец привёз из командировки иностранную куклу Барби. Обычную для жителей США, но очень красивую для советских граждан. С этого, позвольте, и началось её коллекционирование. Девушка просила привезти ещё, а после аккуратно ставила на полку. Конечно, она играла с ними. Не так часто, так как боялась повредить. В общем, уже в детстве она понимала их состояние в деньгах. Поэтому не таскала кукол на улицу, не давала их друзьям и всё такое. Родители откровенно не понимали её. Зачем тогда отец тратится, если они пылятся на полке? И только в восемнадцать лет девушка смогла дать точный ответ своим действиям. «Я их продам в будущем за хорошие деньги, а если нет, то просто за их счёт стану известным коллекционером». Разумеется, она не продала кукол. Ещё копит. Поэтому и получает в награду новую Барби. Хиппи. Во сколько она обошлась родителям? Немыслимые деньги.       —      Спасибо вам огромное… Я не ожидала… Мать с отцом переглянулись. Да, оказывается, так легко сделать их дочь намного счастливее. Гаранжин привёз куклу без коробки, что естественно. Картон занимал много места. В свою очередь, Шурик раскрыл коробку, предназначенную для него. У него в руках оказалось два конструктора в виде моделей самолёта и автомобиля. Девушка в этом не разбирается. Семья прекрасно знала, как же хотел наборы Шурик. Один раз всего лишь увидел в журнале, и понеслось.       —      Ого! Вот так и знал! Спасибо большое, — ехидно улыбнулся мальчонка.       —      Не стоит благодарности, — ответила Ксения, попивая шампанское.       —      Главное, чтобы вы были счастливы, — Владимир Петрович подхватил. Не сдержавшись, Гаранжина младшая обняла сначала отца, после мать. В глубине души она очень хотела их отблагодарить ещё чем-нибудь, кроме обещанного подарка. Шурик пока что разбирался с автомобилем, пытаясь уже собрать. Когда девушка села на место, она подтолкнула локтем брата. Пора.       —      У нас тоже имеются для вас подарки, — улыбнулась девушка, отходя к ёлке. Странный принцип складывать их именно под дерево.       —      Мы очень старались. Надеемся, вы оцените, — принял их рук сестры один пакет Шурик.       —      А вот сейчас правда не стоило, — завёл старую песню отец. Он не любил получать подарки от родных детей. — Потратили бы на себя.       — Не начинай, — глянула на него с долей злости девушка и вручила то, что надо. Мать развернула быстрее. Подняла на руки и засияла. Усилия шли не напрасно. Девушка выбирала для матери практичную одежду, которая не теряла бы вид и эластичность. В общем, подарили блузку. Красивую молочную блузку с длинными рукавами. У неё нет, в отличие от других, воротника. Треугольный вырез, показывающий гладкую кожу с вырезом груди.       —      Угодили, дети. Мне очень нравится. Симпатичная.       —      Тебе пойдет, — Владимир Петрович завел прядь светлых волос жены за ухо. — Как раз к новым серьгам. Женщина ухмыльнулась. Повезло, фортануло. Раскрыл и свой пакет мужчина. Новая зимняя пушистая шапка, цвет которой выбирал его сын. Чёрная. Можно было и другой оттенок, но раз попросил Шурик, то девушка не сопротивлялась. Вроде подходит к зимнему пальто. Почему же именно головной убор? Старый пришёл в негодность. Зима в этом году сильная. Остались январь, февраль. Кто знает, что будет дальше.       —      Ну вы даёте, — не скрывая эмоций, проговорил мужчина. — Не прогадали. Спасибо вам большое. Задача выполнена. Дети подарили себе подарки намного раньше. Простое любопытство поглотило сначала Шурку, а после Анну. Ей он преподнёс лично нарисованный портрет. Её портрет. Мальчик трудился каждый день. Это девушка прекрасно видела. Только недавно она догадалась, зачем же он работает. Анна была шокирована. Никто никогда ее не писал. Ещё и так аристократично. В ответ Гаранжина преподнесла хорошие краски. Милых оттенков, которые могут понадобиться в дальнейшем. Качественные кисточки тоже. Чтобы не расслаблялся. Сергей отметил снова один в своей квартире. Сидел в кресле напротив большого окна. В руках рюмка водки, в другой фотография любимой девушки. Он скучал по ней. Ждал расчетного часа. Раньше Сергей праздновал у родителей либо с Модестасом. Незадача в том, что в Нащеково ему не разрешил ехать отец. Он и не собирался особо. Белов старший просто сказал: «Сережа, давай лучше с девчонкой отметишь. Тебе семья нужна.». Паулаускас решил праздновать с заводной своей девушкой. Сам хотел выпить вместе с другом. Хорошо, что не узнал отказа Сергея. ***       —      Как ты вообще сумела уйти к нам? — обратилась к Алле Елена. Девчонки сидели в сборе. Друг другу уже всё подарили, пожелали всего хорошего и начали культурно выпивать. С их последней встречи прошло не так много времени, а казалось совсем иначе. У всех давно таились внутри вопросы, на которые они хотели получить ответ.       —      Поставила перед фактом, — спокойно сказала девушка. — Как будто только он имеет право отдыхать. Я ему рассказала, что да как. Уложила детей после курантов. С огромным трудом. Вот не помню я, когда у меня такое в детстве было. Всегда ложилась спать еще раньше двенадцати. Хорошо, уснули. Оделась и вышла. Но это не самое главное. Игорь буквально за день предложил отправить детей к маме! В Вологду! Твою мать, я ему чуть уши не вырвала с корнями. У моей матери свои дела имеются. Ее заранее нужно предупреждать, сами знаете. В общем, я ему пару ласковых кинула, потом не разговаривала, пока прощения не попросил. Их отношения напоминали фиктивный брак, где каждому из супругов плевать друг на друга в определенной степени. Выйдя рано замуж, Алла поняла, что ни она, ни Игорь не нагулялись. Банально, но как есть. Это то самое чувство, когда ты впервые в крепких отношениях и внезапно появляется что-то, что скрепляет вас настолько крепко, насколько можно. Беременность в девятнадцать, как в случае с девушкой. Конечно, Игорь понимал головой: придется жениться. Позор для его семьи, если бы бросил. Мать Аллы не знала до трех месяцев. До срока, когда аборт нельзя делать. Становиться бабушкой в сорок с хвостиком ей не хотелось. Пришлось, разумеется. Приехала даже на свадьбу, но жениха не одобрила. И сейчас внуков к себе не забирает так часто, как мать Игоря. Сама выстраивает свою жизнь. Несмотря на неопытность родителей, дети не видят практически скандалов и не грустят по разным поводам. Их всё устраивает. Алла прилагает все свои силы, чтобы они росли в полной семье без ссор, хотя они есть и будут. Подругам Игорь не особо нравится. Подозрения первоначально были о любовнице. Исчезли так же быстро, как и появились.       —      Вот козел, — возмутилась Марина. — Что же он к своим не отправил?       —      Семакины уехали в гости к своим родственникам. В Карелию. Хотели меня с детьми забрать, а сына оставить. Пусть работает. Я отказалась. Из-за вас, между прочем! По комнате раздался девчачий смех. Никто бы из них не упустил такого шанса, кроме Аллы.       —      Спасибо тебе, наша лучшая подружка, что не променяла нас на шикарную область страны, — улыбалась Светка       —      И зря, Алл. Могла бы сфотографировать местную красоту на память. Насладиться отдыхом, а не просто выпивкой, — пожала плечами Гаранжина. Она бы не отказалась от маленького путешествия.       — Ну и подруги же вы, — хмыкнула девушка, пригубив весь фужер.       —      Ладно вам, — девчонок угомонила Ленка. — Ань, как тебе баскетболисты-то? Не нашла среди них кого-нибудь? И вновь одно и тоже. Не устали задавать вопросы только про личную жизнь? Работать со спортсменами не значит, что она обязана с кем-то переспать. Просто так вышло. Анна ведь никому так и не сказала о Сергее. Даже Марине. Поэтому сегодня говорить она не станет. В первую очередь об этом должна узнать именно Мара.       —      Нет. Обычные дети в телах взрослых.       —      Каких красавцев упускаешь! Вон, Сергей Белов или Модестас, — упрекнула девушку Светлана.       —      Согласна. Потом женятся и капут. Хотя бы ради опыта, — Алла ухмыльнулась.       —      А эта горячая кровь Модестаса… — представила себя с литовским красавцем Марина. — Сразу видно — ловелас. Гаранжина улыбнулась, выслушивая мечты подруг. Знали бы они, какой он настырный. Тем более занят он. Девушка даже этому рада. Очень. К ней он теперь не будет лезть точно. С Сергеем ей намного лучше. Его забота ей приятна и важна. Лишь с ним Анна ощущает себя той, кем нужно.       —      У тебя столько других спортсменов. В комитете же появляются и шахматисты, и волейболисты, и футболисты, — Лена вспомнила один свой короткий роман с шахматистом не самого молодого ранга. — Ну, ты поняла. Многого упускаешь.       —      Очень многого, — сделала вид сожаления Анна.       —      И ты, Мара, тоже. Хоть и с девками работаешь, — добавила от себя Светлана.       —      Ага. Лип ко мне один типок и до сих пор липнет. Анна прикрыла рот, дабы сдержать смех. Терещенко не оставляет попытки завоевать сердце ее молодой подруги. Назойливый попался.       —      Ну и что же ты сидишь? Неужели некрасивый? — покачала головой Алла.       —      Не знаю, конечно, красивый или нет. Кому как. Но у него явно есть жена и дети. И ему не так далеко до пенсии. *** Около трех часов ночи Гаранжина вышла из квартиры Марины. Остальные продолжали разговаривать, не понимая, куда собралась Анна. Ей пришлось повесить им лапшу на уши настолько странного происхождения, что она бы и сама не поверила. «Мне нужно завтра быть к десяти на работе. Начальство уедет на две недели, нужно принять документы». Начальство знала только Мара, поэтому поняла ее положение и внедрила его другим. Сергей хотел встретить ее прямо во дворе, но Анна уговорила его стоять на углу дома, где не достают окна подруги. Девушка перелетала лестничные пролеты с огромным удовольствием. Как в детстве, когда зовут гулять. Открывая железную подъездную дверь, девушка огляделась. Нет. С огромными пакетами в руках она поковыляла до угла. Задержала дыхание. Наконец-то. Сергей ждал ее. В красивом пальто, в теплых перчатках и в шапке. С прекрасными усами и сияющими глазами в ночи.       —      С новым 1972-м! — удалось поздравить в одну секунду. Угодила в его крепкие объятия и вдохнула в себя приятный аромат. Его аромат. Приятный, родной. Мужчина улыбался, не скрывая этого. Прикоснулся к ее щеке, целуя. Гаранжина ответила, прижимаясь бархатными губами к его виску. Отпрянув, Анна усмехнулась, глядя на отпечаток губ на коже Сергея. Белов не с самого начала догадался, с чего же она так хихикает.       —      Извини, случайность, — оттирала помаду девушка.       —      Ничего, — комсорг аккуратно взял ее ладонь в свою, прекратив манипуляции с виском. Ее же руку приложил к своей щеке. Приласкался. Неожиданно для него Анна притянулась к теплым мужским губам. Страстно, властно, напористо. Не убирая руки, Белов притянул ее ближе, зарываясь в ее шелковистых волосах, стараясь не испортить прическу. Их окутала любовь с медленной музыкой отличного вкуса. Никого кроме них. Ни-ко-го. Девушка отстранилась первой. Нехватка кислорода — отвратительная штука. Анна облегченно легла на мужское плечо, пока Белов сцеплял пальцы за ее спиной.       —      Я скучала, — сдалась девушка под прицелом своих чувств.       —      Сильнее, чем я? — ухмыльнулся мужчина.       —      Да. Вскоре Белов забрал все сумки из рук Гаранжиной и понес их на своем горбу. Рядом с ним шла развеселая Анна. По привычке она могла затянуться. Но очень красивая ночь мешала ей это провернуть. Она любовалась то небом, то Сергеем. Ее можно понять.       —      Как отпраздновала? — поинтересовался комсорг.       —      Хорошо. Родители были рады подаренному. С девочками повеселились. Как всегда. А ты?       —      В принципе, тоже ничего. Чуть похуже, чем у тебя.       —      Ну, понятно, — девушка приобняла его за руку. — Следующий Новый год празднуем вместе.       —      Не откажусь. А как тут откажешься? Самому же хочется вместе с ней. На квартире Гаранжина чувствовала себя как дома. Белов помог ей снять шубу и повесил на вешалку в коридоре. В это время Анна прошла в гостиную, села на диван. На небольшом столике рядом с ней стояла бутылка красного вина. Приготовил Белов и два бокала, и нарезку из колбасы, сыра. Девушка сразу взяла кусочек мясного изделия. Вкусно, как и всегда. После она покрутила в руках бутылку. Штопора на столе не было. И как открыть? На кухне рыться, что ли? Приняв безысходность, Гаранжина с грустью встала с мягкого дивана. В дверном проеме ее остановил Белов с тем самым штопором.       —      Не это ты пошла искать?       —      Это. Давай открывай уже, герой. Мужчина покачал головой. Кому лишь выпить, так Ане. Любитель вредных привычек. Девушка всё прекрасно знала, понимала. Ее не тянуло всегда к алкоголю. Настают иногда такие дни, когда появляются огромное желание и возможность выпить. Почему бы и нет тогда? Сегодня именно такой день. Смотря на возлюбленную, Белов быстро выкрутил пробку из горлышка. Темно-алая жидкость разлилась по прозрачному стеклу. Анна ухмылялась завораживающе. У нее пылали глаза, что не осталось без внимания Сергея. Он поставил вино на место, притянул за ножку бокал. Анна поманила его к себе, и Белов сел рядом с девушкой.       —      Ты так быстро убежала, я и не успел рассмотреть тебя. Теперь я вижу, какая ты красавица, хоть сейчас давно заполночь. Ты прекрасна, — Сергей прикоснулся к ее колену. Через неплотную ткань Анна ощущала тепло мужской ладони, от чего кружилась голова. — Тебе идеально подходит этот фасон.       —      Приятно это слышать, спасибо, — Анна положила свою руку на его. — Знаешь, сегодня ты такой официальный, деловой. Мне нравится.       —      Всё для тебя. Подняв бокал, девушка посмотрела на Сергея. Без тоста в данном случае никуда. И она точно не собирается его произносить.              —      В прошлом году, летом, я считал тебя вредной девчонкой, которая взялась из неоткуда. С красивой внешностью, притягивающими глазами и сложным характером. Мне и не могло прийти тогда в голову, что в итоге мы будем вместе, и я буду помогать тебе «избавиться» от Моди. Я влюбился в тебя, наплевав на все колкости от тебя. Твоя улыбка этого стоит, правда, — чем и наградила в эту секунду Гаранжина. — С тобой моя жизнь вновь стала яркой, свободной и не такой трудной. Мне только в радость приносить тебе каждый раз букеты, конфеты и прочие подарки. Ты этого достойна, как никто другой. Я готов пройти с тобой через горе и печаль. Вместе. С Новым годом.       —      Ты великолепен! С Новым годом! Пара чокнулась бокалами, после чего каждый по-своему выпил алкоголь. Анна, как всегда, залпом, а Сергей отпил половину. Вкусное попалось, на самом деле. Может, и не надо было всё сразу выпивать. Сделав жест, мол, сейчас приду, посиди минутку, Гаранжина удалилась в коридор. Белов посмотрел ей вслед. И ежу понятно, куда она помчалась. Белов времени тоже не терял. Достал из шкафа коробку и поставил около себя.       —      Я несильно разбираюсь в подарках для мужчин, поэтому не обессудь, — девушка протянула пакет с содержимым мужчине.       —      А я не совсем в женских. Всё же возьми, — с улыбкой «в усы» протянул подарок Белов.       —      Ну-с, посмотрим… Каждый начал распаковывать. У Сергея оказался синий пиджак из приличной ткани. Гаранжина пыталась подобрать похожий на тот, который был до этого и подходил бы к брюкам. Сергей покрутил его с выпученными глазами. Сошлись звезды или она научилась телепатии?       —      Я в шоке, если честно, — Сергей с восхищением посмотрел на девушку. Анна кивнула с удовлетворенным чувством гения. Сама же девушка сняла крышку и обомлела в ту же секунду. На дне лежали белые туфли на среднем каблучке, с заостренным носом. Как он угадал размер… Просто в точку. Рядом тканный мешок с прикольными завязками. Девушка в немом восторге открыла его. Браслет, подходящий как раз под ожерелье. Разве Сергей не золото? —Сережа, я… Господи, спасибо! Какие же они здоровские! — Гаранжина глядела в его серые глаза и бросилась в честь благодарности на шею. Расцелованный Белов держал на руках девушку, стараясь лишь не помять новый пиджак. Анна была вне себя от радости. Это было очень заметно.       —      Я рад, что тебе понравилось, — он выпустил ее из объятий. — Пиджак идеальный. Спасибо, милая. Откуда ты узнала, что мой недавно порвался?       —      Мысли я читать не умею. Не разучилась слушать ваши разговоры из раздевалки. Кармашек проверь внутренний.       —      Хорошо, — с интересом ответил парень. — Тогда примерь туфли. Девушка крутилась в обновке. Настолько удобно ей еще не было.       —      Блестяще! — хлопал ей комсорг. Анна улыбалась. Приятно слышать комплименты от него. Пока девушка рассматривала себя в зеркало, Сергей вытащил из кармана бумажник. Белов отстегнул пуговку. С трепетом мужчина погладил большим пальцем фотокарточку, которую предварительно вставила Гаранжина. Свою фотокарточку. Зная ее, ей явно плевать на то, что обычно должны это делать мужчины. —      Точно не читаешь? — обратился к ней Сергей. — Я недавно собирался вклеить. Медленно развернувшись, Анна расставила руки сзади на тумбе. Не дождешься же от них всех. Самой только.       —      К сожалению, — а хотелось бы иногда. — Я так понимаю, туфли не просто так? Еще и с размером угадал.       —      Верно. Взамен твоим тем самым, — мужчина подошел к ней. — Я люблю носить тебя на руках просто так, а не потому, что пришлось. С размером легче. В номере краем глаза заметил. Такого она точно никогда не слышала. Не доводилось. Аккуратно девушка провела по его шее подушечками пальцев в знак благодарности. Вместо всех слов. Поступки намного важнее.