Путь домой

Тилл не мог уснуть. Сказывались пережитые эмоции сегодняшнего дня. Нет, для него самого регистрация мало что значила, потому что ничего не меняла. Они с Иваном были связаны так давно и прочно, что его собственная паническая реакция на эту идею ему самому сейчас казалась смешной. Дело было в Иване. Его отношение к вопросу отличалось. Он явно считал всю эту тему с браком необычайно важной. Его волнение, нетерпение и нервное возбуждение оказались заразительными: к концу дня Тилл и сам почти верил, что произошло нечто значительное и фундаментальное, и его жизнь никогда не станет прежней. Херня, конечно. Всё это уже случилось задолго до того, как они отметились в государственном реестре. Но Иван ценил такие вещи. Записи, фотографии. Следы на теле, которые Тилл рассматривал временами на себе с долей раздражения. Физические доказательства их связи. Может, дело было в годах, которые Иван провёл в ожидании взаимности. А, может, просто в том, что его никто никогда не любил раньше. У Ивана не было семьи. Некоторые в саду, помнится, считали иначе. Благодаря покровительству хозяина, Иван обладал большей свободой действий, чем остальные. Получал подарки-поощрения. Присутствовал на семейных фотографиях в журналах. Вроде бы, он даже мог не жить со всеми в саду Анакт, если бы не захотел сам. Что выглядело с позиции текущих дней похожим на правду, хотя в детстве Тилл в это и не верил. Ему завидовали. Одна из причин, по которым Иван практически всегда был один, когда не лип к Тиллу, заключалась в том, что его воспринимали не вполне здешним. Его не прогоняли, над ним не издевались, но держались на расстоянии. Мизи, разумеется, это не касалось. Ей активно общаться с Иваном на постоянной основе мешала Суа, которая, как Тилл мог теперь предположить, переживала, что он обидит её из ревности. В особенно хреновом настроении, и правда, мог бы, наверное, сказать ей гадость. Но стоило ли так уж бояться этого? Тилл не был уверен. Сам он всегда понимал, что Иван не отличался. Только умел вести себя хорошо. Каким бы добрым ни казался его хозяин, был он такой же тварью, как и все остальные. В чём-то, быть может, даже более тошнотворной. Тилл ненавидел Урака но, следовало отдать ему должное, он всегда был, по крайней мере, честен и с собой, и со своим питомцем. Любовь выглядела иначе. Если бы эта мразь действительно считала Ивана частью семьи, разве отправили бы его на шоу? Тилл знал, как должно быть на самом деле. И был в этом прав, судя по тому, что Иван, как и любой из них, не поминал добрым словом бывших хозяев. Хотя, если так подумать, Тилл и ошибался во многом. Реальный Иван сильно отличался от того, как он воспринимал его с детства. Тилл привык верить в умение Ивана решать проблемы с первого осмысленного о нём впечатления. Его обстоятельства не отличались, но, в отличие от самого Тилла, он умел извлекать из них выгоду. Не действовал необдуманно, выбирал наилучшую линию поведения из возможных. Если он что-то предпринимал, то при этом имел в уме желаемый результат, которого стремился добиться. Тилл помнил, как Иван снисходительно поучал его когда-то, объясняя простейшие азы выживания. Тилл огрызался, он замолкал с улыбкой, будто другого исхода и не ждал. Бесил дико. Но, если бы Тиллу пришлось объяснять вслух, чем Иван выделяется из всех, эти вещи пришли бы ему на ум. Вот почему непросто было поверить, что он может быть не так уж хорош в чём-то. Видеть его легкомысленным, рассеянным, непонимающим было непривычно. Каждый раз, когда такое происходило, Тилл был уверен, что он издевается. Иногда он действительно издевался. Казалось, какие-то вещи просто меньше волнуют его, чем Тилла. Это было нормально, Тилл понимал, но что-то, казалось, не вполне комфортное было в самой этой мысли. Он лениво размышлял об этом, постепенно проваливаясь в сон, когда, вдруг поняв, вздрогнул от осознания, что словно ударило его. Иван не беспокоился о том, что касалось лично его. Тем, что не имело для него значения, был он сам. Тилл, сев в постели, лихорадочно попытался придумать что-то, что Иван бы делал с удовольствием, но не для него, не в связи с ним, не из-за его замечания, его беспокойства или необходимости за него платить. И не смог. Когда Иван читал, со скукой переворачивал страницы, без промедления откладывая книгу, стоило Тиллу дать ему для этого хоть малейший повод. И разве так было не со всем, что он делал? Тилл не мог в это поверить. Неужели Ивану ничего, совсем ничего не нужно было для себя? Ничего не чувствовал, пока не встретил тебя, так он сказал. Тогда Тилл не понял его, но вот это он имел в виду? От следующего мелькнувшего в голове образа Тилла пробил озноб. – Иван. Проснувшись, он явно встревожился. Но молчал, ждал, пытаясь понять ситуацию. – Что ты собирался сделать на Alien stage? Скажи мне. Иван не ответил сперва, и Тилл посмотрел на него. Глаза привыкли к темноте, и он сумел различить выражение лица, которого раньше не видел. Печальная, ласковая улыбка, которую Тилл не хотел больше видеть никогда в жизни. – А ты? – спросил он, наконец. Иван, похоже, искренне считал, что Тилл хладнокровно и расчётливо собирался покончить с собой. Начали дрожать руки. – Я нихрена не думал, что буду делать, чтоб ты знал. Хотел жить подольше. Хотел помочь Мизи. Думал, что проиграю тебе. Я должен был проиграть тебе! Он не собирался кричать, но сдержаться не смог. – А если б ты встретил Мизи? – похоже, Иван начинал злиться, – Если бы тебе выпала она, что тогда? Только не говори, что тоже поверил в эту идиотскую затею с ничьёй. Нет, этого быть не могло. Тут сомневаться не приходилось. – Да не знаю я, сказал же! Какого хрена!.. Тилл зажмурился, отворачиваясь, провёл тыльной стороной ладони по глазам. Ему трудно было подобрать слова. Трудно было объяснить, почему Иван не должен был идти на шоу, зная, что умрёт там. Не с такой пугающей, безжалостной к себе обреченностью. – Мне не нужна жизнь без тебя, – сказал Иван с тихим отчаянием. Он больше не злился. Тилл вдруг подумал, как выглядит ситуация с его стороны. Вчера ещё Иван был так счастлив, а теперь вынужден был просыпаться среди ночи и оправдываться за события многолетней давности. Только эти события ещё продолжались. Печальная история не закончилась в день, когда их спасли. Что будет с Иваном, если Тилла не будет рядом? Что будет с ним, если Тилл умрёт? Он уже задавал этот вопрос. Тогда Иван ответил неопределенно. Солгал. Ответ давным давно сложился у него в голове. Он был простым, коротким и ужасным.