Не боишься призраков?

Почему принц бросил свою розу, если любил? Потому, что они были слишком юны, чтобы любить. Слова крутились как ураган на белых страницах, а у Минхо впервые сжалось сердце. Оно не бьётся. Двадцать, тридцать. Он уже не помнит сколько лет. Тогда, почему сейчас оно затрепетало словно мотылёк? Бьётся! Сердце бьётся! Но как? Он же мертв! Минхо берётся за грудь, не веря в реальность, даже тогда, когда чувствует подушечками пальцев тихий стук. Тук-тук. Тук-тук. Ресницы подрагивают ещё сильнее, стоит Минхо лишь ощутить мокрые капли на щеках – слёзы. Он давно не плакал. Очень давно. От осознания происходящего, призрак улыбается, ощупывая бледную кожу. Тепло. Кто-то плёлся, подошвой тапочек скользя по полу, издавая неприятный звук. Никто не должен видеть его в таком состоянии. Минхо тыльной стороной ладони резко стёр мокрые полоски на щёках и быстро закрыл книгу. Поднимая взгляд, он видит Феликса. Тот, как ни в чем не бывало, поворачивает лампу за ножку в сторону холодильника, достаёт вишнёвый сок и садится напротив него. – Дочитал? – интересуется он, вставляя пластиковую трубочку в упаковку для сока. – Ага, – отвечает быстро и коротко, откидываясь на спинку стула. – Ну и как? Минхо поднимает глаза и с интересом разглядывает парня. Феликс сейчас выглядит умилительно: лохматые блондинистые волосы. Немного опухшие глаза и нос, а веснушки добавляют ещё шарма этим милым красным щёчкам. – Конец грустный, – Минхо взглядом встречается с глазами напротив, – Принц спас летчика от одиночества, а потом бросил. – ему было жалко мужчину, ведь тот привязался к мальчику. – Но ведь принц скучал по своей планете и любимой, ему было необходимо вернуться. Он был в ответе за тех, кого приручил, – Феликс смутно помнил сюжет, но одна фраза отпечаталась в сознания навсегда. Он поворачивает книгу к себе, что-то тщательно ища. – Вот, – зубами кусает трубочку от сока, останавливая палец на знакомых словах. "зорко одно лишь сердце. - Самого главного глазами не увидишь." – В детстве я не особо вникал в смысл книги. Даже сейчас мне сложно понять мораль, но я точно понял, почему лис хотел, чтобы принц его приручил, – эту главу больше всего запомнил детский мозг. – Лис хотел быть особенным, отличаться, любить. Он был счастлив рядом с принцем, а то, что он будет плакать после ухода – доказывает привязанность, – Феликс закрывает книгу, обозначая конец истории и их ночного разговора. – Теперь что будешь делать? – поднося покусанную трубочку к губам, Феликс притягивает к себе колени. – Смотреть как ты спишь? – Минхо всего лишь захотел немного напугать парня. – Ээ, ты чего? Мы же не в сумерках, это совсем не романтично! – Феликс скривился, поставив пустую упаковку от сока на стол. Призрак округлил глаза, наклонив голову на бок. – А, точно, ты же не смотрел, – В этот момент, над его головой загорелась лампа. Ну или нимб ангельский появился, не зря его Хёнджин ангелочком прозвал. Наверное, только для Хвана он и являлся ангелом. – Минхо, кто тебе больше всего нравится из нашей компаний? Кого ты сильнее уважаешь? – парень задумался. – Чана, наверное, – Минхо очень уважал его. Из всех Чан являлся самым спокойным и серьезным, за исключением Сынмина.  Первый шаг проделан. Феликс захотел слегка проучить хмурого злюку Минхо, даже если придётся подставить друга. Пусть знает как пугать мирных жителей данной квартиры. – А ты английский учил, ну когда был жив? – тот отрицательно замотал головой. Отлично, второй шаг выполнен. – Ты же знаешь, что мы с ним из Австралии, а английский – наш родной язык? – Минхо кивнул. – Знаешь, что могло бы вас сблизить? – тут призрак заинтересовался. Он давно привык к этим ребятам. Не так скучно и одиноко. А теперь, Феликс предлагает вариант начать разговор и узнать друг друга получше. – Назови его "daddy". – Da...ddy? – озадаченный Минхо был похож на кота. Хмурого кота. Феликс даже улыбнулся с этой картины. – Да, daddy, с английского это переводится как хороший друг и человек. Чану нравится когда его называют так, – он делает самое серьезное лицо, пытаясь своим поведением убедить Минхо. Потом переводит взгляд на свою руку, будто смотрит на время, хотя у него нет часов. – Ох, уже четыре утра, через два часа надо вставать, я пошел, спокойной ночи. И не забудь про daddy! – парень ушёл, оставляя Минхо в компании горящей лампы, а сам пытался подавить смех.                             *** Утро как всегда началось с крика Джисона. Тот возмущался, что долбаный хорёк, по имени Хван Хёнджин, уже как тридцать минут торчит в ванной. Зато завтракали в тишине. Потом снова крики, из-за того, что Хёнджин не оставил своих малышек. Еле как успокоив его, ребята отдали ключи соседке. С ней Феликс заранее договорился, чтобы она заходила поливать растения Хвана и кактусы иногда. На улице их встретила бабушка и две припаркованные иномарки серого цвета. Лишь Хёнджин с Чанбином удивлённо переглянулись, пока Минхо нацепил свою фирменную ухмылку. Только приблизившись к машинам, они будто прошли через синий купол. В этот момент перед ними появляются две белые повозки с такими же лошадьми. Вся поверхность, кроме двери и окон, были разукрашены золотыми спиралями. Феликс невольно задумался, какое же значение имеет этот знак? Ведь не просто так вся библиотека, и даже эти кареты, были разукрашены ими. Любовались они внешним видом не долго, ведь бабушка быстро распределила их в две команды и загнала внутрь. Феликс вместе с Чанбином и Чонином любовались внутреннем интерьером, ожидая пока сядет бабушка. Внешний вид был пороскошнее. Внутри же всё было деревянное, кроме сидений. Они были мягкими, отличались от остального тоже белым цветом. Наконец Бансок села напротив них и закрыла дверь. – А чемоданы? – спрашивает Феликс, обнимая свой большой багаж.  – Точно! Женщина наклоняется и хватается за прикреплённую ручку в полу, которую до этого никто не заметил. Потянув на себя, их взору представился вход в тёмный подвал. Феликс может поклясться, что видел там ступеньки. Бансок берёт из его рук чемодан и кидает в тёмный подвал. Десять секунд, а для него как будто вечность до того, как эхом раздаётся грохот. – Не волнуйся, я уверена он цел и невредим, – уверяет бабушка. Его губы подрагивают в нервной улыбке. Следующий на очереди был Чонин. Тот без проблем протянул свои вещи, в отличие от остальных, у него был самый маленький чемодан. – Не отдам! Там моя приставка, она же разобьётся! – Чанбин вцепился намертво в самое дорогое, что на данный момент у него есть и зажмурился. Но так легко она не сдалась. Приложив некое усилие, бабушка всё же вырвала из рук сопротивляющегося чемодан и закинула к остальным, захлопнув дверь. – Прощай, дорогая, знай, что мне нравилось как ты смотрелась в моих руках! – Фу! Не говори больше такие вещи! – Феликс одарил Со осуждающим взглядом и сморщился. Потом женщина пробормотала себе что-то под нос, после чего их начало немного укачивать в разные стороны. – Как ты это сделала? Ты умеешь колдовать? – это странно. В их поколении только провидцы, без намёка на колдовство. – Универсальное заклинание. Им могут пользоваться абсолютно все. Я как бы запрограммировала лошадей, чтобы они доставили нас в назначенное место, – у Чанбина в голове полный сумбур. Неожиданно для всех, он громко засмеялся. – В волшебном мире что, навигатор такой? – с чувством юмора, иногда, а может даже и всегда у Со проблемы. Парень может сморозить полную хрень, после которой долго не может успокоится, хватаясь за живот. Дальше для всех наступает тишина. Лишь иногда слышатся цоканье копыт и усиливающийся ветер. Феликс устремляет свой взгляд в окно. Пейзаж города сменяется густым, тёмным лесом.  Потом вовсе приходится оторваться от завораживающей картины, ведь начался неожиданный дождь, превративший всё в массовое пятно. Сверху слышится стук капель по металлической поверхности. Атмосфера становится сказочной и лично для Феликса уютной. Особенно тогда, когда Чанбин, как самый старший, достаёт пушистый бежевый плед и накрывает его с Чонином. Снова утыкается носом в телефон, кажется, переписываясь с Джисоном. Рядом так хорошо и тепло, что Ли и вовсе обмяк, постепенно проваливаясь в сон. Белая вспышка заставила его  зажмуриться. Такой же эффект был  от старого фотоаппарата Джисона. Хан нашёл его на чердаке в старом сундуке покойного дедушки. Опираясь на ладони, он пытается встать. Всё вокруг настолько ярко, что аж в глазах рябит. Не успевает Феликс даже моргнуть, как теперь его окружает резкая тьма. Будто кто-то выключил свет. Всё как-то слишком быстро меняется, ведь теперь до парня доходит какой-то щелчок. Он поворачивает голову и в далеке видит маленький огонёк. Даже не думая, австралиец сломя голову, бежит на встречу к единственному источнику света. С каждым шагом картина становится всё отчётливее, из-за чего Феликс останавливается, расплываясь в удивлении. Его кухонный стол, за которым сидит Минхо и смотрит на книгу, где буквально всё чисто. Ни одной буквы не написано. Призрак встал и обойдя стол, приблизился к парню. Руки Минхо медленно окольцовывают его и притягивают к себе. Вместо зябкого ощущения чужих рук, парень чувствует тёплые прикосновения. Феликс не хочет отстраняется, поэтому вынужден уткнуть нос в чужое плечо. Минхо стискивает чужое тело так, будто хочет вдавить в себя. Щёки стыдливо краснеют, когда призрак губами невесомо проходится возле уха, а дыхание учащается. Теперь мягкие губы всасывают мочку уха, немного прикусывая, к чертям сбивая дыхание. – Предупреди их, – кажется ухо австралийца и вовсе стало бордовым от неловкости, потому что Минхо медленно шепчет совсем не связанные с этой ситуацией слова. – Предупреди их, – просьба снова повторилась. Феликс прикрывает глаза, пока не понимая, что находится рядом с Чонином. Тот, закрыв ладонями уши, пытался оттолкнуться как можно дальше от него. Парень не переставая кричал, от чего Чанбин стукнул его по губам. Он остановился, облегчённо выдыхая. – Чего орёшь? У меня теперь в ушах гудит. – Сон страшный просто, – напялил он глупую улыбку. – А что снилось то? – Ёжики, – это первое, что пришло на ум. – Ёжики? – Да, ëжики. Они хотели вас предупредить, но не сказали о чём, – а в мыслях, он обижается на свой мозг за такой сценарий его грёз. Возможно, во всём виноваты вчерашние посиделки.   – Интересные, однако, у тебя сны.  Может по приезду я попрошу друга  отвар тебе сделать, кошмары мигом пройдут, – хлопая глазами, бабушка тепло ему улыбается. Парень быстро кивает и снова возвращает взор к окну. От дождя ничего не осталась кроме сырой земли. Теперь же их окружает густой туман. Предложение бабушки  невольно заставляет задуматься о своих кошмарах. Пару месяцев назад парню начал часто снится один и тот же кошмар. В последний раз когда он задумывался о нём, была ночь в которой они вызывали призрака. Ему снится тяжёлая потеря. Лежа на сырой почве, Феликс держит в руках чужое тело, но не видит лица, а ощущение в груди так давит, что иногда приходится просыпаться от нехватки воздуха. Консультация с психологом не помогла, а осветить квартиру Феликс не решался. Оставалось просто смириться и надеяться, что всё пройдёт.                             *** У остальных пока что, по их меркам, тихо. Джисон опять проигрывает в карты Сынмину. Теперь он должен ему три желания, а его ведь предупреждали. Когда Хан опять собирается раздавать карты, Чан отбирает их у Джисона. Хватит с них азартных игр на сегодня. – Да ладно, Хён, отдай! – Хан жалобно хнычет. – Видите, ещё немного и он дом проиграет, – Хёнджин округляет глаза, в порыве эмоций хватаясь за голову. – Не надо драматизировать, – беличьи щёки надуваются от возмущения. – Ну Хён, если я выиграю, Сынмин будет должен три желания, а мне обеспечена свобода. Жопой чувствую, победа – моя, отдай! – он тянется к картам в руках Чана, но тот быстро поднимает колоду вверх. – Извини, но нет, Сынмин потом объяснит, почему этим нельзя злоупотреблять, – Ким мгновенно перестаёт улыбаться и становится как никогда серьезным. Хан же, почти что кипит, пыхтя от негодования. Пока Джисон, скрестив руки, разлёгся на деревянном и совсем неудобном полу, Минхо пытался спихнуть к нему и Хёнджина. – Перестань, злобная ты амёба, – Хван борется за своё место, не собираясь уступать, но вскоре падает на Джисона, задев локтем чужой подбородок. – Чан помоги нам! – парень надувает пухлые губы и смотрит щенячьим взглядом.  Чан мягко улыбается, но помогать не собирается. Он прекрасно знает кто первый начал. Минхо для Хёнджина становился какой-то азартной игрой. Рядом с ним Хван пытался как-то задеть или ущипнуть, чтобы потом с криками помощи убегать. Они уже так третью неделю играют в кошки-мышки, и призрак пока что побеждает. Для Минхо же проучить Хёнджина становится утренним ритуалом, и это даже как-то умиляет. После утомительного смеха Минхо расслабляется, невольно вспомнив вчерашнюю ночь. Как Феликс улыбается и рассказывает свои мысли, не стесняясь эмоций и слащавых слов. Удивительно, что  люди не боятся плакать, и признаваться в любви. Потому что для Минхо – это невероятно сложная тема. Он стесняется своих эмоций и слёз. Это одновременно бесит и делает сильным. Удивителен этот парень, Феликс, тот без проблем признавался в любви всем и когда эмоции охватывали, не сдерживаясь, не прячась, плакал. Тот же Бан Чан обнимал всех, даже Минхо. Его хочется уважать, потому что он заботился о каждом, и призрак тоже входит в этот круг заботы. Ли знаком с ними совсем ничего, но Чан улыбался ему, часто интересуясь как самочувствие. Они даже не знают его историю, но уже приняли в круг друзей. Ответ никогда не задерживался. "Нормально" Обычное нормальное самочувствие. От этого становилось тепло. Вот почему Минхо попробует способ Феликса сблизится с Чаном. Он даже повторял всю ночь это слово, чтобы случайно не забыть. – Чан, – все оборачиваются на его голос, – Я хочу сказать, что ты – самый настоящий "Daddy", – настает гробовая тишина. Даже Джисон, что шипел от боли в подбородке, кажется перестал дышать. На лице призрака расцветает недоумение и смущение. Может он неправильно произнёс? Хан начинает безудержно хохотать, да так сильно, что давится волосами Хёнджина. Тот после этого, ещё сильнее засмеялся, что аж икать начал. Они так же лежали, Хёнджин на  Джисоне, а Хан на полу. Даже Сынмин смеялся, что является редкостью. Сейчас Минхо стало не по себе. Он видит как горят красным Чановы щёки, а Ли просто теряется. Не знает, что делать и как себя вести. – Почему вы смеётесь? – голос немного ломается. – Скажи мне, кто научил тебя этому слову? – смущение Чан откидывает на второй план, ведь сейчас для него важнее всего призрак. Минхо становится немного потерянным. – Феликс, он сказал, что это означает хороший друг, – после сказанного на остальных накатывает ещё одна волна смеха. – Тихо, – когда Чан становится строгим, это очень плохо. – Хан и Хёнджин, быстро сели на свои места. Минхо, я потом всё тебе объясню, хорошо? – парень напротив несколько раз кивает и утыкается взглядом в пол. Чан немного беспокоится, ведь Минхо всегда вёл себя довольно стойко. Никогда не обижался и грустить не собирался.  Но сейчас он, кажется, немного растерян и возможно даже опечален. – Минхо-я, улыбнись и... – прежде чем Чан успевает закончить, они все подпрыгивают на месте. Всю карету начинает сильно трясти.                             *** Бабушка осторожно пытается вывести всех из повозки. После чего выходит и она сама. В паре метров от себя они видят остальных. Лошади испуганно поднимаются на дыбы, чуть не задев Чанбина. Вокруг них лишь густой лес и никого больше, кто бы смог помочь. Даже бабушка растерянно оглядывается. Бан Чан собирает их всех вместе и поворачивает голову к ней, пока она что-топытается найти в своей кожаной сумке. – Как их успокоить? – Хёнджин немногого паникует, от чего руки сжимаются в кулаки. Земля содрогается, а по обе его стороны из неё с бешеной скоростью вылезают тёмно зелёные стебли. Их высота и ширина растут без остановки. – Успокойся, – он чувствует как на плечо ложится чужая рука. Моментально осознав происходящее, Хван разжимает кулаки, а стебли заваливаются на землю. Благо они не были слишком большими и не задели никого. У них по прежнему нет идеи, что делать и как остановить животных. Сейчас сложно здраво мыслить, ведь они оказались неизвестно где, без какой-либо помощи и с одичавшими лошадьми. Которые, по словам женщины, должны были довести их до города, ориентируясь как навигатор. Для Джисона в один момент наступает только тишина. Он не замечает обеспокоенные взгляды друзей, а просто направляется в сторону животных. С каждым шагом в голове усиливается тихие голоса, наполненные испугом. Лошади видно тоже почувствовали некую связь, будто этот парень понимает их. Ведь даже вторая повозка в десятке метров от них разворачивается, а только что визжащие создания медленно подходят к ним. Джисон пробует дотронутся до белой кожи, не видя сопротивления, улыбается. Одна из них даже пытается его облизать. Хан обнимает каждую, слыша, как они мило фырчат. В данный момент ему не кажется странным слышать и понимать животных, а очень комфортно с ними.  – Хан, ты "Говорящий с животными!" – Бансок изумлённо смотрит на них, не веря глазам, – Таких как ты не видели уже очень давно. Сейчас его не волнует кто он такой.  Главное, что наступило спокойствие и тишина. Напоследок погладив пушистую гриву, он возвращается к остальным. – Молчать, я тоже не знал, – Джисон предупреждает всех до того, как парни начнут задавать вопросы. – Давайте уже свалим отсюда, у меня неприятное предчувствие. – Стой, что ты ощущал? – Бансок задаёт странный вопрос, понятный лишь для него. Уши животных напрягаются, будто им удалось уловить что-то недоступное остальным. Судя по тому, как Джисон снова оборачивается, улыбкой успокаивая милых созданий, они были в ужасе. Джисон слышит тихие голоса, что смешиваются между собой, и это начинает бесить. Сейчас наилучшим выбором будет покинуть это проклятое место. Он кланяется  лошадям, показывая при этом своё уважение и шепчет просьбу, которую слышат лишь они. А в ответ получает приятную тишину. Паника утихает. Со своими новыми способностями Джисон разберётся потом. На улице темнеет, а это очень плохо. Ещё в детстве Бансок пугали страшными историями про данный лес. Её нога никогда не ступила бы на эту чёрную землю, особенно ночью. Только, к сожалению здесь находится портал, через который сейчас они проходят. Впервые когда она узрела это зрелише, ей даже девятнадцати не было. Про внешний мир за пределами родного города, никаких знаний она не имела. Приходилось справляться самой, оставляя позади всех друзей и сожаления. Работать усердно, на любых работах. Найти своего любимого человека, а потом потерять. Она растила дочь практически сама. Дала ей всё, что могла, но недостаточно. Чанбин был вынужден расти с Бансок, без маминых объятий и заботы отца. Она учила его всему, что знала сама. В конце концов, дар не исчезнет, а перейдёт к нему. Так и произошло, но Бансок совсем не рада этому.  Однажды, когда Чанбин гулял с мамой, которую он не видел больше года. Бансок посетило страшное видение. Она сразу же позвонила и предупредила дочь, чтобы они возвращались домой и были очень аккуратными по дороге. Это был единственный раз когда дар пригодился. Парни с открытыми ртами разглядывали большую яркую сферу. Размером с двухэтажным домом. Она светилась прямо как солнце. Им пришлось даже закрыть глаза, проходя через её горящие стенки. Завораживающие лучи старались ослепить. Пару мгновений и везде наступает темнота, пятнами перетекающая  в картину ночного города. Через маленькие окошки невозможно было разглядеть толком что-то. Но всё равно было чуство неизменной сказки. Ветер медленно танцует, приглашая ветки полными листьями. Лишь краем глаза они смогли увидеть насколько город был зелёным. Полным теней растений и травой. Парни пихали друг друга, пытаясь что-то разглядеть. Лишь Сынмин во второй повозке вместе с Чаном устало вздыхали. Их компания больше походила на детей. Бродячих детей в поисках себя. Чтобы сохранить хоть немного интриги, женщина прогнала их как мух по своим местам и шторками закрыла им доступ. Чанбин громко возмущался, но потом всё же смирился. До них доходил лязг подков, то ли по тротуару, то ли по асфальту. На данный момент это был секрет. Сладкое предвкушение тянулось к ним, а они к ней. Почему то, только сейчас парни осознали, что находятся в волшебным городке. Что же их там ждёт? Оставшаяся дорога длилась недолго, но в полной тишине и ожидании, что аж визжать хотелось. Вскоре всё резко останавливается. – Быстрей ребятки, кажется нас кто-то встретит, – искренняя улыбка не могла покинуть её, увидев как глаза напротив заискрились радостью. Порывчивость дала о себе знать. Парни покинули карету быстрее скорости света, собираясь всей компанией. Первое, что они заметили – это звёзды. Тут они намного ярче и больше. Небо было практически полностью заполнено горящими огнями. Даже луна терялась среди них. Как только друзья перестали глазеть с открытиями ртами на небо, восемь пар глаз заметили здание. Больше похожее на греческое построение, впереди располагались четыре огромные колоны с узорами в форме спирали. Вот теперь Феликс точно уверен, этот знак что-то значит. От их ног до самого верха тянулись ступеньки. Здания геометрически больше походило на параллелепипед. Феликс даже смог разгледеть в свете уличных фонарей просторный балкон. Меж двух паралельно стоявших колон, в дали открывается массивная дверь, пропуская четыре фигуры, но спускается к ним лишь одна. Высокий мужчина в свободной рубашке и классических штанах кланяется им. - Добро пожаловать в " Полар - Гёль." Я мэр этого города, "Кристиан."