Всё, что мы оставим позади (All the Things We’ll Leave Behind)

      Уставившись на глубокое тёмное дно озера перед ним, Лань Ванцзи всерьёз задумывался о том, чтобы нырнуть туда. То, что с момента его прибытия в Пристань Лотоса прошла неделя, а он так ни разу и не зашел в воду, еще не означало, что он не был отличным пловцом. Он вообще мог бы достичь какого-нибудь острова и остаться жить там на пару месяцев. А Вэй Усянь бы мог приносить ему туда еду...       Сзади раздался голос, который в последнее время стал его самым главным раздражителем. Взятой ни с того ни с сего, он разразился тирадой о «правильных омегах».       — Мы должны вернуться в те времена, когда омеги были хорошенькими и тихими, сдержанными и послушными, — поучал Цзян Чэн свою сестру. Она уставилась на него в надежде, что «сдержанным» — значит держать себя в руках во избежания кровопролития.       Лань Ванцзи измучено выдохнул. Цзян Чэна назначили их сопровождающим, словно они были влюблённой парочкой, которая собирается сныкаться в ближайших кустах сразу, как представится подобная возможность. Быть может, ему стоило притвориться и предложить ухаживать за Цзян Яньли? Тогда бы к ним приставили куда более подходящего сопровождающего, который мог тихо ходить за ними по пятам и держать своё мнение при себе. Пусть это разрушит их дружбу, но если Лань Ванцзи проведёт в обществе этого несносного мальчишки ещё хоть минуту, то он просто сбросит его в озеро, а их дружба с Цзян Яньли разрушится в любом случае.       Мысль о том, чтобы прервать отпуск пораньше и позволить дяде утянуть себя в водоворот семейного бизнеса, медленно и назойливо маячила на задворках сознания и уже не казалась такой ужасной. Мадам Юй и Цзян Чэн воплощали собой и раздражение, и осуждение, а каждое их слово вонзалось под кожу с такой силой, что традиционные взгляды его дяди представлялись ему довольно прогрессивными.       Несмотря на то, что Цзян Фэнмянь весьма очевидно жаловался Вэй Усяню на Лань Ванцзи, казалось, он не утратил надежды отдать свою дочь в его руки и неустанно расхваливал её. Как будто бы Лань Ванцзи не знал, насколько его подруга потрясающая. Тем не менее, того, чтобы он женился на ней или любой другой омеге в принципе, не было достаточно.       Что хуже всего: Вэй Усянь стал запираться в своём доме всё чаще из-за очередной сложной работы. И только он иногда заявлялся на ужин, как в большинстве случае — в семьдесят пять процентах, говоря точнее, — Мадам Юй переключала внимание с дочери на него.       Лань Ванцзи удобно сидел на пирсе, откуда наблюдал за счастливой Цзян Яньли и её братом, переставшего ворчать так сильно из-за воды, как вдруг позади него объявился Вэй Усянь.       — Не присоединишься к ним? — игриво поинтересовался Вэй Усянь. — Я ведь знаю, что у тебя есть плавки, пусть они и выставляют маленького А-Чжаня на всеобщее обозрение.       — Нелепо, — прошипел Лань Ванцзи, однако Вэй Усянь уже умчался прочь.       Одна его часть хотела ринуться следом, однако другая знала — Цзян Яньли увидит это. Пока что у него неплохо получалось избегать разговоров о Вэй Усяне, и едва ли удача улыбнется ему, если она поймает его на побеге с этим мужчиной.       Вэй Усянь до сих пор приносил ему еду, поступая также, как на вторую ночь: стучал, а после исчезал, не успевал Лань Ванцзи открыть дверь.       Единственная с тех пор встреча случилась прошлым вечером, когда они оба отправились на прогулку. Вэй Усянь вёл их по мостикам и дорожкам, обрамляющими озёра, и тихо напевал что-то себе под нос.       Дни тянулись один за другим, и Лань Ванцзи множество раз раздумывал над тем, что будет делать в следующую их встречу, когда вокруг не будет ни единой души. Представлял вопросы, которые мог бы задать, пусть они были бы о жизни Вэй Усяня, о его увлечениях и...       — Тебе известно, откуда у Цзян Чэна возникли столь традиционные взгляды?       Этот вопрос был не тем, который хотелось задать, но именно он первым сорвался с его уст. Глупому мальчишке с его извечно недовольным лицом не нужно было даже находиться рядом, чтобы испортить Лань Ванцзи день.       Вэй Усянь посмотрел на него, изумлённо рассмеявшись.       — Ого, А-Чжань начинает с таких важных вопросов. Мне нравится это, — игриво произнёс он и тут же замолчал. Волосы Вэй Усяня, завязанные в тугой хвост на затылке, покачивались в такт каждому движению, когда он не то подпрыгивал, не то раскачивался возле него, словно не мог идти спокойным, размеренным шагом. — Не уверен, но, кажется, это началось около года назад, сразу после нашего ежегодного отпуска в городе.       — Во время поездки что-то случилось?       — Не уверен. Всё было довольно типично. Семья Цзян, как обычно, посетила эту утомительную бизнес-вечеринку, несколько других таки же унылых мероприятий и благотворительных вечеров, встретилась с теми же скучными партнёрами по бизнесу, — ответил Вэй Усянь. — Кстати, в прошлом году я встретился с твоим братом и зятем.       Заслышав последнее, Лань Ванцзи невольно оступился.       — Не знал, что ты встречал кого-либо из моей семьи.       — Совсем немного, — Вэй Усянь обогнал его и развернулся к нему спиной, не сбавляя шага. — Не Минцзюэ довольно привлекательный мужчина, не думаешь? — игриво заметил он, ожидая его реакции.       Лань Ванцзи едва заметно сощурился.       — Мн, — безразлично хмыкнул он, — по мнению остальных.       — Но не А-Чжаня? — спросил Вэй Усянь.       — Нет, — ответил Лань Ванцзи, взяв себя в руки. — Слишком молод для меня, — бросил он, обогнув оцепеневшего Вэй Усяня, и едва улыбнулся себе.       Вэй Усянь очнулся через несколько шагов и, догнав, схватил Лань Ванцзи за руку с тихими смехом.       — Неужели А-Чжань предпочитает мужчин постарше?       — Мн, — хмыкнул он в ответ, — предпочитает.       Вэй Усянь окинул его любопытным взглядом.       — Вот как... — тихо проговорил он, и некоторое время они смотрели друг на друга, пока Вэй Усянь не решил продолжить: — Знаешь, если задуматься, то кое-что всё же случилось.       Вэй Усянь вытащил Лань Ванцзи на середину небольшого мостика, где облокотился на перила и уставился вдаль. Даже несмотря на то, что большинство обитателей Пристани Лотоса были несчастны, здесь все еще был отличный вид. Лучи закатного солнца освещали серые сумерки, играя бликами в воде и в глазах Вэй Усяня. Тишину между ними нарушал только легкий стрекот цикад.       Наблюдая за Вэй Усянем, уставившимся на водную гладь озера, расслабленным и умиротворённым, каким он бывал редко, было легко понять, что ему нравится это место. Даже с учётом всех ссор с Мадам Юй и редкого общения с Цзян Фэнмянем, Вэй Усянь любил Пристань Лотоса больше всего за его красоту и спокойствие.       — В тот раз я не придал этому значения, но знаешь, во время встречи с твоей семьёй Цзян Чэну приглянулся младший брат твоего зятя. Ходил за ним хвостиком весь вечер, а на следующий день выглядел ужасно несчастным. Не то чтобы это было необычным, но вполне возможно, что между ними действительно что-то произошло, — Вэй Усянь пожал плечами, а после коснулся руки Лань Ванцзи. — Он и раньше был ворчливым и правильным, — добавил Вэй Усянь, — но никогда — до такой степени. Вообще-то, это забавно, — то, как его поведение позволило Юй Цзыюань придерживаться более традиционных взглядов, — развернувшись, он облокотился о перила спиной и теперь смотрел на Лань Ванцзи с тёплой улыбкой. — То, что ты пытаешься помочь Цзян Чэну, довольно мило.       Лань Ванцзи моргнул, взглянув на него.       — Как ты?..       — Потому что А-Ли попросила об этом сначала меня. Знаешь, попытаться помочь ему стать менее ворчливым и не такой задницей, — он горько усмехнулся. — Мы были довольно близки до того, как его мать вбила ему в голову свои взгляды. Заставила ненавидеть меня так же, как она.       Взгляд Вэй Усяня опустился, и он едва-едва задвигал ногами, шаркая по мосту, а его улыбка погасла.       — А-Ли не ненавидит тебя, — выступил Лань Ванцзи.       — Нет, — Вэй Усяня растянул губы в тёплой улыбке. — Юй Цзыюань так и не смогла внушить ей, что я демон, — он вновь взглянул на Лань Ванцзи, ярко улыбнувшись. — Слышал от твоего брата, что вы, Лани, ложитесь рано. Едва стукнуло девять часов, а он уже исчез, хотя сам же и организовал тот благотворительный вечер! А поскольку уже совсем скоро будет девять, полагаю, мы должны уложить маленького А-Чжаня в кровать?       Жар опалил щёки Лань Ванцзи, и смущение накрыло его от того, что его дразнят, точно ребёнка, однако Вэй Усянь был прав. Стрелка на часах неминуемо приближалась ко времени, когда он отправлялся спать, и раз он всё ещё был бодр...       — Мн, — соглашается он, — Сянь-гэгэ мог бы уложить меня в кровать.       Взгляд Вэй Усяня запылал озорством, а его губы растянулись в яркой улыбке.       — Верно, позволь Сянь-гэгэ позаботиться об А-Чжане, — произнёс он, вновь схватившись за руку Лань Ванцзи и потащив его в сторону его комнаты.       Всю их короткую прогулку Лань Ванцзи обдумывал план за планом, думал о том, что должен сделать и сказать, как может попросить Вэй Усяня остаться хотя бы ненадолго. С волнением открыв дверь в свою комнату, он уже развернулся к Вэй Усяню, намереваясь заговорить, как...       — С чего ты начинаешь? — спросил Вэй Усянь.       Лань Ванцзи уставился в полнейшей растерянности. Он мало что знал про сексуальные отношения, помимо того, что изучал в школе и через интернет. И ничто из этого не было направлено на отношения между двумя альфами. У него не было ни единой мысли о том, что стоит делать и как правильно подвести, с чего начать. Поцеловаться? Прикоснуться? Рассказать друг другу о чувствах?!       — Перед сном, — пробился сквозь шок и нарастающий ужас Лань Ванцзи задорный голос Вэй Усяня. Он, пожалуй, переоценил себя, решив, что готов, чтобы Вэй Усянь остался в его комнате ради чего-то большего.       — Я... чищу зубы и умываюсь, — взволнованно произнёс Лань Ванцзи и легко поддался Вэй Усяню, когда тот толкнул его в направлении ванной.       — Могу ли я достать пижаму? — обратился к нему Вэй Усянь, оставшись за дверью ванны, пока Лань Ванцзи бормотал согласие с щёткой во рту.       Лань Ванцзи, пока умывался и наносил увлажняющий крем, всё время слышал тихое бормотание Вэй Усяня. Потому, когда тот вдруг возник за его спиной, он невольно дёрнулся.       — Это подойдёт? — спросил Вэй Усянь, протянув тот самый свитер и пижамные штаны.       — Мн, — хмыкнул Лань Ванцзи, забирая из рук мужчины одежду.       Вэй Усянь отдал вещи и торопливо вышел, прикрыв за собой дверь.       Одеваясь, Лань Ванцзи заметил, что свитер пахнет подозрительно сильнее, чем вечером ранее; тот оказался настолько удобным, что Лань Ванцзи понравилось спать в нём. Он прижался носом к воротнику и вдохнул свежий запах, пряный и издержанный, нежный и умиротворяющий.       К тому времени, когда Лань Ванцзи вышел из ванной, он чувствовал себя таким сонным, что едва ли не дремал на ходу. Вэй Усянь едва завидел его — тут же схватился за расчёску, а после усадил Лань Ванцзи возле окна и устроился позади него.       — Надеюсь, ты не возражаешь, — тихо произнёс он, взяв в руку небольшую прядь волос Лань Ванцзи, — моя мама часто так делала. Это было самой любимой частью перед сном, прежде чем...       Пока Вэй Усянь расчёсывал его волосы, Лань Ванцзи сонно глядел в окно и просто наслаждался заботой мужчины, напевавшим мелодию, которую он прежде не слышал.       Закончив, Вэй Усянь неторопливо провёл его к кровати, укрыл одеялом и прочесал волосы пальцами, всё продолжая напевать мелодию. Лань Ванцзи пытался как мог не заснуть, так отчаянно желая продлить этот момент ещё немного ради возможности побыть с Сянь-гэгэ.       Он должно быть произнёс это вслух, потому что Вэй Усянь тихо рассмеялся и смахнул пряди со лба Лань Ванцзи, а после прижался к тому — своим.       — Не волнуйся, — прошептал он, — я останусь тут, пока ты не уснёшь.       Сколько прошло времени, пока они дышали одним воздухом? Как долго запах Вэй Усяня обнимал его со всех сторон, окутав точно кокон? Сознание стало ускользать от него неуловимо и быстро. Последним, что он помнил, были губы мужчины, коснувшиеся его лба, и тихий щелчок двери.

***

      От приятных и вместе с тем разочаровывающих воспоминаний и планов побега его отвлекла вибрация телефона и тихая мелодия, установленная на входящий вызов от брата. Махнув Цзян Яньли и предупредив, что ему нужно ответить на звонок, он поторопился скрыться от ворчливого голоса Цзян Чэна.       — Гэ, — поприветствовал он.       — Ванцзи, — ответил брат, — рад слышать тебя. Прости, что пропустил твой звонок, — на заднем фоне послышался грубый голос его зять, и Лань Сичэнь торопливо добавил: — А-Цзюэ тоже передаёт привет.       — Мн. Поприветствуй и его от меня.       На мгновение он замолчал, ожидая, что Лань Сичэнь передаст привет своему мужу. Пока они вели неспешный диалог между собой, спрашивая о жизни друг друга, Лань Ванцзи нашёл неподалеку от озера уединенное местечко со скамейкой и решил остановиться там.       Как ты? Как работа? Отпуск? Дядя? Твой сын? Цзяны?       В конце концов, Лань Сичэнь спросил:       — Так зачем ты на самом деле звонил, диди?       — Мгм. Гэ хорошо меня знает, — проговорил Лань Ванцзи, и на его губах заиграла улыбка, а брат счастливо рассмеялся. — Я хотел узнать, что случилось прошлым летом на встрече с Цзянами.       — Неожиданно. Хорошо. Мы встретились с ними во время моего благотворительного вечера. Честно говоря, мне показалось, что они не хотели там находиться, — вздохнул Лань Сичэнь.       Это... нисколько не удивило Лань Ванцзи. Обеспеченный и замужний Лань Сичэнь посвящал всё своё время и силы мужу, собственному ребёнку и благотворительности. В прошлом году его брат открыл благотворительную организацию, о которой мечтал многие годы, нацеленную помочь обездоленным молодым людям научиться музыке.       В тот момент Лань Ванцзи проводил лето в университетской поездке. В итоге он не смог присоединиться и не смог встретить Вэй Усяня на год раньше. Судя по тому, что брат рассказывал ему, благотворительная акция прошла более чем успешно, учитывая, как многие представители высшего класса относились к таким вещам. Благотворительность должна приветствоваться, однако многие обеспеченные люди предпочитают считать, что сбор средств, которые после уйдут на нужды бедных людей — пустая трата денег. По мнению большинства куда лучшим вариантом было потратить все это на обеспечение больниц для состоятельных людей, переселение бездомных в места, отдалённые от тех, которые высшее звено посещает наиболее часто, и прочее подобное.       И Лань Ванцзи не удивлён тому, что Цзяны, в особенности Мадам Юй, следовали тем же убеждениям.       — Мн, — согласился Лань Ванцзи. — Я слышал, что между Цзян Чэном и А-Саном что-то случилось.       — Цзян Чэном? О, ты, наверное, имеешь в виду Цзян Ваньиня? — Лань Ванцзи согласно хмыкнул, и брат продолжил. — Если под «что-то» ты подразумеваешь то, что Цзян Ваньинь преследовал А-Сана весь вечер, без умолку болтая о том, что из них получится замечательная пара, пока Сан-ди не набросился на него, то, полагаю, что-то произошло.       Смех Лань Сичэня прервал раздавшийся в отдалении голос Не Минцзюэ, и мужчина, не теряя времени, выхватил телефон из рук своего мужа.       — Это совсем не смешно, — сказал он Лань Сичэню, а после обратил внимание на Лань Ванцзи. — Этот маленький засранец что-то сказал о моём брате?! — требовательно спросил Не Минцзюэ.       Что?       — Нет, он... — начал Лань Ванцзи, однако разгневанный альфа прервал его.       — Слушай, твой брат может находить это смешным и считать, что подростковая влюблённость — штука невинная, но этот ребёнок? Он едва встретил Хуайсана, а уже стал трещать о свадьбе и детях и назвал его подходящим омегой. Само собой, что Хуайсан набросился на него и прогнал его прочь так, что тот убежал, поджав хвост.       — О, — выдохнул Лань Ванцзи,       Немного в отдалении послышался голос несогласного с ним Лань Сичэня.       — Всё в порядке, А-Цзюэ, он просто почувствовал влечение к Сан-ди и не знал, как правильно подступиться, — пытался успокоить его брат.       — Проблема не в том! — возразил зять.       — Не в том? — спросил Лань Ванцзи.       — Не в том, — ответил Не Минцзюэ, вновь обратив внимание на телефон. — Его подход был просто ужасен, но настоящая проблема — с кем общался этот ребёнок. С отродьем Вэнь Жоханя. Слушай, я не знаю многого, но я слышал достаточно историй об этих детях и группе альф, которыми они себя окружили, внушая свои взгляды об омегах и как нужно с ними поступать.       Брат тихо втолковывал что-то своему мужу, после чего тот ответил с запалом:       — Меня не нужно успокаивать! — произнёс он, а после вернулся к телефонному разговору. — Быть может, мы и живём в обществе, что омеги должны действовать согласно правилам, — продолжил он, — но я ни за что не позволю вертеться возле моего брата кому-то, кто будет считать его просто красивой вещью, которой можно владеть.       То очередное напоминание для Лань Ванцзи, насколько сильно повезло его брату с Не Минцзюэ — временами вспыльчивым и грубым, но одним таким на весь мир, в котором мало какой альфа даст омеге свободу вне стен их дома, не станет заставлять ухаживать за ребёнком днями напролёт, придержит язык, когда то будет необходимо, и опустится на колени в любом месте и времени.       Хоть Лань Сичэнь и не говорил с ним об этом, Лань Ванцзи знал, что несмотря на то, что их с Не Минцзюэ отношения начались с делового договора, заключенного еще в студенчестве, они смогли перерасти в искреннюю и взаимную любовь. И не было для Лань Ванцзи радости больше, чем знание, что его брат все же нашел своё счастье, невзирая на обстоятельства.       — А-Цзюэ, — сурово произнёс брат, — ты не можешь верить слухам, и ты не можешь быть наверняка знать, что...       — Я слышал достаточно жалоб от омег, чтобы понимать, что это не грозит ничем хорошим, — усмехнулся Не Минцзюэ.       Их спор продолжился, и Лань Ванцзи отвлёкся от разговора с ними. Он не интересовался слухами или кем-то вроде Вэнь Жоханя и его семьи, так что он не мог точно говорить ни о какой достоверности слов зять. И вместе с тем он слышал от Цзян Чэна достаточно и понимал, что его представление об омегах и их «месте» доходило до крайности.       И всё же был один человек, который наверняка знал правду, даже если утверждал обратное.       — Где сейчас твой брат? — прервал Лань Ванцзи ссору пары.       — Уехал за границу отдыхать с другом, с кем-то из внебрачных Цзинь Гуаньшаня, — выплюнул Не Минцзюэ.       — А-Цзюэ! Не говори о Мо Сюаньюе плохо!       — Я и не говорил, у меня нет проблем с детьми Цзинь Гуаньшаня. Всего лишь проблема с тем, что он не можешь удержать свой член...       — А-Цзюэ!!!       Спор продолжал нарастать по ту сторону телефона, и Лань Ванцзи, прошептав прощание, отключился.       Откинувшись на скамейку, он взглянул на водную гладь. Неподалёку от них располагался город, и озеро сейчас было полно лодок, некоторые из которых нужно было двигать самим и которыми пользовались пары, отправившиеся на свидание после совместного обеда. Люди выглядели счастливыми, свободными от общества, к которому принадлежал Лань Ванцзи. Никто из них не был в полной мере свободным, как люди в других странах, однако в их жизни было полно того, чего Лань Ванцзи был лишён, вынужденный жить по правилам высшего общества.       Опустив взгляд на телефон, Лань Ванцзи отыскал в списке контактов Не Хуайсана. Последние сообщения, которыми они обменивались, были написаны ещё под Новый Год, когда Не Хуайсан просил Лань Ванцзи забрать его с вечеринки от друзей. В тот вечер омега напился до беспамятства и обещал вернуть должок за то, что Лань Ванцзи умолчал об этом случае.       Пальцы забегали по клавиатуре.       Я: Хуайсан. Надеюсь, что твой отдых проходит хорошо.       Я: Мне нужно поговорить с тобой кое о чём, пожалуйста, позвони мне в ближайшее время.       Я: Спасибо.       Лань Ванцзи взглянул на сообщения. Это всё выглядело несколько... грубо. На мгновение заколебавшись, он всё же добавил:       Я: Прошу. Это очень важно.       Я: Позвони в любое время, днём или ночью, я постараюсь ответить.       Это... трудно было назвать хорошим подходом, но, возможно, Не Хуайсан сможет понять его поспешность? По крайней мере, он не сможет возразить, что боялся позвонить и разбудить Лань Ванцзи.       Взглянув вновь на воду, он сгорбился, сидя на скамейке. Возможно, если он останется тут подольше, Вэй Усянь сможет найти его, игриво поругает за неподобающую позу, а Лань Ванцзи попросит его помочь и...       — О! Вот ты где! — окликнул его Цзян Чэн.       Лань Ванцзи беспомощно прикрыл глаза и надеялся сыграть роль мёртвого так убедительно, как если бы правда умер здесь и сейчас.