Troubled Teachers

Эмма не знала, в какое время Реджина пришла за своей машиной. Всё, что она знала, это то, что, когда она проснулась в воскресенье утром с раскалывающейся от похмелья головой, «Мерседеса» уже не было. Руби, однако, потеряла сознание на диване, сжимая в руке пустую бутылку пива. Роуз и Киллиан умчались на заднем сиденье его мотоцикла где-то после полуночи, вскоре после этого разъехались и все остальные. Реджина тогда ушла последней, её высокие каблуки громко цокали, пока она шла по улице. Эмма предложила проводить её домой, но брюнетка настояла, что с ней всё будет в порядке. Текстовое сообщение, отправленное десять минут спустя, подтвердило, что брюнетка действительно благополучно добралась до своего дома.

***

Уборка была болезненной, как и всякая другая уборка, когда от запаха алкоголя даже в желудке кружится. Руби не сильно помогла: большую часть утра она просидела на полу в ванной, опустив голову в унитаз. В конце концов, она тоже ушла, бормоча что-то о знаменитом бабушкином средстве от похмелья. Сообщение Эммы Реджине с вопросом, как у неё похмелье, осталось без ответа. После того, как Руби ушла, в голове блондинки начало проясняться, и она решила, что может продолжить уборку. Внизу было достаточно легко, и в собственной спальне не требовалось никаких усилий, не считая загрузки белья и придания поверхностям "безпыльный" вид. Её взгляд на мгновение задержался на фотографии Нила, её самой и Генри, от чего вернулись воспоминания о разговоре с Реджиной. Прежде чем успели образоваться слёзы, Эмма сосредоточилась на поставленной задаче. А для их дома самой большой проблемой - была комната Генри. Когда девушка открыла дверь, воздух был затхлым, отчетливый запах подростка ударил ей в ноздри, когда она вошла внутрь и подошла, чтобы открыть шторы, и споткнулась при этом о пару кроссовок. Когда воскресное полуденное солнце осветило беспорядок, Эмма застонала. Она могла бы уйти, и просто сказать Генри, чтобы он убрал свинарник, в котором жил. Но когда она заметила грязные тарелки, недопитые чашки чая и горы одежды, разбросанные по полу, то поняла, что ей просто нужно сделать хоть что-нибудь. Потребовалось более двух часов, чтобы снова увидеть весь ковер. Не то чтобы она могла пылесосить, потому что одна пьянь Руби сломала их пылесос. Но когда бледно-голубая поверхность наконец стала видна, Эмма с улыбкой села на аккуратно заправленную кровать. Оглянувшись вокруг, Свон поняла, что проделала довольно хорошую работу, вернув комнату в то состояние, в котором она была, когда они въехали всего месяц назад. Встав с кровати и услышав звуковой сигнал стиральной машины, сигнализирующий об окончании второго цикла стирки, Эмма взяла одинокую пару кроссовок и засунула их под кровать. Когда она уже отдернула руку, в поле зрения появились два DVD-диска. Её рот открылся, когда она уставилась на изображения на лицевой стороне обложки. Она знала, что это произойдет. В конце концов, Генри было четырнадцать. Она просто ещё не думала, что это уже наступило. Изображения были зернистыми, выражение лица трудно было разобрать, но Эмма уловила суть. Эротические позы с обнажённой кожей подсказали ей, на что именно она наткнулась, ещё до того, как прочитала непристойные заголовки. Девушка села на пятки, держа в каждой руке по DVD, и вздохнула. Она предположила, что пришло время поговорить с сыном о сексе по-настоящему. Они кратко обсуждали это, когда он пошёл в среднюю школу, но без каких-либо подробностей. Однако теперь Эмме стало очевидно, что сыну нужно больше информации, даже если он всё ещё на два года младше установленного законом возраста согласия. В такие моменты ей хотелось, чтобы Нил был рядом, даже больше, чем обычно. Растущему мальчику нужен был отец, который давал бы ему советы, разговаривал о девочках, бритье, половом созревании и обо всём том, через что Эмма никогда не проходила сама. Но блондинка полагала, что Генри придётся с ней поговорить. После похода за продуктами Эмма забрала сына у Феликса в три часа, как и обещала. И пока они ехали, он болтал с ней о времени, проведённом у друга. Когда они были рядом с домом, Генри спросил, как прошла вечеринка. — Хорошо, - ответила Эмма, пока они вдвоём несли покупки по дорожке. — Хотя мне потребовалась целая вечность, чтобы привести себя в порядок. — Господи, мама! Вы всё это выпили?! - прикрикнул Генри, увидев две коробки, полные пустых бутылок и банок со вчерашнего вечера. — Поверь мне, я знаю, - кивнула та, от запаха затхлого алкоголя у нее скрутило живот, пока она боролась с ключом в входной двери. — Но теперь в доме снова все чисто. Я даже убрала твою комнату. - от чего лицо Генри побледнело, как только он услышал это. — Ты убрала мою комнату? - спросил он, глядя широко раскрытыми глазами на маму. — Думаю, ты знаешь, что я тогда нашла, - ответила она, наблюдая за своим сыном, застывшим в прихожей. Парень молча кивнул, отчаянно избегая взгляда Эммы. — Давай уберём эту еду, а потом пойдём и сядем, - мягко сказала Эмма. — Я просто хочу поговорить с тобой. Оба Свона вошли в гостиную десять минут спустя, подросток тут же рухнул в кресло. Эмма села на диван, скрестила ноги и мягко улыбнулась сыну. — Совершенно естественно интересоваться сексом в твоём возрасте, Генри, - начала Эмма. Щёки подростка вспыхнули красным, услышав, как его мать произнесла это слово. — И теперь, когда ты подходишь к этому этапу, я думаю, пришло время поговорить о некоторых методах безопасного секса и о том, как строить отношения с кем-то. — У меня нет отношений, - быстро сказал тот. — У меня нет девушки. — Всё в порядке, - заверила Эмма. — Но она будет, и когда этот день наступит, важно узнать немного о мире свиданий и секса. — Я знаю о презервативах и всём таком, - тихо ответил тот. — В прошлом году у нас было сексуальное образование. — Ну, в школе меня тоже обучали сексу, и я всё равно забеременела, - отметила Свон. — Не то чтобы мы с твоим отцом, - Генри заметно напрягся, — когда-нибудь хоть на мгновение пожалели об этом. Но я хочу сказать, что важно знать о презервативах и таблетках, а также о рисках незащищенного секса, таких как ИППП. — Угу, я знаю, - кивнул Генри. — Хламидиоз, ВИЧ, гонорея. Они все отвратительные, и я никогда не хочу их получать. Не то чтобы я вообще занимался сексом, так что в ближайшее время это даже не станет риском. — Тогда мы сможем хотя бы обсудить, как женщины хотят, чтобы с ними обращались, чтобы, когда ты будешь встречаться с кем-то, то знал, что делать, - продолжила она. — Что ты имеешь в виду? - подросток нахмурился. — Эти фильмы, - сказала женщина, указывая на DVD. — Это не настоящая жизнь, Генри. Порно делает секс гламурным и удивительно простым, и люди всегда занимаются этим со всеми и с кем угодно. Поверь, секс редко бывает гламурным, и требуется время, чтобы узнать своего партнера и понять, что вам нравится. То, что ты видишь на этих DVD, на самом деле другое, и женщины не хотят, чтобы их бросали в разные позы и их окружали группы мужчин, ожидающих своей очереди. — Я знаю, - сказал Генри. Даже его уши в этот момент были ярко-красными. — Женщины, девушки, им нравится чувствовать себя особенными, и к ним нужно хорошо относиться. Я не говорю, что тебе обязательно покупать им дорогие вещи или что-то ещё, потому что большинство женщин этого не хотят. Они хотят уважения, хотят чувствовать, что их любят и заботятся, и они хотят чувствовать себя в безопасности. Отношения равны, Генри, и важно, чтобы ты прислушивался к будущим девушкам и обдумывал свои действия с учетом того, как они могут на них повлиять. — Хорошо, - кивнул парень, радуясь хотя бы тому, что его мать перестала говорить об оргиях. — Но у меня нет девушки, так что это не имеет значения. — Знать не вредно. Очевидно, что тебе становится любопытно, что ожидаемо в твоём возрасте. Где ты вообще купил эти DVD? — В школе, - пожал тот плечами. — Питер Пэннер? - спросила мать, широко раскрыв глаза. — Это то, на что ты потратил деньги на обед? — Боже, мам, расслабься. Это не имеет большого значения. — В средней школе продают порно, - ответила блондинка. — Это довольно большое дело. Завтра я первым делом расскажу об этом мистеру Голду. — Серьёзно? - спросил парень, повышая голос. — Почему тебе всегда нужно всё портить? Ты уже забрала меня от всех моих старых друзей, и теперь у меня есть новые друзья, но ты хочешь, чтобы они меня ненавидели? Они узнают, что это ты рассказала Голду, и никогда больше со мной не заговорят. Пит и Феликс — мои друзья, мама. Пожалуйста, никому не говори. — Я должна, Генри. Ты это знаешь, - мягко сказала Эмма. — Я учитель, как и твоя мать, и у меня была обязанность заботиться о каждом ребёнке в этой школе, а не только о тебе. — Значит, ты выбираешь тысячу других детей из-за своей собственной ошибки — сына? - крикнул Генри, вставая со стула. — Нет! - воскликнула Эмма, тоже вставая и схватив Генри за руку, прежде чем он успел выбежать из комнаты. — Я делаю то, что правильно, малыш. Я не выбираю стороны. И мы с твоим отцом никогда не считали тебя ошибкой, даже если ты не был запланирован. Ты же знаешь, что это так? — Откуда мне это знать, если ты даже не говоришь о нём? - крикнул парень, его глаза наполнились непролитыми слезами. Эмма моргнула, увидев боль и обиду на лице Генри. Она была в тупике. Она не могла ответить сыну, потому что не знала, что можно сказать, чтобы он почувствовал себя лучше. — Видишь, ты не можешь даже упомянуть о нём, - сказал шатен, его голос снова стал тихим. — Я хочу поговорить о папе. Мне нужно поговорить о нём, мама. Я… я скучаю по нему. — Я тоже скучаю по нему, - её голос застревал в горле. — Мне очень жаль, Генри. Я не хочу не говорить о нём с тобой. Это просто… тяжело. — Феликс говорит, что разговоры помогают, - сказал Генри, опускаясь обратно на диван. — Ты рассказал Феликсу о папе? - спросила Эмма, садясь рядом с сыном. — Когда? — Вчера вечером. Его отец сбежал, когда он был моложе, а мама много лет о нём не говорила. А когда Джейн была готова поговорить, Феликс почти забыл его. Я не хочу так забывать папу. Я… я хочу вспоминать его вместе с тобой. Эмма ничего не ответила, вместо этого она обняла сына и притянула к себе. Их слезы текли тихо, и никто не пытался их вытереть, а образы Нила проносились в их головах. Дни в парке или зоопарке, их первый экзотический отпуск в Таиланде, где Эмму ужалила медуза, а Нил съел плохую уличную еду, Нил учит Генри управлять самолётом с дистанционным управлением на частной земле возле замка, все трое мчались к морю в Греции во время своего последнего отпуска перед тем, как Нил сильно заболел. — Мы ещё поговорим о нём, я обещаю, - сказала Эмма, когда парень наконец сел и вытер рукавом мокрое лицо. — Это просто тяжело. — Мне тоже тяжело, мама, - заметил Генри. — Вот почему мы нужны друг другу. — И всей школе Сторибрука. — Что? - Генри нахмурился. — Поверь мне, - сказала Эмма. — Завтра к обеду каждый ученик и учитель в этом месте будут знать, что произошло. Я имею в виду, не то чтобы я держала это в секрете, но я не говорила многим об этом. Однако теперь мы оба увидим сочувственные взгляды и услышим странные любопытные вопросы. — Мне очень жаль, - сказал Генри. — Все в порядке, - ответила мать, обнимая его за плечо. — Рано или поздно это должно было выйти наружу. Думаю, я просто оттягивала неизбежное. — И я собираюсь стать ребёнком, чей отец снова умер, не так ли, - сказал шатен, упав обратно на диван. — Это пройдёт, - заверила его блондинка. — Вереница сплетен в школах быстро развивается. Не волнуйся, Генри. По крайней мере, у тебя есть такие друзья, как Феликс и Питер, с которыми ты можешь поговорить. — Пока ты их не травишь, - заметил сын. — Я позабочусь о том, чтобы дело было решено осторожно и Питер не узнал, что ты это рассказал, хорошо? - Генри скептически отнёсся к обещанию, но кивнул. — Хочешь посмотреть тот фильм, который ты пропустил, когда делал домашнее задание в пятницу вечером? - спросила Эмма. — Который из? - спросил сын. Эмма наклонилась вперёд и взяла со стола два порнодиска. — Как ты думаешь? "Фабрика дынек" или "Монашка и святой грааль"? Генри снова застонал, закрыв лицо руками, а Эмма рассмеялась.

***

Утро понедельника началось как обычно. В спешке собранные школьные сумки, панические поиски школьной обуви (навыки Эммы наводить порядок иногда были слишком тщательными) и слишком быстрая поездка в школу, чтобы успеть на собрание персонала. Свон прибыла в учительскую на несколько минут раньше мистера Голда и поспешила к Роуз и Руби, которые сидели вместе на своем обычном месте. — Я всё ещё чувствую себя ужасно, - сообщила Руби, когда блондинка плюхнулась на сиденье рядом с ней. — Двухдневное похмелье — самое худшее, - кивнула Роуз, её лицо выглядело бледнее, чем обычно. Эмма только рассмеялась, прежде чем оглядеться в поисках Миллс. Когда не смогла ее найти, то спросила нахмурившись. — Где Реджина? — Больна, - ответила Руби. — Я думаю, ты ведёшь её пятый урок в восьмом классе. — Ты издеваешься надо мной? - заскулила блондинка. — Мне нужно выставить так много отметок, и теперь у меня нет единственного свободного часа сегодня? Обычно я никогда не отстаю так сильно, и я почти уверена, что могу винить вас двоих и эту компанию за массу дополнительной работы. — Очевидно, что двухдневное похмелье Реджины даже хуже, чем у Руби, - пожала плечами Роуз. — Вы слышали что-нибудь от неё? - спросила Эмма. — Нет, но Реджина не болеет, так что она, вероятно, всё ещё пьяна или что-то в этом роде. Она как суперженщина. Даже когда несколько зим назад каждый ребёнок заразился гриппом, Реджина была единственным сотрудником, который не взял выходной, - сказала Руби. — Она явно не привыкла к выпивке. Свон нахмурилась, вытащила телефон и быстро написала женщине: «С тобой всё в порядке?», прежде чем обратить своё внимание на мистера Голда, который только начал говорить.

***

Реджина сложила последнюю пару брюк, прежде чем подойти к куче рубашек и взять первую из них. Переключив железный диск на утюге на хлопок, она отпила чай, но поморщилась, когда горячая жидкость обожгла рану. Был понедельник, полдень, и часы тянулись неимоверно медленно. Школьное расписание занимало целый день, а иногда и по вечерам, когда Робин позволял, ей приходилось дорабатывать. Это был первый раз, когда брюнетка оказалась в доме днём после выходных, и ей это не очень-то нравилось. Робин кашлянул. Миллс подпрыгнула, гладильная доска закачалась, когда она крепко схватилась за края. Она была рада, что муж не видел её реакции. Тот снова откашлялся, перелистывая страницу газеты, повернувшись спиной к жене, стоявшей в углу. Как только красная лампочка на утюге погасла, Реджина приступила к порученному ей заданию. Глажка одежды была одним из её нелюбимых занятий. Это было нудно и временами утомительно, а у Робина было слишком много рубашек, которые он, казалось, загрязнял слишком быстро. Она полагала, что это не так плохо, как мыть ванные комнаты, полы в которых всегда были неприятными. В тот момент в её памяти вспыхнуло воспоминание о воскресном утре. Она проснулась на полу в ванной, всё ещё свернувшись калачиком под полотенцем, с затекшей шеей и болью в плече. Настойчивый стук разбудил её, и когда она медленно села, звук раздался снова. — Открой эту дверь! - орал Робин, пока его кулак стучали по дереву. Без колебаний Реджина встала и подошла, чтобы впустить мужа. Дверь отлетела от стены, и в комнату ворвался разгневанный обнажённый мужчина. Взглянув на жену, он оглядел ванную, прежде чем пролаять инструкции. — Очисти это место. И я хочу полный английский завтрак. Реджина покорно склонила голову, но ничего не сказала. Робин подошёл к душу, включил воду и вошёл, чтобы помыться. Миллс полезла под раковину за чистящими средствами и начала стирать засохшую кровь с пола ванной. Капли выглядели почти чёрными после того, как высохли, но, когда она их стирала, те снова стали красными, размазывая белые плитки. Когда пол стал чистым, она отжала тряпку, после чего бледно-красная вода снова исчезла в сливе. Она даже не удосужилась посмотреться в зеркало, прежде чем выйти из ванной, чтобы начать готовить завтрак для супруга. Так что, возможно, гладить было не так уж и плохо. По крайней мере, время прошло. Робин посоветовал ей позвонить на работу и отпроситься, зная, что Реджине нельзя показаться на публике с разбитой губой, не вызвав подозрений. Мужчина не сказал, когда она сможет вернуться на работу. А та и не спрашивала. Только в четверг вечером, когда она закончила вытирать пыль со всей их библиотеки и пришла узнать, что Робин хочет на ужин. — Пастуший пирог, - проворчал тот из-под очередной новой картины маслом, которой восхищался. — Да, Робин, - кивнула брюнетка. — Могу я спросить тебя… - она запнулась, когда маленькие глаза Робина встретились с её собственными. — Эм… Мне было интересно, когда я смогу вернуться к работе. Я здесь уже четыре дня и... — Ты можешь вернуться на следующей неделе, - ответил Робин. — Когда твоё лицо снова станет приемлемым. А теперь иди и приготовь мне ужин. Уже больше пяти. Реджина послушно прошла на кухню и нашла фарш, картофель и лук. Двадцать минут спустя, когда она поставила пирог в духовку, в дверь позвонили. Миллс не двинулась с места. Муж велел ей не открывать дверь. Так что вместо этого она села за маленький столик на кухне и прислушалась. Вскоре по коридору раздались тяжёлые шаги Робина, и через несколько секунд щелкнул замок. — Эй, Реджина здесь? Миллс села прямо. Она точно знала, кто стоит за дверью. Осторожно отодвинув стул назад, женщина подошла к дверному проёму, остановилась, достигнув рамы, и осталась, скрытая от глаз. — Нет, - услышала она слова Робина девушке. — Она уехала по срочному семейному делу. И вернётся на работу в понедельник. — Ой. - Реджина могла представить удивлённое выражение лица Эммы. — Мне жаль слышать это. Могу ли я чем-нибудь помочь? — Нет, - ответил тот. Наступила пауза. Брюнетке не терпелось выйти в коридор и посмотреть, что происходит, но она знала, что лучше не бросать вызов Робину. Снова. — Эм, ну, не могли бы вы передать ей, что Эмма заходила проверить, всё ли с ней в порядке? - Реджина могла представить, как женщина пытается заглянуть за спину Робина, пока говорит, её любопытство явно ненасытно. — Передам. До свидания. Дверь со щелчком закрылась, и брюнетка бросилась обратно к духовке, как раз в тот момент, когда Робин вошёл на кухню. — Твои друзья слишком любопытны, - фыркнул он, садясь в кресло, которое жена только что освободила. — Я хочу красное вино, которое хорошо сочетается с этой едой. Что у нас есть? — Есть Каберне Совиньон, который Уилл привёз на прошлой неделе? - предложила Реджина, подходя к шкафу с напитками и открывая стеклянные двери. — Нет, - сказал Робин. — Я хочу чего-то побогаче. — А как насчет Пино Нуар, который мы привезли из долины Луары в прошлом году? — Да, - кивнул тот. Миллс вытащила бутылку и начала её откупоривать. — Кто был у двери? - спросила она, как она надеялась, невинным голосом. — Эта Эмма из твоей школы, - сказал Робин. — Она пришла сюда, чтобы проверить тебя. — Что ты сказал? - спросила Реджина, ей было любопытно узнать, какую часть правды ей расскажет муж. — Что ты уехала по семейным делам, - ответил Робин, взяв бокал тёмно-красного вина, предложенный ему женой. — Это то, что ты сказала своему боссу, поэтому мы можем с таким же успехом сказать каждому твоему коллеге из этой проклятой школы то же самое. — Они просто обеспокоены, - предположила женщина. — Они не получали от меня вестей уже несколько дней. — С тобой всё в порядке, - сказал Миллс, не глядя на жену. — Если бы ты просто дал мне мой телефон, возможно, я смогла бы остановить их беспокойство, и тогда они не придут, чтобы проверить меня, - сказала брюнетка осторожным и мягким голосом. Она не хотела, чтобы Робин воспринял её просьбу как угрозу или вызов его авторитету. — Эмма расскажет им завтра на работе, - ответила Робин. — Ты можешь вернуть свой телефон в воскресенье, как мы и договорились. Сколько ещё осталось до ужина? Реджина тихо вздохнула и подошла к духовке, наклонившись посмотреть, как подрумянивается пирог. — Около пяти минут. — Принеси его мне в кабинет, - сказал Робин, вставая со стаканом в руке. — Я жду звонка по поводу нового проекта, и мне нужно работать. — Да, Робин, - ответила женщина, скромно стоя у духовки, пока её муж выходил из комнаты. Как только он ушёл, Реджина повернулась и посмотрела в окно. Как она и подозревала, жучок Эммы был припаркован снаружи. Брюнетка быстро скрылась из виду, но было уже слишком поздно. Блондинка уже заметила её силуэт с того места, где сидела в машине.

***

Эмма снова набрала номер телефона Реджины. И снова её направили на голосовую почту. Больше сообщений она не оставляла. Не было необходимости. Что бы ни происходило, Свон знала, что ей не перезвонят. Она продолжала наблюдать за фасадом дома ещё пятнадцать минут, но когда Реджина не появилась у окна, она в конце концов сдалась и поехала домой к сыну.