Troubled Teachers

В последний раз проведя рукой по волосам, парень нахмурился, глядя на отражение в зеркале ванной. Наклонившись вперёд, он скалил зубы, проверяя, не осталось ли остатков хлопьев после тщательной чистки, которую он только что закончил. Ничего нет. Его руки вернулись к волосам, пытаясь откинуть чёлку в сторону, но она продолжала падать обратно, закрывая глаза, так что он выглядел как подражатель Джастина Бибера из 2009 года. Смочив пальцы под краном, он попробовал ещё раз. Волосы на мгновение подразнились, а затем снова вернулись на то же место. — Генри! Поторопись! Мы опоздаем! — Уже иду! - крикнул парень в ответ, бросив последний взгляд в зеркало, прежде чем выключить свет и выскользнуть из ванной. Он подхватил в коридоре свою новую школьную сумку, закинул её на плечо и тяжело спустился по узкой лестнице. — Тебе обязательно топать? - спросила его мать, когда через несколько секунд у входной двери появился долговязый четырнадцатилетний парень. — Я хочу подстричься. И я не топтал, - возразил тот. — Но мне нравятся твои длинные волосы. И тебе они нравились, - сказала Эмма, поднимая руку и затягивая ему школьный галстук. — Отстань, - пожаловался парень, пятясь от матери и снова ослабляя узел, на что та вздохнула. — Генри, я знаю, что тебе тяжело. Я знаю, что многое изменилось, но… — Мы опоздаем, - сказал Генри, проталкиваясь мимо матери и открывая входную дверь.

***

Оба Свона моргнули в ярком сентябрьском солнечном свете. Когда глаза привыкли, они вышли из дома в небольшой палисадник. Парень стоял у ворот, пока его мать запирала канареечно-жёлтую дверь. — Нам нужно это разрисовать, - прокомментировал Генри, кивнув в сторону двери, прежде чем последовать за матерью к их машине. — Почему? - спросила Эмма. Генри поднял бровь и указал на жёлтый «Фольксваген Жук», рядом с которым они сейчас стояли. — Потому что я не хочу, чтобы мои новые друзья думали, что мы совместили нашу машину и дверь нашего дома. Я имею в виду, насколько же это отстойно? Эмма только усмехнулась и забралась в машину. Генри сел на пассажирское сиденье и захлопнул дверь, снова нахмурившись.

***

— И чтобы начать год на весёлой ноте, летом нам предстоит проверка OFSTED. - Все в учительской застонали. — Теперь я знаю, что школьные проверки — это проклятие нашей жизни, - продолжил директор школы господин Голд, — но, по крайней мере, мы знаем, что это произойдёт. У нас есть много времени, чтобы подготовиться, и я ожидаю ещё одного выдающегося отчёта. У нас здесь отличная школа, и наши ученики, несмотря на некоторые особенности их происхождения, просто фантастические. И это зависит от вас, коллеги. Как учителя, вы находитесь на передовой линии для этих детей, и родители доверили их образование вам. И я уверен, что вы их не подведете. Итак, на этой ноте я позволю вам перейти к действию. Надеюсь, вам всем понравится ваш первый день возвращения. В учительской тотчас же началась болтовня; одни уже направляются к двери, другие направляются за кофе или просматривают планы уроков. — И ещё кое-что, - сказал Голд, подняв руку, показывая, что ему снова нужно всеобщее внимание. Директора школ, даже вне занятий, никогда не забывали о хитростях своего дела. — В этом году в среднюю школу Сторибрука поступил новый учитель. Эмма Свон, - он махнул рукой в сторону блондинки, которая сидела одна позади, — наша замена учителю географии. Она только что переехала сюда из… откуда, говоришь, ты родом? — Нортумберленд, - сообщила Эмма. — Верно, - кивнул Голд. — Поэтому я надеюсь, что вы все окажете ей гостеприимство и любую помощь, которая может ей понадобиться. Добро пожаловать в Плимут, миссис Свон.

***

Эмма вошла в свой новый класс и огляделась. На прошлой неделе она украшала своё помещение, и теперь каждый свободный дюйм был покрыт картами, диаграммами и прекрасными пейзажными фотографиями. Повесив свою красную кожаную куртку на крючок в шкафу, она открыла ноутбук и ещё раз просмотрела список учеников, которые будут в её репетиторской группе на этот год. Ей всегда нравилось работать репетитором, и ей нравились отношения, которые она строила между детьми, с которыми проводила время каждое утро и день. Однако она никогда раньше не преподавала в 11 классе, и ей было любопытно посмотреть, чем старшая группа в школе будет отличаться от её предыдущего 8 класса. Суматоха за дверью прервала задумчивость, и прежде чем она успела встать, в помещение ворвались два высоких мальчика, смеясь и шутя, направляясь к столам сзади, игриво толкая друг друга. — Э-э, мальчики! — крикнула Эмма, поднимаясь на ноги. — Это класс, а не игровая площадка. Если вы собираетесь настаивать на том, чтобы вести себя как обезьяны, пожалуйста, сделайте это на улице. Оба мальчика сразу протрезвели, не зная, что делать с этим новым, молодым, красивым и в то же время авторитетным учителем. Глаза брюнета остановились на груди Эммы, пока говорил его более высокий друг. — Простите, мисс… — Свон, - сказала Эмма. — И вы? — Феликс, - ответил светловолосый мальчик. — А это Питер. — Что ж, Феликс и Питер, приятно познакомиться, но я была бы признательна, если бы вы не использовали свой новый репетиторский класс как грубый дом. Если только ты не хочешь получить месячный запрет на вход сюда во время обеда в первый день семестра? Оба мальчика покачали головами. — Отлично, - сказала Эмма, широко улыбаясь. — Тогда я предлагаю вам выйти на улицу и подождать, пока прозвенит звонок, после чего вы должны войти в эту комнату почтительно и тихо. Ребята молча кивнули и вышли из комнаты. Эмма улыбнулась про себя. Это не могло быть ещё лучше. Казалось, та же тактика и подход к дисциплине, которые она использовала со своими младшими учениками на севере Англии, вполне подойдет и 11-классникам на юге.

***

Когда Эмма пошла в эту новую школу, её беспокоило множество вещей, но педагогические способности не входили в их число. Она окончила Оксфордский университет со степенью магистра географии первого класса, а затем продолжила обучение, чтобы получить сертификат преподавателя. С 25 лет она руководила классом, вдохновляя молодые умы и питая страсть к вулканам, речным образованиям, тектоническим движениям и демографическим исследованиям. Поэтому в тот день, семь лет спустя, для Эммы не стало сюрпризом, что её утро прошло так гладко, как никогда в Нортумберленде. Она дошла до школьной столовой одна, на голову выше большинства учеников, мимо которых проходила, и вскоре нашла дорогу в обеденный зал, несмотря на то, что на прошлой неделе мистер Голд провел ей лишь короткую экскурсию. В комнате царила громкая возбужденная болтовня и детский смех, отскакивавший от кафельного пола и бетонных стен, а вдоль одной стороны змеилась длинная очередь, ведущая к прилавку с едой. Эмма прошла прямо мимо очереди и направилась к зоне обслуживания, вежливо извинившись и протиснувшись перед двумя девочками 10-го класса. — Привет, - сказала она, широко улыбаясь седовласой даме, пришедшей за ужином. — Я Эмма Свон, новая учительница географии. - Она проигнорировала хихиканье девочек, когда они услышали её имя. Что такого было в учениках, что заставило их поверить, что христианские имена их учителей были «мистер» или «миссис»? — Добро пожаловать, - сказала женщина, возвращая улыбку Эмме. — Я Евгения Лукас, старшая по столовой. Что я могу тебе предложить? Эмма взглянула на ряд серебряных подносов, каждый из которых был заполнен подозрительной на вид приготовленной едой. — Я возьму сосиски с пюре, горошком и подливкой, пожалуйста. Евгения кивнула и приступила к тому, чтобы умело склеить на чистую тарелку две бледные сосиски, затем жёлтую каплю картофельного пюре, черпак тёмно-зелёного горошка и половник комковатой подливы. — Наслаждайтесь, - сказала Евгения без тени иронии, передавая еду и обращаясь к 10-классникам, прерывая их разговор об отборочных испытаниях футбольной команды, на которые они хотели пойти, хотя бы ради возможности поглазеть на играющих мальчишек. Эмма поблагодарила старшую женщину и ещё раз оглядела столовую. По всей комнате стояли ряды длинных столов и скамеек, идущих параллельно друг другу. Большинство из них были заполнены студентами, которые разговаривали и ели, но у дальней стены стояли два стола, занятые такими же, как она: учителями. Эмма пробиралась через комнату, пока не добралась до остальных взрослых. Она на мгновение замерла, не зная, где сесть. Свободных стульев было всего два: один в конце рядом с пожилым мужчиной и один между двумя учительницами. — Присоединяйтесь к нам, - сказала одна из женщин, с улыбкой махнув рукой Эмме. Эмма ухмыльнулась в ответ и поставила поднос на стол, прежде чем сесть на пластиковый стул. — Эмма Свон, да? — сказал парень блондин. — Верно, — кивнула Эмма. — Я Роуз Белл, драма, - сказала женщина, протягивая Эмме руку для пожатия. — А это Руби Лукас, физкультурник. — Лукас? — спросила Эмма, начиная резать колбасу. — Вы случайно не состоите в родстве с женщиной, которая подала мне эту еду, не так ли? — Она моя бабушка, - кивнула Руби. — Пожалуйста, не судите меня за часть требухи, которую она подает. Эмма усмехнулась. — Ну, ни одна школа не славится хорошей едой. Я уверена, что это не может быть хуже, чем я привыкла. — Ранее вы говорили, что вы из Нортумберленда? – спросила Роуз. — Верно, - кивнула Эмма. — Довольно далеко от Плимута, - заметила Руби. — Я имею в виду, что ты могла бы не переезжать так далеко и остаться в Англии. — Нам нужно было начать все сначала, - пожала плечами Эмма. — Нам? - сказала Руби. — С моим сыном Генри, - сообщила Эмма. — Он только что пошёл в 10-й класс здесь. Хотя, боюсь, он не собирается сдавать драматические экзамены на выпускных в школе, - добавила она, извиняясь глядя на Роуз. — Генри Свон твой ребенок? – удивлённо спросила Руби. Новая учительница выглядела слишком молодо, чтобы иметь четырнадцатилетнего сына. — Ты уже встречалась с ним? - спросила Свон, чувствуя, что девушка уже знает имя её сына. — У него была физкультура со мной этим утром. Хотя мы, конечно, ничего не делали, учитывая, что это был первый день возвращения и всё такое. Я только изучила с ними немного базовой биологии человека. Он был хорош. Назвал большеберцовую и локтевую кости, если я правильно помню. — Серьёзно? - сказала Эмма, приподняв брови. — Ты выглядишь удивленной - заметила Роуз. — Этот переезд был для него тяжелым испытанием, - пожала плечами светловолосая. — За последнее время в нашей жизни произошло много изменений. Но я надеюсь, что «Плимут» будет хорошим. Свежий воздух, сельская местность, время у океана и всё в таком духе. — Ну, мне он показался отличным ребёнком. Ещё и высокий, он играет в баскетбол? — В нашей прошлой школе у нас не было команды, - сказала Эмма. — Но если вы думаете, что он будет хорош, уверена, было бы здорово, если бы он снова нашёл, чем увлечься. - Она мельком подумала обо всех моделях динозавров, книгах и атрибутах, которые её сын собирал с тех пор, как ему было два года, и, которые всё ещё лежали в выдвижном ящике где-то в изножье новой кровати Генри. — Я сообщу Дэвиду, - улыбнулась Руби. — Вы уже встречались с Дэвидом Ноланом? Он другой физкультурник. Учитель и тренер баскетбольной команды. — Он был в спортивном костюме на собрании сотрудников? - спросила Эмма. — Преимущество нашей преподавательской должности, и да, - кивнула Руби, указывая на свои спортивные штаны. — На самом деле он только что вошёл, - сказала она, указывая на высокого блондина, который зашёл в столовую вместе с брюнеткой со стрижкой пикси. — Это его жена, Мэри Маргарет. Она преподает английский язык. Несколько минут спустя, когда её представили паре, севшей за их столик, Эмма заметила Генри, идущего в зал с парой других мальчиков. — Извините, - сказала она. — Мне просто нужно навестить сына. Она поспешила через комнату и похлопала Генри по плечу. — Привет, малыш. — Серьезно? - нахмурился парень и повернулся к матери со всё более знакомым выражением лица. Он махнул рукой двум мальчикам, показывая, что догонит их, и отошёл от других студентов, стоящих в очереди за обедом. — Я просто хотела посмотреть, как прошло твоё первое утро, - сказала Эмма, широко улыбаясь. — Ладно, теперь оставь меня в покое, — проворчал Генри, поворачиваясь к своим друзьям, которые присоединились к очереди и с любопытством наблюдали. Хотя Эмма была немного недовольна, что её так отшили, она вернулась к преподавательскому столу, не споря и не ругая Генри за его отношение. — Твой сын? - спросила Мэри Маргарет, когда Эмма приблизилась. — Да, - слегка кивнула та. — Похоже, это не круто, когда тебя видят с мамой в школьной столовой. Тихий смешок сзади заставил Эмму оглядеться. — Прости, - сказала брюнетка глубоким, насыщенным голосом. — Но чего ты ожидала? Ни один подросток не хочет, чтобы ученики новой школы знали, что его мама — их учитель. — Справедливо, - признала Эмма, с интересом глядя на перебившую. Женщина была, возможно, на несколько лет старше самой Эммы, но ещё молода. Её тёмно-каштановые волосы были подстрижены в деловую стрижку, а глаза обведены дымчатой подводкой. Чёрный брючный костюм выглядел дорого и был сшит по её стройной фигуре. Эмма подумала, что она, вероятно, является приверженцем дисциплины и привыкла добиваться своего. — Не в последнюю очередь, учитель географии, - без надобности добавила брюнетка, отвлекая Эмму от оценки этой чертовски сексуальной красивой женщины. — Хей! - воскликнула Свон. — Что не так с географией? — Что не так с географией? - ответила женщина, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди, с вызывающим блеском в глазах. — Дай угадаю: история, - усмехнулась Эмма. — Реджина Миллс, вообще-то, глава вышеупомянутого отдела, - улыбнулась она, демонстрируя ослепительно белые зубы, которые были бы неуместны в Голливуде. Эмма улыбнулась в ответ, но почувствовала, что что-то было не так, немного натянуто в том, как другая женщина позитивно улыбалась ей. — Я вижу, что вековое соперничество на юге продолжается, - усмехнулась Эмма. — Учитывая, что мы два субъекта, которые всегда борются за финансирование, можно было подумать, что где-то на этом пути мы объединимся. — Думаю, твоё исследовательское предложение было не так хорошо, как моё, - поддразнила Реджина. — У меня определенно не было проблем с получением полностью финансируемой докторской степени в Кембридже. — Ладно, хвастунья, тише, - крикнула Руби с дальнего конца стола, где они с Роуз слушали разговор. — Мы знаем, что вы доктор всего старого и пыльного из старого и пыльного университета старых и пыльных колледжей. Реджина снова рассмеялась. — Я бы вряд ли назвала культурную революцию шестидесятых старыми или пыльными. На самом деле совсем наоборот, поскольку я уверена, что вы и ваши друзья каждые выходные танцуете под «Битлз», «Роллинг Стоунз» и Джимми Хендрикса в мини-юбках. Та искусственная грудь, которую ты так любишь, тоже изобретена в шестидесятых. Мы высадились на Луне в 1969 году. А вы знаете тот калькулятор, который используете для подсчета оценок своих учеников? Вышел в 1967 году. — Да, но истинная мера того, было ли десятилетие давным-давно, заключается в следующем: был ли жив кто-нибудь из нас в шестидесятые годы? - Руби возразила. — Я был. Все учителя засмеялись, повернувшись к пожилому мужчине, сидевшему в конце стола, рядом с которым стоял стул, о котором вначале думала Эмма. — Арчи, ты был жив и в пятидесятые, - пошутила Реджина. — Действительно, я был, и как человек, проживший так долго, я могу сказать вам, что семидесятые годы были лучшим десятилетием: они подарили нам Интернет, мобильные телефоны и роликовые коньки, - сказал Арчи, широко раскинув руки, как будто его точка зрения заключалась в следующем: доказать. — Я возвращаюсь к вам с шестидесятыми с бензоколонками, искусственными сердцами, банкоматами и валиумом, - возразила Реджина. Эмма могла сказать, что женщина была умной. Но было что-то в том, как она себя держала, что заставило блондинку думать, что уверенность и юмор — это представление, как будто она не хотела, чтобы люди знали настоящую Миллс. — О боже, это может продолжаться всё время обеда, - усмехнулся Арчи. — Кстати, я Арчи Хоппер, - сказал он, обращая внимание на Эмму. — Школьный психиатр. — Этой школе нужен психиатр? - спросила блондинка, слегка встревоженная. Это определенно не было особенностью её прошлой школы. — Ну, у нас есть несколько детей, которые, по нашему мнению, извлекут пользу из регулярного контакта с кем-то, кого они знают и кому доверяют, - объяснил Арчи. — И я здесь также для учителей, если вам когда-нибудь понадобится поговорить. — Я в порядке, спасибо. - За последние двенадцать месяцев у неё было достаточно терапевтов, и она была полна решимости, что её новая жизнь не будет связана с ними. — Так вы учились в Кембридже? - спросила она, повернувшись к Реджине. — Да, — кивнула брюнетка, выдвинув стул рядом с собой и жестом приглашая Эмму сесть, при этом на её левой руке сверкнул большой бриллиант. Руби переставила её недоеденный обед поближе, и блондинка кивнула в знак благодарности. — А вы? — Оксфорд, - сказала Эмма с полным ртом каши. — Действительно? - спросила Реджина, приподняв брови, наблюдая, как блондинка вытирает рот тыльной стороной ладони. — Я была одной из тех, кто говорил: «Давайте улучшим нашу статистику, приняв в ученики бедного ребёнка, - пожала плечами Свон. — Но у меня лучшее преподавание в стране, поэтому я не жалуюсь. — Второе лучшее, - возразила Реджина. — Серьёзно? Мы собираемся стать соперниками как по нашим предметам, так и по нашим университетам? - Эмма рассмеялась. — Так кажется, миссис Свон, - ответила брюнетка. — Мисс, - не раздумывая, поправила та. — Мне очень жаль, - сказала Миллс. — Я просто предположила, что из-за твоего сына… — Всё в порядке, - быстро сказала Эмма. — Однако мне пора идти. Знаете, у нас много планов уроков. Было приятно познакомиться с вами, доктор Миллс. Вообще-то, со всеми вами, - сказала она всему столу, вставая и забирая пустую тарелку. — Увидимся позже.

***

Эмма прислонилась к машине, постукивая по телефону, и даже не заметила, как Генри наконец подошёл к ней. Только когда она услышала, как он грохнул запертой дверью машины, она подняла глаза и улыбнулась сыну. — Эй, малыш, я могу поговорить с тобой сейчас? - Эмма пошутила. Тем утром по настоянию Генри она припарковалась в дальнем конце учительской парковки, а затем он с минуту или около того постоял позади неё, прежде чем отправиться в кампус. — Открой дверь, - вздохнул парень. Он выглядел таким же усталым, как и говорил. Эмма подчинилась, открыла свою дверь и забралась на сиденье, чтобы можно было наклониться и отпереть пассажирскую сторону. Возможно, однажды ей стоит пересесть на машину с центральным замком, размышляла она, когда её сын тяжело уселся внутри жука. — Как прошел твой день? - спросила она, отъезжая от школы. Ремень безопасности Генри был застегнут через несколько секунд после её собственного. — Отлично. — Какое выразительное слово, - сказала Эмма, её вздох повторял вздох Генри несколько минут назад. — Я слышала, ты хорошо справился на физкультуре этим утром. — Я назвал пару костей, большое дело, - проворчал тот. — Мисс Лукас думает, что ты мог бы попробовать себя в их баскетбольной команде. Я же говорила тебе, что резкий скачок роста за лето будет полезен, даже если нам придётся заменить весь твой гардероб. — Я ненавижу баскетбол, - ответил Генри. — В данный момент ты ненавидишь всё, - заметила Эмма. — Можешь ли ты винить меня? - отрезал Генри. — Моя жизнь превратилась в дерьмо. Раньше было достаточно плохо, но сейчас? Тебе пришлось перевезти меня так далеко от моих друзей, что я никогда больше их не увижу, потому что я живу в глуши, и никто из них не захочет приехать в гости. Я учусь в какой-то дерьмовой новой школе с глупыми, грубыми ребятами из муниципального посёлка. К тому же все уже знают, что новая горячая учительница географии — моя мама. Так какого чёрта мне хотелось бы присоединиться к баскетбольной команде? Папу это не вернёт, не так ли? В машине стояла тишина. Эмма не знала, что сказать. Она редко знала, что сказать, когда сын упоминал своего отца. Её глаза наполнились слезами, и она сморгнула их, пытаясь сосредоточиться на дороге, когда они выехали на свою улицу. Как только она припарковалась, Генри выскочил из машины, побежал по дорожке, открыл жёлтую входную дверь и исчез. Эмма склонила голову на руль и позволила слезам течь. Пять минут она сидела там, её горе и отчаяние изливались наружу, пока, наконец, она не остановилась. Вытерев глаза, Эмма высморкалась в салфетку, вышла из машины, последовала за сыном в их новый дом и начала готовить ужин.