Ангелам и Демонам вместе не быть.

Я не мог ничего сказать.

Слова лишь крутились на языке.

Иногда я боялся, что кто-то узнает?

Я громко кричал под звуки дождя.

Боясь, что так и похороню свои слова.

Небеса застилают облака

☁️☁️☁️

Secret Secret Stray Kids 🎧

Рабочий кабинет Чанбина просторный и оснащён разной фурнитурой, начиная от рабочих столов до диванов раскладушек со стеклянным столиком посередине. Отдельно по краям стояли кресла, пуфики, креслокачалки и длинный офисный стол. При покупке мебели Бин думал обо всём: о Хёнджине с его хотелками, о гостях, которых еужно достойно принять, о детях этих гостей и об экстренных собраниях. Здесь было всё необходимое для изматывающей работы и для расслабления на перерывах. Почти в каждой комнате в замке находились душевые и туалеты, а в кухне Бин не нуждался, ему вовремя приносили всё самое необходимое слуги, а повара давно выучили когда что едят братья. Хотя с графиком посещения комнаты Хёнджина всегда была беда и радуга настолько часто он менялсч. Из съедобного Бин держал в рабочем кабинете только алкоголь на всякие случаи жизни и кофеварку. Важные документы и записи он тоже предпочитал держать у себя в кабинете как и множество книг в надежде, что Хван ими когда-нибудь заинтересуется и эти дни к его бедовой голове — настали. Хёнджин лежит на диване покрытый красным бархатом, на пуховой подушке под включенным на самый холодный режим кондиционером и листает «Война и Мир» в фазе вампира. Страницы летят одни за другой грозясь порватся, а на лице демона выступают одни эмоции за другими. Ей Богу, он бы предпочел сейчас пойти и рассказать Феликсу про содержание романа нежели ждать здесь Чанбина. Книга захлопывается и летит на пол, а Хёнджин глядя в потолок задумывается. Зачем? Зачем он это всё начал, если всё равно не отпустит Чанбина, ведь, признаётся сам себе Хван, без брата страшно. Отпусти он его и освободи его сердце, он полюбит другого, а Хёнджин потеряет первое и единственное место в его сердце. Никто его такого не полюбит, кроме Бина. Феликс слишком хрупкий для демона с шипами на коже. И пусть он ему… «Совсем чуть чуть. Всего лишь на один ёбаный процент» нравится, но что он может Хвану дать, кроме слёз и нытья? «Пожалуй… Ничего…» Очень жаль, думает Хёнджин. А ведь если бы он изначально был умнее, читал книги ещё до первой встречи с Феликсом, ну или бы Чанбин начал свои воспитательные классы на пятьдесят лет раньше, возможно он бы вёл себя по-другому и заслужил бы уважение Феликса и его лю… — Чего ты так долго? — Искал фруктовый чай. Поговорим для начала? — смазку и презервативы Бин принёс лишь ради галочки. Сегодня у них ничего не будет. Никогда больше не будет, он в этом уверен. — Вари. — Хёнджин тоже особо никуда не спешил, судя по тому что он до сих пор одет. Чанбин варит чай, пододвигает стеклянныф стол чуть ближе к дивану и устраивается рядом. — Чего задумал? — догадывается Хёнджин, делая тёплые глотки чая, что разливаются внутри какой-то тревожностью. — Сколько книг ты уже прочёл? — война и мир таки осталась на полу, открытой где-то на последних страницах. — Больше пятиста наверное. Не помню. — Ты их пожираешь. Убери уже клыки. — усмехается Чанбин. — А тебе они разонравились? — таки хочется начать ссору, поругаться, подраться с братом, лишь бы не верить в то, что лезет Хвану в голову, лишь бы не верить, что это больше чем «один ёбаный процент.» Владыка наливает себе вторую чашку, добавляет пару сахара и медленно перемешивает. Чай красного цвета. Такого же цвета костюм Чанбина и его крылья, которых он перестал менять на фиолетовый с приходом Феликса. Бин вообще перестал что либо делать, чтобы понравится Хвану или порадовать его чем-нибудь особенным. Он видел, что Феликс и без него прекрасно с этой задачей справляется. А Хван только осознал, что с появлением Феликса он и сам перестал капризничать и просить Чанбина о чем-то. Он брата будто бы и не замечал уже. — Мой милейший единственный Джини. — начинает Владыка медленно и нежно, поглаживая лицо Хвана левой рукой. С любовью заправляет непослушные чёрные пряди. — Ты никогда не узнаешь, насколько сильно я тебя люблю. И что я люблю каждую твою часть. — Бин оставляет нежный поцелуй на губах младшего брата, а у того внутри всё переворачивается как после апокалипсиса. Поцелуй Чанбина ощущается как закат солнца, как прекращающийся дожь и как прощальное письмое. — Хён, немедленно скажи мне что ты задумал! — Я видел вас Хёнджин. В Темпусе. Тебя с Феликсом. — рука Хёнджина, что подносила к губе чай таки замирает в воздухе. — И что же ты там видел? — спрашивает он изо всей силы пытаясь скрывать своё волнение. — Что он тот кому принадлежит твоё второе имя. — У меня одно имя. — о, он прекрасно знает, что это не так. — Ён… — Чего тебе от меня надо? — стол опрокинут (как всегда), а чайник неудачно приземляется на книгу. А так жаль, Хёнлжин ведь искренне хотел узнать продолжение. Лишь Чанбин оставалчя спокойным, привыкший к таким истерикам своего младшего, пока тот всё закипал и закипал: — Темпус, ты, твои книги! Почему всё вдруг начало меняется? Двести лет всё оставалось стабильным! Судьба небожителя в его же руках, а я выбираю здесь и сейчас, тебя, а не этого слабого человекоподобного монстрика, что только и рыдать умеет. И если не хочешь, братик… Я… — Что? Что если я не хочу? — Хёнджин ошарашен. Что значит «не хочу»? Да кто его вообще захочет если не единственное родное ему существо? — Если нет… — Глаза Хвана темнеют. Бин знает, что он сейчас скажет, наслышатюн, заёбан, а потому и перебивает. — Я найду и убью При… — Красный Яд. — тишина. — вот что я сделал. С Феликсом. И через пять минут наверное его уже невозможно будет спасти. Чего ты так смотришь братик? Он же всего лишь «человекоподобный монстрик, который только и рыдать умеет». Твои слова? — Ты не сделал этого. — когти впиваются в кожу. Алые капли крови текут как невидимые слезы Чанбина, когда он сдерживает порыв встать и взять брата за руку умоляя его не причинять себе боль. Но с него хватит пожалуй. Оберегая Хёнджина от всего в этом мире, Чанбин не смог уберечь его от самого себя. Любил, избаловал и разрушил. — Я сделал. И оставил ему второй стакан, если… Хвана ветром сдувает. А Чанбин смотрит ему вслед и понимает, что поцелуй тот был их последним. И возможно Хван ему этого не простит, но… — Один один братик. Я тебе Принца тоже не простил. Очередная ночь, где Чанбин хочет умереть, ведь сердце вопит настолько невыносимо, что хочется хотя бы мельком взглянуть и увидеть его прекрасные каштановые локоны, золотистые глаза, да хотя бы подол его великолепных одеяний… Хёнджин наверное никогда и не узнает, что Чанбин равносильно своей любви к нему, так же сильно его и, за Принца, ненавидит.

🪔🪔🪔

Около часа назад Феликса навестил Владыка, который принёс на подносе два стакана одинакового коктейля красного цвета. Он назвал это ядом. А на удивлённые глаза Феликса сразу же пояснил, что коктейль этот просто так называется и что это не настоящий яд. «Возможно» добавил он хихикнув, а Феликс сразу стал пробовать. Лицо Чанбина потемнело от неожиданной доверчивости ангела, который пустится лить в себя незнакомую жидкость так сразу да ещё и прокомментировал, что вкусно? «Ну и вкусы у вас там в Раю…» Красный Яд был изготовлен самим Люцифером лично. Ингридиенты его никому не были ищвестны, а вкус было никак не описать, кроме того что он чертовски сладкий. Действовал Красный Яд как сильный наркотик и для многих как одноразовый. Напиток был предназначен для демонов и не для простых демонов, а для сильных, древних и самоуверенных. Множество историй ходили о том, каа демоны совершали самоубийство Красным Ядом: бесконечный кайф, головокружение, эйфория смерть — соадкая и без болезненная. Яд не предсказуем. Кто-то от него получал небесное удовольствие, кто-то умирал, а демоны с оборотнями в роду вообще ничего от него не чувствовали. А как на него отреагирует тело ангела? Не смешите. Им нельзя такое пить. — Феликс! — Чего тебе… — отвечает комок белых перьев валяющийся на полу в форме звёздочки. Губы ангела окрашены в красный цвет, а два стакана к великому сожалению Хёнджина пусты, один из которых таки крутится среди маленьких пальчиков. «Всё выпил, зараза» — Вставай, нам надо в мою лабораторию. «Надо из него эту дрянь вывести…» — Я никуда не иду. Вернись туда откуда пришёл. — Феликс переходит на ты, грубит и весь красный. От скорости сердцебиения его Хван сейчас оглохнет и конечно же он сейчас самый непослушный ангел в мире, который сам не знает, что находится при смерти. — Встань я тебе сказал! — Хёнджин обещает себе, что это последний раз, когда он ведёт себя с Феликсом по скотски. В последний раз он кричит на него и заставит пойти с ним и перелить кровь. А как только ему станет лучше, он скажет ему то, во что не хотел сам верить. Хёнджин ожидает всё — слёзы, истерики, страх и что Ликс сейчас вот вот свернётся клубком и позволит поднять и унести себя в лабораторию, но никак не этого: — Не кричи на меня! — стакан летит Хвану прямо в голову и разбивается на куски. Никогда ещё в таком шоке Хёнджин не прбывал, разве что тогда, когда получил сковородкой по голове у Минхо дома. Эти ангелы такие меткие… — Как же ты меня достал своими приказами, я тебе не раб, Хван Хёнджин! — Конечно ты не раб, прости, но послушай, ты выпил сильный Яд и его нужно как можно быстрее… — Не подходи ко мне, не трогай меня! — голубое сияние ослепляет демона, когда он пытается дотронутся до ангела и всё же насильно утащить его в лабораторию. Феликс весь превращается в один горящий факел и даёт Князи Демонов такого пинка, которого даже Минхо ему не давал. Ударившись затылком об стенку демон понимает, что успокоить этого мелкого и поставить ему капельницы не получилось бы по любому. А усыпить худший из вариантов. Он не знает что происходит с его организмом прямо сейчас, а для большей информации ему нужен бодрый пациент. Внешние признаки как замедленная речь и агрессия Хвану пока ничего полезного не дают. — Ты! — говорит Феликс начиная шататся из стороны в сторону. Хван накрывает крыльями пол, где лежат стеклянные осколки, чтобы тот ненароком не наступил. — Ты! Где ты чёрт возьми был? «Ты? Не вы, не Князь, а именно ты?» — Феликс, то что ты выпил, если я не вы… — Феликс, Феликс, Феликс, хватит, сума сойду, Хёнджин, ты только себя и слышишь! — ангел на ватных ногах подходит к туалетному столу Хёнджина и берёт первый попавшийся в руки предмет, которым оказывается увлажняющий крем для лица. Хван понимает, что ему нужно голову поберечь, ведь ангел на удивление оказался метким. — Ни на один мой вопрос ты не отвечаешь нормально. Лишь свои мысли, свои догадки, фантазии, такие чёрт возьми извращённые причём и свою злость выпускаешь как эти свои коготки, когда злишься, отстричь бы их уже наконец… Я тебя до мозга костей ненавижу, Хван Хёнджин! — крем летит на удивление не в лицо Хёнджину, а в открытое окно. «Не получится капельницу, так высосу. Высосу весь яд.» Князь демонов сам себе обещает. В сотый раз. Что обязательно на всё ответит. Всё он чёрт возьми сделает, как только снизит риск побочных эффектов, но вот Феликс держится, точнее лежит бойко. Точно солдат летящий на защиту своей родины. Всякий раз, как Хван пытается залезть на него, дабы добраться хоть до одного кровяного сосуда, его пинают в одно и тоже место в животе и ангел чем злее тем ярче светится, а удары становятся всё больнее, даже для Князи демонов. Сила мелкого архангела таки прёт наружу, пока хозяин до сих пор не знает кем родился. — Я тебя прошу, позволь мне помочь! — Хёнджин просто стоит над ним и ждёт разрешения. По другому его никак не взять либо в дело пойдут цепи, в поисках которых ещё и надо время потратить. Феликс тем временем угасает в прямом смысле. У него либо силы иссякли, либо Яд перешёл на вторую фазу, что ближе к правде. Ангел садится прямо и смотрит на него снизу вверх и говорит медленно, произнося каждое слово по отдельности и затягивая окончания. — А яяя, тебяяяя, прошуууу! Господин Князь деееемонов. Ответить на вопроооос. ГдЕ тЫ бЫл? Тогда я позволю себя кусать. И где ты ночевал вчераааа? Позавчераааа? До ээээтого… Где ты каждую ночь ночуешь, если ЗДЕСЬ твоя комната? Ему придётся отвечать. Придётся. Всё происходит в точности так, как Чанбин предупреждал… «Ты разобьёшь ему сердце, если он узнает, что ты каждую ночь остаёшься у меня.» — У Чанбина. — Оу! — понимающе кивает Феликс. — конечно. На что я вообще рассчитывал? Что тебе интереснее со мной пазлы собирать? Или учить меня пользоваться телефоном, пока я как «тупая птица» ни черта не понимаю? — чем больше Феликс говорил тем слабее становился. В глазах у него лопнули пару сосудов, Хван это буквально услышал и они покрылись алым, а крылья начали дрожать. Хван поймал момент. Повалил ангела на кровать крепко держа его конечности руками. — Я обещаю всё исправить. Ты только держись ангелочек. Демон перед тобой виноват и во век грех свой не смоет. — комнату пронзает дикий крик. Боль от острых клыков была ангелу в новинку, но больше всего в панику нагонял его угасающий разум. Действия вампира он воспринимал за попытку убить. Инстинкты самосохранения били ключем. Но самое страшное начинается после первого укуса. Яд Хёнджин глотать не станет. Он не сможет лечить Феликса попади сам под воздействие яда. Так что ему придется каждый раз выплёвывать кровь на пол, а потом заново вцепится ангелу в горло. — Прекрати! Прекрати мне больно! Умоляю прекрат-тиии… — и вновь он начинает делать то от чего Хёнджин уже готов сдаться. Рыдать. — Я знаю, прости, потерпи немного, скоро всё пройдёт! — Отпу… Ыхм… воздуха, мне не хватает воздуха… — зрачки Феликса сходились к переносице, а изо рта пошла кровь. Хван опоздал. Половину Яда он успел высосать, но первый стакан уже начал своё воздействие. — Нет, нет, нет… Чёрт возьми… — Хён… — зовёт его тихо Феликс пока тот как сумасшедший несёт его на руках в лабораторию. — Потерпи прошу я тебя спасу маленький, обещаю! — Хён-джин х-хён… — Да Ёнбока, да, я тебя слушаю? Говори со мной, не спи! — Хёнджин укладывает его на койку. — Не спи, Ёнбока. Слышишь? — достаёт систему, нужное лекарство, ставит всё на стол. Спирт, шприц, травы, скальпель если придётся пустить кровь. — У тебя… С Чанбином… — Хёнджин промывает руки спиртом, надевает перчатки и готовиться уже вставить иглу. — У тебя с ним… Меня тошнит Хёнджин, я сейчас вырв… Я сещас… — Хван метко просовывает иглу и включает капельницу, машинально ища пустой сосуд. — Это хорошо. — демон подносит к Феликсу первую медицинскую ёмкость что оказалось под рукой: предназначенную дня хранения бинтов, содержимое которого летит на пол. — Сюда. Давай. Открой рот, я помогу! — каждая секунда им враг, так что сегодня ночью каждый шаг Хвана будет крайней мерой. Он засовывает палец Феликсу в рот, после чего того моментально тошнит красной жидкостью вперемешку с остатками ужина. — Молодец, маленький, хорошо поужинал, возможно именно это спасёт тебе жизнь. — Б-больно, хён… — Скоро пройдёт, сможешь ещё раз? — Я не могу, у ме.ня… жел-желудок болииит! Мне так п-лл-охо… — вырвав во второй раз тот без сил падает на койку. Если бы Хёнджин был с ним рядом с самого начала и учил его магии, боевым искусствам, вёл себя как настоящий «хён», возможно Феликс уже убрал бы Пак Джинёна став новым архангелом, а не мучился бы от одиночества в Аду и от Яда на койке Пурпурного Демона. — Прости меня Ликс. — тот в ответ издаёт лишь лёгкий писк, когда в него входит вторая иголка. — У тебя с Чанб…ом что? А? — Хёнджин вздыхает глубже небесного океана оставшись с глазу на глаз своим самым большим страхом. Потерять его таки не заполучив. — Уже ничего. — Ты был с ним позавчера? — Да, но я просто спал, Феликс, зачем ты об этом вообще думаешь? — Ненавижу. — шепчет ангел уже сонно. — Прости… Как ты себя чувствуешь? Тошнит опять? — Отвратительно. — Феликс медленно засыпает. А Хёнджин отходит в морозильник, чтобы принести пачку крови для переливания. Но какого было его удивление, когда на койке ангела он не обнаружил, а капельницы текли прямо на пол. — Феликс! Чёрт возьми, Фе… Боже мой, Феликс, ты слышишь? — ангел видимо хотел в туалет, но сил дойти хватило лишь до двери, что несёт в западный коридор. Лаборатория Хёнджина была огромной, чтобы ему было удобно работать, а туалет находился дальше всего, чтобы не вставить под риск стерильную зону. — Хён я… Мне холодно. И я в туалет хочу. Что со мной? Почему Чанбин хён дал мне такое? У Феликса вновь кровь изо рта пошла. Хёнджин не совсем понимал почему. Он много слышал о побочных эффектах Яда, но у этого небожителя симптомы были совсем другие. Его тело боролось своими способами, а осознанность то приходило, то уходило. Долетев до уборной Хёнджин естественно не оставляет его там одного, а лишь оборачивается в другую сторону, поклявшись трижды, что смотреть не будет, а в четвёртый раз говорит, что ему не интересен маленький писюн Феликса, после чего ему в голову прилетает рулон туалетной бумаги. «раз дерётся жить точно будет». Но Хван прекрасно понимал, что самое страшное было ещё впереди, когда начнётся пик воздействия яда. Сейчас он был уже на четвёртой фазе, а всего их было шесть, а потом по обратной пять, четыре, три… — Я всё. – говорит ангел задыхаясь. На лбу его выступает испарина. — Давай теперь капельницу получим до конца? Хм? — Мгм… — Феликса вновь поднимают на ручки, летят, укладывают на койку и держат его руку пока лекарство проникает в его тело. В этот раз он засыпает по настоящему. Хёнджин делает ему одно переливание и три капельницы до самого рассвета. Пока в организме происходит обмен такого количества веществ и столько жидкости в нём гуляет без мочеприемника было не обойтись. Внутреннему медику Хёнджина было до звезды какие очертания формы члена ангела и его размеры. Его больше волновал цвет мочи, что только после четвёртого раза перестал выходить красным. — Будет жить. Жить будет. Но если вдруг… «Сойдёт сума»… — Я тебя прикончу. — говорит он своему же отражению на скальпеле, которого использовать к счастью не пришлось. Заражённую кровь он вытащил шприцом. На теле ангела останутся синяки и кучу следов от игл, но они быстро заживут. Вопрос в том, как долго заживут укусы на шее...

🖤🖤❤️

— Значит… Всё? Ты вернулся к нему? — «Ёсан, спаситель ты мой» звучало каждый раз из его уст так прекрасно, что Ёсан обманулся этой иллюзии. Подумал его счастье вечное, пока сердце Чонина всегда было занято. Сейчас они не в шумном клубе, а возле фонтана в каком-то парке Лос Анджелеса. Потерянные ангелы... Как бы Ёсан хотел, чтобы и Банчан следовал названию этого города и потерялся к чертям. А ведь он Чонина даже не поцеловал ни разу, хотя столько возможностей было. И теперь этот чертов ангел, который оставил Рай и поселился на Земле с Чонином, а дальше пообещал переехать к нему в Рай… Этот чёртов обманщик заполучит такого милого прекрасного Чонина? Чонина, которого Ёсан готов был любить и беречь, защищать и сделать счастливым сам? — Спаситель мой. Ёсан. — шепчет Чонин будто в последний раз, держа его за руку, пока в сердце у него самого тоже что-то разбивается, а Ёсан и вовсе кусает губы. Не заплакать же перед этим белокрылым уродом. — Поцелуй меня, Ёсан. – говорит Чонин. И ему пофигу, что Банчан где-то рядом. Всё слышит и возможно увидит. – Хочу подарить тебе свой первый поцелуй в знак благодарности за то, что всегда был рядом со мной, когда я так в ком-то нуждался. — Ох, я не посмею, зная, что сердце твоё занято другим. — В сердце моём есть место и для тебя. — шепчет ему в самое ухо Чонин. — И если честно, я не знаю кого из вас я хочу больше. Слишком жестоко с моей стороны оставить тебе надежду, а Банчану мысленно изменять? Не знаю. Демонам ведь всё дозволено, так, спаситель мой? — Конечно, Лис. — и Ёсан забирает у Чонина его первый поцелуй так, словно он принадлежал ему по праву вселенной. Он всем телом и крыльями Чонина обнимает, брови сводит и не сдерживает стон наслаждения, когда чувствует губы, язык и вкус о котором так мечтал. — Хватит. — Банчан не вмешивается. Чонин как-то говорил ему знать своё место. Что он дал ему шанс, но до конца ещё не простил. И сейчас ему остаётся только наблюдать как Чонин цепляется за Ёсана как за глоток воздуха. — Пожалуйста. Айен. Наконец они отлипают друг от друга. Чонин напоследок говорит Ёсану, что будет скучать. А Ёсан бросает вслед: — Одна капля его слёз и я тебя в них утоплю, ты меня услышал, ангел? — Этого не будет. — гордость Чана задета. Его парень? Пока не ясно кто… Но Чонин, которого он любит целовался с другим у него на глазах, сказал, что будет по нему скучать, а тот в свою очередь предупредил Банчана словно передавал ему что-то принадлежащее себе… Чан с Чонином живут вместе уже неделю, но ничего не меняется… Между ними словно стена и ангел не знает что делать. Он понятий не имеет куда катятся эти отношения и как долго он сможет их удержать. Но одно он знает точно. Ёсан Чонину нравится не меньше Чана.

🧁🧁🧁

Scary? My god you're divine. Lana Del Rey 🎧

На улице уже полдень. Хёнджин этой ночью глаза не смыкал, а Феликс только просыпался и Хёнджин был уже подготовлен ко всем его просьбам. Они уже проходили через такое. — Жрать хочу. — Идём. — демон помогает ему присесть поудобнее. Тот жалуется, что вся комната вертится. Конечно. Она будет три дня как минимум ещё вертеться, спасибо Чанбину. Хёнджин преподносит ко рту Феликса ложку супа. Тот делает пару глотков и корчит лицо. — Что такое? — Вкуса нет. Совсем нет. — Чёрт… — Мне холодно. — Сейчас, давай градусник постав… — Нет, снег, лёд, у тебя руки из холодильника, не трогай меня! Боже, Дэус, за что мне всё это? Где моё одеяло? Ах, вот оно, нашёл! — Фел… — Не разговаривай со мной! Я спать! Уйди вообще отсюда! — Хван та как бы мог уйти, принести другую еду например, поменять мочеприемник, ну или чтобы элементарно самому в туалет сходить, но «одеяло», которым укрылся Феликс, были как бы его крылья и без них Хёнджин никуда не сможет пойти даже если сильно захочет. Однако всё это его уже не «бесит», а такие слова как «милый» уже выходят из уст куда легче чем сутки назад. Феликс просыпается сразу спустя тридцать минут как засыпает. И будит Хёнджина, который уснул поставив голову на его койку. — Эй, ты, фиолетовый монстр. — Уже проснулся? Ты как себя чувствуешь? "Фиолетовый монстр значит... Как же мило." — Странно. — Что именно? — ангел более осознанно чешет голову и говорит долго, смущённо. — Я тут вспомнил… Что… Этот, Князь Демонов… Я в туалет не ходил? И по ощущениям у меня ну, кое что странное там… Боже спаси как стыдно… — А, ты про это. Нечего стыдится. У тебя было очень плохое состояние и ты всю ночь получал капельницы. Нельзя было двигаться и ты был без сознания. Так что я поставил тебе мочеприемник. И честное слово, как демон медик, меня совершенно не интересовали твои формы и размеры. Феликс слушая его речь краснеет как свекла, а в конце будто бы и злится откидывая с себя чужие крылья. — Чё прям совсем не интересовали? А Чанбиновы интересуют? — Чт-что прости? — Бесишь, вот что! Я хочу домой. — Дом… Домой это куда? Тебе же нельзя по… — В комнату свою хочу! Точнее в твою, но она теперь моя, так что можешь собирать свои манатки и съебаться в рабочий кабинет Владыки! Чего пялишься? Думаешь я не знал? «Госпади, почему каждое его слово всё сильнее сводит меня сума. Госпади, как можно быть таким прекрасно милым когда ты под воздействием Яда. Боже у меня сейчас сердце лопнет, остановись…» — Феликс хочет встать, но Хван останавливает его слегка толкая в плечи, чтобы тот лег обратно. — Мне нужно убрать мочеприемник для начала. Приляг пока пожалуйста? — Извращенец! Тебе бы только глазеть на меня… Бесит, убери скорее, почему ты не мог убрать его пока я сплю? — немного задумавшись Хван говорит: — Если хочешь можешь спать, я уберу его, а потом разбужу тебя. Мгм? — Хрень я усну зная, что как только засну, ты будешь в… Вы… Вытаскивай, я готов сдохнуть от стыда. — Хёнджин и не знал, что Феликс окажется настолько стеснительным. Он не спешить убрать мочеприемник, а для начала даёт Феликсу шоколадное молоко. Тот всё ещё не чувствует вкуса, но молоко ощущается мягко во рту и он всё пьёт, пока Князь Демонов успакоительно гладит его по голове. Затем он протягивает ангелу термометр, чтобы тот сам поставил, раз у Хёнджина руки холодные. И пока ангел занят термометром Хван аккуратно садится у его ног и поднимает подол простыни. — Не стесняйся. Думай обо мне только как о враче. — Быстрее, пожалуйста... — шепчет ангел и закрывает лицо руками. Хван действительно всё делает быстро, но стоило Феликсу немножко прийти в себя он начал задаваться другими вопросами, например о том «какого хуя» он вчера был в футболке и шортах, а сейчас переодет в больничную одежду. Хван отвечает «стерильно», Феликс комментирует «извращенец», но в любом случае получает в свой адрес множество извинений. Встав с места ангел чуть было не падает. Голова кружится, а ощущения такие, словно Феликса вместе с яйцами и сметаной на сливки взбили и скоро торт из него испекут. Температура 37.8. — На ручки хочу. — пробубнил, надул губы и убил Хвана окончательно. — Люблю. — не выдерживает демон. Он готов стать личным транспортом Феликса, если он каждый раз будет вот так вот просить. Ангел довольно лежит у него на руках, а услышав признание успешно делает вид будто ему до пятой точки. Всю дорогу он мычит какую-то мелодию, пока Хван не рискуя закружить ему голову ещё хуже медленно шагает по коридорам в свою, точнее уже, в Феликсова комнату. По пути их сопровождт уже знакомые обоим парням бабочки, которые каждый раз отзываются на пение ангела, а сам Хёнджин считает секунды до момента пока его сердце уже точно лопнет, а выйдет из него много много конфети. Ангел в его руках ощущается как самое цсокровище небес, доверенное не достойному демону на хранение. Голос его слышится вкуснее мёда, а сияние глаз при пении могли бы стереть в порошок всю темную сущность Хвана. И улыбка его. Лишь Феликс понастоящему понимает чему он так лыбиться и ощущает себя счастливым. — Хён. — Да? — слишком тихо, слишком вежливо стал произносить Хёнджин это самое «да», которое сутки назад звучало как «чего тебе». — Я услышал тебя. — ангел хихикает закрытыми глазами, болтает ногами как ребёнок пока Хван открывает двери своей комнаты и охуевает от того в каком он состоянии оставил это место. Слуг он сюда не пускал, а убирался самолично. Вот тебе и результат самостоятельности. Осколки стекла, кровь на полу, шторы, которых Феликс вместе с карнизом сорвал, косметика, которой на Хёнджина кидался… — А мы в дерьме мой ангел. — Нет это ты… Святые мороженки, кровь! Кро… — Феликс падает в обморок при виде крови. Очередная новая информация о котором Хёнджин не знал, но теперь запишет на долгосрочную память: Феликс боится крови. Дав ему понюхать нашатырный спирт демон просит его лежать на одном краю кровати и не двигаться, пока он тут всё не уберёт. Ангел и так без сил, температура поднимается до 38.5, а увидеть ещё крови на полу ему не хочется, так что в этот раз он соглашается и выполняет просьбу. Белый комок перьев лежит с мокрой тряпкой на голове и поёт: — Hit me and tell my you're mine, I don't know why but I like it. Scary? My God, you're divine. Gimme them, gimme them, dope and diamonds… В комнате уже не только бабочки летают, а идёт целый дождь из розовых цветов, которые испаряются не успевая приземлится на пол. Хёнджин наполняет ванну прохладной водой, а потом стоит по среди комнаты как Леви Акерман со шваброй и платком на голове. Он недавно прочел пару манг кстати и в персонаже, что глубоко ненавидел грязь нашёл себя. Только у него в отличие от Леви бабочки на голове не сидели, а Феликс от одного вида его хихикал. — До последней пылинки уничтожу. Спустя целях два часа Хёнджин действительно уничтожает всю грязь до последней пылинки, а Феликс три тарелки еды, после чего пьёт целую бутылку яблочного сока. У Хёнджина глаза блестят при виде его аппетита, но вот чёртова температура никак не спадает, а ангел упрямился сорок минут, прежде чем согласится принять холодную ванну. Постояв минут три возле ванной он залез туда в пижаме издавая предсмертные звуки. И он глубоко ошибался, что пижама Хвана сделана из достаточно толстой ткани, чтобы скрывать его тело. Хёнджин конечно же не смотрел, но просто по факту стоит заметить, что у него нет нормальной скромной одежды, а у Феликса и вовсе нет своей одежды. — Хёнджина… — Да Ёнбока? — Ты временно такой? Потому что я больной? Потом опять вернёшься к Владыке? — Я больше никуда не уйду, обещаю. — А что ты тогда хочешь? — спрашивает ангел совсем тихо боясь ответа. — Тебя хочу. — Но я… Я же н-не могу дать тебе то, чего даёт он. Ты не можешь меня касаться. У нас только после свадьбы… — Поженимся тогда? Как только тебе исполнится восемнадцать. — Феликс ушам своим не верит. Он даже пальцем Хёнджину в нос тычет, чтобы убедится в его подлинности. Как можно поменяться за ночь на сто восемьдесят градусов? Неужели Феликс действительно был при смерти, что Хван просто превратился в напуганного кролика? — Я настоящий. — и целует Хван ангелу пальчик, а над головой того лопается маленький фейерверк из ромашек, листья которой в этот раз не исчезают, материализуются и падают на поверхность воды. — Не говори… Не говори такие вещи… Мне не по себе… — Феликс до подбородка погружается в воду, смотрит одними глазами на демона делая ртом пузырьки, пока Хван смеётся с его детских выходок и вновь измеряет ему температуру. Ангел пребывал в благоприятном настроении ещё с момента как услышал такое заветное «люблю» и обещание, что пурпурный демон никуда не денется. В этот раз он пел что-то про мыло, а ванная наполнилась летающими пузырьками, которые лопались издавая незнакомую Хёнджину мелодию. А Феликс словами обращался к нему. I'm tired of being careful, tiptoe, trying to keep the water warm. Let me under your skin. Uh-oh, there it goes, I said too much, it overflowed. Why do I always spill? — Ты уже проник мне в душу. — Хёнджин гладит ему лицо, а пузырьки продолжают лопаться над его головой с сумасшедшей скоростью. Феликс переводновался. — Это всё ты сочиняешь? – при виде его волнения Хёнджи пытается поменять тему. — Нет, я услышал в ютубе. То что я сочиняю обычно грустные, боюсь нас тут утопит если спою. — хихикает ангел, а затем зевает. Хёнджин проверяет термометр: 36.5. — Вылезай маленький, покушаем и ляжем спать. — Хёнджин поднимает Феликса на ручки и ждет с закрытыми глазами пока тот вытереться насухо. Уже сидя на кровати демон сушит ему волосы, даёт самую что есть приличную пижаму, которая всё равно оказывается с легким разрезом на ключицах, но ангел одежду уже не выбирает. Только почувствовав облегчение и забыв про боль в желудке после вчерашнего ада, Феликс по привычке ложится на самый дальний край кровати справа, пока Хван делает тоже самое и ложится слева. Между ними огромные одеяла, подушки и покоящиеся над всем этим крылья Хвана, которые только на этой кровати и могут по настоящему расслабится и отдохнуть. Феликс глаза не смыкает, а смотрит на заживающие ранки Хёнджина. Ложись он на метр ближе и потяни руку, мог бы дотянутся до левого крыла Хёнджина. — Если тебе некомфортно я уйду. — Отключи свои извращённые фантазии. Мне более чем комфортно. — Ха-ха-ха-ха… Ты становишься таким брутальным под кайфом, Ли Феликс, может мне тебя спаивать, чтобы увидеть такие забавные твои стороны почаще? — демону очень понравился такой Феликс. Феликсу такой Хёнджин тоже. Такого яркого красивого смеха от него ангел слышал впервые. — Чтобы видеть такие мои стороны тебе достаточно не вести себя как последний мудак. — он всё таки пододвигается чуть чуть ближе, вытягивает руку вперёд и касается кончиков крыла демона. Гладит место раны ладонью и медленно впадает сон. А Хёнджин задумывается над его словами. Над каждым его словом. Чанбин поступил слишком грубо и рискованно, но если бы не он, Хёнджин бы сейчас не лежал здесь с Феликсом, который хоть и косвенно, но тоже признался в чувствах. Может Хёнджин действительно нашёл того самого ради которого можно отказаться от всего что было раньше, в том числе и от себя прошлого? Хёнджин тоже пододвигается чуть ближе и смотрит как ангел мирно сопит, а сопли его текут прямо на фиолетовые перья. — Милота. «Дайте мне красную справку, я ёбнулся под конец…» — заключает Князь Демонов.

🖤🖤🖤

— Мама. — просыпается Джисон посреди ночи. Он стоит у порога родительской комнаты в своей зеленой полосатой пижаме и с кроликом на руке. Глаза у Джисона красные, а лицо бледнее муки. — Джисона? Что случилось? — Отвезите меня к Минхо пожалуйста. Зрачки его уходят назад, а тело обессиленно падает на пол.

Тем временем в Аду.

— Что значит не знаете? Он же от кровотечения умрёт! — Позовите Князя Демонов, он лучший лекарь, господин Ли, я тут бессилен, причина по которой кровь не останавливается мне не понятно! — Пап, у меня голова кружится… — у Минхо ещё на рассвете началось кровотечение носа, прошло около шести часов, дом демона улыбки посетили семь разных врача и никто причину не знает. — Я иду за Хёнджином. — говорит Астра. Пока муж остаётся рядом с сыном и пихает ему шоколадки, а тот бледный и без сил совсем уже засыпает. — Пап, если Джисон позвонит, разбуди пожалуйста…

В Раю.

— Я была у ангела любви. — шепчет Ирини, ходя по комнате кругом и ломая себе пальцы. — И что он говорит? — таким же шепотом спрашивает Хвангин ходя вслед за женой туда сюда. Ангел любви в Раю был хоть и не преступником, но изгоем общества точна. Одни твердили, что на нём клеймо сумасшедшего потому что свою любовь он обречён никогда не находить, из-за своего призвания дарить любовь чужим. Другие шептали, что когда-то у него умерла жена и с тех пор он стал ангелом любви для всех, а на деле он ангел одиночества. Вышка же сочла его опасным и убрала со всех постов выделив скромный фонд, чтобы тот с голода не помер. А всё началось с того, что однажды ангел любви одобрил грешные отношения двух девушек, которых позже за это и казнили, а самого ангела любви назвали падшим. Падший, сумасшедший или просто одинокий странник — не важно кто, но в крайние меры ангелы обращались именно к нему за делами сердечными прям как в этот раз. — Хвангин, Купидон говорит, что это связь душ. — Да? — Да. Душа Минхо его зовёт. Душа Джисона тоже зовёт демона. Возможно с ним там тоже что-то происходит, ты знаешь пароль от телефона Джи? Надо позвонить поговорить с его родителями. Они не могут находится так далеко друг от друга. Либо этот парень сюда приедет, либо Джисона нам надо отправить, но если они не встретятся, беда случится с обеими.

Ад.

— Минхошка? Проснулся дорогой? — Минхо открывает глаза уже в больничной палате, а над головой видит пачку крови, кучу систем и взволнованных родителей. — Думаю я обречен всё лето делать небожителям переливание крови. — слышится до боли знакомый (противный) голос дъявола. — Оу, наш… домашний дракон вырвался… Какими судьбами? — еле проговаривает Минхо, а перед глазами стоят чёрные пятна. — Вали в Рай кошак, пока не сдох. Либо яичницу свою принеси иначе оба сдохнете. – говорит Хёнджин, который еле согласился прийти посмотреть на Минхо и оставить Феликса под присмотром Розе ровно на пол часа. — Насколько всё п-плохо? — хрипит Минхо. — У тебя тут месячные из носа идут, а там твой ангел спящей красавицей стал. Сам суди. — Астра поспешила пояснить откуда информация, когда Минхо вопросительно взглянул на них, услышав про спящую красавицу. — Мы поговорили с родителями Джисона милый, говорят он вышел по среди ночи и попросил отвести его к тебе, а потом потерял сознание. С тех пор и не просыпается. — Не проснётся пока не поцелуешь. — Хёнджин не мог не издеваться, а Минхо понял, что день х настал. Х с которого пойдет обратный отсчет. Им срочно нужно увидеться. — Хван. Выручи в последний раз. Буду тебе должен. Мгм? — Надо придумать… Надо… — Хван теребил точку меж бровей погружаясь в мысли в поисках вариантов как же украсть невесту из Рая. — Птица ваша турая, режущая пространства? — предлагает Минхо, говоря через нос. Сейчас он выглядел довольно смешно, с тампонами в ноздрях, если не учитывать плачевность ситуации. — Ад и Рай в одном измерении находятся. — Стереть ауру? — Ты слабее человека сейчас. — Отправить Архангелу письмо или подарок через Минхо? — предлагает его отец. — На пороге войны? Они Минхо поймают и сделают из него кошачий суп. У Хёнджина звенит телефон. — Чего тебе? С Минхо. Я его тоже привезу, тут дело, надо решить. Не беси меня Чанбин я отключаю заебал!

🪞🪞🪞

Это было самое необычное экстренное собрание в жизни Чанбина. Справа от него на диване сидел Хван на коленях которого мирно сопел Феликс. Слева сидели семья Ли, с единственным сыном у которого тампоны в носу: Хёнджин кровь всё-таки остановил. Напротив Чанбина на кресле сидела Розе с кучей документов и только она воспринимало дело как «дело». — Кого мы ждем? — спрашивает Минхо. — Чонина и ещё одного представителя белокрылых. — отвечает Чанбин. — Это ещё кто? — спрашивает Хван и по поднятым бровям брата моментально догадывается. Чонин. Кого ещё он мог с собой притащить? «Пусть только попробует как раньше гладить моего птичку» — думает Хван и прячет Феликса под крыльями. — Он там задохнётся. — недовольно бурчит Астра. — Он у меня мерзляк. — отвечает Хван так же раздраженно. — С каких это пор «у меня»? Он в заложниках или да? — Сейчас у тебя месячные плюс из ушей пот… — Заткнулись. — произносит Чанбин тихо, с легким рыком перебирая пальцами свой кулон, которого носит с рождения. Каждый кто находится в этой комнате помнит круговороты Сееры и боится, что Бин однажды сорвётся и сожрет всех живьём. А пока в комнату входят очередные недоразумения. При виде которых Бин говорит: — Даю вам пять минут на приветствия, обсирания друга друг и прочую ересь. Чтоб тут стояла гробовая тишина, когда я вернусь. Хван, ты меня понял? В ответ ему показывают средний палец, а Владыка с играющими от нервов желваками на лице покидает свой кабинет. — Ну что народ, скучали по мне? — Шлюха. — комментирует Хёнджин пряча Феликсу даже ноги, а вдруг распущенность Чонина заразна? За демоном похоти как монах в длинных черных одеяниях стоит ангел, что решил и в крыльях и в имени скопировать Минхо целиком. — Где Ёнбок? — спрашивает Банчана у Хёнджина. — Там где ему и место. — Он под его крыльями. — уточняет Розе записывая что-то. — Он задохнётся, ты погоду видел? — Тебя здороваться не учили, Бан-Чан, тут вообще-то демоны старше твоих родителей сидят. — Минхо имеет ввиду своих родителей. — Извините. Позвольте представится… Астре и её мужу в открытую похуй на Банчана. Их волнует исключительно состояние их сыновей под именами: Минхо и Джисон, а так же эта сратая, никому не сдавшаяся война. Хёнджин под уговорами Чана и Астры, всё-таки крылья с Феликса убирает. Банчан от следов укуса у Феликса на шее охуевает, пока ему коротко не объясняют, что ангел отравился и из него таким образом высосали кровь. Не учитывая следв на шее ангел выглядит лучше. Сейчас он напоминает собой облачко на фоне голубого неба, с румянцем на уже пухлых щеках. А то, как он во сне ластится к рукам Хвана, который гладит его волосы, говорит Банчану о том, что Феликсу здесь вроде бы и не плохо. Но надо его самолично спросить о том, что с его шеей, когда проснется. И что это за отравление такое вообще. — Не пялься на него. — Хёнджин. — Я тебе глаза вырву. — Чонин. – Ты кусал его, ублюдок. – Я спас ему жизнь. — Он всего лишь мой друг, Йена. Я о нем забочусь. — Чан Айену коленки гладит, а тот ставит голову на его плечи и шепчет всё равно не пялится. В этом они с Хёнджином сошлись, а перепалки между первой группой наконец таки закончились. — Одежду поприличнее выбрать не могли? Вы как пара грешника и отца святого. — Минхо прекрати дурака валять, мы тут по делу. — Ну мааам! — Маменькин сы... — Аэм, кхм, кха, кха, я бы на твоём месте договаривать не стал, ради всеобщего блага. — вовремя вмешивается Хёнджин, а Чан ещё не знает, что Князь Демонов ему только что жизнь спас. Чет он в последнее время завелся новым хобби. — Вижу вы тут закончили, Розе начинай. — Чанбин усаживается на своё место, а демоница верности начинает свой доклад: — Ровно сорок один день назад Князь Демонов вторгается в Рай с целью забрать от туда ангела по имени Ли Ёнбок. Миссия прошла почти успешно, но была убита первая красавица и важное звено в верховном совете, ангел тайн Ноэль. Сорок дней, по традициям её род почитали память ангела и проводили похоронные церемонии и поминки, а сегодня, на сорок первый день отправили в Ад запрос. Кровь за кровь. Они требуют вашу голову, вместе с крыльями Князь. Это проблема номер один. Вторая проблема заключается в том, то мы стоим на пороге уже неизбежной войны, которая начнется либо осенью либо зимой и всем демонам, которые имеют некоторые связи с определёнными ангелами следует задуматься над тем, как именно сражаться с их семьями на войне. Проблема номер три, Ли Минхо и Хан Джисон оказались соулмейтами и находясь далеко друг от друга оба небожителя сейчас умирают. Что кстати не является ни личной проблемой Владыки, ни Ада, однако госпожа Ли Астра находится в совете, хоть её и имножество раз выгоняли, кхм, здесь записи у меня весьма запутанные, но в итоге семья Ли обратилась за помощью к Князи Демонов, на что он согласился. И наконец, четвертое, что мы сегодня обсудим, это план по захвату Рая, создание тактики и разделение военной силы по группам. Отчеты о междоусобице желаете Владыка? — А он разве не утих уже? — заёбанно спрашивает Чанбин. — Утих, но вы не давали распоряжения, что сделать с заключенными. — Сжечь. — ухмыляется Хван. Но смешно здесь только ему. — И так. Требую мало слов, больше решений. Хван, начинай. — Минуту. — Хёнджин закрывает глаза, гладит Феликсу волосы и думает. Шутить, издеваться, убивать это конечно интересно, но война уже Хёнджину совсем не кажется весёлой, ведь теперь ему есть что терять и это что зевает, а потом пускает сопли на его штаны. — Я вызову весь род Ноэль на дуэль. — Только основную семью. — поправляет Чанбин уже сообразив в чем план его братишки. — Думаешь весь род не перебью? — А нахуя тебе? Когда можно быстрее закончить и к Феликсу вернутся? А ведь дело говорит, почему Хёнджин раньше не думал о таких коротких путях? — Значит вызываю основную семью Ноэль на справедливый дуэль, который по традиции будет состоятся в сером городе. Откроются границы, поднимется купол Рая, благодаря общему развлечению отложится война, а Минхо воспользуется случаем и пойдет целовать свою красавицу! — Рабочий план. Дыры есть? Думайте, Минхо? Розе? — Чанбин ищет промахи. Слабые пункты плана, из-за которого всё могло пойти не так как хочется. — Если Архангел скажет провести дуэль в Раю. — Исключено! — Хён нам… — Хёнаа. — перебивает Хёнджина голубая мордашка. — Где это мы? — Ты проснулся маленький? Попить хочешь? Не тошнит? — офигели от такого милого пушистого Князя все. Минхо в открытую фыркнул. Банчан улыбнулся. Чонин закатил глаза и обнял Чана по пояс ещё крепче. — Я? Я… Пить, да, хочу. Тут… Чани хён! Хочу к Чани хёну! — Феликс привет? Ты… Что с ним, он пьян? — Долго рассказывать. Это из-за отравления. — И так, берём перерыв на пять минут для ваших соплей. — Чанбин выходит подышать свежим воздухом, за ним следует отец Минхо, чтобы предложить свои поправки на план по захвату Рая. Пока Хёнджин пошёл налить Феликсу воду, а Банчан подошёл к Розе, чтобы рассказать про Джени и Джису, которые могут помочь им на войне, Чонин с Феликсом успели сцепится как щенки. — Думаешь раз рос вместе с ним, значит он весь твой? Я знаю, что он тебе нравился! — Не понимаю что он нашел в тебе, тебе место бордели, а не рядом с моим благородным хёном! — Я тебе твои белые пряди корнями вырву, ты, дохлый ангел! Хён, отпусти меня! — Я тебе перья сожгу, ты же любишь гулять голышом? Так будет ещё сексуальнее! Не трогай меня, ты, фиолетовый монстр! Банчан в итоге оттащил Чонина в балкон, а Хёнджин своего ангелочка увёз на крышу соседнего крыла дворца. Астра проклиная всех неадекватных знакомых Хёнджина, меняла Минхо тампоны на носу, который опять начал кровоточить. Розе продолжала писать в деталях всё что творилось и обсуждалось на собрании. В конце дня она обязательно пойдёт ломать деревья в лесу иначе волосы её поседеют точно.