Ангелам и Демонам вместе не быть.

You keep dreaming and dark scheming Yeah, you do You're a poison and I know that is the truth All my friends think you're vicious And they say you're suspicious You keep dreaming and dark scheming Yeah, you do.

I Feel Like I'm Drowning - Two Feet 🎧

Сегодня в районе ночных бабочек тревожно, так как на крыше торгового центра улёгся не кто иной как сам Князь Демонов Хван Хёнджин и потягивал свою ультра лакшири электронную сигарету. Увидь это демон улыбки, сказал бы «докатился», за что Хван бы стёр его улыбку и настроение на ближайшие дня три, хотя он уже стёр всем настрой устроить ебейшую весеннюю гонку, своим присутствием. — Получается мы теперь не можем трахаться на нашем Сексе? — с наигранным драматизмом спрашивает Бомгю, поглаживая рукой байк Ёнджуна настолько двояко, будто это член его парня, а не розовый мотоцикл с нарисованными голубыми молниями по двум краям. Только Ёнджун может дать такое название своему мотоциклу и так тщательно его чистить по два раза в неделю. Бомгю же пошел ещё дальше, назвав свой мотоцикл просто оригинально… «Джуни», так как он, ну «всё равно катается на Джуне почти каждый день, какая разница на демоническом или на металлическом". — Улёгся блять как… — начал было Ёнджун, но его перебил единственный разумный небожитель их компании. — Тише, сука, уши его..! — напоминает демон улыбки. — Ох, забыл, что ты прекрасно осведомлён о его «особенностях»… Ха-ха-ха… – Бомгю — Завидуешь? — ухмыляется Минхо, залезая на свой байк и попутно надевая шлем. — Ещё чего, мне моего Джуни вполне хватает. — Бомгю, всё это время обнимающий Чхве старшего суёт руку ему в штаны, пока они не слышат знакомый выстрел. Гонки состояться не смотря ни на что. Даже если это «что» лежит на крыше и дымит… — Погнали, детка. — Джун аккуратно выбирается из хватки Бомгю и садится на свой «Секс»… — Ей Богу, отвратительное название… — Сексуальное! — тянет Гю, лыбаеясь и облизываясь так же «отвратительно», пока Минхо вздыхает глубже адского вулкана и срывается с их мастерской первым, со словами «кто последний тот гетеро, пидарасы.» Хоть и не настолько шумно и поебанутски, но весенние гонки сегодня — состояться. И Бомджуны там конечно же будут вторыми после Минхо, а накажут его очередным публичным «соитием», как он это называет.

🌆🌆🌆

— Бесят… — Хёнджин сигарету кидает куда-то рядом, недовольный вкусом. Ему в голову забрёл (слишком уж часто бредёт) ангел… Слабый как голубь, совсем как человек ангел, который далеко на юге и интересно как он там. Какого хуя интересно Хван пока не знает, но тот мог бы хотябы поблагодарить его за вылеченные крылья, нет? — Ёбаный карантин… — бесит. Как всегда. Хотя проникнуть в Рай и лично посмотреть на то, как там его ангелочек проживает ничто не мешает, правда? «Его» звучит в голове. — Бесит сука… — Присоединяйтесь к ним, Князь. Ваш Кавасаки совсем уже распылился. — с приземлением демоницы советницы даже атмосфера в воздухе будто бы меняется: от скучной прохлады, на ветра с запахом весеннего цветения и подснежников. — Розе ним, неужели и вам захотелось покурить? Удостоите меня своим обществом? — острый нюх Хвана не упускает ни один элемент на воздухе, ощущая запах гари вулкана, вечно холодной реки и аромата духов демоницы: древесный Mon Guerain. — Я предпочитаю такое. — Розе садится рядом, махая по воздуху белым игристым и ставит на крышу два фужера. — Prosecco. — узнаёт Хван и тут же забывает про свою «с отвратительным вкусом» электронку. — Завтра у Лорда встреча с Архангелом на Бесконечной башне. — демоница как самая профессиональная бариста наливает по бокалу, не скромничая наполняет огромный стакан чуть больше половины. — В Сером городе же карантин. — Хван думал встреча будет в Раю и, что он тоже прогуляется там, чисто по дипломатическим мотивам… Никаких других целей! — Они решили заодно провести там чистку. — в Сером городе сейчас кишило призраками и прочей нечистью. — Весенних праздником там ждать не стоит. И встречи с ангелами тоже... — в голосе Розе улавливаются нотки намёка, а на лице совершенно невинная улыбка. — Мой брат вас прямо говорить не учил? — Хван опустошает бокал залпом, видимо цель на сегодня напиться до неузнаваемости. Атмосфера между ним и главной советницей всегда была напряжённо дружной, с элементами подъёба. Без сомнений, каждую их беседу тет-а-тет можно было назвать маленькой войной двух элит. — Тоже самое могу и про вас сказать, Хёнджин ним. — блондинка в отличае от него делает медленные, игривые глотки, поправляя длинные локоны. — Меня интересует исключительно член моего брата, достаточно прямо? — где-то рядом слышатся звуки пушек, улюлюканий и моторов. — А ещё медицина! — хихикает Розе в ответ и допивает залпом, повторяя движения Хвана точь-в-точь. — А что интересует ва́с, госпожа, кроме до дрожи на коленках верной службы моему брату? — Ваш брат… — «вовсе не ваш по священной книге tempus». Но Розе не посмеет такое выпалить, если не хочет оказаться в рядах несправедливо убитых призраков. Вместо этого под немедленным воздействием вина, Розе начинает хохотать и выдаёт: — Сегодня на собрании у старого лекаря случился сердечный приступ, а причиной послужила информация о предполагаемой жизни Бан Шихёка, ха-ха-ха-ха… — всем в Аду была известна до блевоты душераздирающая история Пак Джинёна и Бан Шихёка. — Я сейчас радугой блевану и такой прекрасный напиток… — Давайте не будем, жалко Prosecco. — Хван тоже не сдерживает смешка и поднимает очередной бокал. — За Джинхёков! — За Джинхёков, ей Богу! — демоны чокаются и выбивают бокалы, наблюдая за гонкой, маршрут которого от сюда виден как на ладонях. Пак Джинён и Бан Шихёк были известны своей дружбой и идально сильным союзом в Раю, в то время как в Аду их называли «Парочкой голубей» ещё пятьсот лет назад. Бывший Архангел даже отказывался передать власть Орину за его «голубизну», после чего их идеальному союзу пришёл незамедлительный конец, а Бан Шихёк стал учителем в детских садах и начальных школах. Ходили слухи, что он часто куда-то пропадал и именно в этот период пропадал Архангел тоже, якобы будучи «слишком занятым государственными делами». — Это всё государственные дела! — начинает Хван. — Исключительно государственные! — подхватывает Розе. — В кровати удобно читать документы. — смеётся Хван. Розе рада, что этот «маленький дурак» смеётся. И как хорошо, что он в отличает от Принца не умеет читать мысли. Воспоминания о принце вызывает у Розе желание залпом опустошить эту сраную бутылку…

🍷🍷🍷

Вчера.

В Раю с Марта до Мая период экзаменов на ранг. В то время как в Аду они проходят от Апреля до Мая. Феликс, видя как все его одноклассники и старшие готовятся к ним суетился. «Не используй магию и они протянут намного дольше.» — вспоминает он слова Рейчел. А вот если бы он пошёл к тому демону и попросил его снова проделать тот же трюк с его крыльями, то возможно он бы смог поучаствовать в экзаменах и… — Феликс, это безумие! — Но я же и умереть раньше могу, если опять впаду в ранг минус четыре… Моя жизнь, она и без того всегда на волоске. – с печалью в голосе говорит Феликс. — Тебя ведь не отговорить никак, да? Ты убежишь с Рая даже без нашей помощи. — Рейчел, хоть и не предсказательница, но прекрасно может догадываться, что у младшего на голове. — Это так. Я уже нашёл единорога, он согласился. — Это же Ветерок? Разгильдяй! Вечно гуляет за границей без разрешения, его бы давно посадить под стражу… — Оливия этого единорога не любит. Слишком наглый, безумный, который возит кого хочет, когда хочет, а в остальное время только и выходит из леса, чтобы поесть вкусненько. Иногда она мечтает, чтоб все единороги просто потеряли разум и стали как людские лошадки — послушные, тихие и всегда на повадке. — Я передам ему твои слова, сестричка. — Когда, Дэус тебя вылечи, Феликс? – Оливия — Сегодня ночью. — говорил Феликс ещё утром, а сейчас они стоят с сёстрами и тремя единорогами у самой мало охраняемой границы Юга. Здесь обитают единороги, они часто выходят на запретную территорию, чтобы полакомиться инородными растениями. Их за это не наказывают. Единороги существа свободные. Стражи лишь контролируют, чтобы те далеко не ушли ради их же безопасности и, если пока Феликс улетит на одном из них, а его сёстры будут кататься здесь на единорогах, то перед стражей можно извиниться за ложную тревогу: случайно вылетели за барьер. Барьер Рая был как огромный купол-пузырь, который был слегка липким и жирным и выйди кто-то наружу или заходи, он бы небожителю не в коем случае не навредил. Но стражи сразу получают информацию, когда кто-то пересекает барьер и прилетают в место нарушения моментально. — Не забыл ничего? Вернись в течении двух дней, Ликс! — сёстры, под недовольным взглядом Ветерка, нагружают на него запасы еды и воды Феликсу на дорогу, тот бурчит и бросает, что долетит за один день и за пол вечера и что вот эта вот суета ни к чему, что ему сложно будет маневрировать на воздухе с тяжёлым грузом. — Ты для этого и… — Это на всякий случай, Ветерок, а вдруг по дороге вы устанете, решите передохнуть в Сером городе, а на вас там нападут… — перехватывает Рейчел. Ветерок мог и нафиг их послать, закончи Оливия начатое. Тот недовольно фыркает, а на Феликса улыбается. Феликса все любят. Все до единого и единороги не обошли стороной эту любовь к белому-белому ангелочку. — Отлетите как можно дальше и спрячьте себя туманом, если вас заметят… — Оливия, всё будет хорошо. Обещаю. — Феликс звучит убедительно, а вот его выцветшие крылья, в местах пурпурные, в местах, как прежде, белые говорят об обратном. — Удачи. Давайте, быстрее, выметайтесь. — Рейчел садится на своего Цветочка, Оливия на Луну. Как только Феликс покидает барьер, девочки тоже взлетают в небо и с колотящимися сердцами имитируют гонку и чрезмерное веселье, пытаясь говорить достаточно громко, чтоб им ну точно точно поверили. — Поверить не могу, что я на это согласилась. — шепчет единорог Оливии, на что та сверху отвечает «я тоже». А вот единорог подруга Рейчел такая же невозмутимая как и она, считает, что раз братик того хочет, надо его во всех его безумиях поддержать, ибо она «ради Цветочка сделала бы тоже самое». — Я быстрее тебя, юююххууу! — Оливия в какой-то момент начала по-настоящему веселиться и почти забыла зачем они это всё затеяли. — Думаешь сестричка? Давай, Луна, обгоним их! Быстрее, ой, чуть не...и-хи… — Госпожи, остановитесь и слезьте с единорогов пожалуйста. Вы барьер пересекли? — Ой, простите, всё, приземляемся сестра. — говорит Цветочек. «Идеальная актриса» думает Рейчел, замечая как они с Оливией похожи. — Это мы виноваты, мы игрались, гонки устроили и пару раз случайно вылетели за барьер… Простите, нас? — Луна хлопает ресничками. А страже просто нечего им сказать, не впервой уже эти двоя «случайно» вылетают. Но только вот… — Где ваш третий, самый безумный? Только не говорите что… — Рейчел, которая слезла с Луны, спрашивает у Цветочка. — Ой, да, его чёт не видно сегодня, всё ещё не выздоровел? — Этот дурында неделю назад под горой нажрался женьшеня. — Госпади… — стражи смеются, брови хмурят… Всем же ясно, что женьшень нужно есть в меру и в перемешку с другими травами. — Как можно? Вы первый год живёте? Девушки, вы же из семьи Ли? Идите домой пожалуйста, нам лишние проблемы не нужны. — говорит вторая стража. Одураченные ангелы улетают раньше «нарушителей», полностью веря, что они сейчас вот прям домой полетят. Смотря на удаляющихся фигур ангелов в спец одежде, Оливия прыскает со смеху первой, хотя в душе она всё ещё волнуется за Феликса больше, будучи слишком эмоциональной. Рейчел более менее ещё спокойна, ведь дала же она ему все нужные артефакты и талисманы, да? Тот в худшем случае подорвёт демонов, которые начнут к нему приставать, вызовет Ветерка и прилетит обратно. — Всё будет хорошо. Он обещал. — утешает она младшую на две минуту сестру, пока единороги не начинают с интересом смотреть на них, намекая на награду. — две недели сладостей. — Четыре! — Цветочек — Три! — Оливия. — Договорились! — Луна и Рейчел. — Ну может тогда устроим настоящую гонку до дома, раз уж собралась наша старая добрая компания? — мягко спрашивает Луна. Ну просто, что за сезон гонок в этом поднебесном? Неужели всему виной весна.?

🦄🦄🦄

Love myself — Reyko 🎧

Банчан бродит по дождливому Нью-Йорку. Ощущение мокроты присутствует лишь как иллюзия, ведь его защитает сила ангела. Рана на его крыле затянулась ещё не полностью, из-за чего ему дали задание полегче, просто надо будет поспособствовать расставанию одной пары, ибо их союз великий грех, что пойдёт лишь на пользу демонам. Он быстро находит нужное здание. Университет… Как неудивительно, ведь именно в таком возрасте бывают проблемы в отношениях… Хотя, кто бы говорил. Ангел, который осознал, что слепо влюблён в демона и на высшую оценку разбил ему сердце. Который двадцать девятого Февраля к Банчану, как и ожидалось не прилетел, а сегодня ровно месяц как ему исполнился пятнадцать. Чан достаёт из кармана брелок в форме пончика и думает, что Чонину бы понравилось. А на указательном пальце его почему-то надеты два серебряных кольца, на которых отчеканены их имена… — Ийена… — Чан шагает по шумным коридорам, находит нужных ребят в лаборатории, где проводятся уроки химии, они тут одни и… — Я уже не знаю, что с нами будет… — парень с рыжими волосами садится на на парту. — А что ты хо́чешь, чтоб с нами было? — второй парень, к великой иронии судьбы или по личному издевательству от наставника Чана, подходит к нему вплотную и берёт обе его руки в свои.

Тремя часами ранее.

— Я не хочу. — Тебя никто и не спрашивал. У нас на каждого демона сейчас по три задания в день, Айен, подними свою девственную задницу, пока я не перевернул твою кровать. — Как скажете, о многоуважаемый и великий Лорд демонов Со Чанбин Хён! — Чонин своего недовольства не скрывает и немедленно вылетает в противный, вечно дождливый город, как будто дождя в его жизни и без того не хватало. И кого заботит, что он вообще-то в депрессии ещё? Хотя он должен быть больше благодарен Бину, за трёхэтажный торт и кучу денег на карту в честь его пятнадцатилетия. Теперь он не нищий и мог бы построить себе такой же замок и поменьше видеть красивую рож… лицо демона с косой. Настоящее время. 8 марта. Университет Нью-Йорк, факультет естественных наук, лаборатория химии. — Хочу чтобы ты исчез из моей жизни. Раз и навсегда. — отвечает рыжий, повторяя слова Чонина, которыйпоставил руку на его левое плечо. Глаза парня напротив расширяются в ужасе. Глаза Банчана — тоже. — Нет! — бросает Чан, немедленно поставив руку на правое плечо парня с голубыми волосами. — Нет… — шепчут они одновременно, неуверенно. Пока руки небожитлей на плечах людей, они будут думать и говорить тоже самое, что и они. По завершению сеанса всё, что не совпадает с их реальностью забудется, что видимо послужит идеальной возможностью для выяснений личных отношений Чонина и Чана прямо сейчас. — Нет? — демон хохочет, но в голосе его звучит лишь агрессия. — А как же грех, Бог, Архангел и… самое главное, Джисон? — Я был не прав, я неправильно понял свои чувства, я заблуждался! Эджона, я… — Не смей так меня назвать, мы недостаточно близки, ангел Танпунаму. Знайте ма-не-ры! — демон открыто наслаждается, выплёскивая весь накопившийся за год яд. — Прости, Чонин, но дай мне объяснить! — Объяснись с Джисоном, отношения на расстоянии обременяют, вдруг Джисончик передумает и… — Чан его перекрикивает, говорят они одновременно, каждый пытаясь донести своё. — Мне не нужен Джисон, я не люблю его! — Передумает и решит, что лучше быть с тем, кто живёт по соседству! — Эта была школьная детская влюблённость, она уже давно прошла! — Детских влюблённостей забывают, когда взрослеют! Неужели ты всё ещё остался тупым подростком? — Я и забыл! Дай мне высказаться, а потом… — не отошёл Чан ещё от ступора при виде Чонина спустя полтора месяца, как ему приходится перекрикиватт его, чтобы донести своб мысль… — Что ты пытаешься доказать? Ты мне целый год в уши лил, что я тебе сука никто! — Что я люблю тебя! Что я был трусом всё это время! Я не знаю, может всему виной общество, родители, законы… — Все виноваты, но не примерный всему ебучему поднебесному ангел Танпунаму из семьи Бан! Ха-ха-ха… — Я виноват, я знаю, я больше всех виноват, но… Я честен перед тобой, ты можешь провер… — Закрой уже свой поганый рот! — вопит во всю аудиторию рыжий парень, вслед за Чонином. Голубоволосый проглатывает слова, как и Чан. — Закрой свой ебучий рот, он годен лишь для молитв, как там было? «Огороди меня от искушений и похоти?» Так огорождайся, Чадже… — рыжий парень, как его там звали, Эрик? Не выдерживая давления эмоций рыдает, в то время как Чонин их успешно подавляет, выпуская наружу лишь одну слезинку. Но багрово красное лицо выдаёт все его чувства... — Ты избавился от меня как и мечтал. — Я никогда о таком не… — неправда, он мечтал. — Но я не… — Исчезни из моей жизни, из моих мыслей, из моего сердца, сними моё кольцо, о Дэус, кто их тебе разрешил надеть? — Я люблю тебя, умоляю поверь, я докажу! — Иди нахуй. Мы расстаёмся. Даже не пытайся ко мне подойти, бегать за мной как псина дворовая, ясно? Я в полицию обращусь из-за сталкерства и преследования, а ещё родителям твоим православным расскажу, что ты гей. И ещё раз… — закончив с заданием, Чонин уже обращается к Чану. — И ещё раз иди нахуй. — он срывает руки с плеча, сеанс окончен, в душе и в мыслях Эрика теперь одно: «Если Ниа пойдёт ко мне, я всё расскажу его семье и обращусь в полицию за сталкерство и преследование.» — Я это так не оставлю, я верну тебя, слышишь, Эрик? — говорит Чан и отпускает плечо Ниа. — Иди нахуй. — повторяет тот под внушением демона. Чан может повлиять на Ниа, но на Эрика никак. Задание в принципе принял другой оборот. Банчан, сам того не желая, успешно его выполнил, в то время как Чонину грозит проваленная задача в зачётку. — Нет! — но Чана уже не слышат, демон срывается с окна вниз и улетает куда-то на крышу университета, чтобы охладится, хотя прекрасно знает, что кое-кто составит ему (не)желанную компанию. — Чонин, дай мне шанс. — Сядь, зануда. — в душе Чана искриться надежда, но Чонин говорит совершенно о другом, промокая насквозь. Отключил защиту. «Замёрзнет, его лёгкие…» — мысли Чана прерывает совершенно неожиданная смена темы и настроения. — Твоя сестра. Чанбин рассказал как она умерла и о какое счастье и какой шок, я её не убивал! Ясно? — последнее он говорит особо зло, ибо тогдашнее подозрение Банчана его серьёзно задело. — Ч-чего? — Она была типа шпионом, борцом за свободу Рая, декабристом, революционеркой, феминисткой, как ещё точнее? Такая же как ваши Райские лесбиянки…

🌉🌉🌉

A different kind of blues — IAMJJ

Не смотря на успешно выполненное задание, Чан вернулся в небо с ощущением полного поражения, а ещё с ураганом в душе, которым снесёт сейчас родителей. Месяц назад они сорвались на нём как могли, за то, что якобы демон к нему пришёл, а теперь была его очередь сраваться. — Вы ещё смеете убеждать меня, что ангелы должны быть честными не только в словах и действиях, но и в мыслях и намерениях? – Чан врывается в собственны дом криками. — Что ты себе позволяешь? — отец откинул книгу, а мама выключила плиту, почувствовав, что на ужин сегодня будет вовсе не еда… — Чана, не ори так, что происходит? — Ханна! Лорд Демонов лично отправлял вам письма! Объяснял причину её смерти, а вы воспользовались случаем, чтобы промыть мне мозги, что все демоны это… — Чан нависает над столом и сейчас он не боится своего отца ни на капли. — Все демоны зло, каа ты им веришь? — кричит мама, сжимая в руках ложку, отец поднимается со стула. — Поднимись к себе в комнату и… — «не выходи от туда пока не перечтёшь главу пальгынпоб почтение к семье» — Никакой священной книги и комнаты! Никакой манипуляции более, отец! Как вы могли? Мама, а ты? У вас сердце есть? Как можно было так издеваться над ребёнком, мне было всего лишь семь! — Они врали! Они сами её убили и отправили нам ложное письмо! – кричит мама. — Ты была там? Ты глазами видела? — А ты видел? — отец стукает по столу кулаком, на поверхности появляется разветвление трещины. — Не верни мне мой же вопрос, я сыт по горло этим! Впрочем, я вас понял, я всё понял отец, матушка и тебя я понял! Вам плевать на сына, просто… Просто похрен! — Как ты выражаешься, тварь невоспитанная! — стол в этот раз ломается по-полам. — Чана… — мама плачет. В ней наверное толики совести и любви к сыну сохранились… — Вам, повторяю, плевать и на меня, и на мои чувства и на моё состояние! Воспитание моё прекрасное отец, ты сам сделал меня таким, знаешь каким? — Я сейчас тебя… — Отец пытается наступить на него, но глаза Чана сияют красным светом, а крылья расправляются на автомате. Когда он орёт, что тоже умеет злится и пинает стул ногой. Тот разлетается в дребезки от удара в стену, мама уже вовсю дрожит, а отец впервые понимает насколько сильным стал его сын. — Общество, идеальный сын, будущий политик, пример всему поднебесному, кукла, робот, собака на поводке! Никакой любовью и семьей тут и не пахнет! Ни-какой! Ханна была прекрасной! Она была свободной, умной и сильной и вы, как нормальные родители, должны были верить ей, что раз она выбирает друзей, значит она в них уверена, значит она знает что делает! Но никакой поддержки я от вас никогда не видел к ней, а ко мне уже тем более, да кто я вообще такой? Лишь замена... Какого чёрта вы меня вообще родили, если у вас уже была идеальная дочь? — Это не так, умоляю, прекрати, Крис! — мама обнимает его и держит рукой его кулак, который ещё чуть чуть и встретился бы со стеной. На отца он руку никогда не поднимет, на него родители тоже никогда руку не поднимали. — Я съезжаю матушка, я вам не нужен. Я это с самого начала знал, жаль, что так поздно осознал. — Никуда ты не пойдёшь! — Я уже совершеннолетний и имею права делать что хочу. — отец замешкался от такого поворота событий, слова Чана произвели на него такое впечатление, что он действительно начал задуматься: неужели они были такими ужасными родителями? Чан летит к себе в комнату, запирая дверь магией. Отец его срывается с места всел за Чаном, пока мама внизу рыдает, не зная что делать. Но она очень жалеет, что не показала ни капли любви к своему родному сыну за столько лет. Она далеет, что диалоги их были собраны из набора слов о его оценках, успехах в школе, воспитании, книг, которых он обязан прочитать, чтобы стать лучшим в управлении и чтобы стать лучшим из лучших советчиков… — Ох, мой Крис, прости меня… — рыдает она, в то время как отец врывается в комнату сына, справляясь с новым современным заклятием блокирования за целых четыре минут. Чан никогда ещё так быстро не двигался, собирая нужные вещи. Дверь его разлетается на две части, а отец, уже тоже с сияющими красными глазами, рычит: — Покинешь этот дом и ты мне больше не сын. — Ты никогда и не считал меня своим сыном отец. Спасибо за всё, что ты сделал для меня… — пройти ему не дают: — Если думаешь, что я дам тебе деньги на прож… — Слушай! — ком в горле Чана уже взрывается, он бросает сумку на пол и с дрожащим от слёз голосом говорит: — Какие деньги? Какие, ради Дэуса де... оставь их себе, оставь всё себе, на бери свои часы, забери, я и одежду верну, когда… Отец, я тебе когда-нибудь, хоть капли, был любим? Как сын, как родной? — отец молчит, гордость отвечать на такой, как он считает, странный вопрос, не позволяет. — Я тебя понял. — Чан вылетает из окна даже не открыв его, ломает стекло вдребезги левым плечом, отчего рана открывается и на раме остаются следы крови. Но он летит, рвётся вперёд не оглядываясь, лишь бы больше не слышать его голоса и еле долетев до дома Джисона, неудачно приземляется, ахает от боли и теряет сознание. Но боль его физическая ничто, по сравнению с той, что на душе… Джисона дома нет, а Чан теряя сознание от потери крови, видит силуэты отца Джисона. «Хан Хвангин… Был бы мой отец хотябы немножко похожим на него…» А дальше тьма.

🌑🌑🌑

— Он прав. Он прав во всём! — вопит госпожа Бан, сверляя взглядом мужа. — Амели́та! — Не ори на меня! Я тебе не твой послушный… — все эти годы она так говорила… «Я тебе не твой послушный сынок». Сами сделав из него такого пустышку, сами его и смели осуждать… От осознания слёзы накатывают водопадом, а крылья несут её в его комнату, теперь уже, наверное, навсегда пустую комнату… — Я знаю… Что он прав… — шепчет Тибериус.

Do I Wanna Know — Arctic Monkeys 🎧 Сегодня.

Чем ближе Ветерок к Аду, тем сильнее у него желание улететь обратно, а Феликс покрывается уже потом не от усталости, а от страха. Врата Ада выглядят живыми, словно вот вот двинутся и душу из тебя высосут: огромная чёрная железяка, полностью покрытая шипами, окружена огромными деревьями, а за ним лишь туман, скрывающий сам город. Пройти через охрану Ада оказалось вовсе не просто. Другого Феликс и не ожидал. — Че за… цветочек, куда проходим? — оскалилась демоница стража, пока другой лежал на ветке дерева и выливал в себя бутылку чего-то, о чём Феликсу лучше не знать. — Я к Князи Демонов, он м-мня приглашал л-лично, да! — робко врёт Феликс, сжимая подол своих уже серый от грязи одеяний. — З-звучит н-н-неубедительно. Проваливай. — в той же манере отвечают ему и уже направляется продолжить такое увлекательное занятие как бухать. — Он лечил мои крылья, но они опять выцветают. Я могу доказать, позовите его, если не впустите, у вас будут проблемы. — Ветерок фыркает такой наглости Феликса, внутренне гордясь его настойчивостью. Демоница цокает, хотя с Князем Демонов проблем иметь ей хочется в последнюю очередь и то когда-то никогда в другой несуществующей вселенной, когда она переродится облачком. — Если это действительно его гость, а он у нас любит мальчиков ты знаешь, то у нас будут проблемы. — демон из ветки пофигистически намекает на непрофессионализм: просто впустит какого-то левого ангела в Ад. Хотя за «мальчиков», Хван бы ему все зубы до единого выбил. В его вкусе сильные мужчины, с именем Чанбин и фамилией Со, который брат и тут уже без исключений. Вот прям без никаких. — Приглашение покажи. — Большие проблемы! — демон с ветки просто несносный напарник, по мнению демоницы. — Я его… Потерял… — Феликс уже жалеет, что он прилетел сюда, но ему надо. Просто необходимо узнать о своей болезни хоть что-то. — А как выглядел, сам демон с косой тебя побери? — тупик. Ему срочно надо что-то придумать, надо иначе… — Попробуй угадать малец, ха-ха, за неправильный ответ, я оторву тебе язык, идёт? — Ужасно страшные пробл… — Завали ебало, дрянь! — демоница бросает на него огненный шар, чего тот с лёгкостью подцепляет бутылкой, та загорается. — Спасибо, обожаю горючий напиток! — мерзко хохочет тот вливая в себя уже горящий огнём что-то. Воспользовавшись моментом Феликс роется в воспоминаниях и выпаливает первое, что приходит в голову. — Чёрная лента! Он, когда косу распускал, решил отдать мне такой же из с-своей… Тумбы, что рядом с кроватью! Он у него серебряный полность, с пурпурными узорами и к-кровать такая огромная, вся комната его фиолетово-серебряная… Он говорил п-повязать ленту себе в волосы, но они у меня шёлковые, на ветру улетелаьлениа, пока я сюда летел… В-вот… — демон с ветки ржёт как бешеный клоун: — Вижу у них там секс в большом замке, , ха-ха-ха, жёстко ебал наверное? — Феликс злится, а на лице выступает краска, от воспоминаний или же всё-таки сна… Прикосновения… Поцелуй… Его руги на груди, на талии, на крыльях… Его крылья, что возвышались над ним… Его лицо… Властное, страшно красивое… «Ты ещё вернёшься ко мне, будешь просить о большем…» «О, да, Феликс, тебе это понравится…» — Проходи. — рот демоницы раскрывался всё больше с каждым словом Феликса, пока тот настолько подробно описывал комнату демона, которого никто никогда и не видел, но пурпурные тона, серебро… Это было в его стиле, а ещё лента… Все в Аду знали, что означает лента Князи на его косе, а если он такое же подарил этому ангелу, значит… — Не смей говорить ему, что мы тут тебя задержали… П-пожалуйста… — бросает она на последок, а Феликс внутренне ликуя своей удаче и прекрасной памяти, хотя часть из воспоминаний лучше бы, пожалуйста Дэус милостивый, оказались сном… И Феликс будет на коленях молится месяц, за свой грешный сон… — Спасибо. — огромные врата с противным скрежетом открываются. Теперь Феликс видит перед собой Ад и всё его прекрасие. — Огромные. — демон из ветки подлетает к демонице внизу, шепча ей в самое ухо — Пурпурные проблемы! — Угомонись сука, как же ты меня заебал, чтоб тебя во все дыры ебали самые конченные…

🌃🌃🌃

— Как пылесос! Архангел уберёт призраков как пылесос ёбаный! — веселью Хвана в эту ночь не было конца. — Оу, если дело касается пылесоса, то ему непременно нужен его муженёк! — пьяная демоница смеётся как чайка, пока Хёнджин хохочет уже во всё горло, а внизу гонка уже давно закончилась, превратившись в самую настоящую американскую вечеринку с наркотиками и сексом. — Погоди, перестань скулить, не могу сосредоточится. — Хвану показалось или он увидел белые крылья. Белые, мать его, с чем-то фиолетовым. Нет. Зрение вампира не подводит даже под алкоголем. — Да неужели! — Хёнджин улыбается, Розе замечая его настроение тоже смотрит куда-то вниз, но… — Нифига не видно. — А его никому видеть и не положено, кроме меня. А уж тем более трогать… — настроение Хвана менчется на глазах, с каждым новым событием происходящем там, внизу. На глазах стоит блеск, выступающие наружу клыки таки чешуися, а крылья принимают заострённую форму, когда он расправляет их и срывается вниз, откидывая назад подол своего чернее ночи плаща.

🖤🖤🖤

— Вы глядите, аж талисманы при себе имеет. А пользоваться умеем, малышка? — двоя демонов держат руки Феликса сведёнными над его головой, пока остальные разглядывают, что у него в сумках. Едят его сладости, крутят в руках интересные райские артефакты, играются с талисманами, а Феликс только плачет и шепчет: — Отпустите меня, я же сказал, что Князь Дем… — рот ему затыкают скотчем. — Князь то, Князь сё… Каким-то бредом подкупил бухую стражу. Нам ли не знать, что его интересует исключительно его брат? — подходит какая-то девушка и начинает гладить его крылья, обнимая поперёк груди, поглаживая и слежка сжимая… — Мммм! Ммхххгк! — в голове у Феликса тысячу молитв и ноль надежды на спасение. Будь здесь Минхо, он бы его узнал, но сегодня он ушёл пораньше, предпочитая гулянке видео звонок с любимым. — Давай детка, повеселимся, небось девственник, знаешь какой кайф можно получить, когда тебя трогают несколько демонов одновременно..? — девушка лижет ему шею, пока другой демон уже расстёгивает свои ремни. — А пить такое пробовал, котёнок? — какой-то парень машет перед его лицом бутылкой. Пока кто-то предлагает покатать его сначало на мотоцикле, а потом и на себе… — Дэус спаси, проваливаем! — Убью кто двинется. — праздник окончен, пора умирать. Прибыл Князь Демонов собственной персоной и по его ауре, от которого демонам аж страшно было двинутся, не то чтобы на колени перед ним встать, захотелось сложится пополам каждому, кто был в радиусе ста метров. Даже луна спряталась за тучами, погружая Ад во мрак. Лишь горящие как пламя глаза демона с косой сияли ярко, зло, показывая кто здесь хозяин. Утробное рычание его слышал каждый и морально оглох, считая себя ходячим трупом. Некоторые даже начали абы как вспоминать молитвы и обещать Дэусу, что будут поменьше пить. — Отошли от него. На двадцать шагов назад. — каждый демон, что был в квартале ночных бабочек сегодня хочет исчезнуть и больше никогда не участвовать в мото-гонках. Каждый демон считает ровно двадцать шагов, пока некоторые глупцы… — Я сказал на двадцать, дрянь, а не на двадцать один. — все шесть демонов, что попытались то ли сбежать, то ли угодить Второму Владыке Ада и отошли подальше чем было повелено были убиты. Хван двигался настолько быстро, что остальные видели лишь его крылья, пока на земле не появилась лужа крови из оторванные крыльев и раздавленных голов. — Кто приклеил эту дрянь? — Он, это он! — Врёт, это она облизнула ему шею и скотч привезла тоже Сана! — Ещё одно слово. — все молчат. Хван берёт ту девушку, что посмела это сделать и… Вопли, крики, мольба о пощаде, разорванные крылья и раздавленный череп. За ней последовали и парень, который приклеил скотч, и тот, что расстегнул ремни и двоя парней, что держали Феликсу руки. Байк парня, который предложил Феликсу покататься быть уничтожен, а в пах ему прилетел такой пинок, что не видать ему отныне потомков. Каждый кто сказал Феликсу хоть какое-то слово сознался сам, не без помощи «друзей» и конечности их были переломаны. Феликс от шока зажался у столба, прикрыл уши ладонями, но всё равно слышал хруст костей, крики демонов и он уже ждал, ждал, что с ним сделают тоже что-то очень плохое. Он пытался дышать, но захлёбывался в собственных соплях, крепко накрепко сжимая голову, а вслух произнося: — Пожалуйста, простите, я не хотел, простите, не трогайте, я ничего не сделал… — Собери его вещи как было до этого, руки помой сначало, грязный, мерзкий ты тип! — возможно самый молодой среди всех демонов был мальчик, который ни в чём этом не участвовал, а просто поел немного сладостей, а теперь собирал вещи Феликса аккуратно, прежде промыв руки хорошенько питьевой водой, а в конце тихо признался: — Я-я… С-съел д-два шоколада… — Сгинь! — С-слушаюсь! — Все до единого. Сгиньте. — и все, возможно и не все, благополучно сгинули. Розе придётся захлёбываться в объяснениях семьям убитых в чём же они провинились, а пока о самом важном… С каждым стуком каблуков демона, сердце Феликса пропускает удар, его молодой организм и расшатанная от ужаса психика не выдерживает и опустошает желудок прямо на землю. Хёнджин останавливается, ровно на десять секунд, а потом шагает дальше, на встречу к нему. Больше всего на свете он ненавидит грязь, больше всего он ненавидит, что его блестящая обувь будет испорчена в чужой блевотине, но… Он садится на корточки, к ангелу, что сидит на коленках не поднимая и голову, дрожит, ещё чуть чуть и он свалится в обморок. — Вот мы и встретились вновь, птичка. — Хван убирает клыки, успокаивает глаза, крылья принимают прежнюю форму. Он вытирает кровь об одежду и чистой рукой протягивает Феликсу чёрный платок. — Не бойся меня. Вытрись. Тебе не идёт быть грязным. — демон пытается, видит Дэус, к своему огромному разочарованию, он впервые пытается быть помягче, контролировать голос, не напугать, подавляет свою тяжёлую как гора ауру, но выходит всё равно присуще ему одному: властно, грубо, громко. — Пожалуйста, я ничего не сделал, простите… — одной рукой Хван поднимает его лицо, встречаясь голубыми глазами и белыми ресничками. Коса его слишком длинная, чтобы не испачкаться, но он впервые не обращает на это внимание. Аккуратно вытирает ангелу губы, слегка поглаживает подбородок, улыбается и шепчет: — Ох, ещё как сделал. Проник без спроса… Проник куда, в ад или в сердце демона с косой?