Ангелам и Демонам вместе не быть.

✨✨✨

«Moon tell me if I could, Moon, tell me if I could

Send up my heart to you? So, when I die, which I must do Could it shine down here with you?

'Cause my love is mine, all mine I love mine, mine, mine Nothing in the world belongs to me But my love mine, all mine, all mine».

Чанбин очень любил повторять свои ошибки, но не в этот раз, когда он проверяет точно ли уснул Хван, чтобы вылететь наконец-то. Пыльца фей действует на его брата как всегда — на превосходном уровне. Впервые он о таком свойстве пыльцы узнал благодаря Принцу, когда он спас его от Хёнджина, а потом сидел, мило кормил как своего "ребёнка": не боясь, не брезгуя и говоря, что мамой себя теперь чувствует. Сердце приятно кололо от таких воспоминания, а потом и слёзы тихо лились. Это единственное, чего Чанбин Хёнджину, возможно, никогда не простит, но будет врать до конца, что простил, а себе, что его он уже забыл… А ещё Лорд заране подготовил комнату, куда запрет на ближайший месяц того, кто вечно умудряется вляпаться в неприятности. У Владыки Ада есть карта Поднебесного, где белой точечкой светится Чонин в локации с надписью «Водная тюрьма. Рай.». Два дня подряд он провёл на Земле, самолично проверяя как работают демоны и… Как оказалось, те не работают вовсе, приударивая за ангелами или наоборот, издеваясь над ними. Они забыли напрочь про то, зачем вообще сюда спустились. Пришлось сломать конечности нескольким на месте, чтоб преподать другим урок, а затем разобраться с их недовольными семьями, вызвать совет, чтобы наконец-то взять контроль над Серым городом, которого закрыли на карантин и определится с новым местом приговоров, ведь Архангел будет жопу рвать, но в Ад не ступит, а Бин ему не доверяет, чтобы лететь в Рай. Разве только тайно. Демон свой третий усталый день посвятил брату: новый год, капризы, клубничный торт, нежный секс и вот сейчас тот спит как убитый. — Джини? — не отвечает. Бин гладит его по голове и вылетает.

🌃🌃🌃

Пролетая над Адом Чанбин размышляет: отправь и на этот раз Хёнджина, он бы либо съел Чонина живём, либо притащил бы опять своего бледного голубя. Архангел ведёт себя всё странее и странее, в Раю союзников не осталость, чтобы разузнать как там обстоят дела. Добра на Земле стало слишком много, баланс рушится, а Архангел не хочет вызвать своих ангелов обратно. В аду рождаемость уменьшилась критично, демонов разумеется не хватает, чтобы распространять зло на земле, а этот "старый пердун" только и делает, что радуется, видимо желая устранить всё зло до конца, но… Кто тебя сука просил? Дэус чётко и ясно говорит «держите баланс», нет? Чанбин бесится, но пока не всбесился до конца ещё, раз Пак Джинён всё ещё жив. Воздух чистый, холодный, в Аду шумно, словно у демонов конкурс по «кто орнёт громче», фонарики, костры, мото-гонки (одно из любимый занятий демонов). Извращённые танцы, пьянство, рандомный секс с кем попало, где попало, наркотики и так далее. В элитных районах такого разврата нет, но от этого там не менее шумно. Чанбин любил Землю и позволил своим демонам превратить Ад во вторую его копию, только с элементами мистики. Если на Земле, проезжая по улицам на мотоцикле можно было видеть витрины магазинов и высокие здания и вроде бы там царил порядок, то в аду был настоящий творческий хаос: возле одного жутко огромного дома в готическом стиле могла просто быть поляна из серых Дымчатых Лилий, а дальше магазины, которые больше напоминали лавки ведьм. Принц любил покупать всякие травы из таких витрин… Огромная трасса вела на спокойный район, где в основном жили слишком занятые демоны и аристократия: высокие здания, офисы, дома построенные особо изящной архитектурой, далее академия технологий и мост, перелетев которого можно было попасть в квартал «ночных бабочек» — именно тут жила большая часть той самой безбашенной молодежи, что устраивают всеми любимыегонки. Машин в аду пальцем можно было посчитать, так как считались они не нужными, но вот мотоциклы жужжали здесь днём и ночь, спасибо Бомгю и Ёнджуну, которые это всё начали. Смотря на одного демона, можно позавидовать его манерам и поставить его в пример всем детям, но смотря на другого, остаётся лишь перекрестится и молится, чтоб ребёнок стал кем угодно, но не таким — настолько демоны существа разнообразные и противоречивые, в то время как ангелы однообразно – добрые. Но Чанбин восхищался всю жизнь манерам лишь одного небожителя. — И почему я о тебе так много вспоминаю сегодня ночью, трепетный ты мой… От Ада до Рая не близко, но крылья нкоторых небожителей имели свойство сократить расстояние, иначе Райский закон «никаких людских технологий» потерял бы весь свой смысл. Лети ангел с Рая в Ад ему непременно потребовался бы минимум день, а то и больше в зависимости от его силы. Но в Ад ангелы не летали, а до Серого Города добирались сначало на единорогах до моста, а дальше пешком. В Аду бродили тёмные единороги, которые хер пускали кого-то забраться на себя. Исключением была бы война. Крылья Владыки Ада в разы сильнее чем крылья кого-либо, так что ему не составит труда просто долететь. Рай — в эту ночь тоже шумный, но он всегда какой-то сладкий. Кто знает, может это из-за ассоциаций с ним? Кто знает, может он случайно встретит, увидит его сегодня, хотя… Зачем? Когда их история была прервана ещё двести лет назад… — Принц… — вспоминает Чанбин. Впервые за долгое время произносит его имя вслух… И вновь запирает чувства глубоко в сердце. Пролетает он сквозь защитный барьер незаметно, благодаря темному артефакту невидимости (тёмный артефакт невидимости — артефакт работающий только в руках демона, имеет форму браслета, собирает всю демоническую силу в себе, стирая ауру с воздуха и создаёт ощущение пустоты вместо тела. Таким образом ни физическое ни духовное тело небожителя невозможно заметить. Использовать артефакт такой мощности способны лишь демоны особого ранга. После использования демон истощается и нужно время для восстановления сил. Чем сильнее демон, тем больше он может использовать артефакт за день. История гласит, что максимальное количество раз им пользовался лишь Люцифер и то четыре раза за день.)

🏙️🏙️🏙️

Время уже делеко за полуночи, когда Чан неловко попрощавшись с семьёй Хана идёт «подышать свежим воздухом», где его сразу же подхватывают слишком весёлые хубе в лице Йэджи, Наён и Чимина: тащат поиграть на лесную поляну, где собрались все ангелы района и устроили новогоднюю сходку. Отец Джисона перестал брыкаться, после часового общения с Минхо, когда тот соглашался почти с каждым его предложением: — Тебе надо сделать себе нормальную карьеру. — Я постараюсь, сэр… — И стиль поменять, голым не ходи, это что за одежда вообще? — Хорошо сер, это кожа… — С Джисоном лучше по праздникам только или дома у нас встречайтесь, в Раю не гуляйте, вас если вместе увидят, упаси Дэус! — Не увидят сер, я бу… — Можно просто дядя, перестань серкать! — Хорошо дядя... — спустя получасового допроса, Минхо уже задыхался, а Ирини уже готова была принять его в сыновья и гладила по голове куда бы не проходила. Хвангин, которому видимо вино чутка ударило в мозги разразился хохотом и наконец признался — Он мне нравится! Плохо что демон, но смешной, разумный. И раз Джисон выбрал тебя, мне остаётся лишь прикрывать ваши спины. И если это не окажется его подростковой шизой или вы там не решите, что ваши звёзды друг другу не подходят, я на вашей стороне. — Джисони, вы можете поднятся к тебе в комнату, Минхо, тебе придётся уйти хотя бы ближе к трём, ты же знаешь почему? — Он не может остаться? — в надежде спрашивает Джисон. — Исключено. — отрезает отец. Чтож, отцы есть отцы. — И с чего это они должны подняться к нему в комнату? Мы не можем оставить их одних, я должен проконтролировать, чтоб этот симпатичный красный негодяй, педофил… — после долгих объяснений, что Джисон с Минхо и без того могут видится лишь по праздникам и, что их лучше оставить, чтоб насладились беседой и обществом друг друга, Хвангин наконец-то умолкает, а Джисон радостно тащит Минхо к себе в комнату, благодаря маму тысячу раз.

🌛🌛🌛

Комната Джисона как и ожидалось была в светлых тонах, стена над рабочим столом была забита стикерами, на столе же был творческий хаос настоящего ботаника. Минхо было приятно видеть огромный книжный шкаф, особенно когда он заметил знакомые ему книги. — Тоже любишь читать? — Да, но многое из них я даже не трогал. В основном я школьную программу хорошо знаю, чтобы догнать старших. Даже жалко, что нет времени на остальных книг пока что. — ответил ангел пройдясь пальцами по давно нетронутым книгам. — Успеешь ещё. — демон сел на гладко застеленную кровать, ощущая ладонью мягкое белое одеяло. Ангел же оставив книги устало рухнул на стул. — Безумный день был сегодня. — Расскажи? Джисон эмоционально начал махать руками по воздуху, когда объяснял каким именно образом Чонин там Банчана к стене прижал, а потом к нему подлетел. Сделал максимально печальное лицо, когда про Феликса рассказывал, что Минхо аж забеспокоился за его настроение. Смеялся с реакции Банчана на его телефон и злился, что тот его пытается контролировать. А закончил он свой рассказ тем, что был в ахуи от прихода Минхо и спросил: — А как ты вообще так быстро прилетел? — Единорога попросил прокатить… — А, вы тоже значит на единорогах путешествуете? — Мм… Можно и так сказать. — а про то, что ради этого «прокатить» Минхо обещал тому самому единорогу месяц самые свежие овощи тоскать, он промолчал. Лишь добавил, что ему Банчана чёт жалко в этой ситуации, мол потерянный малой. Повисла некая пауза. У Джисона почему-то возникли вопросы из рода «что с нами дальше будет», пока Минхо по пять раз в минуту смотрел на часы в форме облачка на стене и продумывал как бы им весело провести остаток времени. — Давай потанцуем? — Посмотрим фильм? — предлодили они одновременно. После чего опять-таки одновременно спросили: — А ты умеешь танцевать? — Что такое фильм? Демон в краткции объяснил ему, что такое фильм, а Джисон сказал, что обычный вальс танцевать умеет, но без выебонских движений. — Включай музыку. Телефоном пользоваться вроде уже научился. — Я сейчас… — поискав в ютубе медленные песни, Джисон долго не мог выбрать, кусал губы, волновался как и Минхо, что время на исходе пока не нашёл песню под названием «My love mine all mine». Небожители говорили на своём языке, но от рождения знали все языки Земли. — Вот. — сказав это Джисон неловко встал напротив Минхо и совсем взволновался, когда тот сказал: — А ты знал, что я раньше был королём баллов? — и прижал ангела к себе. — Баллов? — глаза ангела округлились, хотя куда ещё круглее? — Когда я был молод, на поднебесном проводились ещё баллы… Moon tell me if I could, send up my heart to you… Минхо двигался с Джисоном в медленном и лёгком темпе, рассказывая как он похищал дамские и не только дамские сердца танцуя на баллах, пока они не превратились в современные вечеринки с бухлом. А потом он нашёл страсть в мотоциклах, ведь отставая от времени и отрицая современные штучки ничего не добьёшься. Пару раз они слышали шаги отца рядом с их комнатой, хихикали от этого. У Джисона в голове вертелся тот факт, что Минхо потенциально стал его женихом, пройдя все допросы отца. Минхо же признаётся сам себе, что он видимо аморальный демон, раз хочет этого мальца не смотря не его молодость. — Прости Джисона. Я не должен был. — Минхо его обнял, а у ангела душа в пятки ушло. — Что ты говоришь? — Твой отец прав. Я поступил легкомысленно, когда руки распускал… — Прощаю. На этом мы можем закрыть тему и продолжить распускать руки? Ты блять меня напугал! — Джисон за несколько секунд успел навыдумывать себе разный исход событий и все они почему то заканчивались тем, что демон бы сказал, что они слишком разные и покинул бы Рай, но… — Думал я тебя брошу? — Ты так странно начал просто… — он как-то обиженно поставил подбородок на его плечи, а демон начал гладить крылья ангела. — Как я могу бросить свою родственную душу? — Никак. И не смей. Я не хочу так проебаться в своей первой любви. — прошептал Джисон. А песня закончилась. Впервые за время их знакомства Джисон начал переживать за их отношения, которые развивались со скоростью света, а Минхо почувствовал обиду, что им вечно придётся скрываться и встречаться по праздникам. — В с нами ведь всё будет хорошо? — будто бы утешая самого себя спросил ангел. — Конечно. С нами всё будет прекрасно.— песня включилась заново, оказавшись на повторе. Они танцевали наверное пол часа, пока Джисон на ногах чуть ли не уснул. Ангел телом ощутил мягкую постель, одеяло, а на губах лёгкий поцелуй и зимний ветер, когда демон покинул его комнату, незаметно вылетая из окна. — С новым тебя годом, Джисони. И они так легко поверили, что солумейты, не зная чем это может грозить. Ведь потеряв свою вторую половинку, душа не сможет долго прожить…

🌆🌆🌆

Чанбин игнорирует демона улыбки, вылетающего из Рая, пока проникает в водную тюрьму, раздражаясь от такой системы охраны Рая, раз демоны тут спакойно себе разгуливают. Пыльцой он вырубает всю охрану и думает, что им бы действительно не помешали людские технологии. — Поднимайся чёрт, улёгся как дома. — Л-лорд? — Чонин как очуханный встаёт на ноги, пугаясь злого взгляда Чанбина. — Значит ты ещё не забыл, что у тебя есть Лорд засранец. – хватает он Чонина за одежду и вылетает из тюрьмы, пока тот не засыпает он попавших в его крылья капель воды, а на Чанбина такие трюки, естественно, не действуют ибо артефакт стёр его ауру нафиг на какое-то время. Лишь вернувшись в Ад и затолкав Чонина в его новые тюрьму покои со словами: — Месяц под домашним арестом. — Чанбин устало вздыхает. Чонин тихо угукает, ложится на постель как убитый депрессией подросток, а Лорд уже дрожит всем телом, чувствуя, что ему надо покушать и восстановить силы. — Я завтра вернусь. — бросает он и направляется в свои покои в надежде, что Хёнджин всё ещё спит. — Хён! — останавливает его Чонин. — Чего тебе? — ещё чуть чуть и Чанбин нахуй развалится. — Ханна Бан. Знаешь такую? Как она умерла? — нет, Чанбин не развалится. Он разъебётся. — Ханга? Тебе это сейчас прям нужно узнать? — Пожалуйста, хён… — Чанбин садится на его кровать и готовит себя морально на получасовую историю. — Как ты уже знаешь, чтобы Архангел не начал войну, мне всегда нужны были союзники в Раю, ибо, что у этого... кхм, в голове я знать не могу. — Угум. — Таким моим союзником когда-то был Принц, он был первым. — Что за Принц? Я о нём впервые слышу. — Я сказал это вслух да? Я либо рехнулся, либо до смерти устал. Слышь ты, малявка, забыл это имя раз и навсегда, понял? — П-понял… — Так вот, лет двадцать назад я потерял очередного союзника, его раскусили, убили естественно, а уже через год, ты привёл девушку, представил её как Ханну из семьи Бан. Оказалось, что она в будущее отправляется и видит, что там всегда война, все умирают и всё ужасно в общем. — Я привёз? Значит я её знал раньше чем ты? — Она твоей лучшей подругой была, Айен. — Вот как… — Да. Там ещё были другие девушки: Джени и Джису. Они втроём под Архангела копали, последние даже в бесконечную башню проникли. Мы пытались изменить будущее. Я вёл с Орином переговоры как мог, предлагал разные варианты, девочки ставили ему палки в колёса и уничтожали сильнейшие артефакты, но… — Но? — Сколько в будущее Ханна не летала, она всё продолжала видела лишь войну. Та откладывалась на лет двадцать, пятьдесят, сто, но всё равно – была… И у этой её силы, была обратная сторона. Она была слишком сильной. Душа Ханны ослабла, а сила росла, мы запретили ей пользоваться своими силами, ты умолял её в особенности, но она не послушалась никого и путешествия свои во времени не прекращала… — Она умерла в будущем? — Нет. Я её убил. — Зачем? — Не ори, дрянь, лежи как лежал и слушай. Как-то раз мы ждали Ханну. Я, ты, эти девочки из Рая, Розе, Ви, Юнги и ещё одна девочка, милая такая, Янтарь её звали, младшая сестрёнка Юнги, сидела с нами в собрании, потому что дома её некому было оставить… И Ханна вернулась с будущего уже одержимой. Когда силы берут контроль над разумом демона, демон бесится, а ангелы становятся одержимыми. Она уже сама не своя была, убила Ви, Юнги и… — О Боже… — И Янтарь. У Розе шрам на плечах, тоже дело Ханны. Мне пришлось её убить, другого способа не было. — Почему ты мне это не рассказывал? — Чонин должен это Банчану рассказать, тогда он поймет, что другого выхода не было, что демоны не виноваты и, что ему не надо их всех ненавидеть, тогда может Чан на Чонина посмотрит по другому… Стоп, что за нафиг? Чонин ему расскажет чисто ради… Ну, просто потому что жалко ему Чана, вот и всё. Всё, других причин нет. Он его с этого дня забудет, никакого больше нахуй Чана нет, пусть катится к ангелам своим. — А с чего я должен был, когда ты сам ни о чём не спрашивал, кроме своего «как я умер?» — как-то свирепо спрашивает Чанбин. — Да н-нет, хён, просто тот ангел, который мне нравился, он младший брат Ханны… — Чанбина данная новость удивила. — Пошёл влюбился в младшего брата своей подруги? — ему такой выбор судьбы даже показалась милым, но он тут же понял, когда увидел как глаза Чонина заблестели. — Хэээй, он тебе сердце что ли разбил? — Да он ещё при первой же встрече говорил, что я ему не нужен вообще, я сам дурак, сам лез, сам навязался, как дурак… — Шшш, Айена, всё наладится, иди сюда. — Чанбин сейчас может Айена обнять, потому что личный бесёнок спит. — Я должен ему рассказать. Правду о его сестре. — Он что не знает? Я же прислал письмо ещё тогда его родителям. Что за нахуй? — действительно, что за нахуй? — Нет, его родители ему ничего не рассказывали. — Ясно всё. Типичное «демоны во всём виноваты». Чтож, расскажи, но ты месяц под домашним арестом, а после делай что хочешь, но слушай меня внимательно, малец. Если попадёшь вновь в какие-то Призрачные Города или райские тюрьмы, я тебе все белые перья вырву, ясно? — Угум… — и только с Чанбином Айен превращался в такого милого ципу, Астра бы сказала, что этот Лорд Охуительных Демонов, со своим синдромом спасателя, когда нибудь откинется нахрен от стресса или истощения.

🌲🌲🌲

Новогодняя сходка никаких удовольствий Банчану не доставляет, но немного успокаивает, показывая, что не смотря на все проблемы жизнь продолжается полным ходом. Йеджи и Чимин играют в снежки, Наён и ещё какая-то девочка катают друг друга по земле поочередно, младшеклассики лепят снеговиков, старшие разожгли костёр и поочерёдно прыгают через него не используя крылья. Кто-то поёт, кто-то играет на традиционных барабанах в такт певцам. Появляются родители Йеджи и раздают всем деткам сладости и улетают дальше, чтобы угостить ангелов в других районах. Чан замечает Феликса, который сидит под деревом как жизнью обиженный и смотрит на веселье, а самому ему ни капли не весело, вон аж рожа серая. Банчан следует его примеру и садится рядом, но тот в его сторону даже не смотрит, хотя внутри всё вздрагивает то ли от злости, то от обиды. — Привет? — ему не отвечают. Сжимают в руках голубой шарфик, а так хотелось глотку Чана видимо. А Чан никогда себя ещё таким одиноким и беспомощным не чувствовал. Сегодня был вообще не новый год, а день отказов. Банчану отказали, Банчан отказал, Феликсу отказали, вон он тоже разговаривать отказал. Оставалось только гадать, кто кому ещё за эту ночь дряную откажет. И эта чудо ночь, хоть и не до конца, но прояснила Банчану пару вещей: во-первых Джисону он признался не совсем потому что любит, а потому что "любил". Слишком давно у него были эти чувства и была какая-то недосказанность, но по описаниям его мамы, любил он по настоящему кое-кого другого, но об этом чертовски страшно было думать. Чертовски страшно, учитывая тот факт, что он всё разрушил своими руками и если Чан начнёт копаться в своих чувствах и признаёт правду, от которого всё это время убегал, мир его кардинально поменяется. Мир поменяется, а этот кое-кто ему уже не поверит никогда, ведь столько раз он ему говорил: «я никогда не смогу любить тебя»… Кое какие вещи Чан откровенно признаёт, например то, что он трус и, пытаясь быть идеальным для всех, в итоге он всех от себя оттолкнул. А Феликс не желая сидеть рядом с ним, пошел помогать одноклассникам со снеговиком. — Оппа, вы с Феликсом поругались? — спрашивает Йеджи сев рядом с Чаном, а Чимин остаётся в стороне и желание играть у него как-то пропадает, когда его оставляют по среди поляны даже не удосужившись объяснить куда направляются. — Я его обидел, сам того не хотя… — внутри у Феликса дёргается ревность пуще прежнего, когда он видит Чана и Йеджи рядом. Нет, и какого фига все вдруг взяли и влюбились в того, кого он так хотел себе? И знает ли Йеджи, что господин Чан вообще-то и на неё плевать хотел. «Надо бы ей это сказать, разрушить и её иллюзорный мир». — Никогда не видела его таким, разве что когда крылья сдают. А сейчас они у него такие крепкие, что даже я отстала по рангу. — не без ноток зависти говорит Йеджи. — Весной экзамен. — напоминает Чан. — А ты сдашь оппа? — вопрос был не к месту, ибо у Банчана ранг первый, сдавать ему больше не на что, а стань он особым, все бы этого заметили, так что… — Нет. — У него нет на это времени. Есть только на любовь. – Феликс. — Ликс… — устало зовёт Чан. — Не надейся Нуна, сердечко нашего сонбе уже давно занято. — Феликс! — такое его поведение Чана злит. Нельзя же так выдавать чужой секрет, даже если теперь ты его ненавидишь. Узнай другие ангелы про то, что Чану «нравится» парень, его отправят прямо к Чонину… Хотя его там уже давно нет, а охрана успешно вырублена. — Не бойся, я никому не расскажу. Только перестань пожалуйста обнадёживать всех подряд, раз уж любишь кого-то. — Ненавижу… — шепчет Йеджи сквозь слёзы и убегает в лес, за ней следует Чимин, точно хвост. Йеджи была из тех, кто не видит или не хочет видеть происходящего под носом. Она была примерной ученицей, но не смотря на то, что её призвание это ангел пекарь, она старалась, как говорят, прыгать выше крыши, училась и тренировалась до отвалу и не смотря на то, что в политике она ничего интересно не находила, она так же как и Банчан метила стать высшим ангелом, чтобы быть ближе к предмету своего обожания. В её года было нормально менять себя ради кого-то, но это должно было пройти со временем, а не с вмешательством Феликса, который просто взял и испортил ей праздник и такой редкий шанс на приятную беседу с Чаном, который обычно избегал её общества из-за слишком откровенного флирта. — Нуна подожди, не беги так быстро! — лёгкие Чимина ему в глотку уже упирались, а Йеджи неслась как ужаленная. — Чего тебе малой? — спрашивает она наконец остановившись, а тот начинает пыхтеть: — Йеджи нуна, я всё понимаю, я знал с самого начала, что тебе нравится сонбеним и, возможно, тебе это совсем не поможет сейчас, но я подумал… — Чимин так наивно, но отважно начал тараторить, что Йеджи аж ждала какого-то государственного секрета. — Я просто подумал, что тебе сейчас будет приятно знать, что тебя… Тебя… — Чимин я сейчас тебя ударю! Договори уже! — Что тебя любят! Нуна… Тебе помладше совсем не нравятся? Я не такой сильный и умный как Наму сонбе, но у меня ранг третий и после экзамена надеюсь, что он будет вторым, Нуна я… — после секунды колебания он спросил: — У меня что, совсем нет шансов? — Чимин был прав. Ей сейчас не только приятно, но и нужно было услышать, что её любят. Немного подумав, она заметила, что Чимин вообще-то не так уж и плох как ей кажется. И боль разбитого сердца показался ей настолько хуёвым, что она и врагу бы не пожелала такое, от того и подумав, она глубоко вздохнула и ответила. — Если только чуть чуть… — Чимин засиял от радости, но тут же спрятал свою улыбку и стал утешать Йеджи, что дело не в ней и, что она вообще-то достойна самых лучших на свете парней, и так далее и так далее. А ему этого "чуть-чуть" вполне хватет.

💔💔💔

Банчан на утро вернулся в пустой дом. Вернулся, пошёл в спальню и видит под окном маленький подарочный пакетик, которого до этого не заметил. Открывает, а там внутри два колечка на которых отчеканены имена: Кристофер и Айен. — Айен… — что была последней каплей. Банчана как громом поразило. Теперь он всё понял, знает и… принимает. — Чёрт возьми, зачем я это с нами сделал… — и Банчан впервые рыдает по кому-то кроме сестры. Рыдает так, что сердце хочется полить холодной водой, ибо сейчас там температура как на вулкане в аду. Чонин рассказывал.